Читать книгу: «Когда впереди – вечность. Книга третья. Ставшая своей чужая жизнь», страница 3

– Ладно! Что мы все обо мне да обо мне, – сменила тему Клэр и спросила: – Марджори, а что вы так официально оделись? В той передаче по телевизору в джинсах и ветровке вы, честное слово, выглядели гораздо лучше.

– Гостей принимала, а потом так торопилась к вам, что не стала тратить время на переодевание, – объяснила Маргарита, хотя на самом деле у нее и мысли такой не возникло – она считала, что как раз одета соответственно моменту. – А в обычной жизни я предпочитаю удобную одежду.

– А-а-а! – понятливо покивала девушка. – Ну, пойдемте чай пить, и вы расскажете, о чем со мной пошептаться хотели.

В гостиной, пока девушка занималась чаем, у Маргариты было время осмотреться, и она поняла, что чистеньким и уютным особнячок выглядел только снаружи – положение обязывает. Внутри же он требовал основательного ремонта, на который явно не хватало денег – вот вам, пусть и дальнее, но родство с королевской семьей. Да и слова Клэр о том, сколько денег было потрачено на ее неудачное обучение, говорили о том же. «Неужели и у Бэлси в доме все такое же обветшалое, и от прежнего величия осталось только имя и титул?» – с тоской подумала Маргарита, вспомнив богатое убранство этого великолепного особняка, и ей стало очень грустно.

– О чем вы так тяжело задумались? – увидев ее состояние, спросила Клэр.

– О своих проблемах, которые меня к вам и привели, – ответила она.

– Вот печенье к чаю, угощайтесь! – предложила девушка. – Оно очень вкусное – мама сама пекла.

«То есть, в доме даже прислуги нет, – поняла Маргарита – Нужно было, отправляясь сюда, захватить с собой все оставшиеся пирожные и конфеты, чтобы не являться с пустыми руками, но кто же знал, что эта семья настолько стеснена в средствах?». Печенье оказалось действительно очень вкусным, а чай крепким и душистым. Отдав дань и тому, и другому, она начала:

– Клэр, сегодня, когда у меня в гостях был ваш родственник маркиз Бэлси с сестрой и лорд Кертон с семьей, к нам ворвалась Вики Берлимблоу и…

– Можете не продолжать, – остановила ее Клэр. – Там, где она, всегда скандал, это еще со школы началось.

– Это вы об испорченном платье Джоан Лейкгард? – поинтересовалась Маргарита.

– Знаете, Марджори, на фоне всего остального эта детская шалость даже не заслуживает упоминания, – усмехнулась девушка и начала рассказывать: – Был предпоследний год нашей учебы, когда у нас появилась новая ученица по имени Генриетта, которая настаивала, чтобы мы звали ее только Генри. Вам это ни о чем не говорит? – Маргарита брезгливо скривилась и девушка кивнула: – Вижу, что говорит. До этого она сменила несколько школ, но нигде долго не задерживалась. Ее родители, очень богатые люди, смогли как-то устроить ее к нам. Знаете, когда в подростках бурлят гормоны, они могут толкнуть их на самые непредсказуемые поступки. Если ребенок получил хорошее воспитание и в него заложены твердые моральные устои, это приводит, максимум, к рассматриванию картинок в анатомическом атласе и выискиванию эротических сцен в античной литературе. А вот, если у него дурная кровь и гнилая наследственность, то столь невинным занятием дело не кончится. Короче, очень скоро Вики стала самой близкой подругой Генриетты, они даже жили в одной комнате.

– Простите, Клэр, «дурная кровь и гнилая наследственность» – это вы о Вики? – уточнила Маргарита.

– Да! – прямо ответила девушка и продолжила: – Но не только о ней, потому что через некоторое время к ним присоединились еще несколько девочек. Но и этим дело не кончилось, потому что, как потом оказалось, Генриетта подсадила своих подружек на кокаин, который давно употребляла сама. А привозила его ей под видом сестры какая-то «подруга», – язвительно произнесла она. – Вся эта мерзость открылась, когда они ночью, находясь «под кайфом» взломали дверь в бассейн, чтобы поплавать. Одна девочка утонула, и при вскрытии было обнаружено, что она принимала наркотики. После этого стали проверять всех нас и выявили тех, кто употреблял кокаин. Перепуганные девчонки выдали Генриетту без раздумий, да та и не отпиралась. Шум поднимать не стали, родители Генриетты забрали ее из школы и больше я о ней ничего не слышала.

