Читать книгу: «Коляда, Снегурочка, Ярило. Молодые боги и кот Баюн», страница 5
Елена оказалась рядом. Но Дунай заметил, что она прилетела на своем драконе издалека. Он при всех не стал ее ни о чем спрашивать, решил оставить это на потом, разбираться они станут дома, а не тут. Однако, ему польстило то, что она за ним бросилась.
Кащей оглянулся вокруг и понял, что черт-предатель сбежал от него, и против всех этих враждебных сил оставался он теперь в одиночестве, а это было скверно.
Они добрались до царского дворца. А Кащей последовал за ними, ему совсем не хотелось оставаться тут одному.
– Вот, мы вернули вам все, что у вас было унесено, – заявляет Дунай, – царевна наша получила своего Жениха. Я сам позаботился о том, чтобы Емеля был в целости и сохранности.
Елена взглянула на Василису, а та на нее уставилась, девицы решали, как им быть и что делать. Ревность терзала ее душу, но хватило ума не устраивать скандалы. негоже царевне так себя вести, ведь главное, что она оставалась дочерью Царя Гороха. И да простит ее Дунай, но это было для нее самым главным, а не то, что Дунай выбрал не ее и спасал для нее жениха, пусть это остается на ее совести.
А пока они спорили и сгорали то от ревности, то от ненависти, подоспели все берегини, в руках у одной из них, Василиса не ведала, у какой именно, была волшебная чаша Лады, и она пришла, чтобы передать ее тем, кому она предназначалась.
Но в свете этой чаши произошло и еще одно чудо – Емеля преобразился, он стал добрым молодцем, таким, что легко затмил даже Дуная.
Наверное, пока он должен был скрываться, он и был таким неказистым и странным, зато теперь все переменилось, перед ними был такой красавец, что пришлось поморщиться Дунаю.
– А это что еще такое? – не скрывал он своих чувств.
– Чаша вернула сыну Лады его истинный облик. – говорила все та же Берегиня, – Лада передавала ее не царской дочке, а своему сыну, это же ясно. как божий день
И сразу вспыхнуло солнце, стало светлее и теплее на земле, и больше не было той лютой стужи, от которой каменело все вокруг.
– Теперь здесь все, как и должно было быть, – говорить Лада, – она взглянула на своего сына и на Василису, и коснулась перстнем чела того и другого. Так вернулась к ним светлая и прекрасная любовь. Вернее, Емеля и прежде любил царскую дочку, но теперь его любовь была взаимной.
И вскоре Емеля получил половину царства Гороха, как и полагалось в те времена, за царевнами было такое приданное, и решил вместе с ней прожить земную жизнь
Эпилог Василиса и Емеля с чашей Лады
И на следующий год и потом. в заповедном лесу и в царстве Гороха вспоминали о том. что же у них там было тогда. Кот особенно охотно рассказывал, как отступила тьма, и как преобразился Емеля сын Лады
– Вот с этой поры новая жизнь у нас и началась, – говорил кот, —прежней она никогда уже не станет.
И кроме весеннего праздника стали они там отмечать и зимний, когда Кащей превращался в деда Мороза и отступали холода, зима становилась мягкой и теплой. а он дарил всем подарки и сам радовался вместе со всем
Говорят, та чаша до сих пор остается в царском дворце. Только видеть ее могут далеко не все, а лишь посвященные.
Но когда наступает тьма, то потомки Емели выносят ее на свет и мир преображается в один миг, он становится иным.
Снежные страсти Метелица и Коляда
МЕТЕЛИЦА И КОДЯДА Славянские сказы
Метелица-медведица
проносится и бесится.
Никто еще не встретился,
лишь волк бураном вертится.
Как намела сугробами
Снегов постели белые.
Ты сладить с ней попробуй-ка,
С такою снежной девою.
И даже Велес прячется,
Ему совсем не хочется
Узнать ее чудачества.
Он знает, чем закончится.
Падет в ее объятия,
Оледенеет в ярости.
И Ладины заклятия
Их не спасут, ведь ясно же.
Ей дайте парня смелого,
Тогда она уляжется
Под покрывало белое,
– Но мертвым он окажется.
