Читать книгу: «НеГерой. Повесть о маленьком человеке», страница 3

К тому же миролюбивый характер и боязнь любого насилия не стали бы преимуществами при отборе в охрану. Эта работа требовала жесткости, смелости, наглости, крепких рук и хорошей физической формы, то есть всего того, чего Матвей был несправедливо лишен.

Перспектива стать расклейщиком не привлекала. Даже это название звучало ужасно. Матвею казалось, что шершавый суффикс «-щик» принижает название должности: уборщик, упаковщик, расклейщик… Не хотелось начинать трудовой путь в компании таких унылых персонажей.

Оставался официант. В его юношеской иерархии должностей официанты занимали довольно почетное место. Может быть, потому, что Матвей нечасто их видел.

До поступления в институт он бывал в ресторанах только на юбилеях родственников. В первые месяцы учебы Матвей дважды встречался с однокурсниками в недорогом баре. В первый раз – отмечали посвящение в студенты. Во второй – по какому-то надуманному поводу… Кажется, провожали осень.

В баре они брали только пиво, орешки и чипсы. Матвей запомнил, как гордо и высокомерно разговаривал с ними официант. Как снисходительно смотрел он на каждого, кто заказывал. Как перебивал и нехотя отвечал на вопросы. Картина была такая, словно бедные родственники неожиданно пожаловали к богатой родне, которая кривится, хмурится, цедит слова сквозь зубы, но выгнать не решается. Как-никак всё-таки родственники…

И еще, тот официант был очень важным. Давал понять, что он большой человек. Тогда Матвей еще не знал, что пустые и недалекие люди используют грубость и хамство как увеличительное стекло, чтобы казаться окружающим крупнее и значительнее в несколько раз.

В общем, Матвей решил устроиться официантом. Начал обзванивать кафе и рестораны по объявлениям о наборе сотрудников. Он был уверен, что справится. Особенно если повезет работать в вечерние или ночные смены.

Самым сложным казалось умение управляться с подносом. Матвей помнил, как на юбилеях родственников официанты приносили подносы, в несколько слоев заставленные тарелками. Нагромождение посуды казалось беспорядочным и хаотичным, однако блюда доставлялись целыми и неразрушенными. Он подумал, что дома нужно будет потренироваться.

Но везде были нужны официанты с опытом. Услышав про его отсутствие, на другом конце провода сразу же бросали трубку. Матвей ничего не успевал сказать ни про твердые намерения быстро обучаться, ни про готовность работать на совесть. После вопроса об опыте и его честного ответа «нет» Матвей слышал только короткие гудки.

Это была его первая попытка трудоустройства. Сделав примерно двадцать звонков, Матвей приуныл. Вакантный поднос владельцы ресторанов и кафе охраняли, словно чашу Грааля.

Еще мешали люди, которые громко негодовали ему в спину. Тогда у него не было мобильного телефона. Матвей звонил из телефонной будки и постоянно выслушивал недовольство ожидающих, что слишком долго занимает телефон-автомат.

Матвей стал ежедневно охотиться за газетами, в которых печатали объявления о работе. Покупал их рано утром и после окончания занятий бежал к ближайшему телефону-автомату.

На четвертый или пятый день Матвей неожиданно услышал в трубке вялое «ну, приходи, посмотрим». После такого количества отказов это зыбкое приглашение окрылило его. Словно после многих проигрышей ему наконец-то раздали полную руку козырей.

Он бежал домой, радостно повторяя адрес кафе, который был продиктован ему так же вяло и незаинтересованно. Но Матвея это не расстраивало. Он уже видел себя в белой рубашке и черных брюках. Уже ощущал, как оттопыриваются карманы, набитые щедрыми чаевыми.

Родителям Матвей решил пока ничего не говорить. Они были бы однозначно против. Особенно мама. Подработку расценили бы как пренебрежение институтом. Появление собственных заработанных денег стало бы серьезной заявкой на досрочное взросление. Матвею казалось, что родители еще не были к этому готовы.

