Читать книгу: «Героями не рождаются», страница 3

Шоу начинается

– Господи!.. – лицо Раисы Сигизмундовны выражало степень крайнего ужаса. Увидев на пороге дома свое обожаемое чадо босиком и в полотенце в яркий горох по всему полю, она чутким материнским инстинктом почуяла недоброе. – Где ты был?

Аркадий молча протолкнул вперед худенького мальчугана.

– Вот, накорми его. Он со вчерашнего дня ничего не ел.

– Беспризорник что ли?! – Раиса Сигизмундовна с подозрением воззрилась на мальчика.

Мальчишка моментально насупился.

– Я из детдома сбежал. Это разные вещи.

– Как же, разные… – вяло протянула Раиса Сигизмундовна. – Одни и те же вещи. Мамы, папы нет, дома нет, значит, беспризорный.

– Хватит к нему цепляться, – оборвал ее рассуждения Аркадий и потащил мальчишку в кухню. – Садись за стол, я сейчас в душ, после выйду, будем обедать.

С этими словами Аркадий ушел в свою комнату, оставляя мать за любимым занятием – терзаться подозрениями.

Приняв горячий душ и надев чистую футболку с шортами, Аркадий вошел на кухню в тот самый момент, когда Раиса Сигизмундовна и мальчишка спорили с пеной у рта, как правильно варить уху.

– …А я тебе говорю, что в уху добавляют водку. Когда уже с костра снимают. Чтобы позабористее была! – орал пацан, напрягая голосовые связки.

– Кто тебя учил дерзить старшим?! – надрывалась в ответ Раиса Сигизмундовна. – Уж мне побольше лет, чем твоему сопливому носу, и я точно знаю, что уху варят…

– Замолчали все!!! – гаркнул Аркадий, устало плюхаясь на табуретку. – Давай, мать, супу налей…. И водки плесни. Сейчас не до твоих кулинарных симпозиумов. Где Барсиков?

– Где, где…. Наверно возле магазина с дружками торчит. Где ж ему еще, пьянчуге, быть?

Аркадий одним махом опрокинул в рот рюмку водки и на секунду зажмурился.

– Как появится…. Немедленно ко мне. Дело есть. Кстати, тебя как зовут? – он посмотрел на мальчишку, жадно уплетающего третью котлету подряд.

– Санек, – прочавкало в ответ, и мальчишка вновь погрузился в сладостный процесс поглощения еды.

– Так… – Аркадий кивнул на гостя. – Значит, жить он будет пока у нас. И никаких возражений!

Раиса Сигизмундовна неприязненно оглядела Санька. В ее обывательском представлении, дети с улицы являлись каким-то чужеродным существом и обязательно с криминальным душком. Поэтому, она приняла для себя решение, сразу после обеда подальше спрятать свои два золотых кольца. А то мало ли что?

Наевшись, мальчишка побрел на старый продавленный диван Барсикова и тут же уснул, по-детски поджав под себя коленки. Он уже не слышал, как Раиса Сигизмундовна выговаривали визгливым голосом сыну все, что она думала по его поводу, как из магазина притащился Барсиков и недоуменно пялился на его спящее лицо, как Аркадий вкратце рассказал Барсикову все свои злоключения и даже показал алмаз. Санька спал и видел себя на берегу бескрайнего моря, которое гулко шумело, накатывая волнами на желтый песок. А он счастливый и загоревший, стоял на самом берегу, и над головой сияло огромное желтое, сверкающее, как гигантский алмаз, солнце.

– Где этот идиот? – Карапуз бесновался, круша все, что попадалось ему под руку. – Я вас спрашиваю, кретины! Я что, не по-русски объясняюсь?

Охранники стояли, тяжело переводя дыхание, стараясь как можно дольше не смотреть в узенькие глаза босса. Они итак устали. Шутка ли – бегать в жару при полном параде! Пот лил с их красных лиц и коротко бритых затылков в складку. В ответ, они только нервно сжимали и разжимали огромные кулаки-кувалды, чтобы хоть как-то успокоить нервное напряжение.

