Читать книгу: «Джареф. Астис. Цикл Мемуары Бога. Книга вторая», страница 3

– Джаре-е-еф, – сладко протянула девушка, под аккомпанемент всплеска воды. – Ох… Опоздаем же…

***

Что мы и сделали.

– Лорд Джареф, – Эльсия на чистом упрямстве спускается по лестнице в главный холл дворца.

«Мои ноги еле держат меня».

«Могу понести».

«О, я только "за"». Легкий колокольчик ее смеха звучит среди спешащих жителей дворца. «Вот только наша легенда быстро сойдет на нет».

«Это уже не имеет значение».

«Тогда хочу на ручки». Эльсия в алом многослойном одеянии разной степени прозрачности, словно редкий цветок, с сияющими от счастья глазами и мягкой оранжевой аурой магини огня притягивает восхищенные взоры мужчин и завистливые женщин.

– Привыкну ведь, – тихо на ушко шепчет эльфийка. Звучит томно и соблазнительно.

– Будет забавно, если привыкну я, – едва супруга оказывается на моих руках, толпа гостей и жителей дворца расступается, пропуская нас ко входу. – Представляешь такую картину? Приезжаем мы в Северную Империю, и я тебя с рук не спускаю во дворце Элькора. Какие мы тогда безумные мысли всколыхнем в волне сплетников.

Смех Эльсии непониманием отразился в глазах эрнийцев, что остались в холле за нашими спинами. Девушка не перестает смеяться, пока я размеренно иду к карете алхимика, что тот любезно одолжил нам. К карете, среди десятка других карет, что ожидают своих хозяев на большой площади дворца.

– А где будет Ритуал?

– Возрадуйся! У портала, – лакей распахивает дверцу кареты. Не отпуская жену с рук, я вбегаю внутрь и сажусь на мягкое сидение.

– Радуюсь. Но в такой толчее, – Эльсия обводит толпу, что виднеется через полупрозрачную ткань окна дверцы. С легким покачиванием карета тронулась. – Мы обязательно опоздаем. Думаю, Король нам этого не простит. Тем более солнце уже село и Ритуал, начнется с первым появлением Луны на небосводе.

– Эль.

– Да? – девушка повернула ко мне голову.

– Я бы хотел, чтобы ты присутствовала на моем собственном ритуале красной луны, – желаю показать одну из главных ночей в моей жизни. Хочу, чтобы эта эльфийка стала частью этой ночи.

– Да, – хрипло, от волнения, шепчет девушка, чем вызвает во мне очередную волну счастья и облегчения. За столь короткий срок, моя супруга стала моей слабостью. И она знает это. Знает, насколько глубоко вросла в меня за столь короткое время и ей это нравится, как женщине, как моей супруге и как спутнице жизни. – Буду счастлива присутствовать.

«Джареф. Максимилиан пока не заметил, но вы опаздываете». Голос Дориана разогнал уютную атмосферу семейного счастья и вернул в суровую реальность.

– Эль, держись крепче.

– Что ты собираешься делать? – в удивлении распахивает глаза эльфийская дева, едва я открыл дверь кареты. Которая, кстати, стоит в ожидании разрешения на проезд. Желающих видеть принцессу великое множество. Столица кипит, не только наплывом существ, но эмоциями, красками и огнями. По тротуару спешат прохожие, поторапливая родню и подхватывая детишек на руки, все стремятся к площади Семи Путей. И все в этот день надевают алые одеяния. На одну ночь Бейрмис окрашивается в алый цвет крови и по его жилам бежит жизнь.

– Мы опаздываем.

– Но…среди толпы быстрее не будет, – Эльсия отстраняется от меня, выглядывая в окно.

– А кто сказал, что мы пойдем по земле?

– Что?

– Полетаем?

– Ты шутишь? – синие глаза распахнулись от предвкушения. Надрезать ногтями запястья не составляет труда, когда за плечами столетия практики. Храмм внутри меня заворчал, сетуя на дурость от любви. В этот раз кровь слушалась. Пока потоки алой жидкости незаметно для прохожих текут к моей спине, я усаживаю супругу на соседнее сидение. Снимаю камзол, передаю его девушке. Эльфийка, не отрываясь, следит за моими действиями и даже не замечает, как прижимает алую бархатную ткань к груди. Спускаюсь на влажный камень дороги.

