Читать книгу: «Семья», страница 4

Пиний первым покинул помещение, наемник вышел немного позже. Он не хотел оставлять девочку одну, но при всем своем желании, наемник не мог забрать ее с собой. Выйдя во внутренний двор, он заметил Пиния который стоял, оперившись спиной об каменную стену. Взгляд Тита Пиния был сосредоточенный, и смотрел он прямо на наемника.

– Голову рубить не всегда просто. – Произнес Пиний, подошедшему к нему наемнику.

– У тебя был опыт? – Спросил уставшим голосом наемник.

– Нет. Я знал того, кто любил отрубать головы всем, кто готов был пойти против него. – Пиний выждал мгновение, ожидая что наемник сам догадается, о ком он говорит. – Ты убил этого пса, который отрубал головы всем своим конкурентам.

На лице наемника появилось недовольство. И Пиний заметил это.

– В конце концов он получил по заслугам. А ты, заработал приличную сумму денег.

Наемник отцепил бурдюк с остатками воды, от пояса, и сделал пару глотков.

– Теперь остается только вернутся в тот город. В котором ты предложил мне данную работенку. – Закрепляя бурдюк на поясе произнес наемник.

– Полис! – Произнес Тит Пиний и обратив внимание на лицо наемника, тут же добавил. – Для Цегерийцев город – это полис.

Как только Тит заметил, что наемник начал понимать значение его слов, а это произошло не сразу. То на его лице появилась ехидная улыбка.

– Пятьдесят монет, и на моем корабле, ты снова окажешься в Аркадии. – В очередной раз Тит обнаружил, что наемник не понял его слов. – Я отвезу тебя в тот полис где дал тебе работу. – Открыто без намеков произнес Пиний.

– Пятьдесят монет, ты заплатил мне за то чтобы, я помог тебе убить того, кто оказался уже мертв. – Удивляясь наглости с легкой улыбкой произнес наемник.

– Если не хочешь платить, то можешь добираться самостоятельно. – С издевкой в голосе проговорил Тит Пиний.

Наемник понимал, что шансов самостоятельно покинуть остров у него нет, и поэтому он взял мошну, и отсчитал пятьдесят монет. Передав нужную сумму денег некогда своему работодателю, наемник посмотрел в лицо Пиния, который продолжал ехидно улыбаться.

– Возвращаемся на корабль. – Скаля свои зубы, чувствуя превосходство, и тоном как бы с высока произнес Пиний.

* * *

Солнце своими лучами разгоняло ночные дождевые тучи. Небесное светило, как бы провозглашая свое превосходство, и доминацию, заполняя своим влиянием, и собой голубое небо. Одинокая лембо с уставшими гребцами, которые большую часть ночи, боролись с водами бушующего Дружелюбного моря. Уставшие девятнадцать человек, которые, и являлись экипажем лембо, сквозь усталость радовались тому что, уже виднелись очертания фортификаций. Форт, который все называли, дальний гарнизон, второпорники называли своим единственным домом.

Минос заменивший на веслах получившего ранение Алкета, наравне со своими людьми, был сильно вымотан. На рассвете он первым увидел морской форт острова Сорос, к которому так все стремились.

– Давайте под нажнём для последнего рывка. Раз. Два. Раз. Два. – Кричал Минос в такт движений рук уставшим, и хриплым голосом.

Судно все быстрее и быстрее сокращало дистанцию до форта. У второпорников которые являлись членами экипажа от вида их дома, а также скорого отдыха появились вторые силы. И все как один, начали грести очень быстро. Минос был не исключением, за прошедшую ночь, он быстро научился подстраиваться под темп своей команды, поскольку промедление с его стороны означало неизбежный конец для всех. Минос, и раньше работал на веслах, но быть, частью гребцов во время шторма, ему пришлось впервые.

– Похоже у нас пополнение. – Крикнул Дарий, который сидел впереди Миноса.

– Неужели о нас вспомнили. – Послышался голос рядом с Миносом.

– Две зимы к нам некого не отправляли. – Крикнул второпорник который располагался за Миносом.