– Так…. – продолжал наступать на них разъяренный Карапуз. – С вами я еще поговорю…. Вы у меня научитесь ораторскому искусству, неандертальцы чертовы! Сейчас берите девку, подчистите тут все и в машину! Посмотрим, как забегает этот охламон, когда ему подружку по частям будут присылать!

– А вдруг она ему, как это сказать… никто? – набравшись смелости, предположил один из охранников.

– Что я слышу? – Карапуз ехидно поджал толстые губы. – Кто-то пытается самостоятельно мыслить? – он всплеснул короткими ручками. – Просто эволюция в действии! Знаешь, философ, а мне как-то фиолетово – кем она этому воришке приходится. Мое дело – найти гаденыша и забрать свой камень. А как я это сделаю – не вашего ума дело, усекли, Аристотели фиговые? Это же элементарно! Человеческое сострадание – мощное оружие. Неужели вы думаете, что можно спокойно следить за тем, как у красивой женщины, пусть даже малознакомой, по твоей вине возникают ТАКИЕ проблемы? – тут он схватил обеими руками себя за горло и сделал вид, что его душат.

Охранники молча переглянулись. Им это явно не нравилось, но за годы службы они привыкли не обсуждать решений босса. Они подхватили лежащую без сознания девушку и вынесли ее из квартиры.

– Вот так-то лучше… – потер ладошки Карапуз. – Мне еще мыслящих охранников не доставало. – Он на носочках вышел следом на лестничную площадку, осторожно огляделся и аккуратно, стараясь не шуметь, закрыл за собой входную дверь.

На следующий день, Аркадий проснулся с головной болью. Затылок налился свинцом и упорно тянул назад, на подушку. Зачем он вчера столько выпил? Барсиков все время подливал ему и подливал…. О чем он говорил? Похоже, о каком-то скупщике драгоценностей…. Ну, конечно! Аркадий резко сел на кровати и медленно обвел глазами комнату. В окна светило солнце. Подтянув поближе к глазам электронный будильник, Аркадий несколько секунд следил за мигающим двоеточием между цифрами. Десять часов…. Десять ноль одна…. Затылок заныл сильнее, заставляя срочно принять горизонтальное положение. В мозгу вместе с болью стучала тревожная мысль: где бриллиант? Аркадий принялся шарить под подушкой. Где же он его вчера оставил? Перед глазами возникла хитрая физиономия Барсикова. Неужели все-таки спер, подлец?!

Аркадий издал мучительный стон, но тут его пальцы нащупали искомое. Издав новый стон, но на этот раз облегчения, Аркадий вновь рухнул на подушку, крепко зажав в кулаке, завернутый в носовой платок, камень.

– Доброе утро! – пропел над ухом голос Раисы Сигизмундовны. Вслед за голосом в поле зрения показалась она сама в вечном фартуке и бигудях. – Как спалось моему красавцу?

– Ты что, издеваешься? – проворчал Аркадий, закрывая глаза ладонью. – То же…. Нашла красавца. Дай лучше какую-нибудь таблетку от головы, а то просто сдохнуть хочется, так болит….

– Видать, мозги давят, – язвительно заметил Барсиков, входя вслед за Раисой Сигизмундовной и присаживаясь на край кровати. – Может, по пивку? Средство – верняк!

Аркадий страдальчески закатил глаза.

– Мама, прошу, уведи этого типа из моей комнаты, иначе я за себя не ручаюсь…

– Василий Степанович, имейте совесть… – начала было та, но Барсиков жестом пресек ее попытку воздействовать на него острым словом.

– Нельзя иметь то, чего нету, Риска. Но раз меня не желают здесь видеть, я пойду туда, где мне будут рады. Например, к вчерашнему Карапузу…. Я думаю, что он-то в знак благодарности не то, чтобы нальет, а еще и закусить даст.