Кафе находилось на окраине города, недалеко от Кировского завода. Располагалось оно на цокольном этаже в обычном жилом доме. Невзрачная вывеска обозначала вход. Чтобы попасть внутрь, нужно было спуститься по неровным ступеням.

Волнуясь, Матвей вошел в кафе и оказался в сумеречном, накуренном и душном помещении. Посетителей не наблюдалось. Столы были накрыты красными скатертями. Багровые портьеры спускались с карнизов. Низкие сводчатые потолки мрачно нависали над головой. У Матвея появилось ощущение, что он находится в чьем-то пустом желудке.

Рядом материализовался человек в белой рубашке. По блокноту в руке Матвей опознал официанта. Тот вопросительно смотрел на него.

– По поводу работы, – сказал Матвей.

Официант молча исчез так же незаметно, как появился. Матвей ощутил легкую зависть. Этот человек был на своем месте. Уже имел работу и знал, как ее выполнять. Уже получал зарплату и мог ее тратить. Кстати, официанту из того бара они всё равно оставили чаевые, хотя Матвею и сокурсникам очень не понравилось обслуживание. Просто им не хотелось соглашаться с тем, что он подумал о них.

Невысокий плотный мужчина кавказской внешности молча поманил его рукой и сел за ближайший столик. Матвей подошел, догадавшись, что это и есть владелец заведения. Сесть мужчина не предложил, и Матвей остался стоять.

– Как зовут? – спросил мужчина почти без акцента, не здороваясь и не представляясь.

– Матвей.

– Где работал?

– Пока нигде. Учусь. Студент, – объяснил Матвей.

– Студент, – нахмурился мужчина. – Знаю. Были у меня студенты. Как экзамен, работать не могут. Зачем мне студенты? Мне надо, чтобы работали.

– Я могу работать, – тихо сказал Матвей.

Почему-то уже в начале разговора он совершенно забыл речь, которую долго репетировал. Матвей хотел рассказать, что готов много работать, убедить, что быстро учится, заставить поверить, что он – исполнительный и послушный, что деньги ему нужны, чтобы продолжить учебу. Как когда-то Ломоносову…

Шутку про Ломоносова он оставил напоследок. Надеялся смягчить и рассмешить потенциального работодателя.

Мужчина тяжело и недобро смотрел на него. Матвей растерялся. Он понял, что не понравился владельцу, и хотел исправить впечатление. Но не мог заставить себя говорить. И молчал.

– С клиентами так же будешь разговаривать? – мрачно спросил мужчина.

– Нет, – тихо ответил Матвей.

Хотел что-то добавить и опять не смог. Для убедительности отрицательно помотал головой. Выдавливать из себя слова было сложнее, чем зубную пасту из пустого тюбика.

Матвей не понимал, почему, но ему было совсем не по себе и даже немного страшно. Его мучитель тоже молчал. Он словно увеличился, стал выше, массивнее и тяжелее, и давил Матвея своим молчаливым презрением.

– Ладно, телефон оставь, – сказал владелец и вздохнул.

Этот вздох словно сдул его до нормальных размеров. Матвей как будто заново увидел немолодого мужчину, сидевшего напротив. Губы его были плотно сжаты, но в глазах Матвей с удивлением заметил колючее веселье, как у человека, который готов рассказать скабрезную шутку. Мужчина опять вздохнул, и Матвею показалось, что нелюбезный собеседник очень устал.

Тогда Матвей наконец заговорил. Быстро выложил подготовленную речь, даже зачем-то соврал, что его тетя была директором ресторана, он пару раз там подрабатывал, и небольшой опыт у него всё-таки есть.

Мужчина молча выслушал Матвея. Дополнительных вопросов не задавал. Достал из кармана лист бумаги, развернул его, и Матвей увидел, что одна сторона полностью занята каким-то списком. Мужчина перевернул лист. Список продолжался до середины, дальше было свободное место.

– Телефон оставь, – повторил он.

Матвей продиктовал. Мужчина записал имя и телефон внизу списка. Матвей догадался, что это был перечень кандидатов, которые приходили до него. И понял: шансов, что ему позвонят, не больше, чем найти в библиотечной книге сто долларов.

