Читать книгу: «Холодное пламя», страница 2

Глава 3
Лили

– Ты не можешь, Майкл! – кричу я на своего партнера в динамик телефона. – Ты просто, черт возьми, не имеешь права так со мной поступать.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Нихрена не помогает.

Слезы начинают обжигать щеки.

– Лили, у нас ничего не выйдет. Алексис отказалась от нас. Тот тренер, которого ты нашла чуть ли не на другом конце земли, давно не имеет никаких дел в нашем спорте. Я не уверен, что он вообще еще способен…

– Бывших бальников не бывает! Он лучший…

– Был лучшим! Сто лет назад, – рявкает Майкл.

– Ты не можешь, ты не можешь, – я показываю свою слабость, громко всхлипывая. Это просто несправедливо. Я не заслуживаю всего, что происходит. – Это наша мечта, Майкл.

– Это твоя мечта, Лили. – Он кладет трубку.

– Ублюдок! – ору я своим осипшим голосом на весь дом.

Майкл должен был приехать сегодня вечером. А завтра мы должны были начать подготовку к важному чемпионату по латиноамериканским танцам. Наш тренер Алексис отказалась от нас по причине… по причине того, что я старуха. Двадцать семь лет – это уже даже не потолок, а чертова дымовая труба и черепица для девушки в бальных танцах.

Мой партнёр младше меня на четыре года, и у него впереди куча возможностей, как и множество партнерш. Конечно он не захотел переезжать, хоть и временно, в другую страну, когда с ним хочет работать любой тренер в Лондоне. А от меня все воротят нос.

Как и всегда.

Видимо, моя мать наложила на меня какое-то проклятие отказа с самого рождения.

Я стою на веранде, подставляя заплаканное лицо под оранжевые лучи вечернего солнца. Время заката – мое самое любимое. Небо пестрит огненными оттенками, которые буквально изнутри согревают твою душу, пока шепот уже прохладного ветра ласкает кожу. Я редко заставала в Лондоне закат. Обычно тренировки заканчивались так поздно, что ничего, кроме серости и сырости асфальта вперемешку со спертым, душным воздухом тёмной ночи, мне не доставалось.

Мрачный, заросший соседский двор, где за прошедшие два дня так ни разу и не были слышны какие-то признаки жизни, полностью отражает мое состояние. Он такой же серый, холодный и… мёртвый.

Что мне делать? Я приехала сюда с определенной целью. Бросила привычный уклад жизни и даже отдала своего попугая соседке. Неужели все зря?

Нет. Сдаваться нельзя. Пускай всю жизнь я будто билась об стену. Пускай кто-то получал все с первого раза, а мне приходилось пройти несколько кругов ада, чтобы заработать сраную медаль. Пускай я уже давно потеряла надежду, но во мне все еще живет вера.

Вера в себя. 

Я вытираю щеки и захожу в дом, чтобы принять душ горячее ада. Каждая женщина знает: в ванной приходят самые гениальные идеи. Болезнь потихоньку начинает отступать, поэтому самое время привести себя в порядок и показать этому отвратительному миру, кто здесь королева чертового бала.

В течение получаса я распариваю свою кожу до состояния печеных яблок. Наверняка в какой-нибудь умной медицинской передаче сказали бы, что у меня уже рак десятой стадии, и завтра я умру.

Морщусь.

Ладно, может стоит сделать воду чуть-чуть прохладнее. Я нащупываю рукой кран и хочу его слегка сдвинуть в сторону холодной воды. Он туговат, поэтому мне приходится приложить усилия. В этот момент громкий визжащий звук пугает меня так, что я поскальзываюсь и в попытке не потерять равновесие хватаюсь за кран.

И конечно же включаю холодную воду на полную мощность. Теперь орет не только какая-то непонятная фигня в доме, но и я. Боже, вдруг это какая-то сигнализация? Может кто-то хочет меня ограбить? Вернее, ограбить Мию.

Ага, Лили, ты гениальна. Прожила три дня в доме, ни разу не снимая сигнализацию, и думаешь, именно в эту минуту она решила сработать?

Глаза щиплет от шампуня, а тело дрожит. Нащупав полотенце, которое, судя по размеру, для рук, а не для тела, выбегаю из ванны.

