Читать книгу: «273 дня до лета», страница 12

– Пойдём же пить кофе и учить французский алфавит, – губы ученика коснулись руки наставника.

Сердце девушки выпрыгивало наружу, как у той несчастной курочки в руках повара, под которой она две недели назад оставила свой комментарий.

– Так нельзя. Я в домашней одежде, а ты при параде.

– Что ты? Я каждый день так на работу хожу, к тому же ты мне не оставила выбора. Твоя скромность стала каменной стеной на пути нашего счастья.

Проболтав полчаса, дождавшись, когда хозяйка встанет, Фёдор повторил за ней то же самое. Вернув на стол чашку с блюдцем, положил робкой избраннице на талию руки и аккуратно поцеловал её в шею.

– У меня к тебе вопрос. Скажи, Ольга, как ты считаешь, если два любящих сердца подали заявление в ЗАГС, им уже можно вступать в интимную близость или нужно месяц ждать до первой брачной ночи?

Второй и третий поцелуй пришёлся в противоположную часть шеи.

– Я не готова, прости.

– К чему? Крошка. У меня всё с собой есть.

– Я так не могу.

– Малыш, когда ты рядом, нет никаких сил держать себя в руках. «В груди моей Везувий так и клокочет»⁵¹.

Выражая симпатию поглаживанием спины, он нащупал пальцами застёжку бюстгальтера, и, оттянув, расстегнул её.

– Ко мне ученик придёт через десять минут, – сказала Оля, с одышкой участника стометровки.

– Давай не открывать, – предложил запыхавшийся спринтер.

Горящие огнём девичьи щёки подверглись бомбардировке поцелуями.

– Ты представляешь, какая у ребёнка будет психологическая травма?

– Представляю, во второй половине субботы лишиться занятия – страшнейшая травма. После таких ударов, как правило, не поднимаются.

– А родители что скажут? Это, наконец, непрофессионально.

– Согласен. Тут ты права. Скандал будет. Вот когда ты права – ты права. Я к профессионалам отношусь с уважением. Чувствуется советская школа.

Фёдор, тяжело дыша, элегантно поправил рукой бабочку.

– Пойду я, малыш, а то оператор с ведущей внизу, наверное, уже замёрзли.

– Ты меня разыгрываешь?

– Позвать?

– Ни в коем случае! Верю.

– Пока, крошка, – сказал он шёпотом.

– Спасибо за цветы.

– Мелочи. Аu revoir, mon petit.

Указательный палец кавалера приземлился на кончик девичьего носа.

* * *

Вернувшись домой и с чувством полного удовлетворения приняв форму дивана, Фёдор услышал на телефоне задорную мелодию под вынос чёрного ящика на передаче «Что? Где? Когда?»⁵².

– Вот это встреча! – радостно воскликнул молодой человек.

– Я звоню «прояснить ясность», – начала Эля.

– Давайте прояснять.

– Мы с вами расстаёмся? Наша встреча была роковой ошибкой?

– С чего вы взяли?

– Суббота, вторая половина дня, меня зовут на торжество.

– Это замечательно.

– С этого торжества я могу не вернуться.

– Ого! Всё так серьёзно?

– Я могу вернуться, но уже не той. Не той, что прежде. Вы меня понимаете?

– О-о-о… Это будет невосполнимая утрата.

– Вы решили вести двойную игру? Так знайте же, я в мужчинах этого решительно не переношу.

– Душа моя… Не хотел вас огорчать, но, видимо, придётся. Мы давно связаны с одной дамой. Она сейчас на учёбе в Краснодаре, и нам предстоит месяц разлуки. Несмотря на всю мою симпатию к вам, особенно после нашей незабываемой встречи, мы вряд ли будем вместе. Хотя увидеть вновь блеск ваших шаловливых глазок почту за счастье-с.

– Так я для тебя что, подушка безопасности?

«Крючок проглочен!» – в мыслях, торжествуя, тянул за нитку хлопушки весёлый проказник.

– А хоть бы и безопасности… Безопасность в отношениях – первое дело. Вы со мной согласны?

– В мужчинах я это почитаю за низость!

– Подушечка… Какой, однако, замечательный эпитет. Как ёмко и как поэтично. Сразу хочется прижаться щекой к прекраснейшей части женского торса. И чем пышнее милое создание – тем лучше. Вот это я завёлся… Создала же природа такое чудо как титички… Как автора аллегории, сей же час переименую вас в телефоне на «Подушечку». Вы не возражаете?