– Только ее одну? – удивилась Маргарита.

– А вы представляете, какой бы поднялся скандал, если бы несколько девочек были не то, что исключены, а просто ушли из школы? – удивилась Клэр. – Тут бы ее репутация понесла такой урон, что проще было бы закрыть ее. А так, только полностью сменили руководство. Но брошенные Генриеттой семена упали на благодатную почву. Компания, вкусившая запретных плодов, не распалась, и место Генриетты заняла Вики, только вести себя они стали гораздо осторожнее и ни разу больше не попались. А кокаин Вики стал привозить ее брат Энтони, который и сам его употребляет.

– Великое небо! Какой кошмар! – воскликнула потрясенная Маргарита – Я даже предположить не могла, что все настолько ужасно. И, судя по намеку Джорджа, окончив школу, Вики стала вести себя только еще хуже. Но откуда это в них?

– Ну, могли пойти в мать. Или в кого-то из ее родственников, – многозначительно ответила девушка, мельком глянув на нее.

Маргарита уже многое знала из воспоминаний Уолтера, а теперь, заглянув в мысли Клэр, поняла, что в подробности семейной жизни Саймона посвящен отнюдь немалый круг совершенно посторонних лиц.

– Ладно! Меня это не касается! Пусть они с братом делают, что хотят! – заявила она, хотя уже решила исправить эту ситуацию самым кардинальным образом. – Меня больше волнует, не отразилась ли их репутация на бизнесе мистера Берлимблоу – он ведь мой опекун и управляет моим состоянием.

– Репутация?! – воскликнула Клэр. – У них нет репутации! У них минус репутация! Я так понимаю, что бульварную прессу вы не читаете?

– Я даже не знаю, что в Англии к ней относится. У меня еще и компьютера пока нет, потому что я всего несколько дней живу в своем доме.

– Ну, тогда пойдемте ко мне, – предложила Клэр.

Они поднялись на второй этаж, причем, несмотря на бушевавшую в ее душе ярость, Маргарита не могла не заметить, что по сравнению с остальным домом гостиная выглядела еще очень достойно. В своей комнате Клэр села за компьютер, а Маргарита устроилась рядом с ней. Немного поколдовав над клавиатурой, девушка показала на монитор:

– Прошу! Вики и Энтони Берлимблоу во всей красе!

– Да, какое мне до них дело? – с сердцем сказала Маргарита. – Меня интересует бизнес их отца!

– Сейчас найдем, – охотно согласилась Клэр и через пару минут сказала: – Ну, вот последняя статья о Саймоне Берлимблоу. Я не экономист, но, мне кажется, что комплиментов в его адрес там нет.

Маргарита тоже ничего не понимала в банковском деле, но быстро пробежав глазами текст, поняла, что раньше завтрашнего дня ей с Саймоном не стоит встречаться, а то ведь убьет своими руками! Ну, пусть не руками, так мыслью! Лучше сначала немного успокоиться.

– Клэр, посмотрите, как давно это началось – наверное, есть же и другие статьи? Меня интересует, когда появилась самая первая, – попросила Маргарита.

Девушка поискала и удивленно сказала:

– Странно, подобных статей было опубликовано всего две и то только сегодня, а до этого были сплошь дифирамбы.

– Действительно странно, – задумчиво повторила за ней Маргарита и поднялась. – Спасибо вам большое, Клэр. Не буду больше отрывать вас от дел, да и мне теперь, как выяснилось, есть о чем подумать и чем заняться.

