Читать книгу: «ДЖОЙ», страница 2

Трава

Расцвет того, что губит, особенно манит. И это не про губы, нет в строках и любви.

Когда глядит устало Джой в своё окно, трава, что ковром стала, украшена цветком. По ней босые ноги гуляли. И не раз. Но теперь по ней пройдётся пара острых глаз. Нет, не надрежут стебли, их не подкосят, а лишь утешат мысли, утешат её взгляд.

Но, если возвращаться назад, то стоит снова поговорить о том, что реально губит. О расцвете этих больших зелёных кустов, этих трав. Которые обязательно потом превращаются в цилиндрики и оборачиваются бумагой. Да, несложное дело. Но очень сложное дело.

Джой курит уже год. Ей совсем это… Всё равно ей. Курит всегда по желанию. Когда возникает редкая ситуация, где она считает, что сигарета необходима, тогда она курит. Ежедневно ли? Нет. Еженедельно? Не всегда. Но тут не разобраться. Ей самой не разобраться, а мама не знает. Джой из тех людей, которые, зная даже, что мама не рассердиться, не сразу всё расскажут. Почему она такая? Ну, это совсем другое дело, другая история. И вообще это не та жизнь, где курение играет значение.

Но в чём играет значение курение? В смерти. В отношении с окружающими. Поэтому Джой не курит так много. И не курит на улице. Сейчас, забравшись с обеими ногами на подоконник, она себе позволяет это сделать.

И наблюдает она, как на заднем дворе дома дрожит от ветра цветок. Светлый, он возвышается над зеленью. Толстый стебель держит верхушку-корону, которая кивает с каждым порывом в сторону.

Пытаясь рассмотреть его получше, Джой склоняется ниже. Открытое окно в летний день лишь слегка постукивает рамой о стенку рядом с её ухом, если так решит ветер.

Хорошо, что сейчас девушка надёжно держится за ручку, стараясь ещё ниже опустить тело, и окно подрагивает только от напряжения мышц. Джой быстро понимает, что глупо пытаться разглядеть цветок на таком расстоянии, и ловко возвращается на место. Нужно докурить сигарету и спуститься вниз.

Она так и делает.

Быстро минуя лестницу, гостиную и кухню она выходит во двор. Там, слегка на расстоянии от центра, её ждёт цветок, что она пыталась рассмотреть.

Яркий солнечный день заставляет траву немного рябить в глазах, когда она в очередной раз подрагивает. А большое дерево, что растёт в далёком углу, совсем не укрывает от солнца короткой полдневной тенью. И среди всего этого света лишь одно белое пятно хочет выделиться.

Джой приближается к растению. Присаживается рядом на траву и глядит. Изучает большие лепестки, что мягкими белыми платочками окружают золотую сердцевину, изучает стебель, что усыпан небольшими зелёными листиками, что настойчиво тянется вверх.

Может, у неё и удаётся рисовать цветы. Нужно попробовать нарисовать вот этот. Она не хочет его повредить, поэтому лишь легко проходится рукой по стеблю, чувствуя текстуру, лишь легко склоняет в свою сторону, чтобы заглянуть в жёлтое лицо цветка.

Этот вид… Он напоминает Джой о чём-то, но она не может понять, не может и вспомнить, что бы это могло быть. Она отпускает цветок, отводит от него глаза и замирает на месте. Девушка слегка отбрасывает голову назад, позволяя солнцу прогреть шею, позволяя ветру играть с волосами.

Свет заливает глаза, Джой щурится. Закрывает веки полностью. Тепло каких-то обрывков памяти старается медленно вырасти в ней. Оно стремится полниться, погружая её глубже в приятные ощущения, но не может полностью оторвать от реальности, не может полностью захватить мысли девушки.

Она пытается вспомнить все летние прогулки с мамой, лёгкость бега и шага, платья. Она вспоминает красивые камушки, что она находила в траве, как следила за муравьями, бегущими рядами в свой дом. Она даже задумывается о тех нелепых фантазиях, что она держала у себя в голове. И вот уже…

Налитое надеждой небо несётся наспех, невпопад, накрыв нарциссами нелепо, нападавшими наугад.