– Как зовут вашу студентку-избранницу? – заулыбавшись, спросила любительница разоблачений.

– Анфисою зовут.

– Всё неправда! Не бывает таких имён.

– Милая Эля, я с вами предельно откровенен.

– Скажи, что это шутка.

– Я шутил когда-нибудь? Вспомни.

– Да, постоянно, один сплошной вечер юмора!

– М-м-м… Переживаешь? Ну это естественно, с меня всегда тёлочки пёрлись… Понимаешь, о чём я? Детка.

– Да, любезный… Какой вы, однако, гадкий.

– Вы предлагаете мне бросить Анфису?

– Нет у тебя в Краснодаре никакой Анфисы! Ты просто морочишь несчастной девушке голову!

– Ну нет, так нет. Как скажете. Цирк, музей, домино, тир – развлечение какой страны вы предпочитаете в это время суток?

– Как бы мне хотелось оставить след кухонной лопатки на вашей ягодице. Для этого подойдёт какое-нибудь тихое место с минимальным количеством свидетелей.

– А помните советский мультик «Про Веру и Анфису», его ещё Олег Басилашвили озвучивал. Там проказница-мартышка Анфиса себе на голову надевала ночную вазу. И обезьянку бабуля Веры нарекла в честь своей заведующей, а вы говорите, не бывает таких имён…

– Теперь мне ясно, кто ваша муза, – засмеялась Эля.

– Там, как сейчас помню, песенка была с глубоким смыслом: «Им всего нужней друзья…». Вот вы, к примеру, верите в дружбу между мужчиной и женщиной?

– Нет. Не верю.

– Я тоже не верю, видите, как много у нас общего?

– Значит, вы мне лгали, что у вас с Оксаночкой просто дружба?

– Так вот! Что я вам хотел сказать: через дорогу от моей прекрасной «норы» эпохи грациозного хрущёвского минимализма есть гламурный супермаркет премиум-класса – «Чибис». Мы можем накупить там кексов, пирожных, изысканных вафель и других «кошачьих шалостей», а затем испить кофию на моей уютной кухне. А хотите, купим там сосисок, и я приглашу вас на сосисончик.

– Ладно, так уж и быть, выкрою в своём плотном графике для вас тридцать минут.

– Во сколько прикажете подавать экипаж?

– Подавайте к двадцати… Я спущусь.

В 20:17, выйдя из подъезда, Эля увидела Фёдора, стоящего около автомобиля и беседующего с таксистом в синем пиджаке, галстуке и фуражке пилота гражданской авиации «Аэрофлота» СССР.

На ухажёре были приталенный костюм стального цвета и белоснежная рубашка с серебристым галстуком. Нагрудный карман украшала бежевая бутоньерка из живых цветов. Вдоль крышки капота протянулись две тканевые ленты – белая и кремовая. К боковым зеркалам крепились воздушные шары той же масти. В салоне машины звучал «Вальс цветов» Чайковского.

Поздоровавшись, стороны расположились на заднем сиденье. В руках Эли оказался небольшой полукруглый букет, из белых и бежевых роз, чудесным образом совпавших по стилю с бутоньеркой. Девушку распирало от любопытства, но она не решилась открыто проявлять чувства, чтобы не выглядеть простушкой, и постеснялась осыпать собеседника очередной порцией вопросов в присутствии постороннего человека.

В начале движения классическое произведение на время стало тише, и капитан судна зачитал объявление:

– Добрый вечер, дамы и господа, говорит командир корабля Анатолий Сухаридзе, температура за бортом 20 градусов, время в пути составит около 20 минут, желаю вам приятной поездки, спасибо что выбрали нашу компанию, благодарю за внимание. Good evening, ladies and gentlemen, this is your captain speaking Anatoly Sukharidze, the outside temperature is 20 degrees, the journey time will be about 20 minutes, wish you a nice trip, thank you for choosing our company, thank you for your attention.

Смех пассажиров заставил прохожих повернуть головы. Глядя в окно, Эля вытирала платком потёкшую тушь.

В середине пути подавившийся жвачкой Фёдор закашлялся и срочно потребовал воды. Водитель ответил, что у него есть что выпить, только для этого необходима остановка. Автомобиль повернул к памятнику на площади Свободы. Таксист открыл багажник, достал из плетёной корзины с фруктами три хрустальных фужера и вручил их своим новым знакомым. Пробка от детского шампанского взмыла в воздух.

