Читать книгу: «История без Торы, или Иной вариант», страница 3

Шрифт:

Гел мгновенно выпрямился и скорчил такую постную физиономию, что парнишка прыснул в кулачок, а Демиург с трудом сдержался, едва не расхохотавшись, только губы сами по себе растянулись в улыбку.

– Вот, уже лучше. – одобрил он, всё так же улыбаясь. – И давай без распростёртости ниц.

– Как пожелает Создатель! – высокопарно отозвался Гел, сохраняя на лице, как ему казалось, выражение полной невозмутимости.

– Да-да, я так желаю! – твёрдо заявил Создатель Гела, скрывая улыбку. – Ответь-ка мне, любезный мой служащий, где моя Любимая? Ты скажи, где скрылась, а? Знаешь, где она?

– В саду, вышивает крестиком. – сверился с записями в толстом блокноте Гел.

– Вышивает, говоришь? Это хорошо. – рассеянно пробормотал Творец, – Что бы это не значило…

– А давай ты сейчас в желаниях и потренируешься, захоти, чтобы Она вошла в дом. Представляй себе, как она встает и заходит. Встает. Идет. И заходит.

– Встаю, иду и захожу. – повторила его Любимая вслед за ним, заходя к ним в комнату.

– Похоже, твои желания исполняются быстрее моих, – прошептал Сын.

– Вот как надо желать! Учись! – сказал Творец и впился поцелуем в Любимую.

Проглотив все заранее приготовленные гневные слова, Она с готовностью отвечала ему, изголодавшись по его любви. С великим трудом оторвавшись от желанных уст, Она сделала вдох, насытивший ее кровь кислородом, и, прижавшись что есть силы к нему, вновь растворилась в поцелуе. На этот раз она его не отпустит! Вцепится изо всех сил и не отпустит! Само присутствие Возлюбленного дарило ей Счастье и Гармонию.

Гел замер в неподвижности, боясь пошевелиться, и даже забыл надеть на лицо свою маску невозмутимости, а Сын тихонько вышел из комнаты, по-стариковски покачав головой, дескать, вон оно как бывает.

Его уход остался незамеченным, двое продолжали самозабвенно целоваться, все глубже и глубже затягиваясь в омут страсти. Резкий скрип двери, возвестивший о появлении в доме нового лица, сработал, как удар молнии, Она отскочила, а Творец мгновенно переместился в соседнюю Параллель, выполняя безмолвную просьбу Любимой.

– Вот это реакция! Жаль, не перед кем похвастаться. – рассмеялся он.

Мимо невозмутимо проплыла пара миллионов амеб, населяющих этот Мир, благополучный и активно развивающийся, как и большинство собратьев и сосестёр во всех Вселенных и Параллелях. Творец шутливо раскланялся перед ними:

– Мое почтение, сударыни! – и засек Зов Давшей ему жизнь. – Боюсь, мне придется вас покинуть! Труба, так сказать, зовет!

Он последовал Зову, и, оказавшись перед Давшей ему жизнь, с чувством ее обнял:

– Как же я рад тебя видеть! – воскликнул он, – ни одно существо во всех Мирах и Параллелях не вызывает такого отклика во мне, как ты! Почти ни одно.

– Любопытное уточнение, – грустно улыбнувшись, заметила Давшая ему жизнь. – Я уже скучаю по тем Временам, когда его не было. Но это все лирика. Я звала тебя для серьезного разговора.

– Я весь внимание. – ответствовал Демиург, изобразив сосредоточенность и гадая про себя, уже знает, или ещё нет Давшая ему жизнь о последней эскападе с участием её внука в главных ролях.

Давшая ему жизнь приняла неприступный вид и нейтральным голосом члена Совета начала:

– Нам стало известно о попытках вмешаться извне в Естественный Ход Событий созданного тобой Мира. Я уполномочена провести тщательное изучение выявленных нарушений. Все факты указывают на тебя. Что ты на это скажешь?

Творец пожал плечами.

– Может, что и было… давно… кто ж упомнит. Это когда было-то! Ого-го когда! А сейчас – ни-ни. – закончил он пантомиму, энергично покачав головой. – Да и некогда при всем желании. Столько дел! Столько дел! А вот, кстати, как ослабить телесную оболочку, не прибегая к её уничтожению?