Громкий звук начинает орать еще сильнее, а я даже не понимаю, куда мне нужно бежать. Быть ограбленной, когда ты с голой задницей, вообще не круто. Что уж, быть ограбленной в целом не круто.

Я спускаюсь по лестнице и врезаюсь в стену.

Черт.

Распахиваю глаза несмотря на то, что они жутко горят от едкого шампуня.

О. Это не стена.

Мистер Июль во всей своей календарной красе смотрит на меня глазами-льдинками и хмурит брови так сильно, что его лбу потребуется ботокс к концу этого года.

Я умерла и попала в рай? Или ад? Или…

– Какого хрена ты делаешь в моем доме, извращенец? – Просыпаюсь ото сна и вырываюсь из его горячих рук, обхватывающих мою задницу.

Мою голую задницу.

Маленькое полотенце магическим образом исчезает, поэтому я ничем не отличаюсь от дам на тех средневековых картинах. Только вместо ветки винограда в руке у меня сжата футболка Марка, который все еще продолжает хмуриться, слово ему противно даже смотреть на меня.

А, стоит отметить, в его руках все еще мой зад. Зад, над которым я работала полжизни. Так что считаю это личным оскорблением.

Марк выпускает меня из своих огромных лап и поднимает мое крошечное полотенце, пытаясь его приклеить ко мне, как игрушки на елку в детской аппликации.

Какая-то штуковина все еще продолжает орать так, что еще чуть-чуть, и мы оглохнем. Я выхватываю у извращенца полотенце, прикрывая им все, что могу. А это совсем немного. Примерно одна треть.

Марк грубо отталкивает меня в сторону и бежит на второй этаж. Я следую за ним.

– Скажи на милость, что ты здесь забыл и почему ведешь себя, как дома?

Он не обращает внимания на мои вопли и заходит в спальню, начиная рыться в ней, как какой-то тасманский дьявол.

Боже, этот мужчина ненормальный. Я очень уважаю его профессию, но похоже, он абсолютно точно получил какую-то травму, которая сказывается на его мозге.

Странный запах достигает моего носа, заставляя меня замереть. Пахнет горелым. Марк что-то тыкает на своем телефоне, и отвратительный звук прекращается.

Какого… хрена?

– Зарядка. – Он оборачивает руку в мой силиконовый коврик для чистки макияжных кистей и выдергивает расплавленный блок питания из розетки. – Нельзя оставлять их в розетке.

– Нельзя портить этот коврик, негодяй! – Я подбегаю к нему и пытаюсь вырвать свою вещь из его рук, все еще прижимая к себе крошечное полотенце.

– Мог случиться пожар. – Грубо произносит Марк.

Вроде кажется, что этот человек полон гневных эмоций, но его выражение лица такое невозмутимое, а голос холодный, что я бы не смогла найти между ним и айсбергом ни одного отличия.

– Ты узнал об этом по какой-то космической связи? Или как ты объяснишь свое появление в стиле супермена в моем доме, в котором была угроза пожара?

Марк опять хмурится, и у меня чешутся руки сделать ему массаж лба. Он направляется к выходу из комнаты и, не бросив на меня ни единого взгляда, бормочет:

– Потому что это и мой дом тоже. Одна пожарная сигнализация. Ужасные соседи – мой нелюбимый тип людей, городская девушка.

 Мия хотя бы ради приличия могла упомянуть, что один из ее братьев живет у меня за стеной. Почему это не мог быть Томас?

Потому что тебе нужно почистить карму, девочка.

Только такое объяснение я могу дать этому шквалу невзгод в своей жизни.

Глава 4
Лили

После того как мистер Июль вломился в мой дом, спас меня от пожара, а потом ушел по-английски, мне пришлось выбраться в люди. А если точнее – в магазин.

Ведь зарядка для телефона покинула этот бренный мир. Я лишь надеюсь, что это последнее происшествие, с которым мне пришлось столкнуться…

Понятия не имею, где в этом городе можно купить зарядку для последней модели айфона. Может быть, Марк не шутил, когда сказал, что кнопочные телефоны надежнее… может быть, только ими здесь и пользуются? Хотя он сам выключил пожарную сигнализацию со смартфона.

Вредный лгун.