Эля держалась, как могла, но предательский выстрел смеха снова вырвался из её груди. Трое молодых людей залились в дружном хохоте.

Под звон посуды Фёдор произнёс свой любимый тост: «За наше случайное знакомство!»⁵³.

Анатолий вслед за корзиной извлёк из багажника штатив, закрепил на нём зеркальную фотокамеру и предложил сняться на фоне памятника. Проезжающие мимо автомобили одобрительно сигналили позирующей паре. В ответ фотограф поднимал над головой праздничный кубок с газировкой.

В финале пути Фёдор спросил у капитана судна:

– Сколько мы должны вашей компании? Рублей пятьсот?

– Не хотел вам сразу говорить, хотел сделать сюрприз. В этом году вы у нас тысячные клиенты, поэтому шампанское и поездка по городу за счёт фирмы. И вот ещё подарок.

В руках у Фёдора оказался настенный календарь с логотипом цементного завода «Максим Горький».

– Ух ты, надо же… Как это мило, – искренне удивился подарку Фёдор.

– Это была репетиция? – спросила Эля, возносясь на эскалаторе элитного гастронома.

– Не пойму, о чём вы? – ответил недоумевающий собеседник.

– Демо-версия путешествия в ЗАГС?

– С чего вы взяли? Мы с вами просто-напросто сегодня оказались в нужное время в нужном месте. И всего делов.

– Неужели снова теория вероятности?

– С момента нашего знакомства удача преследует меня.

* * *

Любители десертов переступили порог дома с пакетом кондитерских изделий и обещанными сосисками.

Натёртые зеркала, новые полотенца, душистое мыло из пачки, розовая зубная щётка в упаковке, рядом со своей – как намёк на беспрепятственную возможность остаться до утра – всё ждало начала чаепития. Проследовав на кухню девушка сразу же обратила внимание на огромной холст с чёрно-белым пейзажем вечереющего мегаполиса. С противоположной стороны недалеко от плиты весели металлические наручники в розовой меховой оправе. Попавшись на глаза посетительнице, они должны были вызвать улыбку и как минимум один вопрос.

Создавая атмосферу неизбежного праздника, в окне, подобно летним светлячкам, медленно загорались и гасли лампочки гирлянды. Спинки стульев были украшены небольшими воздушными шарами белого и кремового цвета. Стеклянный стол был накрыт на две персоны.

Чёрно-белые фотографии трёх девиц прижимались магнитами к полотну вытяжки. Испачканная угольной сажей, босоногая Золушка отражалась в зеркальной глади городского пруда. Юная леди на каблуках и в вечернем платье наполняла желудями лукошко в лесу. Шкодливые лисьи глазки кокетливо выглядывали из зарослей камыша.

Букет гостьи был погружён в воду. В десятке прозрачных круглых подсвечников заиграл огонь. В щелчке кнопки закипевшего электрочайника послышался выстрел стартового пистолета.

Молодые люди набросились друг на друга, так и не приступив к трапезе. Сложно было понять, кто из них дичь, кто охотник, а у кого сработала подушка безопасности.

Фёдор выдвинул кухонный ящик, извлёк из него и закрепил двумя клипсами на волосах Эли небольшую белую фату. Затем украсил руки девушки белыми длинными кружевными перчатками, после чего обменял свою рубашку с галстуком на чёрную бабочку.

– Демо-версия брачной ночи? – засмеялась Эля.

– Ну, раз вы настаиваете…

Фёдор достал бархатную коробочку с двумя кольцами. Одним он увенчал безымянный палец правой руки избранницы, второй вложил в её ладонь для проведения аналогичного обряда. С пластмассовых колец смотрел на молодых и радовался жизни беззаботный Спанч Боб.

НА СТРАЖЕ ЗАКОНА

20 мая 2007 года

Воскресным утром, в 10:15, исполнив гадкую миссию будильника, омерзительно зазвенел телефон. Экран высветил нарушителя спокойствия – «Батенька».

– Привет, Федя, ко мне только что приезжал следователь из отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Интересовался, был ли у тебя миллион рублей на покупку здания. Мы с мамой переживаем, ты там никуда не вляпался?

– Кто его знает? Всего не упомнишь.

– А зачем он ко мне приезжал?

– Чего ж ты у меня спрашиваешь? Я пока не умею чужие мысли читать. Может, это ошибка, а может, он другого человека искал?