Услышав подобное заявление, Аркадий подлетел на кровати и схватил соседа за потертый воротник рубашки.

– Шантажировать меня решил? Ну, Барсиков…..

В нос ударил запах стойкого перегара.

– Сначала штаны натяни, мачо! Уж потом угрожай.

С этими словами Барсиков пихнул Аркадия назад на подушки и гордо прошлепал на выход.

– А ну стой! – Аркадий в два прыжка настиг наглеца и прижал его к стенке. – С каких это пор ты стал таким дерзким, а?! Что это у нас сегодня – день соседского неповиновения? Или тебе вчера в голову сивуха ударила, и ты решил меня сдать этому пузану с кошельком вместо головы? Учти, Барсиков, что стоит тебе только объявиться перед его свинячьими глазками, как от тебя одно воспоминание останется. И то ненадолго. Этому бандюгану бриллиант нужен. И, заметь, без нагрузки в лице запойного алкаша.

У Василия Степановича нервно задергался левый глаз.

– Я бы попросил…. Ты это, того….. Поаккуратнее с выражениями. На черта мне сдался твой булыжник? Сам вляпался, сам и выкручивайся. А если я что взболтнул, так, разве я мало болтаю?

И Барсиков состроил физиономию, глядя на которую, незнающему человеку оставалось констатировать, что хозяин ее, мягко говоря, давно не дружит с мозгами. Блаженный, одним словом. Но Аркадия, к счастью, нельзя было причислить к незнающим гражданам по части жуликоватого нутра Барсикова, поэтому на него соседские гримасы не произвели нужного эффекта. Аркадий знал, что Василий Степанович тот еще жук, и пьяным или трезвым, своего не упустит. Сейчас этим «своим», Барсиков посчитал бриллиант.

– Значит так, драгоценный мой…. – Аркадий расцепил пальцы, и сосед кулем подпер дверной косяк. – Только попробуй украсть у меня этот камешек или рассказать о нем кому-нибудь, даже вороне на помойке, куда ты бегаешь за пустыми бутылками! Я тебя собственноручно сотру в порошок, ясно?

Барсиков мотнул лысой башкой.

– Это не мой камень и тем более не твой, – Аркадий продолжал увещевать непокорного соседа. – Он принадлежит одной девушке. И я намереваюсь ей возвратить драгоценность, потому что теперь, судя по всему, у нее крупные неприятности.

– Напомни мне, с каких пор ты стал честным гражданином? – Василий Степанович презрительно смотрел на Аркадия, налитыми от злости, глазами. – Тебе, можно сказать, в руки сокровище приплыло, за которое ты в лучшие времена трудился бы в поте лица у десятка толстух в должности придворного кобелька! А теперь ты нос крутишь, честного из себя строишь!

– Не твое дело!

– Ах, вот ты как заговорил?!

– Не надо нарываться!

– Хорошо же…. – Барсиков громко сглотнул и взметнул вверх кривой палец с грязным ободком под ногтем. – Смотри, как бы самому не нарваться! – С этими словами, он рванул в коридор и разъяренно хлопнул дверью.

– Алкоголик конченный! – проорал ему вдогонку Аркадий и плюхнулся назад на кровать.

Ему стало ясно, что Барсиков в качестве верного оруженосца, потерян навсегда. Отныне он, Аркадий, один в целом свете перед лицом опасности в лице разъяренного Карапуза. И черт его знает, чем это может для него закончится. Аркадий в сотый раз повертел в руках злосчастный бриллиант и в сердцах плюнул прямо на его наглую сверкающую поверхность. Вот до чего доводит подобная бесстыдная красота! До полного сумасшествия у здоровых на первый взгляд людей.