Я смотрю в экран айфона, яркость которого стремится к нулю, ведь каждый процент заряда аккумулятора на вес золота. На карте указано, что ближайший магазин электроники в двух улицах от меня.

Я улыбаюсь и чуть ли не вприпрыжку направляюсь к нему. Также карта говорит: «Я карта, я карта»²… Я смеюсь сама с себя, прикрывая ладонью рот. Ладно, если серьезно, то карта говорит, что продуктовый магазин находится там же. И салон красоты. И закусочная. И бар. И…

Господи Боже.

И даже секс-шоп, который расположен по соседству с кабинетом психолога.

Маленький город = странные маркетинговые решения.

– Добрый день, – воодушевленно произношу, когда прохожу в магазин, заставленный радиоприемниками, огромными квадратными телевизорами и морозильными камерами. И… вроде как больше ничем. Мое воодушевление сдувается, как воздушный шар. Куда я, черт возьми, переехала? В прошлую эру?

Продавец, пожилой мужчина, который, скорее всего, работает в этом магазине с момента основания города, смотрит на меня… странно. Подозрительно.

– Может быть, вы сможете мне помочь? У меня…

– Кто ты? – спрашивает он таким тоном, что, если бы мы были в Лондоне, я бы подумала, что он уже нажимает тревожную кнопку, вызывая полицию. Но не думаю, что в данном месте есть что-то кроме пожарной сигнализации.

Иронично.

Ведь как раз на меня и мои вещи данные шутки отлично срабатывают.

– Э-э-э… менязовутЛили, – я проглатываю от страха половину букв. – Мне просто нужна зарядка для телефона. – Машу рукой с телефоном, надеясь, что он не подумает, что это граната.

Мужчина все еще выглядит очень настороженным. И когда я говорю очень, то это значит, что он начинает кому-то звонить.

Иисусе, Марк заразил всех людей в этом городе своими «блестящими» манерами?

– Нил, ты знаешь, что в городе чужой? – говорит мужчина своему собеседнику, кем бы он ни был.

Чужой? Самое время признаться: мне намного больше нравится быть «городской девушкой», чем какой-то инопланетной живностью.

Хмурый мужчина пару раз кивает, и его плечи заметно расслабляются. Как и мои. Вроде бы атмосфера начинает теплеть, хотя мы даже не разговариваем.

– Понял, шериф. А ты видел, что на шестой улице старушка Роуз заняла парковочное место Бена? Это его место. Предупреждаю тебя: еще чуть-чуть и он проколет ее шины. Так что разберись с этим, сынок.

Он вешает трубку, пока я пытаюсь переварить эту особо повышенную преступность Флэйминга.

– Шериф сказал, что ты поселилась в доме Саммерсов.

– Верно. – Было бы странно, если бы я была не в курсе этого.

Может быть, у жителей Флэйминга есть что-то типа общего чата, куда они скидывают все сплетни? Меня пугает, что шериф города в курсе, где я поселилась.

– Повтори еще раз, что тебе нужно, – уже намного доброжелательнее спрашивает мужчина.

Так мне всего лишь нужно было сказать, что я поселилась в доме засранца?

Я подхожу к витрине, где под стеклом в полном беспорядке лежит множество проводов и аккумуляторных блоков. Уверена, ни один из них не подойдет, но я все равно всматриваюсь.

– Мне нужна зарядка для айфона.

Мужчина смотрит на меня с неподдельным непониманием. Возможно, я для него действительно чужая и выражаюсь на инопланетном языке.

– Какого фона?

Я слегка хихикаю, и глаза мужчины моментально теплеют в ответ на мой смех.

– Это такой телефон, – кладу на прилавок и прокручиваю экран. Затем показываю разъем зарядки. – Мне нужна вот такая.

Мужчина хмурится и почесывает свою короткую бороду с проседью.

– Прости, я ничем не смогу помочь. Не думаю, что хоть раз видел этот ифон.

Я не могу удержаться от легкой глупой улыбки, но все же расстраиваюсь из-за того, что скоро останусь без связи.

– Хм… – мужчина, видимо, считывает грусть в моих глазах, потому что следом говорит: – Давай-ка посмотрим, что я могу сделать, чтобы ты не расстраивалась.