– Да нет, всё сходится: и имя твоё, и адрес по прописке.

– Не знаю… А что ты ему ответил?

– Сказал, что ты меня не информировал, но, наверное, были деньги, если купил – бесплатно ведь вряд ли отдадут.

– Логично.

– Ладно, заезжай к нам на обед, маманя борщ приготовила.

Неприятное ощущение неотвратимой беды окутало Фёдора. Через сорок минут переживаний позвонил незнакомый абонент. В трубке раздался приятный женский голос:

– Здравствуйте, Фёдор Иванович, это вас из отдела по борьбе с экономическими преступлениями беспокоят, скажите, пожалуйста, вы приобретали здание по улице Сулеймана Стальского?

– Ну, если мой телефон есть в базе данных, то вполне возможно, что приобретал.

– Не могли бы вы подъехать на Челюскинцев, 6, дать необходимые пояснения.

– Сегодня?

– Да, если можно, к 13 часам в 24 кабинет.

– Вы без выходных работаете?

– Так точно. Только паспорт возьмите.

– Хорошо, я подъеду.

Спустя два часа Фёдор переступил порог прокуренного кабинета, молящего о ремонте. Под ногой хрустнул мусор на давно немытом линолеуме. Взгляд упал на безнаказанное нарушение техники безопасности – отбывающий в углу свой срок десяток ламп дневного освещения, вышедших из строя. В случае подсечки ногой, они с лёгкостью добавили бы неубранному полу смертоносную ртуть. Отдающая Богу душу фиалка и «веерная» решётка на ободранном деревянном окне не добавляли посетителям оптимизма. Полуметровые стопки бумажных папок с материалами дел пылились на соседних столах. Диван с пледом, немытые кружки и пепельницы свидетельствовали о круглосуточных боях с преступностью. Со стены за всем этим наблюдал неподкупный борец с сицилийской мафией – комиссар Каттани. Угрюмый следователь, в умученном свитере из середины девяностых, сидел боком к Фёдору и громко стучал указательными пальцами по клавиатуре, очевидно, в тоске по первой печатной машинке.

– Здравствуйте, девушка звонила, попросила в 24 кабинет подойти.

– Паспорт с собой? – громко спросил следователь, не отрывая глаз от мерцающего выпуклого монитора.

Фёдор протянул документ. Спустя пять минут ударов по кнопкам строгий голос произнёс:

– Место рождения.

– Новороссийск.

– Образование.

– Высшее.

– Семейное положение.

– Холост.

– Где и при каких обстоятельствах познакомились с Цехатинской?

– Я вашего ультимативного тона не понимаю. Вызываете средь бела дня, в воскресенье, и задаёте вопросы о том, где и с кем я познакомился? Это у вас методы такие?

Следователь повернулся к допрашиваемому.

– У муниципалитета рейдерски захватили одноэтажное здание на улице Сулеймана Стальского. На вашем языке – отжали.

– Каким образом?

– Решением суда Мурманской области (ну с этим мы позже разберёмся) за Цехатинской признают право собственности на городское здание. Далее, всего за несколько месяцев, его покупает Ковалев, затем Гаркуша, и в завершение – вы. Вы участвовали в схеме перепродажи объекта недвижимости с целью получения вами статуса добросовестного приобретателя. При этом вы не были внутри помещения, не знаете его площадь, не платили покупателю за него денег. Я сегодня утром заезжал к вашему отцу, и мне стало ясно, что вы никогда в руках не держали 980 000 рублей, причём сумму в пять раз ниже рыночной, чтобы не платить налог, начинающийся от сделки в один миллион рублей. Я уже допросил Гаркушу, и он далеко не идиот, чтобы в явные убытки себя вгонять. Более того, вы даже в глаза не видели продавца, как и продавец вас, а следовательно, сделка липовая, притворная, иначе говоря – ничтожная. А главное, за всем этим, в тени, стоит госпожа Цехатинская, проходящая у нас уже по трём подобным уголовным делам. Материала у нас на неё за два года на шесть томов накопилось, судья приговор час читать будет. Я ответил на ваш вопрос?

– Подождите, мною уплачена государственная пошлина, суд – представитель государственной власти, регистрационная служба, которая провела сделку, между прочим, тоже государственный орган, почему вы к ним претензий не предъявляете? Если сделка противоречит закону, почему государственная служба, вместо того чтобы её отклонить, даёт ей «зелёный свет»?

