Читать книгу: «Солнце моё золотое», страница 3
За стёклами окон ресторана всё ещё бушевала метель, с ожесточением вырвать что-нибудь из строений. Порою раздавался свист, будто соловей-разбойник расположился недалеко и свистел отчаянно. После небольшого рассказа о своей семье Саид мысленно всё ещё был там, на Родине, в своей семье. Семья уже не та, что была, она уже большая. Очень большая. У каждого своя семья, по несколько детей, у Саида растут красивые племянницы, симпатичные племянники. Саид как-то пытался сосчитать, сколько же из всех близких родственников, включая двоюродных братьев и сестёр, но вспомнить всех так и не удалось ему. Сбился после пятидесяти пяти.
Как там они? Сёстры, племяшки, по которым он больше всего скучает? Как отец, которому перевалило уже за восемьдесят? За отца Саид особе не беспокоился: там, в деревне, рядом сёстры, племяшки уже взрослые, они не оставляют его, он постоянно под присмотром; да и мачеха, жена его молодая, хорошая женщина, присматривает за ним нормально. Всё это есть, но Саид о другом, он скучает по отцу и потому часто уходит в воспоминания. Отец, проживший страшную, тяжелую жизнь, сирота с детства, с особой теплотой любит своих детей, трудился ради них всю жизнь тяжело, но и выучил всех шестерых.
– Ну что, поел нормально? – голос Раисы вернул Саида в чувство.
– Хорошо поел. Спасибо.
– На, держи. Рассчитывайся, – Раиса протянула Саиду кошелёк, битком набитый деньгами. Саид не ожидал такого хода и переспросил для уверенности:
– Я? Рассчитываться? Твоими деньгами?
– Ну да! Держи, говорю. Рассчитывайся.
– Да не удобно мне! Давай, сама.
– Ну ты же мужчина! Вот и рассчитывайся.
– Ладно. Давай… Таких денег я и в руках не держал… Впрочем, держал. В стройотряд, когда ездил. Ох, как хорошо зарабатывали мы тогда. На полгода хватало.
Саид отсчитал сумму согласно чеку, добавил ещё пару рублей чаевых и вернул кошелёк Раисе со словами:
– На хранение.
Раиса поняла шутку и улыбнулась.
– Ну что, пойдем?
– Пойдем. Куда пойдем?
– Как, куда? В номер! Но сначала заскочим в магазин, купим что-нибудь выпить, закусить, потом в номер! А куда ещё в такую погоду!
– Да уж! Сыро, холодно. Собачья называется погода.
– А в номере есть у нас, чем заниматься.
– С удовольствием!
– Вот! Удовольствие нужно получать с удовольствием!
В гостинице между ними завязался душевный разговор. Раиса словно опытная актриса с поставленной дикцией, с огромной теплотой и любовью рассказывала о своих родителях; о том, как папа в детстве носила её на плечах, как учила кататься на велосипеде, как она не ложилась спать, пока папа её не уложит и обязательно прочитает ей книжку; как мама с детства учила её самостоятельно готовить, стирать, стол накрывать, шить, – всему, что нужно взрослой женщине в жизни; как она с родителями ездила на море почти каждый год.
Саид смотрел в её серо-зелёные глаза, высоко вогнутые полумесяцем брови, тонкие, красивые линии губ, белоснежные зубы, густые, великолепно чёсанные волосы и внимательно слушал её музыкальный чарующий голос и чувствовал, что она всё больше проникает в его опустевшую в последнее время душу, занимает там всё пространство, не оставляя никаких шансов даже для сомнения о том, что женщина эта ниспослана самим господом богом для него, что не случайно случилось с ним всё то, что случилось в последнее время: не случайно совершенно неожиданно отправили его в командировку, не случайно жена громко заявила о том, что он может не возвращаться, не случайно его обокрали и не случайно он вышел покурить именно в тот момент, когда такси привёз Раису в аэропорт.
Между рассказом Раиса уже накрыла стол, села в кресло и, немного задумавшись, закончила свой монолог словами:
– Ты знаешь, в чём-то у нас похожие судьбы. При всей большой любви родителей ко мне, к единственной дочери, я тоже не была избалованной, а приучена к труду с детства. У нас тоже большой сад, огород, мы там тоже сажаем все. Родители любят возиться в огороде, привыкли с детства. И меня приучили. Свои фрукты, соленья, варенья всегда свои.
– И ты умеешь соленья солить, варенья варить?
