Читать книгу: «Тень темного ангела», страница 4
Выйдя на улицу, Фатима пожалела о том, что пришла сюда. Ничего хорошего она от нее не услышала. Она не сказала ничего такого, что могло бы рассеять ее тяжелые мысли. Путаные слова старухи лишь добавили смятение в душу. Трактуй их, как хочешь. Но бесспорным было то, что у Айгуль с Радиком трудная дорога и они в опасности. Слова Хадичи до сих пор четко слышатся в ушах:
– Дети заперты в этом круге. В центре этого круга – твои дети. Тебе важно знать не то, где они, а куда важнее – живы ли. Пока они живы. Живы. Пока. Но их ждет серьезное испытание. Большое испытание.
***
Нева. Солнечное озеро. Россия.
Они ждали теплоход со всеми удобствами. А то, что должно было отвезти их до острова, оказалось маленьким катером. Нечего было даже думать о том, что здесь можно будет помыться, поесть и выспаться. Все удобства – голые скамейки да небольшая площадки на корме катера.
– И мы всю ночь должны ехать на нем?! – возмутилась русская женщина с ребенком на руках. – Отдохнете, понимаете ли, выспитесь…
Так думали многие пассажиры, но они не торопились поддержать разговор. Только в глазах сверкнул лучик солидарности.
– Не удивлюсь, если нас забросят на необитаемый остров, – женщина повернулась к мужу, – Слушай, Миша, а вдруг нас действительно забросят на такой остров, а?
Муж ничего ей не ответил, лишь едва заметно улыбнулся.
– А если там на нас нападет орда диких татар?
На какое-то мгновение установилась тишина. Можно было даже услышать, как пролетела муха.
Муж свободной рукой обнял женщину за шею и поцеловал в лоб.
– Успокойся, Анна, все будет в порядке.
Анна успокоилась. Больше ее слышно не было. Но слова женщины не прошли бесследно. Услышав выражение «дикие татары», Лена посмотрела на мужа и детей и стала им быстро нашептывать:
– Не говорите по-татарски. И так бросается в глаза, что мы из деревни. Не хочу, чтобы плюс ко всему над нами еще и смеялись, называя нас «дикие татары».
– А зачем…
Хамит хотел возразить, но жена тут же закрыла ему рот:
– Не противься, дорогой. Одно дело мы, но у нас ведь есть еще и дети.
Хамит улыбнулся.
– Хорошо, пусть будет по-твоему.
– И имена будем говорить по-русски.
– Твое и без того русское. Елена. А вот что должны делать мы. В русском языке нет имени на «х», кроме мата, конечно.
– Папа, мы тебя будем Митя звать.– Настроение Ляйсан было приподнятым .– Подходит ведь- Ха-Мить…
– Не морочьте мне голову…
Слова Анны заставили задуматься и Халиля. Какие бы перевороты не происходили, Россия сильно не меняется. Не изменились взгляды и на татар. И хотя шовинизм уже не проявляется, но вот так, невзначай… Ладно… Роберт все равно не знает по-русски. Значит, будут говорить только по-английски. Что ни говори, они ведь все-таки американцы. А к американцам в России отношение совсем другое. И он повернулся к сыну:
– Роберт, подойди сюда. Мне нужно тебе что-то сказать.
Катер тронулся от берега. Слова женщины встретившей и проводившей их на вокзале не соответствовали действительности. Во-первых, их не ждал комфортабельный теплоход; во-вторых, это старое корыто не дало им возможности наблюдать за красотами на берегу Невы. Стоило им немного отойти от берега, как он на большой скорости ринулся вперед и, даже войдя в большие воды, когда вокруг на все четыре стороны простиралась лишь водная гладь, не снизил скорости. С входом в озеро уже трудно было понять, куда держат путь. Некоторые из пассажиров даже сомневались, знают ли направление рулевые, не сбились ли они с пути. Но, боясь, что их засмеют, вслух свои мысли выражать не стали. Однако причина была не только в этом. Пока никто между собой не общался, все наблюдали друг за другом со стороны. Дорога длинная, надо будет – познакомятся, а пока…
Это касалось старших. Молодежь же с зарождающимися в них ростками любви так думать не могла. Она только рада была тому, что на их долю выпало это старое корыто. Во-первых, здесь не было кают. Не уединенные по своим каютам, они имели возможность видеть друг друга и общаться хотя бы взглядами. Во-вторых, катер шел очень быстро. И, возможно, до темноты они смогут добраться до райского острова. А там уж и найдутся места, куда можно будет уединиться с теми, кто приглянулся.