– С какой целью интересуетесь, молодой Демиург? – насмешливо поинтересовалась Давшая ему жизнь.

– Да, так… размышляю тут на досуге о том, о сем… – спохватился Творец. – В общем, не буду мешать вашему изучению фактов, замечу лишь, что это не я! – поспешил отмазаться он.

– Согласно информации, поступившей из надёжных источников, во всех попытках вмешательства фигурирует некто "Ангел". – "закинула удочку" Давшая ему Жизнь. – Причем в некоторых случаях упоминается некий "Создатель"…

Она пытливо оглядела его и добавила:

– На наш взгляд, это вполне мог быть и ты.

– Мог быть, а мог и не быть. Что тут скажешь? Для Совета важны доказательства. Они есть? – напрямик поинтересовался наш Творец.

– Еще недостаточно фактов… – задумчиво пробормотала Давшая ему Жизнь, раздумывая, казалось, совсем о другом.

– Я готова поведать тебе Историю Моей Любви. – наконец сказала Она, собравшись с мыслями.

– Но я ещё не готов тебя выслушать! – Демиург умоляюще посмотрел на неё. – Серьёзно. Давай повременим с этим. Немного. Умираю от любопытства, но это может подождать, а весь Мир – нет. Я ответил на все вопросы? Тогда вернусь к своим мироспасательным делам. – поспешил он откланяться.

– Надеюсь, Мир надо спасать не из-за твоих необдуманных действий. – сказала Давшая ему Жизнь, но Творца уж и след простыл.

– Весь в своего Отца… – с грустью прошептала Она.

А наш Творец в это время уже активно тряс Гела:

– Как. Совет. Узнал. О. Твоем. Существовании?! Я спрашиваю: КАК? Четко, быстро, по существу! – отрывисто потребовал он.

– Ничего не знаю. Я лишь следовал Вашим указаниям, о Создатель! – пушистое белое существо, уверенное в своей непогрешимости, с тупой преданностью глядело на Демиурга.

– Вот-вот, и я об этом! Им известно и о Создателе! В присутствии кого ты называл меня Создателем? – прищурился Творец.

– Всех, кому когда-либо доносил Вашу Волю, о Создатель! – выпрямившись по стойке «смирно», рапортовал Гел, вперив взгляд в район переносицы своего Создателя и пошире раскрыв глаза.

– Час от часу не легче! Всех – это слишком много. И какую Волю? Я просил передать, что люблю Ее. И всё! Что ты ещё наговорил?! Дословно! – бушевал Демиург.

– Наш Создатель выбрал тебя, недостойная. Возрадуйся! Он тебя возлюбил!– процитировал Гел, а наш Творец схватился за голову.

– Что со мной не так? Ну, что?! Почему всё, что я делаю, оборачивается против меня?! Это же уму не постижимо! В Анналах сказано: "создания неизменно оказываются похожи на своих создателей". Неужели я такой тупой высокомерный кретин, как ты? – продолжал неистовствовать Творец.

С каждым Его словом Гел становился все меньше и меньше, пока не исчез совсем, но Творца это не успокоило, напротив, привело в тихое бешенство.

– Вернуться! – рявкнул он. – Я тебя не отпускал!

Гел вновь появился, как всегда подобострастный, белый и пушистый и как ни в чём не бывало:

– Что прикажет Создатель? – поинтересовался он.

– На Земле появляться запрещаю! Оперись! А теперь свободен, пернатый. – уже почти спокойно закончил Демиург.

– Будем считать, с этим разобрались. Пока. Есть более насущная проблема. Ею и займёмся. – сказал он, появляясь перед Сквозным.

– Есть новости, Отец? Придумал что-нибудь?

– Не так уж чтоб совсем, но кое-какие мысли имеются. – Сквозной выглядел вполне довольным, несмотря на угрозу уничтожения, нависшую над его миром. Это обнадёживало.

– Не томи..

– Давай сразу с вами обоими поделюсь, Время поджимает.

– А давай.

Творец метнулся на Землю, и, обнаружив Сына в уединении, удивился этому и обрадовался, Он его ждал.

– Тебя не было так долго! – глаза ребёнка, поселившиеся на лице юноши, отдалённо напоминающего Сквозного, требовательно смотрели на Творца.