Ему действительно никто не позвонил. Матвей продолжал поиски упрямо, но безрезультатно. Никому не нужен был студент, который больше не хотел быть бедным.

Глава 3

Под воспоминания Матвей незаметно опустошил тарелку, но сытости не почувствовал. Может быть, оттого, что ел задумчиво и невнимательно. А может, потому, что суп опять не понравился. Сложно удовлетвориться тем, что не любишь.

Потом подумал, что неплохо бы выпить кофе. Но кофемашина сразу же потребовала залить воду и засыпать зерна, и Матвей передумал. В квартире было спокойно и тихо. Безразличие и сонливость охватили его. Захотелось лечь в постель, полежать и даже поспать.

Он не лег. Матвей хорошо знал: если обездвижиться, из темных уголков сознания приползут тревожные мысли. А перед глазами будет крутиться карусель сегодняшних событий, однообразно повторяясь с каждым оборотом.

Матвей пересилил сонливость и сел за ноутбук: решил разместить резюме, посмотреть подходящие вакансии и оценить ближайшие перспективы.

Однако и этого делать не стал. Подумал и отложил до завтра. Он вдруг почувствовал себя свободным. Свобода была короткой, словно пробел между словами. Но показалась длинной, как ожидание чего-то важного.

Матвей машинально открыл страницу поисковика. Потом почитал новости в попытке наполниться подробностями чьих-то проблем, чтобы на время вытеснить собственные.

Не помогло. Матвей ощущал нарастающую тревогу. Где-то внутри него словно заработал тот самый магнитофон-двухкассетник, который ему подарили в детстве на день рождения. И кто-то невидимый включил воспроизведение обеих кассет одновременно. Первая проигрывала привычные будничные ритмы. Вторая тихо повторяла одни и те же неприятные слова. И у первой хотелось прибавить громкость, чтобы заглушить вторую.

Если бы Матвей уволился сам, его бы ничего не мучило. Хотя в обоих случаях результатом стало бы отсутствие работы. Не так уж редко оболочка бывает не менее важна, чем содержимое.

На Матвея накатило противное ощущение второсортности. Как-то на рынке продавец с неохотой демонстрировал ему битые и неровные томаты, пренебрежительно называя их «некондицией». А рядом громоздились упругие, лоснящиеся и сочные плоды. Крепкие. Яркие. Востребованные. И теперь Матвей ощущал себя в той неприглядной некондиционной кучке…

Время уже близилось к четырем часам вечера. Яна никогда не приходила раньше семи. Оставалось еще три свободных часа.

В новом статусе безработного ничего не делать было неудобно и даже немного стыдно. Матвей решил навести порядок в своих бумагах. И разобрать, наконец, два ящика письменного стола, которые были забиты вроде бы нужной, но бессмысленной мелочью.

Кабинет, как его шутливо называли Матвей и Яна, находился на лоджии. У них была однокомнатная квартира, из которой получилось сделать четырехкомнатную в миниатюре. Ступенчатая перегородка делила комнату на гостиную и спальню. Глубокий встроенный шкаф-купе олицетворял гардеробную. Половину утепленной лоджии занимал письменный стол.

Гости с восторгом разглядывали сорок квадратных метров, на которых поместилось всё необходимое, и хвалили сообразительность хозяев.

«Нашли чему удивляться, – думал Матвей. – Нехватка денег открывает в людях и не такие таланты…»

Он решил начать со своего рабочего портфеля. За несколько лет во внутренних карманах и карманчиках скопилась куча ненужного хлама: старые визитки, исписанные авторучки, какие-то рекламные листовки, извещающие об огромных скидках и сохраненные «на всякий случай». Невостребованные и забытые, они давно превратились в мусор, потому что «всякий случай», как обычно, так и не случился.

Почти о каждом человеке в России написана книжка. Трудовая. Ее первой Матвей вытащил из портфеля.