Говорят ведь, что красота острова неописуема.
Хотя пока плыли по реке, скорость катера казалась большой, в больших водах скорость ее не чувствовалась. Под надоедливое монотонное гудение мотора время шло очень медленно. Иногда им даже казалось, что они никогда не смогут выбраться и обречены навечно остаться в этой воде. Вдохновленные в начале пути лица постепенно стали сникать.
Халиль взял телефон, он решил позвонить человеку, которого встретил в Нью-Йорке. Но у телефона кончилась зарядка. Он все же попытался набрать номер. Бесполезно. Он положил телефон в карман и уставился в окно.
Хамит посмотрел на своих домочадцев. Жена, склонив голову ему на плечо, закрыла глаза. Ляйсан и Лаис замерли, устремив свои взгляды в разные стороны. Все чего-то ждали. Он хотел что-то сказать детям, но не сказал.
Неожиданно Хамит почувствовал, что кто-то смотрит на них. Повернулся в ту сторону. Девушка на скамейке совсем не смотрела на них. А мужчина рядом с ней спал, опустив голову на грудь. Вроде больше в салоне не осталось бодрствующих пассажиров. Хотя нет. Вон та женщина что-то рассказывает мужу. По ее виду не скажешь, что она устала или разочарована. О чем-то шепотом переговаривается и пара возле них.
Через некоторое время Анна громким, способным разбудить всех голосом обратилась ко всем.
– Дамы и господа, – сказала она и, когда пассажиры повернули головы в ее сторону, улыбнулась. – Вы едете отдыхать или умирать? Не чувствую приподнятого настроения. Может быть, кто-то для сокращения дороги расскажет что-нибудь интересное?
Конечно, это было бы совсем неплохо. Но, хотя и были желающие послушать, готовых что-либо рассказать не нашлось.
– Сами и расскажите, – сказал кто-то тихо, – что уж мы…
– Среди нас есть заядлый путешественник, исколесивший земной шар вдоль и поперек Андрей Николаевич. – Анна повернулась к мужчине, который находился по соседству. – Может, он захочет поделиться с нами своими впечатлениями.
– Не знаю, о чем вам рассказать? – пожал плечами Андрей Николаевич, – во многих местах пришлось побывать.
– Расскажите про Индию, – крикнула Ляйсан, желая услышать о любви.
– Да, самую страшную историю! – подхватила ее Анна, – чтоб не спали вот так, а боялись даже глаза закрыть.
Кто-то из пассажиров улыбнулся, а кто-то даже зааплодировал. Андрей Николаевич, смущаясь, вышел в центр и затих. Это был подтянутый, среднего роста мужчина. Хотя на первый взгляд он и казался лет тридцати пяти, но что-то в его облике говорило об опытности. Может, все, кто многое видел, испытал и пережил, выглядят именно так?
– Страшное, говорите, – начал он, откашлявшись. – Страшного я видел много. Но одно из них в памяти осталось навечно. В Непале мне пришлось побывать в храме богини Кали. Бывать там разрешается только индусам, а для остальных можно сказать наложен запрет. Там, сняв обувь, нужно идти по реке крови. Очередь туда с утра до вечера. Посетители приносят с собой пожертвования. Например, приходишь с козой. У двери обрызгиваешь ее водой и спрашиваешь ее согласия. Только если она встряхнется, давая согласие, передаешь ее духовному лицу. Тот ее режет и ее кровью моет стены. Отрезанную голову сажают тут же на кол. Недалеко от храма у священного огня можно отведать священного мяса. За день здесь в жертву приносится несколько тысяч животных. В воздухе запах крови и смерти. Я пошел туда, как там принято, в белой одежде. Вдруг за мной неожиданно что-то промчалось и окатило меня – закололи чью-то жертву. Местное население на это смотрит спокойно. Все ходят в крови, на стенах храма – кровь, к тому же, если посмотреть на него со стороны, он стоит в парах крови. Кровь застывает на стенах толщиной в ладонь. Вечером его смывают водой. Культу богини Кали – тысячелетия. Раньше в этом храме в жертву приносили и людей. Если хочешь в чем-то важном достигнуть больших успехов, не отделаешься только быком, нужно жертвоприношение побольше. Принесение в жертву человека давало возможность попросить у богини, чего душа пожелает. После второй мировой принесение в жертву человека строго запрещается.
