Читать книгу: «В некоторой сказке…», страница 16

– Ну, привет, тайный!

– Привет, порубежный!

Сёмка крепко обнял старичка.

– Начинайте разбивать лагерь вон там, на равнине. Заночуем здесь, дальше темные места, – махнул он коннице, а сам вместе со стражником рубежей зашел в резной терем.

Там Хурэл уже принял свой настоящий облик. Предложил гостю чаю с дороги. Семён не отказался, за кружкой дымящего травяного рассказал о походе, злоключениях последних дней и сплетнях о грядущей войне. Порубежник не перебивал. Только изредка кивал и криво улыбался.

– Значит, ты тоже за драконом, – сделал он вывод.

– Тоже? А-а-а, ты о княжне?

– И о ней, да не только, – загадочно сверкнул зрачками элапидей. – Тут какой-то дурной черный маг пытался заполучить ящера. Но не вышло у него. Княжна сильнее оказалась. Отправила беднягу бродить по коридорам тьмы.

– Эта может, – совсем не удивился сотник Тайного дома. – Давно они здесь?

– Давно. Только Есения там одна осталась.

– Как это? – нахмурился Семён. – А Габриэль Эрлаган?

Змей, шурша чешуей, поднялся из-за стола. В своей неторопливой манере пересек комнату, взял с полки фигурку, поставил ее перед давним другом. Тот хорошо знал обычаи элапидеев. С тем же Хурэлом вырос в одном дворе. Вместе же пошли служить князю. Это потом их дорожки разминулись – одна охранять рубежи, вторая – тайны дворцовые, да искать преступников.

– Ты уверен? – помрачнел Семён.

– Да. К сожалению. Славный был малый.

– Ему прочили место военачальника соборной армии Семидержавья.

– У него бы получилось.

– А что случилось?

– Тот черный маг застал их врасплох в горах. Габриэль защищал княжну. А вот она его – не успела.

– То есть ты сам не видел его тела? Так, может, все-таки жив?

– Нет, не может. Ветры врать не умеют. А они говорят, что Габриэля больше нет в этом мире.

– Доброслав…

– Уже в курсе.

– Ясно. А что с драконом?

– Есения – дочь своего отца. Она осталась охранять его.

– А не убить? – вскинул брови сотник. – Вот же своевольная девчонка!

– Он, эм… хм, особенный. И вам еще пригодится, – туманно произнес порубежник.

– Уверен? – Семён знал, что если элапидей сразу всего не сказал, то выбивать продолжение из него бесполезно, но все равно решил попытать удачу. – Ладно, что предлагаешь? Околдовать?

– Лишнее. Он и так за княжной пойдет хоть в адово пекло.

– Во как. А придется? – княжеская ищейка в упор посмотрел в глаза змея.

Тот спокойно выдержал взгляд, у него не дрогнул ни один мускул.

– Как вы перешли пески?

– Что? Куда? – растерялся от резкой смены темы Семён. – Нормально, без происшествий. Даже странно. Я готов был встретить там кого угодно, но этот участок оказался самым спокойным за весь поход.

– Не верь глазам своим, слушай сердце, – мудро изрек Хурэл. – Где-то там, в пустыне, ставка недругов.

– Точное место? – Сотник аж подскочил с места.

– Ветры не ведают систем исчислений, координат и карт, – осадил его пыл элапидей.

– Понятно. Значит, будем искать.

– Рано. Ты хочешь с этой горсткой даже не солдат броситься на съедение армии?

– Большой? – не унимался Семён.

Хурэл не ответил. Допил свой чай, унес обратно на каминную полку фигурку полуэльфа.

– Тебе надо быстрее в горы, – не поворачиваясь к гостю, прошипел он. – Надо быстрее уговорить Есению вернуться в Чару. Ей тут грозит большая опасность. Такая, что никакой дракон ее не сможет защитить.

– Опять маг?

– Маг, но этот хуже. У тебя ведь тоже исчез медальон, – искоса глянул на гостя пограничник.

– Тоже ветры донесли? – ухмыльнулся Семён.

– Мыши, – серьезно ответил элапидей. – Шушукались между собой, что барин новый в степях появился, собирает войско. Да не простое, заговоренное. Из мертвяков да зомби.

– Зомби?

– Ага. Лишенные воли.

