Читать книгу: «В гостях у старца. Путешествие мудрости и обретение смысла жизни», страница 2

4. Зачем я здесь?

Я постучал в большую деревянную дверь, сделанную из массивных досок с ручкой в виде большого железного кольца. Такие двери я видел в старых фильмах о деревни или в сказках советских времен по телевизору. «Странное место… очень странное место… Зачем я здесь?» – крутилось в моей голове. Не услышав никакого ответа, я постучал громче. За дверью была тишина. Я постучал еще громче. «Что мне на улице ночевать?» – в сильном раздражении пробормотал я.

И вдруг дверь открылась. Без скрипа, легко и плавно она распахнулась предо мною. Я готов был поклясться, что не слышал никаких шагов за дверью. Я не слышал скрипа пола, как обычно это бывает в деревянных домах. Вообще не было никаких звуков. И хоть мои глаза привыкли к темноте, но я отчетливо не мог разглядеть того, кто стоял за дверью.

– Проходи, – прозвучал голос, явно немолодого человека.

– Я сбился с пути и заблудился. Навигатор сел. Топливо на исходе. – начал я невнятно бормотать, оправдывая свое положение.

– Проходи, – повторно сказал человек, спокойным и ласковым голосом.

Я вошел в дом и пошел за мужчиной. Мы прошли в просторную комнату, в углу которой горел камин. «Вот откуда шел свет, который я увидел из машины.» – пролетела мысль в голове. Комната была просторная. Возле камина стояло два больших кресла. С другой стороны, стояли две массивные кровати аккуратно застеленные, а на полу лежали старинные ковровые дорожки. Я отметил, что в углу чуть выше лица на полочке стояла зажженная лампадка и икона с изображением женщины. Я помнил, что у бабушки в деревни тоже стояли иконы и горела лампадка.

– Голоден? – спросил старик. Его голос походил больше на утверждение, чем на вопрос.

– Да, нет. – опять начал я говорить оправдывающимся голосом.

– Пойдем. – утвердительно сказал старик.

Сейчас при свете я отчетливо видел, что это очень старый мужчина. Передо мною стоял старик с длинными седыми волосами и длинной седою бородой в рубашке до пола и подпоясанный ремешком. Точно определить возраст я не мог, но лет ему было очень много. Я пошел за ним. Пройдя на кухню, если в понятии городского человека это можно назвать кухней. Комната, посреди которой стояла очень большая русская печь. На меня снова нахлынули воспоминания детства. У бабушки в деревни стояла точно такая же печь, на которой мы спали детьми. В ней бабушка в котелке готовила и супы, и каши, и пекла пироги.

Старик рукой показал мне на лавку рядом с большим столом, указывая чтобы я присаживался. Он отрыл печь и наложил мне из чугунного котелка кашу. Откуда-то достал глиняную крынку и налил в чашку молока. Поставив все передо мною, взглядом показал на еду.

– Кушай. – произнес он и я заметил, что его губы продолжали слегка шевелиться. Он очень тихо что-то говорил. «Старик и есть старик.» – отметил я.

– Я … – начал было я говорить, желая объяснить свое положение.

– Кушай, для разговора еще будет время. – прервал меня старик.

Я принялся за еду. Обычная и простая деревенская еда: каша, молоко и хлеб. Но что я для себя отметил, вся посуда была сделана из дерева. Ложка, тарелка и чашка были искусно и красиво вырезаны, покрыты тонкой и изящной резьбой. Резьба рисовала кружева по краям тарелки и чашки, а пальцы рук ощущали теплоту и грацию ложки. Я с огромным удовольствуем уплетал кашу при свете свечи.

Раздражение начало оставлять меня и с каждой ложкой я начинал расслабляться. Успокоиться не мог мой мозг. «Что это за место? Из какой такой сказки оно появилось? Кто этот старик?» – мозг атаковал меня вопросами нагоняя страх и страх становился сильнее. Я поднял глаза и всмотрелся в лицо старика. «Сколько ему лет? 100—200—300???». Он был очень стар, но его глаза. Они были детские, чистые как небо и глубокие как океан. Они были живые и очень юные. Я доел и только хотел поблагодарить, как мой мозг взорвался истерикой страха и желанием сбежать из этого дома вопросом: «ЗАЧЕМ Я ЗДЕСЬ?»

– А ЭТО правильный вопрос, с него всегда начинается большое путешествие. – тихо и ласково произнес старик.