Сердце так сильно сжимается в груди, что мне становится больно дышать. Боже, Лили, не будь такой сентиментальной. Я несколько раз моргаю, чтобы прогнать какую-то странную влагу в глазах. Для меня необычно, что совершенно незнакомого человека волнует, – расстроюсь я или нет.

На протяжении всей жизни это никого не заботило.

– Как вас зовут? – интересуюсь я.

– Джим, – бросает он, уже разговаривая с кем-то по телефону.

– Спасибо, Джим. Я…

Джим поднимает указательный палец, заставляя меня замолчать, и слушает человека на другом конце провода.

– Да, спасибо, Грег, я твой должник. Да-да, я слышал, что в городе новенькая. Пожарные? Ого, – Джим бросает на меня веселый взгляд, а я удрученно закатываю глаза. – Марк? Нет, нет, ты наверняка путаешь его с Томасом. Марк скорее сожрал бы жабу, чем поцеловал ее руку. Таков уж он… – Человек по ту сторону что-то эмоционально отвечает. – А, сегодня? Выбегал из ее половины, как ужаленный в задницу шмелем? Ого, этого я еще не слышал. – Опять куча слов от собеседника. – Да-да, она действительно городская. Посмотрим, дружище, всего доброго.

Мы с Джимом смотрим друг на друга, и я начинаю хохотать. Я прожила в этом городе трое суток и уже стала популярнее, чем за все время в Лондоне.

– Итак… – откашливаюсь я. – Телефон.

– Да. У моего друга, Грега, сын работает в большом магазине электроники в городе по соседству. Там живет чуть больше молодежи, чем у нас, и в целом больше всех этих ваших современных штук. Есть даже кинотеатр.

Вау… даже кинотеатр… 

Я киваю, призывая его продолжить.

– Короче говоря, он все узнает и даст нам ответ. Если там действительно есть, что тебе нужно, то ты можешь съездить туда. Это всего в двух-трех часах езды.

Так, ладно, два часа – это действительно не так много. В Лондоне в час пик я намного дольше могла добираться до дома. А тут можно доехать до другого города. У меня намечаются успехи.

– Джим, я вам очень благодарна, правда, вы не представляете, как выручаете меня! – Я чуть ли не бросаюсь к нему на шею из-за избытка чувств.

– Ну-ну, дорогая, это мелочи. Жители Флэйминга не бросают даже городских.

Я заметила. 

За три дня мне помогло столько людей, сколько не помогало за всю жизнь. Команда пожарных спасла меня от снега. Мия волновалась о моем выздоровлении и отпаивала весь день, чтобы мне стало хоть немного легче. Марк… хоть и в странной манере, но уберег от пожара. И Джим, вроде бы не сделал того, что можно потрогать, но в то же время сделал так много…

– А как мне с вами связаться? Боюсь, что бесполезно оставлять номер телефона, потому что заряда батареи осталось слишком мало, и вы просто-напросто не дозвонитесь. Может быть…

– Не переживай. – Джим похлопывает меня по руке. – Ты можешь просто выйти на улицу и крикнуть: «Джим». Через полчаса, а может и меньше, я уже точно буду знать, что какая-то городская сумасшедшая разыскивает меня. Флэйминг – это…

– Маленький город, – с усмешкой заканчиваю я.

– Верно.

– Что ж, тогда до встречи, Джим. – Я пячусь к двери и машу на прощанье. – Обязательно выкрикну твое имя на улице.

– До скорого, городская сумасшедшая. – Джим качает головой, а на его губах играет крошечная, еле заметная улыбка.

Я выхожу на улицу и делаю глубокий вдох чистого вечернего воздуха. Он все еще горячий и какой-то пряный после целого дня жары. Теплый ветер доносит из леса и хребтов голоса птиц, которые поют даже вечером.

В воздухе витает аромат скошенной травы, а звук газонокосилок уже который вечер играет как саундтрек дня. По моим наблюдениям, люди начинают косить траву на заходе солнца, чтобы не умереть от жары. Я стою и понимаю, что если бы меня сейчас сфотографировали, то у этой фотографии определенно был бы запах и звук.

Те снимки, которые пересматриваешь год за годом и каждый раз заново проживаешь эмоции.

Я достаю телефон, включаю фронтальную камеру и разворачиваюсь так, что где-то вдалеке виднеется зеленый хребет, за которым скрывается пламенное солнце. У меня один процент зарядки, и его не жалко потратить на воспоминания. Воспоминания, которые будут пахнуть Флэймингом.