Он нечасто держал в руках свою трудовую. На обложке почему-то был отпечатан герб СССР, хотя завели ему книжку в 2005 году. К тому времени СССР уже четырнадцать лет как не существовал. Странно, что типографии, выпускающие трудовые книжки, до сих пор не изменили обложку. Матвей удивился. Раньше он почему-то не замечал этого.

Раскрыл ее. На первой странице гладким почерком отличницы было аккуратно выведено: «Туманов Матвей Аркадьевич»; строчки ниже уведомляли, что родился он 01.02.1983 и образование получил высшее.

Читать трудовую книжку интереснее, чем детектив. Между скупыми «Принят» и «Уволен» всего пара строчек – и всегда столько событий.

Целая маленькая жизнь. Рождение нового сотрудника. Стремительное взросление. Перспективная молодость. И рутинная старость.

Конечно, бывает, что человек покидает компанию, так и не родившись как сотрудник. Или, наоборот, стареет, даже не повзрослев.

Со следующей страницы начиналось описание его сознательной трудовой жизни. Первая запись сообщала, что Матвей «Принят в ООО „СтройГипроПласт“ на должность продавца-консультанта».

Он хорошо помнил, как это было. После окончания института выяснилось, что диплом менеджера у работодателей совершенно не котируется. Позже оказалось, что большинство сокурсников столкнулись с аналогичной проблемой. Нескольких пристроили родители. Остальные безуспешно искали работу сами.

Матвей созванивался с однокурсниками. Их истории были одинаковыми, как конспекты институтских лекций. В первый месяц все рассылали резюме на лучшие вакансии. Отличники гордо прилагали выписку с отметками. Хорошисты делали упор на темы дипломных и курсовых работ. Троечники надеялись на удачу и, по старой привычке, звали халяву. Однако та, наверное, была слишком занята тем, что помогала нерадивым студентам, и на зов не являлась.

Начало поиска можно было сравнить с точечными выстрелами. Они казались снайперскими, но получались холостыми. Следующий этап напоминал массовую бомбардировку. Куцые резюме отправлялись на любую более или менее подходящую вакансию.

Этот способ тоже результатов не давал. В итоге каждый устраивался как мог. Шли в мерчендайзеры и агенты по недвижимости. В бармены и промоутеры. Шли туда, куда брали. Амбиции заканчивались быстрее, чем вакансии на профильных сайтах.

Были и те, кому везло. С двумя из таких счастливчиков Матвей тесно общался в институте. Виталика Крайнова взяли в фирму, которая импортировала что-то из Азии. Рома Кашников попал в компанию, организующую строительство дач.

Как-то вечером Матвей случайно встретил Кашникова в метро и стал расспрашивать, как у него дела. Рома жаловался на скуку, огромное количество бумаг и отсутствие перспектив. В нем чувствовалось разочарование археолога, который работает простым землекопом.

Сначала Матвей расстраивался, что получил ненужную специальность. Было обидно, что работодатели не замечают его, не предлагают наперебой лучшие условия, что за пять лет подготовки к будущей работе его не подготовили к самому главному: возможному отсутствию работы для новоиспеченного специалиста.

Однако потом успокоился. Ему пришла в голову мысль, что невостребованность – это отличный шанс. Зато теперь можно работать кем угодно. Матвей лишился бы выбора, если бы точно знал, кем хочет быть.

Но его никуда не брали. И даже не приглашали на собеседования. Октябрь заканчивался, надежды – тоже. Родители осторожно советовали начать с малого, поработать хоть где-то, чтобы набраться опыта. Матвей соглашался. Ему было уже всё равно. Хотелось как можно быстрее прыгнуть во взрослую жизнь.

Объявление о большом наборе сотрудников в строительный магазин он случайно увидел в газете, хотя уже давно не искал информацию в прессе. Со времен охоты за объявлениями на первом курсе поиск работы сильно упростился. Уже не нужно было названивать по телефону и торопливо рассказывать о себе чужим от волнения голосом. Несколько щелчков мышкой – и резюме мгновенно улетало адресату.

