Читать книгу: «Человек из Прибойа. Книга 1», страница 3

В наших землях луки были лишь у особо умелых и удачливых охотников, и то были простые короткие луки для охоты. Это оружие в наших землях редкое не только из-за сложности изготовления в сравнении с копьём. Лук убивает на расстоянии большем чем копьё, из него можно стрелять много раз, а копий много с собой не унесёшь. С помощью лука можно убивать цель на большом расстоянии, находясь в укрытии. За это луки во всех владениях наших земель были запрещены около сотни лет назад. Получить лук мог только охотник и только для охоты. Но не каждый охотник мог получить это право, только самый умелый и при этом сдержанный в эмоциях. При получении этого оружия, его владелец давал клятву перед богами никогда не использовать его против человека. Конечно, луки имели ещё несколько человек, таких как Перей или особо уважаемых, не относящихся к воинам.

– Этот монстр уже нападал на нас. Пришло время убить монстра. Пусть десять воинов отправятся в гнездо ворона и убьют его. Воины, что хотят сразиться, выйдите вперёд.

Из толпы вышли все воины. После вчерашних гуляний многие не то что сражаться не могли, они едва стояли на ногах, но старались это скрывать. Вождь окинул нас внимательным взглядом, затем стал указывать пальцем на тех, кто пойдёт. В отряд попали и я с товарищами. С Холмовья были выбраны шесть воинов, ещё один из далёкой деревушки на границе наших земель с пустошью (мёртвой зоной), это была воительница – крупная мощная баба, вооружённая копьём. По шрамам и кривой челюсти было ясно, что она много билась.

Наш отряд, геройски шагая, отправился к логову ворона, собирая восторженные взгляды. Я надеялся увидеть в толпе ту девушку, что столкнулась со мною вчера, но её не было.

Место, где живёт птица, было известно, оно находилось недалеко. Вскоре мы пришли. На возвышенности неподалёку от озера, среди камней и скал, лежало огромное гнездо. Старший воин из Холмовья, седеющий длиннорукий муж, жестом велел нам растянуться в цепь.

Мы тихо пробирались меж сочных трав, покрывавших склон. Наверху послышался шум. Над скалами поднялся в небо огромный чёрный ворон. Тело его размерами было похоже на тело коровы. Огромные крылья при каждом взмахе делали шум, и ветер от них волновал травы. Ворон устремился вдаль, затем развернулся и полетел прямо на нас. Урумар метнул копьё, но оно пролетело над головой птицы. Ворон схватил одного из воинов и унёс к облакам. Вскоре воин падал вниз, крича и размахивая руками. Глухой удар о землю прервал его крик.

Ворон вернулся, к тому моменту Коготь уже вернул своё копьё и был готов ко второму броску. Птица села на вершине холма, раскрыв клюв и растопырив крылья, пошла на нас. Лишь копья были пущены, как одним взмахом крыльев ворон поднял себя над землёй. Снова промах.

Клюв щёлкнул у лица Ратибора, но его меч всё же оставил на нём трещину. Ворон стал бить крыльями, поднимая пыль и обрывки травы, раскидывая в стороны набегавших воинов. Удар крыла оказался крепок, меня отбросило на несколько шагов. Подобрав топор, я обошёл врага сзади. Выбрав момент, вскочил ему на спину. Удержаться было сложнее, чем я думал, и единственное, что я мог, – покрепче вцепиться в перья. В голову птицы ударил камень, брошенный воительницей. Карканье чуть было не оглушило меня. Ворон взмыл вверх. Испугавшись, я выронил топор. Выдрав перья, я свалился. В последний миг схватился за хвост, но и это мне не помогло. Хвостовое перо не выдержало мой вес, и я сорвался. Приземлился я на склон и покатился с него вниз, ударяясь о кустарники и стволы карликовых деревьев. Не успел я остановиться, как катящийся следом труп ворона с двумя торчащими копьями настиг меня и увлёк за собой.

Неожиданно удары о землю сменились свободным падением. Мы слетели с невысокого утёса. Ворон рухнул на каменистый берег озера, а я сверху упал на него. Преодолевая сильную ломоту во всём теле, я поднялся. Я с восторгом заметил, что стою между двух копий на груди поверженного ворона! Жаль, никто не видит.