Я в шоке и онемении от страха посмотрел на старика. Я точно понимал, что не произносил ни слова. Да и какое путешествие может начаться в такой глуши и посреди ночи.

Я нерешительно стоял посреди комнаты, не зная куда податься. Сначала хотел сесть в кресло и растянуться в нем после дороги, но было неудобно как-то. Увидев у стола, расположенного у окон деревянную табуретку, присел. Осмотревшись, я отметил, что в доме очень уютно. Вообще нет ни одной лишней вещи и предмета интерьера. На письменном столе лежали старинный книги с названиями вроде на русском, но какими – то странными буквами. Кровати были старые и деревянные, устланные по-армейски строго. Два таких же старых кресла у камина и маленький столик между ними. Старые, но чистые коврики на полу. И все.

Старик взял с камина чайник и налил в деревянные чашки чай. По комнате разлетелся запах лесных трав. Я увидел его руки, они были… и меня вырвали из реальности воспоминания прошлого. Перед моими глазами оказались руки мой бабушки. Старые, морщинистые руки, огрубевшие от постоянной работы в земле. Но при этом родные и теплые. Руки, которые обнимая, окутывают любовью и заботой. Я вернулся туда, где я был счастлив. Туда, где все было просто и легко.

Я вздрогнул, вернувшись сознанием в настоящее. Он поставил на столик чашки и сел в кресло. Я завороженно и настороженно за ним наблюдал. «Что-то не так.» – твердит мой воспаленный мозг. Старик повернулся ко мне и улыбнулся.

– Присаживайся поближе. – указал он рукой на второе кресло.

– Мне и здесь нормально. Все в порядке. – ответил я настороженно.

Во мне все боролось с тем, чтобы встать и уйти или остаться. Это было очень странное место. Старый дом. Старинная мебель, которой практически нет. Старик, которому непонятно сколько лет. Вся моя логика твердила уйти и попробовать найти, где-нибудь заправку. Но очень глубоко внутри меня звучал тихий голос – «Останься.» Я всю свою жизнь слушал только голос Разума, говоривший логикой и шаблонами. Я всегда делал только то, что правильно и нормально. А этот тихий голосок, когда он звучал, то всегда не так, как требовали обстоятельства или как советовали окружающие. Он всегда был в разрез с общим, общественным и социальным мнением. Со временем я его вообще перестал слушать. А сейчас он звучал, хоть и тихо, но очень отчетливо.

– Нормально? Максимушка, хотеть больше, чем просто удовлетворенность. Вот это нормально. – прозвучал ласковый голос и меня будто током ударило.

Я ему не говорил свое имя. Я готов биться о заклад, что свое имя ему не говорил. Старик терпеливо ждал, когда у меня внутри утихнет борьба между тем, чтобы уйти или остаться. Я смотрел на его лицо и улыбку и не понимал ничего в том, что со мною сейчас происходит. Внутри меня шла отчаянная борьба. Вся моя сущность рвалась отсюда, но что-то глубоко удерживало и уговаривало остаться. «Кто ты, старик?» – прозвучали мои мысли.

– Прохор, меня именуют Прохор. – ответил на мои мысли старик.

Я подпрыгнул на стуле. Он читает мои мысли. Теперь уже было желание не просто уйти, а убежать – бежать вон отсюда. Я часто так делал, когда что-то не понимал и вместо того, чтобы разобраться, я всегда убегал. «Остаюсь.» – решил я. Я заметил у старика озорную улыбку и игривый взгляд.

Внезапно появилось жгучее желание все рассказать этому старику. Рассказать обо всем. О разочарованиях. О том, что всю жизнь я иду на поводу. Рассказать о том, что все чего я добился в жизни было только для того, чтобы доказать, что я кто – то. Делал все для людей и связывал отношения только для того, чтобы меня похвалили и оценили мои заслуги. Что я будто живу чужую жизнь, где я что-то должен и обязан. Но рассказывать нельзя, я научен пробиваться и проталкиваться вперед и вверх, молча и скрепя зубами. На меня всем наплевать и надо все держать в себе. Но желание не уходило.

– Может попробуешь пересесть в кресло? – хитро сказал Прохор. – Может в нем удобнее нам будет говорить? Не понравиться сядешь назад на табурет.

Это был настоящий мотивирующий пинок под зад. Я поднялся и пересел в кресло. Старик подал мне чашку с заваренными травами. Меня окутало исходящее от камина тепло, и я залюбовался игрой пламени. Языки пламени медленно танцевали магический танец над поленьями, и так же медленно останавливался ход моих мыслей погружаю мой мозг в тишину.