Вернувшись домой, Маргарита получила полный отчет от встретившей ее горничной:

– Мисс, мы сообщили мистеру Джонсу, что за ним приедет врач, чтобы отвезти в клинику, где он пройдет полное медицинское обследование, – не без трепета в голосе говорила та. – Он сначала наотрез отказался ехать, говорил, что не может оставить дом без присмотра, но мы ему сказали, что это ваш приказ, и он смирился. Так что, когда пришла машина, он уехал вместе с доктором.

– Хорошо, подавайте обед через полчаса, – приказала проголодавшаяся Маргарита и прошла к себе, чтобы переодеться.

То ли настроение у нее было до того паршивым, что кусок в горло не лез, то ли без Уолтера, как без матери, этот дом стал сиротой, непонятно, но вся еда казалось то безвкусной, то недосоленной, то недожаренной. В общем, чтобы не сорваться на и так перепуганную прислугу, которая осторожно наблюдала за ней из дверей, Маргарита, раздраженно бросив нож с вилкой на стол, ушла в кабинет. Она приказала подать себе побольше кофе, и устроилась там с коньяком и сигаретами, чтобы немного успокоить разбушевавшиеся нервы. Черт с ними, Энтони и Вики, но в банке Берлимблоу происходило что-то непонятное, а он ей почему-то ничего об этом не сказал. То, что он мог запустить лапу в ее деньги, ей и в голову не пришло – не самоубийца же он. Но вот то, что он скрывал от нее реальное положение вещей, ей очень не понравилось и сильно нервировало. Она пыталась что-нибудь почитать, чтобы отвлечься и успокоиться, но мысли все равно возвращались к этой истории. Отложив книгу, она стала думать, стоит ли ей сейчас покупать компьютер и автомобиль, и решила, что нет, потому что в Англии она надолго задерживаться не планировала. Покончив с этой проблемой, она позвонила Берлимбле, чтобы узнать, все ли у него в порядке, и, как оказалось, сделала это совершенно зря, потому что, едва услышав ее голос, тот тут же встревожился:

– Девочка? Что у тебя случилось? Почему ты говоришь таким тоном? – настойчиво спрашивал он.

– Дядя Гриша! У меня все нормально, – успокаивала она его, но тщетно.

– Родная моя! Ты случайно не забыла, кем я работаю? Если таки да, то напомню – я лучший адвокат этого города! Я фальшь чувствую еще на уровне мысли! Говори, что произошло! Не заставляй меня волноваться – у меня же больное сердце!

– Дядя Гриша! У меня, – выделила она, – все хорошо!

– Значит, что-то случилось с кем-то из наших! – уверенно заявил он и удивился: – Но мне никто ничего не сообщал!

– Потому и не сообщили, что вашу семью это не касается. Это проблемы совершенно чужих людей, – твердо заявила она. – Меня они касаются опосредованно, но все равно неприятно, потому что именно мне придется их решать. Лучше расскажите мне, как вы там живете.

– А что мне сделается? – воскликнул Берлимбле. – Работаю! – и смущенно добавил: – Только не сердись, но я иногда ночую в Риточкиной спальне. Ты не возражаешь?

– Конечно, нет! Только почему иногда? Переселяйтесь туда совсем! – охотно и радостно поддержала его она. – Отдыхайте душой, потому что в Москве, как бы мы ни старались, но полностью воспроизвести обстановку в нашем особнячке не получится: там не будет нашего садика, привычной патриархальной тишины на улице, напоенного речной влагой воздуха, да и вид из окна будет другой.

– Ты права, родная, – тихо согласился Берлимбле. – Не сочти меня сумасшедшим, но я иногда с Риточкой по вечерам разговариваю, рассказываю ей о своих делах, и порой мне кажется, что она меня слышит.

– Да и я захожу в портретную, чтобы Тетушка могла посмотреть, какой я стала, и убедилась, что не ошиблась во мне, – соврала она. – Как же я соскучилась по вас, дядя Гриша, и, как я хочу вас увидеть! Вы даже представить себе не можете!

– Я тоже соскучился по тебе, девочка, – проникновенно ответил Берлимбле. – Ты не думай обо мне и занимайся своими делами, а я тебя здесь подожду.

