Читать книгу: «Джастин», страница 6

– Эллис! – Ева настигла девушку, отказывающуюся следовать за врачами. – Отпустите ее! Она помогала Карлу!

Констебль, пытающийся передать девушку врачу, видимо, уже допросил Эллис, но сомневался в ее здоровье. С первого взгляда можно было подумать, что напали именно на нее. Руки у Эллис были перепачканы в крови, на красном порванном платье темнели бурые пятна. Вид потрепанный, как после драки.

– Все в порядке, меня никуда не забирают! – утвердила подруга и кинула вопросительный взгляд на полицейского.

– Мисс…

– Я отвезу их по домам, – Дэвид учтиво вмешался, дав понять, что девушкам ничего не угрожает. Его допросили тогда же, когда и Еву. Один из охранников подтвердил, что в момент происшествия видел парня на первом этаже, поэтому лишних вопросов ему не задавали.

– Конечно, – полицейский отступил.

Из-за возникшей неразберихи, отсутствия свидетелей и подозреваемого, выяснить удалось только то, что нападавший применил нож и скрылся с места преступления. Его усиленно выискивали среди посетителей, но, по всей видимости, он покинул торговый комплекс раньше, чем его перекрыли. Известие жутко огорчило Еву. Она представить себе не могла, что в городе завелся такой бесцеремонный преступник. Бирмингем большой, но довольно тихий город. Преступления здесь, конечно, совершались, но чтоб средь бело дня, да еще в месте, забитым людьми?! Больше похоже на терроризм, чем на ограбление. Преступник же наверняка хотел ограбить Карла, ведь его отдел приносил неплохую прибыль, размышляла Ева. Но ей казалось, что подобные вещи происходили где-нибудь в кино, в других городах или даже странах, а не там, где находилась она.

– Давайте уберемся отсюда! – Эллис подтолкнула подругу к выходу, как только из комплекса стали выпускать людей. – Хорошо хоть силком в машину не запихали! И в участок не отвезли! – недовольным тоном прокомментировала девушка.

Она казалась совершенно спокойной, тогда как Ева больше походила на загнанного зверька. На удивление Эллис ничуть не испугалась. Ева завидовала ее собранности и хладнокровию.

– Как ты? – поинтересовалась подруга.

– В ближайшее время вряд ли смогу спокойно ходить за обувью, – пытаясь выжить из себя улыбку, отозвалась Ева, но в глазах отражался неподдельный ужас. Неужели вот так просто можно пырнуть человека ножом? За что?

Размышляя над ситуацией, Ева гневно стиснула зубы. Вдали от опасности ей казалось, что она могла бы остановить преступника. Но здравый смысл подсказывал, что вряд ли подобное возможно.

– Ну, хватит уже! Приди в себя! – Эллис обхватила девушку за плечи, встав к ней лицом к лицу. Она устало вздохнула и слегка потрясла Еву. – Знаю, что Карл твой друг. Но с ним все будет в порядке. Вот увидишь!

Эллис прихлопнула Еву по щекам, и та оживилась. Поток ее мрачных мыслей прервался, и она вдруг увидела, что стоит на улице. С момента прибытия в центр заметно потемнело. Люди непрерывно выходили из переливающегося в свете фонарей здания «Буллринг». Рядом стояли Эллис и Дэвид. Оба вымученные, но спокойные. Эллис в испачканном сарафане, а Дэвид в строгом костюме. Глубокое несогласие с действиями преступника ввергли Еву в ступор, из-за которого время остановилось. Она с трудом соображала, который сейчас час, но так и не смогла определить. Ева зябко вздрогнула.

– Отвези ее, – настоятельно проговорила Эллис. – Ты ведь на машине?

Дэвид кивнул. Он раскрыл рот, но сказать ничего не успел.

– Меня не надо! – Эллис предостерегающе подняла ладони вверх. – Тут недалеко.

– И все же, – Дэвид галантно склонил голову.

– Сказала – нет! – сдерживая раздражение, Эллис отвернулась.

Она негодующе фыркнула и обняла подругу, отобрав у нее пакет с лукумом.

