Читать книгу: «Идущая», страница 5
Антон. По тебе психушка плачет!
Стас. Что ты несёшь?!
Катя. (С насмешкой Стасу) Ты с первого дня не выделялся особым умом, я это сразу заметила. (Всем, указывая на коробки) Это – ВЫ! То, какими вы являетесь: (указывая на коробку Стаса) сильными и безмозглыми, (указывая на коробку Екатерины) озлобленными и колкими, (указывая на коробку Антона) отбитыми от жизни и не имеющими никакого будущего, (указывая на коробку Кристины) теми, кто берётся за все дела сразу и ничего не доводит до конца… (Оглядывая остальных) Я положила в эти коробки ваше зло, ваши пороки и недостатки, которые вы таковыми не считаете и которые вы…
Антон. Ты больная на голову!
Артём. Так вот про какие подарки ты говорила тогда – в начале года. Ты ведь не сама ушла с той школы, верно? Я не удивлён, что за такое тебя попёрли взашей!
Катя. Они не поняли, ЧТО я для них сделала! Как я вижу, не поняли, и ВЫ! Я открыла вам глаза на вас самих, друг на друга! Вы…
Олег. (Ровным голосом) А кто дал тебе на это право? Тебя кто-нибудь об этом просил?
Катя. Оооо, ты вообще отдельный экземпляр! Коробка подобно тебе оказалась пустой, потому что ты…
Олег. Ты вздумала нас уму-разуму учить. Показать какая ты правильная, умная и хорошая!? Ни черта ты не такая. Ты не имеешь право судить людей за их поведение, за их поступки и слова, никто не имеет права этого делать. Если ты осуждаешь нас за пороки, то я осуждаю тебя! Судить, не дано никому, никто никому на это право никогда не давал.
Катя. А мне и не нужно давать разрешение. Я говорю и делаю то, что считаю правильным! И осудить я вас решила потому, что считаю это правильным!
Ася. Хватит! Катя прошу тебя, прекрати! Не надо! Замолчи!
Катя. Что, больно смотреть как бьются собственные розовые очки!? И заметь, твои я разбила стёклами внутрь. Хотя нет, я разбила очки вас всех! Я рушу вашу систему! Я знаю, какие вы на самом деле: несчастные, ранимые, наивные, не смелые, обречённые…
Кристина. (Ровно) Убирайся отсюда, живо или я за себя не ручаюсь.
Катя. Да ну, врежешь мне? Ах да, мы же много говорим, но мало что делаем. (Кристина опускает голову и смотрит в пол) То тоже.
Стас. Я тебе врежу. И поверь, меня не остановит тот факт, что ты девочка.
Катя. (Стасу) Ну да, решать всё с помощью насилие – это же твой конёк. (Всем) Я знаю, как вам всем тяжело: кто-то обделён вниманием, кого-то предали, кто-то боится второй попытки, кто-то обречён, потому что его будущее решили за него …
Стас. Ты не знаешь, о чём говоришь!
Катя. Знаю! Ты занимаешься боксом, но ненавидишь его. Ты обречён, твоя судьба уже предрешена. Екатерина мечтает о внимании родителей, которые отбиваются от неё подарками. Артём потерял любимую девушку и пытается найти замену, но тщетно. Кристина опозорилась на сцене и поэтому боится браться за новое дело, дабы не повторить участи. Антона предал лучший друг, променяв его на наркотики. Ася наивно верит, что всё у неё будет хорошо…
Ася. Мне кажется, ты уже выходишь за рамки.
Катя. За рамки? А кто их создал? Кто!? Я скажу тебе кто, их создали мы сами. Рамки морали, права, социума, рамки культуры. Грани, – за которые якобы нельзя заходить. А кто сказал что нельзя? Правильно! Человек! Одни люди создали то, что удобнее им, но это не значит, что это удобно всем, это не значит, что все должны делать именно так!..
Екатерина. Хватит! Ты забываешься. Брысь! На своё место!
Катя встаёт на стул Екатерины.
Катя. Моё место здесь. Здесь!
Кристина. Твоё место в системе, а она определяет, что быть…
Катя. Нет! Нет никакой системы! Вернее, есть, но я её отрицаю и не признаю! Я не собираюсь жить под чью-то диктовку! Если вас здесь всё устраивает, то меня не устраивает ничего. Вы из-за каких-то моментов прошлого не можете снова подняться на ноги. Прикрываетесь системой! Я ем – что хочу, я сплю – когда хочу, я сижу там – где мне удобно, я делаю то – что мне нравится. Так было, есть и будет.
Стас. Нас определяет система! Я должен делать то, что мне предписано по крови. Артём – пытается найти в себе силы снова жить после потери любимой и при этом он будет в будущем гонщиком, потому что его папа всегда об этом мечтал, и плевать он хотел, что сын его теперь боится машин…