– Конечно! Мы с мамой всегда вместе готовили. Так что, я хорошая хозяйка. Имей в виду, если что. Ну, если не сложится у тебя с женой, имею в виду.
– Ты просто находка для мужчины, Раиса! "Хинкал" умеешь готовить, "чуду", варенья. Что же твоему надо было? Почему пил?
– Саид, давай, не будем о нем. Мне больно вспоминать. Я боролась за него. Обещал, старался, потом, – опять. Болезнь, наверное. Давай, наливай немного, – расслабимся…
Расслаблялись наши герои долго, основательно, с наслаждением много-много раз восторгаясь друг другом и осыпая ласками и комплиментами. Заснули они под утро, уставшие, но счастливые и довольные друг другом…
Проснулся Саид от щекотки и открыл глаза. Раиса сидела на краю кроватки, нежно гладила его мускулы и целовала его в шею. Она посмотрела на Саида влюблёнными глазами и, нежно улыбаясь проговорила:
– Доброе утро, Саид! Просыпайся.
– Доброе.
– Голова не болит?
– Не болит. Коньяк был супер.
– Да и не пили мы много. И закуска была хороша.
– Я не люблю пить. Не приучен.
– Зато как было хорошо вечером! Надеюсь, помнишь?
– О-о-о, это да-а-а! Фантастика! Такое не забывается!
– Ладно, вставай, иди умывайся, а я тебя накормлю завтраком.
– Кушать не хочу я, Раиска, только пить хочу.
– Я тут чай горячий сварила. Попей и надо уже собираться. Я уже сбегала, купила билеты, через пару часов летим.
– Спасибо, Раиска! Ты волшебница! Ты колдунья!
Погода выдалась как в сказке. Солнце разгулялось вовсю. Ребята быстро справились с багажом и уже через час были в воздухе. Летели молча. Грусть расставания давила на них и оттого печаль одолевала настроение. В глубоких и тяжких размышлениях старались не смотреть друг другу в глаза. Раиса ждала. Она всю дорогу ждала от Саида каких-то слов, каких-то идей, предложений о том, как дальше будут строиться их отношения, если они вообще будут. Неужели настаёт час расставания? На совсем или всё-таки на время? Она то и дело посматривала на Саида, но боялась трогать его, – он весь ушёл в глубокое раздумье. Он не думал о работе, о квартире, которую только получил от завода, не думал о карьере, всё это совершенно не занимало его мысли; он думал только о том, как сложится судьба двух сыновей, если он сейчас бросит их, в таком маленьком, беспомощном возрасте. Полу сироты. Безотцовщина. Конфликт с возможным появлением отчима, ненависть ко всем, в том числе к матери, трудная юность, дурная компания, тюрьма, сломанная судьба.
Саиду стало страшно от своих же мыслей, его передёрнуло и он, испуганно посмотрев вокруг, попытался избавиться от этих страшных мыслей, уставившись в иллюминатор. Но мысли не отпускали, они преследовали его почти всегда в последнее время, теперь же, когда жизнь может в корне изменится, он не знал, по какой дороге ему идти: или и дальше терпеть жгучий холод и ненависть со стороны жены, её агрессию, постоянные скандалы по любому поводу и даже без повода; дальше терпеть ради сыновей или же бросить все к чёртовой матери и начать другую жизнь с чистого листа ради собственного счастья, но при этом обречь сыновей на опасную тропу безотцовщины? Тяжело. Трудно.
На автостанции в Минске ребята тоже сидели молча, грустно смотря в пол, будто случилась трагедия. Со стороны глядя можно было подумать, что муж собрался на фронт, на войну, а жена держит его, схватив за правую руку двумя руками и, уткнувшись в его плечо, прощается, зная точно, что он уезжает навсегда.
Раиса повернула голову, вытерла слёзы и произнесла траурным голосом:
– Как быстро время пролетело! Мне не хочется с тобой расставаться, Саид!
– Мне тоже. Я пока и не понял, что было со мной, и что стало со мной. То ли это было во сне, то ли наяву.
– Все было наяву, Саид! Наяву!
– И теперь я не знаю, что с этим делать.
– Не жалеешь?
– Ничуть! У меня ничего подобного не было в жизни! Эта была командировка в рай. В рай к Рае! Я не смогу забыть. Ты Ангел, – не женщина!