Отключив телефон, Маргарита откинулась на спинку кресла и вздохнула – ей было стыдно, что она оставила дядю Гришу, единственного родного ей сейчас человека, так надолго одного. Из этого состояния ее вывел негромкий стук в дверь – это мог быть только Уолтер. Старик вошел и остановился возле двери, глядя на нее укоризненным взглядом.

– Уолтер, я надеюсь, вы не сбежали из клиники? – спросила она.

– Я выполнил ваш приказ, ваша светлость, – грустно сказал дворецкий. – Могу ли я спросить, чем была вызвана необходимость тратить на меня такие сумасшедшие деньги, если я вполне сносно себя чувствовал?

– Присядьте, Уолтер, – предложила Маргарита и тот замер, подумав, что ослышался. – Присядьте! – настойчиво повторила она, и дворецкий совсем обалдел. – Приказываю сесть! – потеряв терпение, рявкнула она и старик, видимо, решив, что хозяйка сошла с ума и лучше ей не перечить, осторожно присел на краешек стула. – Потратила потому, что у меня есть на вас свои виды, – объяснила она и Уолтер окончательно растерялся. – Не беспокойтесь! Ничем плохим это вам не грозит, – успокоила она его. – Просто я хочу, чтобы вы перешли ко мне на работу в качестве домоправителя. Насовсем! С удвоенным против прежнего жалованием! Я не планирую остаться в Великобритании навсегда, но буду наезжать сюда время от времени. Вы же и прислуга, которую вы наберете сами, потому что вам же за нее и отвечать, будете постоянно жить в этом доме. Вы будете следить за всем, чтобы я могла в любой момент приехать сюда действительно, как к себе домой, а не ждать, пока горничные приведут особняк в порядок. И, самое главное, в этом доме никто и никогда не посмеет поднять на вас руку, а также назвать «старым дураком» и «предателем».

На старика стало больно смотреть: с одной стороны, он всегда восхищался Маргаритой, а тут еще и двойное жалование, но с другой – он всю свою жизнь, как и его предки, проработал у Берлимблоу и вот так бросить своего хозяина не мог.

– Уолтер, я ценю вашу преданность господину баронету. Ценю то, что вы при всем своем хорошем отношении ко мне ни звуком не обмолвились о нешуточных проблемах в его семье. Да-да! – покивала она в ответ на его изумленный взгляд. – Я обо всем узнала, причем от совершенно посторонних людей, – это было только частично правдой, потому что большую часть полезной информации она получила как раз от самого Уолтера, да вот только без его ведома. – И я собираюсь вмешаться в эту ситуацию самым решительным образом, потому что она затрагивает уже лично мои интересы. Но мы сейчас не об этом. Так вот, Уолтер, мне кажется, что новая должность будет больше соответствовать вашему возрасту и опыту.

– Ваша светлость, а если окажется, что я серьезно болен, – осторожно спросил дворецкий.

– Вылечу! – беспечно ответила Маргарита. – Вы же знаете, что я умею это делать. Я не тороплю вас с ответом, обдумайте все хорошенько.

– Я подумаю, ваша светлость, – заверил ее Уолтер. – Во сколько прикажете подавать ужин.

– Как только он будет готов, – ответила Маргарита. – И проследите, пожалуйста, чтобы он был съедобным, потому что обед был из рук вон плохой. Его просто невозможно было есть.

Глаза дворецкого гневно сверкнули, он вскочил со стула, как молоденький, выпрямился, возмущенно вздернув голову, пообещал, как поклялся:

– Я прослежу, ваша светлость! – и чуть не выбежал из кабинета.

Неизвестно, какие репрессии он произвел на кухне, но ужин был выше всяких похвал и Маргарита, встав из-за стола, благодарно ему улыбнулась:

– Спасибо, Уолтер! Теперь вы сами понимаете, что я не смогу без вас обойтись, – и старик расцвел от счастья. – Разбудите меня завтра в шесть часов, а завтрак подайте к семи – меня ждет много дел.

Глава 2. Чужих проблем не бывает

Маргарита решила не откладывать разборку с Берлимблоу и провести ее до визита к Бэлси. Поднявшись к себе, она позвонила банкиру:

– Саймон! Не уезжайте завтра в банк, не дождавшись меня – нам надо поговорить.

