Читать книгу: «Последний день лета», страница 2

Глава: Карлов мост

Я прикоснулся ладонью к медной плите. Пока думал, какое бы желание загадать, рассмотрел рельеф, сценка из средневековой жизни: в центре – Карлов мост, стражники с копьями перекидывают в реку через бордюр чье-то тело (это Ян Непомуцкий), на заднем плане Прага, Вышеград, в левом верхнем углу грозные облака, в которых можно угадать что-то живое, взгляд с небес. Внизу – река Влтава, женщина, сидящая на деревянном ящике, ребёнок и рыцарь. Мученик изображен в перспективе, маленьким, поэтому туристы трут ладонями женщину, затем вспоминают, что прикасаться нужно к Яну, трут его и загадывают желание. Я приложил ладонь к медной плите и на мгновение закрыл глаза.

Средневековье – тёмное время. Ведьмы, разорившиеся рыцари, эпидемии, договор человека и дьявола, инквизиция. Что-то покрытое тайной, мраком, канувшее в лету, не подлежащее подробному логическому анализу. Но это время явило многих святых. «Святых? – скажите вы, – но они же католики!» Как выяснилось, небеса, в отличие от людей, не делят нас на католиков и православных.

Пражская весна, март 1393 года, ночь, группа людей, среди которых можно было угадать стражников, чиновников, достали из мешка человеческое тело и бросили его с моста во Влтаву. Горожане спали, ночь прятала в облаках обрывки луны, человек исчез в полной воде, преступники ушли в сторону Староместской площади.

Тот, кого выбросили в реку, не сопротивлялся, был без сознания, несколькими часами ранее его пытали. За что могли пытать в Средневековье? Предательство? Золото? Связь с нечистой силой? Выброшенный – викарий Пражского архиепископства, бакалавр права, публичный нотариус, духовник второй жены короля Софии Баварской – Ян Непомуцкий.

Назревал конфликт духовной и светской власти. Но в застенках дома бургомистра король Вацлав IV собственноручно жёг факелом Яна Непомуцкого не только по этому. Главный викарий пострадал за веру и любовь. Он не выдал тайну исповеди Софии, возможно, тем самым, сохранив ей жизнь. Первую жену короля, Иоанну Баварскую, при неясных обстоятельствах растерзала собака. Ярость Вацлава не знала границ, он не имел над викарием власти и поэтому не мог оставить ходить по земле.

После того, как тело Яна Непомуцкого скрылось в холодной воде, над тем самым местом взошли пять звёзд, напоминающие нимб святого. Нищие ли, ремесленники – кто-нибудь да видел. Через месяц монахи выловили утопшего из реки, позже его похоронят в соборе Св. Вита.

Мост – сакральное место, именно то, где сходятся в вечной схватке добро со злом, где они, приняв реальные очертания, встречаются друг с другом. Явное и скрытое обретают формы.

Европейский эпос. Где можно было встретить нечистую силу? На перекрёстках дорог, на опушке леса, на мосту. Добро и зло всегда идут рука об руку – средневековье впитало эту тему и воплотило в архитектуре, живописи, быте. Интуиция подсказывает, что симбиоз добра и зла является неким «вечным двигателем» нашей цивилизации – рождает волю, действие.

Карлов мост, архитектор Петер Парлерн. Прибыл из немецкого города Гмюнда, герцогство Швабия. В 1353г. Карл IV позвал к себе в Прагу – действующую столицу Священной Римской Империи, молодого талантливого архитектора. Тот приехал с женой и неким запасом знаний. Петер был потомственным архитектором, его отец Генрих I Парлерн работал артельным старостой в Кёльне, затем строительным магистром в Гмюнде, построил в 1351г. там же Церковь Святого Креста, которая стала прототипом южно-немецких зальных церквей четырнадцатого-пятнадцатого веков.