– А я все слово вспомнить не мог. И много он собрал амулетов?

– То мне не ведомо. Но, думаю, хороша была жатва. Один только ваш отряд – не меньше сотни.

– Так полегли сколько.

– Да и воины они так себе, – как бы невзначай обронил Хурэл.

– Зря ты так. Там и хорошие были.

– Ну, мне без толку, в строй с ними не вставать. А то, что пожрали их – добрый знак, – Семён чуть чаем не захлебнулся. Хурэл примирительно продолжил. – Прости уж, как есть говорю. Значит, даже талисман их не поднимет.

– Ах, ты вон о чем. Тогда, конечно, – сотник помолчал. Повертел в руках чашку. – Как думаешь, этот маг, это он затевает переворот?

– Вряд ли там один гений. Скорее, шайка собралась. Тем более, армия в песках, колдун в степях. Не может хвост от головы отдельно жить.

– По себе что ль судишь? – хохотнул Семён.

– Генриус собирает Совет. Мудрые правители решат, что делать дальше. А тебе надо поторопиться в горы, – повторил Хурэл. – Только иди один. В твоем отряде слишком много глупых и жадных.

– А дракон?

– За него не беспокойся. Ящер, как я уже сказал, за девчонкой пойдет хоть куда. Зло не сможет его околдовать, пока в сердце горит огонь. Но и добру он без княжны служить не будет. Поэтому и надо ее защитить.

– Хурэл, почему ты с таким даром не стал оракулом?

– Я хочу жить. Любить жену, растить детей, заниматься своим делом. А ветра мне просто приносят весточки.

– А не тяжело тебе жить, зная обо всем, что происходит в округе, друг? – приподнял бровь сотник.

– Я знаю только то, что дозволено, – вернул улыбку элапидей. – Поужинаешь со мной, друг?

– Да, конечно. Только надо обсудить все это с Аэльдримиэлем.

– Эльфийский принц? – поморщился Хурэл.

– Да. Он вроде как главный в отряде. И не полудурок, как его старший брат.

– Хорошо, зови и его к столу, – отсмеявшись, позволил элапидей. – У меня как раз большая рыбина на соли запеклась.

***

Янтарная жидкость волной расплескалась по стенкам бокала. Доброслав покачал его в руке, втянул ноздрями тонкий аромат, обмочил губы, посмаковал. Хороша настойка. Терпкая. Сладкая. Пряная. Осушил одним махом. Плеснул еще. В груди щемило. Он отчаянно переживал за дочь. И никак не мог ей помочь. Оставить княжество сейчас, когда серые тучи сгустились над всем Семидержавьем, и никто не знает, кто и куда нанесет удар – смерти подобно. Как ответственный правитель он не мог бросить страну в такой момент. Зато мог отправить Макара на поиски Семёна, чтобы уже тот вернул своевольницу в Чару.

Доброслав откинулся на спинку мягкого кресла. В камине уютно потрескивали полешки. По подоконнику барабанили крупные дождевые капли. Ставни царапала одинокая ветка. Стоп. Какая ветка? Отродясь под окнами кустов не росло. Князь поставил бокал на край низкого столика. Подошел к окошку. Большая черная птица сидела на карнизе. В клюве она зажала сверток, а лапой скребла по стеклу. Даже сквозь дождевые разводы Доброслав разглядел печать и широкую атласную ленту. Индиго. Тотемный цвет Чарогории. Вестник затерянного советника. Князь кинулся открывать окно. Птица кубарем перекатилась через подоконник и растаяла дымным облачком. Полупрозрачной тенью возвысилась над правителем. Молча протянула грамоту.

Над кабинетом куполом повисла звенящая тишина. Так было всегда, когда вестник приносил почту из Затерянной долины. Защита. Князь сломал печать, стянул ленту. Сунул кусочек шелка в карман. Билет на Совет. Без нее Чаша не пустит за стол. Растянул свиток на столе. Посыпал пыльцой из небольшой коробочки. Неприметная, она всегда была под рукой, мало ли, когда прилетит заколдованная почта. Сквозь жемчужную вуаль начал проступать кудрявый почерк Генриуса. Князь пробежал глазами по строчкам.

– Все понял. Буду, – коротко бросил он через плечо. Тень поклонилась, снова обернулась птицей и с пронзительным криком вылетела в открытое окно.

