Читать книгу: «Бандит по соседству», страница 4

Глава 9.

– Эм, я, чет, не уверена, что нас пустят в такое пафосное место, – застыла Крис, пока Матвей открывал мне двери.

– Это было необязательно.

– Пользуйся. Спустя несколько лет в своей профессии ты будешь мечтать, чтобы к тебе хоть раз отнеслись уважительно.

– Вряд ли ты знаешь, что такое уважение к женщине.

– Ни одна пока его не заслужила.

– Эй! Голубки! Я говорю, нас сюда не пустят! – бесится Крис, и я отворачиваюсь. Сама впериваюсь в яркие огни клуба «Мираж». Если вы не слышали про этот клуб, то точно не были в Питере. Три этажа пафоса и запаха денег, которые тут тратятся с огромной скоростью. Алкоголь, наркотики. Это явно не все удовольствия, что может предоставить это заведение. И оно точно последнее, куда бы я даже подумала прийти.

– Не волнуйтесь, Кристина. Пропустят, – он толкает меня в поясницу, и я шагаю вперед. Тут же за мой локоть берется Крис, зло шепчет:

– Ты собираешься мне хоть что-то объяснить?

– Как только пойму, что происходит, – смотрю я на вереницу девушек и парней, которые очень хотят попасть в клуб. Большая часть из них одеты так, словно пришли на смотрины. И если бы моя мама их увидела, поняла, что, собственно, у меня мало шансов найти себе мужа в такой среде. Чтобы соответствовать богатому мужу, нужно немало в себя вложить, а моему платью уже четыре года, оно покупалось в одном из магазинов под брендом «Много одежды», мои ботильоны там же, хотя и посвежее. Единственная дорогая вещь на мне – это кашемировое пальто, которое я купила, когда мы с моей командой ездили во Францию на чемпионат.

– Нет, ты посмотри на них, как за колбасой стоят, – смеется Крис, которая, очевидно, решила, что сюда мы точно попасть не сможем.

– Ну, вы не далеки от правды. Нам не сюда, – он продолжает держать руку на моей талии, что я ощущаю даже сквозь несколько слоев ткани. Пальцы то и дело ее поглаживали. А мурашки по телу разбегались, кусались сволочи. Хотелось повернуться, в глаза посмотреть, понять, что он придумал, что собирается делать, и как его эти поглаживания с Мишей связаны.

– Может, хватит?

– Что? – дергается Крис, но я поднимаю взгляд на Матвея. Он даже не думает опускать руку.

– Что? Я просто направляю, – усмехается он и наклоняется ниже. – Разве не об этом ты меня просила?

Вздыхаю рвано. Как же он достал! Постоянно все перекручивает и каждый раз в свою пользу.

– Матвей Дмитриевич, – не сразу понимаю, куда мы пришли. Получается, обошли здание с другой стороны. Тут тоже вход, но судя по всему, для вип персон. – Не думали, что вы вернетесь.

– А что? Уже погром успели устроить?

– Ну, так, был небольшой конфликт, но мы быстро его уладили, дебоширов отправили в отделение.

– Понял, принял. Работайте, – он шагает вперед, и перед ним амбалы расступаются, а я пытаюсь понять.

– Это что? Твой клуб?

– О, как. Стоило мне заиметь клуб, как мы перешли на ты?

– Нет – нет, просто я удивилась, – торможу в холле, Крис тоже осматривается. Пока я пытаюсь придумать, как уладить недоразумение, Матвей поворачивается к Крис.

– Давайте поухаживаю.

– Кого вам пришлось убить, чтобы такой построить? Вы бандит, да? – спрашивает Крис, а у меня все внутри сжимается, потому что одно дело выгнать бомжей из квартиры, угрожать и избить мажоров, но совсем другое – управлять такой криминальной махиной. Я даже слышала, что тут содержится свой бордель. Наверное, я немного недооценила Матвея… Дмитриевича.

– А если да?

– Вы не похожи на бандита. Скорее, на жигало, который стрясает деньги с красивых взрослых женщин.