И с облаков пушистых, тучных, осыпаются цветы, средь прочных стеблей неразлучных и лепестков исчезнешь ты. Найдётся нежность неизбежно, набухнут негой небеса. А где-то вдалеке забрезжит приятной давности тоска. Это тоска уходит с солнцем и возвращается с дождём, который слабо по оконцу стучит, так просится он в дом. И ощущенье лишь наполнит палитру смыслов жить, а после грозы всегда спокойно… Цветы должны ещё и пить. Только ночью, только темень погрузит тебя в сон, а сырая ковра зелень завяжется травы узлом. И медленно в ней качаясь, ворочаясь без слов, завязанная и немая ты ощутишь, как нет оков.

И ощущение прерывается. Джой сотрясает головой и открывает глаза, тут же получая удар лучей в зрачки. Всё, о чём она думала, пропадает быстрее, чем она хочет. И её тянет домой.

Поднявшись на ноги, девушка отряхивает одежду, сбрасывает с себя ненужные травинки. С целью в голове, она стремится вернуться к себе в комнату, чтобы начать рисовать.

Абсурдность действия – величайший знак для разумного существа. Сама природная, исходная несопоставимость желаемого и возможного может сводить с ума. Эта несопоставимость может толкать на различные решения. Романтизированную вечную борьбу, принятие, возрастание гордости за то, что у тебя есть возможность видеть истинную суть происходящего. Есть и позиция по отношению к абсурду, которая тоже работает, но не осознаётся часто академическими умами, мыслителями и всеми остальными людьми. Ведь это и есть её главная черта.

Незначительность знания или старания невозможно сохранить, когда происходит её изучение. Только когда отбрасывается в сторону, когда неважно. Когда не нужно это всё. Тогда человек не имеет и понятия об абсурде происходящего.

Рассматривая решения для сопоставления действительного с желаемым, можно оттолкнуться от них и подумать случайно, что человек имеет какую-то недостаточность в своём естестве. Может, он глуп, если не признаёт проблему, может, он ленив, чтобы бороться, может, он слишком умён, поэтому пытается гордиться этим, гордиться тем, что видит глубину. Становится понятно: такие предположения не меняют ситуации. Они не изменяют ни абсурд, ни отношение к нему. Но что может изменить абсурд…

Потеря интереса к нему. Потеря значительности проблемы. Или отказ от поиска интереса в таких вещах. Это не решение проблемы изначальной, нет. Но это решение проблемы решения. Потому что другие функциональны, но верны и действуют только в собственных парадигмах. Сложно?

Но это лишь всё слова. Лишние слова, чтобы вместе обсудить, как Джой рисует.

У неё не получается сразу сесть и произвести чудо. Произвести шедевр. Её цветок неказист в лучшем случае, убог. Хотя, для кого-то убогость может оказаться поводом для умиления. Но Джой не интересует результат.

Девушка стирает карандаш. Делает ещё одну попытку. Правда она совсем не думает, что выходит. Стиранию подлежал бы и самый лучший рисунок. Потому что она не видит сейчас никакого желания, никакой цели, связанных с рисунком. Просто она хочет ещё рисовать.

Вечер приближается незамеченный Джой. Потерянная она в своих трудах, всё сидит, сидит, водя карандашом по бумаге. Так много рисунков было, стольких не было, что приходится работать на пятом листе.

Долго и упорно стараться.

За окном холодеет, и воздух из приоткрытого окна становится прохладным напоминанием для кожи о том, что время не замерло. День уходит и приближается момент, когда Джой должна будет закончить. Она смотрит в окно, чтобы уловить последнее изображение цветка, чтобы сохранить его образ, но ни темнота, ни отсвет лампы на стекле не дают ей разглядеть ничего. И девушка думает закончить работу, спуститься ещё один раз и поглядеть на цветок.

Также быстро, как и в первый раз, она достигает цели. Склоняется, не присаживаясь на землю, подсвечивает телефоном. И наблюдает за тем, как крепчающий ветер заставляет растения то клониться, то дрожать. Раскачиваться. Из стороны… В сторону, из стороны в сторону. Из стороны в сторону, из стороны в сторону.