Доброслав еще раз перечитал письмо. Вернулся к журнальному столику. Опрокинул настойку себе в рот. Горло обожгло. Князь резко выдохнул. Присел на корточки напротив камина. Протянул сверток. Язычки пламени облизнули пергамент, заурчали от удовольствия, захрупали бумажным десертом. Князь подождал, пока огонь целиком прожует послание. Пить расхотелось. Война. Будет. Уже не избежать. Осталось только понять, с кем. И ради чего. Доброслав помассировал занывшие виски. Ответы, надеялся он, получит на Совете. Чарогорию все же придется оставить на несколько дней. Но прежде надо найти Макара и отправить его к Семёну. Князь выглянул в коридор. Никого. Прошел в кухню. Девки как обычно терли чугунки, месили тесто, стряпали пироги. Доброслав подцепил один с противня. Откусил. С капустой. Любимые. Хотел цапнуть еще один. Но тут же схлопотал полотенцем от Златы.

– Куды? Негоже князю пироги горячие таскать! Обожжетесь, государь. Давайте я вам положу на поднос, да в кабинет принесу, а?

– Спасибо, Злата, не стоит. Ты Макара не видала? Вот, найди-ка мне лучше его. Дело есть срочное. А пироги я здесь пожую. Вкусные. Еще бы молока к ним.

Тетка шикнула на одну из кухарок, та пулей метнулась в погреб. Принесла бидон молока. Дрожащими руками налила большую кружку, окропив все вокруг голубовато-белыми пятнами. Протянула князю.

– Благодарствую, красавица! – подмигнул он.

Девка побледнела, чуть в обморок не упала.

– Ага, – еле вымолвила.

Князь покачал головой, стянул еще два пышущих сладким паром пирога и зашагал обратно в кабинет.

***

На переговоры с торговцами Сенька решила лететь сама. Она не могла никому позволить провалить последний этап многодневной тяжелой работы. Если уж и ударить в грязь лицом, то собственным. Тарас вызвался ее сопровождать. Нехай, пусть едет, решила девушка, солиднее будет смотреться в глазах потенциальных покупателей. Она с вечера наклеила этикетки на горшочки, красиво повязала крышечки шпагатом. На всякий пожарный отпечатала несколько экземпляров договора поставки продукции. Чтобы официально заверить, так сказать, сделку. По расчетам Есении, деревенские, не избалованные изысками, должны были клюнуть на их товар.

– Но не обязаны, – вздохнула княжна и завернулась в одеяло.

Уснуть сегодня совсем не получалось. Видимо, от волнения. Все происходящее казалось таким нереальным. Сеня бы даже не удивилась, если бы из-за какого-нибудь куста выпрыгнули ее сокурсники с воплем: «Розыгрыш!». Хотя иногда, наоборот, вся прошлая жизнь ей напоминала сон. Далекий, махровый от пыли и полузабытый. Девушка зло намяла бока подушке, еще сильнее натянула одеяло на голову. Как будто оно могло укрыть от грустных мыслей. Утром невыспавшаяся, мятая и от этого недовольная Сенька еле сползла с матраца. Раздала по грозному «фи» и дракону, и Тарасу. Еще и в запасе осталось.

Чтобы не наделать много шума среди селян, начинающие торговцы молочным контрафактом решили долететь сначала до гномьего рынка. Там, конечно, была вероятность нарваться на обманщиков. Или быть битыми местными торгашами. Зато и шансы на удачную сделку были выше, чем в ближайшем людском поселении. Но и его Сенька со счетов списывать не хотела. Однако, прежде, чем нырять в этот торговый коридор, надо было сначала его хорошенько обследовать, обдумать и проверить. Этим княжна собиралась заняться завтра. А сегодня – к нелюдям.

– Мать его налево! Куды прешь, курица кривая! Тьфу! Понаехали! – горбатый одноглазый гном больно ткнул Сеньку под ребра и смачно харкнул.

Слюна сопелькой повисла на оттопыренной губе, качнулась туда-сюда и с брызгами плюхнулась на носок сапога венценосной особы. Есения запоздало отдернула ногу. Брезгливо потерла ее о землю.

– Сам ты, петух ощипанный! – возмутилась девушка.

– Че сказала, коза? – выставил вперед массивную челюсть гном и потянул руку к нагайке, висящей на поясе.