Главным делом, из-за которого Карл IV нанял Петра Парлержа (вариант написания по-чешски) на работу был начатый, но недостроенный Собор Св. Вита. Предыдущий архитектор Матьё д’Аррас скончался. То ли старость, то ли что-то ещё. Возможно, император сомневался в способностях француза завершить начатое. Так или иначе, в 1356г. Пётр Парлерж возглавил строительство, более того, усовершенствовал проект, добавив в него сетчатый свод, конструкцию «подвесной замок». Параллельно он начал работу над Пражским мостом, в закладке первого камня принимал участие сам король Священной Римской Империи Карл IV. Выбран был день, время: девятое июля тысяча триста пятьдесят седьмого года в пять часов, тридцать одну минуту. Получается, что момент основания моста представляет собой палиндром 1-3-5-7-9-7-5-3-1. Придворные астрологи объясняли, что данное число будет счастливым. Палиндром – это набор символов, читающихся в одинаковом порядке как с лева на право, так и справа налево. Палиндром указывает собой на вечность. Карлову мосту более шестисот лет. Сила символов оправдывает надежды.

Пётр Парлерж начал работу. Обратим внимание, что молодой мастер был приглашён в Прагу в возрасте двадцати лет, а работу над Карловым мостом по своему собственному проекту начал в двадцать четыре года. Прежде он никогда не занимался строительством мостов. Двадцать четыре года – довольно незначительный возраст для столь грандиозных архитектурных проектов!

Молодой талантливый мастер погрузился в работу, но первый блин вышел комом. Во время половодья Влтава смыла каменную конструкцию.

Появилась легенда: люди шептали, что архитектор заключил сделку с дьяволом. Посланник ада передал мастеру чертежи, план работ в обмен на душу первого прошедшего по мосту. Слухи являлись небезосновательными, архитектор был слишком молод, амбициозен, прямолинеен. Талант в двадцать четыре года – это талант от чего-либо, но, скорее, не от опыта.

Нечистая сила всегда появляется, когда дело безвыходное. Дьявол понимает – именно в этот момент проще всего заполучить чью-либо душу в вечное рабство. С большой долей вероятности можно предположить, что сделал бы Карл IV с архитектором, астрологами, если бы ничто из задуманного не воплотилось в жизнь.

В Средневековье блуждала мысль, что готика, готическая архитектура – суть плод работы дьявола, что нечистая сила с помощью человеческих рук возводила себе эти величественные, но мрачноватые храмы. Обратимся к истории: Кёльнский собор, Ахенский собор, Аббатство Сен-Мишель на северо-западном побережье Франции, где по легенде в архитектурном мастерстве соревновались сам Архангел Михаил и Дьявол, Собор Богоматери в Мюнхене, что хранит отпечаток ступни черта. Готические храмы пришли на смену романским. Основательные небесно-белого цвета сменились мрачными, иррациональными, но в то же время устремлёнными ввысь, как будто бы искушая. Вслед за Богом храмы на земле решил возвести и Дьявол. Стоит также отметить одну общую особенность готических соборов – они не увенчаны крестом, главным атрибутом христианства. Странно?

Итак, договор заключен. Строительство моста, объединяющего два важных района города Малая Страна и Старое место, началось с удвоенной силой. План работ включал в себя хитрость, ингредиентом в раствор, связующий камни, входил яичный белок. Следующая легенда повествует нам о том, что свежие яйца кур собирали по всей Богемии.

По проекту мост должен был держаться на шестнадцати пилонах. Длинна – пятьсот двадцать метров, ширина – девять с половиной. Строители возводили шестнадцать мощных арок, облицованных плитами песчаника. Огромные сваи из дуба, вбитые в них мельничные жернова, соединённые скобами, залитые оловом – всё это должно было удержать конструкцию в воде. Мост проектировался таким образом, что его средняя часть немного выгнута против течения реки, именно там, где русло самое глубокое и масса воды представляет наибольшую опасность. Также в целях безопасности была возведена дамба, чтобы каменные арки находились в почти стоячей воде.

По настоянию императора Карла IV, вход в Старое место должна была охранять сторожевая башня. Зачем? Мост – ключевое место. Пётр Парлерж проектирует и руководит строительством Староместской (восточной) мостовой башни. И снова готика, тонкие шпили, сетчатые своды.