Аркадий пощупал лоб. Температуры как назло не было, а значит, не было причины поваляться дома. Почистив зубы и зачесав назад черные, как смоль, волосы, Аркадий решительно прошел на кухню. Раиса Сигизмундовна как раз ставила на стол гору дымящихся блинчиков с хрустящей корочкой. За столом уже умытый и причесанный восседал его вчерашний спаситель.

– С добрым утром, страна! – отрапортовал он, засовывая в рот блин целиком. – Как спалось марафонцам после вчерашнего забега?

Аркадий тоскливо обвел взглядом старую кухню, бесконечно суетящуюся мать, застиранные занавески на окне, и устало приземлился на табуретку. Ему больше всего на свете не хотелось вспоминать, как он вчера опозорился на все Садовое Кольцо, когда он в своем дурацком полотенце пытался втиснуться на заднее сидение свежепойманного «частника», а тот настойчиво пытался удрать без него. В итоге с мольбой и матом в равных долях, Аркадию все же удалось уговорить пугливого водилу довезти его до дома.

– Доброе…. Выспался?

– Если не брать в расчет вашего соседа, который храпел как простуженный трактор, то можно сказать, что ночь прошла в спокойной, мирной обстановке.

– Хватит говорить уже об этом пьянчуге, – Раиса Сигизмундовна поставила на стол вазочку с абрикосовым вареньем. – Аркаша, ты почистил зубы?

– Почистил.

– А ушки протер? – заржал пацан, загребая ложкой варенье и заливая им очередной блин.

Аркадий не счел нужным отвечать на его выпад и с аппетитом набросился на еду.

Его сегодня ждал тяжелый день. Надо было выяснить, все ли в порядке с девушкой, обладательницей бриллианта. Аркадий хорошо помнил и дом и даже квартиру незнакомки. Поэтому сразу после завтрака, прихватив для компании своего нового знакомого, Аркадий поспешил к девушке.

Когда сроки поджимают

Барсиков в это утро тоже знал, что день будет тяжелый. Но не в смысле поиска денег на выпивку или подходящих бутылок на близлежащей помойке. В голове Степана Васильевича возник дерзкий план. Подобный по смелости план возникал у него лишь однажды, когда его выперли с завода за мелкое воровство. Тогда Барсиков придумал отомстить начальству и, позвонив в полицию, искаженным голосом проинформировал, что в кабинете директора завода хранится огромная сумма денег, присвоенная самолично директором и главным инженером. Полиция, конечно, примчалась. И, что характерно, гораздо быстрее, чем, если бы на улице взывали о помощи. Секретарша в приемной еще не успела в чашку кофе плеснуть, как перед ней стоял взвод запыхавшихся мужиков в пыльной форме. Но, полицейская расторопность оказалась местному коту под хвост. В кабинете директора кроме почетных грамот, потерявших типографский цвет от срока давности и самого директора с пятисотенной купюрой в кошельке, ничего не обнаружили. Зато, обозленная полиция весьма скоро обнаружила Барсикова, и, обвинив его в информационном терроризме, закатала на срок. Выйдя на свободу, Василий Степанович надолго отказался от сомнительных авантюр, и вот теперь, наконец, настал судьбоносный момент отрыть «топор войны», как любили говаривать свободолюбивые индейцы Америки. Барсиков явно не тянул на роль свободолюбивого индейца, у него не было даже приличного костюма. Поэтому, перекусив на скорую руку прямо у себя в комнатенке, Барсиков отправился к соседу по лестничной клетке одолжить пиджак в оранжевую клетку. Пиджак видал лучшие времена и, очевидно, вися новеньким в магазине, рассчитывал на более презентабельных владельцев, но ему, увы, не повезло. Сегодня ему предстояла нелегкая роль – представить Василия Степановича по возможности в приличном виде. А так как этот самый приличный вид уже давно не снился ни пиджаку, ни Барсикову даже в страшном сне, то, как говорится, – и на том спасибо.

