Читать книгу: «Как я выжил в Японии. Записки инопланетянина», страница 7

28 февраля 2012. Разные японцы

На самом деле я очень много пишу о том, что японцы такие, японцы сякие, но при этом надо бы понимать, что далеко не все японцы такие и тем более – не все сякие. Говорят, среди них даже нормальные попадаются. Вот об этом и пойдёт речь.

В основном плотнее всего я работаю с 3 отделами: международным, собственно, было бы интересно, если бы я с ним не работал, будучи его сотрудником, спортивным и отделом развития прав детей департамента будущего детей. Как-то так он называется. Никогда не могу его выговорить с первого раза. И все три отдела, где, как ни странно, работают японцы, очень отличаются.

Международный отдел работает очень чётко. У них всё запланировано, распланировано на несколько лет вперёд. Как минимум на 2—3 года. Они точно знают, когда что будет. Но почему-то этим знанием ни с кем не делятся и имеют дурацкую привычку присылать в обед по несколько листов переводов, хорошо, если «до вечера», обычно «до вчера». Или, как сейчас, 46 страниц мозговыворачивательного текста на неделю, по пути подкидывая ещё несколько переводов «до вчера».

Но зато они это делают как-то спокойно и размеренно.

Спортивный отдел же… я не знаю, что там происходит, но там есть С.-сан. Такое чувство, что они хватаются за всё подряд, бросают, хватаются за другое, при этом нервничают и с широко открытыми узкими глазами бегают вокруг столов, сметая все бумаги в кучу, создавая полный хаос. У меня постоянно именно такое ощущение после общения с ними. Хочется в конце выдохнуть и сказать: «Ух… ушли…» Спортсмены…

Отдел прав детей… практически идеален. Если они присылают перевод, то с пометкой: «Мы понимаем, как вы заняты, поэтому ни в коем случае не можем вас торопить, как только вы сочтёте возможным – мы будем рады получить перевод»… И только то, что я лично знаю Ф.-сана, заставляет меня напрягаться и ждать тут какого-нибудь подвоха. Потому что по опыту общения с ними, пока я был ещё в Н-ске, я совершенно точно знаю, что подвох где-то есть. Без какой-нибудь катастрофы общение с ним ещё ни разу не заканчивалось.

Вывод. Хм. Вывод. Какой тут напрашивается вывод, я не знаю. Делать вывод о том, что все люди разные, и в Японии царит полная безалаберность, прячущаяся за крайнюю степень показухи, как-то не ново и скучно. Так что можете сделать вывод сами.

6 марта 2012. О кэндо-тренировках и территориальной проблеме

В целом у меня опять началась сплошная сиппайносицурэйная полоса, а по-русски говоря, я – ходячий косяк, и мне за это стыдно. В субботу я поехал на тренировку. На тренировку мы поехали вместе с руководителем кэндо-секции мэрии. Он же по совместительству начальник отдела кадров мэрии. Договорились с ним встретиться в 9.20. Я приехал раньше, потому что не рассчитал время, как обычно, сел на лавочку и стал ждать. И почему вдруг я решил, что мы встречаемся на станции Кита 24… Короче, в 9.30, когда я уже начал думать о том, что «ну позвонить-то можно было, что опоздаешь», раздался звонок, у меня поинтересовались, где я есть, и популярно объяснили, где я должен был быть. Так, на первую свою тренировку я опоздал. Вторая тренировка вчера прошла не лучше. Я на неё не опоздал. Но я не сделал айсацу чанто, а по-русски говоря, не шаркнул ножкой перед незнакомым сэнсэем. Всё бы ничего, но меня заранее предупреждали, что надо шаркнуть этой самой ножкой. Нехорошо.

Что касается самих тренировок. Понятно, что я был пока всего два раза, но как-то тут всё… спокойнее, чем дома. Если дома за полтора часа ты выползаешь из зала, свесив язык, то тут как-то… даже дыхание не сбивается, почти ничего не болит, а самое страшное – ноги не в мясо. Непонятно. Правда, и пол такой, что на нём даже если просто стоять – ноги разъезжаются.

Атмосфера тоже совсем другая. Не знаю, лучше или хуже, но другая. Пока не привык. Из зала никто не выходит, пока сэнсэй не выйдет, в раздевалку никто не заходит, пока сэнсэи не уйдут совсем (при том, что раздевалки разные). С сэнсэем разговаривают исключительно стоя на коленях. Такого концентрированного ритуала я ещё не видел. Поэтому моё нешарканье ножкой – реально большой косяк. Ну, дай бог, обезьяне простят. Ещё вчера был свидетелем местной дедовщины. Три сэмпая воспитывали кохая мокрыми полотенцами по ушам. Уж не знаю за что. Я уже с середины наблюдал. Остальные же вообще никак на это не реагировали. Похоже, тут такое в порядке вещей. Ладно. Как-нибудь привыкнем.

