Читать книгу: «Увидеть Париж и умереть…», страница 2

Недалёкая Ольга Леонидовна, которая была нашей учительницей все четыре года в младших классах, что-то спросила о том, чем мы занимались на перемене. Не помню уже конкретики (слава Богу, прошло больше полувека!), но я высказалась со всей прямотой, назвав вещи своими именами. Я иначе не умела. Наверное, уже тогда было ясно, что по дипломатической стезе мне явно идти не придётся. И Ольга Леонидовна, усмотрев в моей детской непосредственности что-то чрезвычайно неприличное, ничтоже сумняшеся выгнала меня за дверь…

Но этот печальный опыт моей неуместной откровенности перед социумом меня ничему не научил…

Совершенно нетрудно было прийти к банальному выводу: 99 процентов этого самого социума – отчаянные лицемеры, которые привыкли лицемерить даже наедине с собой. А я вот выискалась вся такая искренняя, что мне самой всегда было не по себе. Где-то ведь надо и соврать, и промолчать – зачем же жить-то, делая себе дороже?

Но нет… бес всегда меня подзуживал на крайности. Мало меня били. И даже когда моя «благополучная жизнь» накрылась медным тазиком, и это так называемое благополучие понеслось под откос со страшной скоростью – я всё равно продолжала быть верной себе. Может быть, это была глупость… Но скорее всего, человек рождается с определённым набором генетических особенностей, переступить через которые значит просто сломать самого себя. На это не способен никто. Да и во имя чего нужна такая жертва???

Надо сказать, что самое дно своей души я всё-таки не обнажала. Оно было не то чтобы таким уж грязным или неподъёмным для понимания любопытными кумушками и во всё лезущим грубыми лапами мужичьём, и я боялась каких-то там разоблачений со стороны досужих глупцов – нет. Дело было совсем не в этом. Скорее, я боялась вытаскивать на свет божий тёмные стороны своей натуры (и, соответственно, поступки, совершённые под их влиянием) потому, что боялась исключительно самой себя. Потому что уже был длительный прецедент, когда я дошла до того, что совершенно сама себе не принадлежала…

Конечно, это очень приятное состояние, в котором отрешаешься от своего занудного «Я», и вроде бы воспаряешь над миром на мощных крыльях неведомых чувств. Это что-то похожее на то, как если бы ты был под действием мощного наркотика, известного только тебе одному. Но где-то в глубине твоего существа маленьким гвоздиком засела гадкая такая критическая мыслишка, что долго жить под кайфом – так не бывает, и пробуждение будет ужасным…

Так оно и получилось. И стало понятно, что вопить и стенать по этому поводу – бесполезно. Никто не услышит, можешь даже разбить свою нестандартную головку о первый попавшийся бетонный столб…

Что оставалось? Да практически – ничего. Что остаётся после налёта вражеской авиации? А между тем, надо было жить дальше.

Выхода из заколдованного лабиринта мне не оставили никакого. Я ненавидела болтаться на жизненной поверхности подобно известной субстанции, а пришлось, и не год или два, а целое десятилетие.

К тому же, годы понеслись почему-то бешеным галопом, в то время как в детстве и в молодости дни еле тянулись. Не успевала я оглянуться, как проносилась очередная невыносимая по тяжести бытовых условий зима. Летом было чуть легче, но я вообще не замечала, как оно переходило в осеннюю непогоду. Так и к могиле можно было прискакать, не успевая осмыслить, за что ж страдаю-то, за какие-такие тайные грехи?

