Читать книгу: «Путевка в Париж», страница 2

– Привет, соседка!

– Привет, если не шутишь! – Настороженно глянула на него. – Ты чего в школе сегодня не был?

– Да мамке нужно было помочь, и коровы и свиней почистить. А что с той школы будет! Говорят, ты Ленку в лужу посадила?

– Говорят, что в Москве кур доят, а свиньи плюшки жарят! – Резко ответила, останавливаясь  у калитки, – Извини, некогда мне с тобой лясы точить! Уроки нужно делать! – Толкаю калитку. И вхожу во двор.

– Черт подери! Постой, не уходи. Будь осторожнее, ты сегодня получила сильного и подлого врага!

– Ну и что? После этого мне усраться, и не жить? – Пожимаю плечами, и ухожу в дом. А дома, выложив покупки на кухонный стол, вынимаю котенка.

– Мамочка, посмотри, какой котенок худенький, маленький, мокрый. Мне его жалко! Давай оставим его у нас дома. – Как можно жалостливее заканючила, заглядывая матери в глаза.

– Ну ладно, что с тобой сделаешь! Ставь воду, вымоем этого блохастика. И покормим. А там будет видно! Как мы его назовем?

– Мурчиком!

– Пусть будет Мурчиком. Принесешь потом песка, научишь ходить в него, чтобы по углам не гадил.

– Спасибо, мамочка, ты у меня чудо! – Целую маму. А через час малыш, вымытый, высушенный феном, довольный и сытый, спит в старой корзинке. А утром баба Клава сердито плевалась и ругалась:

– Вот притащила этого чертенка! От них только одни беды!

– Глупости все это! От этих черных котов не больше хлопот, чем от белых или серых! А откуда беды? Все это самовнушение! – Сердито буркнула мама, собирая сумку. – Я оставила еду, покормите Мурчика. Котенок спрыгнул из корзинки, и потерся о ногу старушки.

– Гля, только, какой ласковый! Ладно, пускай живет. Все едино, живая душа, хлебушка хочет покушать. Так Мурчик получил постоянную прописку в нашем доме.

Глава третья.

Этим хмурым осенним утром обратно плетусь в сторону школы. Вот оно, серое и неприветливое здание, в котором постепенно умирает детство, и заодно с ним вера в людей. До звонка остаётся почти десять минут. Останавливаюсь возле ржавого желоба с водой, и сосредоточенно мою обувь, хотя она чистая. Этим хоть как-то оттянуть время, чтобы не заходить в опротивевшую школу. О, почему маме вздумалось ехать в провинцию, и запереть меня, свободную личность, в эту жуткую провинциальную школу, где одеваются в ужасные турецкие тряпки, и воображают звездами подиума? С мрачным выражением лица чеченского террориста вхожу в просторный холл. Навстречу идёт одноклассница, Ленка. Чего бояться? Если будет цепляться, так пошлю и погрубее и подальше! – Приободряюсь в душе, направляясь в кабинет химии.

– Привет, маленькая злючка! – С нажимом цедит одноклассница сквозь зубы. Тонкие губы  дрожат в подобии улыбки. Умело накрашенные глаза сверкают насмешливым огнем. На щеках вспыхнул невротический румянец. На это приветствие почему-то не хотелось отвечать. Поэтому только ускоряю шаг, и вбегаю в кабинет. Выразительные миндалевидные глаза Ленки сверкают от злости, но этого не видела. Сегодня Толик был на занятиях.

– Привет! – Говорит вполне миролюбивым тоном.

– Привет, если не шутишь! – Парировала в ответ. Но больше ни о чем не говорили, потому что прозвенел второй звонок. Начинается первый урок. Это была химия. Учительница раздаёт какие-то разноцветные реактивы, с ними лабораторные тетради. Толик был дежурным, и раздавал по списку пробирки с нужными реактивами. И передо мной поставил маленький штатив с двумя пробирками.

–– Дети, приступаем к выполнению лабораторной работы! – Строгая преподавательница химии проходится по рядам, раздавая тетради. – Записываем число, и начинаем выполнять опыты! Будьте внимательны, в ваших руках настоящие химикаты. Так что если что из реактивов попадет на ваши руки, немедленно смойте, только не молчите! Раскрываю тетрадь, и, записав число, откладываю в сторону. Передо мной стоял простенький штатив. В нем загадочно поблескивали две пробирки. Химия всегда нравилась. Было интересно смешивать разные химикаты, и представлять, что это не простой кабинет. А загадочная, наполненная тайнами, лаборатория средневекового алхимика, или прекрасной, кареглазой или зеленоглазой ведьмы.  Неожиданно явственно увидела двух существ с огромными белыми крыльями. Один из этих существ вздохнув, печально говорит:

– О, Боже! Как тяжело стало работать с современными людьми.