Мы вернулись в поселение с трофеями – когтями и перьями. Я оставил себе только одно перо, то, что вырвал при падении. К счастью, скатившись со склона, я себе ничего не сломал, а ссадины и ушибы пройдут. В поселении нас ждали и с радостью приняли весть о победе. Шаман со своим учеником тут же поспешили разбирать павшего гиганта на ингредиенты для своих настоев.

Ратибор предложил праздновать, никто не отказался, и мы направились в гостевой дом. Поев немного, я пошёл на поиски деда. Долго искать не пришлось, я встретил его на базаре.

– Гор! – окликнул он меня и поспешил навстречу.

Я поведал о нашем с воинами подвиге.

– Очень хорошо, теперь у скотоводов можно выменять немного больше. Их спокойствие это частично и твоя заслуга и они за неё заплатят, верь.

Дед отлично разбирался в торговле, и в тот день я стал тому свидетелем. Он знал, к кому, когда и с каким предложением подойти.

– Шаман ушёл, ты обменял пепел дракона?

– Ещё нет. Хозяин скота может не знать, что это, и его цену, не обменяет. Идём к вождю, он сейчас должен быть в настроении.

– Но у самого вождя нет скота, на что мы выменяем пепел?

– Гор… многое предстоит тебе узнать о торговле…

Я ходил у Дома великих вождей, ожидая деда. Жизнь в этом поселении казалась мне интересной, стремительной, будто горный ручей. Это место часто посещали путешественники, торговцы, вожди собирались на совет, играли свадьбы уважаемые и великие люди, чествовали героев. Даже сам Кулак собирал совет в Доме великих вождей. Это место знает много историй, видело много достойных мужей и подлых шакалов. Мне не хотелось возвращаться в Прибойа, к тем лачугам, медленной и тягучей, словно смола, жизни рыбацкой деревушки. Я ходил и представлял, как построю тут себе дом, после долгих походов буду возвращаться в него, украшать трофеями, после рассказывать у очага в гостевом доме о путешествиях.

Дед вышел ко мне, держа что-то в кулаке, по его лицу я понял – обмен вышел удачным. Я спросил, на что он обменял пепел дракона. Он показал гальку, окрашенную в яркий зелёно-жёлтый цвет, с белым пятном.

– Это мэньи. На них в Холмовье можно менять всё. Вот бывает, что тебе нужно обменять овцу на барана, к примеру. Ты приходишь к человеку, который хочет выменять барана, но овца ему не нужна. У тебя, кроме овцы, нечего дать, что тогда?

– Нужно узнать, что он хочет взамен, найти человека, у которого это есть, поменяться с ним и…

– А тому человеку тоже овца не нужна. Всё это бывает очень сложно и долго. В Холмовье меняют много и часто, Местный вождь, что был до этого вождя, молился богам, просил помочь навсегда решить споры с обменом, и однажды ночью ему во сне явились мэньи. Их можно менять только в этом поселении, что-то похожее есть в поселении Туманья. За весь пепел и твою помощь в победе над вороном вождь дал нам два десятка мэньий. Пойдём и купим свиней, а по пути покажу тебе одно место.

Мы поднялись на один из холмов, я увидел то, о чём зимними вечерами в главном доме моего поселения рассказывали легенды рыбаки. Огромный кит – сын бога моря (выброшенная цунами на берег во время Великой битвы атомная подводная лодка). Кит, чей бок был виден из земли, спал, ожидая времени, когда настанет его черёд править морем. По легенде, морской бог вновь поднимет бескрайние воды и приведёт их сюда, воды накроют кита, он проснётся и вместе сними уйдёт. Вокруг кита на холмах расстелились поля и пастбища с конюшней, птичьими дворами и загонами для животных, а немного выше – стройные ряды садов.

Мы пришли к загонам для скота.

– Вольный! – С радостью на лице к нам вышел седой человек в соломенной накидке. – Рад видеть тебя! Что это ты пришёл ко мне днём? Есть что на обмен?

