Читать книгу: «Легенда о «Севере». Путь воина. Параллель», страница 5
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Ликвидация
Второй раз на свободе.
26 августа 2013 года. Москва.
Свинцов сидел в недорогом летнем кафе за крайним столиком, пил кофе. Он сидел задумчиво, постукивая пальцами по липкому столу, и иногда делал небольшой глоток уже давно остывшего кофе. В кафе было довольно шумно от немного не трезвых посетителей. К тому же добавлялся уличный шум. После месяца испепеляющей жары подул прохладный ветер. Над Москвой зависли грозовые тучи.
Свинцов не любил подобные заведения, он вообще не любил многолюдные места, а летние кафе тем более. Он буквально жил в своих лабораториях и поэтому не имел ни жены, ни детей. Из родственников была лишь тётя, и то её он видел в последний раз в 1995 году на похоронах сестры.
Возле кафе остановился чёрный «Land rover», отполированный так, что в него можно было смотреться, словно в зеркало.
Из машины вышел Панин. Он торопливо подошёл к Свинцову и сел за столик.
– Извините за опоздание, – сказал он.
– Максим Сергеевич, вы опоздали почти на полчаса. Можно было выехать заранее
– Извините, пробки. Вы хотели поговорить о чём-то важном.
– Вы женаты? – Неожиданно спросил биолог.
– Нет. Хотите меня женить? – Улыбнувшись, ответил Панин. – Боюсь, я не готов.
– Нет. Вы знаете о планах правительства? Я имею в виду универсальных солдат и цель размораживания наших старых проектов.
– Честно говоря, нет.
– Я был на приёме у президента, и он рассказал. В общем, с помощью наших солдат и ваших разработок планируются несколько диверсий, спровоцирующих Третью мировую войну. Россия будет якобы ни при чём. Когда в ходе войны крупнейшие державы ослабнут, в игру вступит Россия и добьёт армией супер-солдат ослабшие страны. В общем, нам удастся сделать то, что не удалось ни Чин Гис хану, ни Наполеону, ни Гитлеру. Мне показалось, что с президентом что-то не так. Говорил он… будто с листа читал.
Панин внимательно слушал.
– За вашими разработками должна прилететь «ВПС», – продолжал биолог. – После она отправится на «Т-2», там пройдёт осмотр. После осмотра вместе с солдатами она улетит. Куда, не знаю. Генерал Макаренко вот-вот сменит весь караул на «Т-2» и подъездах к ней. Сам он должен прилететь туда.
– Но… – Начал Панин. – «ВПС» уже сутки как на базе, а генерал уже сменил караул, и, наверное, толкает речь.
Свинцов поперхнулся кофе, – опоздали. «ВПС» завтра утром наверняка вылетит. Нам нужно уничтожить «Т-2», бойцов и «ВПС» с грузом. Так мы сорвём этот сумасшедший план или хотя бы время выиграем.
– Что?! Вы в своём уме?!
– Если мы этого не сделаем, возможно, уже завтра начнётся война. Вы представляете что, такое война в наши дни? Сейчас столько оружия… восток сметут сразу, радикально, вы понимаете? Большая часть земли может стать не пригодной для нормальной жизни. Погибнут миллиарды, миллиарды людей.
– Должен же быть другой выход. Там же люди!
– Думаете, мне легко? – Он сделал последний глоток, и, вздохнув, сказал: «Выхода нет. Будь другой вариант, я бы не стал предлагать этот. Иногда необходимо делать то, что нужно, а не что легче».
Панин нервно забарабанил пальцами по столу. Всё это было слишком сложно. Не пойти на преступление и спрятаться? Но бездействие окажется ещё большим преступлением. Любой здравый человек поймёт, что после окончания этой войны светлое будущее не наступит ещё очень долго, одни будут жить в подземных городах, а другие – погибать на поверхности.
– У меня в ангаре есть пара интересных вещей. Но на «Т-2» наверняка есть система ПВО, нас собьют, – наконец сказал Панин.
– ПВО там нет, это я знаю точно. «Т-2» – это всего лишь тренировочная база.
Свинцов посмотрел на наручные часы: «Полтретьего. Не успеваем. Поехали».
– Вы самолётом управляли?
– Брал несколько уроков.
Свинцов и Панин сели в «Land rover».