– Бандиты бывают разные. Тупые сидят за решеткой, а умные… наслаждаются жизнью. Лиз, что ты в свое пальто вцепилась, вон Крис уже готова веселиться. Верно? Вы же потанцевать хотели?

– Хотели, – почти шепчу, все-таки, давая снять с себя пальто. – А может, я домой?

– Поздняк, – толкает он меня в светящийся коридор, из которого мы попадаем в омут света, сигаретного дыма и шумной музыки. Тут так громко, что кажется, ушные перепонки скоро лопнут.

– Это первый этаж, а что еще на двух?

– Наверху караоке ресторана, а вниз тебе лучше пока не соваться, – я поднимаю голову, а он смотрит прям на меня, и это его «пока», прямо, по нервам резануло.

– Там бордель, да? Ты сутенер?

Он молчит и снова грубо толкает меня вперед. Тут же подходит официантка в короткой юбке и провожает нас подальше от танцевальной зоны, где орут какую-то песню.

– Принеси девочкам меню, а мне кофе сделай.

– Хорошо, Матвей Дмитриевич.

– Ты с ней тоже спал? – не могу удержаться я, пока он садит нас за столик. Для Крис тоже стул отодвигает. Она только фыркает, а я жду ответа.

– Я сплю не со всеми, Лизок. Кстати, я не зря выбрал это место. Взгляни туда.

Он откидывается на спинку кресла и указывает длинным пальцем мимо танцпола на противоположные диванчики, стоящие кругом.

Мишу я узнаю сразу, он сидит в центре, на его коленях какая-то блондинка, с которой он активно сосется. Пытаюсь найти в себе хоть каплю обиды, но там сплошная тишь да гладь, зато официантке, которая трется сиськами о Матвея, ставя перед ним американо, я готова выдрать волосы.

– Ты хотел что мне показать? Что он кобель?

– Перспективный кобель, да? Нет, я хотел, чтобы ты сейчас встала, подошла к нему и устроила сцену ревности, а потом пришла ко мне обратно и заплакала в моих объятиях.

– Ого… – выдает Крис, а я только ресницами хлопаю.

– Это же бред! Я не буду этого делать.

– Будешь. Такому неуверенному в себе мальчишке, как твой Миша, будет очень приятно знать, что его ревнуют.

– Я не…

Матвей наклоняется ко мне, хватает за волосы и обдает кофейным дыханием.

– Хочешь за него замуж – будешь. Будешь, Лиза, иначе я умываю руки, и дальше ты сама по себе. И поверь, я не очень расстроюсь, если по итогу ты окажешься одной из шлюх, что обслуживают мужиков прямо сейчас этажом ниже. Хочешь стать одной из них?

Я смотрела на Матвея и не верила ушам. Но дело даже не в предложении, оно бы понравилось моей матери, я и сама понимаю, что он говорит дело. Просто в каждом слове столько желчи, столько ненависти ко всему роду женскому, вымещенного на мне, словно я уже предала его. Словно уже пообещала вечно любить, а вышла замуж за другого.

Хочется наперекор пойти, как маленькая. И это дико неразумно. Но сейчас во мне говорит обида за себя. За всех девушек, что он обидел. За всех девушек, что обидит в будущем.

Он продолжает прожигать меня взглядом, ждать моей реакции, возможно, даже моего послушания.

– Но разве сцена ревности не даст ему понять, что я слежу за ним?

– Просто сделай как я говорю, разве не ты просила научить тебя?

– Слушай тренера, а думай своей головой, – шепчу я ему в лицо, а затем выпиваю свой коктейль залпом. Мне нужно немного смелости, чтобы сделать то, что я планирую. Это как выйти на ковер, с совершенно неготовой программой и просто выполнить все, что умеешь? А что я умею? Двигаться. Танцевать. Привлекать внимание.

Миша меня заметит, а Матвей пусть подавится своими советами. Сегодня я могу справиться без него.

– Да, детка, наберись смелости, чтобы… Ты куда? – он провожает меня взглядом, пока я, икнув, иду на танцпол. Крис никогда не танцует, так что даже не зову ее с собой. Сама. Одна. Наверное, уже привыкла.