– Да, нам действительно нужно поговорить, – ответил он довольно напряженным голосом.

«А-а-а! Знает кошка, чье мясо съела!», – злорадно подумала Маргарита, но следующие слова Саймона очень удивили уже ее, потому что он сказал:

– Но будет гораздо лучше, если я сейчас сам к вам приеду. Не возражаете?

– Я теперь для вашего дома персона нон-грата? – нехорошим тоном поинтересовалась она.

– Нет, конечно, только здесь нам не дадут спокойно поговорить, а тема очень серьезная, – объяснил он.

– Вы меня заинтриговали, – сказала, насторожившись, Маргарита. – Полагаю, речь пойдет о вашем бизнесе?

– К сожалению, да, но все подробности при встрече.

– Жду вас с большим нетерпением, – сказала она.

Чтобы не мучить себя бесполезными мыслями из-за полного отсутствия новой информации и чем-то себя занять, Маргарита принялась обдумывать свой внешний вид и одежду на следующий день – все-таки герцогу Бэлси собралась нанести визит, а не в соседний магазин за хлебом сбегать, и, приготовив все необходимое, спустилась вниз. Уолтер, как всегда, был на посту – раз она не легла спать, то и ему не положено.

– Мистер Джонс, – сказала она дворецкому, решив, что в присутствии посторонних теперь будет всегда так нему обращаться. – Я жду господина баронета. Как только он приедет, проводите его в кабинет.

– Ваша светлость, я в чем-то провинился? – растерялся старик. – За что вы со мной так официально?

– Нет, просто, обращаясь к вам так, я хочу повысить ваш авторитет в глазах прислуги, – объяснила она.

– Ваша светлость, да разве же он зависит от того, как к человеку обращаются? – позволил себе улыбнуться Уолтер. – Он зависит от того, как с человеком обращаются. А вы относитесь ко мне так заботливо, что я одним этим вызываю уважение прислуги.

– Какой же вы мудрый человек, Уолтер, – с огромным уважением сказала ему она.

– Я просто старый, ваша светлость, – с грустной улыбкой объяснил он и вернулся к прозе жизни. – Прикажете что-нибудь подать туда?

– Нет, напитки там есть, – покачала головой она. – Распорядитесь, чтобы туда принесли большой кофейник с кофе, а, если что-то еще потребуется, я вас позову.

Ждать ей долго не пришлось, она даже первую чашку не успела допить. Саймон вошел к ней без доклада, а это могло значить только одно: старый дворецкий, знавший баронета всю жизнь, с первого взгляда понял, какие серьезные проблемы привели сюда Берлимблоу, вот и не стал его задерживать. Да и Маргарита, едва взглянув на каменное лицо Саймона, увидела, что слово «неприятности» в данном случае даже малейшим образом не отражает истинное положение дел. Жестом пригласив его присесть в кресло, она спросила:

– Саймон, вам не кажется, что Вики остро нуждается в самой неотложной психиатрической помощи? Иначе говоря, по ней сумасшедший дом плачет!

– Марджори! Я приношу вам свои самые глубокие и искренние извинения за ее безобразное поведение в вашем доме, – виноватым голосом произнес он.

– Нет, Саймон! – жестко сказала Маргарита. – Ей придется извиниться самой! Причем, не только передо мной, но и перед Уолтером, которого она, чтобы прорваться в гостиную, отшвырнула в сторону так, что он упал и разбил себе голову в кровь. А еще она назвала его «старым дураком» и «предателем». Я не знаю, что вы позволяете этой наркоманке делать в своем доме, может быть, она там, вообще, горничных по щекам хлещет, хотя, насколько мне известно, у Берлимблоу даже в далеком прошлом это принято не было, но в своем доме правила устанавливаю я. И пусть эта распутная дрянь молит бога, что у меня были гости, а то я пришибла бы ее на месте! – и язвительно поинтересовалась: – И какая же муха ее укусила, что она, как с цепи, сорвалась? Или у нее кончились деньги на кокаин?