 Я улыбаюсь, делаю снимок, телефон выключается.

Глава 5
Лили

Следующая остановка – супермаркет. Несмотря на то что Мия позаботилась, чтобы в доме было все необходимое, мне хочется скрасить этот день чем-то вредным и по возможности супер сладким.

Я просто обязана заесть свое горе и молча навести порчу на своего бывшего партнера по танцам. Долбаный Майкл, как ты мог? И да, делая сотый круг по маленькому супермаркету, я оправдываю его и говорю себе, что не каждый захочет переезжать в другую страну и город, в котором… нет зарядки для айфона.

Но, черт возьми, мне все равно грустно. Обидно. И я негодую, потому что чувствую себя потерянной. И дело даже не в том, что я не могу найти миндальное молоко в магазине, а в том, что у меня нет дальнейшего плана.

Всю жизнь я у себя была одна, однако мне никогда не приходилось танцевать в одиночку.

Как выиграть кубок чемпионата, не зная…

БАМ! 

Именно с таким звуком приземляются на плитку супермаркета мои шоколадки с мармеладными мишками. Я цепляюсь за чью-то крепкую грудь, которая пахнет еловыми ветками вперемешку с… туманом. Есть ли у тумана аромат? Понятия не имею. Но почему-то я ощущаю именно его. И это не в первый раз.

Поднимая глаза, встречаю взгляд, полный хмурости и негодования. Этот взгляд… он вызывает у меня дежавю. А еще горячие большие ладони, по-собственнически сжимающие мою талию и бедро, тоже нагоняют все еще свежие воспоминания нашего столкновения.

Моего мокрого голого тела, прижатого к крепким и холмистым мышцам. Грубые руки, сжимающие мою нежную кожу. И сердце… Сердце, которое готово было вырваться из груди, лишь бы…

Я встряхиваю головой, рассеивая этот туман. Вот, говорю же, он пахнет туманом и поэтому вызывает у меня помутнение рассудка.

Не имеет значения, как я ощущала себя сегодня. Имеет значение, что его рука опять на моей заднице.

– У тебя какой-то фетиш, капитан? – шепчу я.

Он резко одергивает руки, словно засунул их в кипяток. Я приземляюсь на плитку к своим шоколадкам.

– Вау, я даже не знаю, сколько за это начисляют баллов в игре «Как достать соседа». Миллион? Ты точно победитель.

Марк что-то ворчит себе под нос, а затем с лицом, полным отвращения, подает мне руку.

– Прости.

Это слово из его уст звучит с такой интонацией, как если бы я сказала «сдохни». Закатив глаза и показательно фыркнув, игнорирую эту крепкую протянутую руку и собираю шоколадки.

– Марк, что ты тут застрял… О, Лили, – теплый бархатистый голос врывается в нашу с мистером Июлем токсичную атмосферу.

– Привет. – Я улыбаюсь Томасу.

Он сразу же бросается ко мне на помощь и собирает все сладости, пока его брат пытается слиться со стеллажом чистящих средств. Пускай обработает ими свой рот.

– Как дела? Мия сказала, что ты приболела. Все хорошо?

– Да, уже намного лучше, спасибо, – тепло отзываюсь я.

Мы встаём, и Томас передает мои запасы сладкого шкафа.

– Ты была у Джима? Он не грубил? Тебе что-то нужно из техники?

Мамочки, тут новостное оповещение работает лучше, чем на центральном телевидении.

Я откашливаюсь, бросая взгляд на Марка, у которого вот-вот случится аневризма от нашей светской беседы.

– Моя зарядка для телефона… Она сгорела.

– Не без твоей помощи, – подает голос мистер Июль. – Не нужно было оставлять ее в розетке, сама виновата.

– Простите, кэп. Больше не повторится, – огрызаюсь я.

Глаза Томаса бегают от меня к брату и обратно.

– Так вот почему ты выбегал из ее дома! Я то думал, ты решил подружиться со своей новой соседкой, – усмехается он. – Грег сказал, что тебя…

– Будто шмель в задницу ужалил? – подсказываю я.

Полагаю, Грег – главный сплетник Флэйминга.