В Непале я прожил достаточно долго. Так как я был хорошо знаком с основами буддизма и индуизма, постепенно стал у них одним из тех, кому они доверяли. Однажды в разговоре с одним парнем я выразил свое желание участвовать в церемонии большого жертвоприношения. Он сначала испугался. Участие иноземца в этой церемонии недопустимо. Если бы догадались, уничтожили бы и меня, и его. Но когда я пообещал за это три тысячи долларов, он обещал подумать. Это для них очень большие деньги и ради них можно было и рискнуть. Прошла неделя, одна, другая. Я уже стал забывать о нашем разговоре, как парень пришел сам и сказал:
– Есть возможность удовлетворить твое желание. Если покажешь деньги, начнем готовиться.
Слюнявя пальцы, очень тщательно он пересчитал деньги и вернул их обратно. Я даже представить не мог, как все будет. Мне казалось, что пойдем, как в театр или зоопарк, и посмотрим. Парень посмотрел на меня, как на школьника, и начал подробно объяснять:
– Надо изменить твою внешность. Три четыре дня не брейся, обрастешь бородой, станешь темнее. А чалму и другую одежду принесу сам.
Примерно через неделю в назначенном месте меня ждала очень старая машина. Парень даже не стал пересчитывать деньги, а дрожащими руками убрал их в карман. Мы остановились лишь тогда, когда доехали до гор. Он остался доволен моим видом. Небритый, немытый, пропыленный, к тому же и немного похудевший. Через полчаса дороги мы добрались до полуразрушенного храма. Только там парень прошептал мне:
– Если нас разоблачат, меня убьют.
Я уже раскаивался, что взялся за это дело. В храме полутемнота. Светло только в центре, там огонь горит, сверху падает свет. Остальное уже и не помню. Был в каком-то странном состоянии, словно находился под гипнозом. Поблизости кто-то держал в руках ребенка. Это была укутанная в тряпки голая девочка. Она спокойно спала, руки свесились, волосы зачесаны назад. Девочке можно было дать и шесть, и двенадцать лет. Для принесения в жертву Кали алихе более удобными считаются девочки. Их выкупают в младенчестве и растят до определенного возраста. До четырнадцати не доводят, страшно…
Я словно раздвоился. Мне хотелось увидеть то, что, естественно, до этого никогда не видел. А с другой стороны хорошо понимал, что это убийство и мне хотелось воспротивиться этому. Но не было сил даже пошевелить пальцем. Как прошел обряд, теперь уж точно и не помню. Сначала читали молитву, затем где-то сверкнул очень красивый кинжал. Горло девочки перерезали так аккуратно, что не было ни крика, ни судорог и кровь не разбрызгалась, а была собрана в специальный сосуд. Посеребренный сосуд был изготовлен из черепа младенца. Отрезанную голову девочки подняли вверх и унесли в сторону. Полную до краев чашу пустили по кругу. Послышался чей-то голос, похоже читали молитву. Наверное, говорили и о своих пожеланиях. Вскоре чаша дошла до меня. Я, конечно, пить не стал. Приблизив чашу к губам, сделал как будто бы глоток и отправил ее дальше. И не выразил никаких пожеланий. У меня было тогда единственное желание: вырваться отсюда поскорей и больше никогда не возвращаться.
Когда чаша сделала круг, унесли тело девочки. Меня же тошнило. Встал, раздвинув ноги, а они дрожали. Тогда до меня дотронулся мой спутник: пора было уходить.