– Добрый вечер, – привлекаю внимание прохожих своим поклоном. – Не могли бы вы дать мне немного пространства? Желаю удивить свою супругу.

Эрнийцы понимающе улыбнулись и разошлись от кареты на расстояние. А кучер удивленно следил за моими действиями, смешно изогнувшись на козлах.

– Иди ко мне, – распахнул я объятия для Эльсии. Эльфийка оперлась о мою руку и спустилась, стукнув каблуками сапожек о камень мостовой. – Держись крепче, – едва супруга оказалась на моих руках. – Готова? – кивок. Огромные алые крылья, вмиг распахиваются за моей спиной. Визг ужаса из толпы резко сменяется хлопками в ладоши, едва двумя взмахами, я поднимаю нас в воздух. Эльсия пугается, зажмуривается и утыкается в мое плечо, но, едва мы набираем высоту и летим под восторженные крики толпы над черепичными крышами зданий к черной арке портала, девушка распахивает глаза.

Искристый смех новых впечатлений косается моего уха сквозь музыку и крики толпы. Эль бросает взгляд за мое плечо.

– Они такие огромные!

– Нас ведь двое, – я крепче прижимаю супругу к себе.

– Хочу такие же! – от этих слов Зверь во мне навостряет уши и мурчит. Видимо предвкушает.

– Для этого тебе нужно стать аканой, душа моя, – шепот выходит хриплым из-за эмоций моих и зверя. Наших эмоций.

– Подумаю над этим, – наши губы на миг соприкасаются, и румянец на щеках Эльсии становится явственнее.

А вот я уже решил. При малейшей опасности жизни супруги, она станет аканой.

Обсидиановая арка ворот с вкраплениями эллиза́ра⁶ окружена кровавым озером людей. Белая сцена у подножия портала увита алыми переплетениями и отгорожена от взволнованной толпы магическим барьером, мягко сияющим белыми вязями и вспыхивающими рунами. Перед барьером, в алых одеяниях и сияющей кольчуге стоит стража, готовая отразить нападение, на поясе у каждого из двадцати эрнийцев висит по два слегка изогнутых меча-сабли, удобные и легкие для продолжительного боя в ограниченном пространстве. Остроконечные шлемы венчают вензеля личной гвардии короля, а красный конский волос головного украшения реет на легком ветру.

Вокруг площадки парят кристаллы записи, транслирующие пустую сцену на экраны по всей столице, по всем городам и деревням. Судя по плетениям и сиянию энергии, маги расположились в здании напротив, контролируя процесс вещания и готовя какой-то сюрприз, так как поток энергии все нарастал. Ритуал Кровавой Луны для эрнийцев знаменовал начало нового отсчета, новой надежды. Для жителей Королевства, этот праздник означает стабильность династии, что испокон веков правила этими землями мудро и достойно.

Максимилиан внешне спокойно стоит у белой сцены, за чертой полога в компании алхимика и двух стражей. Дориан увидел наше приближение издалека и его взор янтарных глаз сейчас неотрывно следит за нашим приближением. В отличие от эрнийцев, алхимик полностью в белом, его тяжелые волосы мягко покачивались на ветру, как и многослойное одеяние. Чем ближе сцена, тем явственнее виднеется, что в переплетении алого плюща стоит ростовой кристалл. Из-за плотного полога листьев, разглядеть больше нет возможности.

С высоты видно, насколько серьезно подошли к подготовке праздника: толпа разделена на классы невидимым строем гвардии, чем ближе к сцене, тем выше класс сословия. Среди гвардейцев виднеются маги, чередуясь с воинами, на случай нападения или волнения толпы. Неплохая и стандартная картина контроля ситуации.

Барьер мягко качнулся, едва мы проходим сквозь него.

– Эффектное появление, – Король повернулся к нам. Алые одеяния эрнийца всколыхнулись у его ног, а в серебре короны гранями вспыхнули цитрины. Камзол правителя расшит золотой и серебряной нитью, а под воротом шелковой рубашки виднеется боевое облачение. – Запомнится надолго.

Максимилиан нервничает. От него исходят волны напряжения и беспокойства.