– Вот так денек! – она провела ладонью по лицу Евы, проверяя, в каком состоянии та пребывала. – И платье к черту!

Расставаться с Эллис совершенно не хотелось. Тем более отпускать ее одну. Но она настояла, а Ева была так измотана, что подчинилась. Даже Дэвиду с легкостью удалось усадить ее в машину. Он просто проводил Еву на парковку, открыл дверь и взмахом руки предложил сесть. Ева послушно следовала указаниям, потирая замерзшие руки.

В салоне через минуту стало тепло. Ева долго молчала, а Дэвид с напущенным спокойствием вел машину, не оборачиваясь на девушку. Дорога была свободна, и Дэвид, нигде не притормаживая, спешил доставить Еву домой. Она заметила, что он повзрослел. В последнюю их встречу он напоминал занудливого умника, а сейчас больше походил на галантного джентльмена, стильного и изысканного.

Удивившись переменам, Ева также отметила, что Дэвид отлично водит. Он похорошел, превратился в зрелого мужчину. Его присутствие перестало раздражать. Однако это не помогало отвлечься от мыслей, нарушивших внутренне спокойствие Евы, которое она так скрупулезно копила, чтобы отстраниться от выходок Джастина. Боже! Джастин ведь, наверняка где-нибудь шлялся! А преступник остался на свободе!

Вспомнив про брата, Ева побледнела и тут же очнулась. Она мигом переоценила ситуацию.

– Тормози! – громко выкрикнула она.

Дэвид вскинул брови, ослабив давление на педаль газа, но останавливаться не стал.

– Что случилось? Я превысил скорость?

– Да нет же! – нет, он все такой же зануда! – Эллис! Как ты мог ее оставить? Возвращайся, заберем ее! – неужели галантный джентльмен мог оставить девушку. Ночью. Одну. На улице?

– Она ведь сказала, что живет там неподалеку, наверняка, уже дома, – виноватым тоном отозвался парень.

Еву передернуло от злости. Хоть бы поинтересовался, где она живет! Но она понимала, что поворачивать поздно.

– И ты поверил? – с выражением искренней ненависти произнесла Ева. Скрывать свое отношение к нему после всего, что случилось днем, было совершенно невозможно. Просто не имело смысла.

– Что, прости? – Дэвид не ожидал такого тона.

– Она сказала, и ты поверил? Она же в Сметвике живет!

Дэвид сделал короткий глубокий вдох. В его глазах читался испуг.

– Я был уверен… раньше она… – он не смог придумать себе оправдание. – Теперь уже до твоего дома совсем недалеко…

Ева осмотрелась. Узнав местность, она еще больше разозлилась. Теперь точно поздно! И как они так быстро покинули центр? Во всем виноваты чувства, заполнившие Еву. Они помешали контролировать ход времени.

– Не надо ее слушать! Ты же мужчина! Должен был просто отвезти ее домой! – насупившись, Ева скрестила руки на груди и уставилась в окно.

Дэвид разочарованно выдохнул, но возражать не осмелился.

Дома тянулись стройным кирпичным рядом. В ярком свете фонарей асфальт подозрительно сверкал золотистой рябью. Свет из окон неровными желтыми прямоугольниками падал на лужайки. На траве застыли капельки воды. Оказывается, днем прошел дождь, и к вечеру стало прохладно. Поэтому Ева замерзла, выйдя из торгового комплекса.

Она вдруг осознала, что дома ее заждалась мама. Девушка ощупала себя, судорожно вспоминая, где оставила сумочку. Но сумочки не было с самого утра. Кредитная карта вполне уместилась в кармане юбки, и Ева не взяла с собой «лишний груз», конечно же, оставив дома и телефон. Ева ощутила угрызения совести. Надо было взять телефон!

Прокрутив в голове все, что может сказать мама, Ева подавлено выдохнула. Перед глазами стоял образ раненого Карла, так беспомощно смотревшего в ее глаза, что на какое-то время она потеряла дар речи. В тот момент она совсем ничего не могла сделать, даже толком пошевелиться не могла, будто голову отключили, отобрав управление телом. Тот, кто сотворил такое с Карлом, заслуживал наказания!