Пассажиры слушали, забыв обо всем на свете. И хотя рассказчик был не очень хороший, но сам сюжет был устрашающим. Поэтому они слушали, представляя, будто сами являются участниками этих событий. Даже тогда, когда Андрей Николаевич окончил свое повествование, никто не осмелился нарушить создавшуюся тишину. – Все, – улыбнулся Андрей Николаевич, от радости, что закончил рассказывать такую страшную историю, – все.
– Неужели нельзя было рассказать что-нибудь более веселое, – укоризненно сказала ему жена. – Потревожил сердца людей, которые и без того плывут в неизвестности.
– Ты права, жена, – улыбнулся путешественник, – простите уж…
– А Кали, кто это, – спросил Радик. Он еще полностью не отошел от похмелья, ему и без того было страшно. Но этому путешественнику он был благодарен. Зародив страх среди пассажиров, Андрей Николаевич спас Радика от одиночества. Если бы не было Николаевича, он бы был вынужден один находиться в состоянии страха. А сейчас все боятся, значит, все на равных. Радик не хотел выходить из этого состояния, и он решил продолжить тему страха.
– Богиня Кали?! – Андрей Николаевич больше не хотел рассказывать страшные истории, но и не нашел слов, чтобы объяснить все кратко. – Кали … Ну-ка, кто сможет объяснить?
Лена подалась немного вперед:
– Сейчас… – она посмотрела на мужа, как бы спрашивая у него разрешения, – совсем недавно мне пришлось интересоваться индуизмом. Как известно, в индийской мифологии изображается, как в древности боролись добро и зло. Эта борьба была очень жестокой и требовала с обеих сторон тысячи воинов. Об этом подробно рассказывается в книге «Деви Махатмья». В этом же трактате говорится и про алиху. У богини, уничтожающей все зло на свете, не одно имя: Шакти, Лолита, Деви, .. Даже слово «аллах» объясняет его имя. Возможности Всевышнего безграничны и он может управлять и злом, и добром. Он всесилен. Чтобы понять это, достаточно вспомнить день страшного суда из «Корана» или конец света из «Библии». Вот так раскрываются множество имен богини. Его можно назвать источником ненависти, проклятием вселенной и одновременно морем радости, дарующим счастье. Все это будет верно. Кали – одно из отражений разрушительной силы Бога. К сожалению, есть люди, которые и религию пытаются использовать в своих корыстных целях. Они и являются причиной возникновения культа Кали. Воспользовавшись темнотой сельского населения, они толкнули их на человеческие жертвоприношения. Конечно, не новость, что духовные служители оправдывают человеческие жертвы ради Всевышнего. Достаточно вспомнить мусульман и христиан. Но все же членов культа Кали можно сравнить лишь с сатанистами.
Хамит посмотрел на жену и улыбнулся из-под усов. Учительница. Болезнь проходит, а привычки нет – это про нее. Привыкшая всегда быть на высоте, жена была довольна. Она стояла с таким выражением, будто говорила: «Хотя мы и из деревни, но вот что даже знаем». Возможно, Лена рассказала и правильно. Хамит столько не знает. Но ему почему-то ее стало жаль. Это чувство у него появляется всегда, когда она хочет показать свое превосходство.
– Спасибо, – сказал Радик, радуясь, что тема продолжена, – но почему мы все о чужих странах говорим, черт возьми. Ведь и здесь происходят такие события, что душу холодит.
Андрей Николаевич посмотрел на него с благодарностью. И ему необходим был разговор о страшных событиях.
– А вы слышали про «Остров смерти»? – спросил он, немного улыбаясь. – Нам представитель турагентства рассказала и об «Острове любви», много говорила она и о «Райском острове». Но ведь на этой реке есть где-то и остров смерти….
– Там, наверное, место всяких нечистей, чертей…
Это опять был Радик. Айгуль не одобрила то, что отец находит удовольствие в страшных историях. Она тихонько встала с места и вышла на палубу. Радик хотел что-то сказать ей, но передумал.