– Потому что это мошенническая схема. Причём старая и известная.

– Разрешенная государством, – добавил Фёдор.

– Вот это вы на государственном суде и расскажете. Вы даже предположить не можете, в какую серьёзную игру вы ввязались и какие последствия вас ожидают. И у меня с вами, господа мошенники, личные счёты – при помощи таких, как вы, всю страну разворовали. Мою страну, где я родился, разнесли по кирпичику. Я сажал, сажаю и буду сажать таких, как вы, пока во мне есть силы. И если думаете, что я оставлю вас в покое, то глубоко заблуждаетесь. Всё очень и очень серьёзно. Группой лиц по предварительному сговору совершено дерзкое преступление, ущерб – гигантская сумма, возбуждено уголовное дело, и за то, чтобы виновный вернул украденное и понёс наказание, я свой хлеб и получаю. Потому как «правопорядок в стране определяется не наличием воров, а умением властей их обезвреживать»⁵⁴. С Цехатинской всё предельно ясно, можете с ней попрощаться – больше прежней вы её никогда не увидите. Нерешенным остаётся вопрос только с вами. Поэтому у вас два выхода: либо вы мне сейчас подробно рассказываете, кто вас попросил стать подставным лицом, затем мы оформляем чистосердечное признание, и вы за ваше юношеское легкомыслие получаете условный срок. Либо же без чистосердечного признания, как участник преступной группы, вместе с Цехатинской едете в тайгу – только она телогрейки шить, а вы лес валить.

Следователь достал из тумбочки и аккуратно поставил перед Фёдором подозрительно чистую металлическую пепельницу со сверкающей бензиновой зажигалкой. Коричневая пачка с надписью «Донской табак» приземлилась рядом. После чего блюститель нравственности с лёгкой улыбкой Джоконды, абсолютно уверовав в свою победу, вежливо произнёс:

– Закуривайте, Фёдор Иванович.

Фёдор, ополовинив извлечённую из рюкзака стеклянную бутылку воды, медленно выдохнул и ответил:

– Ну раз вы вывели наш разговор из правовой плоскости в морально-нравственную, я вам отвечу. Отвечу не для протокола. Мне кажется, это здание в престижной части города пришлось по душе какому-то другому, сильному человеку, а Цехатинскую просто решили коленом под зад оттуда выкинуть. Вот поэтому вам и дали команду возбудить дело. Если бы не было команды, администрация просто-напросто вышла бы с иском в суд и признала бы сделку ничтожной. Сегодня вы забираете у Цехатинской здание, а через год после оформления земли под ним его снесут к чёртовой матери и построят новый пятиэтажный корпус. Безусловно, оно не будет принадлежать никакому местному олигарху и там никогда не будет ни ресторана, ни пункта приёма ставок, ни магазина элитного нижнего белья – там будет бассейн или детская библиотека. А то что вы меня в покое не оставите, так это вы себе, конечно, достойного соперника нашли. Хочу освежить вам память, так, к слову, ваш свитерок навеял воспоминания из девяностых. В результате аморальной и преступной приватизации в нашей стране гигантские заводы, кстати, государственные и, кстати, построенные нашими дедами, как и природные недра, оказались в частных руках. И к этим рукам, вы, господин следователь, никаких претензий не имеете. У нас в центре города на территории общего пользования выросли сотни коммерческих квадратных метров, и принадлежат они, вы лучше меня знаете, кому, и снова вы к ним почему-то интереса не проявляете. Будет команда – найдутся нарушения, нет команды – законность торжествует. Избирательный меч правосудия? Вот так вы и несёте свою опасную и трудную службу. И вы, и коллеги ваши живут далеко не в коммуналках, потому что работают далеко не за идею.

Взгляд Фёдора скользнул по столу. Заключённая в овал латинская буква «L» на красной визитке автосервиса «Lexus» предательски виднелась сквозь прозрачный настольный контейнер для стикеров, указывая на отданное, сотрудником правоохранительных органов, предпочтение премиум-классу японского автопрома.

Широкая улыбка расползлась по лицу допрашиваемого.

– «Lexus», конечно же, от бабули по наследству достался – не возвращать же обратно. Так что мне, господин «Глеб Жеглов», предельно ясно, чьи пока ещё не растянутые кирпичики вы так яростно защищаете. А работаете топорно, хамите, оказываете давление, я вам заявляю отвод, протокол подписывать не буду. Паспорт верни.