Напялив на себя это чудо текстильной промышленности, Барсиков почувствовал, что теперь-то ему точно должно чертовски повезти. С этой теплой мыслью в опохмеленном мозгу, он, бодро посеменил на поиски Карапуза. Из рассказа Аркадия, он знал, где проживает девушка. Через час он был на месте. Галантно пропустив вперед себя древнюю, как Москва, старушку, он вошел в подъезд, осветил пространство улыбкой в пятнадцать прокуренных зубов и уверенно вызвал лифт. Поднявшись на шестой этаж ухоженного многоквартирного дома, Барсиков причмокнул от удивления. Из его впалой груди вырвался вздох негодования:

– Вот ведь живут… Буржуи…

По понятиям Василия Степановича, все, что было чище и опрятнее его берлоги автоматически зачислялось в буржуйское наследие, по которому кровавыми слезами когда-то рыдал пролетариат. Барсиков тоже тихо рыдал. Потому что желание нахаляву обладать тем, что другие зарабатывали с утра до вечера, впиталась в него с генами матери. А против генетики, как известно, науке, не попрешь. Остановившись перед красивой дверью цвета палисандра с сияющей золотом ручкой, Василия Степановича на секунду заколебался. В нем проснулось сомнение: а не послать ли все к черту? Что он скажет девушке, когда она откроет дверь? Где маленький злобный Карапуз, который гоняется за камнем по всему городу в сопровождении трех горилл? Или нажать на жалость и выдумать историю о том, что его племянник чудом уцелел в схватке с этими бандитами и теперь на сметном одре просит ее назвать имя преступника? Рука сама потянулась к звонку, и, зажмурившись, Барсиков нажал на кнопку. Где-то в глубине приятно затренькало. Василий Степанович приложил ухо к двери, но его обостренный нервами слух ничего не улавливал. В квартире стояла мертвая тишина.

– Где ее леший носит! – Барсиков решил не сдаваться и продолжил давить на кнопку. Вновь одинокое треньканье огласило квартиру изнутри, и вновь безрезультатно. Барсиков нерешительно посмотрел на ближайшую к нему дверь. Спросить у соседей, где может быть с утра пораньше эта красавица? Но мысль отпала сама собой. Барсиков трезво, как никогда рассудил, что, увидев его, соседи вряд ли кинуться откровенничать о жизни девушки. Василия Степанович уже было собирался уйти восвояси, как вдруг, увидел краешек белой бумаги, аккуратно воткнутой в дверную щель. Конечно, приличные люди обычно не имеют привычку читать чужие записки, но Барсиков сразу для себя решил: он неприличный человек. Уже хотя бы потому, что стоит возле незнакомой двери в дурацком пиджаке в надежде узнать адрес того, кто прибьет его соседа по коммуналке. Разве этого недостаточно, чтобы с полной ответственностью назвать себя неприличным человеком?

Облизывая сухие губы от нетерпения, Барсиков развернул записку. По мере прочтения, его физиономия, круглая по форме, вытянулась настолько, что небритый подбородок чуть было, не стукнулся о ключицы.

– Так, так, так, так… – пробормотал Василий Степанович, возвращая подбородок в исходное положение. – Даже телефончик оставил для связи… Вот что значит – деловой человек! Все предусмотрел.

Барсиков бережно свернул записку и сунул ее во внутренний карман пиджака. Теперь он знал, что ему надо делать. Барсиков уже было, собирался уйти и даже вызвал для этой благородной цели лифт, но тут некстати, соседняя дверь с тихим скрипом отворилась и на пороге показалась лысая мужская голова с заспанными глазами, которые так близко сидели к носу, что казалось, их просто второпях прикрепили к нему степлером.

– Чего с утра шумишь? – поинтересовалась голова, широко распахивая рот в сладком утреннем зевке. – Раз девушка не открывает, значит, ее нет дома или еще чего проще, ты не принц ее мечты. – Голова пристально оглядела непрезентабельность Барсикова. – Второе – верняк. Ты, мил человек, по какому вопросу к нашей Светочке пожаловал?