– Ах ты, старый скотник… неужели я не могу к своему другу просто так зайти, а не ждать его в гостевом доме? Но да, я к тебе по делу. Нам нужны свиньи.

Сказав это, дед показал мэньи. Человек разочаровано посмотрел на предлагаемое за его животных и сказал, что бывалый путешественник мог бы предложить что-то поинтереснее. Разговор деда и скотовода вошёл в русло воспоминаний, каких-то шуток, понятных только им двоим, суждений о делах, казалось, не имеющих отношения к этому обмену.

Мне по голове попал мелкий камень, я в злости обернулся. Там стояла та девушка, что столкнулась со мной вчера, такая же грязная и с соломой в волосах.

– Только день прошёл, а ты уже заявил о себе. Как тебя зовут? – Речь людей Холмовья отличалась от речи людей Прибойа, в ней было больше слов и говорили они сложнее нас, отцу было бы сложно с ними общаться. Оно и понятно, Холмовье есть центр торговли всех наших земель, тут живёт много людей и много людей ходит сюда.

– Гор, сын Солнцемира.

– Хорошее имя для воина. Моё имя Эйа. Я земледелец, так определено.

– А кем ты хотела бы стать?

– Не знаю. Я хотела бы посмотреть другие земли, не только Холмовье. Хочу мужа из другой деревни, чтобы уехать.

– Была бы ты воином…

– Была бы, как та воительница из пустоши. Отец собирается выдать меня за ученика шамана, потому что он через несколько лет сменит его. А я не хочу, он худой и бледный, как мертвец, да и смердит от него смертью. Он всё время проводит с наставником или в подземельях Дома вождей или в Пещере мёртвых.

– Пещере мёртвых?

– Там мы оставляем тела усопших, вот дедушку моего полгода назад отнесли.

– А, у нас, в Прибойа, для этого остров есть.

– Хотела бы я побывать в Прибойа. А эта история про тебя и идола Светлого холма правда?

– Конечно. Я собираюсь в большой путь, открывать новые земли.

– Ты эти открой, – засмеялась она, – дальше, чем на три дня пути от своей деревни, и не уходил?

– Не смейся, я иду с дедом, он много знает.

– Так Свобода – твой дед?!

– Свобода? Ты знаешь его имя?

– Так его зовут, Свобода, или Вольный, он сам так назвался много лет назад. О Солнцемире я не слышала, а вот его знают все. Хотела бы и я с вами…

– Эй! – окликнул меня дед. – Ты бы хоть поучился, как торговать надо, а не болтал. Я выменял целую поросячую семью – свинью, кабана и двух поросят.

Мы шли обратно, солнце опускалось за холмы, вершины гор окутывали тучи, сползая по зелёным склонам. Будет гроза.

– Дед, а разве мы сами не можем сделать мэньи?

– Ты хочешь обмануть этих людей? Хороший опыт торговли даст тебе больше того, чего ты хочешь, и не отнимет жизнь.

– А вдруг кто-то захочет обмануть.

– Мэньи не покидают Холмовье, они переходят из рук в руки, возвращаются к вождю. Вождь знает, сколько всего есть мэньий, и если их станет больше… обманщика быстро найдут даже в других деревнях. Если обманом он получил слишком много, его убьют. Не обманывай никого, нам ещё в большую дорогу. Завтра с рассветом пойдёшь обратно, животных повезут в телеге.

– А ты?

– Я буду ждать тебя в Холмовье 12 дней, потом уйду, так что поторопись. Пока не пришла зима, нам в Тёмных землях нужно найти поселение и договориться о зимовке.

– Тебя зовут Свобода? Ты не говорил.

– Ты и не спрашивал. Когда меня изгнали, я стал скитаться по лесам. Позже я понял, что это не наказание для меня, я понял, что свободен. Я сумел выжить и решил не быть отшельником. Выбрал себе имя Вольный, но для многих людей из других деревень это слово было непонятным, сложным, и они просто звали меня, как понимали – Свобода. А слово Вольный я услышал от воина из Тёмных земель. Это было тридцать лет назад.

– Тёмные земли на севере, путники не находили там поселений и следов людей, но много раз от туда приходили люди… не понятно.

