Читать книгу: «Дезмонд. Огонь твоих крыльев», страница 4

Глава 2

Вырваться из лап прислужников ведьмы у меня не получилось. Стреноженная, с тесно оплетёнными бечёвкой ногами, я шла неуклюже, делая мелкие шажки. И проклинала всех.

Особенно Кирана, когда увидела, как он проверяет поклажу на туре перед воротами. Кузен сделал вид, что не слышит.

Мужчины молча указали на коридор-балкон, пристроенный по всему внутреннему периметру дома. Деревянный навес, который поддерживали резные столбики-колонны, скрыл от меня солнце и просторное небо.

Мои провожатые кинули меня, как велела им старуха, в чулан без окон, с одним лишь сундуком в углу. Дверь громыхнула со скрипом, лязгнул замок. В крошечное оконце под потолком упал луч света, словно издеваясь.

Бездушные сволочи! Паскудная старуха! И ведь я только что сама показала ей эту комнатку, в которой хранили всякую утварь!

«Если бы я знала, показала бы ведьме яму на заднем дворе, – внутренне рычала я, – и пнула бы туда! И Кирана впридачу! Как он мог?! Как, скажите, как?! Хоть мы и не были друзьями, но мы и не скандалили никогда! Сидели за одним столом, смеялись над общими шутками… А сколько я ему перевязала разбитых коленок?!»

Я ударила кулаком в стену. И разрыдалась.

Предательство порой ложится более тяжким грузом на плечи, чем смерти близких. Меня раздирали ярость, обида, чувство несправедливости. И страх…

Если старуха так отвратительна, каков же её сын? Явно не молод и наверняка жесток. Мне представилось чудовище ростом с цератопса со злыми глазками на тупом лице. Оно тянуло ко мне грязные, жилистые лапы и похабно скалилось.

Я даже перестала плакать и невольно отползла к углу.

Муж… То есть не просто хозяин, рабовладелец, чёрт знает кто, а тот, кто будет до меня дотрагиваться?! Тот, кто… О, нет!

По всему телу пробежала дрожь отвращения и ужаса. Боже мой, лучше убить себя! Лучше не жить! Паника забила по вискам, тело задрожало сильнее. Меня замутило.

Трепещущей рукой я потянулась к поясу, под которым в верхней юбке спрятала в дорогу кинжал. Коснулась холодной стали и замерла. Моргнула в тёмный угол. Уцепилась за него, как за якорь. Вдох-выдох. Спокойно, спокойно, Ума! Ты не для того выжила из всей семьи, чтобы умереть из-за чужой подлости!

Я нахмурилась и поняла, какая я идиотка. У меня же есть нож!

Отложив панику на потом, я принялась пилить недлинным лезвием полупрозрачную бечёвку. Сосредоточилась. Взмокла, как мышь. Расстегнула все пуговички на груди, закатила рукава. Увы, магии в путах было больше, чем волокон – проклятая оплётка не поддавалась.

Теперь ясно, почему они меня не обыскали. Снова проклиная ведьму, я откинулась спиной на стену.

Возле моей двери постоянно кто-то ходил. Слуги суетились и перекрикивались, разнося по комнатам вещи.

Отчаяние вновь начало душить меня, пробираясь к горлу со слезами и предчувствием чего-то совершенно ужасного. Но на фоне бури и хаоса с холодным спокойствием внутренний голос констатировал: «Ты же хитрая, Ума, всегда найдёшь выход, даже если придётся чем-то пожертвовать. Перетерпи, сбежишь, когда поймёшь, как».

И вспомнилась присказка наставницы, когда я жаловалась на усталость: «Тело – не ты, это всего лишь тело».

«Но это моё тело, я не хочу отдавать его незнакомцу!» – мысленно возмутилась я, и слёзы всё равно потекли по моим щекам: у меня отняли свободу – то, что я больше всего ценила!

Готова ли я на жертвы ради неё?