– Не планировал в своей жизни убивать людей, – сказал Панин, заводя двигатель.
– Я тоже.
Тем временем на «Т-2».
Генерал Макаренко осмотрел разработки Панина. Лазерные пушки; бронекостюмы, напичканные всякой электроникой; десятки ампул с какой-то синей жидкостью; множество других вещей. Почти все разработки строго засекречены. Их чертежи хранятся в не менее засекреченных лабораториях Панина.
Бойцы после очередных стрельб сидели в ангарах, начищая винтовки.
– Говорят, наше обучение закончилось. Дальше будет настоящее пекло, – сказал Север, сидя на танке и чистя дуло винтовки.
– Угу. Скорей бы, – кивнул Кабан. – А то последнее время совсем скучно. Ещё и запретили со второй ротой биться, совсем никакого веселья.
– Если бы кое-кто не сломал два ребра 97му и не выбил челюсть, не запретили бы, – сказал один из парней.
Сопроводив генерала Макаренко к федеральной трассе, командир вернулся на базу. Он достал пачку сигарет и нервно закурил, повторяя про себя: «Если б я знал…»
Генерал чётко разъяснил весь план, при этом улыбаясь и даже подшучивая. Он был явно рад, что обучение закончилось, и наконец можно приступать. Он говорил про новый мир, про объединение всех государств в одно. Его речь была воодушевляющей и наверняка подняла бы массу безмозглых псевдопатриотов.
День тянулся медленно и скучно. После обеда все тренировки отменили, и бойцы просто слонялись по базе, как бы это ни было странно. Новые часовые, которых выставил генерал Макаренко, молча всматривались в горизонт. Север прошёлся по базе, несколько раз подтянулся на турнике и сел под стеной казармы. Смотря в ясное небо, он задумался: «Как всё быстро изменилось. Ещё недавно я был простым беспризорникам, а теперь… Я получил, что хотел. Завтра улетаем. Сколько же народу придётся завалить? А может быть, меня завалят? Ну, и хрен с ним, в этом мире мне делать нечего, терять нечего, а приобретать… что мне теперь нужно? Ничего, совсем ничего. Этот мир пуст, чего здесь хорошего? Ещё и эти норты. Убьют, пускай. Главное чтобы не на первом задании, будет обидно, да и целей нужно уложить больше, чем уложит Штырь. Вот, будем считать это целью».
После эксперимента в сознании Севера многое изменилось, но необъяснимая злость осталась. Он не думал о том, кого и за что он убьёт. Он не боялся умереть, потому что видел, как быстро и без мук умирали их «цели».
День прошёл всё так же скучно. Бойцы легли спать раньше отбоя. Все ждали следующего утра.
Командир ходил туда-сюда по своему кабинету, в котором, судя по убогой обстановке и пыли на столе, он бывал редко. Силуэт командира перемещался в сигаретном дыму, зависшем в воздухе, пронзаемом светом от настольной лампы, так что, доходя до жёлтых стен силуэт разливался по ним. Сигаретный пепел падал на дощатый коричневый пол со следами от грязных сапог.
Он ничего не мог поделать, оставалось лишь ждать утра. Он испытывал ощущение беспомощности. Понимая, что совсем скоро начнётся война, он ничего не мог изменить.
– Я думал, служу государству, России, – сев на диван, обратился командир к портрету президента, висевшему над его столом. – Думал, служу для сохранения мира, а оказалось, для его уничтожения. Служу фашистам.
Он махнул рукой, достал последнюю сигарету, закурил. Подошёл к окну, неторопливо пуская густые клубы дыма. Посмотрел на сторожевую овчарку, бегающую по территории. На часовых, стоящих на вышках и водивших лучами прожекторов по периметру. Докурив, он ещё немного посмотрел на звёздное небо с большой яркой луной, на высокие Кавказские горы с серебристыми заснеженными вершинами, окаймленные лунным светом, прислушался к тишине. Наконец он отошёл от окна и остановился в центре кабинета. Командир неторопливо достал из кобуры пистолет. Он снял оружие с предохранителя, повертел его в руках, потом посмотрел на портрет президента, потом снова на пистолет. Командир замер на несколько секунд, держа пистолет перед собой, медленно выпуская дым. Вдруг он поставил его на предохранитель и убрал в кобуру.