– И почему же? – Переспрашивает второй ангел.

– Да потому что эти люди вечно постоянно чем-то заняты. Они куда-то бегут, ещё и жалуются на нас, мол, мечты не сбываются. «А я изменю свою жизнь к лучшему, и буду счастлива!». – Подумала, но вслух хотела, было спросить, а когда сбудется мечта пообедать в парижском бистро, и прогуляться по Елисейским полям? Как вдруг за моей спиной послышалось странное шипение, и легкий хлопок.

– Мать твою! Затем резкий, испуганный визг Ленки. Резкий крик нашей химички, все это вернуло в суровую и серую действительность. Существа неожиданно исчезли, как будто их здесь не было:

– Дети, немедленно на пол, и все ползком к двери! Немедленно! – С этими словами химичка первая падает на колени, и ползёт по полу. На лицах одноклассников проступает животный страх. Но мне было все равно. Наверное, просто не успела ничего понять, и даже испугаться, настолько далеко унеслась в мечтах. Хорошо, хоть урок был первым, и пол не успели основательно затоптать. Над нами клубился странный дым грязно-бурого цвета.

– Быстрее, быстрее, – Торопит химичка. – Только не поднимайте голову, не дышите дымом! Уже в коридоре, немного отдышавшись, спросила у соседа по парте.

– Толик, а что там случилось? Что за дым? Почему нас заставили ползти по этому полу? В зеленоватых глазах подростка заиграли озорные чертенята.

– Ты когда вернешься из своей страны Алых парусов? Это Ленка что-то напутала в опыте, поэтому пробирка лопнула. И оттуда повалил такой густой, противный дым, что хоть святых выноси!

– Жуков, помолчи немного, – резко оборвала его учительница химии. – Немедленно идите домой, сразу же умойтесь, прополоскайте во рту. Идите домой. Обязательно выпейте по стакану молока, лучше два.

– А если кто не любит молоко? – Скривилась Ленка, словно раскусила больший лимон.

– Молчи, несчастье! – Покачала учительница головой. – Выпьешь кефира или кислого молока. Кто будет себя плохо чувствовать, немедленно вызывайте «неотложку». Это серьезно! Все поняли?

– Да, все! – Проговорили одноклассники. Беру портфель, направляюсь к выходу. О, мой Ангел-хранитель услышал жалобные стенания, освободил от противной школы, хоть таким необычным способом, на целый день! Заскочив в поликлинику, сразу же захожу к маме. Она только начала прием, и пациентов было много, все стулья были заняты стариками да старушками.

– Девочка, занимай очередь! – Начинает ворчать одна из старушек.

– Мне к маме очередь занимать не требуется! – Спокойно говорю в ответ, проскакивая в кабинет.

– А ты чего не в школе? – Мать строго сдвигает брови.

– У нас была химия. – Простодушно говорю в ответ.

– Ну и что, химия была ведь первая. Ты, красавица моя, почему это сейчас не в школе?

– Я говорю, что первым уроком у нас была химия.

– Ну и что дальше, заладила, как попугай, что была химия, была химия! Я в школу когда-то ходила, изучала химию. Но так нас никто из школы не отправлял сразу после первого урока по домам.

– А нас отправили! У Ленки что-то опыт не заладился. Из пробирки повалил дым. Густой и белесый. После этого нас выперли из класса, только ползком. И сказали расходиться по домам. Мама немного побледнела:

– Девочка моя, надеюсь, ты не дышала этим дымом?

– Нет, мама, вовремя успела упасть на пол.

– Так иди домой! – Мать озабочено смотрит на часы. – Не задерживай меня, нужно начинать прием. Сама видела, сколько больных в коридоре!

– Так молока свежего нужно. Наша химичка велела выпить два стакана молока, и обязательно.

– Зайдешь к бабе Клаве, бабулька нальет парного молочка. Я позвоню! Вот, возьми, купишь шоколадку! – Мать суёт денежку, целует в лоб. – Беги, скорее домой, обязательно выпей молока!