– Мужики осталось еще чуть – чуть давайте поднажмем. – прокричал Минос.

– Нет вы посмотрите на него. – Прокричал с кормы во весь свой голос Алкет молчавший до сей поры. – Он греб только всю ночь, а уже устал бедненький.

Минос хотел было возразить на слова Алкета, и напомнить ему, кто здесь является командиром. Но всеобщий смех остановил Миноса, а спустя мгновение, Минос смеялся вместе со всеми.

Под всеобщий смех лембо все же добралась до каменного причала, морского форта второпрников. Судно уже встречали многие люди, которые выстроились полукругом у причала. В центре вместе с тремя новобранцами стоял командир форта.

Второпорники которые являлись членами экипажа не спешили сходить на причал. Сначала из лембо была выгружена провизия, и только потом Целион, и еще один второпорник взяли своего раненого товарища, и помогли ему взойти на каменный причал. Невзирая своей привычке, Минос сошел с корабля в порядке своей очереди. Минос проводил взглядом всех своих измотанных людей, которые постепенно сходили с корабля, и направлялись в свои бараки к долгожданным кроватям. И только когда лембо осталась пустой, направился в сторону командира форта.

– Были неприятности? – Грубым и слегка хриплым голосом спросил командир.

– Скорее мы встретились с маленькими трудностями, нежели неприятностями. – Оправдывающимся голосом проговорил Минос.

– Иди отдыхай. – Удовлетворённым голосом произнес широкоплечий, с длинными волосами, и гладко выбритым лицом командир форта второпорников.

Минос пошел в свой барак к тому одному чего он желал в данный момент очень сильно, это отдыху. Он даже не обращал внимание, как командир разогнал всех второпорников по своим делам, а сам начал по новой заниматься новобранцами.

* * *

Солнце находилось в зените, когда наемник шагал по улочкам Аркадии. Направлял он в одно единственное место, с одной целью. Наконец – то купить щит, без которого наемника не чувствовал себя в полной безопасности. Несколько дней назад, когда в порту Аркадии он защищал Тита Пиния, и во время боя наемник по привычке выставлял левую руку вперед, которой он привык держать щит. Наемник окончательно понял, что щит ему крайне необходим. И уже сейчас с полной уверенностью, он шел к мастерской – кузнице чтобы приобрести понравившийся еще при первом посещении Аркадии щит.

Наемник повернул в проулок, и шел по нему около трех сот шагов. Повернул по правую сторону руки. Прошел еще около четырехсот шагов, и вышел к бревнам, которые были вкопаны в землю. Только если в прошлый раз. Данные бревна пустовали, то в этот раз, у бревен занимались солдаты. Они оттачивали навыки нанесения ударов. Наемник бросил на них кроткий взгляд, и вошел в арку где, и распологалась кузня – мастерская, наемник услышал стук молота. Перед дверью он остановился представляя, как ему будет жарко. Наполнил грудь воздухом, и выдохнув вошел внутрь.

Первое что попало ему на глаза, это то как кузнец ковал меч. Он бил молотом, по мечу в такт своего дыхания, на вдохе, заносил молот над головой, на выдохе бил по стали. От стали с каждым новым ударом летели искры. Когда дверь отворилась, кузнец поднял свой взгляд на вошедшего. Нанес еще пару ударов, по будущему мечу. После чего взял руками за то место, где в будущем будет располагаться рукоять меча и поместил сталь в пламя.

Наемник быстро нашел взглядом понравившийся щит, подошел к нему, снял со стены, и подойдя к стойке, положил щит на стойку. Кузнец посмотрел на него косо. И наемник только сейчас понял, что человек, который стоит перед ним совершенно другой. У этого была седина в волосах, и пронзающий взгляд, а тот которого наемник застал пару дней назад, был молодым, и с обычным взглядом.

– Θέλεις купи оваа ασπίδα? – Спросил слегка недовольным тоном кузнец.