Пробираюсь в толпу, в самый центр, но понимаю, что здесь никто меня не заметит. Разве что Матвей, от взгляда которого пробирает до нутра. Но он мне не нужен. Сутенер, бандит, женоненавистник, от такого лучше держаться подальше, потому что такой не сможет мне помочь, а вот разрушить репутацию в два счета.

Иду к барной стойке и ловко залезаю наверх. Делаю несколько шагов и ловко переворачиваюсь в мостике. Тут же в мою сторону летят комплименты и свист. Вот тогда я и начинаю двигаться. Медленно, плавно, не думая про Матвея, что все еще сидит на том же месте. Лучше думать про Мишу, который, наконец, заметил меня и направляется ко мне. Отталкивает девчонку, что на нем виснет, и пробирается сквозь толпу. Я танцую и смотрю на него, но периферическим зрением вижу и Матвея, на коленях которого уже сидит так самая грудастая официантка.

Совершенно не контролируемая злоба прыскает в тело адреналином, и я выливаю ее на Мишу, который пытается стащить меня с барной стойки.

– Отвали! Тебе можно развлекаться, а я дома посижу?!

Миша даже опешил от моего выпада. Нахмурился и снова попытался стащить меня со стойки.

– Лиз, просто бухнул с парнями.

– Я видела ее, она сидела на твоих коленях и толкала язык тебе в рот. А давай я поцелую кого-нибудь? Вот прямо сейчас возьму и поцелую.

Алкоголь ударяет в голову, и я сама спрыгиваю со стойки, иду к столу, где все еще сидит Матвей. Сидит, хмурится и сжимает зад этой грудастой дуре.

Стаскиваю ее с него под шумный крик и собственное имя. Сажусь на Матвея верхом, уже плохо соображая. Только чувствуя. Только задыхаясь от острого запаха возбуждения и мускуса. Чувствуя, как энергия, столько времени сдерживаемая, просится наружу. В него. К нему. Сейчас.

– Ебнулась?

– Поцелуй меня! – хватаю густые, русые волосы и прижимаюсь губами.

Они твердые, гладкие, словно вылепленные из камня.

Глупо, он меня сейчас точно оттолкнет, но я, все равно, жмусь, языком касаюсь, провожу по потеплевшей плоти. В глаза холодные смотрю.

Умоляя, выпрашивая.

Только что? Поцелуй? Потому что Миша сейчас подойдет, или потому что только сейчас я настолько смелая и злая, чтобы коснуться вечно искривленных в усмешке губ. Коснуться каменного тела, широких плеч, сесть на колени.

– Лиз, тебе нельзя пить, ты что устроила?!

На мое плечо ложится рука, но она тут же пропадает, а я слышу довольно громкий удар чего-то об пол. Но как я ни пытаюсь прислушаться или понять, что произошло, не могу, потому что прямо сейчас Матвей начинает отвечать. Нет, не так, он берет инициативу в свои руки. Сжимает пальцами мой затылок, с силой толкая язык мне в рот, принимаясь играться, вылизывать изнутри, почти насиловать. А я так захвачена этим, что пошевелиться не могу. Да и не хочу. Сейчас, здесь, в этих жестоких руках я чувствую себя нужной, желанной, единственной.

Между ног горит, а по лону елозит что-то ощутимо твердое и крупное.

– Лиза! – голос Миши врывается в мою дрему, а губы Матвея внезапно оказываются далеко. Я вдруг падаю, а мужики начинают кататься по полу, нанося друг другу удары. Начинается суматоха, меня снова толкают, но я вижу, что Матвей уже повалил на пол Мишу и начинает лупасить. Мишу – мой единственный шанс вылечить сестру. Я лечу Матвею на спину, он тут же меня отталкивает. Я с криком ударяюсь об пол. Он резко смотрит на меня, отвлекается. И тут же пропускает удар прямо в нос. Валится на пол, а Миша рвется ко мне. Убирает с лица волосы.

– Ты как, Лиз?

– Что?

– Как ты говорю, милая? Слушай, прости, я думал, я тебе безразличен, а ты вон как мне мстить решила, со своим дядей целовалась. Прости, это я дебил.