– Это интересный остров. Там есть все, что необходимо человеку: и еда, и жилище. Полно там и всяких драгоценностей. Но, оказывается, с острова нельзя ничего выносить. Каждый раз, когда кто-нибудь пытался это сделать, попадал в трагическую ситуацию.
В душе Лаис давно уже был не с пассажирами. Он встал с места и тихонько направился к двери. Ляйсан, догадавшаяся, куда пошел брат, умоляюще посмотрела на Роберта. Когда их взгляды встретились, она пошла за Лаисом. Роберт вовсе не понимал по-русски. Он тоже посмотрел на отца и, когда тот кивнул, пошел к дверям.
– Вы и там бывали? – спросила Анна, едва улыбнувшись. Она, вроде, была рада тому, что смогла внести оживление в среду уже заснувших, было, пассажиров. Казалось, что только Михаилу этот разговор не очень нравится.
– Нет, я там не был. И не дай Бог побывать. Но говорят, что в последние годы там происходят очень страшные события. Попавшие туда по разным причинам обратно не возвращаются, они все куда-то исчезают. А раньше так не было. А сейчас… Мне в гостинице вот рассказывали. Семья, которая решила совершить путешествие по реке, из-за поломки катера оказалась на этом острове. С ними были и дети. Пятеро детей. Каждый вечер у них пропадало по одному ребенку. За пять дней у них не осталось ни одного ребенка. Как бы они ни искали, найти никого не смогли. А когда потерялись все дети, неожиданно стал исправным и катер. Сила, которая завела их сюда, заставила их и вернуться обратно…
– Боже мой!
– А если и мы туда попадем?
Андрей Николаевич, кажется, даже был доволен, что смог напугать пассажиров.
–Кто знает?! Все в руках божьих…
Анна, вроде, уже каялась, что разговор, затеянный ею, заканчивается в таких тонах. Как бы ища поддержки, она посмотрела на Михаила.
– Мы ведь туда не попадем, Михаил? Не попадем?
– Нет, дорогая… – Михаил попытался улыбнуться, но это ему плохо удалось. Он, чтобы не показать выражение своего лица, был вынужден обнять жену. – Нет, мы в такую историю не попадем.
Но Анна не успокоилась.
– Ты изменился, Миша. Ты взволнован. Я знаю, ты что-то чувствуешь. Ты всегда все чувствуешь заранее.
Михаил хотел возразить ей, но не нашел нужных слов. Жена была права. Душа у Михаила была неспокойна, что-то тревожило его. Но этого нельзя показывать жене, нужно найти слова, чтобы убедить ее, что все будет хорошо.
– Нет, дорогая. Просто мне не нравится, что вы богохульствуете, Бог ведь не позволяет говорить такое…
Все слышали их слова, и в души каждого закрался страх. Лена посмотрела на Хамита,
– Надо присмотреть за детьми.
– Они ведь молодые, – возразил ей муж, – пусть поговорят со своими сверстниками. Ты что хочешь, чтоб они здесь слушали всякую чушь?!
Хамит, конечно, волновался. Когда он спокоен, не говорит так длинно. Лена ничего не сказала. Она была вынуждена согласиться с мужем. Так будет лучше.
Халиль посмотрел на дверь, но уйти было неудобно. Лишь когда увидел, что дети стоят вчетвером и разговаривают, немного успокоился.
И Радик не знал, куда девать глаза. Он боялся. Хотя сам не знал чего. Так с ним было всегда после похмелья. А сейчас к этому прибавилось еще что-то. Даже когда делал вздох, холод проникал внутрь, заставляя покрываться гусиной кожей. Он неправильно сделал, что заставил углубить эту тему. Если бы боялся только он, это продолжалось бы недолго. А теперь боятся все, и кажется, что все вокруг погружено в один большой страх.
Казалось, что спокойными остаются только Андрей Николаевич с женой. Во всяком случае, на их лицах не было выражения страха. Но оставаться в спокойствии в комнате, полной страхом, казалось весьма странным.
Пассажиры на какое-то время замолчали.
Слышался только шум мотора и голоса молодых, которые о чем-то говорили, желая перекричать этот шум.
– Привет!
Айгуль вздрогнула от раздавшегося у самого уха голоса, но, увидев, кто стоит за ее спиной, улыбнулась.
