Читать книгу: «Кресло для курения», страница 11

– Мне кажется, ты ничего не видел и я ничего не видел. Нас вообще тут не было, и весь день мы провели у меня дома, выпивая.

Махнув ему головой, мы вышли из кустов.

– Вы чего там друг другу держали? – сидя в обнимку с Лесей, начал причитать Антон. – Нашли время, нужно валить.

Переглянувшись с Глебом, мы двинулись по темному лесу. На меня свалили все сумки и дали дополнительный фонарь. Вот так и иди в темноте как приманка с пожизненным сроком в сумке, когда за твоей спиной правоохранительные органы. Деревья шептались и качались из стороны в сторону, что создавало иллюзию осуждения и злорадства.

– Никогда не любил лес, – жалобно начал Антон за моей спиной, – вечно эти жуткие звуки и холод. Как хорошо в городе, зашел в кафе, выпил чаю, посмеялся над всей ерундой, что происходит в жизни.

– Дойдем и посмеемся, и без твоего нытья тошно, – спокойно ответил Глеб, подтаскивая Лесю, чтобы она не упала.

Проводник по ночному лесу, конечно, интересное занятие, но куда идти? Ответ пришел сам по себе, когда раздался звук поезда вдалеке. Меня не покидало чувство, что моё везение не вечно, но сейчас я спешил им воспользоваться.

– Твой чай неинтересный! Вот горячий кофе, что бодрит, и сигаретка – вот это было бы хорошо. Долго нам ещё идти, а, проводник? – после этих слов Лесю стошнило, и мы остановились. Постепенно начинался рассвет, и, отключив фонарики, мы стали ждать, пока приступ рвоты пройдет.

– Да, я бы и сам сейчас закурил, день начался крайне паршиво, – Глеб стоял и смотрел, как Антон держит волосы Леси, пока она орошает кусты своим ужином. Меня чуть самого не вырвало, и кислый привкус заполнил весь рот.

– Ты же не куришь? Дойдем до дома, отоспимся, и всё будет хорошо, – пытаясь отвлечься, я начал шарить по карманам в поисках сигарет и вспомнил, что они закончились. Да, день начался крайне паршиво.

– Всё? Ты можешь дальше идти? – отводя от кустов Лесю, заботливо спросил Антон.

– Да, осел, могу, не лапай меня. Что вообще мы делаем в лесу? – вырываясь из поддержи Антона, Леся встала и посмотрела на нас взглядом, в котором можно было уже прочитать нотки рассудка.

– Доброе утро, вышли погулять! Вот цветочки собираем, хочешь ромашку? – Глеб сорвал цветок и швырнул его в Лесю, они явно друг друга недолюбливали.

– Засунь эту ромашку себе в жопу, умник, всё я помню, – Леся надулась и встала под защиту Антона, который выпятил грудь вперед.

– Пойдём уже, – устало произнес я.

Наш маленький и дружный конвой начал двигаться быстрее, а рассвет упростил эту задачу. Можно было больше не переживать, что запнешься о корень или нога попадет в яму.

– Помню, сидела на баре, и подошёл Андрей, передал привет от Антона, – она покосилась на него укоряющим взглядом, – потом мы выпили с каким-то классным парнем, а после меня ударил Глеб.

– Он не со зла, просто ты, солнышко, не хотела просыпаться, – улыбаясь, Антон попытался приобнять Лесю, но она проворно уклонилась от него и, нагнав нас с Глебом, продолжила:

– Это ты так в чувство людей приводишь, Глеб? – она зло посмотрела на него, потирая щеку. – А это что за парень? Я Леся, приятно познакомиться, – не дожидаясь ответа, Леся протянула мне руку через Глеба.

– Неудачное время для знакомств, – я не пожал её руку в ответ, смотря на то, как она относится к людям. Стало жаль Антона, но, видимо, любовь не выбирают.

– Просто нужно меньше жрать таблетки, которые заказываешь. Тебе повезло, что Антон тебя вытащил, а то сейчас хрен знает, что с тобой бы сделали, – пробурчал Глеб.