– Мам, когда ты придешь домой? – Жалобно начинаю канючить.

– Девочка моя, сегодня обедай без меня. немного задержусь, много работы. Нужно сдавать квартальный отчет. Схватив портфель, взяла деньги. Настроение было подпорчено. Обратно мама задержится на работе! И мне придется слушать экскурс в историю в исполнении бабы Клавы. Эта мысль меня не слишком радовала, но отступать было некуда.

– Ладно, иду домой!

– Не забудь выпить молоко! – Мама склоняется над журналом. Кисло улыбаясь, выхожу из кабинета. Как только за мной закрылась дверь, с кресла срывается старушка, и мышью прошмыгивает за спиной в кабинет. Начинается самый банальный прием участкового терапевта. А дома ждёт форменный допрос. Бабе Клаве было все интересно, ведь до ушей старушки дошли слухи, что ученики подорвали сельскую школу. Мне пришлось полчаса объяснять, что школа не взорвана, стоит благополучно на месте. Никто не пострадал, из учеников все живы и здоровы. Просто нас попросили уйти домой, и выпить по стакану молока.

– Ага, всё понятно! – Заметно погрустнела баба Клава, поскольку особых, жаренных фактов от меня не узнала. – Вот, внучка, молочка попей – Старушка ставит передо мной трехлитровый бутылек. – Свеженькое, недавно Маньку выдоила!

– Спасибо! – Наливаю стакан, оно было теплое. Вздохнув, думаю: «Это нужно. Это лекарство!». – Закрыв глаза, выпиваю стакан. На второй стакан тёплого молока уже боевого настроя не хватило.

– Спасибо! – Выдавливаю из себя, – Мне нужно на завтра уроки делать, занятия не отменили.

– Ты, деточка, поспи, страстей-то насмотрелась! – Заохала старушка. А это дельная мысль, как отмазаться от повторного экскурса в историю!

– Я, наверное, пойду, малость посплю. Что-то голова разболелась!

– Мамка сказала выпить два стакана молока! – Строго нахмурилась старушка.

– Я чуть позже выпью. Больше не лезет! – Отвертелась от этой перспективы, и быстренько ретировалась в свою комнату. Там, достав из тайника любимые журналы покойного отца, обратно мысленно принялась бродить по улицам Парижа. О, Париж, Париж, ты так далек, и так заманчив! Так увлеклась рассматриванием картинок, что не услышала, как стукнула дверь. Оторвав взгляд от фотографии Эйфелевой башни, вздрогнула всем телом. И растерянно подняла глаза, мысленно спрашивая себя, не изменяет ли мне зрение. Напротив меня стоял президент.

– Ой, – Подскакиваю от неожиданности. – А мама на работе, ведет плановый приём больных! Хотите, отведу вас в местную поликлинику.

– А мне твоя мама вовсе и не нужна! – Ласково улыбается президент. Это меня ставит в тупик.

– Тогда вам, наверное, нужна баба Клава? Так бабулька живет в соседнем доме. Хотите, позову! Президент отрицательно качает головой.

– И баба Клава тоже не нужна. – Скажи честно, ты все еще хочешь побывать в Париже? Я гордо вскинула подбородок:

– Мечтаю побывать в Париже? – Грустно вздыхаю. – Побывать в Париже – это самая сладкая детства и всей жизни! Только вот кто меня туда пустит? И за какие деньги туда поеду? Кто мне оплатить эту поездку? Отца у меня нет, он погиб. А мама, простой участковый терапевт, не так уж много зарабатывает! – Разочарование и горечь сквозили в каждом слове.

– Я сейчас лечу на своем личном вертолете во Францию. Место для одной девочки могу найти. Ты согласна отправиться со мной в Париж?

– Я? В Париж? – Чуть не задохнулась от счастья. Но потом отвожу взгляд и смущенно бормочу. – А как же мамочка? Она вернётся с приема домой, а меня нет. – Все еще немного сомневаюсь в неожиданном счастье. – Мама будет волноваться! – Искра сомнения мелькает в глазах.

– А мы полетим в Париж на вертолете. Это будет быстро. Твоя мама даже не узнает, что тебя не была дома! Так ты согласна лететь со мной?

– Вы еще меня спрашиваете? Конечно, согласна!!! – Легкий румянец смущения проступает на щеках. – Закричала, боясь, что откажут, не так поймут. И президент из комнаты уйдет один.