Сквозь яркий дневной свет гиды упомянут о том, что на втором этаже находятся скульптуры, изображающие св. Вита, Карла IV, Вацлава IV, а на самом верху фигуры покровителей чешской земли – св. Войтеха, св. Сигизмунда, расскажут что-то о зимородках, вскользь упомянут о духах казнённых горожан, живущих на вершине этой готической конструкции. Расскажут и пойдут дальше по площади, туда, где рождественский рынок и пивные ресторанчики.

Но мы не любим ходить привычными маршрутами, преодолев ступени, окажемся на площадке этой башни. Мы будем прикасаться руками, будем всматриваться в камни, трудно не заметить надпись на латинском: SIGNA TE SIGNA TEMERE ME TANGIS ET ANGIS. ROMA TIBI SUBITO MOBITUS IBIT AMOR.

Появляется третья легенда, согласно которой, данный палиндром изрёк сам дьявол. Есть множество переводов данной фразы, и все они отличаются друг от друга, заметно искажая смысл, путая, меняя на противоположный. Как и должно быть – тонка грань понимания. Во многих аспектах повседневной жизни, чтобы по-настоящему разобраться в чём-либо, необходимо изучить предмет.

Я занялся латинским языком. Этот мёртвый, но в то же время вечный язык, который до сих пор используется в медицине, служил универсальным средством коммуникации многие времена. Подобие современного информационного поля – Интернета.

Те, кто упражнялся в произношении, отмечали, что изречения на латинском звучат глобально, безапелляционно. Они похожи на заклинания. «Крести себя крести, бойся касаться меня и тревожить, Рим немедленно предстанет пред тобой устремлением любви», – в сердцах произнёс дьявол, когда св. Мартин встретил его на дороге по пути в Рим. Обратив крестным знаменем черта в осла, святой взобрался на него и верхом продолжил путь. К слову сказать, св. Мартин был опытным экзорцистом.

Перевод палиндрома неотрывно связан с данным происшествием. Рим=мир. Рим, вечный город, всегда отождествлялся с миром. «…предстанет пред тобой мир…» Устремлением любви, то есть с помощью любви. Даже дьявол с помощью любви на своей спине вынесет тебя к миру. Вообще говоря, самая короткая дорога к покорению мира – на спине дьявола. Симбиоз любви и дьявольской сущности может дать все, что пожелаешь. И действительно св. Мартин доехал на спине дьявола до Рима. Не удивительно, что данное изречение есть на Староместской башне Петра Парлержа…

Если ты ни святой, ни экзорцист, то при заключении договора с дьяволом, приходится смотреть «в оба глаза». Обговаривать условия настолько внимательно, чтобы возможная двусмысленность не сыграла злую шутку. Кто же первый прошёл по построенному Пражскому мосту?

Последний камень брусчатки лёг на мостовую. Среди собравшихся в пасмурный день горожан в серых одеждах, сливающихся со мглой и туманом, покрывшим Влтаву, был и пришедший за чьей-нибудь душой. Пётр Парлерж, его жена, ремесленники, торговцы, зажиточные горожане, бургомистр, представители духовенства, рабочие, стражники, дети – все были в тот день на торжественном открытии. Никто и не заметил, как сын архитектора с озорством побежал от матери в направлении моста. Пётр помнил условия договора, но молодому, талантливому мастеру не составило труда подготовиться – он успел кинуть вперёд чёрного петуха…. Силуэт в серых одеждах растворился в тумане. Пасмурная погода не омрачила праздника горожанам.

Так или иначе, Пётр Парлерж «заехал на спине дьявола в Рим», но сделки с нечистой силой никогда не проходят бесследно («Крести себя, крести, бойся касаться меня и тревожить…») Архитектор умер 13 июля 1399 года в возрасте 66 лет. Трудно не заметить магию чисел: 66/13 – 13/99. Это по-прежнему напоминает нам палиндром. Не удивительно, что Карлову мосту шестьсот лет, а готика Праги – это готика Петра Парлержа.

