Читать книгу: «Дневник Элизабет Грегори», страница 2
Подумать только, пегасы! Ну ладно космические корабли, другие планеты – это еще туда-сюда, но пеги…
Это уже явно перебор.
– Это не глюки? – с сарказмом в голосе поинтересовалась я.
– Не-а, можем проверить.
Мы осторожно идем к крылатым лошадям. Огромный белые крылья, которые сейчас сложены, длинная блестящая грива.
Моему удивлению нет придела.
– Не бойся, – сказал Вадим.
Он протянул руку и коснулся пальцами шеи пега. Тот доверчиво посмотрел на моего одноклассника, а потом с интересом уставился на мою сумку. Любопытная морда потянулась к рюкзачку и целеустремленно стала расстегивать молнию.
– Что у тебя там? – спросил Вадим, обнимая пега за шею.
– Ранетки, я вспомнила как позавчера на даче сунула в сумку два яблочка и потом благополучно забыла о них.
Я достала из рюкзачка ранетку (она даже не испортилась!) и протянула на вытянутой руке. Пег осторожно обнюхал ладонь и взял яблоко.
Я погладила морду пегаса, и мне стало так весело и хорошо! Я засмеялась и прижалась щекой к теплой шее крылатого коня.
3 часа ночи. Элизабет Грегори
Эля сидела на кровати и тупо смотрела в тетрадь по алгебре. После долгого, примерно минут в двадцать, бессмысленного созерцания конспекта, Эля захлопнула тетрадь, прислонилась к стене и обхватив колени руками стала смотреть на фотокарточку, которая висела, напротив.
Мысли беспорядочно прыгали в голове и чтоб хоть как-то их успокоить, Эля взяла блокнот.
Это был не дневник, в нем не было какого-то четкого порядка, скорее просто хаотично записанные мысли.
Вот, например, запись от 5 апреля.
«Историца странная. Влепила тройку ни за что. Но, впрочем, как всегда. Будто она когда-то была нормальной.»
1 мая.
«Сегодня меня опять выбесил этот дурак из Д класса. Наорала на него. До Снегирева не дошло. До него никогда не доходит.»
12 мая.
«Коротко о моем состоянии, когда я иду в школу: все бесят, всё бесит, учителя странные, одноклассники – дураки, жизнь – жесть.»
А вот и совсем новая запись, оставленная буквально вчера:
«20 мая. Хороший «подарочек» нам преподнесла Алла Витальевна на окончание года. Этот дурак Березин! Ооо! Ну почему именно он? Почему именно его я должна видеть каждый день? Может уже хватит играть, Лиз? Ах, ах, мое имя Эля. Ты забыла? Фу, дурацкое имя. Что тебе не нравится? Все! Если ты уже выбрала эту роль, то играй до конца! Ва, какие мы грозные. А пересмотреть позиции не пробовала?»
И вот сегодня, только сегодня здесь появилась запись не в классическом Элевском стиле из разряда «всё бесит, все бесят», а другая, настоящая.
«Никогда бы не подумала, что могу так сильно ошибиться в человеке, а в этот раз действительно ошиблась. При том сильно, но молюсь, что не бесповоротно. Куда я смотрела все эти годы? Где искала этих непонятных, невнятных друзей? Цеплялась за любого левого одноклассника, с которым или которой у меня не было ничего общего. А все это время, все четыре года, начиная с пятого, рядом со мной был Вадим. Я ведь давно знала, давно замечала, что он смотрит на меня, порой хочет подойти, заговорить. Почему я не делала этого первая? Была одного мнения с «толпой»? Думала и считала, что он самый никчемный человек в классе, что он ни на что не способен, «низший» слой общества? Да…, пожалуй, да…
Я никогда не пыталась приглядеться, заглянуть в его душу. Смотрела только поверхностно и видела лишь тощего парня, который прячется за учебниками от всего мира, ничего ему в этой жизни толком не интересно. Серая мышь! Всё! Никогда я не заглядывала в его глаза. Господи, Грегори, ты что, влюбилась?
Знаю его пять лет, а такое чувство, что один день! Хотя, наверное, так и есть…
За один день я выяснила, что с ним общаться интереснее, чем с доброй половиной класса.»
Эля отложила блокнот и откинулась на подушку.
День третий. Утро Эля (Лиз Грегори)
Эля проснулась с намереньем поменять что-то в своей жизни. Признаться, просто надоела уже эта игра. Она схватила рюкзак и стала быстро собирать книги.
Наконец Грегори поняла, что идет в сторону школы. Пара минут куда-то выпали из жизни. Девушка шагала в гимназию, на ходу прокручивая разговор с Вадимом.
Бросив рюкзак рядом с Вадимом (чему Березин не мало удивился), не дослушав, что он говорит, Эля вышла в коридор.
К девушке подскочила Марина, с которой они вроде как дружили.