– Добрый вечер, Ваше Величество, – я уважительно кланяюсь обоим мужчинам, а Эльсия приседает в реверансе. Полы ее плаща распахиваются, и на груди сверкает кругляш кулона с гравировкой извивающегося дракона в круге.

– Нервный вечер, – отмахнулся правитель, повернувшись к сцене. – Каждую Луну на моей голове прибавляется седых волос. Сначала супруга, теперь дочь. Может наплевать на обычаи и пусть его танцуют послушницы храма Луноокой?

– Это будет сложный и кропотливый труд, мой Правитель, – Дориан скользит взглядом по крышам домов, по забитым ойдами балконам гостиниц, постоялых дворов и таверн. – Потребуется на одно столетие, чтобы изменить порядок.

– Знаю-знаю, – вновь отмахивается мужчина. – Но это стоит того, не правда ли? Если мои внуки будут переживать подобный стресс, продолжительность жизни моей династии может сократиться.

– Богиня расценит этот шаг, как измену, – алхимик переключил свое внимание на Короля. – Пусть она сейчас спит в глубоком сне, ее законы продолжают действовать. Ее слова остаются в силе, пока существа всего мира верят в заведенный порядок.

– Не читай мне нотации, как ворчливая супруга, друг мой, – Максимилиан усмехается. – При желании и достатке ресурсов, меняют мировоззрения. Тебе ли этого не знать? Сколько заняло у Ордена Бессмертных захватить власть у всех государств нашего мира?

– Семнадцать тысячелетий, мой Государь, – последовал спокойный ответ Алхимика. Максимилиан удивленно распахивает глаза, повернувшись к Дориану. – И множество поколений живых ойдов, бессмысленных жертв и тонны подписанных пактов.

– Семнадцать тысячелетий, – голос у Короля охрип. – Кто бы мог подумать?

Эльсия касается моей руки и взглядом указывает на крылья, все еще оттягивающие мои плечи. Они привлекают лишнее внимание простого люда и излишнее любопытство от аристократии, что стояли за пологом. Отрицательно качаю головой. Не могу сейчас развеять кровь. Синие глаза супруги вспыхнули предвкушением. Касание ее прохладных пальчиков, к так редко используемым окончаниям, отзывается мурашками на спине. Никаких отрицательных реакций с моей стороны не последовало, и супруга осмелела. Со стороны толпы волна внимания подскочила на порядок и в мои щиты летят эмоции похоти и желания обладания неизведанным.

Отработанным рефлексом сжимаю щиты от чувств вокруг себя. Для надежности накидываю еще один ментальный сверху.

«Если бы не видела, как ты резал себе руки, никогда бы не подумала, что они из крови. Такие мягкие, теплые, даже венки видно! Словно настоящие крылья летучей мыши или дракона!» Эльсия запахла возбуждающе ярко. Терпкий аромат жасмина не перебивает лимонный запах кожи, что сейчас подчеркивается более низким, более влекущим оттенком страсти.

Это не осталось секретом для всех окружающих. Аромат желания разнесся ветром. Зверь во мне выпустил когти. Это, в свою очередь, отражается на моем внешнем виде, так как Эльсия вопросительно подняла брови, когда полог крыльев скрыл нас от окружающих.

«Ты только моя» ментальный рык Зверя вперемешку с моим голосом пугает супругу, но выбраться из кокона она не может. Прижимаю эльфийку к своему телу и вдыхаю аромат кожи у основания ее шеи. От возбуждения не осталось и следа. Оно сменилось страхом.

– Прости, – через силу, я аккуратно отвожу перепонки крыльев, высвобождая девушку из своих объятий. Собственные ладони прячу в складках крыльев, ведь сейчас на них отросли острые когти. Максимилиан и Дориан тактично отвернулись. – Иногда тяжело контролировать Зверя.

– Все хорошо, – тонкая рука девушки ложится на мою грудь. – Я уже не боюсь.

Тем временем напряжение толпы достигает апогея.

Свет померк во всей столице. На несколько минут воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом одежд, дыханием сотен существ и предвкушением. Последнее явственно ощущается в воздухе, настолько сильным ароматом, что перебивает остальные запахи города.

В полной темноте звездное небо особенно прекрасно. Ведь вскоре его затянут тучи.