И не нашлось охотников
С Метелицей потешиться.
И ни князей, ни воинов,
Ни пахарей, хоть вешайся.
И все-то заморозила,
И все пути заснежила.
А вроде не уродина.
Такой казалась нежною.
И вдруг летит над тучами
Сугробы принижаются,
И молодой, и лучше всех
С Метелью обнимается.
Куда же ты, красавец мой,
Остановись, суровая.
Но в поле под немой Луной
Побудь ты с ней хворобою.
Твори свои заклятия,
Она распоясалась,
– Нагой в моих объятиях
Метель со мной осталась.
Когда заснула дивная,
С лихвой она натешилась,
Запели ветры гимны ей,
И вдаль умчались светлую.
И юношу отважного
Все в песнях звездных славили.
О, Коляда, как радостно,
Что нас она оставила.
Приносят угощения,
И ждут тепла и радости.
И обручен с метелями
Наш Коляда, и сладости
Вкушают люди, празднуя,
Немой зимы смирение.
Метелица-проказница
Забыла пыл горения…
К нему стремится белая,
И все теплей все ласковей,
И что же с ней поделаешь?
А кот расскажет сказку ей.
И серый волк в завьюженных
Сугробах тонет, грезится
Огонь ему за вьюгою
И Велес ясным месяцем
Над миром заметеленным
Плывет, зовет на праздники,
И все еще не верится,
И так устало дразнится.
Там молодость со зрелостью
Над миром нашим сходятся,
И что б она ни делала,
Но страсть не заморозится…
Миф о бабочках и снежинках. Сказки 21 века
И в мир уносились прекрасные бабочки снова,
И даже когда от мороза они побелели,
Кружились во мраке, и не было света иного,
Как райские птицы они о надежде запели.
Суровый Кащей любовался, укутан метелью.
Ему так хотелось согреться в сиянии снега,
А белые бабочки снова куда-то летели.
И плавно кружились, в деревья врезаясь с разбега.
И ветер внезапный швырял их, не зная пощады,
И замер лисенок, не видел такого он снега,
Но белые бабочки нас на дороге встречали.
Метелица их принимала и пела так нежно.
И птицы на ветках, и люди в заснеженном доме,
Тянулись к теплу, на метель не могли наглядеться,
И в мир уносились прекрасные бабочки снова,
Пошли, погуляем, лишь надо теплее одеться.
В снегу утопая, мой кот исчезает внезапно,
Спасаем кота и несем его снова в жилище,
А белые бабочки, словно кометы в азарте,
Осветят просторы и будут в стекло еще биться.
И будут кружиться во мгле, умирая до срока,
Им теплого лета конечно теперь не дождаться,
Но эта свобода и танец – и кружат у окон,
И могут все выше и выше в восторге подняться.
Метелица снова на землю, смеясь, их бросает,
Коты как сугробы, сугробы предстанут котами,
Как тихо и пусто, лишь бабочек легкая стая,
Белели от холода, но танцевать не устали.
Снежно. Вьюжно. Туманно. Волшебная ночь
1.
Холод душу сковал ледяной пеленой,
Хрипло кот закричал:– Что же будет со мной?
Домовой заскулил, словно яростный пес.
Все морозы с собой этот гость им принес.
Ворон каркал всю ночь, нагнетая беду,
И по снегу к нам души умерших бредут,
И плетется куда-то в тумане Змея,
И не слышится свиста во тьме Соловья.
И сидел в тишине Позвизд злой у огня,
И ругался с Ягой, люту долю кляня…
А Яга вдруг запела о мире другом,
И металась метель, было снежно кругом.
К ним пробрался из леса теней Соловей,
Говорил наш повеса о доле своей.
Мол разбойничать больше бедняге невмочь,
Надвигалась на мир новогодняя ночь…
Тьма готова всю землю навеки сковать.
Только стала Метелица вдруг колдовать,
И кружиться в тиши, засмотрелся Старик,
И седою главою устало поник.