Я плохо соображаю, только понимаю, что Миша все принял на свой счет. И мой танец. И даже мой поцелуй, после которого горят губы, язык, щеки, от которого между ног упорно тянет.

– Пошли, Лиз. Мишаня, походу, не понимает, что такое за девушкой ухаживать, – Матвей протягивает мне руку, а я на автомате вкладываю, словно должна это сделать, но Миша меня к себе прижимает.

– Если что, я не ее дядя. Лиза, идешь?

– Моя невеста останется со мной. Да, Лиз?

– Невеста? – кажется, мы с Матвеем произнесли это в унисон.

– Невеста. Конечно, невеста, – он пытается меня в губы поцеловать, но я отворачиваюсь, потому что там еще следы поцелуев Матвея. Одного единственного неповторимого поцелуя. – Поехали, отвезу тебя!

– Мне кажется, плохо! – и даже не соврала, реально тошнит.

– Ну, что ты встал, в туалет ее тащи. Если блеванет здесь, спасибо тебе не скажет.

Меня поднимают, почти несут в туалет.

– Лиз, как ты?

Наклоняюсь над раковиной, пытаюсь дышать. Как же плохо-то!

– Ну, что ты встал, минералки принеси!

– Прямо сейчас?

– Нет, блять, можешь завтра.

Миша послушно убегает из туалета, а я смотрю в злые глаза Матвея и, наконец, освобождаю желудок. Матвей собирает мои волосы, держит, пока меня рвет.

Господи, какой стыд! Зачем я выпила этот коктейль?

– Да уж, малыш, тебе нельзя пить.

– Угу…

– Поздравляю!

– С чем?

– С победой. Теперь ты невеста, как и мечтала.

– Угу, – почему-то сейчас вообще не радостно. Может, завтра будет?

Споласкиваю рот и вдруг ахаю, когда Матвей оттягивает колготки и лезет мне прямо в трусы…

– Что ты творишь?

– Ну, вот, стоило в трусы тебе залезть, чтобы ты перестала мне выкать.

– Отпусти, хватит!

– Тихо ты, – он толкает меня вперед, укладывает животом на раковину, так что приходится вцепиться руками, чтобы не провалиться. – Он сейчас придет.

Матвей уже между ягодиц трогает до ужаса мокрые складки, собирает словно нектар, смазку. Жмет мне на поясницу почти до боли и вытаскивает мокрые пальцы. Берет их в рот. Я ахаю. От неприличия ситуации горят щеки, а глаза так и прилипли к тому, как смачно он вылизывает собственные пальцы. Рот слюной наполняется. Словно я хочу так же…

– Зачем? – только и выдыхаю, когда он отпускает меня и поправляет юбку. – Зачем?!

– Хотел попробовать твой вкус первый, пока ты не дала этому недомерку.

Он уходит, а меня вместе с ним словно покинули силы. Опадаю на пол ровно в ту секунду, когда зашел Миша с бутылкой минералки.

– Лиза! Еле пробился. Такая толпень. Давай, иди сюда. Помогу. Хочешь ко мне поедем? И я не шутил насчет невесты.

– Повторишь это завтра, тогда поверю. А сейчас домой. Очень спать хочется.

– Я отнесу, – он поднимает меня на руки, чуть напрягается, но все-таки несет. До машины. До дома. До кровати под причитания матери. Но я уже не реагирую, все прокручиваю поцелуй. Жадный. Голодный. Злой. Первый.

Первый поцелуй.

И последний поцелуй с Дымовым Матвеем Дмитриевичем.

Глава 10.

– Куда прешь! – толкаю охеревшего быка, который толкнул меня в толпе, пока я взглядом провожал Мишу и его ношу. Сука, как хочется что-нибудь сломать!

Адреналин бьет по вискам, в грудь, словно взбешенный огромный дальнобойщик в берцах.

– Эй, Мот, ты чего?! – узнаю сквозь красную пелену Наиля. Блядь, чуть не вмазал. – Нихуя тебя кроет! Пойдем сядем.

– Ага, – все, на что меня хватает.

– Ты обкурился?