Да, был один крупный грех. Я была закоренелой мизантропкой, и неважно, что многим делала хорошее в силу тряпичности натуры и гуманного воспитания (внушали в детстве, что нельзя проходить мимо страждущего, если можешь чем-то помочь). Но если посмотреть объективно – не лицемерят ли, опять же, те, кто привык петь сладкую песню о безмерной любви к человечеству? А на деле все эти словеса всегда оказывались полным враньём и показухой и говорились лишь для того, чтобы под их прикрытием как следует обстричь развесившее уши и попавшееся на нехитрую приманку наивное сборище, сбежавшееся послушать очередного благодетеля, коих в истории было не счесть…

Я очень поздно поняла, что человек – существо крайне непостоянное. Я-то, общаясь с кем-нибудь, вкладывала в это общение всю себя и ждала от другого того же самого. Ничуть не бывало – противоположная сторона давала мне ровно столько, сколько нужно было ей в соответствии с теми намерениями, которые она испытывала по отношению ко мне. Проще говоря, люди не относились всерьёз к моим чувствам. Да и ценят всегда только то, что достаётся с большим трудом, а не само плывёт в твои руки.

И всeго лишь однажды мне выпало много лет общаться с женщиной, которая мной прямо-таки восхищалась (что не мешало ей сурово меня отчитывать за какие-нибудь с её точки зрения проступки). Например, она считала, что я замечательно умею излагать свои мысли на бумаге. Тогда ведь ещё не был изобретён интернет, и все писали друг другу обыкновенные письма, которые шли до адресата чёрт знает сколько времени – иногда даже по полмесяца (а мы одно время жили в разных городах и часто писали друг другу).

Или, когда мы вместе посещали филармонию, она, видя, как я лихо разбираюсь в стилях исполнения, каждый раз укоряла меня за то, что я в силу своей природной лени не стала профессиональным музыкантом или, на худой конец, музыкальным критиком…

Она была гораздо старше меня, и эта дружба больше напоминала опеку неопытного младшего более опытным и умудрённым в жизни старшим. Мне, конечно, было дико приятно её восхищение – ведь она сама была далеко не ординарным человеком. Даже, наверное, уникальным по многим своим интеллектуальным и человеческим параметрам. Будучи инженером-корабелом, она блестяще разбиралась в искусстве – была большим знатоком литературы и поэзии, а уж про музыку и говорить нечего… И самое главное: она без конца кому-то помогала, существовала бездна тех, кто принимал её помощь. Иногда она даже жаловалась, что ей некогда жить для себя…

Но это был – увы! – единичный пример, когда я так много значила для человека. Это было совсем не типично для всех моих связей с людьми.

Нет, конечно, можно вспомнить ещё некоторых, кто общался со мной с завидным постоянством. Но все эти люди нуждались в помощи, они стали бы иметь дело с любым, кто её предложил бы, тут дело было вовсе не в том, что это я такая распрекрасная особа.

Но вот те, с кем мне хотелось иметь дело больше всего, ускользали от меня под предлогом крайней занятости или ещё какими-то. Думаю, что я просто была им не интересна, как не интересно мне сейчас большинство из тех, кто встречается мне на жизненном пути. А так как я человек очень неназойливый, долго я никого своей персоной не мучила и отваливала при первых признаках проявленного по отношению ко мне безразличия.

Да, мой максимализм простирался широко – я всегда требовала от людей слишком многого, того, что они заведомо дать мне не могли. Я была деспот… поэтому осталась в полном одиночестве в момент, когда больше всего нуждалась в чьей-то поддержке.

Обычно у таких людей портится характер и развиваются всякие странности. Например, они начинают разговаривать сами с собой. Но я, вроде бы, держала свою необузданную в прошлом натуру под строгим контролем разума. Мне нельзя было давать себе поблажек и утрачивать контроль над собой, это было чревато потерей «лица» – в таких вещах я была солидарна с японцами, которые считают это самой страшной потерей из всех, то есть, не важно, что ты потерял богатство или престиж, главное при этом остаться самим собой и сохранить достоинство…

Интернет изобрели очень вовремя для меня. Я совершенно не ощущала свою отверженность и обособленность от всех людей и от мира вообще. Наоборот, я, что называется, «держала руку на пульсе». И, поскольку делать мне было абсолютно нечего (судьба занесла меня в тихий и безлюдный зимой южный посёлок, да и летом отдыхающих здесь было не так уж много, а устроиться на какую-либо работу здесь было делом абсолютно невозможным – рабочих мест не хватало даже для «своих»), я начала развлекать себя на полную катушку, что заключалось в том, что я решила высказать миру всё, что я о нём думаю.