– Спасибо тебе…
– Леон…– Лаис улыбнулся от собственных слов, – я Леон.
– Спасибо тебе, Леон. А меня зовут Ай…Аида я.
Девушка, приятно улыбаясь, протянула ему руку. Лаис, не отрывая от девушки взгляда, поцеловал ее руку.
– Наконец-то, – сказал он вздохнув.
– Что «наконец-то»?
– Я уже потерял надежду познакомиться с тобой. И вот наконец…
– И я очень рада, – улыбнулась девушка.
– Смотрите вы на них! Жених и невеста! – Сказанные в шутку эти слова оба встретили с улыбкой. А Ляйсан подошла к ним и восхищенно посмотрела на обоих. – Какая счастливая пара. В добрый час!
Айгуль-Аида немного смутилась.
– А я Люда, – сказала девушка, – родная сестра вот этого товарища.
– У этого товарища есть имя. Ты по-старчески запамятовала, наверное. Я твой брат Леон, а это Аида.
В это время из дверей показалась голова Роберта. Лаис-Леон, посмотрев на сестру, подмигнул. Айгуль-Аида, поняв все, тоже улыбнулась. Люда-Ляйсан, посмотрев на парня, махнула ему рукой:
– Иди сюда.
Роберт, улыбнулся и зашагал к ним. Подойдя, с улыбкой посмотрел на девушек и протянул руку Леону:
– how do you do! My name is Robert.
На какое-то время все замерли от удивления.
– Леон, – сказал парень, не зная что говорить дальше, – Ле-он…
– А я Люда, – протянула руку Ляйсан, – рада познакомиться.
– Аида…
– Excuse me but I do not talk on Russian
– This bad , – улыбнулась Ляйсан, – My English simply terribly…
– You are an American? – улыбнулся Лаис, – Never saw the alive American! Dead too…
– You all speak in English?
– Yes! Signifies all shall talk in еnglish…
Интересно, стоило им отойти от родителей, как все превратились в русских. А стоило им увидеть Роберта-все перешли на английский и продолжили свое знакомство….
– Плохо. Я не очень хорошо знаю по-английски.
– Вы американец? Никогда не видел живого американца. Умереть можно…
Через некоторое время пришли в себя и застывшие от страха взрослые. Вернее, их из этого состояния вывел Радик. Он боялся больше всех. Ему было как-то особенно тяжело. Ему казалось, что он попадет в какую-то беду и умрет, а на земле никто и не будет знать, что он жил когда-то. А ему не хотелось бесследно исчезнуть. То ли поэтому он резко встал и громко, чтобы все услышали, сказал:
– Меня зовут Роман! – нет, он не играл и не обманывал. Радиком он был только для матери. А остальные с восемнадцати лет кличут его Романом. Да и сам он уже свыкся с этим.
Лишь на мгновение установилась тишина, а затем все стали называть свои имена.
– Меня зовут Лена, супруга – Николай, сына – Леон, а дочь – Люда.
– Меня зовут Хэнк. Из Нью-Йорка, Сын Роберт, говорит только по-английски.
– Андрей, супруга – Ольга.
Вдруг, оглушая все вокруг, с улицы раздался крик. Через некоторое время открылась дверь и в ней показалась молодежь. Они радостно кричали:
– The Land! The Island!
Непонимающие ничего взрослые стояли в растерянности.
Лишь Халиль-Хэнк, посмотрев в окно, улыбнулся, а потом перевел остальным:
– Земля! Остров!
Все, как один, выбежали на палубу.
– Земля! – закричали все в один голос, – Остров!
Только Михаил ничего не сказал. Показавшийся в начале маленькой точкой остров приближался со стремительной скоростью. Сейчас уже были видны и горы, и предгорья, и даже деревья на них. Остров был не очень большим. Однако там не было ни комфортабельных коттеджей, ни комплексов для отдыха, ни парков. Лишь невдалеке был виден одинокий съежившийся двухэтажный дом. На него пока никто не обратил внимания. Только Михаил все примечал, на душе у него было неспокойно.