– Нет, это не вы, всё не так, – сказал он, вновь посмотрев на портрет.
Он выплюнул оплавленный фильтр от сигареты и раздавил его сапогом.
Север спал. Ему снились моменты из прошлого. Снилась та стычка с отморозками. Снилось то, как он и Штырь воровали на рынке пирожки. То, как они блуждали по мёртвой зоне. Снилось, как взорвался старый «Рафик», в котором прятались его товарищи.
Вдруг сквозь сон он услышал протяжный вой воздушной тревоги. Рота быстро вскочила с коек, в комнате моргала красная лампочка. Бойцы быстро оделись и поспешили в оружейную. Дежурный спешно открыл дверь. У стены был огромный железный шкаф с выдвижными ящиками. На каждом ящике номер, соответствующий номеру бойца. В ящиках хранились боекомплекты, состоящие из тяжёлых военных бронежилетов, противогазов, пяти гранат, пулемёта с двумя лентами, пистолета «Беретта 92 ФС» и ножа. Взяв амуницию, бойцы выбежали на улицу. Лучи прожекторов светили в небо, но стрельбы ещё не было. Сирена замолкла, в воздухе повисло напряжение, ведь сейчас из той небесной темноты спустится смерть.
Бойцы заняли позиции – за ангарами, за вышками, за казармами, по всей территории. Тем временем в небе мелькнули два объекта, на вышках застрочили пулемёты. Началось. Тут же прогремело несколько взрывов. На месте двух вышек остались лишь воронки. Над «Т-2» кружили два странных самолёта, по форме напоминающих равнобедренный треугольник. Они словно парили в невесомости, лёгкие и манёвренные, их гладкая обтекаемая поверхность словно соткана из воздуха. Из задних двигателей вырывались языки синего пламени.
Один из самолётов стрелял из мощного пулемёта по бегающим бойцам, что при первой же возможности стреляли по самолётам.
– В укрытие! – Раздался голос командира в рациях бойцов.
Пули словно не достигали цели, неужели ни одна пуля из всего этого шквала не достигла корпуса? Возможно, что-то не давало им угодить в мишень, останавливало.
Вторая рота вела огонь из здания казармы. Один из самолётов завис над крышей казармы, примерно в ста метрах, из-под днища вывалились две бомбы размерами с бочки. Прогремел мощный взрыв, уничтоживший обе казармы и штаб, погрузив площадь базы в дым и пыль. Второй самолёт, уничтожив вышки, принялся пускать ракеты в ангары, за которыми прятались бойцы. Снаряды пробивали дыры в стенах ангаров, внутри загоралась техника. Дым резал глаза, затруднял дыхание, снижал видимость. Бойцы надели противогазы.
– Товарищ командир! Нужно подкрепление! – Крикнул Север, пытаясь перекричать грохот взрывов и выстрелов.
– Без тебя знаю! Мост разрушен, связь не работает! – Ответил командир. – Рассредоточиться! Не держитесь кучей. Двадцатый, двадцать третий, тридцатый, – за мной!
Чтобы передать что-то по рации, приходилось поднимать противогазы, иначе речь было не разобрать.
Три бойца ринулись к «ВПС». Командир остался у руин штаба отвлекать самолёты. Друзья отбежали в самый дальний угол базы, и из-за куска стены стали палить по самолётам из пулемётов. «ВПС» выпустила управляемую ракету, подбившую один из самолётов, который в этот момент обстреливал укрывавшегося командира. За мгновение до столкновения ракеты с корпусом самолёта образовался белый зонт, похожий на тот, что появляется во время преодоления объектом скорости звука. Похоже, ракета пробила незримое защитное поле. Самолёт стало вращать.
– Я сбит, я сбит! – Послышался голос Свинцова в рации второго самолёта.
Сбитый самолёт загорелся и, вращаясь, упал на землю. Он вспыхнул сильнее и взорвался, прошив пространство кусками разорванного металла. Второй самолёт тут же выпустил три ракеты в «ВПС», прогремел мощнейший взрыв. За ним наступила тишина. Второй самолёт, подбитый крупным осколком, пролетел несколько сот метров и упал в лесу.