Вот хороший вопрос. В какой момент я обкурился? Когда предложил Лизе приревновать Мишу, а может, когда посадил к себе на колени официантку? А может, когда ответил на неумелый поцелуй?

Неумелый. Но блядь, он меня вставил так, что я чуть прилюдно ее не трахнул. Член стоял так, словно я в первый раз сиськи увидел.

– Мот! – машет перед моим лицом Наиль, а я моргаю.

– Не курил я. Да и трезвый давно. А ты чего еще тут?

– Домой собирался, тебя увидел. Ты разве не к телке поехал?

– Поехал, – блядь, я ведь даже не потрахался сегодня. Но вижу официантку, которая была коварно скинута с колен. Смотрю в ее сторону. Как улыбается, как облизывает тонкие губы. У Лизки пухлые. Наверняка будут отлично смотреться на моем члене. Да чего уж, она просто создана для моего члена. Можно прямо сейчас поехать к ней, затащить к себе и взять ее так, что она тут же забудет о боли порванной целки. Может быть, даже вылизать ее до дна!

Подношу пальцы к носу. Блядь, как же пахнет-то! А на вкус, как манго. Сладко, терпко, ни с чем не сравнить!

Прямо сейчас поехать, послать этого Мишу и сделать ее своей?!

Нет уж.

Не надо мне никаких целок.

С ними связываться, себе дороже. Лучше вот такие, доступные, всегда готовые.

Подзываю к себе. Пора избавиться от мыслей об одной маленькой сучке. А клин, известно, клином выбивают.

– Эй, ты! – толкают меня в плечо, и я поднимаю голову. Пышка, дочка Милы. Они, кстати, вообще не похожи. На первый взгляд. – Ну, и где Лиза?

– Ее жених домой повез, ты прощелкала.

– Ну, капец. Мы вообще-то не разделяемся в таких местах.

– Не мои проблемы, – поднимаюсь и иду к официантке, которая мне уже несет виски. Все знают, что я пью. А все ли знают, как люблю трахаться?

– Пошли, пончик, так и быть, отвезу тебя домой, – слышу за спиной и забираю бокал с подноса официантки. Зиля, – читаю на бейджике. Смешное имя. Но в общем-то какая разница?

– Ты, прямо, умница послушная, знаешь что я люблю пить.

– Я знаю, что вы любите, – опускает она взгляд в притворной покорности, а мне дико Лизу хочется увидеть точно в такой же смиренной позе. Тащу девку в випку, толкаю к дивану и встаю рядом.

– Ну, покажи, раз знаешь,

Она торопится, наверное, думает, что уйду, а ей так и не достанется конфетки. Довольно быстро расправляется с ремнем, ширинкой. Даже не утруждаю себя снять штаны, просто достаю хер и толкаю к тонким жадным губам. При одной мысли, сколько членов там перебывало, становится немного тошно. Но стоит ей взять в рот, как я торможу свою внезапную брезгливость. Закрываю глаза и берусь за высокую гульку. Кожа тут же чувствует разницу. Волосы сухие, словно солома, а у Лизки шелковистые, наверняка не тронутые краской.

Бля… как хочется, чтобы именно она в рот сейчас брала! Так же неумело касалась губами. Водила ими по головке, сводя меня с ума.

Толкаюсь в горло сучке все чаще. Хочется быстрее это закончить и слить возбуждение, словно в унитаз.

Это, блядь, ненормально!

Раньше меня минет всегда вставлял, а теперь я думаю, каково это, когда девка делает минет впервые. Как неуверенно гладит ладошкой.

У меня была такая, я думал, целка, но оказалось ее нанял отец, чтобы я, наконец, в свои пятнадцать с девственностью расстался. Я, блядь, влюбился, а он потом ее на моих глазах трахал, еще и присоединиться предложил. А я ведь присоединился. Трахал шлюху, как бешеный, давая понять, что старик просто чмо по сравнению со мной, во вкус вошел. Она потом еще долго за мной ходила. И мне понравилось, что она тоже в меня влюбилась.

– Раз любишь, то обслужишь моих друганов, милая.

– Друганов?