Но нельзя без конца заниматься тем, что каждый день кидаешь увесистую пачку дрожжей в отхожее место. В итоге выплёскивающаяся оттуда вонь задушит вас своими невыносимыми миазмами, и вы раскаетесь, что увлекли себя на скользкую дорожку «правдоискателя»… Нет, славы вы не заслужите точно. Наоборот, на вас выльют столько помоев, сколько вы их не получили за всю свою жизнь в реале.

Но мне, кажется, всё было нипочём, я жаждала обличать это гнусное человечество, не понимая абсолютной бесполезности и бессмысленности этого занятия. Меня костерыжили все придурки, которые только водились в виртуальном пространстве. Спасибо, что через всемирную паутину нельзя реально набить морду, а то я давно бы лишилась обоих глаз!.. Ну уж шаловливые ручонки мне выломали бы со стопроцентной вероятностью!

Эх, ни за что бы не поверила раньше, что обличать пороки так приятно!!! Вот, оказывается, почему таким селевым потоком льётся отовсюду компромат! Люди получают извращённое удовольствие от всех этих океанов негатива, в которых купаются, как в жару на популярном курорте – миллионными массами! Тем более, что в последние годы игра идёт без каких-либо правил – можно всё!

Ну и жизнь настала, уж если даже смирный обыватель кипит праведным гневом, как забытый на газу чайник со свистком! Только толку от этого – полный ноль… Забывается всё через полчаса.

Вот и я, получив очередную порцию помоев, ничуть не огорчалась. Подумаешь!.. Что мне осталось потерять в этой жизни – только её самоё. Но это никак не может произойти от того, что какой-то назойливый попугай (самый глупый и навязчивый имел прелестный ни на какую оригинальность не претендующий ник Иван просто Иван) обзовёт тебя бездарью. А уж цену себе я знала – с тех пор как не прогнулась под ударами судьбы, лишившей меня всего на свете.

Ага, оказывается, и в моём безнадёжном положении есть свои маленькие радости!.. Кто бы мог подумать! Приятно поставить на место виртуального хама. Хотя, откровенно говоря, я бы предпочла не иметь с ними дела вовсе…

Да, жизнь всё больше и больше становится похожа на отстойник. Наверное, что-то подобное чувствовали аристократы в 17-ом году, когда вся эта дрянь и пена повылезала из всех щелей на поверхность и начала резать, грабить и измываться над беззащитными людьми. И это было отнюдь не виртуально. Многие тогда сумели уехать, но менталитет русского человека на чужбине вряд ли можно сохранить – для того, чтобы выжить, нужно прежде всего ассимилироваться, а это значит – забыть всё прежнее и стать в корне другим. Я бы этого не смогла никогда, вот поэтому я и не воспользовалась множеством возможностей, открывшимися передо мной совершенно случайно, без малейших усилий с моей стороны. Мне там было гораздо хуже, чем здесь. Там всё было чужое и чуждое. И привыкнуть я бы не смогла никогда…

Здесь мне тоже было всё чужое. Прошлые поколения ушли и унесли с собой всё то, что отличало настоящего русского человека от всех других: доброту, порядочность и бескорыстие. Такое впечатление, что остались только морально нечистоплотные. Правда, это совершенно не играет никакой роли, если ты другой и тебе это противно. Оставаться собой можно хоть в стае шакалов, хоть на Луне. Не права поговорка «с волками жить, по-волчьи выть». Если человек не хочет быть дерьмом, в которое превратились огромные массы нашего населения, безропотно согласившись играть по правилам игры, предложенным жуликами и мошенниками, он никогда им не станет, как бы его ни прессовали всяческие СМИ и окружающая жизнь.