Пытаясь взять себя в руки, помогая загрузить багаж в автобус, уже перед самой посадкой, прижавшись к Саиду, Раиса спросила:
– Приедешь ко мне?
– Спрашиваешь ещё! И не раз!
– Посмотришь, где я живу, как живу. С родителями познакомишься. Я им обязательно расскажу про тебя. Пусть знают. Может ты надумаешь на совсем приехать…
– Не знаю. Тяжело. Раиска, я хочу, чтобы ты поняла. Там, на исторической Родине, у меня большая дружная семья. Тут я один. Совсем один. Кроме сыновей у меня нет никого. Сыновья для меня, не просто дети. Я кавказец. Горец. Для горца сыновья – смысл жизни. И я не знаю, смогу ли я их бросить ради личного счастья.
– Хорошо, Саид. Ты хоть на несколько дней приезжай. Я буду ждать. Адрес не теряй.
– А я буду очень скучать. Очень. Дай, ещё раз обниму тебя. Спасибо тебе за все. И долг привезу обязательно. Пока-пока. Не плачь. Увидимся. Не плачь…
Саид пытался успокоить Раиса, давая ей надежду, чему даже сам верить боялся. Вытирая слёзы, Раиса села в автобус, села у окна и всё продолжала вытирать бесконечные струю слёз, то плача, то улыбаясь Саиду. Автобус зарычал своим мощным мотором и увёз Раису в неизвестность, в туман судьбы.
Кабинет замдиректора Кулакова заметно изменился за каких-то десять дней. Светлее как-то стало в нём, теплее и даже добрее. Секретарши не было на рабочем месте. Саид чуть приоткрыл дверь кабинета и спросил:
– Василий Павлович, отчет командировочный подпишите?
– Заходи. Давай. Где блуждал? Что так поздно приехал? Вагоны раньше тебя прибыли.
– Погода не летная была. Три дня в Москве торчал.
– А поездом не мог?
– Так билет был куплен ещё в Тюмени, оставалось компостировать только.
– Ладно. И на том спасибо. Машины отгружаем уже.
– Василий Павлович, а ещё я попал в историю.
– Что такое? Что за история?
– Меня ограбили в Тюмени. В аэропорту. Все деньги вытащили из кармана. Одолжить пришлось.
– Что же ты так? Пьяный, что ли был?
– Нет, не пьяный. Заснул ночью в аэропорту.
– Знаю, как вы там, в командировках бываете не пьяные. Бушуете, вдали от жен.
– Я не пью…
– И что? Где нашёл деньги?
– В аэропорту познакомился с девушкой из Лиды, она одолжила.
– Сочинитель ты. Одолжит тебе девушка! Ладно, всё. Иди.
– Василий Павлович, Вы мне премию обещали. Долг бы я вернул людям.
– Какую премию? Когда обещал? Ты получил командировочные? Получил. Что тебе ещё надо!
– Василий Павлович, Вы просили один вагон, я выбил два вагона…
– Ну молодец! Спасибо!
– Вы же обещали! Меня ограбили.
– Ничего я не обещал. Всё. Иди. Не мешай работать.
– Я сыну обещал гитару купить.
– И купи! Я причем! У тебя зарплата.
Саид, конечно, был наслышан о необязательности зама, но таки была надежда, что отблагодарит за два вагона, но нет, не отблагодарил, если не считать благодарностью его тусклое «спасибо». Он понял, что разговаривать бесполезно, зам упрям и непорядочен, слово своё не сдержал и, медленно встал, постоял в раздумье и вышел в прихожую. «Ну и хрен с тобой, старый хрен!» подумал Саид и в яростной злобе пошёл прочь от этого мерзкого, холодного, как и его хозяин кабинета.
Как дома встретили Саида, дорогой мой читатель, не буду описывать, об этом и сами можете догадаться. Чтобы не отнимать у вас времени и беречь нервы, я коротко пропишу только финал диалога между супругами.
– Сказки он мне рассказывает! Ограбили! Одолжил! Бессовестный! На баб потратил, –так и скажи! А где обещанная премия? Да ты и в командировке не был! Шлялся по бабам! Бабник!
– Верить или нет, твоё право, но давай без истерики, без оскорблений. Язык придержи! Не нарывайся.
– Кот помойный! Хватит с меня! Я подаю на развод!
– Не понимает. Завелась. Ну что ж, прекрасно! Подавай! Или я подам, если ты не подашь! С меня, пожалуй, тоже хватит!