– Тогда пошли со мной! – Президент подаёт руку, и мы выходит во двор. На пустом огороде, заросшем сорняками, стоит белый, с голубыми полосками, вертолет. Пилот вежливо распахивает передо мной дверцу.

– Проходите, занимайте свободное место! Усаживаюсь в мягкое кресло, и удивленно смотрела на президента, – Скажите честно, откуда вы узнали, что мечтаю побывать в Париже?

– Это мой маленький секрет! Я много чего знаю, не зря ведь выбрали президентом! – Губы президента тронула хитрая улыбка. С невероятным спокойствием пододвигает ко мне плетеную корзиночку с круасанами. – Угощайся! В этот миг заработали винты, и вертолет плавно, как птица, взлетает вверх. Меня впереди ждёт Париж. Вот город мечты, точно такой, как на журнальных картинках, которые выучила практически наизусть. Душа наполнилась неземной радостью. Это дарило покой. Все тревожные мысли ушли далеко за горизонт. Вот площадь Согласия, Дворец Инвалидов, и в нем могила самого Наполеона. А вот здесь Триумфальная арка. Вот Лувр, а там сияет разноцветными огнями Мулен Руж. Но символ Парижа, Эйфелева башня, манит больше всего. Она, такая большая, и загадочная, наполненная синим туманом тайны. – Глубоко вдыхаю воздух, чтобы немного успокоиться. – Ведь моя мечта лежит у моих ног.

– Тебе действительно интересно? – Спокойно спрашивает президент. Под пытливым взглядом щеки заливаются румянцем.

– Конечно, интересно! Ведь это город моей мечты!

– Ляля! Лялечка, проснись, дочка! – Словно издалека слышу голос матери. Открываю глаза. Вертолет, президент, Париж, всё это исчезло. Мама держала в руке любимые журналы. Увы, вертолет, президент, и Париж, все это исчезло с моим сном в один миг.

– Мама?

– Ляля, ты так крепко спала! – Кладет ладонь на пылающий лоб. – Ты обратно мечтаешь о Париже?

– Отдай! Сейчас же отдай журналы! – Выхватываю из рук матери журналы, и прижимаю к груди. Но краем глаза успеваю уловить мимолетное удивление на лице матери. – Париж, Париж…. Тяжело вздыхаю. Обижено всхлипываю. – Размечталась о Париже, как маленькая девочка, что такая чушь приснилась!

– Не грусти, малышка! – Мать улыбается, но замечаю, что как в глазах матери вспыхивают едва уловимые хитрые искорки. – Недавно по телевизору слышала, что скоро отменят все визы в страны Западное Европы.

– И что это значит? – Настораживаюсь.

– Это значит, что во Францию можно будет намного легче попасть. Всего лишь нужно оформить загранпаспорт. Глядишь, малость разбогатеем, и твоя мечта очень скоро сбудется. – Мама гладит волосы. Однако по грустным глазам матери понимаю, что успокаивает. А в ближайшее время могу рассчитывать на покупку зимних сапог. Но никак не на путевку, пускай даже самую дешевую, в Париж. Обратно Ангел-хранитель грустнеет.

– Ты разуверилась в мечте? Ты потеряла веру в себя? А потом жалуешься, что заветная мечта не сбывается?

– Поживем – увидим, кто прав! А пока у меня хватает неприятностей без Франции, без Парижа!– Мысленно огрызаюсь в ответ Ангелу-хранителю. Тот ничего не отвечает, поудобнее устраиваясь на правом плече. А с левого плеча бесенок с осуждением шепчет прямо в ухо:

– А зря ты обидела этого парня! Он, хоть и глупый, но добрый.

– Заткнись хоть ты! И без тебя тошно! – Мысленно огрызаюсь с ним, в расстроенных чувствах засовывая журналы под любимую подушку. Чертенок обиженно умолкает, и демонстративно поворачивается ко мне спиной. Вслух говорю:

– Мам, жутко проголодалась! Пошли обедать!

– Скорее всего, ужинать! – Поправляет мама. На лице улыбка, но замечаю, что глаза странно заблестели. – Ты купила себе сладкого?