– Нечего тут понимать, там живут люди, просто мы не знаем пути к их поселениям. Ты же не думаешь, что эти земли одни, где есть люди, а все остальные пусты от людей. Интересно, сколько всего есть земель?..

– Интересно, чем заканчивается море?..

ГЛАВА 3. Ночь совета

За стенами гостевого дома бушевала гроза, ветер бил о стены тяжёлыми каплями дождя, вспышки молний просачивались сквозь щели, раскаты грома прерывали разговоры. У очага ютились люди. Гостевой дом был полон, в непогоду люди старались держаться вместе, среди них я нашёл Эйа, мы долго говорили, делились историями. Она рассказала, что в Холмовье почти год назад приходил человек с веслом, он пробыл тут недолго и ушёл к северной границе. Я понял, что это был Тио. В голове поселилась тревожная мысль – Тио пошёл в тёмные земли. Не знаю что больше тревожило меня, что Тио может там погибнуть, или первым найти поселение, тыкать в меня пальцем и говорить что он путешественник лучше меня.

– Давай выйдем на улицу, дождь почти закончился. Я хочу поближе подойти к большому киту, – предложил я.

– Ты что, нельзя сейчас выходить. Многие духи пользуются дождём, чтобы творить свои дела. Если выйти в такой дождь ещё и вечером, можно случайно попасть в мир духов и не вернуться.

– Вот мне и интересно на них посмотреть, мы осторожно.

– Ладно, но далеко не пойдём.

Мы вышли на улицу, кругом никого, только дождь стучит по земле и шелестит в соломенных крышах. Небо над головою тёмное, зловещее, вершины гор скрылись в тучах. Сейчас никакому человеку там лучше не появляться, – думал я тогда. На западе тучи были слабее, и садящееся солнце просвечивало их, покрывая верхушки вековых деревьев тусклым жёлтым светом. Мы же внизу были покрыты таинственной тенью. Слабый туман поднимался от земли. Из гостевого дома следом за нами вышел человек, гость из очень маленькой деревни, спрятанной в горах. Он всё время носил на плече корзину с маленьким круглым отверстием, а на шее его висел большой амулет в виде глаза. Этот человек постоянно попадался мне на пути. Вчера вечером я много говорил с ним в гостевом доме, он много спрашивал обо мне и Прибойа. Запомнились его ровные белые зубы, ни у кого таких не видел.

Человек с корзиной не пошёл за нами, он направился прочь из деревни в сторону Прибойа. Мы быстро шли к выходу из поселения в сторону полей. Покинутые улицы наполнял лишь ветер.

Вдруг я услышал шаги, шлёпанье ног по лужам, обернулся. По улице медленно двигалось нечто. Оно было похоже на человека, только чёрного. За спиной его были два чёрных крыла. Мы спрятались за углом дома, стали наблюдать.

– Я говорила, – испуганно шептала Эйа, вцепившись мне в руку. – Это, наверное, сам бог смерти. Не надо было нам выходить.

Оно медленно шло к дому вождей.

– Оно хочет войти в железный дом вождей, – я вынул топор из петли.

Не знаю, смог бы я тогда напасть на него, руки мои дрожали, хотелось бежать. Не было бы рядом её, я бы так и сделал. К счастью, всё стало понятно до того, как я принял решение. Дверь железного дома открылась, из неё выбежал помощник шамана – бледный, как мертвец, в чёрных одеждах. Он взял крылья и занёс их внутрь. Шаман нёс крылья поверженного нами ворона, вот и казался человеком с крыльями.

– А я догадывался, что это просто человек, – слукавил я тогда, но Эйа поверила.

Мы вышли за пределы поселения, поднялись на холм. Над лугами и холмами, залитыми лучами садящегося солнца, растянулась радуга, на фоне почти чёрных туч она казалась очень яркой. Ветер доносил запах сырой земли и сена, мелкие, но частые капли дождя едва слышно стучали по листве кустарников. Пораженные красотой, мы замерли, свет солнца был не таким, как всегда, и он предавал всему вокруг другие цвета.

Наконец я взглянул в сторону большого кита и тут же пригнулся, дёрнув девушку за руку. Мы легли в траву, стали наблюдать.