Вдруг Ева вспомнила, как ее толкнули в толпе, и она чуть не повалилась. Человек в синей толстовке просто пронесся мимо, даже не извинившись за то, что толкнул. Он убежал, скрывшись в толпе. Наверняка это был преступник! Иначе, зачем было убегать? Если бы Ева могла задержать его! Возможно, тогда правосудие настигло бы этого мерзавца! Или Еву с Эллис ожидало бы тоже самое, что и Карла…

Дэвид завернул за угол, выехав на узкую улицу, со всех сторон огражденную низким кирпичным забором частных домов и высокими пышными деревьями. Улица утопала в зелени. Дэвид медленно подъехал к двухэтажному дому из красного кирпича, с трех сторон объятому виноградной лозой. Периметр этого дома ограждал живой забор из выстриженных в строгой прямоугольной форме кустов. Под окнами росла чайная роза. Цветов еще не было, но листья налились насыщенной зеленой краской, расправились после дождя и благоухали свежестью.

Ева осунулась, представив, как переживает мама. В ее голове звенели и перестукивались мысли, а чувства смешались в кучу. Оцепенение перед реакцией родителей, тревога за Джастина, ненависть к напавшему на Карла, страх за Эллис, обида на Дэвида. Разочарование, смятение, усталость.

– Мне очень жаль, что так вышло, – Дэвид плавно затормозил и отпустил руль. – Я могу что-нибудь для тебя сделать?

– Надо было отвезти Эллис! – строго выговорила Ева.

Она окинула парня недовольным взглядом и вышла из салона.

– Извини, – чуть менее раздраженно добавила она, перед тем как захлопнула дверь.

глава 5. Чересчур

Всю неделю Джастин не находил себе места. Такое впечатление, будто внезапно проснулась совесть. Чтобы посмотреть на маму, приходилось перебарывать зудящее чувство тревоги. До того тяжело было поднять глаза, что грудь сдавливало как под прессом. От волнения увлажнялись ладони. Чтобы не выдавать смятение, приходилось сдерживать его сквозь зубы. Неясно, какая причина вызвала подобные переживания, но Джастин не на шутку озадачился.

Ссоры с Евой давно превратились в перманентное мероприятие. Никакой четкой цели, по мнению Джастина, они не имели. Во всяком случае, сейчас. Раньше сестра донимала его советами на тему реализации себя в жизни, претензиями за бестолковость и тунеядство и ободряющими примерами из опыта своих занудливых друзей. В ее понимании все это должно было подействовать на брата неким волшебным образом, чтобы в его голове засверкали переливистые радуги. К сожалению, думал Джастин, ее представление о мире и рядом не стояло с действительностью. Теперь же, она только отчитывала и ругала. Да, ей довелось поучаствовать в тех же событиях, что и Джастину, но они не затронули ее душевное спокойствие. Просто не могли затронуть. В конце концов, Джастину и самому наплевать, что происходит с другими людьми. Она, бесспорно, переживала за брата, но перестала различать, за что действительно стоило тревожиться, а за что нет. Плюс события прошлого лета оставили в ней нерушимый отпечаток уверенности в собственной правоте, потому что тогда Ева предвидела сокрушительный провал в его задумке. За что, впрочем, он сполна поплатился, и это тоже лишь убедило сестру в неоспоримости ее слов. Однако она перестала взвешивать факты, опираясь лишь на собственное мнение. Из всего этого Джастин делал надежный вывод о том, что нервничал он не из-за упреков сестры.