– Вот это да! Ты теперь выглядишь старше меня! – опешил наш Демиург. – Но ничего… когда спасешь Мир, мы это изменим…

– Да, но пока из меня спаситель не получается, – вздохнул его Сын.

– Все получится! Не дрейфь! Прорвемся! И в путь… – заявил наш Творец, привычно взъерошив ему волосы.

– Как ты это делаешь? – договорил уже в присутствии Сквозного будущий Спаситель Мирового масштаба.

– Подрастешь, научу! – подмигнул Демиург и. уже обращаясь к Сквозному, серьёзно добавил: – Мы тебя слушаем, Отец.

– Если коротко, медитация – наше всё. Или гипноз, но это на крайний случай. – поделился результатом размышлений Сквозной, втыкая рядом с осиной заключительную, пятую по счёту чашу с горящими благовониями.

– Я готов! – просияв, заявил обладатель частички Духа Демиурга.

– Энтузиазм так и прет! – восхитился Творец. – Ну, что ж, начинай.

Сын согласно кивнул головой и деловито поинтересовался:

– А как начинать?

– Садись под это дерево, – взял слово Сквозной, – закрывай глаза, вдыхай дым благовоний, они должны помочь… И медитируй.

– Что значит "медитируй"? Это как? – не понял будущий спаситель.

– Так, понятно. Значит, всё-таки гипноз. – отозвался Сквозной, взглядом спрашивая разрешение у своего сына.

– Ну, гипноз, так гипноз. – не возражал тот.

– Закрывай глаза. Слушай мой голос и следуй ему. – медленно говорил Сквозной, выделывая немыслимые пассы руками, должно быть, для плавности.

Юноша, сев под осиной, послушно закрыл глаза.

– Ты чувствуешь полное расслабление. Твоё тело расслаблено… Твои руки расслаблены… твои ноги расслаблены… ты паришь в Пустоте…ты наполняешься Пустотой… ты в Пустоте…, – нараспев продолжал Сквозной. – и Пустота в тебе… ничего нет и не было… не было и не будет… только Пустота. Ты погружаешься в нее целиком…

Будущий спаситель, неожиданно замерцав, стал медленно исчезать из этого Мира. Сквозной, заметив происходящее, поспешил добавить:

– И возвращаешься назад.

Тело находящегося в трансе вернулось в исходное положение.

– Погружаешься… и возвращаешься назад. – Зачем-то снова повторил Сквозной, с удовольствием наблюдая, как послушно исполняет его указания обладатель частицы Духа его сына.

– Что ты творишь? – возмутился юный Демиург, разрушая морок.

– Я не нарочно! Это произошло как-то само собой! – стал уверять Сквозной, пряча глаза от требовательного взгляда своего сына.

– В первый раз, да! А во второй?! Ты повторил специально! – обвинил его юный Творец, нервно вгрызаясь в сочное яблоко, только что появившееся в руке.

– Ты не можешь себе представить, как это жутко, стать настолько немощным, чтобы желания не исполнялись! – заорал в ответ Сквозной. – Чувствую себя развалиной…

– Что случилось? Я что-то пропустил? – подал голос испытуемый.

– Ничего, что заслуживало бы внимания! – саркастически бросил Демиург. – Просто ты вдруг научился самостоятельно перемещаться по Мирам.

– Но это же здорово!!! – захлебнулся от восторга его Сын. – Жаль, я ничего не помню… Но раз получилось однажды, сумею и снова!

– Да, но целью нашей эскапады было спасение Мира, а не…

– Вот именно! – Не дал закончить Сквозному юный Творец. – Всё-таки придётся штудировать Анналы.

– И очень быстро! Осталось ничтожно мало времени. – поторопил пришедший в себя Сквозной Сына.

Глава

– Ну, нашёл что-нибудь?! – в сотый раз вопрошал Сквозной сына, не сводя взгляда с его сосредоточенного лица.

– Ищу. – коротко отвечал юный Творец, мысленно страницу за страницей просматривая Анналы Истории и бурча про себя, что мог бы найти занятие поинтереснее и лучше всего со своей Любимой.

