Читать книгу: «Зов духов», страница 3

Глава 3

Белус

В воздухе стоял металлический запах. Белус сжимал в руке воронью голову: чтобы видеть глазами мертвеца все тело не нужно. Птичья кровь липкой лужей собиралась в ладони. Он обернул свой трофей в ткань и обтер руки. Сейчас ему не хотелось смотреть мертвыми птичьими глазами.

Когда он был в Аборе, какой-то странствующий торговец рассказывал своему приятелю, что есть поселение, находящееся за границами всех независимых областей, что его даже нет на картах. «Видимо, оно настолько небольшое, что даже внимания не заслуживает», – подумал он тогда и вернулся к своей трапезе. Мужчины продолжали говорить, но Белус не вслушивался. Его мысли были заняты тем, что ему предстоит провести в Окпаре очень много времени.

Когда он был здесь в прошлый раз, его брат Джодок еще мог быть на передовой, сам вел людей, захватывал территории. Дар Богини в нем проявлен сильнее, чем в ком бы то ни было. Многие местные правители сами присягали ему, боясь, что он применит силу. Но болезнь в нем медленно брала верх: то, что даже он, его великий брат, Повелитель, победить не может. Тогда он предложил оставшимся из правителей временное перемирие. Болезнь, вопреки планам брата, так и не отступила, и Белусу пришлось вернуться из Дипромора, чтобы закончить начатое. Окпара ему не нравилась: жаркое лето, холодная зима. Жизнь здесь – сплошная борьба с погодой. И здесь ему придется провести мучительно много времени, пока все земли к востоку от Ашхара не падут, пока последний из правителей независимых городов не преклонит колени или не умрет.

– …жену мою излечил, когда лекари только руками разводили, – сказал мужик, и Белус весь обратился в слух, отвлекшись от мыслей. – Еще, говорят, Видящий с духами общается, глазами животных смотреть может.

Белус почувствовал, как по телу прошлась волна предвкушения. Брат давно был в поисках людей с даром. Он наверняка щедро бы вознаградил его, приведи он к нему этого Видящего. Возможно, он даже смог бы излечить болезнь? Он продолжал слушать разговор. Мужик говорил о том, что духи сами избирают того, кому даровать свою силу. В сознании Белуса промелькнула мысль – неправильная, но такая искушающая. Возможность стать сильнее, чем брат, возможность когда-то занять его место: нужно было всего лишь найти этого Видящего и через него выйти на связь с его духами. Возможность смотреть глазами не только мертвых, но и живых: он стал бы самым могущественным членом семьи. С ним бы считались, он наконец-то перестал бы быть собачонкой брата…

Он прогнал эти мысли. Брат был избран самой Богиней, она являлась к нему – единственному, среди ныне живущих. Белус знал свое место. То, что ему позволено вести армию – уже больше, чем мог бы желать любой из Жнецов, служителей Богини. После услышанного в Аборе он постоянно молился ей, прося указать путь. И через несколько месяцев ежедневных молитв она откликнулась, послала ему видение: ворон с сознанием человека. И сегодня Видящий сам пришел к нему в руки. Белус сжал в ладони птичью голову, завернутую в пропитавшуюся кровью ткань. Милость Богини безгранична.

Вирхо

Он ощущал мягкую теплую землю под лапами, вдыхал запахи, что окружали его. Сырое мясо. Охота была удачной, и охотник с сыном разделывали оленью тушу. Часть добычи они оставят в качестве платы духам. Запах тины доносился с реки. Рыба в корзине рыбака. Запах пота и грязного тела, что исходил от мужчины. Кот на крыше, сидит, наблюдает. Он сосредоточился на одном запахе. Полынь и ромашка, выстиранная одежда. Он шел, и с каждым шагом запах усиливался. Он вышел к лесной опушке. Девочка сидела на коленках, собирая в корзину листья кипрея. Он подошел к ней тихо, неслышно, уткнулся носом в маленькую руку.

– Папа, – девочка улыбнулась, почесала его за ухом, – я скоро приду. Можешь ставить воду для чая.