– Да! – хохочет Томас, а Марк стоит с тучным лицом, сложа свои огромные руки на груди.

Мой взгляд задерживается на этом участке тела. Не так давно к этой груди прижималась я. Вдыхала его запах… и мне понравилось. Это осознание выливает чан с холодной водой на мое разбушевавшееся либидо.

Лили Маршалл! Что за ненормальные фантазии? Возьми Томаса, он добрый, милый и пахнет какой-то выпечкой. Почему ты задумалась о мужчине с ароматом тумана? И еловых веток. И с такими, черт бы его побрал, горячими, во всех смыслах этого слова руками.

Я резко выдыхаю, качая головой.

– Все хорошо? – спрашивает Томас, смотря на меня с заботой. – Вообще-то… может, ты бы мог помочь мне найти миндальное молоко? Если тебе не сложно, конечно.

Секунда. Две. Три.

Взрыв смеха заполняет магазин. Смеются даже продавцы в мясном отделе. Марк хмыкает в кулак, что в его случае, можно считать эквивалентом безграничного веселья.

Я стою и хлопаю глазами, пытаясь понять, что к чему. Затем, начиная чувствовать себя неловко, разворачиваюсь и… бегу.

Мне все надоело.

Надоел этот день. Моя жизнь. Несложившаяся карьера. Странный город. Несбыточные мечты.

И я.

Я сама себе надоела.

Ведь где бы ни была Лили Маршалл, для нее нет места.

Всегда и везде чужая.

Джим был прав.

– Эй, Лили! – кричит Томас, когда я выбрасываю свои шоколадки на прилавок и выбегаю из магазина. – Черт, подожди!

Он догоняет меня и хватает за руку, когда я добегаю до угла магазина.

– Фух, ты слишком быстро бегаешь, – говорит человек, который даже не запыхался. – Спортсменка?

– Танцор, – фыркаю я, вытирая слезы с щек.

Томас задумчиво кивает, но никак не комментирует. Тяжело вздохнув, он с сожалением произносит:

– Прости нас, мы повели себя, как последние идиоты.

– А кто был первым? – говорю с полным носом горестных соплей.

– В смысле?

– Ну ты сказал: последние идиоты. Значит, должны быть и первые, – как всегда начинаю хихикать сама с себя.

На лице Томаса начинает играть улыбка, и в это же время к нам подходит Марк, который чуть ли не швыряет в меня пакет. Но надо признать, на его лице тоже отражается вина.

– Ты забыла, – говорит он.

Я заглядываю в пакет, откуда на меня смотрят все сладости, которые только были в магазине. Даже жвачка с бабл-гамом, хотя я не собиралась покупать ее.

Мимо нас проходит милая старушка со стареньким джек-расселом, который сначала рычит на воздух, а затем на высоких мужчин рядом со мной.

– Добрый вечер, миссис Линк, – здороваются Марк и Томас.

Я тоже неуверенно шепчу приветствие и киваю. Старушка останавливается, смотрит за наши спины, а затем на нас.

– И в какую вам дверь?

Мы оборачивается и видим, что стоим между секс-шопом и кабинетом психолога.

– Смотря, кого вы спрашиваете, – хохочу я.

Томас тоже пытается не рассмеяться во весь голос, а у Марка слегка подрагивают плечи, словно он изо всех сил сдерживает такое чуждое для него веселье.

Я достаю из пакета со сладостями мармеладных мишек и принимаюсь зажевывать стресс. Оглянувшись по сторонам, думаю, в какую сторону мне нужно идти, чтобы вернуться к дому. В целом, думаю, потеряться здесь очень сложно, но мне все еще сложновато ориентироваться. Насколько я поняла, все улицы расположены, как лучи у солнца. Они выстреливают из большой центральной площади, где находятся все магазины и другая инфраструктура. У меня седьмая улица, значит она должна быть чуть дальше, чем середина дороги, окольцовывающей небольшой сквер посреди площади.

– Как думаешь, через сколько мама с папой узнают, что мы притащили приезжую в секс-шоп, а после пошли к психологу. Или наоборот, – голос Томаса, беседующего с Марком, врывается в мои размышления.

– Думаю, к утру.

 От колючего баса Марка моя кожа покрывается мурашками, как в крепкий мороз. И я, как человек, который ненавидит холод, нахожу это ощущение… приятным. Может быть, еще не поздно войти в дверь психолога?