Откинув кусок железа, друзья выбрались из-под завала. Им повезло тем, что они были дальше всех от взрыва. В ушах звенело, всё тело дрожало и гудело.
– Нужно искать выживших, – твёрдо и громко сказал Кабан, но друзья его едва слышали.
Пройдя немного, они нашли командира, он был ещё жив, но очень серьёзно ранен. По грудь он был придавлен куском стены, голова был пробита.
– Товарищ командир, мы поможем, – сказал Децел, пытаясь поднять плиту.
– Отставить, – задыхаясь, приказал командир, сняв противогаз. – Подкрепление не ждать. Уходите, забудьте всё и уходите. Найдите внизу посёлок к югу отсюда, Подгорный, в нём найдите Вениамина Семёновича. Скажите, что вы от меня. Он поймёт. Отсидитесь и живите нормальной жизнью. Эксперимент окончен.
– Но…. – хотел было возразить Север, но командир приказал: «Это приказ, исполнять немедленно».
Он стал закашливаться и захлёбываться кровью. Через несколько секунд перестав кашлять, командир уже не двигался. Север прикрыл ладонью глаза мёртвого командира, отдал честь и сказал: «Надо исполнять».
Друзья прошли средь изуродованных взрывом трупов, в ком-то Север с трудом узнавал своих товарищей. А вот и тот, что отличился во время прибытия и просидел в карцере за это, сидит у горящего броневика, запрокинув голову и уставившись безжизненным взглядом в задымлённое ночное небо, на коленях – оплавленный противогаз.
На душе Севера была грусть-тоска, но совсем не та. Она скорее напоминала ту тоску, которую испытываешь дождливым ноябрьским днём. Примерно то же творилось в чёрствых душах остальных. Луна, пробивающая холодным светом смог, и пламя горящей бронетехники освещали руины зданий, воронки от взрывов и тела. В воздухе висела тишина, тревожимая лишь потрескиванием огня. Не уцелело ничего. Проект был сорван, разработки – уничтожены их же создателями.
Бойцы подошли к разрушенному мосту.
– Придётся спускаться, – сказал Штырь, снимая противогаз и смотря в низ тёмного ущелья.
– Полезли. Пока не приехали остальные, – поторопил Кабан.
Бойцы стали спускаться по крутым скалам, на тёмное дно ущелья.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Подгорный
А может быть, они и не такие плохие…
Солнце уже поднялось. Лес постепенно стал переходить из соснового в смешанный, воздух становился теплее. Друзья устроили привал.
Север сел на трухлявое бревно, бросил пулемёт и, вздохнув, сказал: «Фух, блин, давно я так не уставал. Надо лишнее оставить».
– Бросим пулемёты, броню и гранаты, – сказал Кабан, развалившись на траве. – Идти мешают, и на людях с этим нежелательно показываться.
– Просто тоже нельзя оставить. В лесу норты, они догадаются, как этим пользоваться.
Децел достал гранату: «Предлагаю утилизировать».
– Гранаты подорвём, – сказал Штырь. – Пулемёты и броню в реку скинем. Пистолеты и ножи оставим, пригодятся.
– Тогда выдвигаемся, – сказал Север, вставая. – Шум слышите? Река недалеко. Быть может, взрывы заглушит.
Бойцы прошли немного и вышли к ущелью. В метрах двадцати внизу с диким шумом и рокотом неслась узкая река со множеством порогов и водоворотов. Могучие воды с невиданной силой неслись по ущелью, точа скалы. Друзья увидели, как поток пронёс большое бревно, примерно в два обхвата, и разбил его в щепки о первую же скалу.
– Я думаю, место подойдёт, – сказал Штырь, снимая военный бронежилет.
Они без раздумий бросили в реку броню, пулемёты и патроны к ним.
– Север, попадёшь в дупло? – Спросил Децел, показывая на сосну с дуплом, росшую на противоположной стороне ущелья.
– Легко, – усмехнувшись, ответил Север.
Ширина ущелья была более десятка метров. Он выдернул чеку, размахнулся и забросил гранату в самое дупло. Сосна от взрыва переломилась и рухнула в бурлящий поток.
– Меня начинаешь догонять, – без удивления сказал Децел.
Друзья посоревновались в меткости, закидывая гранаты то в трухлявые пни, то в трещины в скале до тех пор, пока гранаты не кончились.