С тех пор, как духи забрали его зрение, он все же мог видеть, как его приемная дочь растет. Он видел ее глазами соседского пса, глазами сойки, что сидела на ветвях дерева, глазами домашнего кота. Она с каждым годом все меньше напоминала испуганного совенка, что он когда-то нашел, все больше – ту, что скоро станет Видящей. Он смотрел на нее, и сердце его радовалось, а хвост соседского пса – показывал эту радость ей.

Он вдохнул теплый воздух. Запах трав и леса, прогретой на солнце земли. Он последний раз взглянул на дочь. На ее руки, нежно собирающие листья с растения. Образы подернулись, исчезая в дымке, которая оформилась новыми – кровь, смерть, безжизненные тела. Он открыл глаза.

Светлеющее небо проглядывалось сквозь ветви деревьев. Ворон сидел рядом с мужчиной и чистил перья. Заметив, что Вирхо проснулся, он прервался и одарил его взглядом внимательных черных глаз. Он будто чувствовал, что именно видел мужчина.

– Скоро ты избавишься от этих привычек физического мира. Ты же знаешь, что тебе не нужно спать? Здесь тебе, в общем-то, и дышать необязательно, – Ворон продолжал смотреть на мужчину.

– Так я чувствую себя живым, – мужчина пожал плечами.

– Вы, люди, странные. Вы чувствуете, что живете, когда… – птица замялась, подбирая слово, – страдаете? – Ворон вспорхнул и уселся на плечо мужчины, и они отправились дальше вглубь леса.

– Когда чувствуем. Счастье, грусть, страх, отчаянье, голод, жажду… из этого и состоит жизнь, разве нет?

– Ты смотрел глазами ворона, но видел, как человек. Умер вороном, но так и остался просто человеком, – в его голосе было разочарование, – когда-нибудь ты поймешь.

Повисло молчание. Солнце уже начинало лениво подниматься, вырисовывая причудливые тени, проходя через ветви деревьев. Пели птицы, где-то вдалеке слышался шум реки. Вирхо шел, погрузившись в мысли, а ворон сидел на его плече, продолжая неспешно чистить перья.

– Если здесь не нужно даже дышать, то чего перья свои начищаешь? – Вирхо хмыкнул.

– Меня это успокаивает, – ворон недовольно посмотрел на него.

– Тоже не можешь отделаться от привычек физического мира, – он покачал головой, довольно улыбаясь.

Они шли в молчании. Вирхо чувствовал усталость. Не физическую – это было бы, по словам его попутчика, невозможно, – какую-то более глубокую. Сон не давал энергии. Да и можно ли было назвать это сном? Ворон дернул головой, встрепенулся и напрягся. Когти больно впились в плечо Вирхо.

– Полегче с…

– Тише. Слышишь? Идет кто-то.

Мужчина вслушался. Тихо. Слишком тихо для пробуждающегося леса. Что-то подсказывало, что лучше затаиться, переждать. Он знал, что в Переходном мире обитают твари, которые могут сделать так, что ты больше никогда не вернешься.

И, судя по тому, как напрягся ворон, приближающаяся тварь была одной из таких. Вирхо услышал отдаленное тяжелое дыхание. Ворон с новой силой впился когтями в плечо. Они нашли укрытие за поваленным деревом, среди густого кустарника. Мужчина смотрел сквозь ветви, всматривался в лес, но ничего не видел. Только слышал. Звуки, напоминающие тяжкие стоны, хриплое дыхание огромного зверя.

Ворон рядом, казалось, сейчас вожмется в землю и пройдет сквозь нее, лишь бы укрыться от этого существа. Кажется, птица видела больше него. «Смотри как ворон», – прозвучало у него в голове, будто отголоски давно ушедшего вороньего сознания. Смотреть как ворон. Вирхо прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Вспомнил полет, ветер и небо, боль в крыльях. Чувствовал, как прохладный воздух теребит перья. Он открыл глаза.