Мое тело сводит легкой судорогой от нарастающей силы кругом. Энергия хлынула по вязям от здания с магами к порталу, мягко засиял эллизар, освещая слабым бледным светом пространство сцены. Вьюн расцветает кроваво-алыми цветами на кристалле, колоннах арки и по бортам квадратной сцены. Медленно зазвучала музыка. Плач скрипки разносится над тишиной площади, на миг замирают сердца существ и пускаются вскачь, когда вступает виолончель. Два инструмента словно взывают, плача в ночи. Взывают к Богине Сна. В мелодии слышно, как щебечут птицы, шелестит листва Древнего леса, приветствуя ночь и спокойный отдых. В звуках скрипки слышен шелест вод рек, что некогда орошали своими телами горный массив древнейших пиков, а виолончель отвечает звуком гор, что в молчании стояли тысячелетия.

Кристалл на сцене постепенно наливается алым цветом, являя собой Рождение Богини. Толстые стебли вьюна сползают с блестящих граней минерала, и в сиянии видно женскую фигурку, что свернулась калачиком в сердцевине огромного кристалла – яйца. Сияние нарастает, становится слышен треск хрусталя. По поверхности яйца идет трещина, сияя алым светом сильнее. В ширящемся разрыве медленно дышит девушка.

Смолкла скрипка, и замолчали аккорды виолончели.

Удар сердца.

Под жуткий треск и звон хрусталя новорожденная богиня падает на пол с легким стоном, подхватываемым звуками арфы и колокольчиков. Новорожденная поднимается в облаке легких одежд бледного цвета. Тонкий изящный стан просматривается в лентах ткани. Распущенные волосы легким водопадом скользят по острым по плечам, едва дева поднимает свое лицо в тонкой маске полностью скрывавшим лицо Катарины. Ни выреза глаз, ни рта – эта была абсолютная ровная поверхность. Только во лбу сияет желтым знак луны – абрис круга.

Гулкий удар барабана заставляет сердце замереть в предвкушении. Смолкло все.

Первый шаг богини в этом мире. Бледный свет эллизара отражается от сцены и белых полупрозрачных одежд принцессы, завораживая неестественным сиянием. При каждом движении ленты ткани смещались, обнажая бледную кожу. Тонкая, изящная ножка мелькает в бледном свете камня. Богиня замирает на одной ноге в неестественной позе, словно боясь ступить свой первый шаг. Одна рука отведена назад, тонкая вуаль трепетает на ветру, обвивает изящную кисть с длинными ногтями цвета серебра. Видно дрожь ее пальцев. Другая рука прикрывает лицо.

Вновь раздается удар барабана. Ему вторит удар сердца в моей груди.

Богиня делает шаг, ставит ножку, оборачиваясь назад. Упругое бедро подвластно ласкам ветра. Порыв воздуха подхватывает ее легкие одежды, кружит широкие ленты вокруг ног замершей в танце. Полутона освещения подчеркивают молодость, сочность тела принцессы. Каждое движение, каждый вдох танцующей являет всем заключенную в роскошном теле блудницы невинность.

Дориан смыкает щиты. Алхимик словно равнодушен к танцу, но для меня, мой друг, ты открытая книга. Его лицо бесстрастно, холодно, тело расслаблено, дыхание спокойно и стук сердца не слышен. Мужчина закрыт. Явная мужская слабость. Дориан демонстрирует свое отношение к девочке на сцене. Даже Коронованый кот замечает изменения. По невзначай брошенному взгляду видно.

Очередной порыв ветра подхватывает гриву волос Катарины, разметав локоны по обнаженным плечам, скрывая от десятков тысяч глаз холмики грудей под полупрозрачным шелком. Запах цветущей луновишни касается моего носа. Это запах дерева, цветущего в Красную луну. Запах богини, что напряженными, дрожащими руками касается своего тела. Изучает его впервые. Чувствует его впервые.

Удар барабана.

Танцующая замирает, словно натянутая струна, держа руки перед грудью, едва касаясь набухших от прохладного воздуха сосков.

Тихий перелив арфы едва слышно вступает в бой с ветром. Богиня подчиняется порывам воздуха, медленно, плавно подаваясь вперед грудью, тянется за потоком, что кружит у ее ног и несёт бледные ленты в небо.