Невиданные существа были похожи на людей, но с белой, как снег, толстой морщинистой кожей. У них были страшные морды без ртов (люди в защитных костюмах и респираторах). Они ходили по лугам, между загонов для скота, огородов и складов. У каждого в руках были разные предметы, некоторые втыкали в землю. Они делали нечто странное, я тогда даже не мог предполагать, что они делают, тогда я не мог представить таких технологий и инструментов, да и в то, что это – люди, я тогда не верил. Для нас с Эйа это были духи, неведомые божества, и вопрос у нас был один – злые они или добрые?

Мы наблюдали за ними, лёжа в мокрой траве. Дождь стал усиливаться, солнце село за лес, цвета вокруг изменились. Страх стал окутывать нас. В сумерках эти существа стали казаться зловещими.

– Надо уходить, – прошептала Эйа.

Было нужно, но эти существа были достаточно близко, чтобы заметить нас. Мы стали медленно отползать назад…

Позади раздалась речь, невнятная, но громкая. Мы обернулись и с криком вскочили. Хоть и воин, но я тоже вскрикнул от страха, за что тут же стало стыдно. Прямо позади нас оказался один из духов, мы не заметили его, наблюдая за остальными, а он, похоже, не замечал нас, пока мы не стали отступать.

Странное существо примирительно подняло руки, что-то говорило невнятно. Я понял тогда – это не рожа такая, оно в маске. Человеческие глаза смотрели на меня, в них не было злобы, лишь лёгкая растерянность. Остальные подбежали к нам. Я выхватил топор, Эйа схватила камень с земли и с силой бросила его в одно из существ, затем подняла палку. Мы стояли спина к спине, оскалившись, сжимая оружие мокрыми от дождя и пота руками.

Существа нас не окружали, они стояли полукругом в нескольких шагах от нас, всего их было больше десятка. Они говорили меж собой, но из-за масок я не мог понять их речь, иногда я всё же улавливал отдельные слова, но этого языка я не знал. Наконец один из них указал рукой на поселение, видимое с холма и произнёс: «Го». Мы не поняли, что он хочет. Он указал на нас, затем на поселение и повторил: «Го».

– Что такое «го»? – тихо спросила Эйа, прижавшись ко мне спиной ещё сильнее.

– Я не знаю.

– Гоу! – Он показал пальцами идущего человечка, на нас, затем на поселение.

– Я понял, они просят нас уйти обратно, похоже, они не хотят нападать.

– Пошли…

Мы пятились назад, не выпуская их из виду, держа оружие наготове. Они смотрели на нас с вершины холма. В сумерках их белые фигуры выглядели жутко. Наконец они развернулись и скрылись за той стороной холма.

До самого поселения мы так и дошли спиной, не отрывая взгляд от вершины холма, спотыкались, наступали босыми ногами на острые камни, но всё смотрели на место, где были они. Наконец, очутившись среди жилищ, мы почувствовали себя в безопасности, я убрал топор, она бросила палку. Мы поспешили к гостевому дому. Дождь усиливался, стало почти совсем темно.

– Пошли быстрее, кто знает, какие ещё ужасы бродят в темноте в такую погоду,

Мы с Эйа сидели на соломе в темноте дальнего угла гостевого дома. В помещении единственным источником света и тепла был очаг в центре. Дрова горели плохо, дым не хотел выходить в отверстия потолка и окутывал людей. За окном шумел дождь. По домам никто расходиться не стал, все остались. Старухи рассказывали истории о духах да старые легенды. Воины меж собой говорили о том, кто кому когда морду бил, и кто с какими женщинами бывал. В гостевом доме был и вождь Холмовья со старейшинами, в их компании сидел и мой дед, что-то говорил. Видя своего деда в компании высоких людей, я ловил в своей голове мысль, что и я достойный человек, ведь отец моего отца такой. Эту мысль я выкидывал, ведь она лгала мне, но мысль стучалась и требовала впустить её.

Мы с Эйа тихо говорили об увиденном, следя за тем, чтобы никто не подслушивал.

– На них была одежда, – говорил я. – Ещё маски.