По лесу, меж деревьев, шло оно. Огромное, в три человеческих роста, существо. Ступало, переставляя непропорционально тонкие мохнатые задние лапы, горбилось, таща длинные передние с огромными когтями за собой, волочило их по земле. Вероятно, будь это существо в физическом мире, оно бы оставляло глубокие борозды в прелой листве. На косматой голове – маленькие уродливые ушки, которыми существо водило и дергало, прислушиваясь. Две пары небольших желтых глаз блестели в пробивающихся сквозь листву лучах солнца, высматривая добычу. Порыв ветра донес запах болота и гнилого мяса. Существо подняло голову и, несколько раз втянув большими ноздрями воздух, побежало дальше вглубь леса, в сторону, противоположную от притаившихся путников.

Мужчина и ворон оставались в укрытии еще какое-то время, чтобы убедиться, что чудовище не вернется.

– Что это было? – Вирхо говорил шепотом.

– Пожиратель. Охотится за кем-то. Но, в случае чего, даже вороном не побрезгует, – так же тихо ответил ворон.

В сознании Вирхо всплыли обрывки воспоминаний, когда он был в теле ворона. Блуждающие души мертвых воинов, которые звали на помощь. Может, он шел за ними? Ворон снова занял место на плече мужчины, но до сих пор ерошился и постоянно смотрел по сторонам.

– Но почему я не смог увидеть его сразу?

– Ты еще не принадлежишь его миру. Вороны же – принадлежат обоим. Он не дух, поэтому даже Видящий не увидит.

– Но ты смог бы видеть, когда был живым?

– Всегда.

Было понятно, что попутчик был не настроен на разговор после встречи с Пожирателем, и дальнейший путь они продолжили в молчании.

Ома

Она проснулась от громкого стука в дверь. Каждый удар отзывался пульсацией в висках, голову будто разрывало изнутри. Потерев глаза и укутавшись в накидку прямо поверх ночного платья, девушка направилась открывать. Берта стояла, широко улыбаясь. Ома улыбнулась в ответ: она была рада не столько видеть на пороге женщину, сколько прекратить ее стук.

– О, я разбудила? – Женщина осматривала Ому с извиняющимся выражением лица.

– Все хорошо, Берта, – Ома снова улыбнулась, – проходи.

– Я так тебе благодарна! Знаешь, стоило ему выпить, как почти сразу боль отступила, и он уснул, – от ее звонкого голоса голова болела еще сильнее. Ома налила в чашку остатки отвара, чтобы унять головную боль, а Берта продолжала щебетать, – это чудо какое-то! О, а это от нас, в благодарность.

Она поставила на стол небольшую корзинку с яйцами и молоком, положила сверток, от которого слышался аромат свежей выпечки.

– Я напекла для вас с Вирхо булочек с бархатцами, чудо какие вкусные! И еще немножко принесла всякого, по мелочи. Кстати, а где Вирхо? – Женщина огляделась, убедившись, что Видящего в доме нет.

Сердце Омы болезненно сжалось от воспоминаний о вчерашнем. Нельзя говорить ей, что что-то пошло не так, это поднимет волну паники в деревне. Нет Видящего – нет и поддержки духов.

– Выполняет волю духов, – девушка постаралась как можно более убедительно улыбнуться, – скоро закончит и вернется.

– Хорошо, хорошо… – женщина закивала, принимая уклончивый ответ Омы, – я заходила к вам вчера, но никого дома не было целый день. Не знала, что это так может затянуться. Но кто я такая, чтобы знать что-то о воле духов? Хорошо, что ты осталась. Кстати, можешь дать еще того чая, впрок? А то мало ли, что. Надеюсь, конечно, что не пригодится, но он у нас такой…

Она продолжала рассказывать о своем сыне, а Ома уже собирала привычный набор трав в мешочек. Отвар начал действовать, и в голове уже прояснялось, но передвижение по дому все еще отдавалось болью в висках. Быстро закончив со сбором, она протянула мешочек женщине.

– Держи, надеюсь, не пригодится – она протянула травы женщине, надеясь, что теперь она оставит ее в тишине, наедине с собой и тревожными мыслями об отце, – заходи еще, я всегда рада помочь. И спасибо за булочки.

Берта еще раз поблагодарила девушку и наконец скрылась за дверью. Ома тяжело выдохнула и села за стол. К ней подошел Мышелов, требовательно мяукая и отираясь боками о ее ноги.

– Да, мой хороший, для тебя тоже кое-что есть, – девушка погладила кота по пушистой спине и взяла небольшой кувшин с молоком.