Шаг. Удар барабана.

Шаг. Удар барабана.

Катарина вновь замирает, но уже на середине сцены. Легкая вуаль слетает с ее плеч, на мгновение вспыхивает эллизар на черном обсидиане арки. Отблески серебра на когтях принцессы выглядят устрашающе – ведь она богиня, а не беззащитный новорожденный ребенок. И вновь танцующая касается своего тела. Острые когти играючи царапают кожу бедер, легко подхватывают ленты одежд – символ, что богине не чужда любовь.

Арфа запела.

Богиня изгибается, тянет руку к небесам, благодаря за рождение великого Всесоздателя.

Эльсия рядом восторженно вздыхает.

В звуки арфы, завораживая, вплетается мелодия гор. Виолончель восхваляет пришествие новой богини, радуясь пробуждению нового Закона природы. Скрипка, радостно смеясь, плачущими нотками обнимает, обволакивает чувства. Музыка играет с ветром, влечёт каждое плавное движение тела. Танец продолжается, ускоряясь. Катарина извивается, под тихий звук барабанов плавно взмахивая руками, свет играет на лезвиях ее когтей, преломляя его. Световые зайчики вспыхивают на черном обсидиане портала, словно мигающие звезды.

Зарождение ночи. Каждый взмах рук, каждый шаг, каждый аккорд – это танец рождения ночи. Танец плетения Закона смены дня и ночи. Богиня вязала своим телом новый закон мироздания, взмахивая руками, она рассекала ткань реальности, каждый изгиб ладоней, пальцев – вплетение ее Воли в музыку Времени. Каждый шаг, движение тела – бесконечное желание жизни, судорожные вздохи и полустоны – дар любви Богини смертным существам.

Сердца эрнийцев на площади бьются в унисон с сердцем танцующей принцессы. Девушка плетёт свою магию, вплетая ее в танец Богини. Катарина, как многие женщины рода Лингон до нее, является символом стабильности государства. Символом, что Богиня Ночи, Ясносонья, все еще дарует свою благодать детям земли, и династия будет жить еще в одном потомке древнего рода Луноокой.

Резкие движения танца. Барабаны набирают мощь, их грохот перекрывает гул крови в моих ушах.

Свет померк. Резкая тишина оглушает. Ни вздохов, ни шелеста одежд. Сердца эрнийцев замерли.

Справа движение. Дориан вскидывает руку, и Тьма вырывается из его пальцев.

«Джареф». Слышу его крик в своей голове. Но запах приглушенного голода уже достиг моего носа. Акан. Взмах моих крыльев отчетливо слышно в наступившей тишине. Худенькая фигурка в темном видит меня и тремя прыжками достигает сцены. В руках убийцы хищно сверкают кинжалы.

Катарина не слышит ничего, она погружена в транс и замерла в неестественной позе, вывернувшись, словно кошка при падении с высоты. Острые клинки летят в принцессу. Точность броска показывает уровень мастерства наемного убийцы. Но ни один из кинжалов не достиг цели. Тьма, возникает из ниоткуда – она здесь везде, ведь свет померк. Металл клинков стал пылью, что унес порыв ветра. Убийцу это не остановило, он, вытащив кинжалы, прыгает вперед, пытаясь достать танцовщицу. Либо самоубийца, либо глупец! Идти против Бессмертного алхимика!

Удар моего крыла стал для акана неожиданностью. Его отнесло к арке портала и ударило о колонну. В воздухе пахнет кровью. Запах высокогорья и хвои. Зверь во мне взревел, узнавая свой родной запах.

Духр! Не верю!

«Убери ее от сцены». Дориан держит все под контролем.

Убийца, шатаясь, поднялась на ноги, приготовилась нападать в очередной раз. Глаза девочки едва заметно заалели, и стало слышно шипение. За доли секунды, я хватаю акану за талию и взмываю в воздух. Острая боль обжигает мой правый бок. И наши ароматы смешиваются. Девочка, такая хрупкая, такая тоненькая, в моих руках замерла. Слышу, как сердце малышки пропускает удар, и следом, бьется пичужкой. По эмпатийным щитам ударяет сокрушительная волна бешенства, злости и боли.

– Отпусти, – выдыхает она. Женственный голос для тринадцатилетней девочки. От этого голоса у меня дрожат руки. Голос, как у ее матери.