Он вспомнил слова той обаятельной женщины на речном вокзале:
– Остров, куда мы поедем, называется островом Полумесяца, но я бы назвала его райским уголком. Там будет возможность претворить в жизнь все ваши мечты. Комфортабельные коттеджи, рестораны, сауны-бассейны, а про игровые залы и не говорю. Вы мечтали когда-нибудь побывать в сказочной стране? Думайте, что вы на пороге осуществления своей мечты…
Лишь на мгновение все очень зримо встало перед глазами. Но это был не обещанный остров, это было что-то совсем другое.
Хотя…
Почему он поддается таким тревожным мыслям?! Эта женщина рассказывала ведь и о маленьких островах. Возможно, это один из них?! Конечно, так. И он опять представил провожавшую их женщину:
– Озеро так же богато на маленькие райские островки. Население, живущее невдалеке, проводит здесь свой медовый месяц. Если среди вас есть влюбленные, желающие остаться наедине, им будет предоставлена такая возможность. Там есть специальные коттеджи, и наши служащие будут готовы выполнить любое ваше желание.
То, что он до сих пор вспоминает эту женщину, связано, наверное, с тем, что внешне он спокоен. А ведь с первого раза она напомнила ему кого-то…
Михаил посмотрел на всех. Все застыли, устремив взгляды на остров. Остров, несомненно, был красивым. Если не принимать во внимание съежившийся в стороне дом, то здесь мало того, чего коснулась бы рука человека, и поэтому остров напоминал начало зарождения жизни на Земле. Издалека и сам остров казался полукругом. Было ощущение того, что Земной шар ушел под воду, и на поверхности осталась только лучшая ее часть. Остров небольшой, размером с тюбетейку. Неописуемая красота этого маленького острова поражает, наполняя душу какими-то необъяснимыми чувствами. Возникает даже ощущение, что находишься не на земле, а в космосе и, перемещаясь с одного места на другое, открываешь новые планеты. От этой неописуемой красоты происходит и самоочищение. Это не понять и не объяснить, это нужно увидеть и прочувствовать самому. Происходит переход в совершенно другое измерение.
Но Михаил не смог успокоиться до конца.
Хотя не было ни одной причины, чувствовать себя обманутым, поддаваться панике. Все подходит. Провожающая женщина говорила же, что только на утро будем в положенном месте. А этот – лишь встретившийся на пути один из мелких островов. Должно быть так. Поэтому совсем не нужно беспокоиться.
Но на душе у него все же было тревожно. Хотя все и было логично, но что-то не давало ему покоя.
Пассажиры, взяв чемоданы стали готовиться к спуску на остров. Настроение у всех было приподнятое. Катер стал замедлять ход, и вскоре левым боком причалил к берегу.
– Выходите на остров с вещами! – послышался зычный голос. – Приехали.
Все зашагали к трапу. Только Михаил подошел к капитану:
– Но это не тот остров, что нам обещали… – сказал он, как бы извиняясь, – мы и вправду приехали правильно?
– Мы приехали правильно, – как бы передразнивая его, ответил капитан. – Возьмите свои вещи и выходите на остров. Скоро наступит темнота. До этого вам нужно вон в том доме занять комнаты и расположиться в них. Здесь нет ни электричества, ни ничего другого.
– Как это так?
– Так. А завтра спозаранку опять тронетесь в дорогу. Вас заберет другой теплоход. Мы дальше идти не можем, корыто в плохом состоянии. За непредвиденные неудобства просим прощения.
Почти насильно он вывел Михаила на остров и снова поднялся на катер. В тот же момент убрали трап. Усилился гул моторов, катер тронулся.
– А что нас никто не встречает?! – сказала Анна так, чтобы слышно было всем. – Должны же быть встречающие.
Никто ничего не ответил. Как бы ожидая возвращения катера, все смотрели на озеро. Даже тогда, когда катер превратился в маленькую точку, никто не сдвинулся с места. В души поселилась тревога.
– А Сережа до сих пор не просыпается, – сказала Анна, прислоняясь к мужу, – спит себе…
***
Санкт Петербург. Россия.