После первых пятидесяти аналогичных диалогов, будущий Спаситель Мира перестал прислушиваться к ним, и приступил к попыткам перемещения в иные Миры, пока, увы, безрезультатным, но он был полон упорства научиться это делать во что бы то ни стало. Загвоздка была в том, что он совсем не понимал, как это получилось в первый раз. "Я пойду своим путём!" – подумал он, начиная представлять себя птицей.

"А что?! Они по крайней мере, перемещаются в Пространстве на большие расстояния! Надо же с чего-то начинать!" – рассуждал будущий Спаситель Мира. Он раскинул руки наподобие крыльев, встал на цыпочки и, оттолкнувшись, воспарил. Поднимаясь все выше и выше и паникуя все больше и больше о том, как будет приземляться, он снова замерцал, прервав очередной вопрос Сквозного. Сквозной и Творец пялились сначала на него, а после на то место, из которого Он исчез в немом изумлении, казалось, целую вечность.

– Ну, и где он теперь, наш Спаситель? – отмер Сквозной.

– Должно быть, в лучшем Мире, иначе не было смысла линять. – философски протянул Творец. – Но ты же почувствовал, отец? Почувствовал?

– Конечно! – улыбнулся Сквозной, – Теперь все будет хорошо! Мой Мир спасён! Я же говорил, надо просто Захотеть.

Часть

вторая

Глава

Творец легко отыскал сына. Тот действительно был в "лучшем мире", каким-то чудесным образом он умудрился попасть в их Параллель. С первой попытки! Наш Демиург был необычайно горд своим отпрыском, а вот Давшая ему жизнь, примчавшаяся по зову Родства, взирала на ситуацию под определённым углом:

– Всё, сынок, ты допрыгался! – расстроенно заявила она. – Совет нашёл доказательства твоего вмешательства в естественный ход событий развития созданного тобой Мира. Они очень серьёзно настроены. Это чудо, что Земля продолжает своё существование! Ты поставил под угрозу уничтожения целый Мир, населённый существами! Это же уму не постижимо! Как ты мог?!

Казалось, что ещё через мгновение, она разрыдается, но её взгляд остановился на Сквозном, и она застыла немым изваянием. Сквозной, переместившийся вместе с сыном, во все глаза глядел на неё, словно впитывая её присутствие, но при этом тоже не двигался. Творец с новоиспечённым Спасителем удивлённо переглянулись, решая, не прервать ли затянувшуюся паузу, и в то же мгновение Давшая жизнь стала икать. Сквозной расхохотался.

– Ты ни капли не изменилась, Искорка! – в его голосе появились бархатные нотки.

– Скво! Неужели это ты?! – воскликнула Давшая жизнь, бросаясь в любимые объятия.

Сквозной, привычно подхватив её, закружил и кружил до тех пор, пока она не расхохоталась. Они стояли, крепко обнявшись, словно вросшие друг в друга, не произнося ни слова, целую уйму времени. Сперва юный Творец с Сыном тоже хранили молчание. Из уважения к старшим и из вежливости. Но затем они поняли, что Сквозной и Давшая жизнь не обратят никакого внимания, даже если прямо тут взорвётся сверхновая.

– Похоже, это надолго. – задумчиво протянул Творец.

– М-да. – глубокомысленно поддакнул его сын. – Сыграем?

И он вынул из сумы кости. Мгновенно поняв, в чём суть игры, наш Творец подмигнул сыну и заявил:

– Готовься к проигрышу, дитя. – он нежно взъерошил его волосы.

Переместившись в другой Мир, Спаситель Мира обречённого снова стал выглядеть подростком, теперь он походил на младшего брата Творца. Тем задорнее у него вышла задиристая ухмылка, когда он, не мешкая, ответил:

– Посмотрим, кто, кого! – и показал язык.

Мальчишки азартно играли, огорчённо вопя, когда тот или другой проигрывал, уже целую вечность, когда, наконец, Сквозной и Давшая жизнь отмерли. Она повернулась к сыну, всё также держа за руку Скво, и без всякой патетики, спокойно сказала ему:

– Очень рада, что ты, наконец, нашёл себе занятие по нраву. Ближайшие пару сотен Времен ты интересно и увлекательно проведёшь сосланным на соТворённую тобой Землю, причём аборигены будут знать, кто ты и где ты. Таково решение Совета.

Наш Творец задохнулся от радости. Так много Времени с Любимой и сыном!