Кот прибавил громкости мяуканью, путаясь под ногами, пока девушка шла к его миске. Получив угощение, он принялся быстро и громко лакать. Ома достала из свертка ароматную булочку, с удовольствием отметив, что та была еще теплая. Налив молока и себе, она принялась за еду: «А ведь не обманула – и правда, чудо, какие вкусные».

Местные часто благодарили ее и отца, принося угощения, иногда – монеты. Но он считал, что деньги – неравноценная оплата за энергию, которая уходит на их работу, в отличии от пищи, приготовленной или добытой собственными руками, – то, на что человек тратил энергию.

Как-то к ним приезжал торговец, который просил излечить его тяжело больную супругу. Отцу тогда пришлось связаться с духами и договориться об исцелении. Торговец приравнял это к чуду и хотел щедро заплатить Вирхо, но тот отказался от платы. Тогда торговец преподнес в дар часть своего товара – два больших слюдяных окна. Это была очень странная плата. Но Ома с теплотой вспоминала того торговца каждый раз, когда в ее комнату проникал солнечный свет, которого было не увидеть, когда проемы были закрыты бычьим пузырем.

Видящий считал, что такой способ благодарности – чистый обмен энергией, без посредников в виде округлых кусочков металла. Воспоминания об отце снова легли тяжестью на сердце, которая собиралась в уголках глаз слезами.

«Что с тобой случилось там, на той стороне?», – она задала очередной мысленный вопрос, который оставался без ответа. Вытерев слезы рукавом, она вспомнила, что все еще сидела в ночной рубашке. На нее резко навалилась усталость. Двое суток она провела с отцом, а сейчас солнце еще было далеко до пика: спала она недолго. Девушка решила вернуться в постель.

После отвара и небольшой трапезы она чувствовала себя немного лучше, хотя голову все еще будто сжимали в тисках. Она легла, изучая щербатый деревянный потолок. Мысли снова и снова возвращались к сегодняшней ночи.

«Его вели духи. И они никак не помогли ему. Зачем вообще они нужны, если допускают подобное?» – она часто думала о роли духов в их жизни. Видящие всю ее посвящают укреплению этой связи, отказываются от брака и многим жертвуют ради дара, который не выбирали. Они существуют, чтобы служить воле духов и людям, которые ничем ради этого не жертвуют. Каждый раз, когда она задумывалась об этом, ее терзало чувство несправедливости.

Ей нравилось помогать людям, видеть их благодарность. Но от духов этой благодарности не увидишь. «И при этом я должна буду делать то, что они скажут. Я отца-то не всегда слушаюсь». Утопая в потоке мыслей, она погрузилась в тяжелый сон.

Ей часто снилось, как она ходит по лесу, блуждая меж деревьев, и не может найти из него выход. Вот и сейчас она стояла среди могучих стволов, а ветви уходили в небосвод, не давая пробиться лунному свету. Она металась, бежала, а ветви цепляли ее за одежду, били по щекам, царапали руки. И раз от раза она возвращалась на то же самое место, от которого начинала свой путь.

Она снова шла, забредая все дальше вглубь, а ветви тянулись к ней, как бы говоря: «Не уйдешь, с нами останешься». Что-то крепко вцепилось в юбку, не давая сделать ни шага дальше. Остановилась, потянула сильнее – ничего. Опустив взгляд, поняла: не ветви держат, а руки. Обернулась: десяток уродливых рук тянутся к ней, норовя ухватиться.

Она закричала, проснувшись. Руки тянулись к ней, выходя из стен, выползая из-под кровати, прижимая ее, не давая встать. Она брыкалась, кричала, что есть сил, а хватка становилась сильнее.

Она разжала сильные пальцы, что сжимали ее руку, выскользнув из-под одеяла, вскочила с кровати. Ее тут же схватила еще одна пара рук, пробившаяся сквозь пол, царапая, оставляя глубокие кровоточащие полосы на коже. Она пыталась отбиться, убежать, но рухнула на пол, схваченная бесконечно появляющимися руками. Голос сел от крика.

– Отстаньте, отпустите, – она шептала, лежа на полу, заливаясь слезами, а сердце заходилось от страха. Закрыла глаза, принимая то, что так и умрет, от этих рук, в собственной комнате. Сил сопротивляться больше не было.