Наемник достал мощну с деньгами, и начал выкладывать сорок дирамов на стол. Кузнец посмотрел на деньги, и при этом он краем глаза смотрел на цвет накаленного метала. Получалось так что, кузнец немного смотрел на деньги, и быстро отводил взгляд на пламя печи в которой сталь накалялась.

– Υιός оди тука. – Крикнул кузнец, посылая свой голос как можно сильнее в соседнее помещение удаляясь к печи.

Буквально через мгновение показалось молодое лицо, наемник узнал его моментально. Молодой парень опередил своего отца, и понял все без слов. Встав за прилавок, он всмотрелся в лицо наемника, и почти моментально улыбнулся. Наемник указал пальцем левой руки на щит, и сразу после этого жеста, указал ладонью на лежащие рядом монеты. Сын кузнеца, который по большей части занимался торговыми делами, быстро пробежался глазами по деньгам. Подняв свой взгляд на наемника, он показал три пальца. Наемник достал из мощны еще два дирама, и один дурум. И только когда он положил их на стол, то заметил, что достал одну монету совершенно другую. Быстро наемник заглянул в мошну, и обнаружил что местные дирамы у него закончились, поэтому наемник достал еще пару дурумов, и положил их к общей сумме денег. Торговец, положил правую ладонь на щит, и слегка пододвинул его в сторону наемника, после чего правую ладонь он поставил рядом со столом таким образом, чтобы левой ладонь, сгрести монеты в правую. Наемник поднял щит и обнаружил что с внутренней стороны щита, было несколько рукоятей. Одна была больше другой. Как предположил наемник, это было предназначено для того чтобы, рука крепче фиксировала щит. Когда наемник направлялся к выходу из кузницы, то он не мог налюбоваться на свою покупку. Уже на свежем воздухе, он более внимательнее осмотрел щит. Щит имел овальную форму и по краям, расположенным ближе к центру него имелись полукруглые отверстия. На лицевой стороне щита, был рисунок большой буквы «А». Это была отличительная черта любого война полиса Аркадия.

Осмотрев свою покупку со всех сторон, наемник направился в сторону конюшни, поскольку ему предстояло забрать свою лошадь. Наемник направился к конюшне, которая распологалась на дороге, ведущей в порт. В который раз, наемник ругал самого себя, за то, что он не забрал свою лошадь сразу по прибытию в Аркадию, но для этого было несколько причин. Первая причина, наемник не был уверен, останутся ли у него деньги после оплаты конюху, на покупку щита. И вторая причина заключалась в том, что даже если бы наемник забрал свою лошадь, то он не мог предвидеть, будет ли то место, где он привязывал свое животное в прошлый раз свободно. И как оказалось он предугадал, и бревна были заняты тем что на них тренировались.

Дойдя до конюшни у дороги на порт, рука наемника в которой он держал щит, немного устала и он уже глазами начал искать какого – либо торговца, у которого он мог купить бы, материал чтобы сделать лямку, какая была на его старом щите. Но торговцев как назло не оказалось на пути. Очертания конюшни уже виднелись, и наемник ускорился. Он даже уже мог видеть, того славного человека средних лет, которому он доверил свою лошадь. Не сбавляя шага, наемник отцепил мошну с монетами от пояса, достал из нее пару тройку Ромейских монет, и закрепил ее обратно на поясе.

Конюх, услышав чьи – то шаги за своей спиной повернулся, и заметил господина, который доверил ему свою лошадь. Как только лошадь заметила своего хозяина то заржала, и забила копытами. Наемник улыбнулся. Положил свой новый щит к опорной стене конюшни, взял своей левой рукой, ладонь конюха, и положил на нее монеты, которые он держал в правой руке. После он погладил свою лошадь по морде рукой, взял щит, и следом поводья своего животного и покинул конюшню.

Куда направляться дальше, наемник не знал. Но решил ехать к тем городам, где жители хоть немного говорили на Ромейском языке.