– Как я понял из весьма эмоционального рассказа Мирры, после того, как вы уехали, Вики решила найти Кертона и узнала как-то, что он вылетел в Неаполь, – стараясь выглядеть спокойным, говорил он. – Тогда она, собираясь отправиться вслед за ним, позвонила жене Марко и попросила выяснить, где он остановился. Джина узнала, но прежде, чем звонить ей, отправилась на него посмотреть – у них же с Марко две еще незамужние дочери, а тут холостой английский лорд появился. И она увидела его с очень красивой блондинкой, которая жила в этом же отеле. Ей было нетрудно выяснить ваше имя, потом она понаблюдала за тем, как вы с Кертоном вместе входите и выходите из отеля, а уж после того, как вы к Марко в банк вдвоем приходили, она окончательно решила, что у вас роман. Вики она ничего говорить не стала и рассказала все Мирре, а та сочла за благо промолчать, чтобы не волновать дочь. Не дождавшись новостей от Джины, Вики позвонила ей сама, и та ей все повторила. Вики устроила дикий скандал матери, за то, что та ей ничего не сообщила, а потом бросилась к вам. Счастье великое, что все это произошло уже после того, как вы встретились с Бэлси и Бенсоном, а то Вики могла бы и в кабинет ко мне ворваться – она совершенно неуправляемая.

– Поня-я-ятно! – зловеще протянула Маргарита. – Видимо, я действительно слишком долго отсутствовала и все успели напрочь забыть мой характер. Ну, так мне и напомнить нетрудно!

Она достала телефон, набрала номер Берлимблотти и, поставив сотовый на громкую связь, положила его на стол. Из-за разницы во времени Марко ответил ей уже заспанным голосом.

– Сеньор Берлимблотти! У меня возник к вам один вопрос срочного характера: с каких пор моя скромная персона и мои поступки являются предметом обсуждения за вечерним чаем в вашей семье? – гневно спросила она.

Судя по тому, как Марко тут же испуганно воскликнул:

– Маргарита! В чем дело? Я ничего не понимаю! – ее слова, а, главное, тон взбодрили его так, что сон мигом выветрился из его головы.

– То, что вы сказали жене о приезде некоей синьорины Королева, понятно – вы же думали, что я остановлюсь у вас, но остальное? Зачем вы сказали ей, что я приходила к вам с Кертоном? Или вы делитесь с женой секретами всех своих клиентов в подробностях? Может быть, вы и обо мне рассказали ей много лишнего? Какого черта Джина не только следила за мной, но еще и, нафантазировав, черте что, поделилась своими гнусными измышлениями с Миррой и Вики?

– Маргарита! – пролепетал ошеломленный Марко. – Пресвятой Девой Марией клянусь, что я ей не говорил ничего такого! Просто сказал, что из Англии, чтобы посмотреть Неаполь, приедет девушка, опекуном которой является Саймон, и на несколько дней остановится у нас. И это все! Я даже имя ваше не называл! Я представления не имею, что Джина могла натворить и наговорить Вики! Да, они дружат и часто болтают по скайпу…

– Больше не будут! – твердо заверила его Маргарита. – Чтобы у вашей жены язык отсох! – совершенно сознательно пожелала она. – И можете не благодарить! Я и сама знаю, что немая жена – затаенная мечта каждого мужа! У меня все!

Маргарита отключила телефон и закурила, а Берлимблоу осторожно спросил:

– Может быть, не стоило так уж лютовать?

– Лютовать?! – взвилась она. – Да я еще и не начинала! Одна идиотка без всяких к тому оснований распускает сплетни, а другая, поверив им, бросается ко мне выяснять отношения! Мы с Кертоном друзья и не более того! Скажу больше, я собираюсь устроить личную жизнь его и Джоан! А, поскольку Вики явно невменяемая, она наверняка успела поделиться своим «горем», – издевательским тоном выговорила она, – со всеми подряд и этим может нарушить мои планы.