– Вы два хама! Что вообще мы тут делаем? – она притопнула ногой и встала на месте. Железная дорога была рядом, о чем можно было судить по столбам и насыпи щебенки, что виднелись за деревьями.

– Слушай, нам сейчас нет дела до твоих провалов в памяти. Либо ты идёшь с нами домой, либо остаешься в этом лесу одна, – сделав жест рукой, словно воинское приветствие, Глеб развернулся и пошёл дальше.

– Я сейчас тебе всё расскажу, пойдем только за ребятами, – взяв под руку Лесю, Антон начал подталкивать её в нашу сторону. Слегка поупорствовав, она согласилась, и мы пошли дальше.

– Мне никогда не нравился твой Глеб. Вечно думает, что он умнее всех, – начала она жаловаться Антону.

– Ну, уж точнее умнее некоторых, – бросил в ответ Глеб.

Подниматься по щебенке было довольно легко, и спать совершенно не хотелось. Было чувство, будто твой мозг выжали как лимон, и самые простые мысли давались с трудом. Рельсы шли как-то неправильно, руки всё еще принимали странные очертания, но уже пропал эффект загадочности и непонимания. Поравнявшись с Глебом и оставив чуть позади Антона с Лесей, наш конвой двигался в сторону станции.

– Запомни, этому каблуку, когда рядом с ним его обожаемая, вообще верить нельзя, он слушает её во всем, – белые волосы Глеба были взъерошены, и он посмотрел на меня двумя черными овалами.

– Кто его знает, может, он её любит сильно. Хотя это не отменяет того факта, что он каблук, – я рассмеялся, доставая из сумки бутылку виски и делая глоток. Тепло разлилось по моему желудку, обжигая его.

– Давай сюда сумки, всё равно мне их еще провожать до дома своего. Они точно не поедут к себе.

– А у тебя дома родителей нет, что ли? – передав ему сумки, сразу стало легко, будто избавился от титанической ноши. Все ноги были исцарапаны о кусты, местами красовались укусы от насекомых, а паутина у меня в волосах злила больше всего. Правда, в остальном всё было просто прекрасно, не считая трупа в кустах и облавы серых.

– Нет, я их даже не видел. После детдома дали квартиру, спасибо нашему государству, и сказали: живи сам. Клоповник, конечно, жуткий, но могло быть хуже, – он сделал жест рукой, и я отдал ему бутылку с виски.

– Прости, не знал, – почему я это сказал, кто его знает? Глеб расхохотался и хлопнул меня по плечу.

– За что ты извиняешься? Не ты же оставил меня в детском доме. Глупости, без них даже лучше, конечно, местами бывает полная жопа, но она бывает у всех в нашей стране.

– А тебе разве не должны были привить любовь к родине? Мне казалось, в детдомах всем мозги промывают.

– Ну, конечно, они пытались сделать так, все ещё работу предлагают, – разведя руки в стороны, он повернулся и улыбнулся. – Такие места учат выживанию. Показывают людей вокруг тебя и как они к тебе относятся. Патриотизм, сколько бы его ни прививали, – палка о двух концах. Когда с самого рождения на тебя смотрят сверху вниз, а после дают конфетку и говорят: «люби того дядю». И ты его любишь, но лишь пока дают конфеты. Выживание.

– Ну, тогда получается у тебя не очень! – расхохотался я, вспоминая сегодняшний вечер.

– Это я просто ещё не взял конфету, – спокойно ответил Глеб.

– Слушай, насчёт Рената.

– Ничего не знаю о Ренате. Меньше знаешь – дольше живешь, – оборвал меня Глеб, и я старался выкинуть всю оставшуюся дорогу Рената из головы.

Дойдя до железнодорожной станции, мы столпились у палаточного городка, который постепенно открывался. Люди уже начинали продавать ненужный хлам и утварь. Тут можно было найти много разных безделушек по низкой цене. Такси приезжали и отъезжали, бабушки тащили с собой варенье и цветы. На фоне этого бедлама красовалась четверка людей из леса.

– Ну, тебе в какую сторону? А то, может, нам по пути? – обратился Глеб ко мне.

– Мне на север, дальше Кракена, в самую глушь.