Другое дело, он сам решил, что такая жизнь ему подходит. За Гитлером пошли все немцы за очень редким исключением. Ведь он пообещал им, что они будут расой господ, которых будет обслуживать и содержать весь мир. Для обывательских мозгов нет ничего приятнее этой картинки: я господин, вы – рабы. Особенно счастливы бывают те, кто вылез «из грязи да в князи». Так и тут – кучка ограбивших страну парит мозги прочему пиплу, что он в любой момент может встать на место тех, кто оказался ловчее и беспринципнее. И действительно: те, кто больше всех возмущается, попав на место тех, против кого они боролись, начинают делать абсолютно то же самое.

А между тем, как сказал известный булгаковский персонаж, говорить правду легко и приятно. А уж жить по правде – нет ничего легче! Надо вовсе даже не врать другим, а… не поверите. Всего лишь не врать самому себе. Никогда не кривить душой. Я не понимаю, почему это так трудно для большинства. Может быть, потому, что человек любит носить маски и не снимает их даже в своей спальне?

Так и быть, сообщу вам самое главное, что делает человека человеком. Опять же – ничего нового. Работа над собой, на которую не способно большинство. Да, быть нравственным трудно. Гораздо проще плыть по течению и быть таким, как большинство, для которого обмануть ближнего и украсть считается нормой. А ещё лучше – попасть наверх (пусть даже в масштабах своего села) и извлекать выгоду для себя, полностью наплевав на других и на свой служебный и человеческий долг.

Только вот такая жизнь не проходит даром ни для кого и долго она продолжаться не может. Начинаются жуткие кризисы, сначала экономические. потому что экономика – самый яркий показатель неблагополучия. А потом… потом начинается вырождение и вымирание, что мы и наблюдаем сейчас во всей красе. А нашим потомкам я не завидую вообще – вот кто сполна расплатится за все наши преступления против совести.

Что самое страшное в этой жизни? Нищета? Одиночество? Старость и болезни?

Нет, нет и ещё раз нет!!!

Возможно, со мной никто не согласится. Самое страшное на свете – это духовное убожество. Из него проистекают все беды, преступления и пороки. И самое страшное, что большинство и не подозревает о том, что оно убого до беспредела, дальше ехать некуда…

Доказывать никому ничего не собираюсь. Это бесполезное занятие. Ни в одном споре истина никогда не родилась. Она и вообще так и не родилась на этой планете. А зачем? Человек живёт здесь сотни тысяч лет, прекрасно обходясь парой-тройкой псевдоистин. Его вполне устраивает коровья жвачка, которую он жуёт на протяжении всей своей тупорылой жизни – ничего другого его хилые немощные мозги и не смогли бы переварить.

А то, что сюда приходили гении и пророки – совершенно ни о чём не говорит. Они не изменили человеческую сущность. Они не смогли побороть его алчность, жадность и никчёмность.

Кроме агрессивности и прочих качеств, присущих человеку в той же сильной степени, что и животным, в человеческой породе есть ещё куча «приятных» чисто человеческих качеств. Одно из них – жгучее желание порыться в грязном белье ближнего (теперь, когда существует интернет, стало удобно удовлетворять эту низкую страстишку и относительно дальнего тоже). Вот уж где видны все таланты, присущие человеческой популяции!!! Если бы человек всю энергию, которую он тратит на нездоровое любопытство, пустил на что-то полезное – жизнь бы просто преобразилась!