Однако и в новой системе были минусы. По телефону отказывали сразу. На резюме, отправленные по электронной почте, никто не отвечал. Иногда Матвею казалось, что его письма теряются в хитросплетениях проводов и микросхем.

Когда Матвей учился на втором курсе, родители купили ему компьютер. Он был старый и медленный. При загрузке издавал страдающие звуки. Самопроизвольно выключался. Зависал.

Неделю Матвей мучился. Каждое его действие вызывало в недрах агрегата скрипы и вздохи. Матвей бережно и осторожно пытался его расшевелить. Но через неделю всё же пришлось вызвать мастера для реанимации.

В соседнем дворе был маленький компьютерный магазин. Отец зашел туда с просьбой прислать кого-нибудь из сотрудников. Вечером к ним пришел молодой парень, лет двадцати. Удивился, откуда у них взялась эта древность.

Когда он разулся, запахло несвежими носками. Было невозможно не почувствовать запах. Парень понял это и начал разговаривать очень развязно. Упрекнул, что ему подсовывают всякий хлам. Намекнул, что за трудоемкость полагается доплата. Зачем-то рассказал про знакомого, который недавно купил последнюю модель Pentium.

Потом он нехотя разобрал системный блок и долго ковырялся в нем. Что-то прочищал, продувал, соединял и разъединял. Затем собрал его и запустил. Компьютер действительно загрузился быстрее и уже не так шумно. Матвей пощелкал мышкой. Сноровистее компьютер не стал, но хотя бы не зависал ежеминутно.

Мастер гордо посмотрел на него и попросил кофе. Мама Матвея ушла на кухню. Парень важно расположился на кресле и вытянул ноги. Эта маленькая победа, видимо, очень воодушевила его. Он деловито принял у мамы чашку и начал рассказывать про новые модели компьютеров. «Гигабайты», «жесткие диски», «операционные системы» – его слова были загадочны и весомы. Родители смотрели на него с уважением и благодарностью. И дурной запах, исходивший от носков мастера, был уже почти не ощутим.

Судьбоносное объявление Матвей увидел случайно. В тот день он, как обычно, просматривал свежие вакансии и щедрой рукой сеятеля разбрасывал резюме. Когда вакансии закончились, Матвей проверил электронную почту. Откликов там по-прежнему не наблюдалось.

Компьютер опять начал подтормаживать, и Матвей решил его перезагрузить. Ожидая завершения процесса, он взял лежавшую на столе газету, видимо, оставленную отцом. И ему попалось на глаза это объявление.

Оно было заключено в жирную рамку. Обещало стабильность и карьерный рост. Сулило перспективы и возможности.

Матвей заинтересовался.

В объявлении был указан номер телефона. Матвей позвонил и сразу же получил приглашение. Точнее, ему было сказано приходить в любое время: с девяти до пятнадцати часов. Женский голос, вежливо проинформировавший Матвея, звучал механически ровно. Он понял, что звонков по объявлению много. И желающих – наверняка достаточно. Но всё равно решил пойти.

На следующий день Матвей надел свои лучшие брюки. Мама выгладила ему белую рубашку. Перспективы и возможности нужно встречать хорошо одетым.

Офис, где проходил отбор, Матвей нашел быстро. Во-первых, он располагался на втором этаже того самого строительного магазина. Во-вторых, очередь из кандидатов была человек пятьдесят. Небольшой холл и коридор были заполнены людьми. В основном ровесниками Матвея, такими же вчерашними студентами. Многие кандидаты казались растерянными, как цыплята, недавно покинувшие инкубатор.

Перед собеседованием полагалось заполнить анкету. Пункты были стандартные: дата рождения, образование, семейное положение. Матвей долго думал, что написать про опыт работы. В итоге поставил тоскливый прочерк. Он получился длинным, как его безуспешные поиски.

Очередь в кабинет, где проводилось собеседование, двигалась неравномерно. Иногда кандидаты выходили уже через пару минут. Порой – задерживались надолго. От скуки Матвей начал подсчитывать, когда примерно подойдет его очередь. Получалось, что он войдет в кабинет часа через четыре.