Но все стихло. Она открыла заплаканные глаза: пусто. Только она, распластавшаяся на полу, и кот, что испуганно смотрел на нее янтарными глазами. Она села, обняв колени руками, а слезы продолжали стекать по щекам. Сердце все еще бешено колотилось в груди, а царапины на руках, оставленные когтями, щипало.

Глава 4

Ома

Когда она вышла из дома, солнце уже прошло свой зенит. Улица была наполнена шумом и жизнью, которые по обычаю концентрировались на рынке. Она прикрыла глаза, подставляя лицо солнечным лучам. Воздух был теплый и влажный после дождя. Проходя по деревне, девушка привычно ловила на себе взгляды жителей, но теперь в них было что-то, кроме недоверия к ее роли будущей Видящей, – сочувствие, жалость.

Она подошла к рыбаку, заметив кота, который терся о его ноги.

– Здравствуй, Олаф, – Ома приветливо улыбнулась мужчине, кивком указывая на кота, – объедает тебя этот плут?

– Здравствуй, – насмешливо протянул мужчина, – ничего, мы с ним уже и подружились даже. Да, Мышелов?

Кот вопросительно посмотрел на мужчину, услышав свое имя. Мужчина кинул коту рыбешку, обтер руки об грязный фартук.

– Я тут слышал, – Олаф замялся, – Вирхо занемог вроде как? Духи, говорят, не отпускают.

«Берта, чтоб тебя…» – в мыслях Ома ругала болтливую соседку, но вслух произнесла:

– Все хорошо, он исполняет волю духов, – Ома постаралась как можно более убедительно улыбнуться.

– Вся деревня на ушах, только и разговоров, что Видящая новая будет, – мужчина задумчиво пожевал губу, – волнуются.

В этот момент к прилавку подошла женщина, будто бы неспешно осматривая небогатый товар. Олаф приветливо кивнул ей и снова обратился к Оме.

– Но я думаю, справишься ты. Жене моей помогла тогда, Берта нахваливает, да и меня сколько раз выручала…

Пока Олаф продолжал говорить слова поддержки, женщина искоса поглядывала на Ому и, когда Ома поймала ее взгляд, спешно отвернулась, указав Олафу на пару рыбин, которые хотела купить. Старик завернул рыбу в ткань и протянул женщине.

– Не переживай ни о чем, – старик кивнул, – уверен, с Вирхо все будет хорошо, но ежели что, мы в надежных руках будем.

– Спасибо, Олаф, – Ома мягко улыбнулась и отошла.

Отвернувшись от рыбака, она поймала на себе взгляды жителей деревни, что стояли неподалеку и прислушивались. Стоило им с Олафом закончить разговор, люди стали тихо перешептываться, периодически на нее поглядывая. Она не сомневалась, что они говорят об отце. «Вот ведь сплетница ты, Берта», – она сердито выдохнула и пошла на окраину поселения, к отцу.

Весь путь она размышляла о том, что люди могли быть правы: ей придется стать Видящей раньше срока. Вирхо был жив, но, несмотря на это, духи начали появляться, приходить к ней. От этих мыслей по телу проходила нервная дрожь. «В надежных руках, как же» – Ома натянула рукава платья, скрывая саднящие царапины на предплечьях.

В домике почти не было света, и в полумраке едва можно было разглядеть Видящего, что спал беспробудным сном. Ома подошла к отцу, сев на край кровати, взяла его за руку. Шершавая, едва теплая. Она сжала его ладонь, моля духов о том, чтобы он ответил на ее прикосновение.

– Я ведь чувствовала, что что-то случится, – едва различимые в полумраке черты лица мужчины стали еще более нечеткими из-за подступивших слез. – Почему духи допустили это?

Она вглядывалась в лицо отца, будто он мог ответить на ее вопрос. Она всегда считала, что духи всесильны, а потому не понимала, почему они не сделали ничего, чтобы это предотвратить. Он столько лет служил им, и вот она – их благодарность?