Саид не расстроился, потому что он уже приехал расстроенный, даже несколько обрадовался такому зигзагу конфликта и, хлопнув дверью, вышел на улицу. Переночевав пару ночей у друга Юры Матюхина и одолжив у него денег, Саид сразу после работы умчался на вокзал. На пару дней взял отгул, плюс ещё два дня выходных обещали Саиду несколько счастливых дней рядом с Раисой.
Город Лида встретил нашего героя теплым юго-восточным ветром и зажигающимися звездами на вечернем небе, как и часто бывает в марте.
– Я знала, знала, что приедешь! Ты же обещал, – с такими словами и с дикой радостью Раиса прыгнула на Саида, встретив его на крыльце, и повисла на его шее, обхватив его двумя руками и сильно прижав к себе.
– Осторожно! Шею сломаешь, – предупредил Саид, шутя, а сам ещё сильнее припал к ней губами, взяв за её тонкую талию и раскачивая из стороны в сторону. Потом, добавил, немного придя в себя, – Я рад тебя видеть Раиска. Соскучился.
– Я тоже, – сказала Раиса и опять прилипла к губам Саида. Так простояли они, обнимаясь и целуясь, целую вечность. Потом, уже успокоившись, Раиса поинтересовалась, – Пару дней побудешь?
– Три дня.
– Может на совсем?
– Поговорим потом.
– Ладно. Нашел легко?
– Попался таксист, который папу твоего хорошо знает. Раньше работал у него. Привёз без вопросов и даже денег не взял. Уважает папу. Привет передавал.
– Да, папа хороший руководитель. Его любят на работе. Пошли в дом. Будем знакомиться.
– Немного стремно. Волнуюсь.
– Не надо волноваться. Родители у меня золотые…Папа! Мама! У нас гости! Познакомьтесь: Это Саид. Я вам рассказывала о нем. Саид, это мои родители. Папа– Николай Иванович, мама– Мария Михайловна.
Сидевшие за столом родители Раисы поднялись, вышли из-за стола. Саид сам подошёл к ним и протянул руку Николаю Ивановичу первым, поняв благосклонность по отношению к себе:
– Очень приятно. Раиса мне тоже рассказывала о вас. Так что я немного в курсе.
Мария Михайловна уже сама подала руку Саиду и сразу предложила сесть за стол:
– Очень приятно. Проходите, будьте как дома. А мы с Раиской накроем стол. Мы только собрались ужинать.
Николай Иванович, на вид строгий, с офицерской выправкой мужчина средних лет, с седыми висками, по многолетней привычке руководить, сразу взял ситуацию в свои руки.
– Вы тут, Мария, не торопясь… стол, а мы с Саидом выйдем во двор. Покурим. Пошли, Саид.
Он накинул на плечи пальто, первым пошёл к выходу и, выйдя во двор, пригласил Саида в беседку, затем закурил и не торопясь начал по-доброму, по-отечески:
– Саид, не вникая в подробности, я тебе вот что скажу. Если у вас с Раиской все серьезно, добро пожаловать жить к нам. Дом большой, места много. Ты – инженер, а у меня главный собирается на пенсию. А там и самому готовиться надо на заслуженный…
–Николай Иваныч, а Раиса говорила Вам, что я женат и что у меня двое детей.
– Говорила. У нас в семье нет секретов. Нам, конечно, это не приятно. И мать плакала. Но бабы же – это народ такой… Дурной! Если искра пролетела, – хоть ты убей!
– Искра пролетела не только у неё, Николай Иваныч. Но я никак не могу представить, как сыновей брошу.
– Зачем бросать! Будешь встречаться. Помогать. Зарплата у тебя будет хорошая, машина под рукой, чтобы в любое время…
– Боюсь, жена лишит меня такой возможности, – встречаться с детьми. Мстит будет. Но и жить с ней больше нет сил. Скандалы, беспочвенная ревность… Не знаю я, что делать.
– С бабой своей, сам разберешься. Это не нашего ума дело. Вижу, парень ты не глупый. Но Раиску не обижай. Она у нас одна. И выросла в тепле и в любви. Я её в обиду не дам, –запомни это. Пошли. Пропустим пару рюмок за знакомство.
В большой кухне большего дома родителей Раисы стол уже был накрыт. На диване возле камина сидела девочка лет восьми – девяти и что-то увлеченно рисовала.
– Алеся! Алеся, иди сюда. Познакомься с дядей.