Я прикоснулся к блестящему медному рельефу фигурки Яна Непомуцкого, закрыл на мгновение глаза и загадал желание, такое, из несбыточных. Конечно же, про любовь, конечно же, к противоположному полу. Прошло совсем немного времени, я вернулся в свою северную родину, и та, что была предметом желаний, стала моей, но это не принесло нам счастья.

Крести себя крести, бойся касаться меня и тревожить, Рим немедленно предстанет пред тобой устремлением любви.

Глава: Аравийская пустыня

В шестом классе, на уроке литературы, нам задали изобразить сценки из Библии (Ветхий Завет). Мне достался эпизод о том, как Моисей выводит иудеев из Египта. Рисунок необходимо было дополнить у доски небольшим рассказом.

Подошла моя очередь. Я вышел, встал рядом со столом учительницы и поднял альбомный лист, попутно набрав в легкие воздух. Класс хихикнул. Учительница немного подалась вперед и прищурилась, чтобы разглядеть рисунок.

Домашних заданий и так задавали слишком много: пересказы по английскому языку, уравнения по алгебре, теоремы по геометрии, задачи по физике, русский язык, а тут еще и иллюстрация к Ветхому Завету. В общем, пока я делал все остальные задания, настал глубокий вечер, на «закуску» осталось самое непонятное.

Я сидел за письменным столом с чистым листом бумаги. Моисей ведет иудеев по пустыне. Я зевал, пора было ложиться спать. Моисей ведет иудеев по пустыне. Пустыня? Желтый песок. Необходим был креатив, как говорят сейчас, чтобы разделаться с этим заданием. Я взял акварельные краски и выкрасил желтым цветом весь альбомный лист – пустыня готова. Теперь нужен Моисей и иудеи. Я понятия не имел, как выглядит Моисей и как рисовать иудеев. Всех с бородой что ли? Цветастые одежды как у цыган? Шагают как на демонстрации? Взял простой карандаш, поставил посередине листа жирную точку, за ней – бесформенный контур, который заштриховал – это толпа иудеев. Дёшево и сердито. Положил рисунок в портфель и лег спать.

Ничего не оставалось, как начинать рассказ. Класс хихикнул. Учительница немного подалась вперед и прищурилась, чтобы разглядеть картинку. Я – на неё, она недовольно поморщилась, но ничего не сказала. Было понятно, что меня спасет красочное, полное впечатлений и неожиданных подробностей повествование.

Мы были где-то на краю Аравийской пустыни. Нас ждали песчаные миражи и нехватка воды. Солнце палило, пятьдесят восемь градусов выше ноля по Цельсию. Мой квадроцикл уверенно гнал по крупным и мелким волнам песка, жаркий бриз пустыни поднимал пыль, от которой спасала «арафатка» и солнцезащитные очки. Я жал на гашетку, автоматически переключались передачи. Колонны из песка, шары из камня, причудливые пейзажи пространства. Как будто попал на другую планету, например, Марс. На горизонте скалы разной тональности: те, что ближе – светло-серые, те, что дальше – черные. Красные скалы – рядом. Не заметил, как колесо «железного коня» попало на булыжник, чуть не перевернулись, подруга еще крепче обхватила руками мою талию. Повезло. Наступала ночь, одна из тех кромешных ночей, что наступают в пустыне. Темнота мгновенно окутала землю. Я включил дальний свет, но фонари освещали не слишком много. Вспомнилась глава «Исход» Ветхого Завета: «… Моисей простер руку свою к небу, и была густая тьма по всей земле Египетской три дня; не видели друг друга, и никто не вставал с места своего три дня…». Глафира еще сильнее обхватила мою талию руками, молчала, видимо, потеряв от страха дар речи. Вот она, возможность испытать на себе одну из Казней Египетских. Ночь в пустыне – это не та ночь, к которой привыкли мы, жители северных европейских стран. Земля и небо другого континента, ночь идеально черного цвета.