– Ты не только слепой, еще и глухой? – вскинула брови Сенька. За последние дни она как-то совсем осмелела, еще и ПМС кипятили характер.

– Ах ты ж падла! Урою! – заорал карлик и кинулся на княжну, на ходу вытягивая плеть.

Девушка отскочила в сторону и машинально вскинула щитом ладошки. Кнут чиркнул по невидимой стене, наэлектризованный отскочил назад. И издевательски щелкнул хозяина по носу, оставив широкую багровую полоску. Одноглазый издал обиженный звериный рык. И, не наученный горьким опытом, снова прыгнул в атаку. Мудрено замахнулся бичом и… зашипел от боли. Кожаная змейка располосовала щеку гнома. На ровных краях пореза гроздьями нависли алые капельки. Карлик вытер рану тыльной стороной ладонью. Слизнул кровь. В глазах его вспыхнули угольки.

Сенька испугалась. Вытолкнула из груди застрявший воздух. Товарищ и так был далеко не Аполлон, не Ален Делон и даже не Челентано. А с перекошенной злостью рожей, испещренной царапинами, вообще уродец. Он, наконец, понял, что долбить наобум бесполезно. И начал заходить сбоку.

– Вот же сучка! Ведьма драная! – приговаривал он.

– Себя в зеркало видел, чмо? – не осталась в долгу Сеня, чем еще больше разъярила карлика.

Пока он отхрамывал в сторону, накручивая плетку на запястье, девушка тоже продумывала наступление. Калечить и без того обиженного ей не хотелось. А вот проучить – пожалуйста. Чтоб не повадно было. Нашелся тоже, хозяин рынка! Есения скосила взгляд за спину. Тыл прикрыт. Но как-то ненадежно. Синхронно дрожащей парочкой. Бледный Тарас не мешался сам у колдуньи под ногами и дракону не давал. Повис полуобморочным кулем на шее у рептилии и что-то жарко нашептывал. Судя по выпученным глазищам чешуйчатого и его стремительно вытягивающейся физиономии – либо непристойности, либо молитвы.

Потасовку заметили не только зеваки, но и охрана рынка. Вокруг импровизированного ринга уже толпились с пару десятков двуногих и еще столько представителей других рас. Женщины не закатывали глаза, прикрывали рты и ахали, а на ровне с мужчинами, высунув языки, делали ставки. Судя по их смешкам и кивкам в сторону Сеньки, не на нее. «Придурошные», – подумала девушка и сняла защиту. «Пусть только попробуют не поделиться», – очевидно смекнул гном и полоснул нагайкой по земле, пытаясь сделать подсечку.

Сеня отпрыгнула и одновременно пульнула в коротышку пламенный сгусток. Плазмоид не долетел до цели каких-то пару миллиметров и словно йо-йо на невидимой веревочке вернулся в руку хозяйке. Гном испуганно поджал губехи. Сенька ответила широкой улыбкой. И снова кинула огненный мячик.

– Лови! Бу!

– Ты играть со мной вздумала? – взревел противник. Его уже трясло от ярости. Морда пошла багровым пятнами, вены на шее вздулись. В одиноком глазу на выкате полопалась паутинка капилляров.

– Что ты, что ты, дорогой? – захохотала Есения.

И от этого раскатистого смеха поплохело не только гному, но и доброй части зрителей. Самые умные из бьющихся об заклад спешно начали менять ставки.

Сенька вытянула вперед руку. Искривленные длинные пальцы с острыми ногтями как будто сжались на невидимом горле. Девушка вскинула подбородок. Ее верхняя губа подрагивала от напряжения. Ноздри трепетали как крылья бабочки. Ресницы впились в брови. В широко открытых глазах отражалось искореженное лицо карлика. Он как карась, только что снятый с крючка, безмолвно хлопал ртом. Нагайка с глухим стуком упала на пыльную мостовую.

– 1:0 в мою пользу, – тихо сказала Сенька, разжала пальцы, и гном мешком рухнул рядом со своим кнутом.

Толпа выдохнула. Тарас взвизгнул. Зазвенели монеты. Смелые неплохо наварились на представлении.