– Жаль, а деньги у тебя на такси-то есть?

– Мы что, поедем к нему? Я хочу домой, – пошатываясь и придерживаемая Антоном, начал возмущаться Леся. – А этот грубиян ещё даже не извинился.

Она показала мне средний палец.

– Леся, солнышко, прости меня, но если ты поедешь домой в таком состоянии, тебя ждёт очень долгое и на самом деле нужное наказание. Потому что твой невыносимый характер уже давит мне на нервы! – прикрикнул на неё Антон, чем ошарашил всех вокруг.

Видимо, поняв, что лучший вариант – ехать к Глебу, она лишь фыркнула и отвернулась в позе протеста.

– Фига себе, Антон! У тебя есть, оказывается, мешочки под твоей юбкой! – радостно начал голосить Глеб.

– Глеб, заткнись, вы за этот вечер и так мне уже весь мозг вынесли.

– Придумаю что-нибудь, – замялся я, вспоминая вопрос Глеба. Денег у меня вообще не осталось, а идти пешком домой совершенно не хотелось. Будто читая мои мысли, Глеб сунул мне в руку купюру.

– Потом сочтемся как-нибудь. Когда делаешь людям добро, порой оно возвращается, – с улыбкой сказал он.

Попрощавшись с Антоном и Глебом – Леся все ещё была обиженна на весь мир, я сел в машину и поехал домой, раздираемый мыслями.

***

Яблоко было сочным и вкусным. Сухость во рту, во всяком случае, прошла быстро. Я даже не заметил, как ел его. Покручивая в руках ножик, которым медленно отрезал кусочек за кусочком, я вспоминал тот день, который свел меня с друзьями. Многие говорят, что друг может быть только один и на всю жизнь, а остальные – просто товарищи. И как можно выбирать себе одного друга? Запутанно всё с этой дружбой, но благодаря ей сейчас можно есть яблоко, а не кормить червей на «Чистом небе». Положив нож на стол, руки вновь потянулись к сигаретам. «Слишком много куришь, курение убивает», – раздался писклявый голос у меня в голове, от которого стало смешно. Взяв в руки пачку, мой взгляд привлёк другой предмет. Начинается всё с дружбы и с людей. Но вот как все заканчивается? Этот вопрос пугает больше. Наверное, стоило и дальше оставаться затворником и корпеть над кодом, но лучше знать правду, чем жить в неведенье.

Зеркало души

Фотография никогда не лжет.

Заключение одного из судей по делу Джорджа Никона

Волнение переполняло меня, а ноги были ватными. Вокруг аудитории стояли студенты и пытались подслушать вердикт комиссии по очередному проекту. На курсе нас осталось не так уж и много, и этот факт пугал больше, чем сдача диплома. Извращенный разум комиссии в этом году, помимо презентации и вопросов, ввел ещё макет к проекту.

– Все мы через это проходим, у тебя всё получится. Так что перестань выглядеть как бледная поганка и скушай шоколадку, – протягивая мне батончик, говорил Эдуард Васильевич. После помощи четыре года назад мы с ним не раз проводили философские дебаты, и он много с чем мне помог. Благодаря этому человеку мой макет сейчас стоял здесь, накрытый черной простыней.

– Спасибо, Эдуард Васильевич, я вам многим обязан, – принимая батончик из его рук, ответил я и добавил: – Но это настолько заезженная фраза, что в неё уже перестаешь верить.

– Ну, тогда верь в себя. Зачем верить в слова, когда можно верить в разум? Выкинь из головы весь бред, ты лучший на курсе.

После первого курса был выбор профиля, и многих из нас разделили на узких специалистов. Мне повезло попасть на инженера-разработчика, хотя диплом защищали мы вместе с конструкторами и технологами, которых люто ненавидели. Ко всему прочему, мы должны были представить диплом с текстовой, схемной и технологической документацией. И макет, этот дурацкий макет. На разработку нам давался весь четвертый курс, но времени всё равно не хватало. Защита проходила по четыре человека в день, и в первый день шел я, двое парней из конструкторов и один технолог. Все эти мысли вертелись у меня в голове вместо моего дипломного проекта.