– Да, сделай это для меня.

Она сделала. Сосала по кругу, а смотрела на меня. С любовью, блядь.

Официантка, конечно, сосет дерьмово, у меня уже член готов спать лечь, а я ведь неделю не трахался. Даже смотреть на ее щенячий карий взгляд тошно. Отталкиваю ее, поворачиваю костлявой задницей. Задираю мини-юбку, щупаю. Даже мяса нет. Кость, да и только.

У Лизки есть, что пощупать. Задница такая, что впору кончить просто от трения.

Мысли о моей гимнастке возбуждают. Достаю из кармана презерватив, разрываю упаковку и сразу раскатываю по члену резину. Плюю на ладонь и смачиваю вход. Колючий. Девочка даже не знает, что такое эпиляция. Но если она трахается в клубе, то явно не парится на этот счет.

Толкаюсь внутрь, не чувствуя почти ничего.

Сука, это уже не нормально.

Это просто секс. Просто секс, блядь! Простые движения, чтобы спустить, как в унитаз, дозу адреналина, которую получил сегодня.

Что интересно малышка делает? Думает о поцелуе? Трогает свои губки? А внизу? Касается пальчиком места, в которое я вошел средним пальцем. Подношу руку к лицу и вдыхаю ее пряный аромат. Сууука, вот теперь кроет! Держу девчонку за зад и начинаю толкаться чаще. Грубее. Да Лизок, потрогай себя, оближи пальчик. Вот так, ножки шире. Умница. Проведи языком по губам. Стони. Громче!

– Да, да, сильнее, господи, как хорошо-то! – вырывает меня из дремы сучка, кусает обивку дивана, ее уже колотит, и я в несколько сильных рывков добиваю ее до оргазма. Сам кончаю, но кайфа не ловлю, лишь дурацкое опустошение, как после рвоты.

Херня, конечно.

Вытаскиваю член весь в женской смазке. Морщусь. Я вообще ничего не сделал, а девка кайфанула.

Оставляю ее в раскоряке, стаскиваю защиту, связываю и кидаю в мусорное ведро.

– Смену не забудь отработать, а то уволят, – бросаю перед тем, как дверь открыть. Даже смотреть на нее тошно. Покидаю клуб уже конкретно. Еду к себе в пустую хату на двадцатом этаже. Поднимаюсь и долго смотрю в панорамное окно, курю, травлюсь и смотрю на клубы дыма. А они почему-то формируются в женскую фигуру, которая высоко задрала ногу.

На автомате иду к рабочему столу и открываю ноут. Там видео на паузе.

– Елизавета Лебедева. Школа Динамо. Санкт – Петербург, – скандирует голос за кадром, а я вглядываюсь в фигурку, что выбегает на ковер и начинает просто невероятное вращение с обручем.

Подкидывает его, ловит. Идеальная. В какой-то момент падает, и я вижу, как она морщится от боли. Но тут же натягивает ослепительную улыбку и заканчивает, совершая невероятное. Она не упала. Не споткнулась. Просто на ровном месте грохнулась, словно ее кто-то подстрелил в спину.

Отчета по этому поводу не нашлось. Даже странно. Зато в отчете есть ее номер, который я зачем-то набираю. И что? Буду звонить?

Фу, не хочу. Она наверняка уже дала себя потрогать своему принцу. Вот и пусть идет на поводу своей мамаши, становится замужней шлюшкой, каких по стране ходит. Не получилось добиться успеха, пойду замуж. Больше бабы ни на что не способны.

Ничего, ничего, Лизка. Я тебя вытравлю, но точно не стану тюфяком, которым был Захар. Любовь? Смешно! И верить, что женщина способна на любовь, тоже смешно!

Бросаю взгляд на пропущенные от матери. О да, она наяривает каждый день, но я не беру. Никогда не беру трубку. Приятно думать, что хоть в чем-то она может проявить настойчивость.

Бросаю телефон и иду спать. У меня большие планы. Новый бизнес. Новые телочки. И никакой любви, только бизнес. Ни любви. Ни тоски. Ни жалости. Так меня учил отец. А позже Захар.