– Пойдём, Лили, мы тебя подвезём. – Томас кладет руку мне на поясницу, задевая кончиками пальцев полосу оголенной кожи между топом и шортами.

 Я чувствую, как он рисует еле заметные круги, когда подталкивает меня вперед, чтобы мы поспевали за широкими шагами Марка. Прислушиваясь к своим ощущениям, понимаю, что ничего не происходит. Где мурашки? Или хотя бы легкое покалывание в том месте, где наша кожа пытается вступить в химическую реакцию.

Зато, когда глаза находят задницу Марка, которую подчеркивают выцветшие джинсы, мои щеки начинают пылать. Ради бога, сейчас лето, почему он не мог надеть какие-нибудь уродские пляжные шорты и сандали на носки?

Почему мне нужно иметь дело с сексуальной пятой точкой и мощными бедрами, упакованными в джинсу из рекламы Levi’s восьмидесятых годов?

 Я начинаю с большей агрессией вгрызаться в мармеладных мишек и отвожу взгляд.

Томас уступает мне место спереди, а сам располагается сзади, когда мы садимся в огромный старенький Шевроле Тахо, который выглядит очень хорошо, несмотря на свой возраст.

Я пытаюсь исчезнуть с планеты Земля, чтобы Марк не испепелил меня своим взглядом с водительского сиденья. Если бы знала, что это его машина, и он будет за рулем, то лучше бы до утра искала свой дом.

– Итак, Лили, нам очень интересно, как такую девушку, как ты, занесло в такой город, как Флэйминг? – заводит беседу Томас, подаваясь вперед и хватаясь за спинку моего сиденья.

– Мне неинтересно, – еле слышно ворчит Марк.

Да что, ради всего святого, с этим мужчиной не так? В прошлой жизни я зарезала его котёнка? Или украла новогодний подарок?

– Такая девушка, как я, это какая?

– Городская.

– Почему каждый раз вы все произносите это слово как оскорбление? Я что, не человек? – усмехаюсь, проводя кончиками пальцев по слегка выгоревшей мягкой коже сиденья. Марк бросает быстрый взгляд на мои руки, и слегка морщит нос, будто бы может почувствовать мои ненавистные прикосновения.

– Вы просто другие, – по-доброму отвечает Томас.

– Вам просто здесь не место, – лает Марк.

– Спасибо за гостеприимство. Ты со всеми такой приветливый, или мне одной досталось твое лучшее поведение мудака? – мило улыбаюсь я, нарочито сжимая в ладонях край сиденья. Темная кожа скрипит, а вместе с ней и зубы Марка.

– Марк, будь милым и веди машину молча. Ради всеобщей безопасности, – возмущается Томас. – Он не это имел в виду, Лили. Мы рады всем, кто перебирается в наш город. У нас действительно хорошо, несмотря на многие трудности и отсутствие комфорта, к которому привыкли городские.

– Думаю, я справлюсь, мне приходилось выживать в более отвратительных условиях.

– Сомневаюсь, – хмыкает Марк, осматривая мои ноги и останавливаясь на ярко-розовом педикюре.

– Расскажи о себе, – не обращая на него внимания, Томас продолжает вести со мной добродушную беседу. Он что, совсем не замечает молний, летающих перед его носом? – Откуда ты приехала? Почему Флэйминг? В нашем штате есть города более…

– Приветливые? – хмыкаю я.

Томас смеется.

– Нет. Скорее – развитые.

Постукивая пальцами по колену, обдумываю свой ответ. Нужно ли делиться чем-то с людьми, с которыми я попрощаюсь через пару месяцев? Они временные. Как и все. Люди никогда не задерживались рядом со мной. В какой-то момент я и вовсе перестала рассказывать о себе. Все знали, что я просто Лили.

– Лили Маршалл, двадцать семь лет, прожила всю жизнь в Лондоне, – на выдохе говорю я.

Томас присвистывает.

– Ты хочешь сказать, что переехала в наш Флэйминг из столицы Великобритании. Из той, где живет чертова королевская семья? Ты определённо сошла с ума…

– Теперь все ясно. – Вредный комментарий от мистера Июля.