Карлик так и сидел посреди дороги. Дрожащими пальцами потирал шею. На ней проступили пять фиолетово-синих полосок. Девушка небрежно переступила через брошенный бич, не одарив его хозяина даже взглядом и гордо прошла в ворота с яркой кривой надписью «Дабро пажалавать!».

Вид гномьего рынка поверг девушку в кратковременный шок. Или просто запоздало навалились впечатления от короткой схватки. Она встала как вкопанная посреди дороги. Но быстро взяла себя в руки. И уже через несколько минут с любопытством глазела по сторонам. Пришедший в себя Тарас только и успевал выдергивать ее из очередной мистической лавочки и объяснять продавцу, что «мы только посмотреть, ничего руками не трогали, простите, больше не будем, сваливаем». Особо непонятливым слова скотника грозным рыком подкреплял дракон, шлепающий в хвосте троицы с банками сметаны и кефира за спиной.

Продуктовые ряды располагались с северной стороны рынка. Народу там было гораздо меньше, чем в ритуальных, оружейных и вещевых отделах. А половина толпившихся были явно попрошайками и бродягами. Затянутые в черные кожаные доспехи и глухие шлемы охранники только и успевали отгонять их от неприкрытых прилавков, да от сумок зазевавшихся покупателей. За странной троицей наблюдали персональные надзиратели. Их девушка заметила еще в оружейном ряду. А в ювелирном уверилась в своей догадке. Четверо высоченных и один коренастый следовали по пятам, но на приличном расстоянии. Как только княжна ловила их взгляды, кидались в рассыпную и заинтересованно начинали примерять платки и серьги. Фальшивая игра ее веселила. Так и подмывало крикнуть по-Станиславски «Не верю!». Но Сеня ограничивалась смешками в кулачок.

Втиснуться со своими склянками между чесночной колбасой и расписными пряниками не удалось. Хоть торговцам самим и не терпелось сунуть нос в торбу с товаром новичков и рассмотреть его поближе, а если повезет, то и лизнуть бесплатно, они все-равно погнали конкурентку поганой метлой. Оказалось, чтобы выставить продукцию на прилавок, требовался разрешительный документ за подписью начальника рынка. Сенька пофыркала, но Тараса на поиски такового послала. Каково же было ее удивление, когда из-за обвешанных кусками копченного мяса рядов вывернул багровый скотник. Он нервно комкал в лапищах свою неизменную льняную кепку, как нашкодивший котенок зыркал по сторонам и запинался на каждом камушке. Причина, насупившись, прихрамывала следом за широкой спиной Тараса. Есения на всякий случай протерла глаза. Нет, не померещилось. Ее давешний противник собственной персоной.

– Эй, уважаемый, тебе мало что ль было? За добавкой? Так я сейчас быстро выпишу, – возмутилась девушка. Тарас едва не сжевал мягкий козырек, заскулил, замаячил что-то Сеньке. – Да подожди ты, не видишь, кто к нам в гости пожаловал? – отмахнулась она.

– Да это мы к нему… – неловко кашлянул скотник.

– Ой, – присела девушка.

Гном закатил свой единственный глаз в знак величайшего презрения. Заглянул в холщовую сумку.

– Это чего у вас там?

– Молочка премиум класса от нового игрока на фермерском рынке местных Альпов, – выпалила Есения, ослепительно улыбаясь во все тридцать два.

– Че? – чуть не выронил от удивления свой глаз карлик.

– Ну, йогурт, сметанка, кефир, творожок. Натуральное все. Из под своих коровок, – развернула рекламную компанию чародейка.

Ловко выудила глиняный горшочек, повертела в руках, чтоб все видели. Зачерпнула специально приготовленной для презентации ложечкой дрожащую сливочно-черничную массу. Сунула сопротивляющемуся гному в рот. Тот для приличия помахал руками. Но спорить с наглой девицей на рискнул, рассчитав, что проглотить дешевле выйдет. Сморщился. Но тут же расцвел в блаженной улыбке. Мурлыкнул:

– Еще!

Довольная Сенька на радостях скормила ему всю банку. Потом выскребла еще одну – уже со сметаной. А сверху гном залил еще пол-литра кефира.

– Все! – сыто крякнул. – Вкусно. И что это за зелье?

– Почему зелье? – не поняла Сенька.

– Ну ты же ведьма, – пожал плечами гном.