– Мне тоже показалось, что это не их лица, но одежда… непонятная она. Из чего? Хлопок? Лён? Материал даже на кожу не похож.

– Я видел их глаза, они очень похожи на людей.

– Думаешь, это люди? – Усмехнулась она.

– Нет. Многие духи и божества ведь очень похожи на людей, вот и они.

– Хорошо, что они не напали и не забрали в свой мир.

– Скажу честно, мне интересен мир духов, я хотел бы его увидеть.

– Ты что?! Людям, мир людей, духам, мир духов. Ты ещё многого не сделал, не иди в мир духов.

– Я не иду в него, я сказал, что интересно было бы на него посмотреть.

Вскоре от человека к человеку поползли слова: «Свобода идёт в Тёмные земли». Воинов эта новость оживила, они стали гадать, какое оружие у тамошних воителей, какие там водятся звери, и вскоре снова вернулись к женщинам, представляя, какие они в тех землях. Народ же говорил о всякой мистике или плодах и ценностях неизведанных земель. Появились даже те, кто точно знал о великих богатствах тёмных земель, хотя всю свою жизнь провёл среди свиней.

Спали все в куче. С рассветом люди стали уходить, в первую очередь скотоводы шли проверить свои загоны. Эйа тоже ушла, не став будить меня. Нас с Ратибором и Когтем ждала обратная дорога, нужно было привезти купленных свиней в Прибойа. Дед решил остаться и ждать меня в Холмовье, Ратибора и Урумара он тоже был согласен взять, точнее, он не был против.

Старая кляча, облепленная мухами, шлёпала копытами по лужам и тащила клетку. Колёса у клетки были просты – примерно одинаковые срезы ствола большого дерева. Две чёрные некрупные свиньи и двое подрощенных поросят, сытые, дремали в клетке. Наши рюкзаки были привязаны к прутьям клетки, и мы шли налегке.

Урумар на ходу отрабатывал умение пользоваться своей необычной обновкой. Теперь его волосы были заплетены в косу, а на конце её был вплетён специальный маленький клинок, способный не убить, но нанести серьёзные порезы при умелом использовании. По пути он шёл, пытаясь своей косой срезать ближайшие ветви.

– Большой поход это хорошо, – говорил Ратибор, – это интересно. Как к этому вождь подойдёт? Он не захочет отпускать молодого воина.

– Я для этого свиней и купил. Теперь их смогут разводить быстрее, у нас же их осталось всего пять.

– Я не знаю цифр, – отмахнулся Ратибор.

– Выучил бы хоть до десяти, – строго посоветовал Коготь. – А то даже описать, скольких врагов убил, не сможешь.

– На пальцах покажу. Я тоже хочу в поход, скучно мне, хочу новые земли посмотреть, новые красоты познать…

Коготь согласно кивнул.

– А нас троих-то вождь отпустит? – сомневался я.

– Будем на совете просить, я уже обдумал, что буду говорить, – начал Коготь, было видно, дух его поднят. – Давно не делались подвигов, давно не было великих событий, и Кулак на небесах ругает нас за нашу лень. Мы пойдём завоёвывать новые земли, принесём в Прибойа новые знания, инструменты, может быть, материалы и славу. В своих землях в нас нет смысла, последняя война между племенами закончилась ещё до моего рождения. Воины только иногда бьются с Чайками. Нужно убедить вождя. Поход может занять целый год, но говорить о нем будут ещё много лет.

На следующий день мы шли по большой зелёной равнине, солнце сильно пекло, а тёплый ветер подгонял в спину, так, что, казалось, собьёт с ног.

– Смотрите, – указал я на группу людей, быстро идущих по пояс в траве. Они шли к нам.

– Это Чайки! – Заметил Ратибор, остановив лошадь. – Гор, готовься биться, руби их, не жалей!

Я выхватил топор, встал в боевую стойку, смотря на бегущих на нас и кричащих во всё горло людей. Худые, как скелет, чёрные от загара, в набедренных повязках и обрывках одежды, вооружённые палками и деревянными штыками, – Чайки. Их так называли за шум, за то, что они держались кучей и постоянно дрались за добычу. Это небольшое племя изгоев, молодые парни, не прошедшие испытание или просто сбежавшие из своих деревень, изгнанные. Они жили воровством и грабежами путников на дороге от деревни к деревне, иногда угоняли скот и даже воровали из поселений девушек. У них нет конкретного места для стоянки, они всегда перемещались.