А внизу, под нами в толпе, зашевелилась гвардия. Глаза воинов видят, куда я лечу. Нужно скрыться в одной из подворотен. Крылья едва слушаются, ребенок в руках вырывается, а кинжал в боку не прибавляет радости от встречи. Как и кровопотеря.

– Успокойся, – акана замирает под властью Старшей крови. Слабеющими крыльями я приземляюсь на одну из крыш, тяжело и неудачно. Кувырком мы падаем с конька, моя спина встречается с дождевым сливом. Девочка в руках сжимается. Обнимаю ее крепче руками и пеленаю нас крыльями. Долгое падение и удар спиной о твердую землю лишает нас обоих воздуха. Раздается хруст трех моих ребер, плечо обожгло, позвоночник объят огнем – повреждены нервы и крылья сломались. Следом началась регенерация,

– Ненавижу вас, – выдыхает девочка голосом, лишающим меня сил. – Вы бросили нас!

– Беги дитя и выживи, – я опускаю руки, освободив ребенка. – И, никогда не бери задания на Династию Лингон. Позже я найду тебя, сколько бы мне на это не потребовалось времени. А сейчас беги. Скройся из Эрнии.

– Пшел к духру! – выдыхает акана, выворачиваясь из моих ослабевших рук. Приказ подействовал, и девочка скрывается в темноте подворотни, оставив мне подарок в печени.

Вновь звучат барабаны. Ритуал продолжается, не прервавшись.

– Твою духровскую мать, – клинок звякнул о камень, выпав из ослабевших пальцев. Крылья опадают алой влагой. Забавный у меня вид со стороны, наверное. Звук лязганья металла сквозь музыку становится все отчетливей. Стража на подходе. Зверь внутри скулит и скрежещет когтями, пытаясь заставить меня встать и найти акану. Но я понимаю, что лучше ей сейчас быть, как можно дальше от этого места, иначе ее публично казнят за попытку убийства принцессы. Ни один здравомыслящий родитель такого не допустит.

– Он здесь, – голос эрнийца раздаётся совсем близко. Надо мной склоняется мужчина в серебристом шлеме. Его руки в латных перчатках ощупывают мое тело на предмет повреждений. Раздаётся звук металла. Видимо подняли кинжал. – Нужны носилки, маг жизни и несколько пинт крови, – летят указания. – Хотя нет. Только кровь. Айер Ноктюрн, – в этот раз перед взглядом появляется лицо гвардейца без шлема. Тонкие черты лица, вертикальный зрачок глаз на зеленой радужке, татуировка у глаз – отличительная черта котов с примесью лис. Короткий ежик волос – под шлемом длинный носить неприятно, да и требования к гвардии более строгие. Твердые губы и упрямый подбородок на квадратной челюсти являют собой волевого ойда. – Когда вы сможете подняться?

– Уже, – здоровой рукой я опираюсь о брусчатку и сажусь. Представляю собой печальное зрелище – вся рубашка залита кровью. Сижу в луже крови. Даже стены домов в крови. – Не могли бы вы мне помочь?

– Можно менее официально, айер, – отвечает мне капитан, судя по нашивкам под алым плащом. – Что угодно?

– Вправить плечо, – эрниец помогает мне подняться на ноги. Забавно, гвардейцы ниже меня на голову, но силы в их руках немеренно. «Уничтожить кровь». Приказ отдаётся теплом в серьге левого уха. Фиолетовое пламя охватывает все поверхности с кровью, не обжигая никого. Пламя вспыхивает и на клинке. Эрниец, что держал кинжал, едва его не роняет. Капитан отряда только хмыкает, понимая, сколько власти можно получить надо мной через каплю алой жидкости, а через лужу, что под ногами, я буду принадлежать заклинателю с потрохами. Неосознанно конечно.

Резкая боль в левом плече заставляет меня сжать зубы, но теперь я могу шевелить рукой.

– Благодарю.

– Кто это был?

– Убийца. Ассасин, – слабость в ногах от потери крови напоминает о себе, а стена дома не дает мне упасть. – Грах’ла́р…

– Но вы ведь уничтожили то гнездо, – капитан информирован. «Неплохо».