– Нет, не купила. Так хорошо спалось, что все на свете проспала! – Честно призналась, выходя на кухню. Баба Клава приготовила борщ, густой и ароматный. Но есть почему-то не хотелось. Ах, Париж, Париж! Ты мне пока можешь только сниться. В дверь громко, настойчиво стучат. Вздрагиваю от неожиданности. А вдруг это сбывается мой сон, сейчас войдёт президент, и мы улетим в Париж?

– Интересно, кто это только мог быть? – Мама, отложив ложку в сторону, накидывает серый пуховой платок, еще бабушкин, на плечи, и выглядывает в сени. Через минутку возвращается.

– Девочка моя, побудь одна, мне нужно уйти. Сделаешь уроки самостоятельно. Я проверю, если вернусь не слишком поздно.

– А что случилось? Кто тебя позвал? Куда ты уходишь? – Растерянно хлопаю глазами.

– Это твой одноклассник, Анатолий, прибежал.

– Какого черта приперся? – Фыркаю, точно кошка, понюхавшая перца.

– Алена, нельзя так! Мальчик меня ждет, чтобы проводить к больной бабушке. А я пока чемоданчик возьму, да куртку надену. Хоть идти почти рядом, но сейчас можно простудиться. Всё-таки осень, а не лето.

– Мама, что случилось? Зачем сосед за тобой пришел? – Начинаю нервничать.

– Я тебе уже говорила, соседке очень плохо, «Скорая» на выезде, поэтому никто, кроме меня помочь не может! – Мама потрепала по щеке, а потом взялась за врачебный чемоданчик. Надев куртку, торопливо скрылась в темноте осеннего вечера. Было слышно, как хлопнула калитка. А я осталась обратно одна. В этот момент почувствовала себя глубоко несчастной. Кое-как домучив тарелку борща, машинально перемываю и убираю в полку тарелки. Париж, Париж, ты пока что можешь быть пока только моей несбыточной мечтой! А мне остаётся зубрить туманную физику, выводить глупые, никому не нужные теоремы, и заучивать малопонятные французские слова. Только это было мне интересно. Ведь в Париже мне обязательно пригодится французский! Пусть даже плохой, на уровне школы. В тайничке было спрятано несколько кусочков шоколада, остатки роскоши, как любила говорить мама. Подношу один из кусочков, и вдыхаю приятный аромат какао и ванильки. Откусываю небольшой кусочек. Вкус нежный, воздушный, просто восхитительный. Настроение немного приподнялось открываю учебник французского языка и принимаюсь заучивать французские слова. Всё равно поеду в Париж!

Глава четвертая.

Раннее утро. Накрапывает мелкий осенний дождик. Сердитый ветер обрывает пожелтевшую осеннюю листву. Обратно противная школа! Господи, какой только идиот придумал учиться целых двенадцать лет! Целых двенадцать лет вырванных из жизни, когда нужно только зубрить, зубрить, зубрить! И больше ничего! – С убитым видом уныло плетусь по мокрой дороге. В этой в жизни уже ничего не радовало. Даже ароматное земляничное варенье, которое мама  налила в розеточки, и подала к чаю на завтрак. С пушистыми, румяными булочками. Даже это не радовало. Вспоминаю разговор с мамой.

– Ляля, ну почему ты так не любишь школу? Это ведь так интересно, что-то новое для себя открывать, чему-то учиться! – С осуждением качает головой, глядя на мое расстроенное лицо.

– Мама, как ты не поймешь, там скучно! Хочу назад, в свой класс, к друзьям!

– Пока придется пожить здесь, и учиться в этой школе! – Вздыхает мама. Она, как всегда, торопится на работу.

– Эй, Ленка! – Окликнул знакомый мальчишеский голос. Оглядываюсь, за мной бежит Толик. – Ленка, стой!

– Ну, допустим, уже стою! – Немного приостанавливаюсь. – Что ты хочешь от моей души?

– Пошли вместе, все равно идем в одну сторону!

– Отстань! Ты мне в школе глаза достаточно намозолил! – Сердито огрызаюсь. Иду дальше.

– Гордячка! – Получаю, точно камень в спину. Но не поворачиваю в сторону оскорбления головы. Подумаешь, гордячка! Но именно мама почти всю ночь просидела возле твоей бабушки, и даже капельницу поставила, чтобы снять сердечный приступ!