– Здравствуйте! Меня Алеся зовут. Мне восемь лет.
– Очень приятно. Я Саид. Дядя Саид. Ты очень красивая, Алеся. И косички у тебя красивые. А это кукла тебе подарочек. Она такая же красивая, как и ты, – Алеся взяла куклу и стала трепать и поправлять её волосы.
– Алеся, что нужно сказать дяде?
– Спасибо. А ты будешь моим папой?
– А ты хочешь, чтобы я был твоим папой?
– Хочу. Папа Коля пьяный приходил домой. Ругал меня.
– Я не буду ругать. Я буду любить тебя, – договорились?
– Договорились. И я буду любить тебя.
Мария Михайловна, с любопытством наблюдавшая за этой картинкой, улыбнулась довольной улыбкой и поторопилась пригласить за стол:
– Мужчины, давайте за стол. Голубцы стынут!
– Саид, Папа, садитесь. Голубцы очень вкусные. А завтра я вам чуду приготовлю, – сказала Раиса и, взяв за руку Саида, посадила его рядом с собой… После ужина, Раиса и Саид поднялись на второй этаж в спальню.
– Как тебе мои родители? – был первый вопрос от Раисы, как только они уединились на втором этаже.
– Не ожидал такого. Тепло. Слишком тепло.
– У нас не бывает конфликтов. Я не знаю, не представляю, чтобы папа приходил домой пьяный. Чтобы кричал на мать, на меня.
– Заметно. Мудрый, уверенный мужик. Хозяин.
– А тебе что пап сказал?
– Так… Поговорили.
– Папа говорил, что может к себя на автобазу устроить тебя.
– Был разговор.
– Согласился? Приедешь?
– Со свой надо сначала разобраться.
– Саид, работа есть, жильё есть…Может, решишься?
– Все это хорошо, но не главное. Главное, – рядом с тобой быть, Раиска! Я никогда раньше не испытывал таких чувств. Очень хочу к тебе. И очень боюсь потерять сыновей. Не простят мне, когда вырастут.
Три дня пролетели как один миг. Разговоров, теплых и откровенных бесед было много. Олеся, маленький солнечный человечек, залезла в душу Саида и заняла там почти всё пространство, вытеснив даже сыновей Саида. Он каждый раз вздрагивал, когда она звала его «папой» и еле сдерживал себя, чтобы не прослезиться, а она хватала его за руку, таскала всюду, показывала, рассказывала о своих игрушках и книжках, всё больше и чаще обращаясь к нему и крича «папа». Прощаясь, она прилипла к нему и со слезами умоляла не уезжать. Но уехать было надо, и Саид уехал. И уехал он с твёрдым намерением, разобраться с делами, с женой и приехать уже навсегда.
Дома Саида ждал тесть. Простой, добрый, душевный деревенский мужик, он долго не решался начинать разговор. Смелость к нему пришла только после двух рюмочек его же домашней самогонки.
– Саид, я понимаю, дочь моя совсем не простой человек. Бабы они все добрые скотины, але ж треба жити. Детей кому ты кинешь? Родная ж кровь! С дочкой я поговорил. Поругал её. Как травиночка будет. Обещала.
– Не поможет. И мне обещала не раз.
– Ещё поругаю, если надо будет. Ты это, забери заявку на развод. Завтра же суд…
– Не могу, Иван Петрович! Надоели мне её хамство, грубость. На ровном месте истерика, оскорбления, а потом крики: «Дети, меня папа обижает!"
Неожиданный удар Саид получил от младшего сына. Вытирая слёзы тот подошёл к отцу и сказал обиженным голосом, готовый вот-вот заплакать:
– Папа, мама сказала, что ты нас не любишь, что бросаешь нас…
– Неправда, сынок, я люблю вас. Очень люблю.
– А почему тогда бросаешь?
– Я не бросаю вас. Не брошу. Иди ко мне. Обними папу. Вот так. Я вас очень люблю. И не брошу, – Саид обнял своего маленького сына и на глазах у него покатились слёзы…
Дорогой мой читатель, надеюсь, вам понятен мотив, который повлиял на дальнейшее развитие событий. Саид испугался слёз маленького беспомощного сыночка, да и на фронте наступило временное затишье, что у Саида даже возникла хилая, но всё-таки надежда: «А вдруг!..» Время же показало, что «вдруг» не наступило и спустя много лет, когда уже сыны встали на ноги, поженились, Саид таки подал на развод и освободился от тяжкого гнёта мрачных дней. То ли от стыда, как она сама говорила, то ли от обиды бывшая убежала за кордон, и они с Саидом перестали общаться.