– Подруга, рассказывай, это не спроста…. Ты села с Березиным!
– Ну и что? – Возмутилась Эля. – С кем хочу с тем и сижу.
Но Марину похоже интересовало совсем другое.
– Ойиии, ваау, ты новую заколку купила? А тебе идет. Почему ты раньше не носила эти побрякушки? – тонкие пальцы потянулись к цветку, который был вплетен в косу Грегорьевой. – Вааау, живой цветок! Кто подарил? Мне тоже такой надо. И ведь не вянет! Говори, где взяла?
– Березин подарил, – легкомысленно ответила Эля с улыбкой вспоминая, как вчера на той планете Вадим преподнес ей «никогда-не-вянущий-цветок».
– Вадим? – Переспросила королева. – Серьезно?
– Ну да, по-моему, мы знаем лишь одного Березина?
Первый урок прошел вполне себе сносно. Сидящие за задней партой парень с девчонкой довольно часто перекидывались фразами, один раз оттуда даже послышался смех Эли. У класса возникало много вопросов. Эля, фактически самая заносчивая и занимавшая второе в классе место по значимости после Марины резко начинает общаться с человеком, который как любили говорить о нем одноклассники находится «на дне пищевой цепочки».
На перемене, когда вернувшаяся из столового Эля села на свое новое место и собиралась обсудить, где они встретятся после школы, Березин зло посмотрел на девушку и произнес:
– Мне всегда надо ожидать от тебя какой-то подлости, Грегорьева?
После этого он рывком поднялся и исчез в дверях класса. Больше в этот день Вадим в школе не появился.
Эля опешила, но все ей стало понятно после того как она услышала разговор Марины и дружной половина класса.
– Вы представляете, а Березин у нас оказывается романтик! Грегорьевой цветок подарил! А она? Не лучше! Теперь таскает его в волосах!
Эля сжала кулаки и медленно сделала вдох-выдох, чтобы не броситься на королеву. Щеки заалели, как ей было сейчас стыдно. Марина своё потом получит. Может не сомневаться. Вдох- выдох, вдох-выдох… Фух… А она когда-то была такая же! Смеялась вместе со всеми над Вадимом. Сможет ли он простить ее? Сможет ли она простить себя?
***
Прижав к стене Марка Скицына, который знал все обо всех, Эля выпытала у него адрес Березина.
Купив для верности успеха пирожных, девушка, накинув на плечи джинсовку, минут пятнадцать шла до дома, где жил Вадим, разговаривая со своим вторым я.
«Ну и каков твой план? Прийти к Березину и сказать: «О, Вадим, прости меня за все!» Да? Очень гениально!»
«Что за бред? О, да, конечно! Можешь не сомневаться.» – Съязвила Эля.
«Ну я серьезно.» – Сказало второе «Я».
«Я тоже. Знаешь, прийти и извинится не такая уж и плохая идея.»
«Браво, солнышко! Что дальше?»
«У меня есть пирожные. Ты забыла? Безотказный вариант! Тем более, он же не выгонит бедную девушку под дождь?»
«Ты где-то видишь дождь?» – парировал голос.
«Тучки страшные…» невинно пожала плечами Эля.
«Пф! Скорее уж снег пойдет в июне, чем погоду нормально предскажут.»
«Ой, да замолчи ты уже! Не путай мои мысли! Они и так запутанные. И в кого ты такая вредная?» Отмахнулась Эля.
«Может в тебя?» Поинтересовалось второе «Я».
«Не ври! Я вообще сущий ангел!»
«Да неужели?»
Глубоко вдохнув, Эля нажала на кнопку звонка. Дверь ворчливо скрипнув отворилась.
– Чего тебе надо, – хмуро спросил Вадим, остановившись на пороге. – Если ты хочешь посмеяться надо мной, то извини, в другой раз! – И захлопнул дверь перед носом у Эли.
Грегори ударила рукой по дереву.
– Эй, Березин, ты обнаглел?
Дверь вновь распахнулась.
– Стоп, откуда ты знаешь мой адрес? – Спросил парень.
– Марк разболтал, – пожала плечами Эля.
– Прибью его, – проскрежетал Вадим, но Грегори все равно услышала.
– Может впустишь меня? Я что должна стоять в подъезде?
– Ладно, заходи, – буркнул Вадим.
Эля перешагнула через порог, попутно вручив однокласснику коробку с пирожными. Опешивший Вадим проводил девушку в комнату, а сам пошел за чаем.
Грегори медленно осмотрелась, а потом подошла к столу и стала рассматривать чертежи, которые лежали под стеклом. Эля внимательно посмотрела на схему и пришла к выводу, что это СКМ-ка и отдельный детали для нее. Но это был не классический корабль, который девушка видела вчера в ангаре, а какой-то более усовершенствованный что ли.