Вот она, школа. В коридоре стоит острый запах реактивов, хоть вчера весь день мыли, драили все стены, и не забыли вымыть полы. Сейчас начинается первый урок литературы. Это любимый урок. Настраиваюсь на общение с великими классиками. Особенно мне импонирует Лермонтов с угрюмой решимостью, силой духа, и прямолинейностью. До звонка еще целых десять минут. Неожиданно ко мне подходит Ленка.

– Алена, ты не сердись на меня. Ну, поприкалывалась немного, это ведь не смертельно? Настороженно смотрю на недруга, а в голове кружится одно: «Хорошо поприкалывалась! А если бы упала, да головой об парту? Что тогда? Или больница или морг?». Но вслух говорю:

– И что ты хочешь сказать? По-моему, никому не жаловалась на тебя, что ты так хвостом метешь!

– Ну, зачем так грубо! – Капризно надувает губы Ленка. – Я к тебе со всей душей, а ты вот так сразу.

– И что ты хочешь сказать? – Настораживаюсь еще больше.

– А в школе организуется секция волейбола. Можешь записаться, волейбол – это интересно! В команде не хватает несколько человек.

– И как часто тренировки? – В моем голосе прорезается нешуточный интерес. Волейбол – это был мой конек. В гимназии занималась в секции, и даже наша команда выступала в городских соревнованиях. Засомневалась, растерянно верчу шариковую ручку.

– Каждую среду и пятницу. После пяти вечера.

– Я даже не знаю, а вдруг мама не разрешит?

– Но это волейбол! – Удивляется Ленка. – Ты подумай, а завтра скажешь. Завтра, кстати, среда. Может, согласишься?

– Посоветуюсь с мамой! – Уклончиво проговариваю в ответ. Тут прозвенел звонок, и Ленка отходит к своей парте. Конечно, мне очень хотелось пойти на секцию волейбола. Это было здорово, играть в команде, забивать мячи, и ощущать радость победы! Но это заманчивое предложение исходило от Ленки, моего недруга номер один, и это заставляло засомневаться в искренности слов. Однако на перемене увидела большой плакат с объявлением, где было написано, что в новую секцию волейбола приглашаются все желающие, начиная с восьмого класса. Начало в 17-00. Я училась в девятом классе. Так что уже подходила в эту категорию. Знать, Ленка не лукавила, и набор существует на самом деле! Однако с ответом не торопилась. Впереди целый день, и все может случится. Прозвенел звонок на урок, и я быстренько сбежала от дальнейших разговоров. Но мысль попасть в волейбольную команду подхлестнула меня. Кое-как дождавшись окончания уроков, схватив портфель, бегу в сторону местной поликлиники.

– Ленка, стой, стой! – Оглядываюсь, вижу Толика.

– Ну что ты еще хочешь? – Насупливаюсь.

– Пошли вместе, нам ведь по дороге.

– Я домой не иду, а к маме.

– А мне все равно в ту сторону. Мама сказала купить лекарство для бабушки.

– А что она сама не купит?

– Мама у меня работает в начальной школе. Это для нас прозвенел звонок. А мама осталась на продленку, и домой вернется поздно вечером. А потом  приготовит ужин, и сядет проверять тетрадки, да писать планы на следующий день. У нее нет времени сходить в аптеку. Вот и попросила, дала денег и рецепт.

– Ну ладно, пошли! – Сердито пробубнила. – Мне что ли жалко!

– Мама у тебя хорошая! – Попытался завязать разговор Анатолий.

– Я это знаю! – Сердито поджимает губы. Навстречу идёт Ленка, с подружкой Мариной, с которой сидела за одной партой.

– Привет, тезка! – Ехидно оскалилась. – В каком секонде курточку прикупила?

– Да, скажи, в каком, тоже хочу купить на подстилку для своего песика! – Глупо хохотнула Маринка.

– Девчонки, вы зря обижаете Лену! – Ощетинился Анатолий.

– А ты что, защитник нашелся! – Загоготали, как две гусыни, девчонки.

– Так ты что надумала, будешь ходить на секцию, или нет? – Спрашивает Ленка.

– А, у мамочки разрешения не спросила, соску не прокипятила, памперс не прихватила! – Оскалилась Маринка.

– Буду я ходить, или нет, пускай это вас не касается! – Крикнула, и, гордо подняв голову, пошла по дороге.

– Гордячка! Прям, принцесса Диана выискалась! – Девчонки достали семечки, и, сплевывая под ноги шелуху, направились в сторону клуба. Вечером намечался какой-то вечер, или дискотека, что меня меньше всего волновало.