– Спасибо ещё раз, что помогли мне привезти эту штуку сюда, – похлопав по черной простыне, я улыбнулся Эдуарду Васильевичу.

– Когда станешь известным, не забудь, кто был с тобой в начале твоего пути, – улыбнулся он мне в ответ. – Думаю, в будущем ты повлияешь на жизни многих, и я рад, что смог помочь тебе в этом.

Открылась дверь, и оттуда выбежал весь красный технолог.

– Ну как, сдал? Сильно там валят? – сразу начали закидывать его вопросами конструкторы.

– Вроде сдал, – пытаясь улыбнуться, выдавил он. – Буду надеяться, что все получится. Они сказали, что ничего нового, но я хорошо подготовился.

Он разработал более экономную схему отчистки воды, насколько я мог слышать, и, конечно, такая тема понравится комиссии, экологический подлиза. Из кабинета в черном пиджаке вышел мой руководитель проекта, сверкая залысиной и окидывая всех взглядом.

– Давай, твоя очередь, а то у них время не бесконечное.

Пытаясь собраться с мыслями и про себя проговаривая, что они тоже люди, я покатил свой проект прямиком в аудиторию. Сразу по въезду можно было оценить комиссию, которая сидит в тени и ждет представления. «А ты как маленький клоун их сейчас будешь развлекать. На тебя возложили надежды, ты должен их оправдать», – происходил монолог у меня в голове. Свет, направленный на две доски, ослеплял и не давал разглядеть лица пяти человек, которые ожидали начало выступления. У них стояли маленькие лампы для чтения, которые освещали лишь стол. Лаборанты развешивали плакаты А1, и в это время мой дипломный руководитель, раздав мои расчеты, начал говорить:

– Уважаемая комиссия, перед вами студент четвертого курса факультета разработок и производства направления «инженер-разработчик». Защищает свой проект по воздействию электромагнитного поля на человека и его потенциальному применению, – протерев свою залысину и посмотрев в мою сторону, он удалился к двери, оставив меня один на один с темными лицами. Воцарилась неловкая пауза. Ну, значит, настал мой звездный час.

– Здравствуйте уважаемая комиссия, – начал дрожащим голосом я, – мой проект может вам показаться задумкой больного человека, – не самое удачное начало, но я хотел их этим подцепить, – и, готов признаться, я слегка солгал. Мой проект имеет отношение к ментальному воздействию на механизм человека и его управление им, а не то, что представил Виктор Петрович. Как можно с помощью силы мысли влиять на неживую материю? Если вы откроете первую часть моего доклада, то увидите расчеты и схемы, которые сразу не ответят вам на этот вопрос, – остановившись и смотря на то, как они неспешно переворачивают страницы, меня начала мучать жажда. Что-то не особо это просто. Люди из комиссии были билетом в будущее, даже не важно, защитил ты диплом или нет, они решали, есть ли смысл давать ход твоим идеям. Я точно знал, что один из них крупная рыба на нашем комплексе «Мечта», и попасть туда было уже отличным началом в карьере разработчика. Поэтому их сердца нужно было покорить чем-нибудь необычным.

– Наверное, вам уже приелись одинаковые чертежи и однотипные конструкции, самое интересное начинается во второй части моего доклада, а именно расчет кода и его внедрение в программу. Прошу, вашему вниманию – мой проект, – подойдя к предмету, что всё еще был скрыт, на миг я замер. А что если они рассмеются надо мной? Ведь было глупо двигаться по такому направлению. Соберись, тряпка! Это инновация, и они обязательно её оценят.

– Уважаемая комиссия, представляю вашему вниманию электро-вычислительную машину с ментальным приемником серии Л2, или проект «Кресло для курения», – сдернув простыню как в представлении, я открыл на обозрение передвижное кресло, обшитое кожей, с колесами по бокам и внутри. Сзади машины располагался громоздкий процессор. По залу поползла тишина. Можно было почувствовать, как никто не двигается. Посмотрев на своего дипломного руководителя, меня озарила улыбка. С ним мы разрабатывали усилитель электромагнитного поля, и сегодня именно он должен был быть на презентации. Но Виктор Петрович даже не подозревал, что мне просто нужно было выделить безопасный уровень излучения для человека. И по факту я просто его использовал. Постояв ещё пару секунд с открытым ртом, он подошел ко мне, качая головой.