– Ну как лучше? – улыбаясь спросил старик.

Его вопрос будто сорвал меня маску ложной скромности. Я в действительности всегда соглашаюсь на все то, что называется – нормой. Я застрял в готовности мирится с меньшим, обменяв все, что именуют «нормой» на то, что я в действительности хочу. Я уже и понять не могу то, что я в действительности хочу. А в конечном итоге перестал испытывать счастье. Я привык ориентироваться на мнения людей в принятиях решений, выбирая те решения, который выгодны и удобны кому-угодно, но только не мне.

– Где я? – тихо спросил я, чувствуя потребность излить Душу. – Что это за место? Что я здесь делаю?

Это была настоящая боль, накопленная годами и рвущаяся наружу. Слезы невольно потекли по щекам. Я заплакал и плакал навзрыд. Я не понимал, что со мною происходит. Я не мог остановиться, и я рыдал. Из всех моих потаенных уголков выходила боль выходила ручьями слез по щекам.

– Это хорошая отправная точка, – сказал старик – слезы открывают и очищают сердце. Они помогают стать восприимчивым к тому, что важно услышать и помогают увидеть то, что так долго не хотел видеть. Они омывают и очищают Душу.

– Я заблудился, – сквозь слезы сказал я – где я?

– Иногда в жизни случается так. Когда очень сильно нужно куда-то попасть или получить знания, тогда в жизни случаются события, приводящие в место или к знанию, которые тебе очень сильно нужны. А что касается тебя, Максимушка, будем разбираться. – все так же спокойно и ласково сказал Прохор.

Мне было внутри очень страшно от такого отношения ко мне. Я всегда отвергал тех, кому я нравлюсь. Когда, кто-то относился ко мне с симпатией, уважением и любовью, мне начиналось казаться, что это или ненадолго, или меня в очередной раз хотят использовать. Этот потаенный страх сейчас дрожал внутри меня намекая на мою недостойность такого отношения ко мне, которое проявлял старик. И это касается не только отношений, а всего. Я убедил себя в том, что даже если я и получу что-то хорошее, то у меня это быстро отнимут, потому что я недостоин. Я сам стал отказываться от хорошего и выбирать все в чем велика вероятность неудачи. А после у меня готово было оправдание – я же знал, что у меня не получится.

5. Привычка спорить

Что за бред. Я сижу в кресле, в незнакомом месте, перед незнакомым человеком и умываюсь слезами. Я старался всеми силами собраться и утереть текущие из глаз слезы. Нормальное такое начало отпуска. Я просто заблудился и из-за необходимости остановился у этого дома. Но по какой-то непонятной для меня причине из меня уходила боль. Я сам себе честно признался, что моя жизнь пуста. Даже не в том дело, что в ней что-то не так. Да у меня к жизни полно вопросов и частенько она меня раздражает. Пусть даже у меня и достойная работа и окружение. И моя жизнь в порядке и даже хороша. Но я ясно осознавал в мыслях растущее ощущение, которое я себе сейчас не мог объяснить.

– Вспомни свой вопрос и подумай над ним. – в очередной раз меня вывел из размышлений голос старика.

Но уже по-другому, я начал понимать его слова. Они наполнены добротой и мудростью. В старике была особая глубокая мудрость старца. Что-то в этом старике не так, но не так с моей точки зрения. Не так с точки зрения ума. Прохор не простой старик. Кто он? И я снова ощутил состояние отсутствующих тормозов и меня снова охватила дрожь страха. Я сделал глубокий и медленный вздох.

– Зачем я здесь? – со страхом выдавил я и страх был обоснован, во мне что – то треснуло и начало разваливаться, скрежеща внутри меня сильно и болезненно.

– Задавая себе данный вопрос, ты открываешь дверь. И твой Разум начинает искать ответ, но ответ не в книгах и у людей. Твой Разум обращается внутрь себя, туда от чего он всю жизнь бегал. Он обращается за ответом к твоей Душе, – старик говорил очень медленно, вкладывая в каждое слово смысл произносимого, – И ты начинаешь испытывать непреодолимое желание найти ответ на этот вопрос,

– То есть мне нужно найти ответ, зачем я ночью оказался у Вас дома? – перебил я его.