– Не думаю – у нее на это просто не было времени. Вернувшись от вас, она заперлась у себя в комнате, громила там все подряд, билась в истерике, а Мирра вторила ей под дверью в коридоре. Потом Вики напилась и в голос проклинала вас и Кертона, и Энтони забрал ее в свою квартиру, где решил устроить вечеринку, чтобы она немного отвлеклась. А, поскольку без наркотиков там не обходится, то она окончательно отключилась уже через пять минут, – устало объяснил Берлимблоу.

– А Мирра, получив свободу действий, бросилась скандалить к вам. Поэтому вы и сказали, что нам не дадут спокойно поговорить, – сделала вывод Маргарита, на что Берлимблоу только вздохнул. – Саймон, я искренне сочувствую вашему горю, но скажите, на что вы надеялись? Что ваши проблемы пройдут сами собой? Так, это не насморк! На то, что я ничего не узнаю? Это просто глупо! Да, у меня не было времени и возможности внимательно присмотреться к этим ублюдкам, потому что в мае, как и сейчас, мне было не до них. Но почему я должна узнавать все от посторонних людей? Какого черта вы вовремя не обратились ко мне за помощью? Советского Союза уже не было, проблем с выездом за границу – никаких! Да я была бы у вас уже на следующий день и урегулировала ситуацию!

– О чем вы, Марджори? – сделал вид, что удивился, Берлимблоу.

– Не притворяйтесь! – поморщилась она. – Вы все прекрасно поняли! Это уже не ваша тайна, а секрет Полишинеля, который знает весь Лондон.

– О, боже! – хватаясь за голову, простонал он. – Еще и это! Нет, все это вместе и сразу я уже не переживу!

– Переживете! – успокоила его Маргарита. – Перечитайте Дюма! Помните, что говорил банкир Данглар? «Я принадлежу своему капиталу». От себя добавлю, что и капиталам своих клиентов, которые банкир обязан защищать, как и свой собственный, если он настоящий банкир. В свое время вы сделали большую глупость и поплатились за нее, как честью своего имени, так и здоровьем близких.

– Вы и это знаете? – горько усмехнулся Саймон.

– Как и все остальное, – подтвердила Маргарита. – Но кто сказал, что вы должны страдать до конца своих дней? Мне кажется, что годами позора и страданий вы сполна искупили свою вину, а, точнее, глупость. Теперь, когда вы знаете, что столь тщательно оберегаемой вами тайны больше не существует, пора положить этому конец. Только не могу понять, зачем вам надо было, чтобы я сблизилась с Энтони и Вики?

– Я надеялся, что вы сможете как-то на них повлиять, – вздохнул Берлимблоу.

– На них невозможно повлиять даже мне, потому что многолетнее употребление наркотиков разрушает психику безвозвратно. Они уже невменяемые и никогда не станут снова нормальными людьми. Хватит, Саймон! – гневно воскликнула она, с такой силой ткнув окурком в пепельницу, что та слетала на пол. – Терять вам нечего, так перестаньте вести себя по отношению ко всем этим сволочам, как тряпка! Наведите, наконец, порядок в своем дома, а я вам в этом помогу!

Поднявшись, она вернула пепельницу на место и даже выпавший окурок подобрала, а потом снова села, долила себе кофе, закурила и, немного успокоившись, спросила:

– Что происходит у вас в банке? Как вы понимаете, меня интересуют мои деньги.

– В целости и сохранности, как и деньги остальных клиентов, так что можете не волноваться, мой банк устойчив, как всегда, – заверил ее Саймон.

– Тогда какого черта вас вдруг начали крыть в Интернете последними словами? – удивилась она.

– И в газетах тоже, – добавил он. – Эти заказные статьи – просто средство давления на меня. Марджори, вы не специалист и не могли уловить нюансы: критикуют в них именно меня и мой старомодный стиль управления бизнесом, но вы не найдете там ни одного плохого слова о самом банке, ни малейших сомнений в его надежности. Им ведь нужно, чтобы у моего банка оставалась кристальная репутация.

– Кому «им»? – требовательно спросила Маргарита. – Кому нужны эти статьи? Кому вдруг потребовалось давить на вас?

Берлиблоу достал из своего портфеля папку и протянул ей:

– Посмотрите и вы все поймете.