Нескольким соискателям надоело ждать. Они ушли. Очередь уменьшилась. Оставшиеся кандидаты уже казались хорошими знакомыми и вызывали у Матвея тихую симпатию.

Может быть, потом кого-нибудь из них он встретит в метро, трамвае или на улице. И будет мучиться вопросом: «Где я его видел?»

Девушка, за которой Матвей занимал очередь, вошла в кабинет. Матвей был следующим и уже ощущал где-то в области желудка привычный комок страха. Он еще не знал, нужна ли ему эта работа, сколько будут платить, но заранее боялся. Даже толком не понимая, чего именно.

Наконец, девушка вышла. Матвей крепче сжал в руке анкету и, чувствуя, что деревенеет, вошел в кабинет.

Он волновался. Ему показалось, кабинет был огромным. Прямо перед ним стоял стул. Напротив него – длинный стеклянный стол, за которым сидела молодая женщина. В кабинете она была одна.

– Присаживайтесь и давайте анкету, – довольно холодно сказала она.

Матвей отдал ей лист. Сел. Женщина положила анкету перед собой.

Просмотрела.

По ее неподвижному лицу Матвей понял, что она не увидела в анкете ничего интересного.

– Меня зовут Ольга Старовойтова, – так же прохладно представилась женщина. – Я директор по персоналу холдинга «СтройГипроПласт».

Она еще раз посмотрела в анкету и перевела взгляд на Матвея. Выглядела Ольга примерно лет на тридцать, была ухожена, но при этом вызывающе некрасива.

Он смотрел на ее худое с мелкими чертами лицо. У нее были редкие и жидкие волосы и неожиданно крупное тело, могучие плечи и мощные руки. Ее непропорциональное сложение было полностью лишено женственности. Обручального кольца на безымянном пальце не наблюдалось.

– Матвей, кандидатам без опыта мы можем предложить должность продавца-консультанта, – сообщила Ольга, оценивающе глядя на него. – Вам это интересно?

– Интересно, – твердо ответил Матвей.

Он сам еще не знал, интересно ему это или неинтересно. Страх прошел. Волнение – тоже. Несмотря на ее суровый тон, Ольга казалась безопасной. Вызывала доверие. Она была некрасивой, и поэтому – своей. Товарищем по несчастью в мире красивых людей.

– А почему вы хотите работать в нашей компании? – неожиданно спросила Ольга.

На этот простой вопрос Матвей ответил не сразу. Повисла длинная пауза. Он думал, как объясниться. Ольга внимательно наблюдала за ним.

В самом деле, Матвей не знал, хочет ли он вообще здесь работать. Особенно продавцом, пусть даже и консультантом. Матвей понимал, что пора уже куда-то устраиваться. Но ему до последнего казалось, что удача всё еще ждет его, и они вот-вот встретятся. И наверняка это произойдет в красивом офисе солидной компании.

Тут Матвей вспомнил про трехмесячный безрезультатный поиск работы и всё-таки решился.

– У вас крупная компания, – начал он. – Стабильная…

– В Санкт-Петербурге много стабильных и крупных компаний, – возразила Ольга. – И всё же, почему вы хотите работать именно у нас?

Она говорила заученно и ровно, как будто до Матвея ей точно так же отвечали сотни соискателей. Надо было срочно придумать что-нибудь оригинальное.

Но ничего не придумывалось. Вообще. Матвей не знал, что это за СтройГипроПласт. Совсем не разбирался в стройматериалах. Ни разу не был ни в одном их магазине.

– Работа нужна, – честно признался он. – Никуда не берут, говорят, опыта нет.

– Так-так, – нахмурилась Ольга, – то есть вам всё равно, где работать?

– Ну не совсем всё равно, – запротестовал Матвей. – Хотелось бы в крупную стабильную компанию. И с перспективой роста, – вспомнил он затертую фразу, которая присутствовала едва ли не в каждой просмотренной им вакансии.