– Извините за недоразумение, уважаемые члены комиссии! Возможно, стоит перенести защиту данного студента и предоставить дипломный проект, который был в плане. Уверен, у него найдутся расчеты, которые он делал, – начал он, злобно смотря на меня. Чего влез? Вроде никто не возмущался, а теперь ещё придется пересдавать. Тут одна из теней поднялась, можно было увидеть, как редкий свет отражается от его перстня.

– Виктор Петрович, мы примем проект таким, какой он есть, и это мы назначаем пересдачу или другие мероприятия. Вы же можете покинуть аудиторию и подождать, пока пройдет защита, – его голос был завораживающий и повелительный. Размеренный и в то же время строгий тембр выдавал в нём оратора или человека, который привык решать вопрос словами.

– Простите, Алексей Янович, конечно, вы правы. Тогда не буду больше задерживать, – он развернулся и ушел в коридор, оставив меня одного.

– Продолжайте, любопытно, что такого инновационного вы хотите нам показать, – протянув руку вперед, он указал на моё кресло.

– Спасибо, – неуверенно пробормотав, мне удалось собрать остатки бесстрашия в кулак. – Итак, все мы бываем ленивы или неспособны к определенным действиям. Есть опасные работы, где вообще человек не может находиться, и мы используем средства дистанционного управления. Громоздкие пульты, кнопки и рычаги. Мой проект направлен на то, чтобы простым примером показать: мы – огромный пульт от телевизора жизни. Я трудился над проектом более четырех лет, и до сих пор он не является идеальным, но то, что можно показать, уже достойно внимания. Сейчас я продемонстрирую возможности этого кресла, так что если у вас есть вопросы по расчетам или схемам, хотелось бы их услышать, – сердце билось слишком быстро, и трудно было унять руки, которые тряслись. В голове воспоминания сами возникали и уходили: чертеж, ошибки, коррекция кода.

– У вас очень большая база расчетов, их можно просмотреть позже, – раздался мелодичный и уверенный женский голос, – но не могли бы вы сказать, почему у проекта такое название?

– Конечно. Кресло – часть нашего с вами мира, но иногда мы не можем встать физически или психологически. Для этого есть инвалидные кресла и кресла с пультами, а что если оно будет принимать ваши команды и выполнять их без малейших прикосновений? На самом деле это просто пример, который можно использовать в чем угодно, но первое, что пришло мне на ум, – кресло.

– Замечательно, а почему у него такое броское название? – продолжала она. У этой женщины все вопросы будут по поводу оформления? Столько расчетов и стараний, написание программы и, черт возьми, внедрение её. Название! Её, мать его, волнует название.

– Оно не броское, просто я курю, и всего два алгоритма умеет считывать мое кресло: движение в нужную точку и то, что мне нужна сигарета.

– А как вы передаете команду? Как кресло определяет, что вам нужно? – спросил мужчина, которого назвали Алексей Янович.

– В часть кода занесены действия, которые я бы предпочел выполнить и какой импульс при этом издает мой мозг, когда я думаю о них. По сути, программа улавливает сигнал и преобразует его в действие. Это как симбиоз машины и человека. Будто чтение мыслей, но уже записанных на страничке.

– Переходите к демонстрации своего проекта.

Присаживаясь в кресло, я почувствовал, как долго шел к этому моменту. К этой презентации. И страх, что сейчас сработает закон Мерфи, начал овладевать мной. Если его не откинуть, программа может неправильно воспринять мои мысли, считать не то и выдать ошибку. Сделав глубокий вдох и выдох, я переключил тумблер и запустил кресло. Раздалось легкое урчание, после которого замерцала зеленая лампочка.