Нестабильное положение в школе, тоже не слишком беспокоило. В любой момент Джастин мог усесться за учебники и нагнать программу. Он был совершенно в этом уверен хотя бы потому, что без труда разгадал все кроссворды, припасенные отцом для долгих посиделок в уборной. Вообще, он не привык сомневаться в своих силах. За исключением случаев противостояния толпе. А толпа порой напоминала о своем недовольстве, и разве что только это подрывало стабильно ровное состояние Джастина. Просто лишний раз не хотелось мелькать перед глазами одноклассников, чтобы не нагнетать и без того мрачную атмосферу. Поэтому в школе Джастин появлялся исключительно для того, чтобы отметиться перед учителями и получить необходимые оценки. Набрав достаточное для дальнейшего обучения количество баллов, он снова забывал дорогу в злосчастное место. Некоторые преподаватели не хотели мириться с таким его отношением к учебе и приставали с нравоучениями. К примеру, его преследовала навязчивая мисс Терра. Ни на шаг не отступала. Привязалась со своей математикой, будто Джастину было до нее дело. Уж к чему, а к математике он дышал спокойно. Во всех смыслах. Предмет в принципе поддавался изучению, и это главное. Хуже всего дела обстояли с химией, о которой даже вспоминать не хотелось. Однако, в общей массе предметов Джастин вполне ориентировался, урывками изучая материал. Опасения исходили из чего-то другого.

За отметенными вариантами Джастин видел единственную возможную причину: саму маму. Она реже всех (за исключением отца) ворошила прошлое. Ее метод воспитания отличался от известных большинству «кнута и пряника». То ли по неопытности, толи по какой-то восточной методике, она предоставляла детей самим себе. Судить ее Джастин не мог и не собирался. Он радовался всякий раз, когда мама позволяла ему решать свои проблемы самостоятельно. Еве следовало у нее поучиться этому. Конечно, она задавала ориентиры, рассказывала о понятиях добра и зла, развивала духовность, но никогда не перебарщивала. Она выступала в роли наставника и друга, способного понять и поддержать. Все волевые решения она тщательно взвешивала перед исполнением. Чем старше становился Джастин, тем больше благодарности он за это испытывал. Мама находила в себе силы переживать самые трудные моменты своей жизни. И это умение Джастин мечтал у нее перенять. В чем заключался секрет, она никогда не делилась, но Джастин жаждал обладать подобной выдержкой. Еще в детстве она вдохновляла его на победы, придавала сил, внушала уверенность. Вспоминая ее глаза во время последней беседы, отчаянно молившие выслушать, Джастина невольно передергивало. Неужели она перестала ему доверять? Боялась, что он не справляется или, как Ева, решила выполоскать мозг? Ее растерянность погрузила Джастина в раздумья. Он проанализировал все свои поступки, начиная, с пробуждения утром, когда он, ни с кем не здороваясь, сбегал из дома, чтобы встретиться с друзьями, и, заканчивая, возвращением домой в нетрезвом виде, когда он, не желая никого видеть, запирался в комнате или засыпал на диване в гостиной. Ева упрекала его в прогулах, но Джастин поддерживал свое положение в школе в пределах слабой, но все-таки успеваемости. Ева обвиняла его безрассудстве, но Джастин основательно продумывал каждый свой шаг, будь то занятия спортом или увеселительная тусовка. Ева характеризовала его как эгоиста, но Джастин из кожи вон лез, чтобы оградить близких от бесполезных переживаний, и он намеренно не придавал значения собственным трудностям. (Благо за близких тревожиться не приходилось, они прекрасно ладили с окружающим миром). Практически все, что он делал, однозначно причислялось к положительным поступкам. Кроме гулянок…

Поразмыслив, Джастин решил отказаться от них. Ведь, как ему казалось, больше всего мама беспокоилась именно об этом. Да и Ева тоже.

Придя к такому решению, Джастин почувствовал облегчение. Гулянки пресытились ему уже очень давно, вопрос заключался в том, чем их заменить. Самым очевидным вариантом решения, который мгновенно пришел ему в голову, оказался спорт. Потраченное на безделье время можно было перенаправить на возобновление тренировок. Просто покататься на скейте или роликах он успевал всегда, но чтоб взяться за дело по-настоящему, об этом Джастин перестал думать в последние несколько лет. Теперь, чтобы вернуть былую сноровку, ему потребуются систематические занятия. В ущерб учебе или же нет, ему было все равно, главное, заставить себя шевелиться. И чтобы не распыляться на мелочи, Джастин отмел наименее интересные ему варианты и достал маунтинборд.