Эта мысль отрезвила меня. Я вытерла слёзы, заставила себя встать, привела себя в порядок. Спрятала нож обратно, холодея и решив действовать по обстоятельствам. Я лучше убью мерзавца, решившего, что можно купить меня руками старой ведьмы! Или… посмотрим.

* * *

Едва стемнело, с улицы послышались топот и крики прислужников. «Встречают проходимца, словно короля!» – мысленно съязвила я, а сама напряглась до предела. Где-то проревел динозавр. Не цератопс, к их специфическим крикам, похожим на курлыканье стаи птиц, я уже прислушалась. Проклятое воображение опять представило образ монстра.

Я услышала голос старухи и шаги. Выпрямилась на своём сундуке, заледенев, как статуя. Желудок скрутило. Меня наверняка вывернет на «мужа», и дело с концом.

Интересно, после такого сразу скормит динозаврам? Или заставит оттирать?

Как бы я ни подбадривала себя, руки вновь затряслись и потянулись к спрятанному кинжалу. К моему удивлению, топота у дверей стало меньше. Мамочку с собой не взял?

Шаги были тяжёлые и глухие, чёткие, как у военного, пробивали эхом внутри до ударов сердца. Ближе. Ближе. Ещё ближе… Остановились перед дверью.

Сидеть я не смогла, встала. Распрямила плечи и вскинула голову, как мятежница перед казнью. Может, это и не метафора…

Во рту пересохло. Звякнул замок.

Я вздрогнула, а затем сжала пальцы в кулаки, закусила губы, ожидая увидеть свой кошмар. Дверь начала открываться, я уставилась на неё, наполняясь яростью, как кошка перед прыжком.

Меня ослепило светом ламп от навеса, и я увидела только грузно надвигающуюся на меня, как кусок скалы, фигуру. У меня застучало в ушах. Чёрт, почему я не могу рассмотреть это проклятое лицо?!

Ясно было одно: он гигант, от него пахло потом и запёкшейся кровью.

В мой желудок упал холодный ком.

Мужчина навис надо мной, рассматривая. Я почувствовала грубые пальцы на подбородке, они потянули вверх. Я дёрнулась. Он удержал. И мои глаза, начавшие привыкать к свету, рассмотрели бронзовое лицо чужестранца. Не уродливое, но настолько бесстрастное, словно принадлежало изваянию. Со слишком яркими пятнами румянца на широких скулах, с щетиной на мощном подбородке. С чёрными, прямыми волосами длиной почти до плеч, жёстким ворсом торчащими из-под бурой шапки. Я рассмотрела серьгу в левом ухе, сделанную из лакированного клыка с инкрустированным по центру рубином. Но больше всего пугали колючие щели тёмных глаз.

Мужчина глянул на мою грудь, мельком оценил талию и бёдра. Кивнул, словно одобрил. Он тоже оценивал меня, как товар…

Пеной бури всколыхнулась во мне ярость. Я разжала губы, чтобы бросить ему в лицо всё, что кипело внутри. Грубый палец скользнул по моим губам, остановился, словно заткнув их.

– Завтра, – сказал гигант.

И вышел. Ему хватило двух шагов, чтобы покинуть чулан. Дверь хлопнула, вновь стало темно. Я почувствовала слабость в ногах и обмякла, рухнула на сундук, пытаясь отдышаться.

Что-то заскрипела старуха Чжаши, сын буркнул в ответ одно слово на неизвестном мне языке, и она замолкла. Устал, что ли, с дороги? Она зацокала, и они ушли по коридору прочь.

А меня бросило в жар и пот. Дышать стало нечем, но и расслабляться не стоило: судьба давала мне отсрочку на целую ночь, и не воспользоваться ею я не имела права. Лучше жалеть о проваленной попытке, чем оплакивать упущенный из страха шанс!