Перед тренировкой вчера сходил в «Даймару», купил две полбулки человеческого хлеба. Отдал 600 йен с копейками. 200 рублей за булку хлеба как-то… очень круто. Не скоро решусь повторить такой праздник желудка.

А вообще, ходить по улице с бамбуковым мечом ещё веселее. На обезьяну с палкой обращают внимание больше, чем на обезьяну без палки.

Ну и хватит об обезьянах. Пришёл из международного отдела, полон праведного гнева и глубочайшего возмущения. Началось всё вчера, когда я наконец-то добрался до перевода буклета к 20-летию побратимства. В буклете помимо прочего была, естественно, карта России. Обычная совершенно японская карта, я даже сперва и не понял, что привлекло моё внимание, потому что на четыре несчастных острова я давно уже его не обращаю. Потом понял. Южная половина Сахалина была белой. Она была обозначена как ничейная территория.

Сначала я как можно вежливее сказал: «А давайте поменяем», а дальше был примерно такой диалог:

– Ну-у-у, это не так просто, разные есть мнения насчёт северных территорий.

– Да при чём тут северные территории, Сахалин к ним никак не относится!

– Ну-у-у, карта предоставлена международным отделом префектуры, её не так просто поменять…

– Вы ж всегда хвастались, что Саппоро не зависит от префектуры?!

– Ну-у… Северные территории же…

– Сахалин – Россия, давайте менять карту, а то вместо дружеского обмена будет дипломатический скандал!

Потом у меня кончился рабочий день, и я ушёл домой. Но всё так просто не закончилось. Сегодня ходил в международный отдел, где мы продолжили наш разговор, но уже втроём.

– Максим-сан, я тут уточнил на сайте МИДа, МИД действительно признаёт, что Япония не претендует на Сахалин.

– Отлично, а я о чём?

– Но на сайте МИДа Сахалин обозначен как ничейная территория

– ???!!!..

– А давайте мы вообще Сахалин с карты уберём? – В этом месте я булькнул и тихо стёк под стол.

– Как вы собираетесь убрать его с карты? Они на одной долготе с Хоккайдо!!

– Ну мы чуть-чуть карту искривим, я уже пробовал.

Самое страшное, что это всё говорилось совершенно серьёзно.

– Нет! Давайте мы уж тогда всё одним цветом закрасим и материковую границу нарисуем.

– Да убрать, наверно, проще, ну я попробую по-разному, потом ещё подумаем.

– А если всё-таки просто так оставим?

– Я не знаю таких японских слов, чтобы описать чувства русских по этому поводу, примерно то же, как Хоккайдо закрасить в цвет России.

– Ну Хоккайдо же Япония!

– А Сахалин, растудыть вас, что?!

– А Сахалин официально ничей…

– Да вы что, совсем, что ли?!

– Ну-у… официально по итогам войны…

– Официально по итогам войны Хоккайдо должен был отойти Советскому Союзу

…Тишина…

– Ну… Мы подумаем.

Я вот теперь думаю… продлят ли мне контракт во второй раз…

15 марта 2012. Кто тут?

Давно ничего не писал, надо как-то разбавить. Собственно, ничего нового не происходит, и даже не знаю, хорошо это или плохо. Жизнь без перемен имеет свои преимущества. Основным же её недостатком является то, что потом вываливается куча перемен и все сразу.

Вчера было занятие по русскому, и особенно весёлого на нём тоже ничего не было, разве что я издевался над народом, заставляя их выговаривать слова «благословлять» и «модернизироваться».

Интереснее было перед занятием. Перед занятием я пошёл есть. Поскольку вчера было много муторных переводов, часа в 4 я решил, что если последний я оставлю на завтра, то хуже от этого никому не будет, и последний час посвятил переводу для удовольствия. Перевод для удовольствия был про историю каллиграфии и увёл меня в такие дебри буддийских сутр и китайских названий, что за час я полностью ушёл в нирвану.

Думаю, всем, кто много переводит, особенно незнакомые, но интересные тексты, полные специальной лексикой настолько, что из предложения понятно только «в» и «на» (и то не всегда, и непонятно, к чему они относятся), знакомо это ощущение транса и нахождения где-то в параллельной реальности, когда ты абсолютно перестаёшь воспринимать внешнюю среду.

