Читать книгу: «Сказки», страница 5

Февраль

Что за странный шум со всех сторон? -

Или это просто перезвон

От свободы спятившей капели?

Или мы с тобою не сумели

Позабыть давно забытый сон? -

Вот и оглушает душу он.

Всё же, как неправеден февраль -

С плеч земли спускает дерзко шаль,

Опоить пытаясь недотрогу.

В слякоти так спутались дороги,

Что вместилась вся меж нами даль

В улицы размытую эмаль.

Ну, дались нам, право, эти сны -

Разве мы с тобою не вольны

Не жалеть о снеге прошлогоднем?

Но зачем-то встретились сегодня -

Может, не случайно нам даны

Пять минут украдкой от весны.

На краю небес

Посреди земли,

В стороне родной,

Где дремучий лес

Подступил стеной,

В золотой дали,

Где покой царит,

На краю небес

Есть монаший скит.

Ульев там ряды

Да таёжный дух,

И бесплотный спор

Не тревожит слух.

Там живой воды

Принесёт река,

Просветлён там взор

И печаль легка.

Там сквозь тьму веков,

Сквозь огонь лампад

Со святых икон

Неотступный взгляд.

И мне слышен зов

Пролетевших стай

В самый чистый сон,

В самый светлый рай.

Я иду туда

Через сотни вёрст,

Находя свой путь

По сиянью звёзд,

По разлому льда,

Кружеву теней –

Мне б воды той чуть,

Чтоб дойти скорей.

Чтоб всё было так

Сквозь слезы хрусталь:

Вековой покой,

Золотая даль.

Чтоб, замедлив шаг,

Не дыша смотреть,

И шагнуть легко

В голубую твердь¹⁰.

Отпусти меня прогуляться

Отпусти меня прогуляться -

Отвори тяжёлую дверь.

За меня не надо бояться -

Я найду дорогу, поверь.

Отпусти меня прогуляться,

– С богом, – тихо вымолви вслед.

Мне поля всё снежные снятся,

Их тревожный сумрачный свет.

Отпусти меня прогуляться

За зари кровавой черту -

Января заветные святцы

Со страниц там белых прочту.

Отпусти меня прогуляться -

На закате тени резки,

В нашей жизни часто абзацы

Начинались с красной строки.

Отпусти меня прогуляться,

Ледяного ветра вдохнуть -

Там сугробы замершим танцем

Мне уже наметили путь.

А к тебе в полуночном глянце

Постучит в окошко беда -

Отпусти меня прогуляться,

Отпусти меня навсегда.

Смерть

(из поэмы «Арто транс», посвященной Джиму Моррисону)

А знаешь, не прощён ты до сих пор –

Посмертно не отпущен смертный грех.

В стране, способной чуть ли не из всех

Бренд сотворить без видимой причины,

Тот, кто вознёсся к солнечным вершинам,

Проникший в подсознанье миллионов,

Чьи фото – чудотворные иконы,

Божественный властитель дум, который

Мог вызывать оргазм у стадионов –

Не то что позабыт, но отодвинут

В раздел архивный, в retro music story,

Где цепью принятой доктрины скован.

«Ну, был такой не в меру прыткий клоун,

На сцену влез посредством внешних чар,

Паршиво пел, считал себя поэтом,

Инстинкт животный пробуждал – фигляр,

Пособник бунта, психопат отпетый –

Страну пятнал и парафинил власти.

Но богохульства, наркота, аресты,

Стриптиз, припадки, маты, выкрутасы

Искусством не являлись и отчасти –

От передоза сдох в Европе где-то».

В запущенной госаппаратом в массы

Role-playing «забыть Джима» все эффекты.

Но ты ничуть не парился б над этим -

Сковать тебя по-прежнему нельзя,

А не прощён – так значит жил не зря.

Музеи, юбилеи, обелиски –

Сплошная хрень – на кой тебе музей?!

Толпе всегда предпочитал друзей,

Что не сдадут, не бросят – самых близких.

Они же братья – Робби, Джонни, Рэй –

И не пырнут вопросом, как заточкой.

Ты с ними отрывался, был ребёнком,

Но знал ты и мучительные ломки

От мысли, что и здесь ты в одиночку.

Случалось так – и задыхались строчки

О том, что ты предчувствием томим,

Что мрак сомкнулся и не сладить с ним,

Что ты чужое место чьё-то занял,

И срок придёт – а ты совсем один…

Смотрел потерянно, насторожённо,

И видел, как заходит гость незваный

Сквозь дверь закрытую – сверхнезаметный.

Прокравшись в угол, выбирает словно,

Кого забрать, и под тяжёлым взглядом

Шептал ты всё: «Меня, других не надо», -

А от дверей тянулся холод смертный.

Но Смерть в углу не выбирала жертву,

Пришла не наугад – наверняка –

За дерзким бунтарём – к двери он ближний,

Изменчивый, как в бурю облака.

За самым смелым, самым беззащитным,

Тревожным самым, но настолько ярким,

Что ослепил пустые ей глазницы.

Им восхищаясь, не могла смириться,

С тем, что играл с ней, раздражал беспечно –

То звал, то прогонял, смеясь над мраком.

Владел он атрибутом жизни вечной –

Огнём крылатым, пламенною птицей.

Шла Смерть по следу неотступной жницей,

Ждала упорно нужного мгновенья

Усталости больной, опустошенья –

Когда ты был один на самом деле

И не дерзил ей, в жизнь уже не веря.

Тогда она приблизиться посмела,

Тебе в молчанье протянула руку –

И ты за ней шагнул к открытой двери,

Ни слова не сказал перед разлукой.

И мир в ту ночь вдруг онемел – ни звука!

Лишь в звёздных штатах – там, на небосклоне –

«Адажио» играли Альбинони.

И тихо у друзей твоих сегодня –

Вопросы сняты все, померкли даты,

Скончалась музыка, не нужно слов.

А в тишине слышнее звуки хруста –

Кромсают, пережёвывают, давят,

Безжалостные жернова часов.

Друзья смирились – свято место пусто –

Уходом тем их срок земной расколот

Как трещиной сквозной с кипящей лавой.

Бороться с тьмой сгущающейся тщетно,

В углу маячит кто-то неприметный,

А от дверей ползёт могильный холод.