За пару дней обкатки он как будто даже повеселел. Мгновенно возникла идея подготовиться к чемпионату и выступить с какой-нибудь новой, сногсшибательной программой. Для этого необходимо было мобилизоваться, собраться с силами и отточить навыки. Удивительно, но в первый же день его отругала сестра за какие-то выдуманные ею синяки. Пара ушибов в ее представлении раздулись чуть ли не до гигантских рваных ран. Впрочем, обращать внимание на претензии Евы не имело никакого смысла. Главная задача – воздействовать на маму. А она больше не ходила с печальным видом. Скорее с отрешенным. Но, Джастину казалось, что это был успех.

Выходной день он провел с пользой для дела. До обеда Джастин посвятил себя катанию на маунтине в парках на юге от города. Соревновался он, конечно, со Стивом, гоняя по пересеченной местности. А с приходом Макса соорудили трамплин из подручных материалов и разучивали трюки. На ферме отца Стива давно была выстроена огромная площадка для катания, но в последнее время посещали ее редко. С одной стороны потому, что инициатором в катании на маунтине всегда выступал Джастин, а он давно не притрагивался к доске, а с другой, потому что не хватало времени. (Где тут найти время между ночной вылазкой на вечеринку и сном?) Хотя главной причиной, безусловно, оставалось неоднозначное отношение мистера Ваилда к увлечению сына. Стив отлично играл в баскетбол, был лучшим блокирующим игроком в школе, но гораздо больше времени уделял маунтинборду. Особенно, если об этом просил Джастин. А мистер Ваилд делал ставку именно на баскетбольный талант сына. Возможно, думал Джастин, это только потому, что бита и мячик были ему знакомы с детства, а увесистая доска с колесами нет. Она мало походила на скейт, да и вряд ли отец Стива когда-нибудь катался на чем-то подобном, на него это не было похоже. Так что Джастин пытался понять мистера Ваилда, но отказываться от «брата по цеху» в лице Стива не собирался.

Тренировки решили устраивать везде, где только возможно. Как-никак это способствовало развитию навыков, но бессистемность не вписывалась в стратегию. Любой «корк» или «родео» требовали отработки на трамплине: хорошего разгона и точности выполнения, которых нельзя добиться, не используя специальные фигуры. Но найти способ переубедить мистера Ваилда Джастин доверил Стиву, а пока решил кататься в любом пригодном для этого месте.

К тому моменту, как начался субботний дождь, из-за падений парни вымазались с ног до головы. От серьезных ушибов защитила экипировка. Жаль, на плечи не приладили никакой защиты, потому что Джастин и Макс несколько раз хорошо саданулись о твердую почву. Толстый слой земли, смешанной с травой и песком повсеместно налип на одежду. В телах появилась приятная усталость. С первыми каплями дождя ребята двинулись по домам, плавно скользя по асфальтированным дорогам, словно на спусках с гор. Джастин любил это чувство, когда неспешно съезжаешь со склона или, как сейчас, едешь по тротуару, обессиленный после длительной тренировки, но довольный. Наконец-то оно вернулось.

Возвратившись домой, Джастин насладился тишиной, потому что Ева отсутствовала. Безучастность в его жизни отца давно вошла в норму. Мэри никогда не докучала. Но Ева, словно назойливая муха, постоянно кружилась возле Джастина, что бы он ни делал. Отсутствие сестры открыло в Джастине второе дыхание. Он спокойно переоделся и пообедал в гостиной, полулежа на диване, с тостом в руках, не беспокоясь о том, что кто-то мог бесцеремонно прервать его трапезу. Заканчивался очередной день, чуть более продуктивный, чем все предыдущие. И в тот момент, когда Джастин расслабился, развеяв дурные мысли о плохом самочувствии матери, в доме раздался телефонный звонок.

После короткого разговора Мэри побледнела, она передала трубку миссис Свуит, и та стала похожа на мрамор. Первые несколько секунд Джастин ничего не понимал. Казалось, произошло нечто важное, но никто не смел сказать об этом вслух. Джастин выхватил телефон из рук перепуганной матери, и только тогда кое-что прояснилось.