В таком состоянии меня выпихнули поесть. На автопилоте я направился в ближайшую харчевню. И вот на светофоре, в тот момент, когда мой мозг был полностью заполнен всей сложностью родственных связей и взаимоотношений императрицы Суйко и принца Сётоку Тайси, а перед глазами стояло «Соболезнование на кончину преподобного Сайтё», написанное императором Сага, и я тщетно пытался там разглядеть «пропитанную глубокой скорбью изящную скоропись», я был грубо вырван из этого рая в суровую, холодную, промозглую действительность.

Сперва даже не понял, что произошло, пока по лицу стоящего передо мной дедушки не сообразил, что у меня, очевидно, что-то спросили и теперь ждут ответа. Дедушка, наверное, тоже по моему лицу понял, что я не заметил вопроса, и ещё раз что-то сказал на непонятном языке. «Совсем уже оборзели, – взорвалось у меня в мозгу. – Понаехали тут, ещё и разговаривают не по-русски». Однако до второй мысли уже дошло, что дедушка спросил что-то по-японски. Третья мысль сообразила, где я нахожусь, и сказала: «Однако я даю». И только четвёртая наконец-то поняла, что от меня хотят узнать, где находится вокзал. На весь этот процесс ушло заметно больше времени, чем обычно. Иными словами, я подвис на несколько секунд, пока мозг это всё перерабатывал, но в конце концов махнул рукой в сторону вокзала. Дедушка что-то пробурчал и удалился в указанном направлении.

Только поев, выпив кофе и вернув себе способность соображать, я задумался, почему из всех людей, стоявших на светофоре, дедушка обратился именно ко мне, и нашёл этому только одно логичное объяснение. Очевидно же, что из всех, кто был в ту минуту на улице в центре двухмиллионного Саппоро, я произвожу впечатление самого коренного жителя города.

22 марта 2012. На каллиграфии

22 марта. Снег. Опять снег. Прогноз погоды обещает +4, но на улице всё равно -1. Раньше местные предсказатели на вранье почти не попадались. Неужели российские синоптики приехали в Японию на стажировку?

Сегодня чуть благополучно не проспал на работу. Вечером сэмпай вышла в скайп, и как в старые добрые времена… спать я ушёл в 3-м часу ночи. Хотя, честно говоря, сэмпай тут ни при чём. Во всём виновата какая-то зараза, которая принесла на работу кофейные бобы в шоколаде. Не знаю, сколько я съел… упаковок. Но они же вкусные были! Я ссыпал себе их в выдвижной ящик стола, и на весь рабочий день непрерывного таскания мне их хватило.

Во вторник был праздник. День весеннего равноденствия. Выходной. Выходной во вторник – это плохо. Особенно если понедельник рабочий. Утром в среду автопилот сыграл со мной злую шутку, решив, что раз я вчера отдыхал, то сегодня надо выбрасывать бутылки. Бутылок у меня дома не было. Зато теперь у меня дома целый мешок невыброшенного пластика, с которым мне ещё неделю делить кухню.

Русский клуб вчера порадовал перлом от Я.-сан: «Когда я телефоноваю, я всегда кланяюсь». Телефоновать – это, конечно, сильно.

На каллиграфии немного пришёл в себя, сотворив пару удачных вещей. Сегодня утром долго смотрел и не верил, что это я написал. Думаю, во всём всё-таки виновата новая кисточка. Правда, мы с ней ещё только учимся находить общий язык. Новой кисточкой я себя порадовал по энергичному настоянию С., вызванному приходом результатов из Токио и присвоением мне очередной степени по каллиграфии. (Очевидно, комиссия была в драбадан.) Каждая степень каллиграфии имеет свой порядковый номер. Мой нынешний соответствует примерно уровню «смотри, белая обезьяна, вот это – кисточка».

На каллиграфии же чуть было не нагрешил на С. Разговор зашёл о Сёхося Сёдо. Это большая каллиграфическая контора в Саппоро. Не знаю, занимаются ли они коммерческими заказами, но они точно занимаются преподаванием. По городу у них около 10 филиалов, где проходят занятия. Возможно, это самая большая контора такого плана в Саппоро, а возможно, и не только в Саппоро. Короче. Стоило кому-то только упомянуть их название, как бабушку понесло. Далеко и надолго. Об их уровне преподавания, подготовки студентов и так далее. В таком состоянии увидеть бабушку С. – большая редкость. «Как она, однако, конкурентов не любит», – успел позлорадствовать я. Как вдруг она с придыханием и широко открытыми от ужаса глазами выдала: «И вообще, они же там учат иероглифы для практического использования!..» По-японски это звучало ещё трагичнее «дзицуё кандзи». В этот момент на меня снизошло сатори, и я многое понял. В частности, что у нас, похоже, с бабушкой С. где-то есть фундаментальные расхождения в подходах к обучению каллиграфии. Потому что «учить иероглифы для практического использования» – была немаловажная причина, по которой я решил идти на каллиграфию. Не единственная, конечно, но тем не менее.