– И все-таки, зачем ты пришла, Грегорьева? Завтра всем расскажешь, что я рисую детские рисунки? Космические кораблики?
– Чего ты на меня наезжаешь? – Возмутилась Эля.
– Да потому что так было всегда! Всегда я был всеобщим посмешищем! Помнишь, тогда в пятом классе, я подбросил тебе валентинку? Через двадцать минут об этом знала вся школа! А в седьмом, когда я подарил тебе браслет на восьмое марта? На первой же перемене он оказался в мусорном ведре! И теперь, в десятом классе, в конце десятого класса, прошу заметить, это дурацкое задание! Узнайте друг друга получше, мои хорошие! И понимаешь, только мне показалось, что ты можешь быть нормальной, как нате! Этот цветок! А Березин у нас романтик! Ах, ах!
Эля отвернулась.
– Я пришла… извинится… за все… – выдавила она.
– Что? Серьезно? Тебя подменили? – Воскликнул Вадим. – Кто ты и что ты сделала с Элей Грегорьевой.
– Почему? Нет!
– Ну знаешь, – Вадим продолжал заваривать чай, – Элизабет Грегори никогда бы не стала просить прощение у такого человека как я.
Березин быстро остывал. Ему вообще не свойственно долго злится. Выплеснул все эмоции, все обиды за несколько лет и замолк.
– А вариант, что я просто пришла извинится не рассматривается? – Скептически спросила Эля.
– Ну знаешь, после всего, что было за те пять лет, поверить, что ты так резко изменилась крайне сложно. Так что я все равно везде подозреваю подвох.
– Ну я поняла свою ошибку. Я поступила неправильно, рассказав Марине о цветке, я не виновата, что у нее язык без костей и она всем рассказала. Но все же я хочу извинится. Простишь меня? – Этот монолог Эля выпалила на одном дыхании.
И только сейчас до нее дошло.
– Стоп, Элизабет Грегори? Откуда…
– Ну попал ко мне однажды журнал. Смотрю, а Эли Грегорьевой там нет. Есть лишь Элизабет Грегори.
– Там долгая история…
– Ну и нам торопится некуда.
– Ладно. С этим именем связанно много не самых приятных воспоминаний. Учителям было лень произносить длинное имя (на нем настоял дедушка) и оно каким-то волшебным образом превратилось не в Лиз, не в Лизу, а в Элю! Да и Лиз меня сейчас никто не зовет. Только что папа и мама иногда. Ну ладно, я не спорила. А Грегори… мама сменила фамилию папы на Грегорьеву, что бы звучало по-русски. Моей официальной фамилией осталось прежняя, но опять же в гимназии я стала Грегорьевой.
– М-да, – Вадим задумчиво взъерошил волосы. – Но все же, тебя сто процентов подменили.
На минуту повисло неловкое молчание. Вадим созерцал пирожные и видимо не мог решить какое из них ему разрезать первым, а Эля переводила взгляд с чертежей на вид за окном. Дождь сильно стучал по крыше. Похоже метеорологам все же удалось предсказать погоду.
– Что будем делать? – спросила Эля.
– Ну, – Вадим наконец оставил в покое чай и взяв чашку заскочил на подоконник, – думаю, что сейчас бессмысленно куда-то идти. Под таким дождем двадцать минут топать до остановки не самая лучшая затея.
Эля молча кивнула и тоже села на подоконник, прислонившись спиной к стеклу.
Следующие два часа парень с девушкой сидели на подоконнике в комнате первого и разговаривали обо всем, поедая пирожные.
После, когда дождь все же кончился они выбрались на улицу и доехали уже до настоящего «Старого парка», не сворачивая на дорожки других миров.
Там они довольно долго бродили под деревьями со свежими, только что распустившимися листьями. Качались на деревянных качелях, которые свисали с сосен, держась на толстых плетеных канатах.
Домой одноклассники, напарники по школьному заданию, люди, у которых, казалось, не может быть ничего общего, а теперь трепетно лелеявшие зародившуюся дружбу, вернулись уже ближе часам к восьми.
Вадим проводил Элю до дома и там они договорись, что завтра после школы отправятся на «Гелиос-989». Если раньше Эля и представить не могла, что согласится гулять и общаться с Березиным, то теперь относилась к этому вполне нормально и даже ждала следующего путешествия.
***
«Сегодня я много узнала о Березине. Отец у него постоянно работает и мало общается с сыном. Под формулировкой: «Ну, а с мамой у меня очень натянутые отношения» – скрывалось то, что мать у него уже пять лет живет в Германии. И все их общение заканчивается на том, что примерно четыре раза в год они обмениваются письмами.
В общем, я поняла, что он в классе ничего не значит, из-за того, что он очень сильно отличается от всех остальных – не залипает в играх, его интересы не совпадают с интересами большинства, другие взгляды на жизнь, на какие-то нормы поведения.