– Что-то худо мне нынче, – он нам говорил,
Домовой вдруг проснулся, как волк там завыл,
А Метелица пляшет, смеется во мгле,
Бродят тени по скованной вьюгой земле…
И в объятия злого спешит старика,
– Что ты грустен и сед, потанцуем пока,
Пусть огонь разгорится, пусть кот запоет,
Ведь без песен его лето к нам не придет…
Встрепенулся, и шубу откинул он прочь,
И продлится еще та метельная ночь.
Снег летит в небеса, ведьма пряжу придет,
Нас спасут чудеса, к нам придет Новый год.
И из чащи навстречу выходит медведь:
– Кто посмел там плясать, кто осмелился петь.
Волк-буран за Кащеем усталым спешит,
Тихо тонет в сугробах и в пропасть летит.
Эта ночь так волшебна и так хороша,
За метелицей снова несется душа.
До рассвета лишь миг, новый день, тишина,
А волшебная ночь так метельна темна…
2.
Волшебная ночь. Сказка начинается
Волк снова к жилищу пришел в этот час роковой.
И слышали духи в снегах этот яростный вой.
– Но кто там не спит? – усмехнулась устало Яга, —
Иди-ка, впусти его, там и мороз и пурга.
– А нечего шастать, – ей кот отвечает во тьме.
– Открой ему двери, пришел он, я знаю, ко мне.
И кот навалился на дверь, и открылась с трудом.
И волк, разгребая завалы, протиснулся в дом.
– Чего тебе, серый, я вижу, что снова не спится.
– Заснешь тут, пожалуй, там Ний полоумный ярится.
Чертей разбросал, и Кащея на цепь посадил,
Пришел, чтобы сказать, что бороться не хватит вам сил.
Весны не наступит, он снова собрал чародеек.
И снова колдует, на что-то еще он надеется.
– А пусть похлопочет, и что нам его кутерьма.
– Весна не наступит, и вечною будет зима.
– Да, это случится, но только не нынче, мой друг,
И странные лица сквозь стужу являлись им вдруг.
– Да кто это снова? – взмолился рассерженный кот
Князья просыпаются, время для них настает.
И снова колдует старуха в тиши у огня.
И лес заповедный, все вечные тайные храня,
В немом оцепленье сраженья великого ждал
И волк растворился, и холод всю землю сковал.
И нет никого, только волка следы на снегу.
А кот и старуха все слушают эту пургу.
И тени героев бесшумно уносятся прочь.
И длится, и длится волшебная зимняя ночь..
Здравствуй, Старый новый год
(Сказки заповедного леса)
А давайте забудем о суете современной и перенесемся в древний мир наш, да в лес заповедный. И посмотрим, как там Коляда и молодые боги подарили людям праздник. А черти, потом еще и свой праздник устроили.
В те давние времена славяне и их любимые духи отмечали новый год весной, когда возрождалась вся природа. Только и зимой надоедало им без праздников жить. И боялись они, что не отступит тьма, и света больше не станет, если они праздник не устроят, да огонь не разведут, пусть и на снегу. А там и блинов не испекут и хороводы до рассвета самого водить не станут.
А в том году еще одно происшествие случилось. Молодые боги, Услад да Ярила в Ирии своем играли в кости – развлекались.
И проиграл Услад желание. А тот и заставил его отправиться в зимний заповедный лес, да и повеселить немного духов и людей. Не хотелось им весны дожидаться, скучно стало.
– Совсем они засонями стали, шевелиться даже не хотят, так и весна и новый год не наступит.
И возможно, отказался бы Услад, но если проиграл, то деваться некуда- долг платежом красен.
Только Леший не узнал его, закутанного в меха, никогда зимой не видел он молодого бога, решил, что это чужак какой-то. Когда тот спустился к нему в погреб, чтобы немного сурьи да медовухи и себе и людям взять. А именно так по велению Ярилы он и должен был поступить, то и запер его там Леший. И теперь думал, что с ним делать надо.
Вроде праздник на носу, но отпускать так просто не собирался тоже. Если всем захочется воровать божественное питие, то, что будет. Черти и без того от рук отбились, никакого с ними сладу. В прошлом году забрались в погреб, да и выпили все, что там было. А что не выпили, то разлили, чтобы другим не досталось. А тут вовсе невесть кто праздника их лишить хочет.