Пустоты

Далёкий зов, что глухим эхом разлетается по покинутым коридорам, стремится коснуться её. Зияет тёмными пастями стена, у которой она стоит. И, оглядываясь, можно увидеть только формы, серый цвет песка, пыли, времени. Только за спиной огромная стена, испещрённая надписями, нишами, ничего не объясняющими элементами архитектуры. Стена тянется в невообразимую вышину зала. И, поднимая голову, можно увидеть только серость и вечное стремление массы камня коснутся неба. Но неба нет, и ничего в этом зале нет, кроме Джой, одиноко подобных стен и бесцветного песка, который слегка присыпает углы, завороты.

Вышины зала и не достигнуть, но можно пройтись вокруг. Каждая стена стоит на расстоянии не более двух сотен метров друг от друга. Отличием для сторон служит лишь тёмный проход в оной из них, той, напротив которой находится Джой.

Всё движется. В малых деталях, в незаметных быстрых переменах. Ссыпается со стен песок, оставляя миниатюрные облака. Проползает время от времени поток воздуха по камню, заметный лишь песчаной змеёй. И звуки. Они есть, но непонятны.

Непонятен Джой и род камня, из которого сделаны все поверхности, его узоры и формы, образы, обозначения, запутанные глухие слова.

Звуки могут становиться громче, тише. Неожиданный стук тверди о твердь заставит повернуться девушку один раз, второй. Она каждый раз увидит только камушек, что лежит на земле. Шипение песка заворошит в углу. И стихнет. Гул чего-то далёкого возрастёт, загуляет в пространстве, заставит дрожать стены и удалится. Но куда?

Джой кажется, что в тот проход. В то тёмное отверстие в стене, что своей неровной формой двери предлагает зайти. Девушка пытается увидеть что-нибудь ещё, прежде чем двигаться к проходу. Она долго ищет колонны, пьедесталы, кувшины, знакомые фрески или скульптуры, но пространство не даёт ей ничего из этого. Нет даже плит под ногами. Только сплошная твердь. Местами неровная, где-то треснутая, но везде безжизненно серая. Нет растительности, нет пробивающегося луча солнца. Только равномерная серость, которая, кажется, даже воздух наполняет своей плотной мутью.

Пора двигаться.

Джой направляется в единственное место, что имеет смысл увидеть ближе. Чем меньше расстояние между ней и проходом, тем всё больше и больше он становится, растёт постепенно в высоте и ширине.

И вот она на месте.

Взглянув внутрь, можно убедиться, что не весь ожидающийся путь вперёд сплошная темнота, ведь где-то вдали, пробивает тёмную вуаль уже знакомый серый свет.

Девушка находится в этом пространстве. И готовится идти дальше. Но перед тем, как пошевелиться, она задумывается впервые, оказавшись тут, что происходит. Однако мысли не работают. Они не дают вспомнить ничего, не понять причины, цели, идеи. Только прячутся, прячутся от её внимания. Поэтому в голове её остаётся только…

Тот самый зов. Страннейший, инородный, но незабываемо простой в своей нехитрой сути. Иди. Ко мне.

Не вызываются эмоции, не подступают ощущения. И в их отсутствии… Хм. Любой человек хотел бы узнать, как ощущается истинное отсутствие. Оно полно покоя. Но не того, о котором можно подумать. Джой сейчас его чувствует.

Абсолютно нетронутая, свободная двигаться дальше, она идёт в тень прохода. Идёт по нему. Стены с потолком здесь вырезаны, покрыты выбоинами, клинописью. Или это просто те слова, которыми Джой может описать фактуру нечеловечески неровного нанесения. Гулкими становятся её шаги, теряется изображение, когда свет позади и спереди становятся двумя недосягаемыми точками. Несмотря на всю неровность стен сам путь не виляет, не клонит в бока, не поднимается. Спускается? Нет. Он тянется, как стены ранее. И затягивается.