– Судя по реакции и навыкам, это более древнее гнездо, – «Храмм, что там с кровью»? Дурнота все не проходит. – Я бы сказал очень древнее. Может Ду́рии? Или Крела́сии. Могу я увидеть клинок?

«Отравление. Через пару часов все будет в порядке. Если терпеть нет сил, выпей противоядие». Духовный дракон чем-то недоволен. С этим разберусь позже. Эрниец передаёт кинжал капитану. А капитан уже мне. Тонкий кинжал. Без отличительных черт, что тысячами куются в мастерских. Я сам использовал подобные безликие клинки, когда было необходимо устранить цель чисто и без зацепок.

– Мастер в своем деле, – возвращаю улику обратно, стерев с нее след ауры аканы. – Возможно человек. Точно не эрниец. И щупленький очень. Может парнишка лет тринадцати.

– Вам лучше вернуться на площадь, а́йер, – капитан отряда водружает на голову шлем. – Вас ждут. Я сообщил, что вы целы.

– Благодарю.

Гвардейцы выдвинулись на поиски неудавшейся убийцы.

На площадь я вернулся, когда Ритуал был совершен. Эльсия хмурится, едва полог остаётся за моей спиной. Подаёт мне камзол. Максимилиан кивает, на миг отрывая от дочери взгляд. Принцесса лучится счастьем, придерживая на груди плащ. Видимо первый Ритуал принцессы прошел идеально. Почти. Дориан безучастно смотрит куда-то в сторону, перебирая в руке нить жемчуга с рунами на перламутровых шариках. Странная привычка алхимика, что изредка проявляется в моменты волнения. Здесь, за барьером ощущается напряженность, а там, за белой пеленой заклинания во всю веселится народ под звуки музыки. Язычки магического пламени передаются из рук в руки, как одна из частей ритуала. Дети с выражением восторга на лицах и сияющими глазами неверия, держат в руках теплые огоньки магического пламени.

– Ваше Высочество, – кланяюсь принцессе. – Красоту вашего танца не сможет отразить мой разум, что в восхищении забыл все прекрасные эпитеты смертного языка.

– Полно вам, – щеки Катарины румянятся довольством. – Благодарю, айер Ноктюрн.

«Дориан, на колонне портала была кровь».

«Уверен?» губы алхимика расплываются в проказливой улыбке.

«Благодарю».

Голод даёт о себе знать. Лучшим из вариантов будет вернуться во дворец, утолить жажду и начинать собирать вещи. Долг перед страной зовет. А ведь Зверь продолжает скрести клеть, пытаясь вырваться на свободу и найти свое дитя. «Нельзя, слышишь?»

– Ваше Величество, – я обращаюсь к Королю. Максимилиан вновь поднимает на меня взгляд своих фиалковых глаз с вертикальным зрачком. – Мы с супругой хотим откланяться. Долг зовет.

– Езжайте. Легкой дороги вам, Джареф, Эльсия, – за мягкой улыбкой Короля скрывается подозрение. Правитель закрылся за щитами и прочитать его стало сложнее. В такой ситуации лучше не принимать никаких попыток узнать о мыслях Максимилиана, ведь так, я могу подставить себя и выдать дочь. – Джареф, с вами было приятно иметь дело. Надеюсь на вашу помощь.

– Все что в моих силах, Ваше Величество, – на этот раз, я склоняюсь перед правителем Эрнии, как того требуют приличия.

«Дориан»?

Алхимик отрицательно качает головой. Сегодня он решил остаться рядом с Катариной. Эльсия подхватывает меня под руку. Супруга чувствует себя усталой, праздник уже не радует ее. Обратный путь мы проделали молча, лавируя между танцующими эрнийцами. Тошнота и слабость отошли на второй план. Тело справится, а остальное можно и не замечать.

Дочь жива. Пока. Труд Обрывающего Жизнь, опасен и сложен, требует предельной концентрации и постоянного контроля, как ситуации, так и тела. Если подводит одна из двух составляющих – встреча с Темьей была обеспечена. Сегодня Лилиан спасло чудо, удачное стечение обстоятельств или воля Фатума?

В гостиной отведенных апартаментов пахнет летом, тяжелыми ароматами растений, разогретых на солнце камней и трав. На обеденном столе стоит поднос с тремя сосудами с кровью. Защитные пологи, накинутые мной ранее, остались на месте.