Я чуть ли не подпрыгиваю от бешенства и сажусь вполоборота.

– И что же тебе ясно?

– Твоя речь. Она слишком… идеальная. Британский акцент.

– Это у вас, американцев, акцент. У меня это называется обыкновенным правильным произношением. – Клянусь, еще чуть-чуть, и у меня из ноздрей повалит дым. Этот мужчина доводит меня до наивысшей точки кипения.

– Так почему ты переехала, Лили? Вот так бросить свою привычную жизнь, семью, родных, друзей. Должна быть веская причина. – Томас мог бы работать в суде и допрашивать свидетелей.

– Мне нечего было бросать, потому что у меня ничего не было. – Отворачиваюсь к окну, не желая показывать идиоту на соседнем кресле свою уязвимость. –  Я здесь на пару месяцев. Мне нужен тренер по танцам. Лучший тренер по танцам. И по какой-то неведомой причине он живет в заднице мира, хотя мог бы блистать на всех турнирах Европы. Он не хотел нас брать до последнего, но я пообещала, что поработаю в его студии. Полагаю, нечасто призеры Европы проделывают путь до Флэйминга, чтобы стать тренерами бальных танцев. Он оттаял, согласился. Я приехала. – На мои глаза в сотый раз за день начинают наворачиваться слезы. – А теперь я понятия не имею, что мне делать, потому что мой партнер меня бросил.

– Ты призёр Европы по бальным танцам? Вау. Из нашего города никто не достигал таких высот, кроме Ричарда. Стой, так Ричард будет тебя тренировать? Конечно, больше некому. – Томас проговаривает вслух все свои мысли, пока его брат ощутимо опаляет взглядом мою щеку. – Мы слышали, что раньше Ричард был успешен. Но почему и зачем он вернулся во Флэйминг для всех загадка. Он основал здесь первую и единственную студию бальных танцев. Его ученики действительно талантливы и успешны, но… в маленьком городе почти нереально стать звездой Европы. Или хотя бы штата.

– Все переезжают в большие города, чтобы достичь успеха. Ты же сделала наоборот, – начинает неожиданно Марк.

– Не ищи подвоха там, где его нет, – встречаюсь с ним глазами, – у каждого из нас есть свои цели и мечты. Я бы поехала за своей даже на Аляску. Где, уверена, тоже нет долбаного миндального молока и зарядки для айфона.

 Вновь поворачиваюсь к окну. Несколько минут в машине стоит тишина, а затем перед тем, как мы подъезжаем к дому Саммерсов на третьей улице, Томас спрашивает:

– Старик Джим послал тебя? Он бывает вредным. Я могу узнать у сына Грега…

– Не надо, – прерываю его я, – Джим был очень мил. И сам договорился с Грегом и его сыном.

Томас закашливается, а Марк так резко тормозит, что я чуть не ударяюсь лбом о приборную панель.

– Джим? – в один голос спрашивают братья. – Наш Джим?

– Ну… если во Флэйминге один Джим, то да.

Томас восторженно усмехается, затем выходит из машины и подходит к моему открытому окну. Облокотившись на него, он смотрит на меня странным взглядом.

– Что б ты знала, Джим не самый милый человек в этом городе.

– По сравнению с твоим братом все остальные просто одуванчики.

 Томас постукивает по машине и усмехается.

– Джим выстрелил в меня солью из ружья, когда я прятался в его дворе во время игры в детстве.

Я открываю рот и широко распахиваю глаза.

– Точно, у тебя до сих пор шрам на заднице, – по-доброму усмехается мистер Июль. Этот незначительный грубый смешок проникает глубоко в меня и разрастается в груди, как лесной пожар.

– Спасибо за информацию, Марк, – ворчит Томас, а затем вновь смотрит на меня. Взяв меня за руку подносит ладонь к своим губам и вновь оставляет поцелуй. – Получается ты чародейка, раз перед тобой пал даже Джим.

Это тот момент, где у меня должно перехватить дыхание.

И его перехватывает.

Только по совершенно другой причине. Марк тянется к бардачку и задевает мозолистой ладонью мое колено.

Лили, твои дела очень-очень плохи. Нельзя давать целовать руку одному брату, а задыхаться от мимолетного прикосновения другого.

– Вот, ты забыл! – Марк швыряет в Томаса фонарик.