Ещё я понял, что мне и дальше светит прописывать дома иероглифы самостоятельно, поскольку на занятиях основная задача не научиться их писать (в смысле результата), а научиться их писать (в смысле процесса). Но, наверное, это к лучшему. Потому что С. зато рассказывает столько интересного, что только успевай впитывать. Вчера она, кстати, весь вечер бухтела, что у меня знаки слишком… «катай»… Жёсткие? Твёрдые? Короче, «нежнее надо».

Сегодня клонит в сон. И кофейные бобы в шоколаде кончились. И какая зараза их вчера все сожрала… и не слиплось же.

27 марта 2012. Кармическое

Ну что же. Надо собраться с духом перед тем, как начинать на работе долбить головой двойную стену непобедимой бюрократии. Интересно, что страшнее, международная бюрократия или международная мафия? (Хотя… подозрение, что это одно и то же крепнет во мне раз от раза.)

А какая сегодня погода! Какое солнце! Наваливший ночью снег приятно холодит лодыжки и, набиваясь в туфли, освежает ноги, слегка хлюпая и чавкая в районе пятки.

Вчера был явно не мой день. Сам он прошёл относительно без происшествий (рабочий). А вот потом космос не давал мне скучать, пока я не упал на матрац глубокой ночью.

После работы решил пойти на тренировку. Из-за постоянных попоек и вечерней работы две недели я прохалтурил, и вчера идти тоже было очень лень. Очень-очень. Совсем. Дул противный ветер вперемешку с какой-то жидкостью неопределённой формы. Всё это хлестало в лицо и текло за шиворот. Если верить словарю Даля, то, что вчера было на улице, называлось ря́нда, лепень, ляпа, дряба, чичер и другими страшными словами (и что я возмущался, что в японском 40 видов дождя. В русском, оказывается, 36 слов для обозначения снега, и это не считая эпитетов). Приятного в нём было мало.

На пинках я себя гнал 3 станции метро. Около 20 минут. Наконец, когда я уже добрался до цели и предвкушал ледяной пол и бодрящий морозец раздевалки, что-то показалось мне странным в тёмных окнах зала.

Подойдя к двери, понял, что странным мне в тёмных окнах зала показалось то, что они тёмные. На часах было без пяти шесть. Памятуя, каким взглядом на меня смотрели товарищи, которых я разбудил приперевшись в субботу в 9 утра, поскольку я честно думал, что тренировка в 9:30 и пришёл пораньше, чтобы переодеться. Тогда-то и вскрылось, что тренировка в 10, а 9:30 это время сбора. Это мне объяснили товарищи, спавшие в зале. Я не знаю, зачем и почему они спали в зале, и, прожив в этой стране несколько месяцев, не хочу об этом даже думать. Так что в этот раз я решил не звонить в звонок до 6 часов, чтобы ненароком никого не разбудить, и честно пошёл прогулялся туда-сюда по дорожке. В 6:10, вновь вернувшись к залу, полный нехороших мыслей о своей отмороженной голове, забывшей дома шапку, нажал на кнопку звонка. Ха. В 6:15 на всякий случай повторил процедуру. Учитывая, что тренировка начинается в 6:20 с ритуального совместного мытья пола (это когда все бегают раком поперёк зала с тряпочкой в руках друг за другом), я плюнул и пошёл домой. Размышляя о том, что, если на прошлой неделе прошли выпускные, возможно, просто у всех каникулы. Но всё равно мозг отказывается признавать тот факт, что кэндоки в каникулы отдыхают. Плохо, видимо, тут по голове бьют. У нас лучше.

Внезапно освободившийся вечер прошёл ни туда ни сюда. То есть, как обычно, был убит компьютером. Зачем-то, на ночь глядя, решил переписать сутру. Чтобы спалось лучше. Вот это-то «чтобы спалось лучше» во всём и виновато. Спалось после этого… мало. Нет, сутру я переписал достаточно быстро и почти в 12 довольный отправился мыть кисточки и рожу. Но как я умудрился уронить кисточки! Хотя уронить кисточки – это не самое страшное. Я же их ещё и поймать попытался… Раза 3… Разными частями тела… Глядя на себя в зеркало и вспоминая все страшные истории о неотстирываемости волшебной японской туши ничем, кроме волшебного японского тушеотстирывателя, которого у меня дома, естественно, нет, я думал, как лучше было бы оторвать мне руки и что с ними сделать. И что делать с пятнисто-полосатым костюмом зебры, в который превратилась моя некогда белая пижама. Было принято решение, что не важно – что делать, главное – делать быстро, пока тушь не высохла.