– Давайте не будем тратить время на политес, – предложила она. – Что где находится, вы знаете, так что наливайте себе сами – я чувствую, что без хорошей порции коньяка нам себе нервы не успокоить, а, значит, и не разобраться во всей этой истории. Если вам вдруг что-то потребуется, то вызывайте Уолтера без малейшего стеснения.

Маргарита начала просматривать документы и с притворным восхищением воскликнула:

– Саймон! Вы начали пользоваться большой популярностью в определенных кругах! Сначала была неаполитанская каморра! Теперь колумбийская наркомафия!

Но, чем дальше она читала, тем больше портилось у нее настроение и более крепкие выражения вырывались. Наконец, закончив, она со злости шарахнула папкой по столу, вскочила с кресла и, подойдя к окну, прижалась лбом к холодному стеклу. «Великое небо! – думала она. – Куда ни ткнись – получишь привет из прошлого!». Притихший в кресле Саймон ждал, пока она перебесится, и, когда она, наконец, вернулась на место, вопрошающе посмотрел на нее. Но она просто отмахнулась, налила себе хорошую порцию коньяка, махом выпила ее, закурила и только после этого потребовала:

– А теперь давайте все в самых мельчайших подробностях!

– Хорошо, в среду в мой кабинет в банке пришел Энтони и сказал, что один его знакомый хочет стать нашим клиентом и уже ждет в приемной встречи со мной. Сказать, что я удивился, значит промолчать – знакомые Энтони по определению не могут быть настолько богаты, чтобы открыть счет в моем банке. Естественно, я отказал ему. Но он очень меня просил, даже умолял, чуть не плакал, и я согласился поговорить с этим нежданным визитером единственно, чтобы отвязаться от Энтони. Едва тот вошел, я сразу понял, что дело неладно – я потомственный банкир и могу с первого взгляда отличить порядочного человека от проходимца. Это был латинос, одетый очень дорого, но настолько пестро и безвкусно, что просто в глазах рябило, – презрительно произнес Берлимблоу. – Золотые кольца невероятных размеров на пальцах и все остальное. А его язык?! Впечатление было такое, что у него горячая каша во рту! Я его едва понимал.

– Так, испортив английский язык, американцы решили, что создали свой собственный, – заметила она. – А уж, когда на нем начинают говорить иностранцы!..

– Моим первым желанием было выгнать его вон. Служба охраны в моем банке всегда была на высоте, так что стоило мне нажать на кнопку и его бы вынесли из здания на пинках. Но… – Он замолчал, поднялся и, расхаживая по комнате, подбирал слова, а потом сказал: – Знаете, есть люди, которые излучают смертельную опасность. Этот тип был именно таким. Для него убить человека проще, чем плюнуть. Нет, он был вежлив, представился, дал мне свою визитную карточку: Диего Карлос Санчес – имя, конечно, вымышленное. Он сразу перешел к сути дела и сказал, что, являясь посредником, ведет переговоры в пользу своего доверителя, имя которого он считает преждевременным называть. Этот доверитель хочет открыть у меня счет… Марджори! – Саймон повернулся к ней. – Он назвал астрономическую сумму! Причем уточнил, что деньги будут внесены наличными! Да! У меня нет просто богатых клиентов! Все мои клиенты очень богатые люди, но я знаю историю каждого состояния! Я знаю, откуда оно взялось, и никогда в жизни не имел дел с грязными деньгами. А вот у этого доверителя, судя по такому посреднику, они могут быть только такими.

– Вы ему, естественно, отказали? – спросила Маргарита.

– Не напрямую. Я сказал, что буду счастлив иметь среди своих клиентов такого состоятельного господина, но только в том случае, если его состояние приобретено легальным путем, для чего мне потребуется документальное подтверждение. Мой ответ его, конечно же, не устроил, но он и виду не подал, а очень настойчиво попросил меня хорошенько подумать над предложением, добавив, что окончательный ответ он будет ждать от меня в понедельник, для чего мне нужно будет просто позвонить по указанному на визитке номеру телефона. Уходя же, он поинтересовался здоровьем Деборы и так на меня посмотрел, что мороз пошел по коже.