Первый брошенный взгляд в проход создал иллюзию того, что ей придётся идти не так уж и далеко, но, спустя онтсевзиен минут, она всё ещё идёт. И в общей тишине… В темноте… Начинают проявляться ранее не слышимые звуки.

Тяжёлый грохот дальнего источника только низкочастотной волной, вибрацией правой стены достигает ушей Джой. Она не поворачивается на звук. Это повторяется несколько раз.

И с левой стороны, и с правой слышен грохот. Добавляясь к нему, приумножает шум неясный скрип, расползающийся вокруг коридора как корни, как трещина по стеклу. Шорохи, шорохи начинают охать за спиной девушки. И рокот заставляет камень под ногами дрожать.

Но Джой всё так же идёт. Не оборачивается на звуки, не пугается, не спешит, не медлит, не отвлекается, не меняется её прямой намеченный курс.

Постепенно шум стихает, остаётся памятью…

Забывается моментально. И свет, что был так далеко, мгновенно приближается к девушке.

Путь путанным образом заканчивается, обрывается неожиданным освещением, если так можно назвать серую пелену, которая только лишь слегка помогает осознать, где находишься.

Джой видит.

Как проход выпускает её на плато. На монолит, выросший из земли. Квадратная плита под ногами встречается с проходом в скале. Он остаётся позади. А все остальные стороны плиты создают некоторое подобие большого балкона, который направляет взгляд глядящего в скалистое ущелье.

Нет ничего. И есть всё знакомое. Камень, серость, неведомые структуры. Всё это уходит далеко за горизонт, горизонт тёмного неба.

Видно, как темнота окружения слабо освещена странными неровными линиями, которые вьются одновременно и высоко, и низко над землёй. Их свет не разобрать. Цвет переменчив, он пульсирует, он неподвластен человеческому взгляду и его правилам, но она понимает: это свет мягок.

Только каменистая порода, структуры, строения и горы. Осколки. Осколки всего этого медленно перемещаются по воздуху, плавают в серости, серые. И тонут в ней, пока только свет полос пытается разорвать их на тени, засветы и полутона.

Молчит это всё. Молчит природа этого места, не говоря девушке ни о чём. Но звучно разносится что-то значащий шум от удара осколка о гору. Потом округа затихает в ожидании очередного звука.

Джой, если бы могла думать, то подобрала бы слово «одинокий», для описания пейзажа. Она могла бы почувствовать.

Но её снова зовёт.

Двигаясь к краю платформы, туда, где лучше всего можно будет рассмотреть долину несуществующей реки, девушка смотрит в тёмную даль, пытаясь отыскать разнообразие. Но его нет. Есть различие уже увиденного, но ничего нового.

Надеюсь, ты сейчас понимаешь, что это важный момент, который стоит внимательно прочитать. Но это необязательно. Тебя не заставить.

Джой стоит на краю.

Глаза блуждают, не моргая, она не произносит слов, не делает движений. В её восприятии округа начинает замедляться.

Мутнеют очертания видимого, отмирают свет и тьма, пока что-то громадное поднимается.

Женская форма. Нагое тело, но без чётких черт покидает землю снизу. Это появление невозможно точно описать. Не и земли оно. Не из стены оно, не из воздуха оно. Порождаемое чем-то, всегда здесь бывшее оно. И именно ради этого рождения Джой манил далёкий зов. Одинокий зов. Всепоглащающий зов. Его отголоски. Его волны. Сама мелодия, что проступает сквозь монотонность.

Громадное лицо, что почти полностью закрывает вид на ущелье растекается по небу осколками черт, полосами света, что сматываются, разворачиваются, устремляются во все стороны. И мелькают без конца.

Лишь отдельные детали можно разобрать. Лишь можно что-то уловить, но это всё.

Вместе с лицом единственная рука появляется перед Джой. И опускается на платформу рядом с ней. Это рука человеческая, но из чего-то совсем нечеловеческого. Из той же мешанины всего, что вокруг. Девушка теперь замечает, что все движения гигантской фигуры сопровождаются ссыпанием песка, того самого пепельного песка.