– Ну, не то чтобы прям ведьма. Впрочем, как разница кто я? Это вообще вот его ферма, – ткнула она пальцем в дракона, – и товар его. А я маркетолог.

– Кто? – гном аж ухо вперед выставил.

– Эээ… посредник… пиарщик… менеджер по продажам… ммм… Окей, ладно, ведьма, ведьма я, – махнула на объяснения рукой она. – Подпишешь бумажку?

– А оно волшебное? – снова заглянул в сумку карлик.

– Ага, рога от него растут, – не растерялась Сенька.

– Вот, коза, – схватился за голову начальник рынка.

– Эй, ты опять? – сурово свела брови на переносице девушка. – Пошутила я. Растут только у тех, у кого они в принципе есть. Молочка не волшебная. А полезная. Кальция в ней много. Для костей, зубов, ногтей и волос хорошо. И белка. Это для мышц. Ну, чтобы руки были во! – Потрясла она согнутой в локте рукой, по-детски демонстрируя «силу».

– Ладно, уговорила, – после минутного раздумья протянул одноглазый. – Давай грамоту, подпишу. Торгуй. Только смотри мне! – погрозил кулаком. – Без шалостей. Колдовство – вон там, в первом ряду. И за другую налоговую ставку.

Сенька поджала губы, уважительно покивала. Махнула Тарасу, мол, чего стоишь, выставляй скорей, пока зеваки не разошлись. Мужик спешно начал вытаскивать баночки, чуть не перебив добрую половину. Разогретые дегустацией покупатели смели товар мгновенно. На всех даже не хватило.

– Не переживайте, товарищи, завтра еще привезем! – скандировала с прилавка разгоряченная удачей Есения.

Дракон страдальчески закатил глаза. Вся эта идея с фермой ему уже не казалась прекрасной. Хотелось домой, в свою пещеру. И желательно одному. Он даже начал продумывать план потери дорогих друзей на рынке или где-нибудь по дороге. Фантазии так приятно грели душу, что Орландо даже заулыбался. Размечтался! В реальность его вернула одна подруга, которую он так и не успел потерять. Довольным камнем она повисла на чешуйчатой шее.

– Ура! Получилось! Вот, смотри, – потрясла перед носом горстью мятых бумажек, – это деньги. Наши. Честно заработанные. Так что, гуляем братцы! Надо закупить продукты. Заплатить налог. И остатки отложить на развитие дела.

Дракон тяжко вздохнул. Тарас облизнулся на купюры, но Сенька тут же спрятала их в поясную сумку:

– Все, сворачиваем лавочку. У нас еще очень много дел. Надо подготовить партию на завтра. И продумать какой-то вариант с продавцами. Не каждый же день сюда таскаться самим.

***

Амаль проложила трясущиеся губы к холодному кубку. Сделала маленький глоток. Терпкая густая жидкость обожгла язык. Бабушка рассказывала об этой амброзии, которую наливают только здесь, на вершине горы Вердад. Амаль прикоснулась подушечкой среднего пальца к капельке на нижней губе. Алые змейки опутали фалангу, зарылись в каждую бороздочку. Молодая женщина испуганно отдернул руку. Украдкой вытерла о подол изумрудного платья.

– Не бойся, ему надо признать тебя, – обнял за плечи бархатный голос.

Амаль вздрогнула. Обернулась. Никого. Только язычок одинокой свечи трепетал так же, как и она сама. Зеленые глаза прищурились в попытке разглядеть, кто там прячется в темноте. Но увидеть получилось только кусочек коричневого балахона, мелькнувшего в дорожке лунного света. Женщина поставила кубок на край большого валуна, испещренного желобками, схематичными изображениями людей, оборотней, змей, фей, эльфов, каких-то животных и витиеватыми узорами. Шершавый камень как будто ответил. Легонько шаркнул по ребру ладони. Прикосновение показалось Амаль горячим, но приятным. Винные кольца на пальце засветились и запульсировали. Камень признал Амаль.