Сидит Услад – бог веселья в погребе у Лешего, и горюет. Ну что за праздник такой выдался, вот не везет, так не везет. Он же посмешищем станет, когда вернется, если вообще вернется назад.
Ярила же – бог страсти, был хоть суров, но справедлив. Не думал он, что с другом его все так повернется. И он быстренько спустился вниз, разыскал по овинам да баням дюжину чертей. Они в Пекло не ушли на зиму, а тут остались, да и направил их спасать Услада.
Конечно, на чертей особо надеяться нельзя, но не мог же сам Ярила, которого зимой тут тоже сроду не бывало, отправиться к обычному Лешему, и просить за друга своего. Да и не хотелось ему, чтобы Леший догадался, что бога он поймал. Наказал он чертям незаметно его выпустить и самим скрыться.
Кот Баюн вмешался в происходящее
Все так и было бы, если бы кот Баюн в то время не слышал все, и не решил вмешаться. Он обиделся на то, что Ярила чертям, а не ему поручил такое важное дело. И решил по-своему поступить.
Когда черти спустились в погреб и стали будить заснувшего богатырским сном с горя и от медовухи Услада, кот караулил их наверху. Они первым богу идти приказали, но как только выпрыгнул он, так крышка и захлопнулась накрепко, все 12 чертей остались в том самом погребе.
Но Услад долго раздумывать да разбираться со спасителями своими не стал. И решил, что так и было задумано. Одним словом, добежал он до избушки Яги, где его уже Ярило дожидался. И обрадовался, что все обошлось, и праздник ему не в одиночестве да заточении проводить придется.
А кот для верности трех волков у погреба оставил, чтобы чертей охраняли, а если что и покусать немного разрешил. Но наказал, чтобы Лешему ничего не говорили. Так праздник и начался.
Когда Леший за медами пришел и сурьей, бочонки уже перед погребом стояла. Кот позаботился, чтобы черти еще и не повыпивали все. Туда ему лезть не надо было. И кот решил, что как только праздник пройдет, а может, и к середине его они пленника и отпустят.
А между тем праздник обещал быть шумным и веселым. Не только Коляда, но и Ярило с Усладом там оказались. Люди и духи собрались отовсюду, так шумно и весело давно не бывало.
Заметил ли Леший, что чертей у него маловато, или нет, кто его знает. Но кот заверил, что они все подались в Пекло, и оттуда их теперь калачом не выманишь. Да и не стал он расспрашивать, решил, что спокойное будет, и присматривать за ними не надо.
О тех, кто был в заточении
Черти между тем рвались, кричали и пинались напрасно. Волки их охраняли, старались изо всех сил, и никакого праздника для них и в помине не было.
Очень обиделись черти и на кота, но от Баюна какой только пакости не жди, всем известно, что там, где кот Баюн прошел, там чертям делать нечего.
Но еще больше на Лешего они обиделись. Как можно быть таким беспечным, не заметить, что чертей недостает. Так всех духов и вовсе растерять недолго. И словно они ему вовсе не нужны. И на Ярилу обиделись, разве не он их послал спасать друга своего, а про самих и не вспомнил даже.
И пока они там оставались, задумали они всем отомстить, и отдельно праздник устроить.
Кот выпустил их перед концом праздника, волков поблагодарил за охрану. Но черти туда даже и не пошли. Что делать там, где уже все было выпито, и успели они только к шапочному разбору.
Нет, они были гордыми. И не собирались даже под пытками признаваться в том, что с ними такое случилось.
– У нас свой праздник будет, – говорили они Баннику.
Тот, встретив их, очень удивился, когда увидел их трезвыми и злыми, как собаки.
Кот ему ничего не рассказал, сколько Банник не пытал Баюна – все напрасно. Злобный Банник, если бы узнал, нашел способ, как их освободить, а теперь все шло так, как Баюну хотелось. И он остался доволен тем, что все предусмотрел. Только все, да не совсем все. Черти были слишком тихими. Но уж его они и близко к себе не подпускали.
А между тем, когда все отдыхали от своего праздника, черти мелькали то там, то тут и страшно суетились. Они с кем-то и о чем-то договаривались, все время помня, что хорошо смеется тот, кто смеется последним.