Он посмотрел на Ольгу. Прозрачная линия стола делила ее пополам. Верхняя часть была монументально неинтересна. Нижняя, – облаченная в неожиданно короткую юбку и обтянутая светлыми колготками, вызывала желание отделить ее от верхней. У директора по персоналу были круглые колени и аккуратные девичьи ноги.

Матвей старался смотреть поверх стола. Но внизу было интереснее.

– Ну так всё же, – Ольга хмурилась и постукивала карандашом по столу. – Почему вы решили прийти именно к нам?

– Мне понравилось объявление… Точнее, ммм… условия, – попытался объяснить Матвей. – У вас написано, что возможен карьерный рост…

– То есть вам нужна любая работа, где возможен карьерный рост? – немедленно спросила она.

Матвей понял, что Ольга явно пересмотрела американских детективов. И всё, сказанное им, может быть использовано против него же.

– Нет… То есть да, – Матвей запутался, в бессилии не зная, как отвечать правильно. – Мне нужна работа. Но не любая. Готов пока не по специальности. Но хотелось бы иметь перспективы.

Ольга смотрела на него. Не оценивающе. Бесстрастно. Наверное, так смотрит ученый-энтомолог на какое-нибудь обыкновенное насекомое. Например, на колорадского жука. Да, обычная особь Leptinotarsa decemlineata. Внешний вид и окрас – стандартные. Среда обитания и повадки – известны. Вред – гарантирован. Если, конечно, допустить до заботливо возделываемой делянки. А вот этого, судя по всему, Ольга делать не собиралась.

– Готов начать с малого, – повторил Матвей слова родителей. – Хочу работать.

– Ваше желание, конечно, важно, – сухо сообщила Ольга, – однако я так и не услышала, почему вы пришли именно к нам.

– Я же говорю, понравились… и объявление, и условия, – отчаянно повторил Матвей.

– Это я поняла; что-то еще? – спросила Ольга.

– Понравилась компания, – ответил Матвей.

– Прекрасно. И чем же? – не унималась директор по персоналу.

– Надежная. Известная. Стабильная, – с натугой выдал Матвей.

На столе зажужжал сотовый. Ольга скосила глаза на экран и быстро поднесла телефон к уху. По ее лицу Матвей понял, что звонок был очень важным.

– Да, Андрей Григорьевич, – совсем другим тоном, мягко и уважительно сказала Ольга.

– Да, у меня три кандидата на вакансию маркетолога; два – очень квалифицированные, если судить по резюме, у третьего – опыт небольшой, но в международной компании, поэтому решила рассмотреть и его; да, я помню, что срочно; они сегодня же будут у меня; да-да, все трое; о результатах сообщу незамедлительно; да, поняла… – торопливо говорила она.

Ее тон стал предупредительным и подобострастным. Матвею показалось, что, если бы неведомый Андрей Григорьевич вошел сейчас в кабинет, Ольга вскочила бы с места и отдала честь. И, не отнимая руки от головы, стояла бы навытяжку, рапортуя о текущем состоянии дел.

Лицо Ольги изменилось. Вместо уверенной и деловой маски бизнес-леди Матвей видел растерянную гримасу отличницы, которой угрожает тройка.

Разговаривая, Ольга кивала головой и ерзала на стуле. Ее крепко сжатые ноги, уже казавшиеся единым целым, вдруг распались. Сработал рефлекс, и сквозь прозрачную поверхность стола взгляд Матвея устремился в открывшиеся глубины. Мелькнувшее белье показалось светом в конце тоннеля, и он ощутил секундное удовлетворение. Всё-таки короткие юбки предназначены именно для того, чтобы под них заглядывали.

То, что Ольга закончила разговор, Матвей понял по ее ногам. Они захлопнулись резко, словно двери уходящего электропоезда. Матвей поднял глаза и увидел, что она покраснела. Он почувствовал, что и его лицо загорелось.

Ольга упорно смотрела в анкету, словно пыталась вспомнить, на каком месте прервалось собеседование.

– Что же всё-таки вас заинтересовало? – не глядя на него, невпопад спросила она.

– Вы, – неожиданно ответил Матвей.