Это был первый ее Совет. Бабушка успела подготовить. Она много рассказывала о церемонии идентификации, о самих встречах, традициях и этикете. И об обязанностях, которые ждали Амаль. Она всегда слушала мудрую Жюльетт с открытым ртом. Вместо сказок на ночь просила бабушку поведать легенду о Затерянном королевстве, ее далекой родственнице Эстелле и рождении Семидержавья. А когда надоедало, то про Советы, в которых участвовала сама Жюльетт. Повелительница души не чаяла во внучке, поэтому редко ей отказывала. С улыбкой всегда усаживала девчонку на колени и тихим проникновенным голосом рассказывала истории. Кроме одной. Про свой первый Совет. Всегда отнекивалась «еще не твое время, деточка». Уже позже Амаль узнала, что так тщательно скрывала бабушка. Передать право на кресло в Совете и трон Жюльетт должна была перед самой смертью, с последним вздохом. И только той, что взойдет на престол. И вместе с тем начать обряд идентификации – смешать свою кровь с кровью преемницы. Потому хозяйка Медовицы и не могла раскрыть карты перед внучкой. Думала, ее место займет дочь. Но она отказалась.

Амаль покачала головой. Мама всегда недолюбливала двор. Его пышность, церемониал, бесконечный королевский этикет и невозможность построить счастливую личную жизнь. Бабушка, пока имела влияние на дочь, держала ее в ежовых рукавицах. Но потом сдала и хватку ослабила. Женевьева, наконец, смогла выбраться из под парчовой материнской юбки. А однажды за завтраком и вовсе объявила:

– Дорогие мои, я решила отречься от трона в пользу Амаль. И завтра же покинуть дворец. Мы с Шарлем-Режьеном хотим пожениться и жить где-нибудь подальше от столицы, – невинно хлопая густыми ресницами, она продолжила намазывать масло на кусок горячего тоста. Бабушка позеленела. Семнадцатилетняя Амаль подавилась. – Девочка моя, – Женевьева протянула изящную руку и легонько похлопала дочь по спине, – ты уже взрослая. Так любишь всю эту дворцовую пыль. А я… – она картинно закатила красивые глаза. – А я люблю дворецкого. Вот незадача!

Она промокнула напомаженные губы салфеткой. Едва прикоснулась ими ко лбу Амаль. Почтенно склонила голову перед матерью.

– Я и вас очень люблю. Но, – развела руками, – ведь все понимают, что правительница из меня будет никудышная. Поэтому… – тяжело вздохнула, – Аревуар, дорогие мои! Аревуар!

С тех пор Амаль видела мать лишь раз. На похоронах бабушки. И то несколько мгновений. А после – элегантную кружевную шляпу, садившуюся в такую же утонченную карету. Женевьева не осталась ни на поминки, ни на коронацию дочери. Она даже не подошла, чтобы ее обнять. Это было восемь лет назад. Но рана до сих пор саднила.

Амаль тряхнула тщательно уложенной прической, чтобы прогнать тени прошлого. Проверила не выпали ли из высокого пучка пепельные кудри. Окольцованный палец снова напомнил о себе. Пора. Фея решительно подошла к Камню. Подняла кубок и одним махом выплеснула содержимое на алтарь. Зажмурилась от яркого света. Пламенная чаша проснулась. Как в тот самый первый раз. Как в тысячу последующих. Сила узнала свой ключ.

Амаль шумно выдохнула. Пульсация в пальце прекратилась. Длинная комната озарилась мягким оранжевым светом. Алтарь впитал вино, заурчал, потребовал продолжения банкета. Окропить следующим его мог кто угодно из семидержавцев.

От стены отделился силуэт в коричневом плаще.

– Молодец, девочка! Ты справилась, – глаза старика излучали добро.

– Спасибо! Здравствуйте, Генриус! – Амаль присела в реверансе. – Мне бабушка рассказывала про вас.

– Ах, Жюльетт – улыбнулся в бороду затерянный советник, добавил загадочно: – Она была слишком хороша, чтобы постареть до моих седин.

Амаль хотела было уточнить, а о чем речь, но не успела. В зал вошел высокий мужчина. Он небрежно скинул капюшон. Темные волосы, перехваченные бордовой бархатной лентой отливали в свете Пламенной чаши серебром. Кончик острого носа с горбинкой слегка подрагивал, словно учуял что-то. Глаза хищно блестели. Вошедший широко улыбнулся Генриусу. И фея все поняла. Клыки. Волк. Оборотень. Он подошел ближе. Серебро в волосах оказалось проседью. Хотя мужчина и выглядел чуть старше самой Амаль. Он по-приятельски поздоровался с седьмым советником. Повернулся к правительнице Медовицы. Взял ее ладошку в свою. Прикоснулся губами к тыльной стороне. Фея зарделась. Едва удержалась, чтобы не выдернуть руку.