И кот вспомнил эту поговорку, когда ворон стал ему рассказывать, что Леший пропал, и нигде его никто найти не может.
– Вот балбес, – ругал себя кот, – как я мог чертям доверять. Ведь они не успокоятся, пока мне не отомстят. Надо было следить прежде, а где теперь Лешего искать. Ведь и замерзнуть может. А какой потом будет лес без Лешего?
Он озирался на Ягу, прикидывал, что и как будет. Она ему точно спасибо не скажет, когда замороженного Лешего найдут.
Все на поиски Лешего
А черти, убедившись, что Аука заманил Лешего в дремучий лес, да и усыпил, бросились за русалками. Какой праздник без них. Только русалки никак не хотели с ними праздновать, а вот Болотницы согласились – они все всегда делали наперекор своим подругам.
– Пусть мы замерзнем там, но на празднике повеселимся от души, – решили они, да и улизнули незаметно из Пекла.
И все замечательно было бы, если бы медвежонок приблудный, все время чертям помогавший праздник устраивать, не заболел вдруг.
Упал на снег и лежит без движения. Черти его и так и этак поднимали, растирали, дыхание ему искусственное делали, ничего не помогает. Тогда черт Матвей и заявил:
– Это нам с вами ничего не делается, а медведь и помереть может, тогда Яга нам точно праздник устроит.
Долго они спорили, но схватили, наконец, медведя и потащили его к Яге поскорее, чтобы не скончался он.
Черти торопились, пару раз шлепнулись вместе с ним, но упали они в снег, потому и ушиблись не сильно. Медведь все-таки дышал, вроде бы был все еще жив, тогда они и оставались тут. И только когда исчез один из них, никто, даже занятая делом Яга этого пока еще не заметила. Но вернулись они назад довольные, даже счастливые- им удалось захватить у Яги сурью- божественный напиток, оставшийся после праздника. Он мудрость и удачу всем, кто его опробовал, приносил. Медведь был если не вылечен за это время, то в надежных руках оставался. Им волноваться было больше особенно не о чем. Праздник мог сорваться, но все-таки не сорвался. Правда, Баюн и тут времени даром не терял. Он бросился к Яге.
– Пока ты медведя лечишь, они у нас сурью с медами стащили. Какие благородные черти попались, поди сами медведя и угрохали, чтобы до тебя добраться, – рассказывал кот, и негодовал от возмущения.
Ничего на это Яга не ответила, только головой покачала. Борьба за справедливость – великое дело, только почему она на кота из-за этого злиться начала, вот что непонятно.
– Что-то я не пойму, – возмутился Баюн, – ты за вороватых чертей или за честного кота на самом деле.
– А как ты сам думаешь? Мне кажется, что кот у меня не такой и честный, как кажется на первый взгляд.
Кот на это ничего не ответил, он не стал уточнять, что ей было известно обо всем этом – всякое могло быть, главная ведьма все-таки во всем этом миреНо тут черти, у которых пока все получалось, заметили, что морозы стали крепчать прямо час от часа. Они остолбенели даже на миг.
– И что нам теперь с этим делать? Что же и новый год не справлять.
Сели, подумали, и решили, что если на этот срок Кащей в плену у Соловья побудет, то ничего с ним и не сделается. И Соловью веселей, и со Стрибогом они всегда договориться сумеют.
Соловей согласился помогать
Соловей сопротивлялся, но не долго.
– Так и скажи, что Кащея нашего боишься, – кто-то из чертей брякнул, и это подействовало.
– Это кто его боится? – возмутился Соловей.
Так они проследили за тем, чтобы Кащей сослепа угодил в самую замысловатую ловушку, и там остался. Вытащить его, кроме самого Соловья бы никто не смог, даже если и захотел, а Соловей дал им слово, что сделает это только, когда они ему разрешат. Они постояли около края ловушки.
– Замерзнет, – говорили одни.
– Ничего с ним не сделается, зато праздник нам не испортит.
На том и решили остановиться пока.
Кащей, конечно, возмущался. Да кто его в дремучем лесу, кроме Соловья услышит, а тому пришлось быть с чертями заодно. И просить его о спасении было бесполезно.