– Тебе нужно в ванну, – Эльсия устало опустилась в кресло. – Даже я чувствую запах крови на твоем теле. Куда ты пропал?

– Решал проблему, – очередной полог занял место на стенах комнаты. – Во время Ритуала на Катарину было совершено покушение.

– Что? Когда?

– В момент, когда выключили свет и барабанная дробь оглушила всех. Самое удачное время, – стазис с первого кувшина слетает, едва пробка покидает горлышко. – Обрывающая действовала профессионально. Если рядом не было бы Дориана и меня, Ритуал обернулся бы катастрофой. А так, никто ничего не заметил.

– Что с убийцей?

– Скрылась.

– Джареф, перестань водить меня за нос!

– Всесоздатель, почему моя супруга настолько умна? – второй сосуд с кровью был от молодой девушки. – Отнимающей Жизнь… Была… Является моя дочь, – последнее слово вышло с хрипотцой. Кровь попала не в то горло, и кашель не заставил себя ждать.

– И ты ее отпустил?

– Да.

– Боги, – Эльсия массирует виски. – Нужно побыстрее убираться из Эрнии. Если Максимилиан узнает, не сносить тебе головы.

– Не узнает, – третий кувшин приглушает жажду до приемлемого уровня терпения. – Крови ларканы не осталось нигде, как и моей собственной. Думаю, моя дочь не настолько глупа, чтобы оставлять после себя вещественные доказательства. Насколько мне известно, Древние гнезда воспитывают первоклассных убийц.

– Но твоя дочь не справилась, – Эльсия поднимается с кресла и, шурша одеянием, вплотную подходит ко мне. – Это разве не сделает ее парией?

– Нет. Их устав запрещает повторное покушение тем же убийцей на лиц Власти. Она сообщит нанимателю о провале и отойдет в тень на время. Ее ранг еще низок и скорее всего, мою дочь хотели подставить таким образом. Устранить. Или…

– Развязать затихающую вражду между аканадар и эрнийцами, – закончила мою речь эльфийка. – Иди в ванну. От тебя нестерпимо пахнет кровью. Фу-фу-фу.

– Госпожа, – пустой кувшин звякнул о поднос. – Вам не говорили родители, что вы привередливы?

– Говорили, – смется супруга, сверкнув белозубой улыбкой. – И не один раз. Марш в ванную, кровавый вонючка!

– Правильно говорить Владыка крови, – усмехаюсь в ответ я, принимая правила игры.

– Кровавый владыка вонючек, – переворачивает слова супруга, подталкивая меня в спину в сторону комнат.

– Владыка крови, – я уже смеюсь в голос.

– Как скажешь, супруг, – Эльсия тихо смеясь, упирается лбом мне между лопаток. – Не аппетитно пахнущий Владыка крови.

– Всесоздатель, эльфийка, – супруга вскрикивает, неожиданно оказавшись поднятой на руки. – Вот укушу тебя, – дверь в ванну подалась легко. – И узнаешь, как сейчас я аппетитно пахну!

– Возможно и узнаю! – в ответ раздаётся мой тихий хмык. – Заклинание необходимо доработать, – супруга трогает алые пятна на белом шелке моей рубашки. – Чтобы и одежду очищало.

– Да. А пока оно только уничтожает ткань.

– Я испугалась, – объятия супруги становятся крепче. – В миг, когда исчезло тепло твоего тела, я испугалась! Джареф! Хочу стать сильнее, чтобы не чувствовать себя такой беззащитной, когда тебя нет рядом, – тонкие пальчики сжимают ткань камзола на моей спине. Шепот еле слышен. – Вдруг наступит момент, когда ты не сможешь мне помочь. Я должна стать сильнее.

– Станешь. Двигаясь, шаг за шагом каждый день, – поток чувств от девушки ласкает меня приятным потоком благодарности.

– Фу, – синие глаза супруги сузились, но плящушие в них искорки выдают девушку с головой. – Ванну! Быстро! До чего от тебя пахнет! Как от нэйлога после глубокой спячки!

– Неужто настолько неприятно? – запах моей крови ощущается сильней, чем у других аканов. Неужели он настолько мерзок?