Но это совершенно невозможно. Человеческая особь создана с учётом её низенького интеллектуального и морального потолка, и такое положение устраивает всех: и создателей, и тех, кто на Земле рулит подопечным поголовьем, а самое главное – самого человека, среднестатистического обывателя. Ему не нужны абстрактные материи в виде заумных рассуждений «из-за чего, куда и зачем», он рвётся к вполне конкретным материальным благам, даже если путь к их овладению лежит через то, что ему потребуется наступить на свои какие-то принципы, которые, охотно верю, имеются у многих – не без этого, дело же совсем не в их потенциальном наличии, а в том, как они могут быть применены в каждом конкретном случае.

А человеческая психика – это, я вам скажу, нечто! В ней намешаны такие противоречия и парадоксы, что сам чёрт ногу сломит! Кто только ни пытался разобраться! И вот пошлО уже третье тысячелетие от точки отсчёта нашего поворота от зверя к человеку – а воз и ныне там!

Ну кто только ни предлагал всяческих кардинальных рецептов по улучшению человеческой породы – и ни разу не вышло ничего, кроме очередного кровопускания и мощной прополки грядок с биомассой.

Значит, выхода нет? Тупичок-с?

Но человек запрограммирован так, что подавай ему надежду на «светлые идеалы», иначе жизнь ему не мила. И вот приходит очередной болтун и прохиндей, обещает нам златые горы, и мы снова покупаемся на соловьиные трели хитрого дяди, смекнувшего, что нас можно купить по страшной дешёвке, мы уже не раз доказали, что грош нам цена в базарный день.

И всё повторяется практически с чистого листа. Наше хождение по кругу никогда нам не надоедает. Ничего другого мы просто не знаем.

А как же я? Почему же мне выпала доля стоять в стороне от всего, что бурлит и кипит в этой гигантской выгребной яме, заполненной до отказа всяческими страстями и не совместимыми друг с другом людскими желаниями?

Я не знаю почему, но с самого нежного возраста я не верила никаким авторитетам, и никто не мог меня заставить согласиться, что «коммунизм – это наше светлое будущее». В моё время за несогласие уже не ставили к стенке, хоть и неприятностей я хлебнула будь здоров.

А дожив до наших дней и вовсе поняла, что поставить меня раком будет пытаться всяк, кому не лень. Не хотелось бы употреблять грубый глагол, но из песни слова не выкинешь, и я никогда не реагирую, когда мне начинают е-ть мозги. Я это обнаруживаю сразу и даже тогда, когда чeловек изображает полную доброжелательность и готовность помочь мне в моей многотрудной жизни. Таких случаев очень много, потому что ведь каждому, даже последнему подонку, хочется выглядеть в своих глазах рыцарем и благодетелем – пусть не всего рода человеческого, но хотя бы одного человека.

Справедливости ради стоит сказать, что есть среди нас и настоящие люди. Их не замечаешь, пока не подойдёшь к краю бездны. И вот тут-то они и нарисовываются ниоткуда и не дают тебе туда рухнуть. Не думаю, что я смогла бы выжить в глухой тайге совершенно одна, без поддержки таких редких людей, хотя бывают минуты, когда жизнь мне кажется этой беспросветной глухой тайгой. Например, был момент, когда я сильно дрогнула и подумала, что вот он – мой конец пришёл. Зимой, больную, с высокой температурой, меня выгнали на улицу без копейки поганые людишки, у которых я работала, а дочь сказала, что она ну совершенно ничем не может мне помочь… Земля тогда ушла у меня из-под ног.

Но как видите, я осталась в живых, наверное, для того, чтобы написать эту маленькую повесть. Впрочем, я не заблуждаюсь на свой счёт – мир останется таким же равнодушным, как и до этого, ведь я даже не пророк и не гений.

Неожиданное путешествие

Cо мной что-то явно было не в порядке. И уже давно. Раньше я тоже чувствовала себя в этой жизни не в своей тарелке, но не до такой степени. Я подозревала, что моё отвратительное физическое состояние связано совсем даже не со старостью (до неё, если смотреть объективно, было ещё очень-очень далеко), а вот именно с этим бессознательным внутренним неприятием людей и окружающей действительности.