– Сейчас я продемонстрирую обе функции, не прикладывая никаких усилий, – вытянув руки вперед и ноги тоже, я сосредоточился на том, что замечательно было бы сейчас покурить. Спустя мгновение из подлокотника не спеша вылезла железная тонкая рука-пинцет, а после она двинулась к моему лицу. Первые опыты были неудачными, и не особо хотелось вспоминать, сколько раз рука меня избивала. Сейчас же всё получилось отлично, и вот сигарета у меня в губах, а рука создает разряд, которым прикуривает мне сигарету. Я делаю затяжку и медленно разъезжаю из стороны в сторону.

Тут встает центральная фигура из-за стола, и повсюду включается свет. Остановившись на месте, я часто моргаю, пытаясь разглядеть её.

– Зачем ты это сделал? – спрашивает Ренат, глядя на меня стеклянными глазами.

– Невозможно, я ничего не сделал, – жалобно проговорил я.

– Вот именно, – зло улыбнувшись, ответил Ренат, вышагивая в мою сторону.

Открыв глаза, взгляд уперся в узор потолка, который начал постепенно приводить меня в чувства. Сделав выдох, я присел на кровати, хрустя пальцами на руках.

– Я ничего не сделал, – повторил я вслух.

Начало дня было мрачным, но продолжение обещало быть отличным. Жуя булочку и попивая чай, я листал ленту социальных сетей и вспоминал остатки сна. С тех событий прошло уже три года, и периодически воспоминания настигали меня. Каким-то чудом серые узнали, что мы были на вечеринке в тот вечер, а подозрения в убийстве плохо сказываются на твоей дальнейшей карьере. Хорошо, что у меня всё обошлось. Дело по поводу гибели Рената продвигалось очень медленно, и сегодня наконец было назначено финальное слушанье. Часть уходящего сна всё же была правдивой. Университет остался позади, и, чуть не провалив защиту, я находился в апатии месяц. Никто не поверил что я смог создать подобное. И вот спустя месяц мне посыпались предложения от работодателей, даже с комплекса «Мечта» было выслано официальное приглашение. Естественно, я его принял, и сегодня был день собеседования, но чувство обиды за недоверие засело глубоко внутри меня. Тут омерзительно завибрировал телефон, вырывая из раздумий. Глеб уже ждал меня у подъезда. Дожевав булку и поставив стакан в раковину к другой посуде, я быстро надел своё пальто и вышел в тамбур. После того как мама переехала в другой город, где погода получше и птички красивее, всё время возникала паранойя оставлять квартиру. Доходило до того, что я отключал все электроприборы и даже дверь проверял дважды. Рассеянность в последнее время начала прогрессировать, раздражала, но ничего поделать с ней я не мог. Даже погода была не лучшей для этого времени года, но после долгой зимы я был рад и такой. Снег почти растаял, лишь остатки маленьких серых куч напоминали о зиме, что бушевала два месяца назад за окном. Спортивная машина черного цвета стояла напротив моего подъезда, и, облокотившись на её капот, Глеб в кожаной куртке и квадратных очках радостно улыбался мне. Сбегая по ступенькам и подкуривая сигарету, ужасное утро начало исчезать из моей головы.

– А ты не рано ли? – обнимая его и одновременно пытаясь не прожечь куртку сигаретой, начал я.

– Время видел? Я понимаю, для вас, безработных, оно ничего не значит, но многие уже трудятся в поте лица. Плюс чья ленивая жопа просила меня подвезти до комплекса?

– Нормальные люди в девять всё ещё спят дома, так что не надо тут. Давно ты сменил свою развалюху на этот шедевр? – отражая солнечные лучи и без единой царапины, машина выглядела солидно и дорого. Особенно если сравнивать с прошлой развалюхой, которая глохла, едва проедет десять километров. – Видимо, работа рядовым брокером приносит нехилые деньги. Говорила мне мама: иди работай в сферу страхования, будешь успешным.

– Не всё так просто, – проведя по капоту рукой, Глеб продолжил: – Компания за успешное закрытие сделки подарила, мой босс просто не мог смотреть, на чём я езжу, – Глеб улыбнулся с задумчивым выражением лица. – Докуривай, у меня ещё дела в городе.