Ома поднялась, развела в воде мед. Рут говорила, что это поможет поддерживать жизнь физического тела. Ома не раз выхаживала больных, которые могли долго не приходить в сознание, так же поила их. Она не могла представить, что когда-то ей придется так же поддерживать жизнь в теле отца. Она поднесла чашу к губам Видящего, вливая содержимое маленькими порциями.

– Когда вернешься, будет тебе самый вкусный чай с медом, – девушка улыбнулась, поставив чашу на тумбу.

Она еще какое-то время сидела, вглядываясь в его лицо, ожидая, что сейчас он проснется. Проснется и решит все проблемы, как всегда это делал. Но он лишь продолжал недвижимо лежать.

– Возвращайся скорее, – она снова сжала его ладонь, прощаясь, – я приду к тебе ночью.

Она покинула дом, и яркий свет ослепил ее. Она сощурилась, давая глазам время привыкнуть. Не желая встречать местных, она пошла в сторону леса. «Никогда не помешает обновить запасы трав», – эта мысль показалась ей хорошей. Но стоило ей подойти к деревьям, что приветливо покачивали ветвями в свете солнца, ее передернуло от воспоминаний о дневном сне. Ветви стали казаться руками, что зазывают ее, чтобы ухватить. «Ну уж нет, не дождетесь», – девушка отмела эту идею.

Она вспомнила, что уже несколько дней не была у реки. Попытка связаться с духами, которые, возможно, смогут подсказать, как помочь отцу? В голове снова всплыли воспоминания: именно там руки впервые настигли ее, ворвавшись в сон. Домой в одиночестве она возвращаться тоже боялась. «Проклятье какое-то», – мысленно выругавшись и поняв, что других вариантов нет, она развернулась и пошла в обход леса, туда, где за деревней расстилалось поле, на котором она часто собирала травы.

«Этих трав уже с запасом, но там хотя бы безопасно. Да и чай из свежего чабреца вкуснее», – с этой мыслью она пришла на поле, где стоял запах нагретых растений и стрекотали кузнечики. Вдохнув глубже, девушка опустилась на колени рядом с зарослями чабреца, заприметила цветки зверобоя.

«Хороша Видящая, боится всего подряд», – она отправила очередную веточку растения в мешочек, пытаясь успокоиться. Если духи назначат ее, а Вирхо вернется, с кем тогда они будут выходит на связь – с ней или с отцом? Двух Видящих никогда в поселении не было. И если ее назначат, будет ли это значить, что отец не вернется никогда? Духи ведь знают наперед, что должно случиться. Собирая травы, она перебирала в голове тревожные мысли – одна другой хуже.

От размышлений ее отвлек шум со стороны деревни. Это могло значить только одно: приезжие. К ним в деревню иногда заезжали торговцы, привозя товары из города: одежду, всякую утварь, приправы. У них в деревне не было ни кузнеца, ни портных, поэтому торговцы вызывали у местных жителей ажиотаж. Еще это был шанс продать свои товары, не покидая поселение. Ома всегда любила приезжих торговцев: смотреть на их товары, слушать истории о других поселениях и городах. Это точно помогло бы отвлечься.

Сложив собранные травы в мешочек, девушка поспешила к рынку. С приближением к площади гвалт нарастал. Казалось, все местные сейчас там, у повозок, выбирают, что приобрести. Ей было любопытно посмотреть на товары, но нежелание находиться в шумной толпе победило, и она направилась в сторону дома, приняв решение вернуться тогда, когда все разойдутся.

У их дома на крыльце присела женщина, а рядом стоял мужчина с мальчиком на руках. Женщина встала, когда Ома приблизилась к ним.

– Добрый день, – голос женщины был тихим и тревожным, – мы с мужем слышали о том, что у вас есть человек, который сможет помочь нашему мальчику.

Ома поприветствовала женщину, в недоумении осматривая всех троих. Обычно Ома помогала сама, но, когда ситуация была сложной, Вирхо договаривался с духами об исцелении. Она неуверенно кивнула, приглашая гостей зайти в дом. Мышелов, проснувшись, сел на кровати Вирхо. Несколько секунд пронзительно рассматривая гостей, он прошмыгнул в открытую дверь.

– Я Марта, это мой муж, Алан, – мужчина кивнул, когда жена его представила, – а это наш сын, Дилан. Ему нужна помощь.