И тут же смущенно пояснил:

– То есть ваш… профессионализм, ваш… – Матвей покрутил рукой в воздухе, стараясь подобрать определение. – Ваш… ваша требовательность, – объяснение получилось не очень, но ничего лучшего он придумать не успел.

Так же не глядя на него, Ольга что-то написала в анкете и отложила ее.

«Дошутился, – подумал Матвей, – могу быть свободен».

Он и сам не до конца понимал, почему у него это вырвалось. Ольга ему вовсе не нравилась. Матвея интересовали девушки помоложе. Привлекательные, стройные и миниатюрные. Ольга была значительно старше. К тому же крупная, несимпатичная и нескладная.

Может быть, Матвею просто стало ее жаль, поэтому захотелось сказать что-нибудь приятное. Невостребованность пряталась в глубине ее холодных глаз… Невостребованность опускала уголки ее накрашенных губ вниз. Невостребованность… Матвей хорошо знал, каково это.

– Сейчас спуститесь на первый этаж, найдете отдел сантехники. Спросите Альберта, заведующего. Дальнейшее он объяснит, – сказала Ольга.

– То есть вы меня берете? – удивился Матвей.

– Да, вы приняты. Можете идти. До свидания! – отчеканила Ольга.

Она посмотрела на Матвея. Ее взгляд был уверенным по-прежнему. Но ему показалось, что это была уже другая уверенность – не только в своих силах, но и в своих возможностях.

Отдел сантехники Матвей нашел не сразу. Сначала заблудился в закоулках отдела обоев. На стендах висели надрезанные полуразмотанные рулоны. Узоры на них казались загадочными, как письмена на египетских папирусах.

Потом миновал глянцевые холмы напольной плитки. Прошел мимо выставленных на продажу дверей. Они были закрыты, поэтому в каждую из них хотелось заглянуть.

Наконец, Матвей увидел большой зал. На входе гостеприимно распахнули дверцы несколько душевых кабин. Стало понятно, что он на месте.

Матвей огляделся.

К стенам прижимались высокие белые шкафы, стоявшие тесно в ряд. Посередине отдела было несколько витрин с водопроводными кранами. Левее радовало глаз нескромное обилие унитазов. За ними на возвышении стояли три большие угловые ванны. В отделе не было окон, и казалось, что весь свет исходит от них. В глубине зала располагалась большая стойка. За ней на полках размещались разнообразные сантехнические товары. Расслабленно свисали длинные блестящие шланги. Свернутая в клубок гофра, словно сытая змея, лежала у стойки.

За столом у входа в отдел, почти спрятавшись за компьютером, сидел парень. У него было слишком важное и сосредоточенное лицо. Таким оно бывает у человека, который хочет казаться занятым, если при этом совсем нечего делать.

Матвей поздоровался и сообщил, что ему нужен Альберт.

Парень быстро взглянул на Матвея, приподнял брови и опять спрятался за компьютером.

– Подойдет, – буркнул он откуда-то из-под монитора.

Матвей настроился ждать. Он думал о том, что его, наконец, приняли на первую настоящую работу. Впереди была новая жизнь и другие правила.

Минут через двадцать подбежал высокий молодой человек. Он был худым и подвижным. Что-то сказал парню за компьютером, и тот указал на Матвея.

Молодой человек подошел к Матвею и вопросительно посмотрел на него.

– Здравствуйте, вы Альберт? – спросил Матвей.

– Да, – быстро ответил тот и кивнул в знак приветствия.

– Меня к вам Ольга направила, – Матвей уже забыл ее фамилию, поэтому пояснил. – Директор по персоналу. Сказала, что я буду работать в вашем отделе. И вы мне все объясните.

Альберт улыбнулся и протянул руку. Несмотря на худобу, в нем ощущалась сила. Однако его рукопожатие было быстрым и не очень крепким, словно он проверил Матвея на прочность пока только предварительно.

– Работать будешь посменно, как все продавцы, – сообщил он Матвею. – График скользящий. Три дня по двенадцать часов, потом три выходных. Бывают замены, если заболел кто. Тогда вызываем вне графика.