* * *

Ромейский порт, который изначально был рыбацкой деревней, был превращен в порт, когда Ромейцам понадобился выход к морю. Порт находился в шести тысячах шагах от города Ромея. И на всей протяженности, от города до порта, были зерновые поля, и поля для выращивания овощей. И работали на данных полях преимущественно жители порта. Портовая деревня, была окружена частоколом, и вся деревня имела форму полукруга. В данном полукруге были лупанария, таберна и попина, торговый склад, казармы дом цирюльника, и дом торговца. На территории порта распологалась вила обнесенная каменными стенами в которой всегда жил тот, кто правил портом. После того как, руководство портом, перешло в руки криминалитета, порт не скатился в разгул преступности, но при всем этом, он остановился в развитии. Но не каждый кто, хотел причалить в порту Ромеи делал это, поскольку в таком случае торговец должен был платить руководителю порта, за сохранность своего корабля. И каждый кто намеревался вести свои дела в порту, тоже должен был платить определенный процент со своего дохода. Несмотря на такие условия, многие торговцы, платили преступному лидеру порта, и портовый причал, некогда не пустовал.

Онерарии покачивались на волнах либурна которая двигалась к порту Ромеи сбросила свой якорь, и на берег сошел человек имеющий девять пальцев. Данный человек держал в руках мешок, в котором что-то было. Жители порта, привыкшие к тому, что не стоит обращать внимание на многие вещи, просто старались не обращать внимания на человека с мешком в руках. Да и потом, все жители порта знали, что не стоит тревожить людей у которых было всего лишь девять пальцев на руках поскольку данные люди, имели отношения к новому хозяину порта Ромеи.

Человек с мешком в руках, миновал причал, попину, и дом торговца, который был вблизи причала. Свернув в широкий проулок, дорога которого вела к центру порта, в середине которого был фонтан, с разных сторон располагались лупанария, и таберна. Данный человек похрустел шейными суставами, и вошел в таберну. В помещении, на него не кто не обратил внимания. В углу таберны сидели два человека один был слишком крупный и высокий для Ромейца, а у второго на правой стороне лица тянулся шрам от уха до подбородка. Человек подошел к столу где сидела эта двойка, и положил мешок на стол.

– Дело сделано Лицарий. Борода мертв. – С улыбкой на лице проговорил Тит Пииний.

– Я знал, что на тебя можно положиться Тит. – Произнес Лицарий, заглядывая в мешок. – Выброси его голову в канализацию. – Обратился Лицарий крупному человеку, который сидел рядом. – Отдыхай Пиний, скоро ты мне снова понадобишься.

Тит Пиний кивнул, и довольный похвалой, покинул таберну направившись в лупанарию.

Перемирие врагов

Мальчиков в Ромейской империи, с рождения готовили как будущих полководцев или сенаторов.

А девочки же, всегда считались нечто иным как способом заключить верный союз…

Отрывок из неизданный трактат Ромейского философа Имя неизвестно.

Представители народа Гуров признают лишь грубую силу…

Я видел, как среди Гуров решаются вопросы. Два человека с мечами в руках, все решают своей силой и умением владеть мечом…

Слова знатного Ромейца Марка Аврелиана на приеме у одного из сенаторов Ромейской империи.

Как только холода отступали, давая прийти теплу и возродить жизнь на Лизийских островах, начинались дождливые дни. Таящий снег под лучами солнца, превращался в воду. Потоки расстающего снега, стекали сливаясь в искусственно созданные водоемы. Всего таких водоемов на острове Тёртроте было двенадцать. И все они располагались в близи деревень в которых жили кланы.

Лудде сидел за столом в своем доме война, его мысли были поглощены тингом, на которым предстояло выбрать нового конунга Лизийских островов. Олаф по поручению своего конунга, посетил все деревни кланов из которых были отправлены войны для набега, и которые не вернулись из набега. И пусть все вожди кланов были удовлетворены, золотом и трелами. Но Лудде все равно терзал себя мыслями, поскольку ярл, Вино который управлял городом Киутоаннен, расположенный на северо – востоке острова Тёртроте, сумел расположить к себе некоторых глав кланов.