Барсиков с трудом приходил в себя после столь неожиданного монолога совершенно незнакомого человека, поэтому не сразу ответил на поставленный вопрос.

– Да тут, знаете ли…. Заявка поступила о протечке… – наконец сориентировался Василий Степанович, используя почти родную для вранья тему. – Вот, меня послали узнать…

– Да? – подозрительно протянула голова. – Интересно, с каких таких пор сантехники у нас в подобном прикиде на протечки ходят? Или у вас на работу как на праздник?

Барсиков психанул. Ну что, в самом деле, этому лысому от него понадобилось? В стране, между прочим, свобода передвижения. А значит, если он, Барсиков, хочет, к примеру, с утра пораньше передвинуться в направлении квартиры некой особы в канареечном пиджаке и грязно-голубом шарфике поверх кадыка, то он не обязан докладывать об этом всяким любопытным, а уж тем более не обязан высушивать от них всяческие каверзные вопросы.

– Не твое дело, – огрызнулся Барсиков и попятился к лифту. – Что, я тебе тут? Клуб «Что? Где? Когда?». Иди своей жене устрой викторину вместо того, чтобы по утрам к незнакомым мужикам приставать! – С этой гневной отповедью, Барсиков нырнул в кабину лифта, оставив лысую голову в изумлении переваривать свою пламенную речь.

Уже на улице, Василий Степанович мысленно похвалил себя за находчивость и еще несколько минут с удовольствием вспоминал, как лысая голова растеряно хлопала ртом, тщетно пытаясь найти в заглатываемом воздухе нужные слова для достойного ответа. У метро он чуть нос к носу не столкнулся с Аркадием, который как раз в это время выходил оттуда в компании вчерашнего беспризорника. Вовремя нырнув за близстоящий ларек, Барсиков наблюдал, как его противник нерешительно оглядывает местность, силясь вспомнить, откуда он вчера с такой скоростью улепетывал. Покрутившись на месте минуту-другую, Аркадий, наконец, взял верный след и торопливо почесал к дому, откуда совсем недавно победно чеканя шаг, вышел Барсиков. Степан Васильевич, понимая, что противоборствующая сторона начинает, образно говоря, наступать ему на пятки, потрусил к метро. Сроки неожиданно стали сильно поджимать. Даже сильнее, чем он рассчитывал. Поэтому, Барсиков решил нанести визит Карапузу немедленно. По его подсчетам, через каких-то два часа тряски под землей, он будет гораздо ближе к своей новой обеспеченной жизни, чем все пятьдесят два года до этого.

В то время, как Барсиков придавался обычной дреме, сидя в полупустом вагоне метро, Аркадий вовсю терзал дверной звонок своей недавней знакомой. Санек с равнодушным видом присел рядом, прислонившись спиной к стене, и занялся щелканьем семечек, которыми он засыпал свои карманы перед выходом.

– Ну, что? Глухо? – спросил он для того, чтобы хоть как-то поддержать нервничающего Аркадия. – Может, она в магазин ушла или куда там эти красотки ходят? В салон какой…. Их же хлебом не корми, дай только морду чем-нибудь намазать.

– Не морду, а лицо! – прикрикнул на него Аркадий, продолжая жать кнопку звонка. – Кто тебя учил так выражаться?

– Ой, да ладно! – Санек махнул на него рукой. – Была бы морда, а лицо из нее сделать – раз плюнуть! У моего знакомого мать косметологом работала. Знаешь, какие к ней кикиморы приходили? А на выходе – гляньте-ка! – как под копирку – матрешки расписные!

– Слышь? Сейчас не до твоих наблюдений! Вот где она может быть?! – Аркадий в отчаянии мерил широкими шагами узкое пространство перед дверью. – Вдруг ее того…. Прибили? И она сейчас мертвая в квартире лежит….