– Штырь, у тебя ещё одна, – сказал Кабан.
– Нету. Посеял.
– Надеюсь, что врёшь, иначе норты её под колёса автобуса какого-нибудь кинут. Ладно, попёрли дальше.
Бойцы шли молча, осматриваясь по сторонам и ожидая внезапного появления нортов. Пройдя ещё три часа по зарослям и крутым склонам, они вышли на хорошо прокатанную, неасфальтированную дорогу. С двух сторон стоял густой лес. Тут же перед ними проехал большой туристический автобус.
– Дальше пойдём по дороге, – сказал Север. – По лесу можно неделями петлять, а дорога всё равно куда-нибудь да выведет.
– Привал надо, – сказал Децел и сел на корточки посреди дороги.
– Надо место получше найти, – покачал головой Кабан.
Бойцы шли по дороге. Нередко мимо проезжали машины, автобусы, полные туристов.
– Я всё думаю, чего это командир приказал уходить и отсидеться? – Спросил Север.
– Не знаю, – коротко ответил Штырь. – Приказы командира не обсуждаются.
– Угу, – согласно кивнул Север. – Просто всё самое интересное только начиналось.
– Слушайте, мы в открытую идём по дороге, а нас, наверное, уже ищут, – сказал Децел, оглядываясь.
– С чего ты взял, что нас ищут? – Спросил Кабан.
– Трупы наверняка посчитали, а нас не хватает. А за дезертирство…
– Трупы? Да их по кускам пока соберут, из-под завалов пока достанут, минимум сутки уйдут, – спокойно говорил Север. – И потом, вторая рота, они в казарме были, таким взрывом их вообще стёрло. А наши, кто возле «ВПС» были, их тоже. Нас к ним запишут и забудут на следующий же день.
– А если сейчас колонна на «Т2» тут проезжать будет? – Снова поинтересовался Децел.
– Колонна здесь не проедет, – уверил Кабан. – Это турмаршрут, он проходит далеко от базы. Я в ангаре на карте видел. От него к базе нет никакого проезда.
Через некоторое время они дошли до панорамы. На скалистом выступе стояла торговая палатка с бурками, черкесскими шапками и другими сувенирами Кавказа. Можно сфотографироваться, а можно и купить. Несколько машин, туристы, фотографирующиеся на фоне огромного плато, поросшего невысокой травой, и медленно плывущих по нему облаков.
– Тормознём здесь, – сказал Штырь.
Друзья расселись под деревьями подальше ото всех, чтобы не привлекать лишнего внимания.
– Пожрать бы, – сказал Кабан.
– В Подгорный придём, там сообразим, чего-нибудь, – сонно ответил Штырь, доставая нож. – А пока надо оторвать нашивки с номерами.
Они принялись ковырять нашивки ножами, не снимая курток. Под курткой пистолеты в кобуре, поэтому снимать куртки нельзя. Север отодрал нашивку и убрал нож.
Кругом бегали дети, гоняясь друг за другом. Слышался смех взрослых. Продавец сувениров зазывал с сильным кавказским акцентом: «Давай подходи, выбирай, смотри, покупай!» – из машины, стоящей рядом, громко играла музыка. Подъехал туристический автобус, из которого кучей высыпали туристы. Дятел где-то совсем рядом звонко долбил ствол дерева.
Всё это очень сильно раздражало Севера. Он хотел пальнуть пару раз, чтобы все разбежались и наконец наступила тишина. Такая возможность у него была, но он не делал этого, не потому что не хотел портить людям отдых и привлекать внимание, а потому что не хотел устраивать ещё больший шум.
Штырь и Децел дремали, облокотившись на ствол старого дуба. Кабан вертел в руках нож. Лёгкий свежий ветерок, плавающие тени от листвы и чистый горный воздух постепенно успокаивали, делая шум от туристов и музыки из машины менее заметными.
Север заметил на противоположной стороне поляны норта. Рыжий зверь с белой грудью и белыми кончиками лап и хвоста осторожно вышел на дорогу. Посмотрел по сторонам и взмахнул хвостом. Тут же выбежали два норта, белый и серый, они перебежали дорогу и скрылись в лесу. По-видимому, рыжий был вожак. Он ещё раз взмахнул хвостом, и через дорогу перебежали ещё двое нортов такого же рыжего окраса. Север выхватил пистолет.