Вторая волна растерянности охватила Джастина, когда он внезапно осознал всю щекотливость ситуации.

Обеих женщин бросало в дрожь. Мэри тщетно пыталась успокоить объятую страхом миссис Свуит. Мама истерично всхлипывала, не желая слушать, что с дочерью все в порядке, будто Джастин не произносил этих слов вовсе. Полицейские всего-навсего сообщили, что на одного из продавцов в «Буллринг» было совершено нападение с применением холодного оружия. Никто из посетителей не пострадал. Две девушки, Эллис Грей и Ева Свуит, пытались оказать потерпевшему медицинскую помощь. Но на место прибыли врачи и увезли раненого. Девушек допросили. От медицинской помощи они отказались и их отпустили под ответственность их общего знакомого, обязавшегося отвезти девушек по домам. На всякий случай полицейские известили о происшествии семьи всех допрошенных и отпущенных без присмотра констеблей.

Телефонное сообщение помогло Джастину понять, что сестра вернется позже обычного, в дурном расположении духа. Наверняка неприятно наблюдать, как человек истекает кровью. Впрочем, ее жизни ничто не угрожало. Джастин знал, что сестру сопровождала Эллис, способная постоять и за себя и за подругу. Но неизвестный, вызвавшийся проводить Еву, посеял сомнения. Непонятно, с кем Ева покинула магазин, и как это допустила Эллис. Все остальное исключало необходимость нервничать. Поэтому безосновательно вспыхнувшая паника вызвала в Джастине неподдельное раздражение. Унять переполошенных женщин никак не получалось. Джастин не мог поверить, что мама поддалась страху, совершенно бесплодному. Вместо того, чтобы найти способ выяснить, где ее дочь, она безостановочно перебирала самые худшие варианты развития событий. При этом Джастин каким-то образом оказывался крайним. Как будто он виноват, что в городе имелись преступники. Осуждения за легкомысленность и неосторожность Джастин мысленно перенаправлял сестре, потому что она даже не соизволила взять с собой мобильник, чтобы оставаться на связи. Любая просьба собраться и взять себя в руки игнорировалась мамой, как пустое назидание. В конечном итоге самого Джастина накрыло чувство тревоги. Что делать, если самый уравновешенный и терпеливый человек в мире паникует? Он не знал, как успокоить мать.

Из-за неразберихи, развернувшейся прямо в гостиной, всхлипов и рыданий, Джастин с трудом мог концентрироваться. Пытаясь прояснить в голове ситуацию, склеивая полученные факты в единую картинку, он снова и снова приходил к выводу, что серьезных поводов для беспокойства не возникло. Уверенный в своей правоте, Джастин собрался с духом и растащил женщин по комнатам. Мэри добровольно вернулась к себе, а маму пришлось уговаривать.

Пока сын укладывал ее в кровать, гладил по волосам, утешал вескими доводами о том, что с дочерью все в порядке, женщина держала себя в руках. Джастин даже обрадовался, что к матери вернулись невозмутимость, бесстрашие и рассудительность. Но, как только он собрался покинуть ее, приглушив в спальне свет, миссис Свуит обратилась в мысли, потеряв всякое выражение лица. Бесстрастными глазами она проводила сына до двери, зафиксировала пустой взгляд на его пальцах, надавивших на клавишу выключателя, а потом безвольно опрокинулась на подушку.

Джастин выругался, отойдя от двери. Он спустился в гостиную, погруженную в вечернюю дрему. За окном хоть глаз выколи, свет растворился в сумерках. Огромное помещение освещалось крохотной напольной лампой возле телевизора. Возникло ощущение, что в доме завелось приведение. Холодная гостиная опустела, как сад, сбросивший на зиму листья.