– Даже докурить спокойно не даешь, работа тебя совсем портит, – выкинув половину сигареты, я уселся не переднее сиденье из кожи. В машине стоял аромат отличного парфюма, а сам салон был выполнен в черном стиле. Любовь Глеб к черному осталась неизменной с момента нашего знакомства.

– Этот город – такая дыра, что напоминает кучу мусора. Уже жалею, что меня не перевели работать на юг, – машина издала утробный рык и, смотря в зеркало заднего вида, Глеб сделал полицейский разворот, едва не задев стоящую рядом машину.

– Ты улетал куда-то? Ещё и свалить хотел? Знаешь, вообще друзья обычно делятся такой информацией, – удивленно спросил я. Глеб всегда был закрытым человеком, и этим он мне нравился. Не лезет в мои дела, ведет отстраненные беседы и всегда под рукой, когда нужна помощь. Идеальный друг, можно сказать.

– Вчера с рейса только, – спокойно ответил он, игнорируя моё недовольство. Сам я уже пять лет никуда не выбирался из этого города дальше ста километров, и было любопытно, что происходит вне моего логова. – Ты ведь меня знаешь, всё рассказываю в последний момент. Да и когда занимаешься работой, редко удается расслабиться, заключая договоры с идиотами.

– Ну и как поживает заграница? – с легкой завистью спросил я, пытаясь вытянуть немного информации. – Классно тебе, наверное, летаешь по странам, машина новая, может, вам в штат нужен безумный изобретатель?

Глеб засмеялся, похлопав меня по плечу, но это не особо помогло. Меня настолько подкосила неуверенность людей в моей идее, что всё чаще в голову лезли мысли о смене деятельности. Однажды мне даже в голову пришло, что дядя Артемий был прав и стоило заняться другими вещами.

– Ты так засрал мне мозги своим проектом, что теперь просто обязан изобрести ментальную чесалку для спины, а после уже посмотрим.

– Очень смешно, ты берешь в командировках тренинг по юмору?

– Если поработаешь с нами, в цирке смеяться не будешь.

Мимо мелькали дома и машины, и будь за рулем другой человек, я бы переживал за свою жизнь на такой скорости. Глеб же вёл очень быстро и уверенно, что придавало мне спокойствия. За эти годы он отпечатался у меня в голове как честный, добрый и скрытный человек, но у каждого есть свои секреты, не стоит в них лезть. Удивительно, наверное, все брокеры не рассказывают о своей работе.

– Сегодня после суда Антон всех в баре собирает, ты пойдешь? – обгоняя очередную машину, спросил Глеб.

– Да, он писал мне. Наконец этот кошмар закончится, уже надоело каждые полгода приходить на очную ставку. Если бы наша система правосудия не была таким шлаком, дело бы давно закрыли, – познав на своей шкуре вечные вызовы и допросы, я уже пару раз пожалел, что ввязался в эту историю.

– Ты в курсе, что они заключили Расула с Андреем под стражу и выдвинули в их сторону официальное обвинение?

– Ого, – эта новость для меня действительно стала сенсацией, – а почему мне никто не сказал?

– Это не особо разглашают, но теперь они главные фигуранты дела, новые улики появились вроде, – дрожь пробрала меня, и тело покрылось мурашками от слов Глеба. Может, они расскажут, что видели меня на первом этаже, и всё, что я говорил до этого, станет ложью? Зачем я всем сказал, что ничего не видел?

– Хреново, надеюсь, их оправдают, – отвернувшись к окну, меня начал пробирать озноб. – Тебе-то хорошо, один из немногих, чьи следы вообще не нашли в этом доме. Откуда ты знаешь, что их повязали?

– Понимаешь, на моей работе без связей никуда. Знакомый нашептал знакомому, а тот рассказал мне, надеюсь, ты не будешь много болтать, как мои знакомые? – Глеб вжал педаль газа в пол, и мы поехали еще быстрее навстречу комплексу, что уже маячил на горизонте.

– Мы же тебя с Антоном не заложили, с чего ты думаешь, что сейчас будет иначе? – как он мог такое подумать? Даже если у меня возникнет идея потрепать языком, мне просто некому это рассказывать.

– Профессиональная привычка, в последнее время трудно доверять людям, сам понимаешь.