– Ты чё, убери ствол, – зашипел Кабан, дёрнув Севера за рукав.
– Там норты.
– Ну и что? Положь на место. Люди кругом.
Север молча убрал пистолет.
Тем временем один из детей, мальчишка лет десяти, заметил норта.
– Смотрите, какой класный! – Крикнул мальчишка, подбежав вплотную к норту.
– Стой, отойди от него! – Крикнул полный мужчина, по-видимому, отец.
Норт был по грудь ребёнку, и казался мальчишке довольно большим. Отважный пацан никак не отреагировал и начал гладить норта по морде. Норт взмахнул хвостом, но теперь не сверху вниз, а влево. Тут же друг за другом перешли дорогу около пятнадцати нортов. В основном все они были рыжие, как вожак. Перейдя дорогу, норты не ушли в лес, а остались на обочине.
– Сынок, отойди от него. Слышишь? Отойди! – Кричал полный мужчина. Он собирался отвести сына за руку, но когда увидел выходящую из леса стаю, попятился назад.
– Па, он хороший. Видишь? Сфоткай.
Люди стояли толпой, снимая происходящее на камеры мобильников, но никто не подходил близко.
– Иди к отцу. Он беспокоится, – неожиданно заговорил норт приятным мягким голосом развеяв впечатление как о страшном кровожадном звере.
Север подошёл к норту, следом за ним остальные бойцы. Кабан всё так же вертел нож, отбрасывающий солнечные блики.
Зверь, видимо, уже имел дело с военными, и сказал смело и в тоже время спокойно: «Мы шли мимо, и уже уходим».
Вся стая скрылась в лесу.
Бойцы пошли дальше по дороге, а мальчишка тут же получил крепкий подзатыльник.
Была глубокая ночь, на небе не видно ни звёзд, ни луны. Друзья всё так же шли по дороге. Под ногами уже был асфальт, вдали виднелись огоньки.
Бойцы заметили на обочине знак. В темноте плохо видно, но Север всё же разглядел: «Подгорный».
– Пришли, – сказал он. – Осталось найти Семёновича.
Посёлок недаром назывался Подгорный. Он находился прямо у подножья высокой горы. В центре посёлка располагалась железнодорожная станция, на которой три раза в неделю останавливалась электричка, а в основном ходили товарные поезда. Через центр посёлка проходила оживлённая дорога, по которой часто ездили автобусы, фуры. В центре находились школа, почта, детсад, сельсовет. Небольшой рынок, пивнушка, клуб, магазин, что-то вроде гостиницы. Даже была заправка, так как посёлок находился на пересечении трёх дорог. Центр был довольно шумным местом, особенно по выходным.
Друзья шли по центру. Ярко светили фонари, что довольно странно для сельской местности, но горели они лишь в центре. Дальше улицы уходили во тьму. Дома в центре выглядели ухоженно, покрашенные заборы, подстриженные лужайки. Посёлок спал, ни в одном окне не горел свет, и лишь лай собак нарушал ночную тишину и спокойствие.
– Так ну и где его искать? – спросил Децел, остановившись.
– Надо подождать до утра, там спросим, – предложил Штырь.
– Может, утра там подождём, – предложил Кабан, смотря на школу.
Друзья перемахнули через невысокий забор, тут же залаяла собака. Друзья не обратили внимание на неё.
– Полает и угомонится, – сказал Штырь.
Из-за угла школы вышел дед с ружьём за спиной. Его вид не внушал опасения: старая кепка, расстёгнутая клетчатая рубашка, надетая на голое тело; тёмные джинсы, немного запачканные известью, и шлёпки на босу ногу. Его вид напоминал скорее героя какой-нибудь комедии, чем грозного охранника.
– Кто такие? Чё надо? – Сказал он, снимая с плеча ружьё.
– Мы ищем Вениамина Семёновича, – сказал Север, выйдя немного вперёд.
– Зачем он вам? – Спросил дед, нахмурившись.
– Так это ты?
– Не ты, а вы. Ну, я. Чё надо?
– Мы от Анатолия Николаевича.
– А, понятно, – сказал Веня, повесив ружьё на плечо. – Ну, как он, жив здоров?