Я лежала целыми днями в постели и буквально загибалась. Мне трудно было встать и сходить в магазин за продуктами, но иногда всё же (не сидеть же голодной, хотя есть мне тоже совсем не хотелось – кусок не лез в рот, я заставляла себя насильно) я преодолевала свою полную немощь и заставляла себя встать и поехать на местный рынок, назад приходилось вызывать такси (благо, оно стоило недорого!), потому что после всех этих усилий меня шатало и бросало в разные стороны, голова кружилась, и очень хотелось упасть.

Так проходили месяцы. Видимо, кончилось бы это в итоге совсем плачевно. Однажды, совсем недавно, около года назад, меня в точно таком же состоянии обнаружил сосед, который оказался милосердным человеком, он не стал долго рассуждать, а просто сгрёб меня в охапку и повёз на своей машине в местную больничку, где пробыл со мною до тех пор, пока не водворил меня в палату для особо тяжёлых больных (туда помещали, в основном, помирающих старушек). У меня нашли кучу самых разных тяжёлых заболеваний и стали интенсивно лечить. Через неделю я уже поняла, что путешествие в загробный мир откладывается на неопределённое время. Не сказать, что это меня сильно обрадовало, потому что жить мне было не для чего и, главное, не для кого – в этом мире я давно уже существовала в полном одиночестве, хотя всю свою жизнь я провела, заботясь о ком-то. Одни покинули меня, потому что ушли туда, куда собиралась уйти и я, другие, и среди них самое близкое мне существо, просто забыли о моём существовании.

Но в моей жизни вдруг стали играть большую роль совершенно посторонние люди. Они и в глаза-то меня никогда не видели, но им почему-то хотелось принять участие в моей судьбе. Глупо было бы отвергать этих далёких доброжелателей. Они пытались сделать для меня что-то доброе, всё, что было в их силах. Конечно, они были просто обыкновенными смертными и не могли кардинально переменить мою жизнь. Но и тех крох добра, исходивших от них, оказалось достаточно, чтобы я оставалась в этом мире… Мы не знаем силы даже просто доброго слова. Может быть, когда отчаявшийся человек его слышит от кого-то, это коренным образом меняет его состояние.

Конечно, моё существование было очень непрочным и могло прекратиться в любую минуту, ведь всю свою прошлую жизнь я привыкла ни от кого не зависеть и полагаться только на свои собственные силы. Но оно длилось и длилось, хотя бывали такие критические моменты, когда казалось – всё кончено, ты будешь лежать много дней в собственных экскрементах и в итоге загнёшься в страшных мучениях, и тебя не сразу найдут совершенно чужие равнодушные люди. Но каким-то образом всё налаживалось и продолжало монотонно течь своим чередом, до тех пор пока вдруг у какой-то женщины, живущей в далёкой стране, не возникла идея, что она обязана познакомиться с явлением, которого она никак не могла понять. Она читала и перечитывала всё, что я писала о себе в интернете (а я писала уже несколько лет, в основном, от скуки, от нечего делать, это тоже помогало мне отвлечься от своего ужасного, а временами просто непереносимого состояния абсолютного одиночества и физической боли) и никак не могла уразуметь, что на свете существуют люди, которые живут не так, как она привыкла жить.

Эта женщина была самым что ни на есть обыкновенным представителем рода человеческого, для которого на первом месте значились самые обыкновенные ценности: вкусно пожрать, потрахаться и весело провести время. Так она и жила, ни о чём не задумываясь, всю свою жизнь. Ценой каких-то (скорей всего, не очень чистоплотных) ухищрений она накопила значительные деньги (ни для кого не секрет, что торгаши в бывшем СССР воровали направо и налево, а она всю жизнь проработала в торговле и в сфере обслуживания – проводником в поезде, где была тьма возможностей украсть по мелочи, но из этих мелочей за годы складывались очень приличные состояния) и купила дом в южной стране, которая дала приют своим детям, раскиданным по всему миру.