Ложкой Лудде скребла по миске в котором оставалось немного рагу, которое он кушал. Окинув своим тяжелым взглядом пустой зал, он перевел взгляд на миску, и зачерпнув в последний раз рагу, поместил полную ложку в свой рот. И принялся медленно прожевывать пищу. Из – за, мыслей об альтинге ему не нравился вкус его любимого рагу, и на его лице появлялось не довольствие. Взяв рог с элем, Лудде сделал пару глотков чтобы запить полу прожеванную пищу, и проглотил. Когда остатки пищи провалились в его желудок, конунг осушил кубок несколькими глотками. И вытер рот, внешней ладонью правой руки.

Чтобы хоть как – то унять свои мысли Лудде решился прогуляться на воздухе. Войдя в свою опочивальню, конунг взял плащ, обшитый медвежим мехом, и шкурами тюленей. Накинул его себе на плечи, и направился к выходу из дома война. Открыв дверь, Лудде в очередной раз заметил, привычную слякоть от расставания снега. Закрыв свои глаза, он вздохнул полной грудью, на выдохе он открыл глаза. Крайним зрением он заметил вдалеке Скаки, который двигался к таверне. Лудде заметил, что Скаки выглядел не очень хорошо, волосы его были неряшливыми и сальными, одежда в которой он шел была грязной. Лудде не держал зла, на Скаки из-за допущенной молодым Лизийцем ошибки, поскольку Херебальд подтвердил слова Скаки, покарав деревню племени Араксов пленив их женщин, и умертвив всех, кто мог держать оружие. Проследив за Скаки, Лудде думал, что пора бы ему все же поговорить с молодым воином, и как только он собрался идти за ним, конунг заметил, как к дому война бежал Рагнар сын Олафа.

– Конунг, – проговорил подбегающий однорукий Рагнар Олафсон. – Ромейский корабль входит в бухту!

Лудде сильно удивился, поскольку Ди – Бахт был почти без войнов в городе. Большинство людей Олафа были на рыбалке, а все члены экипажа Херебальда были в не города.

– Беги в таверны и предупреди всех воинов кого найдешь. – Быстрым командным голосом произнес Лудде.

Рагнар все быстро понял, и побежал в сторону ближайшей таверны. Лудде внимательным взглядом смотрел в сторону причала, пытаясь предположить зачем Ромейскому кораблю входить в бухту Ди – Бахта. Его дом война, находился на достаточно приличном расстоянии от причала, и поэтому, он точно не видел того корабля, который входил в бухту. Мысли конунга были о худшем, о том, что Ромейцы приплыли мстить за деревню клана Араксов. Поскольку Ромейцы всегда стояли на стороне тех, кого они покорили, или тех, кто сдался Ромейцам по своей воле. Лудде попытался отбросить эти плохие мысли из своей головы, но он слишком хорошо был наслышан о Ромейцах. И поэтому его левая рука, сжала рукоять скрамасакса, который покоился в ножнах на правом боку.

Краем глаза, конунг заметил двух своих воинов, которые всегда несли стражу у входа в дом война, в котором и жил Лудде. Слегка позади них шел Скаки. Как только молодой Лизиец увидел своего конунга, то тут же. постарался скрыть свой взгляд.

– Скаки стой нам надо поговорить! – Произнес Лудде, когда Скаки прошел мимо него, как более можно мягким голосом, но из-за тревожного состояния, мягкий голос был не таким уж и мягким.

Молодой Лезиец остановился, устремив свой взгляд на все еще промерзшую землю. Лудде двумя ладонями взял Скаки за щеки, и поднял его голову на уровень своей.

– Я не держу на тебя зла за твою ошибку. – Проговаривая каждое слово, конунг смотрел прямо в глаза Скаки. – Я сказал тебе, что ты должен будешь доказать мне, что я смогу тебе снова доверять. Но вместо доказательств, ты только пьянствуешь. – Поучительным, и одновременно отчитывающим тоном проговорил конунг.

– Что мне сделать, что бы стал мне доверять! – Виноватым тоном спросил Скаки.

Конунг убрал ладони с щек Скаки.

– Для начала, следуй за мной. – Твердо произнес Лудде.