– Погиб, – коротко ответил Кабан.
– Как…
Старик помолчал пару секунд, затем велел следовать за ним.
Они вошли в котельную. Газа в посёлке не было, поэтому котельную топили по старинке.
Они вошли в маленькую каморку с большим окном, выходившим на задний двор школы. Здесь были топчан, большой стол, широкая лавка, на вешалке висели старые телогрейки, фуфайки. Потёртые доски на полу красно-коричневого цвета. На тумбочке у окна стоял ламповый телевизор без задней крышки, на столе – старенький электрочайник, заварник и банка из-под шпрот, служившая пепельницей. Стоял слабый запах сигаретного дыма и крепкого чая. В каморке было относительно чисто, видно, что Веня – мужик хозяйственный.
Вениамин Семёнович сел на топчан и спросил: «Как он погиб?»
– На базу напали, – начал Децел. – Два самолёта, я таких никогда не видел, разбомбили всю базу буквально за пять минут. Только мы и выжили.
– Мы нашли командира ещё живым, но он был смертельно ранен. Он приказал уходить, найти вас и отсидеться какое-то время, – сказал Штырь, сев на лавку.
– Хороший мужик был, толковый, – рассуждал вслух дед, доставая пачку «Красной Мальборы». – Отсидеться…
Он что-то пробубнил про себя и наконец сказал: «Хорошо, но завтра расскажете поконкретнее, кто вы и откуда. Вам по сколько лет? Этот вообще лет на шестнадцать тянет,» – Сказал он, кивнув в сторону Децела.
– Завтра всё расскажем. Дед, нам бы это… поспать, – сказал Кабан.
– А, ну да, – согласился дед. – Только место, сами видите, предусмотрено на одного.
Он сделал последнюю затяжку и бросил окурок в пепельницу, затем встал и открыл дверь, ведущую из каморки в котельную.
Старые кирпичные стены с паутиной в углах. По стенам тянулись трубы, идущие от большого котла. Рядом с котлом стоял большой электрический бойлер, греющий воду для школы и сельсовета. В комнате слабо горела лапочка, висевшая над дверью из каморки. Помимо лампочки, из источников света были маленькое оконце за котлом под потолком и щель под железными воротами, ведущими под навес на улице. Здесь же хранили и уголь с дровами. Сейчас ни дров, ни угля не было. Дрова складывались на огромном дощатом поддоне, но сейчас он был пуст. Старик предложил спать на нём, а завтра он что-нибудь придумает. Все четверо быстро уснули под отдалённый лай собак, дыша запахом опилок и пропитанных дымом стен,
Около обеда друзей разбудил дед: «Рота, подъём!»
Бойцы машинально вскочили с поддона и встали в шеренгу.
Дед Веня хрипло расхохотался: «Вот это да! Кто же вас так выдрессировал?»
– Блин, твою мать, Дед! – Разозлился Север.
– Ладно, пошли обедать. Заодно всё и расскажете.
Веня уже успел приготовить макароны по-флотски.
Друзья коротко рассказали обо всех своих приключениях.
Дослушав, старик присвистнув, сказал: «Интересно, что за эксперименты. Неспроста это, неспроста. Насчёт мёртвой зоны тоже интересно, то, что вы вернулись».
– А кто-то не возвращался? – Поинтересовался Децел.
– А как же. Многие пропали. Теперь туда никто и не суётся.
– Ладно, – сказал Штырь, встав из-за стола. – Нам бы где-нибудь лаве подобрать.
Штырь хоть и был личностью в основном отрицательной, но он не любил висеть у кого-то на шее.
– Заработать можно, – сразу понял старик. – Тут кое-кому помочь надо…
– Это хорошо, если не бесплатно, – сказал Север. – Я думаю, стволы можно оставить.
Кабан спросил о происходящем в мире, на базе он слыхал от часовых и командиров разные вещи, но стоило ему поинтересоваться на этот счёт, как и те и другие отмахивались – не наше это дело. Дед Веня вкратце поведал о новой власти – медленно, но верно народ давят налогами, ценами, попутно сокращая на работе. Среднее образование повсеместно становится платным, новый учебный год в большей части средних школ начнётся с оплаты родителями за год обучения. Отношения с внешним миром накаляются. Россия понемногу прекращает экспорт сырья за границу и в будущем планирует перейти на полное самообеспечение, разорвав все связи с внешним миром. Запад в свою очередь уже «охрип», обвиняя Россию в нарушении прав человека, а нового правителя называя диктатором. Нефтедобывающий и лесной промыслы постепенно стали переходить из частных рук в государственные, разумеется, с боем.