Правда, она не поняла одной истины – самой главной в этой жизни. Дело в том, что за всё надо платить, это неизбежно. Я много раз на примере своих знакомых убеждалась в том, что сладко и бездумно проведённая жизнь в итоге в один прекрасный момент кончается, и наступает плата по просроченным счетам. Вот и у этой женщины наступило именно такое время. Во-первых, она, имевшая большой успех у противоположного пола, подцепила жестокую болезнь, которая разрушала её организм медленно и верно; во-вторых, живя среди родных и близких, она подвергалась плохому отношению к себе, которое исходило от собственной дочери – история, старая как мир. И неизвестно, чьё положение было хуже – моё или её. Моя дочь начисто вычеркнула меня из своей жизни, но при этом я не сталкивалась каждый день с хамством и равнодушием самого близкого существа, не рыдала, как эта женщина, каждый день от мелких оскорблений, которые наносила ей дочь на каждом шагу. Наверное, это звучит чудовищно, но я давно уже привыкла к тому, что дочери у меня не было…

А я-то ведь не знала, что нельзя верить словам этой женщины и сломя голову бросаться в эту авантюру! Она стала настойчиво звать меня приехать. Смешно сказать – мне пошёл седьмой десяток, вроде неглупая тётка, но я каждый раз забываю о том, что люди – безответственные существа, не способные отвечать за свой базар. Я привыкла судить по себе – я никогда не обещаю того, чего не могу сделать. А очень многие устроены так, что, наболтав и наобещав с три короба, потом широко разводят руками и говорят – «ну мы ведь не думали, что так всё получится…». Вот и эта безответственная тётка, пригласив меня чёрт знает куда, в заграницу, решила загрести жар чужими руками, благо возможности для этого имелись. У меня там уже больше двух десятков лет жили близкие друзья, связь с ними прервалась уже тогда, когда они туда уехали. Если бы их не было, мне пришлось бы очень круто, потому что тётка была способна только на пустой трёп.

Короче говоря, наобещав мне, что меня встретит её дочь на машине, что я буду жить у неё месяц, что меня будут везде возить и так далее, тётка бессовестно врала. Потом она свалила всё на меня – якобы она не ожидала, что я соберусь так скоро, но это тоже было враньём, потому что она звала меня на свой день рожденья в начале января, а приехала я только через месяц.

Как бы там ни было, она послужила причиной того, что я подняла своё бренное тело с постели, почти что со смертного одра, и пустилась в путешествие, нелёгкое даже для совсем здорового человека.

Выяснилось, что дочь тётки меня встретить категорически не может, и тогда она начала атаковать моего знакомого, который и думать забыл о моём существовании много лет назад. Выходя из терминала аэропорта я была уверена, что мне придётся провести бессонную ночь где-нибудь на скамейке и потом самостоятельно тащиться неизвестно куда по стране, в которой я была впервые и ничегошеньки там не знала. На всякий случай я постояла там какое-то время, крутя головой во все стороны – а вдруг, всё-таки, я ошибаюсь, и сейчас ко мне подойдут люди и спросят: «Это вы прилетели, старая дура, к нам в гости?» Но никто, как и следовало ожидать, не подошёл, и я уже собралась куда-то приземлиться и подумать о том, когда же я, наконец, поумнею…

И тут вдруг ко мне подошли двое: седой старичок и полная, совсем ещё не старая женщина. Конечно, я сразу узнала в них моего давнего приятеля – крепкого черноволосого Игорька и бывшую тоненькую девочку Маринку… Мы поехали к ним – оказывается, они приготовили мне настоящую встречу: накрыли богатый стол с разными закусками, имелось даже вино! Мы просидели всю ночь, часов до 5 утра, вспоминая нашу весёлую молодость. Это было так приятно, что я почти забыла о своих болячках. Ведь уже много лет я проводила рядом с чужими неприятными людьми и давно так не отогревалась душой около близких мне, да что там – когда-то любимых мною существ, целый пласт жизни был связан с ними, и какой жизни! Мы вспоминали всё новые подробности нашей молодого чистого житья-бытья и отчётливо понимали, что мы тогда были счастливы, даже и не подозревая об этом…