Наступили другие времена, другие возможности. Саид открыл свой бизнес, успешно развил его, построил дом, купил и себе, и Артуру машины и пригласил Артура с семьёй переехать к себе жить. Жена Артура была на седьмом небе от счастья: есть кого просить свозить, куда ей надо, кому бросить детей на целый день, пока она по салонам да по магазинам проводила экскурсии. Саид души не чаял во внуках, играл с ними, читал им сказки, что-то лепил, что-то мастерил. Возможно, так всё и продолжалось, если бы не бывшая.
Прошло много лет, как она уехала и Саид о ней узнавал только через вторых лиц и особо не интересовался её судьбой, как вдруг она явилась, как привидение, на пороге дома Саида.
– Привет! – выдавила она из себя кривую улыбку. – Можно к тебе?
– Попробуй. Проходи.
Сидя за большим столом в кухне, бывшая то хвалила Саида, то задавала банальные вопросы про его жизнь и планы на будущее. Саид слушал молча и коротко отвечал на вопросы, показывая безразличие ко всему, в том числе и к ней.
– Ты что, не рада и меня видеть?
– Не очень.
– Я думала, что ты может соскучился по мне.
– Нет, не соскучился.
Бывшая не сдавалась. Она напустила на себя серьезную мину и пошла в атаку.
– Саид, я хочу вернуться.
– А я что? Совет должен дать? Причём тут я? Ты свободная женщина, поступай, как хочешь.
– Ты не понял. Я хочу вернуться сюда, в наш дом, к тебе, к внукам нашим.
– К внукам, конечно, ты можешь вернуться, но не ко мне. И дом этот не наш, а мой. Ты получила своё по разделу, а дом строил я. Палец об палец ты не ударяла здесь.
– Саид, ну пожалуйста, не гони меня, я к тебе хочу, мы начнём новую жизнь с чистого листа, мне скоро на пенсию, будем жить на две страны. Если хочешь, поехали со мной в Швецию, там у меня квартира, работа…
– В Швецию, говоришь? И что я там буду делать?
– Пойдешь работать и будем жить.
– Ты и работу мне подыскала уже? Что за она, если не секрет? Куда меня засватала?
– В метро. Уборщиком, – сказала бывшая и сама же чуть не разорвалась от смеха.
– Даже самой смешно? С двумя высшими образованиями и – в уборщики.
– Ну да! А какая разница, лишь бы платили.
– Спасибо, конечно, за заботу о моём трудоустройстве, но как-то мне и тут хорошо одному. И пенсии моей вполне хватает мне одному.
– Дурак ты, Алиев! Люди мечтают попасть в заграницу, а ты ведёшь себя, как дурак.
– Возможно, но тебе лучше уйти.
– Ты что, выгоняешь меня? Я что тебе, идиотка какая? Я тебе дура какая?
– У-хо-ди!
Бывшая резко поднялась, схватив свою сумочку, отошла до двери кухни и, повернувшись к Саиду, запустила давно знакомый монолог в спектакле, но которого Саид уже успел и подзабыть:
– Я тебе покажу, «уходи!», придурок! Идиот! Козёл! Сволочь! Свинья!
Кровь ударила в голову Саиду, и он в исступлении сжал кулаки и бросился к ней:
– Во-о-он! Вон отсюда, проститутка! Подстилка шведская!
– Сам дурак! Идиот! Козёл! Свинья!
В эту секунду на первый этаж ворвался Артур, набросился на отца и неожиданным ударом свалил его на пол…
Очнулся Саид уже в больничной палате. Лечащий врач Юра, давний знакомый Саида, огорошил его в первую же минуту:
– Что же ты, Саид, на старости лет по крышам бегаешь, как белка по веткам! Ты же чуть дуба не дел! Крови столько потерял.
– По каким крышам? Я не в курсе.
– Как это? Дети твои, сын, невестка сказали, что ты с крыши грохнулся.
– Вот, как! Ну, раз сказали, значит, так тому и быть.
– Я понял. Я всё понял. Это не могла так долго продолжаться, развязка должна была быть. Я в курсе, что приехала бывшая. Ну и невестка старалась.
– Шесть раз вызывала полицию. Будто я оскорблял, угрожал ей. А я и знать не знал.