Скаки еле заметно кивнул. После чего Лудде быстрым шагом, пошел в сторону причала. Скаки следовал за ним. Когда конунг вместе с молодым Лизийцем, которым был все еще его доверенным лицом вышли к причалу, то заметили, как причал окружили все, кто жил по близости. Это были, старики, женщины, и даже дети. И все они держали в руках, то что успели взять. У пары стариков были вилы, женщины держали в руках скрамасаксы или одни лишь предметы домашней утвари, а дети из-за разницы в возрасте были вооружены палками, самодельными ножами, и кинжалами.

Когда конунг прошел сквозь толпу людей, то он заметил, что корабль Ромейцев, был слишком мал, для тех собирался мстить за уничтоженную деревню племени Араксов. Тогда он стал, думать зачем Ромейцы вообще приплыли к Лезийским островам. И пока он думал Ромейская бирема, подошла к причалу вплотную, и с корабля сошел Ромеец со светлыми короткими волосами, и пятидневной щетиной на лице. Одет он был, в рубаху которую носили Лизийцы, и жили которые в деревенской местности. Под рубахой, если внимательно присмотреться, можно было заметить Ромейскую тунику. А ноги его были обуты в Ромейские калиги, обернутые кожей. Лудде внимательным взглядом смотрел на Ромейца который подходил все ближе, и ближе, и поражался, поскольку выглядел он как Лезиец, но одет был как Ромеец. Постепенно конунг начал догадывается, что данный человек, был на половину Лизийцем. Лудде посмотрел по сторонам, и заметил, как многие смягчались, и старались прятать то оружие, которое держали в руках.

– Меня зовут Апий Колаций. И я приплыл на Лизийские острова по поручению императора Ромейской империи, для заключения договора о перемирии, и союзе между островами, и империей. – Проговорил на чистом Лизийском языке, слегка шепелявым голосом Ромеец которому было на вид не более двадцати шести зим от роду, когда подошел достаточно близко.

– Не чего себе Ромеец говорит на нашем языке! – Произнес кто – то басовитым голосом.

– Он требует мира? – Кто – то из детей спросил писклявым голосом.

– Не он, а император. – Произнес более взрослый голос.

– Видать Ромейцы устали от набегов на их земли. – Радостным голосом проговорил кто – то.

– Как все же, мне жаль, что половины его слов я не расслышал. – Старческим голосом проговорил кто – то.

– Отец ты же не собираешься вступить в хирд для будущего набега. Ты же лишился своего уха, и к тому же, ты слишком стар. – Проговорила какая – то девушка озабоченным голосом.

– Я не когда не буду стар, для набегов. – Возмутился старческим голосом старик, но моментально смягчился. – Но насчет моего уха ты права дочка.

Конунг не обратил внимание на слова, тех кто стоял позади него. Наоборот он смотрел прямо на лицо Ромейца.

– По обычаям Лизийского народа, каждого гостя следует накормить. –

Прокричал конунг. – Прошу проследовать в мой дом. – Закончил свою фразу Лудде с нотками улыбки на лице.

Молодой Ромеец кивнул, и как только конунг направился в сторону своего дома войнов, Ромеец проследовал за ним.

* * *

Когда Апий Колаций насытился предложенной ему едой, а предложили ему мясное рагу. Он взял кубок, наполненный элем, и сделал лишь один глотов. Вкус жля был противен Апию. Спустя мгновение пустую миску забрала девочка одиннадцати зим от роду, взгляд ее был опущенный, и вела она себя как трэл, которой она и являлась. Молодой Ромеец присмотрелся в лицо девочки, поскольку она показалась ему знакомой. Но точно он не мог вспомнить, где же, он ее видел.