Ома попросила Алана уложить сына на кровать Вирхо, чтобы осмотреть его. Мальчик был худой, губы сухие, потрескавшиеся, светлые волосы прилипли к мокрому лбу. В руках он сжимал соломенного человечка. Он приоткрыл глаза и взглянул на Ому. Глаза голубые, светлые, словно небо. Марта подошла к сыну, поднимая его рубашку. На коже мальчика были глубокие язвы, исходившие кровью и гноем. Девушка осмотрела остальные участки кожи: красные пятна и язвы расползлись по всему телу. Некоторые подсохли, взявшись кровавой корочкой, какие-то были свежими, кровоточили.

– Когда это началось?

– Неделю как. Местный лекарь ничего не смог сделать. Тогда один из торговцев сказал, что есть деревня, в которой могут помочь почти с любой хворью. Когда выехали, все выглядело не так плохо, но последние сутки он почти не просыпается, и жар сильный.

Женщина расплакалась, Ал обнял ее за плечи, прижав к себе. Ома не могла оторвать взгляда от мальчика, который снова погрузился в сон. Ей была незнакома эта болезнь.

– Когда все только началось, – Алан заговорил, продолжая рассказ жены, – появились красные пятна, и он постоянно чесался. До крови расчесывал, плакал все время. Лекарь давал что-то от зуда, но это помогало ненадолго. Особенно ночью сильно было, ни сна эта хворь не допускала, ни покоя хоть какого-то. А потом и жар начался. Лекарь давал порошки и отвары, но и они помогать перестали.

Ома задумалась, чем вообще могла бы помочь. И могла ли.

– Я могу помочь убрать симптомы. Дать отвар от жара, наложить припарки, чтобы язвы сходили и меньше чесались.

– Нам говорили, что есть мужчина, что может связь с духами наладить, попросить их помочь, – Марта говорила тихим голосом. Она уняла рыдания, но все еще слышались подступающие слезы.

– Он сейчас исполняет волю духов, – Ома говорила привычную уже фразу с тревогой в голосе, – но я сделаю, что могу.

Родители мальчика согласились, и девушка пошла готовить то, что может ему помочь. Разожгла огонь в очаге, поставила воду, принялась готовить травы. «Календула, березовые почки, ивовая кора… должно помочь убрать жар», – девушка перетирала ингредиенты в небольшой глиняной миске.

Закончив с травами для отвара, она принялась готовить смесь для примочек. Вспомнила о свежем зверобое, что собрала сегодня, мелко искрошила его листья, отжала сок. «Мята должна унять зуд и снять боль», – она влила в плошку настойку. В нос ударил свежий запах травы. Она решила также добавить сухих трав, предварительно их заварив. В миску отправились сухие листья календулы, ромашки и тысячелистника.

Пара все это время не отходила от сына, о чем-то тихо беседуя, присев рядом с ним на кровати. Мальчик иногда просыпался, пытался почесать тревожащие его раны, но Марта каждый раз брала его руки в свои, что-то тихо рассказывая, пока тот снова не проваливался в беспокойный сон.

Вскоре все было готово. Ома осторожно напоила мальчика отваром и принялась за наложение примочек. Марта помогла снять с него одежду. Сейчас Ома видела, что на теле ребенка почти не осталось чистых участков, всюду были уродливые кровоточащие язвы. Она пропитывала ткань приготовленной смесью, накладывала на тело мальчика. Он морщился каждый раз, когда девушка к нему прикасалась. Какое-то время спустя ребенок проснулся, смотря своими большими голубыми глазами. Марта коснулась его лба.

– Жар спал, – женщина улыбнулась, – как ты, малыш?

– Лучше, – голос мальчика был слабым, он улыбнулся, – почти не чешется.

– Вам стоит остаться здесь, – Ома понимала, что ребенку нужно дать время восстановиться, – поужинаем, и вы можете занять соседнюю комнату. Отдохните, а я побуду с Диланом.