Несколькими часами ранее мы мирно курили кальян в лагере у бедуинов. Сидели в шалаше, покрытом тканью из козьей шерсти, пили кофе с кардамоном, ели «фалашиа», то есть местный хлеб. Удобные деревянные скамейки располагали к отдыху, тень – не так-то много надо для счастья.

Почти вся экскурсионная группа ушла кататься на верблюдах, мы же двинулись вглубь селения и наткнулись на детей. Девочки – ничего так, черненькие, улыбались, смешные, просили потрогать меня руками. Те, кто постарше, носили хиджабы и длинные одежды. Как здесь выбирают невест, если открыты только глаза? Я поинтересовался: по щиколотке. Худая щиколотка – плохо кормили родители и калым за такую невесту лишь какой-нибудь плохонький верблюд. Толстая щиколотка – тоже не очень. Должна быть средняя.

Тяга к настоящим, а не поддельным приключениям подвигла нас с Глафирой отколоться от группы. Все экскурсии, на которых людей водят по «аттракционам» ущербны. Мы бродили по селению, вдалеке, под навесом молился Аллаху бедуин: бил поклоны, стоя на коленях. Лицом к Мекке. Мы заметили припаркованные квадроциклы около плетеного забора. Я предложил Глафире незаметно свалить в пустыню. Она согласилась.

Пустыня? Бедуины живут в пустыне не менее четырех тысяч лет. Сначала они были язычниками, потом христианами, и только уже позднее приняли ислам. Живут кланами, во главе с местным шейхом, который царь и бог. До сих пор «в ходу» традиция кровной мести. Чем занимаются? Оружие, наркотики, «живой товар», тайные тропы в Землю Обетованную. Переправляют страждущих через египетско-израильскую границу, такса – тысяча долларов. Пустыня воспринимается разными народами по-разному. Кому-то мать родная, кому-то мачеха.

Когда-то одним из важнейших праздников иудеев был «День Очищения». Каждый исповедовался священнику, священники пересказывали грехи первосвященнику, к которому подводились два жертвенных козла. Первый закалывался и сжигался на костре. Второму, названному «козлом отпущения», по-еврейски это звучит – Азазел, первосвященник на ухо шептал все грехи, услышанные в этот день. После козла выгонялся далеко в пустыню, где его съедали дикие звери.

А Египтяне? Бог Сет у древних строителей пирамид ассоциировался с хаосом, яростью, пустыней, в общем, со всем враждебным плодородной долине Нила. Пыльные бури – его рук дело, некий противовес упорядоченной силе мироздания. Нередко этого бога считали ответственным за мужскую сексуальную энергию. Я давно стал предполагать, что мир, мироздание, бытие – мужское изобретение, созданное посредством хаоса, мужской энергии. А женская энергия – чтобы этот мир удержать в равновесии, чтобы не превратился он в новый хаос.

Мы нашли на стоянке свой квадроцикл, сели, осторожно завели двигатель, поехали. Солнце шло за горизонт, песок рисовал причудливые пейзажи. Не было той жары, что днем. Пустыня на закате ни с чем несравнимое произведение искусства. Марсианская поверхность. Цифровой спидометр показывал шестьдесят четыре километра в час, последняя передача. Скорость. Мы проносились сквозь волны теплого воздуха мимо скал, остатков огромных валунов. Ехали в город, думая, что местные, конечно, поругаются на нас, за этот безумный поступок, но когда увидят свой квадроцикл в целости и сохранности, получат некую сумму американских денег, то успокоятся и будут, как обычно, улыбаться.

Остывающий воздух рисовал на горизонте египетские храмы, дворцы. Ночь. Созвездие «Орион». Теплый ветер. Ни дальний свет фар, ни луна не освещали ничего в этом ландшафте, не за что было уцепиться кроме неба, Млечного Пути. Не сбавляя скорости, мы гнали на своем квадроцикле в бесконечном звездном пространстве, плыли вместе с богом Ра в «Ладье Миллионов Лет» ….

Глава: Красное море

Портье нашёл меня у кромки моря. Мы съезжали, отпуск заканчивался, необходимо было оплатить мини-бар. «My Friend, my friend!» – кричал служащий.