– Благодарю! Благодарю! – кинулся он обнимать Давшую ему жизнь.

Она с грустью взирала на него, понимая каково ему придётся. Объяснять было бессмысленно. Он должен был сам всё прочувствовать и понять.

– Я буду периодически с тобой связываться. Мне сделали исключение. Всё же я член Совета. – добавила она.

На последнем предложении у Сквозного удивлённо полезли брови на лоб.

– Ты?! Член Совета? – и он снова неудержимо расхохотался.

– Тебе тоже придётся им стать, если, конечно, хочешь видеть нашего сына, – парировала Давшая жизнь.

– Ну, уж нет. Я в эти игры не играю. Меня решения вашего Совета не касаются никоим образом. Я вообще тут, так сказать, проездом. Увязался за случайным знакомым. – Сквозной кивнул на Творца.

– Да ладно, Искорка, не хмурься! Когда это тебя заботил Совет вместе с их решениями? – попытался разрядить он обстановку.

Но не тут-то было.

– Позже обсудим это, Скво. – несколько суховато проговорила Давшая жизнь и обратилась к своему внуку: – Подойди ко мне, дитя, я очень хочу тебя обнять. Всё ещё никак не могу поверить в твоё существование. Это же просто чудо!

И она, отпустив руку Скво, с удовольствием принялась тискать в объятиях временами попискивающего внука.

– Осторожно, он ещё не до конца восстановился… – начал было Творец и осёкся под угрожающим взглядом Давшей жизнь.

– Это после чего ему требуется восстановление? – вкрадчиво поинтересовалась она.

– Да так… – промямлил Творец, понимая, что по настоящему допрыгался он только сейчас.

Давшая жизнь выдержала длительную паузу и улыбнулась.

– Выдохни, сынок, я, конечно же, в курсе всех событий. После слияния сознаний с твоим отцом, я знаю то же, что и он. Но как ты мог подвергать опасности свою кровь и плоть?! Могло произойти всё, что угодно! Вплоть до полного уничтожения и его, и мира, Спасителем которого он стал. – вздохнув, сокрушённо проговорила она.

– Ну, хорошо то, что хорошо кончается! – вклинился Сквозной со своим неудержимым оптимизмом.

– А вот и ещё одна животрепещущая тема для серьёзного разговора! – с предвкушением заявила Давшая жизнь.

Сквозной с нарочитой серьёзностью глянул на неё.

– Да, дорогая, займись уже мной, так сказать, вплотную. – сказал он, шутливо подвигав бровями.

– Как скажешь, любимый! – несколько угрожающе произнесла его Искорка. – А вам нужно вернуться на Землю.

И тут же, противореча себе, крепко обняла внука. Он даже слегка поморщился от боли в рёбрах, но мужественно стерпел, в глубине души наслаждаясь объятиями. Юный Творец выразительно посмотрел на Давшую жизнь. Та, грустно вздохнув, отпустила внука со словами:

– Ладно, я скоро вас навещу. Как только снимем запрет нахождения Сквозного в нашей Параллели, сразу к вам, дорогие наши чада!

– И тогда расскажешь Историю вашей Любви! – в ультимативной форме заявил Творец.

– Обязательно! – согласилась Давшая ему жизнь. – Я же обещала, а я всегда выполняю свои обещания! В крайнем случае вам расскажет её Сквозной. – закончила она, озорно блестя глазами.

На этой оптимистичной ноте они наконец-то попрощались, и Творец с сыном вернулись на Землю.

Глава

Мария никак не могла прийти в себя, когда внезапно перед ней появился её тайный возлюбленный и сын вместе.

Когда впервые то белое пушистое существо, назвавшееся Ангелом, сообщило, что её избранник, её Любовь – это Создатель всего сущего, она мягко говоря, не поверила. Конечно, он словно растворился в воздухе в памятный день в хлеву, но она поспешила объяснить себе это простой потерей сознания от переполнявших её чувств – эйфории и счастья. И тогда прямо на её глазах Ангел замерцал и исчез, а через несколько минут, во время которых она пыталась прийти в себя и найти какое-нибудь другое объяснение произошедшему (и почти преуспела в этом, подумав о колдовстве), из комнаты её мужа послышались крики ликования, вперемежку с ругательствами, когда, спеша поделиться радостной вестью, муж растянулся на пороге собственной комнаты.