– Выживают. И что? Заявлять будешь?
– Нет. Что мне от того, что его посадят! Ты только скажи им, что я того… Не излечимый. Инвалид, типа. Посмотрим, что будет.
– Я понял. Сделаю.
Навестить отца, узнав о случившемся, из-за границы прилетели сын Саида Камал и его жена Маша. В палату их не пустили и вызвали лечащего врача Саида, согласно полученной инструкции.
– Доктор, как он?
– Стабильно. Стабильно тяжело. Мы провели все анализы, съемки, боюсь, он уже не будет прежним. Так что, готовьтесь к худшему.
– В смысле, к худшему? Он умрет?
– Умереть уже не умрет, но ходить не сможет. Позвоночник поврежден. И голова сильно пострадала. Мутиз у него.
– Это что значит?
– Это когда человек не понимает нас. Он ничего не понимает, не реагирует ни на что. В общем, он уже не человек, – овощ.
– И что, ничего не можете сделать?
– Мы не можем, а вот вы можете.
– Что, например?
– Уход нужен за ним. Как за ребенком. Кормить, на горшок водить, памперсы менять. Если вы не можете, или не хотите ухаживать, то придётся вам сиделку нанять. Или в дом инвалидов…
– Мы не можем его к себе, мы за границей живём. Я поговорю с младшим братом.
– Решайте вопрос. Мы его не будем тут долго держать. Это бесполезно.
– Доктор, можно сейчас к нему?
– Какой смысл? Он ничего не понимает, никого не узнает.
– Что посоветуете нам делать?
– Думайте. Если не захотите забрать домой, мы тогда будем оформлять в дом инвалидов. Придете подписать бумаги и забудете, что у вас был отец.
– Пошли, поговорим с Юлей и Артуром.
Проводив ребят, врач идёт в палату к Саиду.
– Ну, привет, аксакал!
– Привет, Юра.
– Твои приходили. Уж очень хотели узнать, как ты. Не пустил в палату.
– Торопятся хоронить. Что ты им сказал?
– Как договаривались.
– Правильно. Спасибо тебе, Юра.
– Ох, Саид, толкаешь ты меня на преступление.
– Не трясись. Спасение больного, не сеть преступление. Пробьемся.
Вечером того же дня в доме Саида на семейное собрание собрались члены его семьи: бывшая во всей красе, сыновья Артур и Камал; невестки.
Первым горячим приветственным словом выступила, разумеется, бывшая.
– Я не буду за ним ухаживать. Он выгнал меня из дома, как собаку. Вот Юля пусть возьмёт, если хочет.
– Я? Я что, памперсы ему буду менять? Делать мне нечего! Памперсы я ему буду менять!
Затем слово взял старший.
– Ребята, я не за вас, и не против вас. Я за справедливость. Вас сюда жить отец пригласил, вы жили вместе, отец вам помогал обустраиваться, но вдруг сгорела баня… Почему отец один сам занимался ремонтом? Почему он упал и разбился? Кто виноват? Вы виноваты. Вот и ухаживайте за ним.
Невестку Юлю аж передёрнуло.
– Как мы будем за ним ухаживать? У меня дети. Они постоянно болеют.
– Юля, ты не работаешь, сидишь дома, вот и ухаживай.
– Я что, памперсы ему буду менять?
– Не хочешь, так нанимайте сиделку.
– А почему я? Пусть Маша ухаживает. Забирайте его к себе!
– В отличии от тебя, Маша работает. И живем мы в квартире, а не в доме. Между прочим, дом этот строил отец! И баню хотел вам отстроить после пожара. И вы виноваты, что упал он с крыши.
– Он сам виноват. Мы его просили переселиться в баню, так он спалил её, чтоб не переселяться.
– Артур, ты дурак? Как отец мог спалить баню? Он же строил её собственными руками!
– Собственными и спалил. Не хотел переселиться.
– Ты точно дурак! Отец никогда бы этого не сделал.
– Юля, а почему вы хотели его в баню переселить? – спросила Маша, решив немного вмешаться в разговор.
– Нам мало места. У нас дети. А он один и занимает целый этаж.
– Ну, это же его дом! Он строил этот дом, а вы пришли и прогоняете его?
– Никто его не прогонял. Просто попросили, а он вообще перестал с нами разговаривать. Я в магазин не могу выйти, – не хочет с внуками посидеть.
– А полицию чего вызывала? Столько раз?
– Он оскорблял меня.