Местное пиво в Египте – редкое говно. Когда его разливают на пляже из холодной бутылки – еще ничего, если немного постоит и нагреется – хуже нижегородского. Вечером в ресторане наливают почему-то теплое. А в номере, в мини-баре стоят баночки именно немецкого, именно холодные.

Многие, наверное, сталкивались с арабской наглостью: отсутствие мелких купюр в кальянных и барах, оплачиваешь в долларах – сдача в фунтах, навязчивый сервис на пляже, на улице, в местах проведения экскурсий. «Наибалово» начинается еще в аэропорту: вместо десяти долларов за визу – пятнадцать и никаких возражений, заполнение листка прибытия – два доллара. Ушлые работники таможни быстро «окучивают» уставших после перелета пассажиров. Когда им надо – не понимают, а так, все на русском разговаривают.

Акт арабской наглости произошел и на ресепшене. Менеджер уверял, что я должен оплатить пять банок выпитого пива и пакетик соленого арахиса. Арахиса я не ел. Цена вопроса – пять фунтов. Если перевести на американские деньги – один доллар. Менеджер рисовал в блокноте к оплате одну сумму, я улыбался и рисовал ему другую. Через несколько минут таких манипуляций он подозвал портье и велел найти человека, ответственного за мини-бары.

Жизнь в этой стране протекает в другом, не понятном для нас, европейцев, ритме: днем движение замирает – слишком жарко, местные прячутся в кондиционированных помещениях. Пятьдесят – пятьдесят пять градусов выше ноля по Цельсию. «Движняк» начинается вечером, после захода солнца.

Селятся арабы плотно друг к другу, семьдесят пять миллионов жителей на небольшую территорию, что отвоевали у пустыни. Справочные данные: девяносто пять процентов территории песок, пять процентов остальное. Кажется, что у них человек не бывает в одиночестве, не успевает грустить. Высокая конкуренция за «добычу» и жизненное пространство налагает отпечаток и на манеру общения: здесь тебя называют другом, улыбаются, кричат: «My friend! My friend! Where are you from?! How are you?!» Но это всего лишь способ заработать. Забавно наблюдать, как эти ушлые «повелители песков» заманивают наших соотечественников в кальянные или сувенирные магазинчики, (good price, half price) и не выпускают без покупки. Один показывает какие-нибудь поддельные эфирные масла или папирус из банановой бумаги, а другой загораживает вход.

Через некоторое время администратор пожаловал на ресепшн. Этот араб на чистом русском заверил, что решит все вопросы, мне же для этого нужно просто посидеть на диване. Так и вышло, через пять минут инцидент был исчерпан, виновные были наказаны (менеджера заменил другой), пакетик арахиса остался неоплаченным. Но дело, конечно, не в баночке кока-колы или пакетике с орешками, дело в том, что даже египтяне привыкли к тому, что в России нет справедливости. Из-за обмельчавшего чувства нашего национального достоинства арабы дали себе моральное право быть наглыми.

Русские ищут приключений, «купить» нашу соотечественницу нередко можно лишь за фразу про любовь, красивые глаза. Встреча на одну ночь – экзотика, но зачем они выходят замуж за официантов, лодочников? Я разговаривал с русскоязычными гидами о проституции. Они признавались мне, что в Каире полно проституток, в том числе египтянок, но приезжих гораздо больше. Проституция в Египте на особом контроле, моральные нормы ислама не позволяют… Разреши египтянке торговать своим телом, она будет торговать телом. Приедут из бедных сельскохозяйственных районов молоденькие смуглые красавицы искать счастья. В курортных городах женщины не работают – запрещено законом, а иначе как: спрос будет рождать предложение.

Много наших соотечественниц живет в Хургаде, селятся целыми кварталами: Мубарак-2, Мубарак-6. Открыли русскую школу. Кто-то сбежал от проблем на родине, кто-то приехал за красивой жизнью, кого-то ловят кредиторы, кого-то «достали» алконавты-мужья. Открылась граница после распада СССР, замуж за иностранца, пусть и плохонького официанта-араба, выходить стало модно.