– Мария! Благая весть, Мария! Я говорил со Всевышним! Он подал мне знак! Он нас возлюбил и избрал! Мы избраны! – возвещал он, безуспешно пытаясь подняться.

Годы брали своё, её муж давно уже не мог скакать резвым козликом, как во времена своей молодости. Он поздно обзавёлся женой, молодой женой, будучи уже в почтенном возрасте, но трогательно любил её отеческой любовью, а она, в свою очередь, отвечала ему взаимностью, заботясь о нём, о доме его и о быте. Поэтому она бросилась ему помогать, и вдвоём они справились с земным притяжением.

– Ты понимаешь, Мария? Ты слышишь слова мои? Мы избраны! – повторял он снова и снова, будто в забытьи, и веря, и не веря своему счастью одновременно.

– Успокойся, муж мой, тебе вредно волноваться. Я всё слышала. Ты говорил со Всевышним, и что же он тебе сказал? – внешне сохраняя спокойствие, спросила Мария.

– Он сказал, что мы избраны! Мы отмечены Его Любовью, значит, он благоволит нам! – никак не желал успокаиваться муж.

– Мы, то есть ты и я? – уточнила она.

– Да! Ты и… Ах, нет! Он сказал "любит её"! Не вас, а её… то есть тебя. – медленно, практически по слогам закончил муж.

И надолго замолчал, всё сильнее и сильнее сжимая её руку в своей до тех пор, пока Мария не вскрикнула от боли. Тогда он отпустил её и, помолчав ещё немного, задумчиво спросил:

– Ты не удивилась, жена моя, словам моим. Ты словно знала об этом. Ангел и к тебе являлся?

– Да. – тихо призналась Мария.

– Мне следует знать ещё о чём-то? – с ноткой обречённости поинтересовался её муж.

– Да. – так же тихо ответила Мария.

– Говори, жена моя! – потребовал он.

– Я жду ребёнка, муж мой. – ещё тише ответила Мария.

С громким хлопком земное притяжение всё же вышло окончательным победителем в неравной схватке с её мужем, сражённым потрясающей новостью до глубокого обморока.

Муж долго не приходил в сознание, Мария начала уже по-настоящему беспокоиться, перепробовав все способы приведения в чувство. Оставалось последнее, она приберегла его на потом. Слегка похлопав по щекам, но ничего не добившись и этим, Мария, хорошенько размахнувшись, влепила мужу щедрую оплеуху. И, о чудо! Он пришёл в себя, еле слышно бормоча:

– Какой странное сновидение! Ты не представляешь себе, что мне только что приснилось, жена моя!

Он принял сидячее положение и обвёл недоумённым взглядом комнату.

– А почему я на полу? – почти шёпотом задал он вопрос.

Мария снова помогла ему подняться, усадила на стул и умчалась за стаканом воды.

– Кажется, это был вовсе не сон. – пробормотал окончательно пришедший в себя муж Марии.

Мария искренне страдала от своего двусмысленного положения. С одной стороны, она, чувствовала себя великой грешницей, фактически изменив своему мужу с первым встречным. С другой стороны, это была настоящая Любовь. Да, она полюбила его с первого взгляда и будет любить до скончания времён и даже после. Да, она не раскаивается в этом ни капельки, и да, они с мужем даже ни разу не спали в одной постели, но! Она всё же оставалась чужой женой, как бы там ни было с какой угодно стороны. Но каждый раз, видя во сне своего возлюбленного, Мария не желала просыпаться. Однажды она даже словно почувствовала его прикосновение и поцелуи, тот сон был реальнее яви! Она могла бы поклясться, что чувствовала его губы на своих. Это было волшебно! Тем больше было её разочарование, когда, проснувшись, она поняла, что это всего лишь сон.

Глава

И теперь вдруг после стольких лет прямо перед ней появились они оба, возлюбленный и сын. Он был таким же, как и в день их знакомства: юным и прекрасным. "Самый мужественный и в то же время самый красивый человек, которого она когда-либо видела за всю свою жизнь." Мария ощутила всё бремя Времени, его неумолимый бег, – каждую морщинку и седой волосок в своей, некогда составляющей гордость, цвета тёмного золота, шевелюре, и разрыдалась.