«Вот он, мой первый смертельный бой с человеком». Так я думал, но бросаться в драку я не спешил. Должен признать, страх был. Я не знал, как дерётся человек в смертном бою. Их было восемь, и я не был уверен – справлюсь ли?

Они бежали на нас, воинственно подняв вверх палки, в их криках можно было разобрать требования оставить телегу и бежать. Я взглянул на товарищей, в их руках не было оружия, они его не собирались вынимать.

Когда плотная толпа врагов достаточно приблизилась, Ратибор и Урумар неожиданно похватали камни из-под ног и метнули их во врагов, ошеломив их на мгновение. Этого хватило воинам, чтобы выхватить оружие и броситься в бой. Я замялся, и опомнился, когда клетка тронулась с места. Мелкий худой парнишка, явно младше меня, уводил лошадь, его не было с нападавшими, он прятался в траве с другой стороны дороги.

Я занёс топор и бросился на него, тот ловко увернулся и с криком стал бегать вокруг телеги, я за ним. Он резко остановился и метнул камень. Я присел, и камень пролетел над головой, но мальчишка тут же ударил меня в грудь, свалив на спину, и помчался к лошади. Из груди моей торчала острая рыбья кость, она застряла в броне и не нанесла мне вреда. Я вскочил и, догнав мальчишку, ударил обухом топора в плечо, тот в испуге убежал, лишь макушка торчала из травы. Точно не знаю, что заставило меня поступить так, руки сами не хотели бить. Не стану врать, не убил я его не потому, что он ещё ребёнок, он Чайка, а потому, что боялся убить человека, что-то помешало расколоть его череп.

Я бросился помогать товарищам. На пыльной дороге уже лежал внутренностями наружу один из врагов, сразу стало ясно – пал от клинка Урумара.

Бой продлился совсем недолго; получив увечья и поняв, что не победить, противник бросился врассыпную, двое не бежали, а ковыляли, с большим усилием держась на ногах, им никто не помогал. Коготь потянулся за копьём за спину, но передумал, не стал убивать бежавших. Я же в бою успел получить несколько крепких ударов, до следующего полудня ходил с опухшим лицом, но мой топор теперь был окроплён кровью и мог называться боевым. Хоть ярость боя мне была знакома, но бой с человеком – это другое. Те же жар и лёгкое дрожание во всём теле, но чувство другое.

– Одного? – спросил я, пытаясь восстановить дыхание.

– Да, – ответил Урумар. – Это я его.

– А вон тех двоих, я. До вечера не дотянут, скорее всего. Надо вождю сказать, что Чайки вернулись. Ты, Гор, никого не убил, плохо, но твой топор всё же испил крови, хорошо.

– Остался бы раненый, дали бы тебе убить его, не нужно заставлять человека мучиться. Но они уходят. Убьёшь в следующий раз.

Мы стояли и смотрели на отступавших. Тем двоим всё же помогли, взяв их под руки. Неожиданно один из тех, кто шли нормально, упал в траву, товарищи остановились, постояли недолго и продолжили путь. Упавший так и не встал.

Дальнейший путь наш был спокоен. После полудня третьего дня мы пришли в Прибойа. Первым делом мы остановились на скотном дворе. Уставшую клячу оставили у корыта жадно пить мутную воду. Свиней выпустили в загон. Скотовод был рад пополнению и послал младшего сынишку лет четырёх-пяти в деревню сообщить эту новость вождю. Я с воинами, взяв свои рюкзаки, тоже отправился в поселение. Медлить я не стал и первым делом зашёл к вождю и сообщил о желании исследовать Тёмные земли, вождь рассмеялся. Ратибор и Урумар поддержали меня. Услышав слова поддержки, Маисей нахмурился.

– Считаешь себя смелым, считаешь себя храбрым? – Он шёл ко мне, с каждым шагом ударяя посохом о землю. – Не прошёл месяц, как ты стал воином, и ты хочешь идти в тёмные земли? Таракан!