Некоторые из наших ведут себя откровенно глупо: море, солнце, all inclusive – кружат голову. Напиваются, шумят, загорают топлесс, выходят в купальниках из отеля. В социальных сетях выкладываются фото «красивой» жизни, подписчикам кажется, что муж не официант, а у него гостиничный бизнес, магазин сувениров или ресторан на набережной. Обратная сторона медали скрывается.

Яхта. Красное море. Все убежали на первую палубу за едой, занимать очередь: и мужчины, и женщины. Один лишь я остался на белом диване. Мы держали путь в направлении коралловых рифов. Каждый, кто отдыхал в Египте, наверняка плавал на яхте к коралловым рифам. Где-то в середине путешествия гид предлагает перекусить, кок на нижней палубе накладывает в тарелки еду. Так было и в этот раз. Сопровождающая команда состояла из Юли – девушка с Урала, три года в Хургаде, инструктор по подводному плаванию, Ибрагим – местный, инструктор по подводному плаванию. Далее: капитан, кок. Русскоговорящий гид – Мухаммед.

Все ушли на первую палубу за едой, где накладывали в тарелки рис, мясо, овощи, наливали в стаканы кока-колу. Отдыхающие занимали очередь, толкались у окошка раздачи, преодолевая неудобства качки и тесного пространства. И, казалось бы, респектабельные мужчины, увешанные золотом женщины, дети. Один лишь я остался на верхней палубе, сидел на кожаном диване и смотрел на белоснежные «барашки». Я был голоден, но знал, что через несколько минут подруга принесет еду, сначала мне, потом уже себе. Не потому что я заставил её, а потому что так и должно быть.

Коралловые острова, рифы, ныряешь с борта яхты в воду, температурой и вкусом напоминающую минеральную. Содержание солей одно из самых больших в мире. Уступает только Мёртвому. Следом ныряет подруга. В масках, ластах мы были похожи на людей-амфибий. «Свободный полёт», невесомость на фоне срывающегося в бездну кораллового рифа, его красочные обитатели… Я рисовал ей пальцами в пространстве воды сердечки, показывал, как бьётся моё сердце от любви, мы кружили вокруг друг друга как сказочные создания, как герои футуристического кинофильма. Большая часть группы уплыла вслед за Ибрагимом смотреть диковинный подводный мир, мы же не могли наглядеться друг на друга. Потом был и белоснежный песок острова, и фотографии, подобные тем, что люди выкладывают в социальных сетях.

Я пытался разобраться в парадоксах этой страны, в противоречивом поведении людей её населяющих. Те, кто не имеет никакого образования, дети окраин Каира, сельскохозяйственных районов страны превращаются преимущественно в деляг, спекулянтов, торговцев. Именно они обманывают, навязчивы, нередко грубы. По большому счёту им всё равно русский ты или немец, француз или итальянец, интересуют деньги и возможность быстро на тебе заработать. Это обслуживающий персонал, который есть везде.

Египтяне, кто имеют образование, уважают русских. Мной была подмечена характерная особенность, каждый гид во время экскурсии говорил спасибо за Асуан, так прямо и говорил: «Спасибо за Асуанскую плотину!» Искренне. Это сооружение во многом решило в стране проблему с водой.

Подошёл к концу наш отдых в Египте, на комфортабельном автобусе мы ехали в направлении аэропорта, мимо военной части. И те, кто за забором из колючей проволоки, группа парней моего возраста, изображали авиацию, делая руками крылья, показывали «силу» – характерный жест двух рук. Русские надписи на автобусе выдавали нашу родину. Их президент Мубарак – лётчик, учился в Советском Союзе. Я единственный из автобуса махал им рукой сквозь окно. Гражданам нашей страны сейчас не хватает былого «кодекса офицера», четкого ориентира в шкале ценностей. Один из полисменов у огромных стеклянных дверей нашего отеля на прощание пожал мне руку, показал жест: «пять баллов», мол, правильно, не давай никому вешать себе лапшу на уши!