Поскольку Апий Колаций уже более двадцати четырех зим жил в Ромее. Апий не был Ромейцем, да и Апий не было его настоящим именем, а по настоящему его звали Аонгус. И был родом из деревни Араксов. А оказался Аонгус в Ромее, из-за заключенного договора, между Ромейцами, и старостой деревни. Договор был следующим, из десяти мальчиков в Ромею отправлялись пятеро, где они воспитывались в знатных Ромейских семьях, получали образование, и несли службу в Ромейской армии, по окончанию службы, перед ними вставал выбор, вернуться в родную деревню или же, остаться в Ромее. Большинство тех, кого забирали не возвращались домой, а кто возвращался, то они занимали высокие должности в некогда своих родных деревнях. Аонгус получил имя Апий Колаций, и воспитание в семье Ромейского сенатора Авла Колаций. Авл Колаций принял мальчика, как родного дав ему Ромейское имя, и самое лучшее образование, фактически Авл Колаций, готовил Апия к тому чтобы, он занял его место в сенате, Апий был этому не против поскольку во время учебы, он делал успехи, и очень сильно интересовался Ромейским правом.

Из своих воспоминаний о приемном отце, Апий вышел после того как, его взгляд встретился, с взглядом человека у которого свисали усы. Взгляд того человека был пронзающее суровым.

– Знаешь, вот что мне интересно, почему император отправил именно тебя, в место того чтобы, прибыть в Ди – Бахт самому? – Проговорил Скаки суровым голосом обращаясь к молодому Ромейцу.

– Это же очевидно! У императора много забот, вот он и отправил своего доверенного человека, говорить вместо себя. – С весельем, и призрительными нотками в голосе произнес Рагнар.

Апий не обращал внимания на разговор Лезийцев, но слова последнего заставили посмотреть на реакцию того, кто продолжал сурово на него смотреть. Он увидел еле скрытый, пристыженный вид усатого Лезийца, и улыбнулся одной из сторон лица. После, молодой Ромеец, посмотрел на лицо конунга, и увидел ожидание.

– Императору известно, что Лезийцы напали, и уничтожили деревню племени Араксов. Император, не собирается проводить ответные меры, – после данных слов усатый Лезиец засмеялся в голос, но Апия это не остановило, – вместо ответных действий, император Ромейской империи хочет, чтобы Лезийские острова, и Ромейская империя прекратили любые военные столкновения, и стали союзниками.

Конунг хотел было задать вопрос, который был у него на уме. Но воздержался от данной мысли. Дав молодому Ромейцу, закончить свою мысль.

– В знак серьезности своего предложения, император готов выдать свою дочь замуж. – Апий выждал мгновение, чтобы конунг осознал, то что произнес Апий. – За вас конунг!

Молодому Ромейцу не нужно было смотреть, на то, как были удивлены люди конунга, которые находились в доме воинов. Но при этом, Апий не видел удивления на лице хозяина дома воинов. Наоборот, молодой Ромеец увидел, что конунг обдумывал данное предложение.

– Император очень щедр в своих предложениях, и своих желаниях. Но мне, этого мало. Вместе с подтверждением данного союза, мне нужно золото. – Прервал тишину конунг, подбирая слова очень тщательно.

Молодой Ромеец не чуть не удивился, поскольку он был наслышан о Лизийских пиратах, и разбойниках. И даже о том, что большинство Карайских деревень которые были под защитой Ромейцкв, платили Лизийцам дань, чтобы островитяне не нападали на них. И конечно же, Апий Колаций предпологал что Лизийцы захотят получить от Ромейцев свою выгоду.

– Император готов пойти вам на уступки.

– Вот это уже другой разговор. – Со скрытыми нотками радости произнес конунг. – Скаки иди и принеси самого лучшего эля, мы будем праздновать! – Уже не скрывая радости в голосе проговорил конунг.

– Понял! – Отозвался усатый Лизиец, и моментально ушел выполнять поручение своего конунга.

– Рагнар как вернется твой отец, скажи ему чтобы он зашел ко мне. – Произнес конунг, обращаясь к другому своему человеку.

– Хорошо! – Проговорил тот Лизиец к которому обратился конунг, и незамедлительно покинул дом конунга.

Во время разговора с конунгом, Апий Колаций не сводил глаз с конунга. И только сейчас, когда конунг отдал все распоряжения своим людям, молодой Ромеец, заметил нотки грусти на лице конунга.