Глаз нет. Но Джой знает: на неё сейчас обратили внимание.

Ты приводишь ко мне очередного человека.

Изображение Тени (ссылка)

Да, я говорю с тобой.

_________________________________________________________________________________

Хм, мне безразлична их судьба, но я хочу напомнить тебе, что всё, что ты решишь делать, будет стоить тебе чего-то.

_________________________________________________________________________________

Смотри на меня. Смотри на Джой. Подумай о том, что с ней произошло. Подумай о том, что ты с ней сделал. И ответь себе. Ты правда этого хочешь?

_________________________________________________________________________________

Мы можем смотреть на вас с величия происхождения, мы можем смотреть на вас с позиции полного осознания. Но Джой просто человек. Ты это понимаешь?

_________________________________________________________________________________

А помнишь ли, кто ты?

__________________________________________________________________________________

Существо живое, существо мыслящее. Я наблюдаю за тобой. Я не имею сил, но я вне твоих сил. И одновременно я покоряюсь ими только тобой. Взгляд. Мысль. Они будут преследовать тебя вечно. Запомни.

Осколки мира будут твоим наследием. Исчезнет всё. Останется всё ночным кошмаром, если в тебе есть на это сила. Но Джой… Она тут со мной. Со всеми, кто уже был отправлен сюда. Не только тобой.

И я вижу в твоём взгляде только абсолютную безжалостность. Желание голодной бездны.

Не надо. Нет.

Реши же верно.

И оставь её. Оставь, пока не поздно. Не ныряй в этот мир с головой. Посмотри на себя, подумай о себе. Подумай, что ты можешь сделать. Не дай случиться худшему.

Три

Гудящая голова мешает Джой нормально себя чувствовать после сна. Она раскалывается. Но только первый час после пробуждения. Дальше становится легче.

Сегодня она собирается с друзьями отправится к воде. Хочется поплавать, отдохнуть на песке. Хорошо, что для этих желаний есть летние каникулы. Хорошо, что есть лето.

– Как ты спала? – спрашивает мама, запивая слова чашкой утреннего кофе.

– Нормально, голова немного болела, но, вроде, проходит. И я выспалась. Хоть и снился какой-то сон, но я не помню.

– Это хорошо, – мама тепло улыбается. – Ты сегодня будешь дома? Или снова гулять?

– Я обещала Сэму сходить поплавать.

Не совсем понятно какой, но глаза мамы принимают интересный вид. Своеобразный вид интереса.

– ОК, тогда я буду ждать тебя на ужин. Сегодня я могу раньше вернуться домой, – женщина ставит пустую чашку на стол. – Убраться у тебя в комнате?

– Не, я сама уберусь.

– Я тебя поняла. – произносит мама, поднимаясь со стула. – Ну, тогда я пойду. Проект всё ещё ждёт.

– Удачи, – Джой улыбается, глядя вслед.

– Спасибо, ангелочек.

Мама аккуратно склоняется к сидящей Джой и целует её легонько в лоб. Лето за окном зовёт людей выйти на улицу.

– Джой! – оклик Сэма приветствует девушку, когда та приближается к месту встречи.

Его глаза светятся. Они сужаются от улыбки, от солнца, что засвечивает лицо, но даже так заметно, как два зеркальца блестят наполненные приятным отражением.

– Привет, Сэм, – Джой быстро приобнимает за бок друга. – Все здесь уже?

– Ждём Аш, она опаздывает. А пока…

Он разворачивается на месте, драматично падает на одно колено в песок и раскидывает руки в стороны.

– Что и делает жаркое лето привлекательным, так это прохладная вода! Так пойдём со мной к воде!

Он быстро подскакивает на ноги, протягивает руку Джой, хитро подмигивая одним глазом.

– Ты знаешь, как глупо сейчас выглядишь?

– Да, – Сэм улыбается отвечая.

Девушка берёт его руку, и он тянет её к воде.

Дрожащая пелена отсветов не мешает увидеть насколько приятен голубой цвет неба в водном отражении. Озеро блестит, слабые волны расходятся по нему. И, глядя на эту большую каплю воды можно понять, что жители города любят это прекрасное место очень горячо.