Днём, когда мы выспались, мы собрались поехать на открытие выставки. Мой друг был художником, те, кто в своё время приехал из СССР, держались вместе, помогая друг другу, устраивая какие-то интересные встречи, создавая профессиональные сообщества. Так что Игорь давно уже состоял в таком объединении художников. Он и на жизнь зарабатывал тем, что рисовал портреты на улице, благо что в этой южной стране тепло было круглый год, и туристов всегда было навалом. Незаметно шло время, на эти деньги кормилась вся семья, рос сын – талантливый компьютерщик. Он в этом году заканчивал школу (здесь надо было учиться 12 лет) и собирался идти в армию – это было обязательно для всех молодых людей этой страны, которая была со всех сторон окружена плотным кольцом вражеских стран, многие города постоянно обстреливались, а терроризм здесь был просто заурядным и частым явлением.

Но на выставку я так и не попала, потому что пригласившая меня мадам начала настойчиво звонить и говорить, что пора бы мне уже прибыть к ней. Ехать мне к ней ужасно не хотелось, предчувствия меня никогда не обманывают. Подсознательно я уже знала, что всё это добром не кончится. И когда нечаянно сам собой включился телефон, и мы услышали жуткие истерические рыдания этой особы, мои друзья стали уговаривать меня остаться у них. Но я сочла, что это всё-таки довольно неприлично – проигнорировать пригласившего меня человека, и поехала туда, не думая о том, какие нехорошие вещи могут меня там ожидать. В конце концов, я ведь всегда могла вернуться в гостеприимный дом своих друзей…

Конечно, ничего хорошего из этой поездки не вышло, надо всегда слушать свой внутренний голос, предостерегающий от разного рода неприятностей. Но я человек далеко не трусливый, напугать меня чем бы то ни было после всего, что я в этой жизни испытала, очень трудно, да скорее даже и невозможно. И я бесстрашно села в очень комфортабельную электричку, ехать надо было больше часа, я вышла на нужной станции, где мне пришлось очень долго ждать. Но в итоге ко мне подошёл молодой мужчина и сказал, что отвезёт меня в городок, где жила эта женщина.

Дальнейшие три дня не поддаются описанию. Боюсь, что я сильно шокирую моих читателей, если напишу о своих мытарствах подробно. Уехать сразу я не могла, так как попала на конец недели, а в этой стране в это время жизнь просто замирает, перестаёт работать весь транспорт и всё на свете. Нам этого не понять – у нас всё устроено пусть чем-то хуже в плане качества услуг, но зато они непрерывные…

Нет, голодной я не сидела. В первый же вечер меня накормили шикарным обедом, только я сразу почувствовала что-то не то в атмосфере этого дома. Дочь почти не разговаривала с матерью. Ну, в конце концов, в любой семье не всё бывает гладко…

На следующий день позвонили из дома престарелых и сообщили, что скончался бывший муж женщины и отец её дочери. Тут уж совсем стало не до гостей. Предстояли похороны и поминки, я даже немного помогла каким-то своим небольшим участием – помыла пол, ещё что-то сделала по мелочи. На поминки собрались немногочисленные люди, имеющие какое-то отдалённое отношение к умершему. Недоброжелательная дочь решила обвинить меня в плохом поведении на поминках – якобы я «пила водку стаканАми». Это было полным враньём, но ей хотелось доказать матери, что она поступила очень неправильно, пригласив в дом какую-то неизвестную тёмную личность, оказавшуюся, к тому же, беспробудной алкашкой, а может, ещё и воровкой и Бог знает кем.