– Чего это она? – озадаченно спросил сын.

Творец слегка пожал плечами, мол, ах, эти женщины! Кто их поймёт?! И приблизившись, попытался обнять и поцеловать, но Мария прятала лицо и уклонялась от поцелуев.

– Я насовсем, Любимая! Ну, может не насовсем, – исправился юный Творец, – но надолго. Очень надолго. Я тебе даже, наверное, надоем! – пошутил он.

Мария разрыдалась ещё горше, но вцепилась в нашего Творца так, что он не мог нормально вздохнуть. Его одежда стала стремительно накапливать влажность, щедро льющуюся ему на грудь, а он пребывал в растерянности. Реакции его Любимой вечно ставили в тупик. Юный Демиург не мог предугадать их, как не старался. Он её нашёл! Он её Любит! Он вернулся, наконец! Надо радоваться, а она плачет.

--Ма. Мама, ты чего это, а? – гладя по спине Марию, вопрошал их сын.

Она повернулась к сыну, и, протянув руку, сграбастала того в объятия, другой рукой всё также крепко держась за Любимого. Они помолчали. Юный Творец искренне наслаждался близостью Марии. Чувство целостности и Гармония наполнили его до краёв, грозясь выплеснуться на окружающих. Не сдержавшись, он засмеялся, ликуя, наконец он с той, что ему предназначена! Сила его радости была такова, что вокруг запели птицы, набухли почки на деревьях, а корова в соседнем хлеву неожиданно разродилась двойней. Совсем уж небывалое событие!

Мария вторила ему, полностью разделяя его чувства. Любовь словно была разлита вокруг них, казалось, протяни руку, и вот она. Трогай, не хочу.

И вдруг всё прекратилось. Внезапно. Будто оборвалось что-то. И когда Мария начала всхлипывать, готовясь к следующей серии плача, наш Творец, стараясь сохранить самообладание, с непередаваемой нежностью в голосе спросил её:

– Любимая, в чём причина твоих слёз?

Она оторвала голову от его груди и с отчаянием произнесла:

– Я стара и уродлива, любимый мой! А ты молод и прекрасен, как и раньше…

– Стара и уродлива?! – воскликнул он и расхохотался от нелепости этих слов.

– Ты прекрасна, как и в тот день, когда я увидел тебя впервые, Любимая! – совершенно серьёзно заявил Творец, видя неподдельное горе Марии. – Но почему ты выглядишь так, если тебе не по нраву? – недоумевающе посмотрев на неё, спросил он.

– А как я должна ещё выглядеть?! – начала закипать Мария. – Ты появляешься в моей жизни, переворачиваешь её с ног на голову, потом исчезаешь на Бог знает какое время! Кстати, насчёт него…

– А что насчёт него? – в один голос полюбопытствовали и отец, и сын, радостно хлопнули друг друга в ладоши и приготовились внимать объяснениям.

– Ты действительно "Создатель всего сущего"? – наконец задала Мария вопрос, не дающий ей покоя уже много лет.

– Ну, как бы, да… Не то чтобы "всего сущего"… Только этого мира. – попытался объяснить наш Демиург.

Мария закатила глаза и грохнулась в обморок, но её возлюбленный был начеку и вовремя её поймал. Он подхватил её на руки и, прижимая к себе драгоценную ношу, обратился к сыну:

– Покажи, куда её можно положить, чтобы ей было удобно прийти в себя, дитя.

– Пойдём. – ответил взволнованный сын.

Для него всё происходящее было странным и необъяснимым пока, непонятная реакция матери на их появление, обморок ещё этот. Со свойственной юности категоричностью он решил, что мама явно валяет дурака. Ей следует радоваться, что её любимый – это Создатель, во-первых; и не требовать от него объяснений, во-вторых; и совсем уже дикость – ругаться из-за этого. . . Но в глубине души он искренне переживал за её здоровье, падать в обморок – такой привычки у неё никогда не было.

Открыв дверь в материнскую спальню, сын посторонился, чтобы Творец мог беспрепятственно внести её в комнату. Заботливо уложив Марию на подушки, наш Создатель присел на край кровати, не выпуская её руку из своей. Он просто физически не мог от неё оторваться, да и не хотел.