– Посмотри на этот вопрос глубже. Зачем ты родился? Зачем ты живешь? Обретя ответы на эти вопросы, ты обретешь силу. Внутри тебя возникнет очень мощная сила. Но я хотел бы тебя предостеречь в этом поиске. Когда ты поймешь цель и смысл своего существования, ты захочешь его осуществить. Она будет сама призывать тебя к ее воплощению. – старик замолчал и отхлебнул чай из чашки.

– Да какую мне еще цель в жизни найти? Квартира есть, машина есть, работа есть, есть загородный дом… у меня есть любящая жена и нормальное окружение. О чем ты сейчас говоришь? Какая сила? Я вообще не понимаю, о чем ты мне говориш., – стал я возражать.

– Это не обычный потребительский вопрос. Это вопрос о том, зачем ты существуешь в принципе. Подумай об этом так, – Прохор встал и пошел к посменному столу, он достал из ящика листок и вернулся в кресло, – Допустим этот лист, есть карта и на ней отмечена точка. На месте отмеченной точкой, зарыты несметные богатства. Зная об этих богатствах и зная об их расположении, сможешь ты их игнорировать?

– Глупый вопрос, – засмеялся я, – надо быть полным дураком, чтобы не отправиться за ним.

– Так и в твоем случае. Когда ты осознаешь, зачем ты живешь, ты не сможешь физически игнорировать это знание и причину твоего существования.

– А может и не задаваться этим вопросом вообще, если у тебя все нормально. Ну нормально в общем смысле понимания этого слова. Живешь себе как все и живешь. Если этот вопрос, так сильно может изменить жизнь, так зачем им задаваться, – как всегда я перебил собеседника, чтобы вставить свое мнение, – Я, хоть и по наставлению матери поступил и закончил университет. Хоть по ее наставлению пошел работать в вентиляцию, но в ней от монтажника дошел до директора. Я сам построил свою карьеру и оброс всем тем, что сейчас имею. Зачем мне задаваться подобным вопросом, когда у меня все нормально?

– Многие люди так и живут. Это твой выбор, и ты сам должен определиться для себя, задаваться этим вопросом или нет. Ты счастлив? – продолжил Прохор, терпеливо выслушав мою речь.

Я хотел было возразить, но вспомнил как нажал на газ увидев свет в его окне. Я сам к нему приехал, а сейчас сижу и спорю. И все-таки это какое-то безумие. Все, что мне сейчас нужно – это топливо в машину, зарядка для телефона и немного поспать. Я отправился в отпуск, чтобы перезагрузиться, а не задаваться вопросом о смысле жизни и моем существовании. А данный вопрос мог меня увести в совсем другую сторону от намеченных планов. Но что-то внутри меня подмывало продолжить разговор и более подробно узнать ответ на этот вопрос. А что, если ответ на этот вопрос позволит мне найти этот заветный клад.

Я отхлебнул, чай и поуютней устроившись в кресле стал рассматривать языки пламени в камине. Легкое потрескивание открывало двери моей памяти. Я начал вспоминать как мне нравилось в детстве заниматься творчеством. Я ходил в детские кружки и занимался разным рукоделием – макраме, резьба по дереву, радиоэлектроника, кораблестроение. Я в детстве побывал во многих клубах и кружках, познавая разные виды творчества. Я был счастлив. После увлекся программированием. Но когда закончилась школа, я уехал в университет и все ушло. Общежитие с пьянками и гулянками. Армия. Работа. Творчество ушло. Я вырос и ушел в сознательную жизнь. В чью жизнь?

– Наверно счастлив, моя жизнь в определенном порядке, – я поежился в кресле, ощутив себя неудобно от сказанных слов, – И вообще, я понятия не имею, почему я здесь сейчас. Этот ваш вопрос слишком велик для меня. И что дальше? Если я задамся этим вопросом и найду ответ, он что станет для меня точкой на карте и подскажет, чем мне надо заниматься каждый день? Да может, я в своей жизни испытаю мало счастливых моментов, но на общем фоне я даже очень в порядке.

– Что это были за воспоминания, в которые ты сейчас окунулся? Вспоминая свое детство, ты осознал то время, где и когда ты был счастлив. Вот эти редкие и четкие воспоминания подсказывают тебе, те моменты жизни в которых ты был счастлив. В те моменты, ты жил играя, хотя в это время очень серьезно занимался каким-либо делом. Делом, которое тебе действительно и по-настоящему нравилось. – старик в прямом смысле видел меня на сквозь и читал мои мысли.

6. Детям можно играть на полянке

– Это только детям так можно, – снова я возразил, – им позволено в их возрасте играть и делать то, что хочется. Но со временем взрослеешь и нужно делать то, что должно, а не то, что хочется и нравиться. Дети в своем возрасте не знают всю правду о том, что нужно зарабатывать деньги, чтобы содержать семью. Что на работе нужно нести ответственность за коллектив. Они только со времен понимают, что надо взрослеть и что их мир должен наполниться словами: надо, должен… и разнообразными выражениями, для достижения поставленных целей. Ну вы понимаете меня, это своего рода словарь общепринятых социумом слов, чтобы люди понимали обязанности друг друга. Так что, вырастая, ты уже не можешь себе позволить играть в игры, которые тебе нравятся. Вырастая, ты маршируешь стройным шагом общепринятых понятий. Нравится тебе это или нет.

– Может и так. В мире детей абсолютно нормально делать то, что хочется. Если не хочется или не нравиться, они этого не делают. Они просто знают, что им нравиться. И дети стараются заполнить свой день занятиями, которые им нравятся и стараются в эти занятия вовлечь все свое окружение. Мир крутится вокруг них. И если этим детям позволить вот так играючи вырасти, то на свете появляются очень творческие взрослые или проще сказать – гении. У них есть своего рода поляна посреди леса. И на этой поляне они продолжают играть всю свою жизнь. Художники, писатели, ученые, бизнесмены и даже политики. Те люди, которые увлечены тем, что они делают. Они играют в реальную жизнь и жизнь играет с ними по их правилам на их полянке.

– Так почему же таких людей так мало? – сказал я, зло смотря на старика, – Люди во всем мире вкалывают по пять дней в неделю, чтобы обеспечить свое существование. А вы говорите – играть на своей полянке. Это что за творческая каста игроков. Они, что какие-то другие?

– Они как раз не другие, они настоящие, – терпеливо продолжил старик, – Другие, это те, кто позволил себе указать, что играть больше не надо. Это те, кто решил повзрослеть и как ты выразился: наполнил свою жизнь словами «надо и должен». А ты задайся вопросом: почему тебя это так злит? Я думаю, что просто твоя полянка обнесена забором из накопившееся злобы. Тебе хочется попасть на эту полянку, а не можется. И многие люди так же, как и ты обнесли свою полянку забором и замуровали вход на нее. Вот и злоба. Когда говоришь себе: «Я взрослый, чтобы играть. У меня на всякого рода игры времени нет» или «Мне нужно подкачать тело», «Мне нужно второе образование, чтобы стать умнее». Это все делает стену толще и выше. А со временем совсем забываешь, что была, когда-то полянка, на которой так весело и радостно играл в то, что нравиться. А полянка осталась, она никуда не делась. Твой Разум диктует условия и правила, а творческая часть тоскует за толстой и высокой стеной. И ты видишь только, то что хочешь видеть, а не то какое оно есть.

– Это конечно звучит очень хорошо, – вставил я, нервно и подергиваясь, свое слово, – а, что, если бегом хочется бежать от своего прошлого? Что если в этом детстве лежат такие вещи, о которых и вспоминать страшно? Что если там только одна боль, страх и унижение? О чем вы говорите? Какой нормальный человек захочет вернуться на полянку? Я очень давно обнес забором и обвязал колючей проволокой, так называемую вами полянку. И я больше никогда на эту площадку не вернусь, в ту боль и то унижение. Я хочу, как можно дальше убежать от своего прошлого.

Я чувствовал, как внутри меня растет черный шар. Он был соткан из злобы и ненависти на мое детство и юность. Я вспомнил то время, когда я был белой вороной в своем дворе. Отвергнутый и ненужный никому. Изгой. Через мою жизнь летели воспоминания, что я всю свою жизнь искал того, кто меня действительно полюбит, но всегда боялся дать ему это сделать. Мне важно было только, чтобы мне говорили о любви и хвалили меня, восхищались мною – это из-за того, что в глубине души я не верю, что достоин любви. Та глубокая саднящая рана о детском воспоминание отражалась на всех в моем окружение. Я никому не позволял себя полюбить, потому что… я сам себя не любил. Вся моя ненависть к людям шла из моей ненависти к себе. И сейчас эта ненависть росла и хотела обрушиться на старика.