Мужчина, взяв из кармана черной куртки письмо, протянул женщине:
– Все, как договорились. Пересчитайте.
– Спасибо, – Лолита, даже не считая, положила конверт в портфель. Улыбнулась. Встала из-за стола. Она была уже не в форме турагентства. Распущенные черные длинные волосы, подчеркивающая всю ее женскую красоту кофта, короткая юбка. А шоколадного цвета кожа придавала ее облику какую-то сладость, так и хотелось ее попробовать. А привлекательный лучистый взгляд из-под черных бровей заставлял каждого беспрекословно подчиняться ей. Пухлые, словно спелая вишня, губы, придавали ей особую нежность, за счастье почиталось даже возможность постоять рядом с ней. Сделав два шага в сторону выхода из номера, она вдруг остановилась и вернулась к не успевшему еще встать с места мужчине:
– Можно еще спросить?
Мужчина насторожился. Как будто в первый раз, осмотрел женщину с ног до головы. Улыбнулся. Весь его облик как бы говорил: «Я вас не нанимал, чтобы вы беспокоили меня никчемными вопросами. Но ради вашей красоты уступаю…»
– Что еще, Лолита?
Женщина на какое-то мгновение засомневалась, но потом все же решила спросить.
– А вы не боитесь? – сказала она, вкладывая в свои слова понятный только им двоим смысл, – не боитесь, или ничего не знаете?
– Чего? – хотя эти слова и были сказаны напрямую, но в них чувствовалось, что мужчина хорошо знает, чего нужно опасаться. Но женщина решила не играть в прятки. Она достала из портфеля небольшой файл и кивком головы указала мужчине, что нужно его прочитать.
Мужчина, взглянув на файл, улыбнулся.
– Предлагаешь почитать газеты, – сказал он, отодвигая файл обратно, – спасибо, но я вовремя знакомлюсь с нужной мне информацией.
Женщина достала из файла несколько газет и положила их перед мужчиной. Названия статей она обвела красными кругами.
– «После пребывания на острове смерти у женщины исчезла трехмесячная беременность»,– прочитал он первую попавшуюся ему на глаза газету, – Ну и что? Это о вас что ли?
Лолита оставила без внимания его попытку пошутить.
– Вы только что отправили туда группу людей.
– А при чем тут остров?
– А вас не смущает то, что беременность исчезла?
– Нисколько. Ничего нет странного в том, что в утробе матери исчезает зародыш. Ученые объясняют это тем, что он не дозрел и снова как бы «впитался» в организм. Причина только в этом.
Женщина не ожидала такого ответа. На какое-то время она даже растерялась. Но быстро взяла себя в руки:
– Но… Но исчез ведь трехмесячный ребенок… И это не единичный случай. Вы взгляните и на другие статьи.
Мужчина посмотрел на нее с сожалением, как на человека, который тронулся умом.
– Не смейтесь надо мной. Вот о чем пишут: « Группа рыбаков, у которых сломалась лодка, были вынуждены остановиться на острове смерти. Здесь они пробыли несколько дней. Первый день прошел спокойно. А со второго дня стали исчезать люди…»
Мужчина громко засмеялся.
– А вы знаете, чем славится эта комната гостиницы? Конечно, об этом громко не говорят. Но именно в этой комнате ночами летают сердца. А если здесь одну ночь проведут всякие мужчины, после ночи проведенной здесь они превращаются в насильников и маньяков – убийц.
– Вы смеетесь надо мной.
– Нет, Лолита. Вы думаете, об этом ничего не писали в газетах? Завтра же отнесу в редакцию, и буквально через неделю выйдет устрашающая статья.
– Хватит.
– Извините, но если начнешь верить всему, о чем пишут в газетах, можно сойти с ума. Думающие только о деньгах и тиражах журналисты сейчас готовы выдумать все. А вы полностью верите их словам.
Женщина на какое-то мгновение осталась без слов. Ей было обидно, что мужчина совсем не обратил внимания на ее слова.
– Вы не наш человек. Поэтому на все смотрите с улыбкой… – сказала она безнадежным голосом. – Если бы вы знали, что здесь происходит, слышали разговоры про остров, то так бы не поступали.