– Кто мертвая лежит?! Светка что ль?! – в проем соседней двери просунулась испуганная лысая голова. – Откуда у вас такие сведения? Вы из полиции?

Санек закатил глаза к потолку: «опять нарвались». Аркадий подошел вплотную к лысой голове и поманил пальцем. Голова с любопытством подалась вперед.

– Уважаемый, – начал Аркадий, для пущей убедительности образа оглядываясь по сторонам, точно пришел на встречу с агентом в глубоком тылу. – Вы, как я вижу, именно тот человек, который нам нужен…

Лысая голова взволнованно закивала и тут же покрылась липким потом от переизбытка чувств.

– Мы с коллегой представляем подразделение «Зета» группы «Бета» подразделения «Альфа». Понимаете, о чем я?..

Окончательно обалдевший за это утро обладатель лысины понятия не имел о той абракадабре, которую нес Аркадий. Но, извечное желание невежды блеснуть знаниями, не дало ему усомниться в том, что говоривший на самом деле может быть кем-нибудь из силовых структур. Поэтому, моментально преисполнившись трепетом перед молодым человеком, лысая голова заискивающе улыбнулась.

– Конечно…. Я все понимаю. Как не понять? Что я, в самом деле….. Очень уважаю ваш нелегкий труд, так сказать…. Ваша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как – будто не видна…. – Он еще хотел проинформировать «представителя органов», что «кто-то кое – где у нас порой…», но Аркадий приложил палец к губам.

– Пусть она будет не видна и дальше. Никто не должен знать, что мы с вами разговаривали, иначе…. – Тут Аркадий состроил такую гримасу, что у лысого мелко завибрировал подбородок, и подкосились голые ноги в потрепанных шлепанцах.

– Я все понял, – проблеял он, облизывая сухие губы. – Все скажу, как было. Записывайте! Мне, как честному гражданину, скрывать нечего!

Аркадий молча кивнул, приглашая соседа к откровению.

– Значит так….

Сосед торопливо выложил Аркадию свои ценные соображения насчет странного прихода Карапуза с телохранителями, и свои неодобрения знакомствами соседки, которую два верзилы выволакивали под руки, видимо, пьяную. И о чем только эти молодые женщины думают в наше время, когда знакомятся с кем ни попадя! Причем последнему обстоятельству он уделил особое внимание, точно являлся не соседом, а заботливым троюродным дядюшкой. Затем словоохотливый гражданин решительным образом осудил плохое воспитание работников коммунальных услуг в лице противного мужчины в канареечном пиджаке, и уже было хотел перейти к жалобам на несовершенство всей коммунальной системы в целом, но Аркадий успел вовремя его затормозить.

– Будьте добры, драгоценный вы наш, с момента появления сантехника, поподробнее….

– Ну… – сосед зажмурился, концентрируя память на интересующем объекте. – По моему мнению, он вел себя достаточно странно для сантехника, понимаете?

– Нет, – честно признался Аркадий. – Поясните.

– Обычно наши сантехники приходят на вызов в спецодежде, то есть, в старых заляпанных штанах, потрескавшихся башмаках и куртке, в которой не жалко залечь под ванной. А этот франт вырядился, точно на свидание. И без инструментов. Я сразу подумал, чем он собирается протечку устранять? Заткнет своим пиджаком?

– Какое ценное наблюдение! – Аркадий поощрительно похлопал соседа по плечу. – Продолжайте.

– Ну, я, конечно, поинтересовался у этого субъекта, что случилось… На что он в грубой форме посоветовал мне поиграть с женой в викторину. С моей женой, знаете, и доиграться недолго. Она у меня жутко ревнивая.

Аркадий окинул взглядом рыхлую фигуру, кутающуюся в короткий махровый халат.

– Кто бы мог подумать…

Лысый трогательно наклонил голову. Аркадий задумчиво почесал подбородок.

И то и другое принесло мало пользы для существа расследования.