– Ты прости, старик, – услышал Кащей голос Соловья сверху, – ты один, а чертей много, с ними кот скверно поступил, а им тоже праздника хочется. Я не могу им снова испортить праздник. А тебе все равно где сидеть. Отдохни немного, а потом мы тебя и вытащим.
Ничего на это Кащей не ответил. Понял, что придется тут побыть, пока не отпустят
– Что это у нас так тепло стало на дворе-то? – удивленно спросила Яга.
– Я так думаю, что без твоих любимых чертей не обошлось, ворон говорит, что Кащей пропал. Сколько не искали, найти нигде не могут.
Кот пытливо на Ягу смотрел.
– Найдется, такие всегда возвращаются, – как – то слишком спокойно сказала Яга, так, что коту и сказать ей больше нечего было.
Он терялся в догадках и не мог понять, права она или не права.
Кот отправился на поиски Кащея, и наткнулся на чертей. Они веселись вместе с Берегинями от всей души.
– Присоединяйся, – у нас праздник, – верещали черти, готовые простить коту все его пакости.
– Да какой там праздник, и что после драки лапами да копытами махать?
Но только успел черт это сказать, как Велес тут же вместе с ними и оказался, прямо, как с неба упал или из-под земли вынырнул.
Только теперь кот скорее догадался, чем понял до конца, что это и есть тот самый заболевший недавно медведь. Одно сплошное притворство.
– Они все сговорились, и Яга, и Велес и черти. Только я один в дураках и остался, – по дороге размышлял он, – Да еще Кащея куда-то спрятали. Тому всегда достается, когда что-то и где-то не так бывает.
Он готов был проклинать все на свете, да какой от этого толк.
– Они меня просто обманули, негодные, – негодовал кот, и ему стало от этого дурно и очень грустно.
И словно радуясь всему этому веселью (погода была на удивление теплой), с небес в белой шубе своей распрекрасной и спустилась Жива. Она была счастлива, и танец ее заворожил всех.
И тут же закружились и полетели над чертями белые бабочки. Их становилось все больше и больше. И кот невольно залюбовался ими. Он кружился среди этих бабочек, пока не шлепнулся на снег и не растянулся. Уже и Яга появилась, а в лесу было все теплее и светлее. И Баюн понимал, что на этот раз он проиграл, и черти его обошли. Еще бы, ведь им и медведь помогал, и не медведь даже, а бог Велес. Куда уж ему было со всеми тягаться. Бабочка снежная уселась ему на нос, и раздался голос Живы рядом:
– А что это у нас кот такой серьезный, словно он и празднику не рад.
– Он по Кащею тоскует, – визгнул кто-то из чертей.
Странно это было, вроде кот никогда никого не жаловал, с чего бы это вдруг?
Сколько загадок таилось в душе его. Разве все разгадать
Черти отправились к людям
Но черти решили пойти дальше и отправились к людям. И там такую кутерьму там устроили, что Яриле с Усладом и не снилось. Велес сам это и отметил.
– Смотри, – говорил он Яге, – боги наши никогда не могли так от души веселиться, и люди довольны, какой они праздник для них устроили. Только один кот дуется, да шипит, борьба за справедливость, не веселая вещь видать.
Так они всю дорогу над котом и издевались. Но он шел с ними, ведь в лесу один все-таки оставаться не хотел. С той поры так и повелось, после того, как спускались боги и отмечали первый день, когда отступала тьма, черти в это время находили причину, чтобы спрятаться куда – то подальше, а потом готовились упорно, и свой праздник отмечали. И с каждым разом он становился все веселее.И те, кто там был, все время говорили, что у них не хуже, а часто и лучше получалось, только кот никак этого признавать не хотел. Хотя в этот день была еще очень теплая погода, Кащей, вспомнив про ловушку Соловья, сам прятался куда-то, не дожидался, пока они его обманут да утащат в хитроумную западню. А потом, когда зимой стали Новый год встречать, веселый праздник чертей, который все равно позднее главного был, стал называться старым новым годом. И все ждали его и радовались, что и с чертями вместе еще можно от души повеселиться и подурачиться.