Почувствовав, что Любимая начинает приходить в себя, он наклонился над ней, ловя её взгляд, стремясь стать тем первым, что она увидит, открыв глаза.

Ресницы поднялись, и он утонул. Погиб. Закончился. И снова родился, ожил, воскрес! Чувство, соединившее их было слишком велико и абсолютно, игнорируя невозможность, стирая границы, чтобы спасовать перед Временем. Их губы встретились, и они снова слились в одно целое, как и много лет назад для Марии и спустя долгие часы без Любимой для Творца.

Невероятно смущённый сын постарался тихонько прикрыть дверь в спальню, чтобы не смущать родителей, став свидетелем их примирения, когда скрипнула входная. На пороге появился муж Марии.

Глава

– Сынок! – его ноги подкосились, и он рухнул на колени перед долгожданным сыном.

Юноша подбежал к нему, и, подставив плечо, помог подняться, посадил в кресло. Дрожащими руками старик прижал к сердцу пропавшего несколько лет назад сына. Жена успокаивала его в этот раз, как могла, говорила, что с ним всё в порядке, и он вернётся живым и здоровым, но он боялся ей верить. Чудом был уже просто сам факт его рождения, и когда сын исчез впервые, старик искренне горевал с Марией, поддерживая её, как мог, но пережил это. Возвращение сына было неожиданным подарком, быть может, наиважнейшим в его длинной и большей частью одинокой жизни. Когда же сын снова исчез, старик испугался, что Создатель вернул себе обратно того, кем одарил их с женой, окончательно и бесповоротно.

– Ну, как там, сын мой? – с любопытством спросил он, когда, наобнимавшись всласть и до конца поверив в реальность происходящего, отпустил юношу.

– Где "там"? – переспросил тот.

– Ну "Там". – старик многозначительно показал пальцем вверх.

– Ах, "Тааам"… – протянул юноша. – Там очень даже. Я бы сказал прямо вот очень даже.

– Как же Он тебя отпустил обратно? Или ты сбежал?! – в ужасе прошептал старик, настороженно озираясь по сторонам в поисках преследователей, или ещё хуже, – самого Создателя всего сущего, рассерженного непослушным отроком.

– Успокойся, отец! Никто ниоткуда не убегал. И вообще, Он тут. Мы вернулись вместе. – радостно сообщил тот самый отрок.

Новость вряд ли обрадовала его отца, он весь как-то подобрался и напряжённо застыл в своём кресле, боясь лишним движением навлечь гнев Создателя на себя и семью. Он сразу вспомнил, что не выполнил главное требование Ангела, – не отпустил Марию. Но как он мог её отпустить беременную, да и куда б она пошла? Ни жилья, ни денег у неё не было. Он посчитал своим долгом позаботиться о ней и её отпрыске, тем более, что полюбил его всем сердцем.

В дверь громко постучали. Потом ещё раз. Юноша поспешил открыть дверь.

– Где Он?! – раздался с порога дребезжащий женский голос.

– Вам нужен отец? – уточнил юноша.

– Где Он?! – снова голос с порога.

– Кого ты ищешь, добрая женщина? – спросил подошедший хозяин дома.

– Не тебя, старик. Мне нужен Он! – экзальтированно заявила гостья. – Он – Создатель всего сущего!

– Почему ты ищешь Его тут?! Иди в храм, там тебе помогут… – попытался отвязаться от незваной гостьи хозяин.

Но не тут-то было.

– Где Он?! Зачем ты прячешь его?! Он должен мне помочь! – срывающимся голосом кричала гостья. – Он должен, должен, должен… – стала она повторять, раскачиваясь всё больше и больше.

– Создатель мой! – заорала она наконец не своим голосом.

С потолка посыпалась штукатурка, а хрустальные бокалы, бывшие тайной гордостью Марии, разлетелись на сотни осколков. По всему коридору весело запрыгали солнечные зайчики.

– И чего ты кричишь? – поинтересовался появившийся в коридоре юный Творец. – Вон сколько разрушений от крика. Спокойней надо быть, спокойней.

Он нагнулся и начал собирать осколки. Старик и гостья, будто онемев разом, взирали на Творца, разинув рот от удивления. Сложив осколки аккуратной горкой на столике, где раньше красовались бокалы рядом с графином, наполненным водой, он повернулся к хозяину дома и учтиво поздоровался: