Читать книгу: «Морион», страница 4
– Как же вы все достали со своим Илией! – гаркнул архивариус, вырывая карту памяти из рук Айлы и вспрыгивая с места.
Спустя минуту из глубины помещения до Айлы донесся звук удара носком ботинка о стеллаж и вскоре после ворчание заработавшего фотопринтера. Айла надеялся, что этот маленький инцидент сможет приподнять его настроение. Но не помогло.
7.
Из СЛ Айла сразу поехал домой, чтобы захватить Морион к психологу. Узнав, куда они едут, она не стала сопротивляться, только угрюмо кивнула.
– Тебе удалось поспать? – спросил Айла уже в машине.
– Да.
Она действительно выглядела несколько посвежевшей, но грустной и взвинченной. Подобрав ноги на сиденье, Морион отвернулась к окну. Айла попытался заговорить с ней, на что не последовало практически никакой реакции, и он прекратил.
– Морион, это в твоих интересах, – напомнил Айла, когда впереди показалось серое неприметное здание Центра психологической экспертизы. Как и на большинстве вспомогательных зданий СЛ, на нем не было вывески. – Поверь мне, самый лучший для тебя вариант – рассказать все, как было. Тебе же нечего скрывать, правда?
Морион все так же безучастно смотрела в окно.
Он проводил ее в кабинет, убедился, что она не сбежит у самой двери, и вернулся в свою машину, где предпринял несколько безуспешных попыток дозвониться по поводу экспертизы дверного замка. Никто не брал трубку. 20:15. Вероятно, все уже ушли домой. Дело так и не сделано, а они разбежались. Это вызывало раздражение. Айла достал отчет судмедэксперта и погрузился в чтение.
Морион вернулась мрачная, как туча.
– Как вы поговорили?
– Этот псих подозревает меня.
– Это не так.
– А зачем, по-твоему, он все время расспрашивал, были ли у меня проблемы с Хевигом? Решил заняться семейной психотерапией посмертно?
Айла заметил, что у нее дрожат руки. За тот час, что она проговорила с психологом, на ее лице снова проступила усталость, под глазами обозначилась синева. Айла понимал, что, надави на нее сейчас, он не получит ничего, кроме срыва. Поэтому сменил тему:
– Если мы не поторопимся, магазины закроются.
В небольшом торговом центре, уже практически пустом в половине десятого вечера, Айла протянул Морион свой кошелек.
– Сколько я могу потратить?
– Купи все, что нужно. Там достаточно денег. Я подожду тебя здесь, – Айла сел на скамейку.
Морион посмотрела на кошелек с сомнением, но все же взяла.
– Я верну тебе деньги, – настойчиво напомнила она. – Я пока не работаю, но я найду работу и верну. Если… если только не окажусь в тюрьме.
– Будем считать это внешним обстоятельством непреодолимой силы, при котором твои финансовые обязательства аннулируются.
Морион рассеянно кивнула, удаляясь. Раскидистое зеленое растение справа от Айлы источало терпкий, раздражающий запах. Проводив Морион взглядом, Айла достал из кармана телефон и позвонил психологу.
– Ким, привет. Что скажешь о ней?
– Здравствуй, Айла, – голос Кима, как обычно, звучал размеренно. Айла полагал, что эти интонации – спокойные, с постепенно пробирающей до костей доверительностью, – очень помогают психологу в работе. – Непростая девочка. Слова не вытянешь. Есть множество настораживающих моментов.
Айла тяжело вздохнул.
– У нас у всех с ней «настораживающие моменты». Есть признаки, что она могла быть не в себе во время произошедшего? – как и все прочие сотрудники «Серебряной Лисицы», Айла чисто на автомате избегал произносить слово «спирит» в любых разговорах вне рабочей обстановки, даже если, как сейчас, поблизости не было никого, чтобы подслушать.
– Есть одна теория касательно снов…
Айла терпеливо слушал. Это было типично для Кима – начинать откуда-то издалека. Но психолог всегда знал, к чему вел.
– Возможно, сновидения в принципе разрознены – не прослеживается внятный сюжет, отсутствуют четкие образы. И лишь по пробуждению, когда наш мозг приходит в более адекватное состояние, мы начинаем вспоминать увиденное, попутно выстраивая хаотичные элементы сна в связную историю, в итоге имеющую мало отношения к той мешанине, что нам предстала. Чем большему количеству людей сновидец пересказывает свой сон, тем большую осмысленность этот сон приобретает, тем логичнее становятся причинно-следственные связи в нем – потому что при каждом повторении интеллект продолжает шлифовальную работу. Люди, подвергшиеся воздействию спирита, во многом напоминают сновидцев… их мозг атакуют образы, которые они не способны ни понять, ни контролировать. Придя в себя, они либо совсем не помнят привидевшееся, либо же пытаются рационализировать доступные им фрагменты и подвести их под какую-то канву. Им требуется время, чтобы прийти в себя, сформировать версию событий убедительную прежде всего для них самих. В полицейских отчетах состояние человека на выходе из-под воздействия обычно описывается как дезадаптированное, спутанное, напоминающее наркотическое опьянение.
– И? – не понял Айла. – Это не то, что случилось с Морион.
– Вот именно – в ее случае картина совершенно иная. Я прослушал аудиозапись допроса. Она была способна дать предельно сжатую, относительно логичную версию событий спустя всего несколько часов после происшествия. И во время нашей сегодняшней сессии она не отошла от своих первичных показаний ни на шаг.
– Указывает ли отсутствие противоречий в ее показаниях на искренность?
– Вовсе не обязательно. Иногда это лишь признак того, что человек крепко держится за однажды высказанную ложь.
– И все же – какова вероятность, что она говорит правду?
– Вероятность чего угодно есть когда угодно, пусть даже исчезающе малая. Но я бы сказал, что невербальные признаки свидетельствуют об обратном.
– Есть ли способ добиться от нее правдивых показаний?
– Это не наша задача. Я должен был установить, находилась она под воздействием или нет. И я пришел к выводу, что нет. Если ты согласен со мной, Айла, то все, что мы обязаны сделать: перенаправить дело полиции. Они будут устанавливать факт вины, степень вины и прочее.
– Ясно, – Айла подавил очередной (какой по счету?) тяжелый вздох. – А что думаешь по поводу ее игр в молчанку?
– Это защитная стратегия. Едва ли действительно приносящая ей пользу. Впрочем, защитная стратегия – это не то, что нам помогает, а то, что мы думаем, нам помогает. Хотя отчасти такая тактика понятна. Говорить как можно меньше, повторять одно и то же, чтобы не цеплялись к разнице в версиях. Я сочувствую этой девушке. У нее много проблем, с которыми она не в состоянии совладать. Когда она чувствует опасность, она замыкается в себе. И нередки ложные срабатывания.
– Ясно, – повторил Айла. Сгорбившись, он провел по лицу ладонью. – Ее воспитывали супер-фемининная мать и супер-маскулинный отец. Полагаю, они оба оказали на нее сокрушительное воздействие.
– Ты знаешь, что вообще такое «морион»?
– Нет.
– Камень. Непрозрачный, темный. В точности как наша девочка. Ладно, сдавай ее полиции, пусть сами с ней разбираются.
– Я тебя понял.
Нажав на кнопку «отбой», Айла снова набрал номер лаборатории в тщетной, но оптимистичной надежде все-таки прояснить ситуацию по замку. Он слушал длинные гудки около минуты, когда черные грубые ботинки Морион остановились прямо возле его собственных, почти соприкоснувшись с ними носами.
– Что-нибудь купила? – спросил Айла, убирая телефон в карман. Его голос звучал нормально, как всегда. В голове крутился ураган мыслей.
– Зубную щетку.
– А из одежды?
– Только несколько вещей. Там все было таких идиотских жизнерадостных цветов.
Айла полагал, она была единственной девочкой в их классе, кому нравилась их угольно-черная школьная форма. Он встал и медленно пошел за Морион к выходу из здания. Он представил Морион в тюрьме. За умышленное убийство, усугубленное попытками заморочить следствие, ей дадут десять-двенадцать лет. Айла не представлял, в каком состоянии она выйдет оттуда. Она и сейчас-то, прямо скажем, не являла собой образец психологического благополучия.
– Что же ты приобрела? Голубой свитер с ромашками?
– Ни за что в жизни, – фыркнула Морион.
– Красное платье?
– Ты с ума сошел.
– Ночнушку с кружавчиками?
– Я лучше умру.
– Тяжело, тебе, наверное, что-то себе выбрать.
– Женская одежда мало того, что выглядит отвратительно, так еще и ужасно неудобная.
Медленно, как сомнамбула, следуя за Морион, Айла вспоминал ее комнату в доме родителей. Пустые – без единой картины, без обычных для подростков постеров, приколотых булавками – стены с голубыми обоями, скорее холодного оттенка, чем светлые. В период учебы в школе он видел Морион только в двух вариантах – в школьной форме или без нее. А что она носила во время их единичных встреч летом? Ничего такого, на чем остановился бы взгляд, тем более что он воспринимал ее одежду не иначе как помеху. Он попытался вспомнить, видел ли он у нее хоть какую-то очаровательную вещицу. Сумочку из искусственного меха. Разноцветный карандаш. Ластик с милой картинкой. Возможно, ей нравились животные? Он не мог припомнить ничего подобного. Откуда тогда взялась пижама с радужной лошадью? Может, Хевиг подарил, чтобы Морион наконец выглядела как девушка? Или хотя бы перестала таскать его футболки.
Его футболки. Его одежду. В его одежде.
Морион остановилась и обернулась.
– Почему у меня ощущение, что ты взглядом прожигаешь мне затылок?
– Понятия не имею.
Айла взял ее холодную, стиснутую в кулак руку. Шутки закончились. Морион снова замкнулась в себе. Пока они были в торговом центре, погода ухудшилась. Из неуютной темноты им в лица летел колючий снег.
В машине Морион притиснула к себе пакет с покупками, словно пытаясь спрятаться за ним, как за щитом. Айла притворился, что сосредоточил все внимание на дороге. Даже не глядя на Морион, он улавливал исходящие от нее волны напряжения, но не пытался ее успокоить. Он перестраивался в ряды, останавливался на светофорах, разворачивался в привычной, на автопилоте, дороге к дому, а мысли его витали очень далеко. Морион лжет. Ни слова правды. Он хотел бы поверить ей, но слышал фальшь каждой ноты. Как узнать от нее, что в действительности произошло? Попытается он уговорами или силой, ответом ему будут молчание либо увертки. В каждом диалоге с ней он неизменно проигрывал. Но сейчас намеревался победить – используя ее же оружие.
Через двадцать минут дребезжащей тишины Морион не выдержала.
– Видимо, мне больше не следует задерживаться у тебя, – ее голос звучал неуверенно и слабо.
Учитывая, что денег у нее не было, а просить кого-либо о помощи она не станет, Айла не представлял, куда она может податься, поэтому счел ее фразу тестом его реакции.
– Будешь ты рядом со мной или нет, расследование продолжится, – бросил он холодно.
Боковым зрением он увидел, как она вздрогнула. Айла все же обратил на нее взгляд – впервые за время пути, а они уже почти до дома доехали. Склоненное лицо Морион почти полностью закрывали повисшие волосы. Сквозь темные взъерошенные пряди выглядывал розоватый хрящик уха. Айла представил себе их будущие встречи на территории официальных учреждений, без возможности по-настоящему к ней прикоснуться. Приговор положит конец и этим свиданиям, и на этот раз они расстанутся уже навсегда. Он ощутил короткий болезненный спазм в груди. С тех пор, как он встретил Морион, его вообще одолевали странные ощущения, по большей части неприятные.
Они подъехали к дому. Захватив с заднего сиденья плотный конверт, Айла вышел из машины и сморщился от бьющего по глазам снега. С явной неохотой Морион проследовала за ним на крыльцо.
– Я приготовила ужин, – бесцветным тоном известила она в доме. – Он в духовке. Не должен был сильно остыть.
Как только Морион скрылась в кухне, Айла снял с полки в гостиной иллюстрированный справочник о минералах и заскользил взглядом по алфавитному указателю. Страница 145. Вот он, морион, темный, как ночь.
«Морион относится к классу дымчатых кварцев. Обладает черным окрасом, с возможным отливом в фиолетовый и зеленый. При просматривании на свет внутри можно заметить небольшую дымчатую область. Обладает высокой твердостью, одновременно хрупкий. При нагревании до высоких температур становится прозрачным и приобретает золотистый оттенок…»
– Что ты читаешь?
– Ничего, – Айла запихнул книгу обратно на полку.
– Там все готово.
Они прошли в кухню и сели за длинный прямоугольный стол, по разным углам, как будто стремились выдержать максимальную дистанцию.
– Чуть не забыл. Твои таблетки, – Айла толкнул блистер через стол.
– Спасибо, – Морион сунула таблетку в рот и проглотила, не запивая. – Врачи не рекомендуют бросать прием гормональных контрацептивов до окончания курса.
Айла прекрасно понимал, что причина, по которой она продолжает их принимать, отнюдь не забота о здоровье. Он сунул в рот кусочек мяса и прожевал его, не ощутив вкуса. Несмотря на пропущенный обед (Айла о нем даже не вспомнил), есть совсем не хотелось.
– Сколько вы прожили с Хевигом? – осведомился он нейтральным тоном, как будто нет ничего более естественного, чем в целях следствия обсуждать со своей секс-партнершей отношения с ее недавно почившим парнем, которого она, похоже, сама же и пристрелила.
– Около двух лет.
Бедный парень. Она и слезинки по нему не пролила. Что же произошло между ними?
– О детях не задумывались?
– Нет.
– Почему?
– Хевиг считал, что у нас еще есть время. А я… не думаю, что мне это подходит.
– Почему? – повторил Айла.
– Дети требуют огромного количества любви. Не все рождены для столь сильных привязанностей, – Морион опустила взгляд к тарелке. – А ты не думал о детях? Надо же кому-то передать твой редкий зеленый оттенок глаз.
– Когда-нибудь. Пока это намерение не переходило в реальный план.
– Почему?
– Это предполагает наличие матери детей. А я пока не встречал человека, с которым был бы готов на столь перманентные отношения.
– Я тоже. Видишь, как мы с тобой похожи, – сухо заметила Морион и воткнула вилку в кусок мяса.
Айла всмотрелся в бесстрастную маску, покрывающую ее лицо, пытаясь проникнуть сквозь и рассмотреть скрывающееся под ней выражение. Он вспомнил слова Илии о жалости к Морион. Затем об аналогичном чувстве высказался психолог. Сейчас то же ощущал он сам.
– Прекрати ковырять свой ужин и съешь его, пожалуйста, – попросил Айла.
Со времен юности Морион набрала несколько килограммов и уже не походила на голову на палке, но пренебрегать едой ей явно не следовало. Он намеревался дать ей доесть, прежде чем начать задавать неприятные вопросы. Дожидаясь, когда она сделает последний глоток чая, сложил посуду в раковину, вымыл. Затем принес из гостиной конверт и бросил его на стол. Конверт приземлился точнехонько возле чайной чашки, которую минуту назад опустошила Морион. Вздрогнув, Морион резко поднялась из-за стола.
– Я пойду спать, – надтреснутым голосом объявила она.
– Сядь, – приказал Айла.
Морион неохотно подчинилась.
– По итогу сегодняшнего дня есть несколько вещей, которые я хотел бы с тобой обсудить.
– Я устала. Обсудим завтра, – она опять попыталась встать, но поймала его взгляд и осталась на месте.
В этот раз Айла расположился прямо напротив нее. Теперь их разделяла лишь узкая полоса столешницы. И ложь. И недоверие. И страх. Вытащив из кармана джинсов диктофон, Айла поставил его на стол и нажал на кнопку включения.
– Линнуш Айлус, Первый отдел. Третье ноября, 11:25 вечера. 95 год эры Буревестника. Допрос Дарен Морион касательно убийства Арнуша Хевигуса.
Ощущать на себе ее раненый беззащитный взгляд было совершенно невыносимо. Поэтому Айла сосредоточился на деле. Он вытащил первую фотографию. Пять гильз, обращенных капсюлями к объективу.
– Это латунные гильзы, которые я извлек из емкости для хранения гильз, стоящей на полке журнального столика в гостиной. Мне хотелось бы провести короткий тест на внимательность. Чем одна из них отличается от других?
Зрачки Морион метнулись в сторону «другой» гильзы, но она упрямо заявила:
– Они выглядят одинаковыми.
– Правда? Обрати внимание на круглые углубления в центре капсюлей. Они раскрашены фломастерами.
– Четыре гильзы помечены темно-синим фломастером, одна – черным, – через силу признала Морион.
– Есть идеи, что это могло бы значить?
– Никаких.
– Правда, дочь охотника? – ледяным тоном осведомился Айла.
Над диктофоном Морион послала ему панический взгляд. Айла не ответил на него. Она правда рассчитывала, что ей удастся скрыть, чем занимается ее папа? Он знал об этом со школьных времен, так что у него была фора. Но полиция в любом случае докопалась бы до этого факта.
– Давай же. Расскажи, – потребовал он.
– Это маркировка, – выдавила Морион. Она выглядела совершенно потрясенной. – Охотники маркируют гильзы, чтобы отличать, например, дробовые патроны, начиненные дробью разного диаметра, от прочих.
– А в данном случае – дробовые патроны от пулевых.
Морион молчала.
– Мы сравнили гильзы с аналогично промаркированными нестреляными патронами из сейфа. Синим цветом Хевиг маркировал дробовые патроны с диаметром дроби 3.25 мм, которая соответствует диаметру дроби, извлеченной из тушек уток в холодильнике. Судя по свежести мяса, застрелены они были в день происшествия или накануне. Хевиг же был убит пулевым патроном с экспансивной пулей, которые он маркировал черным цветом. Такие патроны используются для охоты на крупную дичь. Например, на кабана. Вторая аналогичная пуля обнаружена в потолке кухни. Итого две гильзы с черной маркировкой. Обе остались в патроннике. Так у меня вопрос: откуда взялась третья? На территории подответственного Хевигу заповедника, где стоит ваш дом, использование любых пулевых патронов строго запрещено. Да и туши кабана в вашем доме не наблюдается.
– Он иногда выезжал на охоту за крупной дичью. Гильза могла остаться с прошлых времен.
– В гостиной, в углу за диваном, на куске материи разложены чистые гильзы – для просушки и последующей зарядки. Маркировка на них смыта.
– О да. Он стирал гильзы в стиральной машине. Это ужасно раздражало, – выдавила улыбку Морион.
– Если эта гильза с прошлых времен, почему она не прошла очистку вместе с остальными?
– Она могла закатиться куда-нибудь. Потом Хевиг нашел ее и положил в ведерко для хранения. Такое же может быть?
– Теоретически. Хотя не представляю, где она могла заваляться в вашем ужасно чистом доме, где пыли нет даже под диваном.
– И все же это возможно, – надавила Морион. – На гильзе найдены мои отпечатки пальцев?
– Нет, только несколько очень смазанных отпечатков, качество которых не позволяет установить их принадлежность.
– Тогда какие вопросы ко мне?
– Убийца Хевига позаботился об отпечатках. В частности, протерев ружье. Так почему бы ему не бросить гильзу в ведерко, обхватив ее салфеткой или подцепив чем-то. Одна проблема – тот, кто это сделал, не заметил отличие в маркировке гильз. Если при дневном свете разница между черным и темно-синим очевидна, то при желтом искусственном освещении, а Хевига убили в ночное время, они выглядят практически одинаково. И еще один момент – если убийца по какой-то причине хотел спрятать гильзу, почему он просто не взял ее с собой, чтобы выбросить по дороге? Зачем прятать гильзу в доме?
– Ты хочешь сказать, это я убила Хевига? – ощерилась Морион.
– У меня пока нет оснований для таких радикальных заявлений.
– Я не знаю, когда Хевиг использовал этот патрон, – отчеканила Морион. – Согласна, это очень странное совпадение, что дополнительная гильза вдруг обнаружилась сразу после выстрелов идентичными патронами, но совпадения случаются, порой самые удивительные. К тому же вам точно известно, что выстрелов в ту ночь было всего два. Разве это само по себе не доказывает, что гильза не имеет отношения к произошедшему?
– Да, это просто один подозрительный момент среди других подозрительных моментов.
– Что еще?
– Наш судмедэксперт полагает, что Хевиг был убит во временной интервал с 22:25 до 22:55.
– Я не спорю с вашим судмедэкспертом. Сама я была не в том состоянии, чтобы смотреть на часы.
– А стоило бы поспорить. Потому что единственная возможность для кого-то проникнуть в дом и уйти, не оставив ни отпечатков подошв, ни, что еще легче обнаружить, следов от шин на ведущей к дому дороге – это успеть до снегопада, который начался в 21:40. Что ты мне скажешь на это?
– Ваш эксперт мог ошибиться. Если убийство произошло раньше, до снегопада, следов шин бы не осталось.
По сути, Морион указала ему на тот же пробел в обвинении, что Айла обсуждал с Илией ранее. Однако Айла не намеревался это признавать.
– Или же он прав. И тогда убийство было совершено во время снегопада. Кем-то, кто уже находился в доме и не выходил за его пределы.
Морион вскочила с места и зашагала по кухне.
– Я не понимаю, куда ты клонишь.
– Странно. Я выразился весьма прозрачно. Твоя история расходится по швам, Морион. Хевиг травмировал щиколотку незадолго до смерти. Как это произошло?
– Я не знаю. Когда я спустилась, он был уже мертв. Я даже не являюсь полноценным свидетелем. Фактически я ничего не видела.
– В полицию ты позвонила далеко не сразу. Чем же ты была так занята, Морион?
– Не помню. Я была в шоке.
– Это так удобно, – Айла пожал плечами. – Ничего не видела. Ничего не помню. В шоке была.
– Если вы не в состоянии найти настоящего убийцу, хотя бы не пытайтесь свалить вину на меня! – закричала Морион.
Айла вздрогнул, вдруг выйдя из профессиональной роли и впервые заметив, в каком она состоянии. Резко развернувшись, Морион выбежала из кухни. Айла отключил диктофон и последовал за ней.
– Я должна уехать, – Морион метнулась в прихожую, где сдернула с крючка свою куртку. – Это было ошибкой, отправиться в твой дом. Не знаю, о чем я думала.
У Айлы язык чесался ответить: «О том же, о чем и я: о сексе». Но он понимал, что это не лучший момент для квазиостроумия.
– Морион, я не делаю ничего, что не сделал бы любой другой следователь. Тебе не удалось бы избежать этих вопросов.
– Возможно, мне было бы легче отчитываться чужому человеку, чем как сейчас – осознавая, что меня пытаешься закопать именно ты, – Морион яростно воткнула ногу в ботинок.
– Мори, это моя работа. Если я нахожу несоответствия между фактами и твоими показаниями, я вынужден реагировать на них. Но я искренне пытаюсь тебе помочь. И мне было бы гораздо легче, если бы при этом мне не приходилось продираться сквозь колючую проволоку, которой ты себя обмотала.
– Старайся больше, – буркнула Морион, рывком застегивая молнию куртки. – Получишь премию. Или тебя даже повысят.
– Я думаю прежде всего о тебе.
– Ты никогда не думал обо мне! – выпалила она и выскочила за дверь.
В лицо Айле полетели снежинки. Морион сбежала по ступенькам, быстро теряясь в темной пурге, но длинные ноги Айлы догнали ее в десять шагов. Несмотря на отчаянные попытки Морион отпихнуть его, он схватил ее за руку.
– Тебе не станет лучше, если в этой ситуации ты останешься совсем одна.
– Одиночество лучше дурной компании!
– Не надейся отделаться от меня абстрактными фразами. Если ты действительно невиновна, просто доверься мне.
Морион яростно рванулась, пытаясь вырваться. Рывок был такой силы, что ей удалось качнуть Айлу и даже немного сдвинуть его с места.
– Ты последний человек, которому я могу довериться! Зачем я только тебя встретила! Опять разжуешь меня и выплюнешь!
– Ага, вот как раз поэтому я и стою на снегу в носках и уговариваю тебя не сбегать в никуда на ночь глядя, – возразил Айла. – Потому что мне плевать. Потому что я о тебе не забочусь.
Морион посмотрела на его ноги.
– Возможно, ты просто боишься, что я скроюсь.
– Для этого у нас есть отработанная система розыска.
– Тебя вообще хоть что-то может пробить? – поразилась Морион.
– А тебе твоей истерики недостаточно? Мори, это очень уединенная местность. Я не представляю, как отсюда выбраться без машины. Если ты уйдешь сейчас, ты заблудишься, завязнешь в снегу и замерзнешь. Тебя съедят волки, Морион.
– Тут нет волков.
– Могу я тоже соврать для разнообразия?
Морион вдруг прыснула. Скорее нервно, чем весело, но это был уже прогресс.
– Пожалуйста, вернемся в дом, – попросил Айла. – У меня ноги мерзнут.
Она позволила увести себя в дом и снять с нее куртку. Затем, прямо в прихожей, Айла прижал Морион к стене и несколько минут яростно целовал.
– Ты дрожишь, – прошептал он.
– Мне холодно.
– В доме тепло.
– Иногда мне кажется, что этот холод идет непосредственно у меня изнутри.
Она выглядела так, как будто больше не выдержит. Измученный, больной взгляд.
– Мори, пошли в ванную. Давай забудем обо всем на сегодня. Просто полежим в горячей воде. Ты согреешься.
Скорее всего, Морион все еще злилась на него, видела в нем врага. Но она согласилась. В ванной, охваченная внезапным приступом стыдливости, она повернулась к нему спиной. Пока она раздевалась, складывая свою одежду на крышке корзины для грязного белья, Айла рассматривал ее торчащие беззащитные позвонки, в эту минуту остро ощущая двойственность своего положения.
Он лег в воду, забросив на край ванны слишком длинные ноги, и Морион легко втиснулась между ними, укладывая себя поверх его тела. Айла обхватил пальцами ее левую грудь и почувствовал, как под мягкой плотью часто-часто бьется сердце.
– Почему ты стал следователем? – спросила Морион. Ее голос звучал нейтрально, разве что с ноткой вежливого интереса, но он ощущал эти истерические удары: туктуктуктуктук.
– Я люблю сопоставлять факты. Выстраивать логические цепочки. Восстанавливать недостающие фрагменты.
– Ты мог заняться наукой, как твои родители. Там всего тобой перечисленного хватает с лихвой.
– В расследовании убийств есть одно все перевешивающее преимущество.
– Какое?
– Это всегда вопрос жизни и смерти.
– И?
– Экстремальная ситуация все делает более значимым. Напоминает о ценности вещей. Заставляет обратить внимание на то, что ранее оставалось незамеченным. Сразу после школы я пошел учиться на юриста. Это необходимо, чтобы стать следователем.
Он не стал говорить ей, что уже через полгода его завербовали в СЛ. Высшее образование он все-таки получил, заочно. Но к тому, с чем ему пришлось столкнуться, работая на «Серебряную Лисицу», ни один университет не готовил.
– Расскажи о своей жизни, – попросил Айла. – Я практически ничего о тебе не знаю.
– Чего там интересного…
– Что ты делала после школы?
– Отучилась на микробиолога.
– Правда?
– Что тебя удивляет?
– Нет, ничего. Если подумать, ты всегда была умная и с легкостью справлялась со школьными предметами, – «Кроме математики», – отметил Айла, но вслух этого не сказал. – Просто я и вообразить не мог, что ты решишь податься в сферу науки.
– Ни дня не работала по специальности.
– А чем ты занималась?
– Подвизалась то тут, то там.
– Тяга к переменам?
– Нет, просто нигде не ощущала себя на месте.
– А в отношениях?
– Да так же. Пожила с одним, пожила с другим.
«Сплошь уклончивые ответы», – отметил Айла. Как будто она поставила между ними стену и встала с другой стороны подпереть ладонями для верности.
– Однажды я приезжал к твоему дому, – признался он. – Твоя мать сказала, что ты переехала в Роану.
Он почувствовал, как Морион замерла.
– Ты искал меня?
– Да. Что ты делала в Роане?
– Пыталась наладить свою жизнь.
– Получилось?
– Нет.
Она вдруг извернулась и поцеловала его с бешеной страстью.
– Мори, учитывая скользкость поверхности, длину моих конечностей и нашу разницу в росте, это не самое лучшее место, – пробормотал Айла, поглаживая судорожно стиснувшие его предплечье пальцы, чтобы расслабить их. – Все-таки в кровати нам будет удобнее. И риск закончить с черепно-мозговой травмой куда меньше.
– Где хочешь.
Его поразило голодное, одурманенное выражение ее глаз.
В три часа ночи, когда Морион уснула в полном изнеможении, Айла встал, налил кружку кофе и вернулся в кровать. Он пил кофе и вслушивался в мысли, крутящиеся и вертящиеся в его голове, гладя темные прохладные волосы Морион, прижавшейся к его бедру.