Джастина передернуло. Ничто прежде не вызывало в матери такого эмоционального всплеска. Как бы сильно она не переживала за него, всегда сдерживалась. Он знал, что ей хотелось, чтобы Джастин скорректировал поведение, выкинув из головы вечеринки, но тревога никогда не выходила за рамки привычного. Даже после той поездки в горы, мама держала себя в руках. Внезапно Джастин почувствовал укол ревности. Обида разлилась по телу с усталостью, наконец вышедшей из-под контроля. Прилежная, правильная во всех отношениях дочь, наверняка, пробуждала в матери трепет. Ее беззащитность определенно пугала. Печально было признавать, что сестру любят больше, но Джастин и сам понимал, что за девочкой следует присматривать куда бдительней, чем за парнем. Значит, мама доверяла ему, надеялась вырастить достойным своих близких, чтобы он смог их защищать. Ну, конечно, и как он раньше об этом не догадался? Джастин сделал единственный вывод: он обязан заткнуть за пояс свои обиды, разочарования и проблемы, чтобы позаботиться о семье, тем более, что отец не мог этого сделать.

Груз внезапно свалившейся ответственности вынудил Джастина лечь. Он надеялся не принимать решения по этому вопросу еще как минимум несколько лет. Судьба распорядилась иначе. Придется действовать против воли, наперекор желаниям. С ужасом представив себя в кожаном кресле за дубовым столом, Джастин бросил косой взгляд на кабинет отца. Съежившись, он съехал с подлокотника и утонул в сидении. На лицо опрокинулись непослушные пряди. Гостиная исчезла из вида, и только слух напрягался выудить хоть какой-нибудь звук. Время остановилось, словно в зале ожидания перед долгожданным рейсом.

Оставалось решить, как отреагировать на возвращение сестры. Варианты от игнорирования до преувеличенного беспокойства одинаково его позабавили. Выдалась такая замечательная возможность поменяться с сестрой ролями! Главное, не переборщить.

Джастин моментально среагировал на звонок. Он пролетел холл, скользя по полу в носках. Усилием изобразив косую улыбку, он надеялся, что с сестрой все в порядке, но сдержаться от усмешки не смог.

– Ну, что, и где ты шлялась?

Сестра не среагировала. На вид она казалась опустошенной. Пробежав глазами по ее встревоженному лицу, он заметил, как она нервно покусывала губы. Джастин моментально остыл к колкостям.

«Дело плохо. Сегодня все перегибают палку», – и, хотя он понятия не имел о том, что пережила Ева, был уверен, что ничего смертельного. Погрустит и забудет. Он взглядом велел сестре успокоиться.

Ева продолжила ошеломленно хлопать ресницами.

Она всегда была склонна к самокопанию, но даже для нее закрытая поза и пустой взгляд явный перебор. Если она вдруг выпала из реальности, погрузившись в мысли, значит, дело действительно плохо. Не просто так она кусала губы, переняв эту привычку у Джастина. Неужели, он ошибся, не восприняв всерьез происшествие в «Буллринг»? Он с тревогой осмотрел сестру, дернулся, чтобы обнять ее, но душевный порыв оборвался, когда Джастин заметил крупную тень на дороге. Приглядевшись, он различил силуэт автомобиля. На придорожной аллее стоял красный «Феррари», водитель барабанил пальцами по рулю. Завидев, что за ним наблюдают, он тронулся с места и через секунду исчез. Джастин насупился, перебирая в голове знакомых Евы и пропуская ее в дом.

– Хм, – он и сам прикусил губу. Значит, до дома ее довезла не Эллис.

Джастин заинтересовался, что это был за тип, но ничего не говоря, он обнял сестру за плечи и повел к матери, чтобы успокоить ее возвращением дочери целой и невредимой. Увидеть Еву в таком ступоре Джастин никак не ожидал. На ней лица не было. И без того бледная кожа от волнения побелела в цвет молока. Глаза сестра нарочито прятала, опустив к полу. Руки сомкнулись на груди. То ли от холода, толи от испуга ее трясло.

Ева медленно поднялась на второй этаж и растеряно села в кресло возле матери. Джастин проводил ее следящим взглядом, остановившись у двери. Затаив дыхание, он решил понаблюдать.

Мама сидела в кровати, завернувшись в халат. На ее лице застыла маска удивления смешанная с испугом. Как только дочь вошла в комнату, миссис Свуит всем телом подалась вперед.