Родители мальчика благодарно улыбнулись. Марта с Омой отправились готовить, пока Ал следил за ребенком. Ома с благодарностью вспомнила Берту, что занесла сегодня яйца, молоко и хлеб. Приготовив скромную трапезу, Марта отправилась накормить Дилана, пока Ома наспех ела свою порцию. Она думала о том, что это может быть за болезнь: ничего дельного в голову не приходило. Возможно, могла бы помочь Рут. Но ведь она могла бы и сама справиться?

– Он сегодня даже поел, – Марта вернулась, улыбаясь и демонстрируя пустую тарелку, – спасибо.

Да, она определенно могла бы справиться сама. Ома улыбнулась в ответ и пошла к ребенку, сев на край кровати. Когда с ужином было покончено, Марта и Ал удалились в соседнюю комнату.

– Расскажешь сказку? – Мальчик вопросительно смотрел на Ому.

– Я ни одной не знаю, – девушка виновато улыбнулась.

– Так придумай. Я вот все время истории придумываю. Это не сложно.

– Ну хорошо, – Ома улыбнулась, – какую сказку ты хочешь?

– Страшную! Обожаю страшные сказки, – мальчик нахмурился, задумавшись, – только чтобы конец был хороший, а то уснуть не смогу.

Ома вспомнила обо всем, что пугало ее. Уродливые руки с когтями, тянущиеся к ней, темнота, где в каждом предмете ей виделись они, лес, который не отпускал, заставлял бродить кругами среди деревьев. «Только какой у этой сказки был счастливый конец? И возможен ли он?» Она неуверенно начала рассказ.

– Давным-давно жила девушка. Сердце ее было добрым, – рассказывая это, она надеялась, что это было действительно так, – она помогала людям, лечила их от хворей, а еще всегда слушалась родителей. Больше всего на свете она любила гулять по лесу.

– Не похоже это на страшную сказку, – мальчик недоверчиво нахмурил брови и посмотрел на Ому.

– Погоди, это же только начало, – девушка улыбнулась и продолжила историю, – однажды, придя в лес, она как обычно собирала травы да ягоды, да так увлеклась, что заблудилась, хотя в лесу этом каждую дорожку знала. Долго плутала она по тропам, да все время в одно и то же место возвращалась. Десяток кругов она прошла, да все одно: к одной и той же развилке выходила.

– Так это потому, что она ходила кругами, – мальчик снова нахмурился.

– Тсс, – девушка шикнула на него, – то не она ходила кругами, а лес ее кругами водил. Так вот. Совсем ее отчаянье захлестнуло, так ей хотелось домой вернуться, к родителям, что она побежала. Бежала она, а ветки хлестали ее по лицу, царапали руки, цепляли одежду. И, пробежав, она снова оказалась на той же развилке. Она побежала снова и, зацепившись за что-то, упала. Пыталась подняться, да не смогла: что-то крепко держало ее за ногу. Посмотрела она и увидела уродливую руку, покрытую корой. Девушка испугалась, пыталась отбиться, а к ней склонялись ветви деревьев. Пригляделась она: а то не ветви были, а сотни рук, которые пытались ее ухватить. И тут она услышала: «Не отпустим тебя, не уйдешь, наша теперь, так здесь и останешься». Она закричала, и эхом разнесся ее крик. Но ответа не было. Поняла девушка: «Никто ее спасать не придет, так и сгинет в лесу».

– Страшно как, – мальчик округлил глаза, – а как же она спаслась? Она же спаслась? Ты обещала, что хороший конец будет.

– Спаслась, – девушка улыбнулась, думая о том, как закончить историю. – В отчаянии девушка взмолилась духам, просила, чтобы на помощь пришли, вызволили из цепких лап. А руки уже сжимались на шее, пытаясь ее задушить. Но девушка не сдавалась, все просила духов о помощи. И тогда увидела она яркую вспышку. Перед ней возник девичий силуэт в белом платье. Дух развела руки в стороны, и еще одна яркая вспышка обратила лапы в пыль, что унесло порывом ветра. Дух помогла девушке подняться, и тогда она разглядела, что у духа было ее лицо. Этот дух и был ею. Дух обняла девушку крепко, а потом показала дорогу из жуткого леса. А как проводила – растаяла в воздухе, будто и не было никогда. Вернулась девушка к взволнованным родителям, и все у них потом было хорошо.