Камал не выдержал, выпалил сгоряча и встал, дав понять, что собирается уходить:
– Ты тоже дура, Юля!
– Это почему я дура?
– Потому что! Вы его выгоняете из собственного дома, без конца сдаёте его в полицию и хотите, чтобы он с детьми вашими сидел!
– Он сам виноват.
– В общем, так. Забираете его сюда, домой и ухаживаете. Хотя бы из благодарности, что пригласил, пустил вас сюда, в свой дом. Если сами не можете, нанимайте сиделку.
– У нас нет денег на сиделку.
– У отца пенсия! Всё, разговор окончен. И не дай бог, я узнаю, что вы его обижаете, – пеняйте на себя! Пошли отсюда, Маша…
Возвращая вас, мой читатель, в наши дни и продолжаю рассказ оттуда, где мне пришлось прервать его, чтобы у вас сложилась полная картинка. Войтовка.
Услышав от Ирины новость, Саид не сразу сообразил, что пред ним стоит его дочь, что вот оно счастье, о котором всю жизнь мечтал, что судьба дарит ему новую, счастливую возможность ещё немного продлить жизнь в счастливом пребывании. Он медленно сел на стул и начал вспоминать, соображать, что это значит и не во сне ли он.
– Что? Как? Откуда? Кто? – спросил он растерянно ни столько её, сколько себя.
– С моей мамой Вы в Тюмени познакомились. Потом приезжали к нам. Раису помните?
– Ну как же! Как не помнить-то! Конечно помню. Не обидел бог памятью. Всю жизнь помнил! Никогда не забывал!
–Так вот, я её дочь. И Ваша дочь.
– Бог мой! Как, так? Какое счастье-то! Какая находка!
– Меня Ириной назвала мать. Ирина Саидовна. Вот мой паспорт.
– Да на что мне твой паспорт, доченька! А глаза мне на что! Ты же как две капли!.. То-то, я думаю, похожа на сестру мою. Радость-то какая! Солнышко ты моё, дай, я тебя обниму! На старости мне бог такой подарок! Такую находку! – Саид обнял дочь и поцеловал её несколько раз в лоб, в щёки, в руки.
– И я рада видеть Вас. Наконец-то случилось это.
– Как ты меня нашла? Жил-то я по другому адресу.
– Можно, я назову тебя папой?
– Что ты спрашиваешь, доченька! Как это, – не можно! Можно! Нужно! А как мне приятно слышать! Мечтал я всю жизнь о дочери, и вот она!
– И я всегда хотела иметь папу. Так мечтала! Мне так не хватало папы с детства. Тебя не хватало мне, папа, – Ирина заплакала, не пытаясь даже сдержать себя.
– Ты плачь, плачь, доченька. Не стесняйся. Горе, оно со слезами уходит. Накопилась она у тебя. Плачь. А я вытру твои слезы.
–Я с детства знаю про тебя. Мама все рассказывала.
– С детства? Почему не объявилась? Мать почему не позвонила, не написала? Знал бы я, что дочь у меня, я бы…я бы…
– Она боялась. Не хотела семью твою рушить.
– Бог мой, семьи-то давно уж нет. Разрушено все. Осколками и меня поранило. Потому я спрятался здесь, в глухой деревне, от греха подальше. Так как ты меня нашла?
– Читала я в интернете. Поняла, что тебе одиноко, грустно. Потому и решилась приехать.
– А я бог знает, сколько о тебе думал! Разговаривал с тобой. Во сне. Ругался с богом, что дочерью меня не наградил, а тут… Я чувствовал, я знал, что ты есть!
– Я тоже разговаривала с тобой. В школе, когда меня обижали, я защищалась твоим именем: «Папа мой –кавказец! Он храбрый! Он придет и накажет тебя!" Знаешь, и помогало.
– А сколько не истраченной любви к тебе во мне накопилось! Сколько не сказанных слов я храню в душе!
– У меня тоже, папа. Я всегда любила тебя. Мама так часто вспоминала тебя. И всегда говорила о тебе только хорошее.
– Ах, Раисочка, Раисочка! Как же так?.. Тогда… Когда меня сынок маленький обнял… Со слезами на глазах… Сломался я тогда… Обиды не было у мамы?
– Нет, обиды не было. Она же знала, что ты женат, что у тебя двое детей. Ты не скрывал, не обманывал её. Всегда только хорошо говорила о тебе. И всю жизнь любила тебя.