– Для доверия всегда есть друзья, – улыбнулся я Глебу.

Раз в месяц мы стабильно собирались посидеть в баре. Наша компания поделилась на три лагеря. Мы с Глебом, когда он был не в командировке или я не занимался проектом, ходили в бильярд и пересказывали друг другу байки. Антон, сумевший покорить сердце Леси, теперь бегал вокруг неё, сдувая пылинки. В последнем лагере был Расул, который с каждой нашей встречей становился все мрачнее и суровее, но раз в месяц все собирались и шли в бар. Проблемы мы оставляли за порогом и просто веселились, наслаждаясь передышкой в жизни. Порой в нашу компанию попадали люди, но в конечном счете она оставалась неизменной. Поэтому меня выбила из колеи новость о задержании Расула. Он был частью коллектива, моим другом, которого я побаивался.

– Знаешь, что бы ни говорили, а этот комплекс всегда умеет произвести впечатление, – вырвал меня из размышлений Глеб.

Пока мы проезжали пост охраны, перед нами красовался огромный комплекс, обнесенный забором. Башни-энергоблоки высотой с пятиэтажное здание, трансформаторные будки, склады, помещение для разработки, конвейеры, порт. Всё это было лишь частью огромного промышленного комплекса «Мечта». Благодаря его существованию большая часть населения нашего района обладала работой. Начиная от просто рабочего и заканчивая выдающимися учеными, тут можно было встретить всех. Сзади этот комплекс имел выход в море, и погрузочные доки работали круглосуточно, отправляя и принимая корабли. Масштаб этого механизма был поистине впечатляющим. Подъехав к главному административному зданию и уже устав показывать временный пропуск на постах охраны, мне в глаза бросилась золотая надпись над главным входом – «Работай ради мечты».

– Ладно, попытаюсь теперь обратно пробраться, увидимся вечером. Хорошо тебе устроиться.

– Давай, до вечера, если что, я позвоню, – мы отсалютовали друг другу и, провожая его взглядом, я потихоньку начинал жалеть, что не уехал с ним.

Вокруг словно муравьи ходили люди, и эта суматоха напомнила мне центр нашего города, куда я выбирался в самых крайних случаях. Толкнув массивные двери, предо мной предстал огромный холл, где находилась идеально белая лестница, занимавшая одну пятую помещения. Вокруг неё располагались макеты, эмблемы, стенды. Но от всего этого меня отгораживало плотное стекло, которое шло как забор до кабин охраны, что находились справа в другом конце зала. Вливаясь в общий поток людей, которые шли туда, я умудрялся рассматривать полупрозрачные надписи с цитатами и фамилиями директоров и ученых. Там же можно было увидеть почти стёртую цитату Кобозова: «Все достижения пусты, если они не приносят пользу обществу».

– Цель визита? – прожужжал монотонный голос из монитора.

– Приглашение от Алексея Яновича по поводу устройства на работу, – стараясь придать голосу четкость, ответил я. Монитор что-то ответил, но я не расслышал из-за огромного количества людей, что стояли за моей спиной и галдели.

– Поместите приглашение и пропуск в отделение, – с громким лязгом из-под монитора выдвинулась коробка. Посмотрев на уже затасканный пропуск с кучей печатей, мне стало неловко за его состояние, но ничего не оставалось, кроме как кинуть его в коробку. Она быстро исчезла, поглотив мой пропуск, а на мониторе образовался логотип компании. Лицо совы смотрело на меня как на жертву. Поиграв с ней в гляделки пару минут, я отвернулся, изучая окружение. Кто-то бил в монитор, и к нему через очередь уже пробивались охранники в серой одежде. Двое мужчин смотрели на меня, сидя по ту сторону стекла на диванах и попивая кофе. Строгие деловые костюмы и два чемодана рядом придавали им вид серьезных парней. Люди тем временем из одной очереди перетекали в другую и, прикладывая пропуск, проходили через раздвижные стеклянные двери. Весь этот процесс контролировала пара десятков человек в черных кепках и серой одежде. Примечательно, что у каждого из них была нашивка с узором спрута.