* * *

Долго ждать Скаки не пришлось, как только Рагнар покинул дом воина, то спустя пару тройку мгновений, появилась волосатая голова Скаки. Молодой Лизиец, держал в руках две ситулы до краев наполненные элем. Лудде улыбнулся тому что Скаки быстро выполнил его поручение, и указал рукой на стоящие на столе кубки. Скаки моментально наполнил два кубка элем, и замер, смотря на своего конунга.

– Наливай и себе Скаки! Иначе я сочту твое поведение, как неуважение. – Повелительным тоном, произнес Лудде.

Скаки улыбнулся, поскольку у него очень сильно болела голова, из-за вчерашние попойки, и принялся искать взглядом пустой кубок. Найдя на краю стола кубок молодой Лизиец поставил две ситулы рядом с собой наполнил кубок целительным для него напитком.

– Выпьем же, за мою будущую помолвку. – Проговорил Лудде ведя взглядом от Скаки до Апия. – Сколль! – Прокричал он, когда его взгляд остановился на молодом Ромейце.

Скаки, как и конунг, быстро осушили свои кубки. Молодой Ромеец сделал лишь маленький глоток горячительного напитка. И по его выражению лица, можно было заметить, что он был непривыкший к напиткам такого рода. Как только, Скаки взглянул на лицо молодого Ромейца, то засмеялся. Лудде же, просто помотал головой из стороны в сторону.

– По нашим обычаям! – Заговорил конунг недовольным голосом. – Если хозяин дома, наливает гостю кубок эля, то гость должен осушить кубок!

Апий Колаций посмотрел на конунга Лизийских островов, после перевел взгляд на усатого Лизийца, и подняв кубок над головой осушил его двумя глотками.

– А, а, а, а. – Прокричал одобрительно Скаки, сопровождая свои крики похлопыванием ладони по столу.

Лудде видел, что как только молодой Ромеец осушил кубок, то он прикрыл рот внешней стороной ладони. Конунг подозвал к себе Скаки жестом руки. Лизиец взял в руку ситулу за ручку, и направился к конунгу.

– Выложи из котла остатки рагу в наши миски, а также наполни наши кубки. – Проговорил Лудде смотря в глаза Скаки.

Лизиец кивнул, и моментально наполнил кубки, после взял три миски, и переложил из котла все еще горячее мясное рагу в миски. Первую наполненную миску он положил перед своим конунгом, следом поставил миску на стол для молодого Ромейца, и только после этого он взял свою миску, и поставил ее на то место, где сидел сам.

– Сейчас мы выпьем за наш будущий союз, а после подкрепимся славной едой, чтобы не захмелеть раньше времени, и будем рассказывать друг другу о наших подвигах. – Поднимаясь со своего места произнес конунг. – Сколль!

– Сколль! – Радостным слегка захмелевшим голосом произнес Скаки.

– Сколль! – Сказал молодой Ромеец.

Первым поднес кубок к своим губам Скаки. Следом тот же самый жест проделал, и молодой Ромеец. Лудде улыбнулся, тому что молодой Ромеец уважает Лизийские обычаи, и тоже принялся пить из своего кубка.

* * *

Как только солнце стало клониться к горизонту. К причалу Ди – Бахта причалили три рыбацких лодки. В одной из этих лодок был Олаф. Возрастной Лизиец со светлыми длинными волосами помогал вытаскивать дневной улов. Рыбы было добыто очень много. Основным рыбным промыслом Лезийцев были такие рыбы как, треска, хек, сардина, сельдь и скумбрия.

Олаф уперся кулаками в свои бока, и смотрел на Ромейский корабль, после того как, он убедился, что Ромейское судно не враждебное то окинул взглядом всю пойманную рыбу. Люди, с которыми зрелый Лизиец, вышел в море, ради морской добычи разбирали, и сортировали рыбу, по корзинам. Когда корзины были, заполнены на половину рыбой, местные жители Ди – Бахта стянулись к причалу. Олаф заметил своего сына.