– Ева, дорогая, ты в порядке? Почему ты не позвонила? – встревожено спросила она. – Нас оповестили полицейские! Я так испугалась за тебя! – и Джастин подумал сразу об обеих: от рук отбилась, вышла из-под контроля, заставила понервничать.

Он затаился в углу комнаты, и никто его не замечал. Как иронично картина выглядела со стороны: бестолковый сынок целехонек, а ненаглядная дочурка в глубоком потрясении. Джастин усмехнулся. Будь Ева в норме, сразу бы наградила затрещиной за «неуместное веселье».

– Мам, – тихо проронила дочь. Ева подбирала слова, но они не приходили в голову. Мысли смешались в кучу из обрывков воспоминаний о Джастине, раненом Карле и оставленной в одиночестве подруге. Ева беспокоилась из-за того, что перепугала мать. Прочие чувства покинули ее, как только за девушкой захлопнулась входная дверь. Словно весь день Ева оставалась собранной и сконцентрированной как Эллис, но чуть более подавленной, чем она.

Джастин наблюдал за сестрой, представляя, что могло ввергнуть ее в шок. Все вроде бы складывалось вполне безобидно. Но почему-то Ева выглядела потрясенной. Она много раз видела ушибы и синяки на Джастине. Кровь для нее не в новинку. Может, сестра боролась с преступником? Тогда бы им сообщили об этом по телефону, а так семью известили только о том, что нападавший сбежал. Джастин выискивал причины ее ступора, оценивая внешний вид. Если судить по самому себе, то он давно с таким не сталкивался.

Конечно, Ева впечатлительная, но ведь она в порядке. И подруга тоже цела. Да и продавца забрали в больницу, а не в морг. Чего так убиваться? Вот если бы кто-то умер, тогда другое дело. И то, кем этот продавец являлся Еве? Никем.

– Мам, знаешь… все хорошо, просто я устала, – так и не найдя подходящих слов, Ева старалась отвести взгляд.

– Дорогая, – миссис Свуит прильнула к дочери, перевалившись через всю кровать, и тихонько заплакала. – Я знаю, мне все рассказали и про Карла и про вас с Эллис. Но почему ты не позвонила? Я могла тебя встретить! Я бы приехала, забрала тебя!

Джастина из передряг всегда вытаскивала сестра. Она всегда первой обо всем узнавала, а мать оставалась в неведении настолько, насколько это было возможным. И, конечно, она ни разу не отправлялась вытаскивать Джастина из какой-нибудь переделки, да и просто не подвозила на машине после очередной драки. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не выдать разочарования.

– Я позвоню, в следующий раз, – все так же в задумчивости ответила дочь.

Джастин мгновенно оживился, поднял брови и хотел возразить, но лишь развел руками, потому что мама чуть не захлебнулась, делая вдох.

– В следующий раз? – миссис Свуит так удивилась, что перестала плакать и отпрянула от дочери, обхватив ее обеими руками. – Дорогая!

– Мам, – наконец вмешался сын. Разворачивалась целая драма, от которой Джастина тянуло опустошить желудок. Точно же, обе перепугались впустую. Джастин надеялся, что утром и мама, и Ева придут в себя. – Ей надо отдохнуть.

– Конечно! Конечно, милая, иди спать! – миссис Свуит сощурилась и прижала ладонь ко рту, чтобы вновь не разрыдаться. Она отпустила дочь, и та послушно побрела в комнату, сгорая от стыда.

Джастин проводил сестру недовольным взглядом. Как только захлопнулась дверь в ее спальне, он переключился на мать. Та сидела вся бледная, съежившись и осунувшись. Отца не было дома. Он не мог поддержать жену в момент душевных переживаний. Да и что он вообще мог? Работа отнимала куда больше времени и сил, чем это предполагалось в обычных семьях, где отцы приходят домой по вечерам, успевая к семейному ужину. Каждому нужна поддержка близких, даже если все не так плохо, как изначально казалось. Непременно нужно достучаться до здравого смысла. Хотя, секундочку…