– Леночка, а ты что, собралась ходить на волейбол? Так у тебя рост маленький, точно не примут. – Засомневался Анатолий.

– Толик, тебя это что, сильно волнует? – Хмурюсь. Этот разговор начинал выводить из равновесия окончательно.

– Я тоже хотел записаться на эту секцию, но тренер сказал, что рост маловат для волейболиста. В душе взыграл дух противоречия.

– А меня примут, вот увидишь!

– Да не верю тебе! Ты такая малышка, еще ниже меня.

– Ну и что? Наполеон был тоже маленький, и это не помешало стать великим человеком, и завоевать почти всю Европу и часть Африки!

– Спорим, что тебя не примут!

– Спорим, на большую шоколадку, что примут, и не только меня, но и ты будешь ходить на эту секцию волейбола? Тебе ведь хочется туда попасть? Очень? – С этими словами протянула руку.

– Не любитель споров. Но ты сама нарвалась! – Толик пожал мне руку.

– Как хочешь! – В сердцах толкаю дверь поликлиники, и зашла в коридор. Ничего такого, обыкновенные серые стены, на которых красовались старые плакаты о вреде самолечения, и опасности гриппа. На первом этаже, возле маминого кабинета, как всегда, сидела масса приболевшего народу.

– Ты куда так бежишь! – Попыталась остановить меня какая-то старушонка.

– Макаровна, так это ж дочка нашей дохторши! – Одернула старушку соседка по очереди. – Видать, занятия в школе закончились, вот к мамке и бежит! Я не стала вслушиваться в разговор бабулек. А, подождав, когда из кабинета выйдет пациент, вклинилась в очередь.

– Мама, я к тебе! – Поцеловала маму в щеку. На меня пахнуло таким родным, привычным запахом апельсинов и лекарств.

– Что случилось, малыш? У меня прием, еще полно людей. Говори быстрее, мне нужно работать.

– Можно мне записаться на секцию волейбола! Мать задумалась, всего на несколько секунд.

– Но ведь вечером быстро темнеет. Как ты будешь одна так поздно ходить?

– Мамочка, буду ходить на секцию с Толиком. Это сосед по парте, ты же его знаешь! Он вчера приходил, бабушка заболела.

– А, этот скромный, воспитанный молодой человек? Если он будет ходить, то разрешу записаться на волейбол. Если так хочется, то ходи. Только чтобы твоя учеба от этого не пострадала! Если будешь носить двойки, навсегда позабудь о волейболе! – Мама порылась в сумочке, – вот, сегодня угостили! Возьми! – Кладёт шоколадку. – Кушай!

– Спасибо, мама! – Чмокаю мать в щеку. – Так ты мне разрешаешь ходить на волейбол?

– Ходи, только школу не запускай! Окрыленная маленьким успехом, выбегаю из кабинета. Под поликлиникой топчется Толик.

– Купил лекарства? – Ехидно интересуюсь.

– Купил. Вот тебя жду, вместе пойдем! Я смерила удивленным взглядом.

– Дорогу домой знаю! А впрочем, как хочешь! – И, гордо подняв голову, иду в сторону дома.

– Ленка, а все вот городские такие, как ты? – Робко взглянул на меня сосед по парте.

– Городские всякие бывают, такие же, как и ваши, сельские.

–Ты какая-то не такая, как все. – Пожал грустно плечами. Останавливаюсь возле калитки.

– Запомни, я – это я, единственная и неповторимая. – Скрываюсь за калиткой. А дома ждёт допрос с пристрастием. Баба Клава, как отличная трагикомическая актриса, подкатив газа к потолку, читает заученный монолог:

– Алена, ты что удумала? Зачем тебе эта безотцовщина? Бабка его всю жизнь в школе проработала, нищенскую пенсию наработала. Мать там же работает! Зачем тебе такая нищета? Если хочешь гулять, так найди партию получше. А то ни кожи, ни рожи, так, средней паршивости. Мужик должен быть таким, чтобы в семье на столе лежал кусок хлеба с маслом!

– Бабушка, так не собираюсь замуж! Он друг, сосед по парте. Шли домой вместе, все равно по дороге. – Растерянно лепечу слова оправдания.

– А оно все и начинается, что по одной дороге! – Парирует старушка. Но я тоже не лыком шита.