Небольшие лодки, несколько пляжей с разных сторон, плавающие дети. Чего ещё ожидать?

Группа друзей Джой стоит около небольшого утёса, с которого можно зрелищно нырять в воду. Они разговаривают, обсуждают свои дела и, конечно, видят, как Джой вместе с Сэмом приближаются. Они разговаривают о паре. Делиться слухами не приходится, ведь нет никаких сомнений в том, что происходит между ними.

Собравшись все вместе, они готовятся нырять. Только Аш до сих пор опаздывает и все с нетерпением топчутся на горячем песке. Они ждут. Ждут. Ждут. И решают ей позвонить.

Гудки проходят, отвечает голос.

– Ребята, вы где?! Я жду вас уже полчаса!

– А ты где?

– На пляже у озера!

– Подожди, каком из?

Тяжёлый вздох слышится на той стороне звонка.

– Не говорите, что вы просто на другом пляже…

Спустя пять минут Аш вместе со всеми.

Но надолго ли?

Так о чём мы?

Может, о том, как безоблачен день и в одежде слишком жарко? Может, о том, что вода со временем становится только приятнее, нагреваясь? Или о том, что тень ближайших деревьев – спасительный круг для людей, страдающих от полдневного марева зноя этим летом.

Да, человек не кактус. И даже не пальма. Многие вещи не кактус и не пальма, ещё больше вещей не являются человеком. И пекло, с которым люди справляются летом, подчиняется правилам мира людей. Оно не заходит в тень домов, оно не мешает тем, кто окунается в облюбованные водоёмы, оно боится кондиционеров и вентиляторов.

Но несправедливо будет говорить о том, что люди не любят тепло. Они любят его, как и всё. В меру. Но это не всегда правда. Что-то люди всё же любят безмерно.

– Джой! Ты там прыгаешь?! Давай!

Ну, давай Джой. Это совсем не страшно. Разбежаться. Оттолкнуться. Сжаться. Чтобы не шлёпнуться животом о воду. А потом как…

– Джо-ой! – зовёт снова Сэм.

Раз, два… Три!

С разбега Джой прыгает в длину. Она старается подальше отскочить от утёса. И у неё получается! Громкий всплеск воды не только окатывает влагой друзей, что уже прыгнули в воду, но и остаётся последним звуком в ушах, когда она уходит под воду. Девушка лишь ненадолго задерживается под поверхностью, тут же выныривает, с шумным вздохом.

По своей привычке она быстро мотает головой, сбрасывая капли с волос, как зверёк с шерсти. Вода летит в стороны, мокрые волосы прилипают к лицу. Но она быстро их убирает, сглаживает назад.

В эти моменты она не может ни о чём вообще задуматься. И ей это нравится.

Пш! Кто-то обливает ей водой. Джой резко поворачивается в сторону зачинщика – это Аш.

Ах, ты!.. Она обливает её волной воды в ответ. И…

Полностью мокрые они выходят на берег. Всё-таки плаванье утомляет, поэтому приходится иногда и сидеть. А ведь есть и те, кто решают, что плаванье не стоит всех стараний. Сушка одежды, сыпучий песок, переодевания, привыкание к температуре воды, мочение волос – всё не для них. «Но какая же это глупость с их стороны», – думает Джой. Плавать неплохо!

Правильно. Правильно.

Но, может, это и неверно. Давайте спросим себя кое о чём.

Ты правда полагаешь, что можешь вот так просто спрятаться в этой главе?

– А-а! – громкий крик достигает ушей людей.

Все охают от неожиданности и поворачивают головы. Джой с компанией ближе всех других, ведь это…

Лора кричит. Она решила сделать ещё один прыжок перед тем, как выйти из воды окончательно. И зря.

Ты это знаешь.

Джой подбегает быстро к краю песка. Она видит, как Лора застряла на одном месте и отчаянно бьёт руками о воду, не переставая кричать.

Джой застывает в шоке, в неком ступоре, который она не способна побороть, но вместо неё может двигаться Сэм. Парень быстро прыгает вниз утёса, скатываясь по песку, бежит. Лора разрывается в попытках кричать ещё громче, видно, что она испытывает огромную боль, но невозможно понять отчего. Невозможно, пока Сэм с трудом не вытаскивает её на сушу.

Джой, глядя сверху вниз, видит всё так, как будто она лишь в нескольких десятках сантиметров от происходящего, не метрах. Она видит кровь, обильно стекающую в воду от ноги Лоры, она видит, что та неестественно искривлена, она видит, что какой-то тёмный прут торчит где-то около пятки подруги в ступне или голени. Она видит, как Сэм быстро бежит наверх, кричит всем вызывать скорую.

Но сама девушка просто стоит. И есть в этом что-то знакомое. Что-то начинает снова стучать. Этот ритм. Да… Дум-дум. Дум-дум. Снова этот ужас медленно ползёт сквозь кровь Джой. Она видит его, она чувствует его вкус, фатальность его сути. Она приближается.

Но девушка идёт медленно, не старается помочь бегающим людям, что пытаются придумать, как наложить жгут на ногу. Нет, она просто не может оторваться от происходящего. И не из-за угрюмого интереса.

Она оглушена, нема. Полностью захвачено её тело. Она старается ощутить эмоцию, но только шум в ушах. Шум в глазах. Она не знает, что делать, когда оказывается совсем рядом.

Люди вокруг, друзья – все приближаются, чтобы окружить Лору, все что-то делают. И Джой становится сложнее ориентироваться, она не справляется с ситуацией и просто оседает на песок.

Тут голова начинает кружиться. Джой хочет бежать, лежать, исчезнуть, освободиться любым способом от всеподавляющей тревоги, нет, отчаяние, нет. Нет! Она не чувствует. Просто давит. Давит на неё вес чего-то. Стремится раздавить её сама ситуация.

И как сумасшедшая она упирается взглядом широко открытых глаз в сцену. Со временем приезжает скорая, врач появляется, чтобы спасти Лору, которой пытались остановить кровотечение. Он осматривает её ногу, думает, что… За все годы работы он не видел, чтобы металлический прут прошёл так глубоко сквозь голень, разрывая всё до колена.

Как её спасти? Как перевезти? Будет ли заражение раны?

Первые минуты – самые важные для сохранения жизни в таком случае, но иногда невозможно помочь за это время. Невозможно понять достаточно быстро, что произошло, невозможно найти нужные материалы и инструменты, невозможно остановить утекающую жизнь.

Лора лежит без сознания. Она потеряла много крови и ей накладывают новый жгут. Её нужно срочно доставлять в медицинское учреждение. Срочно. Все помогают её нести к носилкам, что ждут у пляжа. И, глядя на людей, Джой может различить среди них только Сэма, что полностью вымазан в крови подруги. Он оборачивается.

Парень что-то говорит людям и отделяется от группы, направляясь к Джой. Он приближается и спрашивает:

– Ты в порядке?..

Она не может ответить. Тогда он протягивает руку, чтобы коснуться девушки. Он пытается взять её ладонь. Или коснуться плеча. Но она не даёт. Просто отшатываясь в сторону.

Джой смотрит на него. И чувствует, как слёзы горячими каплями набухают под глазами. Срываются на щёки.

Девушка падет на песок. Силы покидают её.

К щеке пристают песчинки.

Сэм приближается к девушке, к земле, пытается заглянуть в лицо, гладит аккуратно по плечу, а её слёзы продолжают литься. Они спадают вниз, делая песок твёрдым, хрустящим. Он теперь горячее, царапет. Хочется оторваться от него, встать на ноги, уйти отсюда. Но у девушки не получается даже пошевелиться.

Джой видит лицо мёртвой Лоры. Пустое. Но жестоко живое. Как будто это всё нереально…

Видит девушка её черты. Все знакомые. Как все знали её. Как все будут знать её. Лора живёт этим образом. И она пробуждается, наводит на неё глаза, снова говорит – всё, что представляется Джой. И слышит девушка:

– Я жду вас, друзья.