Я смотрел на Прохора глазами наливающейся ненависти, он капнул очень глубоко и похоже нарыл то, что откапывать не следовало. Прохор отхлебнул чаю, встал пошевелил кочергой угли и подбросил в камин дров. Сев, он очень внимательно посмотрел на меня. От его взгляда черный ком задрожал и начал рассыпаться, а глубоко внутри меня что-то очень радостно затрепетало и по телу пробежался ласковый холодок. Прохор улыбнулся и продолжил.

– Обнеся забором и спрятав свою творческую часть. А зовется эта творческая часть – Душой. И спрятав свою Душу за забором, человек начинает жить одним только Разумом. Хотя Разум и очень совершенная структура, но по своей сути – это компьютер. Он постоянно все запоминает и на основании запомненного высчитывает и предполагает. Он ничего не знает, а только все прогнозирует и предполагает. А человек – это очень взаимосвязанная структура, которая очень тонко выстроена. Тело подчинено Разуму, а Разум подчинен Душе. Живя только Разумом, человек основывается на математические модели. И живя как робот, человек начинает озлобляться, испытывает постоянный гнев и разочарование. Возникает постоянное напряжение от того, что ты не позволяешь себе того, что хочешь. А то, что ты действительно хочешь знает Душа, сидящая в темнице. И это желание получить то, что ты сам спрятал начинает разъедать тебя злобой изнутри. И растущая злоба становиться ядом, который отравляет всю твою жизнь. Вот тогда ты запираешься от мира, чтобы не испытывать боль. Но этим причиняешь себе только еще большую боль.

У меня опять потекли слезы. Сердце начало биться сильнее. Захотев взять чашку увидел, что руки трясутся. Я ничего с собой поделать не мог. То, что некоторое время назад треснуло во мне, сейчас рухнуло. Я чувствовал себя голым. Прохор видел меня на сквозь. Мое притворство разлетелось в прах. Весь мой пафос в виде машин, квартир, статуса и привилегий перестал иметь значение. Все это в один миг стало пустым. Я очень ясно осознал, что это все было лишь попыткой жить. Алкоголь и психотропные вещества, лишь попытка заглушить боль. Или хуже того – экстрим. Горные лыжи, стритрейсинг и скалолазание, где ты со смертью на расстоянии вытянутой руки – это всего лишь желание себя пробудить. Желание чувствовать живым заставляло меня покупать все то, что, по сути, мне было не нужно. Я сам устраивал себе драмы в жизни, чтобы чуть-чуть взбодриться. Банальное желание чувствовать себя живым и свободным. Но это приводило меня к еще большей боли.

– Я понимаю, – сквозь слезы отозвался я, – я так и живу. До сих пор живу. Есть иной путь?

– Есть, очистить свою полянку. Когда устанешь ремонтировать и возводить стену. Когда устанешь от попыток жить. Устанешь от попыток найти свободу и добиться любви. В этот момент ясно осознаешь, что пора сносить стену и вычищать от всего мусора, зарослей и сорняков свою полянку. Можно аккуратно и постепенно, а можно выжечь весь мусор. Тут нет строгих правил. Ты начинаешь очищать свою жизнь от иллюзорности безопасности и комфорта. Когда ты с широко открытыми глазами взглянешь на все, что ты настроил, ты увидишь всю иллюзорность этой конструкции, – Прохор замолчал на время, давая мне возможность переварить информацию и продолжил, – ты увидишь свою полянку и у тебя появится вдохновение, все перепахать и выровнять. А помощником в этом уже будет твоя Душа, а вот исполнителем Разум. Она поможет разглядеть, что тебя делало счастливым. И с ней ты возьмешь что-то, а может все и начнешь заново создавать свою полянку. Займешься посадками и постройками.

– Новая жизнь, – неуверенно и слегка скептично отметил я, – разве в моем возрасте это возможно? Я согласен, что я устал прятаться, притворяться и бежать. Но потерять все что есть, чтобы начать создавать все с нуля.

– Это конечно очень страшно, но это страх Разума, – мягко сказал Прохор. – Уже очень поздно. Иди ложись спать. Утро вечера мудренее. Мы об этом поговорим утром.

Прохор встал и расстелил мне кровать. Только сейчас я понял, насколько сильно я устал. Я, повинуясь инстинкту тела пошел и лег в кровать. Веки, налитые свинцом, смыкались. Уже проваливаясь в сон, я увидел, как Прохор в углу с лампадкой вставал на колени.

«Кто же ты такой?» – мелькнула мысль, когда я уснул.