Когда попытки добиться хоть сколько-нибудь прозрачной воды в тазике мне вконец надоели (кстати, тоже волшебное свойство туши: если она куда-нибудь попала, как ты его ни отмывай, сколько времени ни полощи, вода всегда будет серой), я просто плюнул и пошёл спать. Был четвёртый час утра…

29 марта 2012. Кармическое?

Определённо, для меня март-апрель всегда были самыми тяжёлыми месяцами в году, когда хочется всех убить и посидеть в тишине. При этом другие варианты посидеть в тишине не рассматриваются. Весна всегда приносит с собой сезонное обострение. Больше всего обостряется желание всех послать (кого не убил, конечно) и на всё забить.

Сегодня первый по-настоящему весенний день. Телефон говорит, что на улице +3 градуса, но на солнце, кажется, гораздо теплее. И не надо тут умничать, «на солнце» в данном случае означает «не в тени». Снег активно тает, разрывая мне мозг. Несмотря на то что его осталось местами не очень много, он почему-то белый, что противоречит всем законам физики. Не может тающий снег в центре города быть белым. Это противоестественно. Это второй закон физики, который в Японии работает как-то не так. Первый закон – закон течения времени. Я к нему вполне привык, но местное время всё равно странное.

В квартире тоже наконец-то потеплело. Сегодня, когда проснулся, были долгожданные 12 градусов. Когда ложился – 14. Что свидетельствует о том, что ночью было тепло. Собственно, о том же свидетельствует подсевший снег.

Вчера был какой-то совершенно безумный день. С утра было совещание о перераспределении должностных обязанностей. О нём в конце отдельно и подробно. Ибо Карма. А о Карме надо рассказывать вдумчиво и со вкусом. Особенно о моей.

Потом меня заставили участвовать в разговорном клубе английского. Полтора часа жестокой практики английского с японцами (страшно, да?) немного утомили. К счастью, попался один канадец, с которым мы немного пообщались о своём. О тракторах. О том, что зима в Саппоро тёплая, что в этой варварской стране не чистят снег и не посыпают его ни солью, ни песком, что эти дикари живут без отопления. Отвели душу, выплакавшись друг другу. Так приятно было встретить понимающего человека.

После этого нас загнали на семинар по новой системе регистрации иностранцев, и ещё полтора часа рассусоливаний о том, как иностранцам станет хорошо после 9 июля, отсосали остатки мозга окончательно. Если, кстати, кому-то в результате и станет хорошо, то только иностранцам, которые в браке с японцем. Для остальных принципиально ничего не изменится, разве что немного упростится процедура повторного въезда. Теперь не надо будет получать на него отдельное разрешение.

Сразу после был разговорный клуб русского. Вчера у нас была жутко интересная тема – диалекты. Узнал кучу новых слов. Даже записал. Теперь бы ещё запомнить.

Поскольку между семинаром и занятием не было времени поесть, на каллиграфию поехал голодный и злой как собака. По пути купил 2 онигири, которые и съел дорогой. Зато хоть на самой каллиграфии получилось, наконец-то, полностью отключить голову и немного отдохнуть. Правда, теперь она так и не хочет включаться.

Ну и долгожданное на закуску, о карме. В связи с тем, что с апреля уходят несколько сотрудников, а несколько приходят, все обязанности у всех поменялись. Мои изменились не сильно, а вот ответственные за отношения с Н-ском и за приём молодёжной делегации поменялись. Но правда же, если сказать «ответственные поменялись» – непонятно, при чём тут карма? Катастрофический ужас и полный феерический абзац заключаются даже не в том, что теперь за Н-ск не отвечает чудесная Я.-сан, которая всё знает и всё умеет, а в том, что теперь за него отвечает Т.-сан, пришедшая на работу в декабре (на 4 месяца позже меня), которая в принципе-то не плохая, но совершенно бестолковая. Есть такой типаж офисных японок. И некая (или некий?) К.-сан, который (ая) придёт (!!!!) на работу в апреле!!! То есть человек только пришёл, а ему так на, принимай делегацию! А на фоне неотвратимо приближающейся Большой Майской Катастрофы, вызванной приездом пары шишек, у меня резко обостряется весеннее обострение, когда хочется всех убить и посидеть в тишине. При этом другие варианты посидеть в тишине не рассматриваются.