Он наклонился к моему лицу, громко дыша. Вокруг стали собираться люди, в основном это дети и женщины, те, кто были в деревне в тот момент.

– Я хочу открывать, хочу поставить на доске новые места.

Доска – глиняная плита, что-то вроде карты наших земель. Конечно, картографией как таковой никто в диких землях не владел, на доске были отмечены деревни и знаковые места. По ней можно было узнать очень приблизительное расположение мест относительно друг друга, но расстояние и конкретных маршрутов на ней указано не было.

– Дерзкий ты, да? Посмотрим, что об этом скажут духи предков.

Он криком позвал шамана Мелло. Тот, шелестя своим одеянием, вышел из своей лачуги, щурясь от света.

– Зови «ворон», пусть отвезут дерзкого воина на Остров мёртвых и оставят его там до утра.

Шаман ворча заковылял вниз к берегу. Спустившись немного, он стал трубить в траурную раковину. Её гулкий звук обычно оповещал о чьей-то смерти или смертельном ранении. Так шаман призывал своих помощников.

– Я соберу совет, и мы обсудим поход, но без тебя. Ты плывёшь на остров. Проверим, так ли ты смел, или ты просто брешущий пёс.

Подобные выражения считались крайне оскорбительными. Мой читатель, ты наверняка задаёшься вопросом, почему вождь так серьёзно воспринял слова юнца? Ведь в этом возрасте подросток максималист. Я скажу почему. В наших краях слово было сильным инструментом и владение им требовало ответственности, проще говоря, в диких землях, а в Прибойа особенно, было принято отвечать за свои слова. К тому же у меня был дед, всем известный Свобода, меня поддержали воины, а ещё Маисей никогда не забудет тот случай с Тио.

Я стоял по пояс в воде, на лёгких волнах качались водоросли, принесённые недавним штормом. Навстречу мне плыла длинная лодка, шлёпанье вёсел по воде слышалось всё чётче. В лодке стояли двое гребцов с двух концов. Одеты они были в длинные чёрные одежды. Кисти рук, ноги и лица – всё, что видно из под одежд, было вымазано голубой глиной. Это были «вороны».

Лодка остановилась рядом со мной. Шаман, стоявший на берегу, передал им указ вождя – отвезти меня на остров и бросить там. Те молча кивнули и протянули мне руки. Я взобрался в лодку, едва не перевернув её.

Маленький холмик на морском горизонте, что с берега не было видно при более сильных волнах, медленно превращался в покрытый лесом остров. Спокойная морская гладь, небо без облаков, ласковое не жгучее солнце, лёгкий солёный ветерок, – всё создавало какой-то загробный покой. Это меня тогда и пугало, мне казалось, что смерть заманивает меня в загробный мир. А остров всё приближался…

«Вороны» – помощники шамана. Они занимаются мёртвыми: приносят умерших или погибших в бою в лачугу шамана; помогают ему подготовить тело; отвозят тело на Остров мёртвых; на острове тела закапывают, сжигают, вешают высоко на деревьях, бальзамируют и устанавливают в святилище – в зависимости от статуса и пожеланий усопшего. В обязанности «ворон» входит всё, что связано с мёртвыми, в том числе и уход за Островом мёртвых. Лодка, в которой меня везли, называлась «морра» и предназначалась в основном для перевозки тел. Всего «ворон» было двое, и они были мужем и женой. Ребёнком я их боялся.

Они перестали грести, до берега оставалось совсем немного. Они попросили меня отдать им топор на время, на остров с оружием нельзя. Ещё мне велели закончить за них уборку острова до сумерек, собрать сухие палки и расчистить дорожку к святилищу, зажечь в нём свечу после заката. Ещё велели не справлять нужду на острове, нельзя.

Я доплыл до берега острова, ступил на тёплый чистый песок. Вороны даже песок на пляже чистили, сгребая листья и мусор, принесённый морем во время прилива. Мы верили, что после смерти душа ещё некоторое время находится рядом с телом и чувствует себя, как живой человек, поэтому мы хотели, чтобы души умерших гуляли по чистому райскому острову в ожидании суда богов.