– Мадам Амаль, полагаю, – хрипловато пропел он.

– Мадемуазель, – подмигнул ему Генриус.

– Приветствую на Совете! – лукаво прищурился волк.

Фея поджала губы. Сердечко рвалось наружу. Еще никогда мужчина не производил на нее такого впечатления. Да что там, она никогда таких ранее и не встречала. Амаль хотелось провалиться сквозь землю. Или убежать и спрятаться. От позора ее спас появившийся так кстати правитель Чарогории. С Доброславом она была знакома с пеленок. Медовица хорошо торговала с княжеством. И маленькая Амаль часто путешествовала с бабушкой в Чару. Там в большом светлом замке она играла со смешной кудрявой девочкой Есей, княжеской дочкой. Она была младше феи лет на пять. Как она сейчас, интересно. Амаль слышала, что она стала сильной волшебницей.

За Доброславом появились остальные члены собрания. Генриус быстро официально представил всем фею. И перешел к делу.

– Я не буду скрывать. Прогнозы печальные. Грядет война. – алтарь зашумел как улей. – Тише, господа, тише. Оракул донес, что в пустыне у Лунного ущелья собирается армия. Я не знаю, кто ее предводитель. Не знаю, сколько там сил. Но удар они готовят мощный.

– Генриус, так не проще напасть, пока они не знают, что мы в курсе о их ставке? – приподнял иссиня черную бровь волк.

– А ты уверен, Трой, что они не в курсе? – советник испытующе посмотрел на каждого из членов Совета. – Я вот нет. Повторю, нам не известно имя врага. Только его намерения и примерное местоположение. Нет гарантии, что в песках только муляж, а настоящая армия где-то спрятана.

– Так давайте просто направим туда войско и проверим! – ударил по алтарю кулаком Доброслав.

– Ты уже направил одно войско. Хватит, – спокойно ответил Генриус.

– Я… – упрек больно уколол князя, но он нашел в себе мудрость промолчать.

Они бурно обсуждали ситуацию с полчаса. Одни предлагали подождать, когда противник созреет и нанесет первый удар. Потому что бить наотмашь куда попало с завязанными глазами – не дело. Можно не только промахнуться, но и растерять все силы. Другие настаивали на разведке, мол, на всякий случай не плохо было бы все-таки отправить глаза в пустыню.

– А если это западня? И пока мы рыскаем по пескам, враг разорит наши земли? – поднял глаза эльфийский король.

– Поэтому и нельзя выставлять всю армию, – с нажимом произнес Верховный коннетабль оборотней.

– Так и будем сидеть как мыши по норам? – прошипел элапидей.

– Сам ты мышь! – выкрикнул главный орк.

– Успокойтесь! – рявкнул с соседнего кресла тролль. – Генриус, ты призовешь странника?

– Я уже это сделал, – пожал плечами маг. – И обязательно вас познакомлю. Но еще не время. И сейчас не об этом. Мы определились с планом. Ждать – самое верное решение, пока враг не показал свои ядовитые зубы. Нельзя бить наобум. Но нужно собрать свою армию. – Он обвел присутствующих взглядом. – И решить, кто поведет ее в бой. Доброслав, я знаю, у тебя есть предложение.

Князь побледнел, понуро покачал головой.

– Хорошо. У кого-нибудь еще? Нет? Ладно, – Генриус пожевал бороду. – Тогда предложение есть у меня. Хм…

За алтарем воцарилась ожидающая тишина. Чародей тоже молчал. Как будто решал, стоит ли продолжать разговор.

– Ну? – не выдержал волк.

– Не спеши, Трой. Я не могу всего вам сказать, пока не уверен, что за столом нет предателя.

Семидержавцы загудели:

– Да как ты мог подумать?!

– Совсем сбрендил, старик!

– Вот еще не хватало!

– Кто?! Да я его на месте порву!

– Тише, тише, – примирительно вскинул руки Генриус. – Чашу не обмануть. Все же помнят о древнем обряде? – хитро сощурился маг.

Члены круга зашептались. О ритуале слышали все. Но никто с древнейших времен ни разу его не проходил.