Но кое-что все-таки удалось выяснить. Во-первых, девушку увезли. Во-вторых, сюда приходил Барсиков. Но вот что этот шпион здесь разнюхивал? Аркадий сделал последнюю попытку надавить на бдительного соседа.

– Скажите, любезнейший…. А больше ничего особенного не заметили? Ну, скажем, в поведении псевдо сантехника? Ведь, смотрели же в глазок, признайтесь!

– Смотрел. – Сосед с виноватым видом заморгал глазками. – Я всегда смотрю в глазок, когда слышу, что звонят в соседнюю дверь. Мало ли что? Только этот ваш подозреваемый, ничего противозаконного не делал. Вытащил из дверной щели какой-то листочек, почитал его и в карман положил. Я еще подумал, чего это он чужие листочки из дверей тырит?

Аркадий напрягся. Вот оно!

– Листочек, говорите?

– Да, да… Маленький такой, беленький….

Аркадий впервые за утро улыбнулся. Но на этот раз его улыбка не предвещала ничего хорошего. И в первую очередь Василию Степановичу с его коварными планами. Надо же, какой тихушник! И это после всего, что они пережили вместе…. Так предать! И главное – за что? За камешек, который им всем только боком выйдет. Тут Аркадий вспомнил, что еще стоит на чужой лестничной клетке и перед ним маячит любопытная физиономия. Для приличия требовалось сказать подобающую речь.

– Благодарю вас, уважаемый за помощь органам, – Аркадий с важным видом принялся трясти руку своему случайному осведомителю. – Я передам, куда следует о вашей неоценимой находчивости и беспримерной смелости в плане выявления лиц, которые так сказать, неблагоприятно влияют на общий климат в нашем обществе….

Аркадий почувствовал, что на него накатила очередная волна сладкого словоблудия. Продолжая изредка потряхивать взмокшую ладонь собеседника, он пустился в пространные объяснения, призванные оставить неизгладимый отпечаток на сером веществе запуганного различными «органами» обывателя.

– … и, конечно мы вас наградим за бдительность, уважаемый вы наш! Кто как не вы, являясь полноправным гражданином и просто честным человеком, знает, как важно вовремя посмотреть в дверной глазок! Смотрите, дорогой вы наш человек! Как говорили древние: «кредендо видес»!

Тут Санек, давившийся углу от хохота окончательно поперхнулся. По его мнению, если человека потянуло на латынь, то это уже серьезный повод сворачивать беседу и капать успокоительное.

– Кого, простите… видес? – Лысая голова испуганно вытаращила глаза. – Я все, что видел, уже сказал…. Я больше ничего такого…

Аркадий понял, что опыт с латынью не нашел отклика в душе обладателя махрового халата и миролюбиво улыбнулся.

– Ну что вы, милейший! Мы все понимаем. Вот так впредь всем и говорите, что, мол, ничего такого не видели. Ни меня, ни моего коллегу…. Вообще никого. И главное, о том, что здесь произошло, – Аркадий медленно обвел рукой узкое пространство коридора, притормозив немного перед длинным носом собеседника, – вы никому не скажите. Даже своей ревнивой супруге. Надеюсь, вам понятна моя скромная просьба?

Лысая голова молча кивнула.

– Вот и ладушки. А теперь нам надо идти. Коллега!

Санек неторопливо подошел к Аркадию и резко нажал на кнопку вызова лифта.

– У нас четкое разделение полномочий, – пояснил Аркадий, вперив немигающий взгляд поверх лысой головы. – На этом строится дисциплина.

Подъехал лифт, и Санька торжественно проследовал в раскрывшиеся двери. Затем застыл по стойке «смирно» и, нажав кнопку первого этажа, отчалил.

– Вот так, уважаемый…. – Аркадий устало улыбнулся. – Вот так….

Затем он, не прощаясь, стал медленно спускаться вниз, чувствуя, как ему вслед с благоговеянным страхом смотрят два близко посаженных глаза. Еще одна сцена была сыграна.