Веня привёл друзей во двор своего знакомого. Двор был огорожен забором из серого профнастила. Дом из итальянского кирпича и новыми евроокнами; палисадник перед домом; тротуарная плитка под ногами; два кованых фонаря у ворот, – всё это указывало на то, что хозяин не бедный.
– Степаныч! – Позвал Веня.
Из-за угла дома вышел старик лет семидесяти. Упитанный лысый мужик в синих шортах. Он подошёл к ним. Они молча пожали руки.
– Я тебе работников привёл, – сказал Веня.
– Хорошо. Я собирался уже из города рабочих вызывать.
Степанович показал, где и что надо делать.
– Пока мог, всё сам делал, но… – будто оправдываясь, говорил Степанович. – А теперь уже стар я для такой работы. Так… что подкрасить, да гвоздь вбить, а так… вот ещё забор менять через месяц буду.
Он собирался строить помещение под мастерскую и гараж. Друзьям нужно было выкопать фундамент и смотровую яму для машины.
Было пасмурно, жарко и очень душно, к тому же земля была каменистой. Верхний слой друзья сдирали кирками и ломами. Сняв куртки и мокрые от пота чёрные футболки, они продолжали работу. Наполненный влагой горячий воздух будто застревал в лёгких плотным сгустком.
Спустя час Степанович подошёл к бойцам.
– Вы, видимо, жили в спортзале? – Спросил он, смотря на парней, без устали кидающих лопаты гравия.
– Можно сказать, жили, – ответил Штырь, вытирая пот со лба.
– А я вас раньше здесь не видел, и форма военная. Вы откуда? – Спросил дед, словно что-то подозревая.
Друзья переглянулись.
– Мы путешествуем от города к городу. Не сидеть же на месте, – сказал Север. – Подрабатываем вот так. А такую форму можно купить в любом магазине спецодежды. Она не промокает, не рвётся.
– Ну да, правильно. Надо путешествовать, пока молодой. А одёжка для этого нужна качественная, – согласился Степанович. И ушёл.
– Вот любопытный старикашка, – злобно сказал Север и со всего размаху ударил ломом по каменистой земле. – Суёт свой нос, куда не надо.
К вечеру друзья закончили, так и не отдохнув ни разу, только по паре раз опрокинув на себя по ведру воды.
– Отлично. Я думал, дня за два управитесь. Земля здесь не песок, а вы вон как быстро, – сказал старик и достал из кармана четыре тысячные купюры. – Столько хватит?
– Хватит, – сказал Кабан и взял деньги.
– Пойдём, поужинаете, работнички, – добродушно пригласил Степанович.
Старик с супругой хорошо накормили друзей. Степанович всё спрашивал об их путешествии. Штырь правдоподобно и красочно брехал, он лучше всех владел этим искусством. Штырь рассказал такую историю: они с друзьями – из богатых семей, но они не пошли по стопам родителей, они не хотели путешествовать на самолётах и круизных кораблях, их не интересовало богатство и суета в погоне за деньгами. В итоге они были не поняты их окружением, поэтому сбежали. Штырь даже старался говорить культурно, и это почти получалось.
Друзья ушли, когда почти стемнело.
– У нас четыре штуки. Поделим? – Спросил Децел.
– Нет, – решил Север. – Купим еды.
– Да, висеть у деда на шее как-то стрёмно, – согласился Штырь.
– Купим макарон и крупы, – сказал Кабан. – Пропасть не пропадёт, и купить можно много.
На все деньги друзья купили макарон и разной крупы, но после тяжёлого дня они всё же решили взять себе по банке пива, расслабиться.
15 декабря 2013 года.
Друзья и Веня сидели в каморке. За окном вечер. Ураганный ветер метал снег во все стороны. На улице бушевал настоящий буран. Старик запустил в каморку даже сторожевого пса по кличке Байкал. Температура на улице была немного ниже нуля, но сырой сильный ветер пробирал до костей.