* * *

Я попробовала пройти по чулану от стены к двери, несмотря на оплетённые ноги. Получалось отвратительно медленно. Неуклюже. Я упрямо старалась приноровиться, и вдруг остановилась. Надо задействовать руки! Опираться на них, на стены… и потом прыжок.

Вновь послышались шаги. Меня окатило ужасом, я бросилась к сундуку. Но это лишь молчаливый слуга принёс мне матрас с одеялом и ведро. Ого, какая забота!

– Спасибо, любезный. Скажи, пожалуйста, это хозяин велел?

Невысокий горец не ответил.

– Всё равно спасибо, – как можно дружелюбней сказала я.

Слуга удалился, тщательно заперев дверь.

Вскоре во дворе и в доме всё стихло. Ночь подула сыростью в моё оконце под потолком.

Некоторое время я стояла у двери, прислушиваясь. Пыталась осторожно что-то спрашивать, проверяя, нет ли часового у двери. Мне никто не отвечал. И когда в тишину ворвался чей-то храп, фырканье со двора прекратилось, а обрушившуюся темень разбавило только стрекотание сверчков и выкрики выпи из леса, я кивнула сама себе: пора!

Замок висел на двери с той стороны, но мне он был и не нужен – я не фокусник. Когда-то в этом чулане бабушка прятала от нас старые сабли, чтобы не поранились. Жаль, ни одной не осталось, зато…

Я приникла к двери со стороны петель, ощупала их. Угу, всё те же, конечно. Старые, немазаные и довольно расхлябанные. Прекрасно!

Я присела и подставила в щель между дверью и полом нож рукоятью с широкой гардой. Её мне папа делал из особого сплава и говорил, что она прочна настолько, что вполне может послужить и как молоток при надобности. Я потянула рукоять, давя гардой снизу на дверь, как рычагом. Поднатужилась. Дверь чуть поддалась. Да, проще это было делать с другой стороны и с братьями… Зато теперь я взрослая.

Я нажала на спонтанный рычаг снова, пытаясь приподнять дверь. Почувствовала движение полотна, шорох, тихий лязг. Старая дверь, как ручной зверёк, привычно соскочила с петель. Осталось только прижать её плечом, и дверь с шумом стукнула о перила балкона, продолжая с другой стороны висеть на замке.

Я выдохнула и отёрла со лба рукой пот.

Снизу зашумели цератопсы. К счастью, они не рычат… Я вылезла, как стреноженная каракатица в коридор-балкон. Глотнула свежего воздуха и выудила из-под накренившегося полотна подаренный папой кинжал. Приникнув к опорному столбу, я осторожно выглянула за перила навеса. Во дворе никого не было, только спал стоя диплодок.

* * *

«Вы меня плохо знаете, – мысленно пробурчала я. – А я хорошо знаю этот дом!»

С упорством сумасшедшей я передвигалась крохотными шажочками, всё больше перескакивая, опираясь на руки, как инвалид. Конечно, так можно было бы ползти до утра, но я знала, что за углом дед поставил столб, которым пользовался из лени и озорства, наверное, с самой молодости. И мы, внуки, тоже не прочь были съехать после завтрака прямо к стойлам.

Да, с опутанными ногами стоило постараться, но чем чёрт не шутит?! Я обхватила столб, припала к нему, как к любовнику. Оттолкнулась опутанными ногами. И съехала по гладкому шесту, рухнув прямо в сено.

Цератопсы с фырканьем шарахнулись от меня. В темноте эти динозавры казались ещё больше и страшнее. Я присмотрелась и поняла, что моего тура здесь не было – видимо, Киран и его забрал, решив продать по дороге. Вот гад скаредный!

Но со стреноженными ногами сбежать я могу только верхом…

Я сглотнула. И решила действовать. Не уверенная, что поможет, я выставила вверх кристалл подчинения. Одно чудище вскрикнуло, подобно выпи, заставив меня похолодеть, другие принялись издавать взволнованное курлыканье.