– Ну, знаете что, мне скоро шестнадцать лет! – Щеки полыхают от возмущения. – Сама разберусь, с кем дружить, а кого стороной обходить! Пока замуж не собираюсь, ни за кого! Лучше остаться старой девой! И вообще, уроки нужно учить!

– А обедать будешь?

– Не голодная! – Крикнув в сердцах, и, хлопнув дверью, выбегаю в комнату. Ну не все ли равно этой бабке, с кем иду домой? Я ведь просто прошлась рядом, даже не под руку, а тут уже целая буря в стакане воды! – С тяжелым вздохом выкладываю учебники на письменный стол. Сверху кладу шоколадку. – Корона. С акцией! – Вздыхаю, разворачивая обертку. Первый ломтик шоколада немного улучшает подпорченное настроение, а когда съела половину, оно кардинально поднялось до уровня «отлично». На завтра задания было не слишком много, и доедая постепенно остатки шоколадки, все, что задано, сделала буквально за полтора часа. До пяти часов оставалось ровно тридцать минут. Натягиваю спортивный костюм, и натягиваю кроссовки. В комнату заглядывает баба Клава.

– Ты, вертихвостка, куда вырядилась? Куда лыжи навострила? – Подозрительно осмотрела меня старушка с таким видом, точно была в одном лифчике и трусиках.

– В школу. У нас дополнительные занятия по физкультуре! – Лукаво ухмыляюсь, завязывая шнурки.

– Или на свидание с мальчиками? – Засомневался домашний цербер. – Знаю вас, девок, говорите одно, а сами делаете другое.

– Бабушка, после школы заходила к маме, и предупредила, что иду дополнительные занятия. Какие вопросы?

– Ты почему не пообедала? Я лапши домашней сварила, с курицей, а ты капризничаешь, есть не хочешь! Иди, налью миску, поешь!

– Я шоколадку съела, и не голодная!

– Так что ж той шоколадки! Это ж сладости, иди, поешь лапши!

– Не хочу, пора идти! – Натягиваю куртку. – Не люблю опаздывать, поторопиться.

– Ну, ежели так, то иди! – Бабка выходит на кухню. А по дороге бубнит, вроде себе под нос, но с расчетом, чтоб я услышала: – ох, уж, эта современная молодежь! Что ни скажи, что ни скажи, все не так! Вечно куда-то спешат, куда-то бегут. Но не вслушиваюсь в старческое ворчание. На улице начинает постепенно темнеть. Обратно принялся моросить мелкий дождик. Возле калитки стоит сосед.

– Пошли быстрее! Времени у нас в обрез. А ты чего там завозилась?

– Уроки еще никто не отменял! Ты свои-то сделал?

– Да так, кое-что успел. – Уклончиво бормочет Анатолий. Добежав до школы, он остаётся ждать возле раздевалки. А я отправляюсь в спортзал. Осторожно заглянув, вижу, что в зале собралось около десяти человек.

– Подопригора, заходи, чего заглядываешь, как разведчик? – Поманил меня физрук, высокий, спортивный мужчина лет двадцати пяти. Осторожно вхожу в спортзал, осматриваюсь. Там уже была Маринка с Ленкой.

– Что, всё-таки пришла? А прикид у тебя, как будто секонд обчистила! – Начала ехидничать Ленка. Но не обращаю никакого внимания на ядовитые выпады.

– И эта малышка хочет играть в волейбол? – Засмеялся высокий парень, он учился в параллельном классе. Гордо вскидываю голову, и сквозь зубы, злобно процедила, точно выплюнула.

– Ты меня вовсе не знаешь, и зря смеешься надо мной. А может, я намного лучше, чем ты думаешь?

– Ой, что ты сделаешь, такая нескладная! – Перевожу взгляд на Владимира Ивановича, физрука. Тот скептически качает головой.

– А ведь Игорь прав. Ты маленькая ростом, и в команду по волейболу вряд ли подойдешь!

– Между прочим, Наполеон Бонапарт был тоже такого роста, точно как я. Это исторический факт. Но это не помешало стать императором Франции. Суворов был маленького роста, но это не помешало ему стать знаменитым полководцем. Я могу играть в запасном составе. Вы ведь не испытывали меня, как игрока. Поставьте на подачу, и тогда вы много чего увидите! Да, под сеткой не сыграю, рост не тот, блок не выставлю. Но на поле много других игроков, не обязательно играть только под сеткой.