Читать книгу: «Бубен нижнего Мира», страница 3

Ноги у Миры обмякли, ладошки вспотели. В костюме она чувствовала себя еще ужасней. От белых капронок чесались ноги. Торбаса, вроде так их называла мама, были непривычно тонкими, в них как босиком стоишь, чувствуя каждую бугорок на полу. А платье и вовсе хотелось одернуть, подтянуть вниз, прикрыть торчащие острые коленки. Непослушные густые волосы Мира кое-как заплела в косы, перехватив хвостики резинкой с тем же синим бисером. Белую бровь Мира попыталась закрасить простым карандашом, но вышло еще хуже – она стала серой, как будто грязной.

Мира щелкнула селфи и отправила маме со злым смайлом.

«Чукучук¹¹, барахсанушка¹²!» – Мама разразилась градом сердечек.

Мира возмущенно цокнула и кинула гифку с бьющимся об стену котом.

Тем временем на сцене девочка в малиновой кофте играла на электро-пианино музыку из «Гравити Фолз». До нее девчонки из седьмого танцевали хип-хоп, отличница-везде-олимпиадница из шестого «А» читала стихи, а какая-то высокая коренастая самбистка показывала приемы самообороны. Зал аплодировал, музыка гремела, коленки у Миры подкашивались.

Зазвучала мелодия «Shine bright like a diamond». Крис с широкой улыбкой, под бурные аплодисменты зала, как настоящая певица вышла на сцену и запела. Голос у нее оказался слабоват для этой песни.

– Хоть где-то не идеальная. – отметила Мира и осеклась, представив как сама будет сейчас петь. Мира любила петь для себя, без зрителей. Голос ей достался от мамы, стройный, с переливами. Мария Лукинична -учитель пения начальной школы, души не чаяла в Мире. Говорила ей надо в хор или на вокал. Но Мира так никуда и не пошла. Мама работала. Водить Миру было некому.

– Ты следующая. – прервала поток мыслей Миры Бронислава Павловна, – А корона твоя где?

Классная цепким взглядом обвела костюмерную и ловким движением выудила спрятанные Мирой под скамейку оленьи рога.

Теперь Мира стояла перед сценой бледная и напуганная, зато с огромными белыми рогами на голове. Ну точно полный позор.

–А-п-л-о-д-и-и-и-и-с-м-е-н-т-ы Кристине Воронцовой! – провозгласил ведущий, —Следующая конкурсантка исполнит песню на родном якутском языке, встречайте Мира Турахова!

Мире хотелось сбежать. К черту четверку по литературе. К черту всё! Она повернулась назад, но там стояла Броня.

– С Богом! – шепнула классная и вытолкнула Миру как парашютиста из самолета на сцену

Свет ослеплял. На ватных ногах Мира подошла к микрофону. Кровь стучала в ушах: «Тэн-дэн-дэн». «Пожар. Наводнение. Землетрясение.» – умоляла Мира неизвестно кого и зачем. Несколько секунд вступления песни казалось длились вечность. «Тэн-дэн-дэн» – в груди неистово гремел бубен: «Пожар. Наводнение. Землетрясение.» – вторили ему мысли.

Мира закрыла глаза. Голос словно птица вырвался из её груди и полетел над залом. Бархатистый и чарующий, то разбиваясь на несколько голосов, то сливаясь в один.

«Тэн-дэн-дэн» – бубен звенел уже где-то над головой. «Пожар. Наводнение. Землетрясение.» – мысли ожили и взмыли вверх, призывая огонь, воду и силу земли пробудиться.

Мира не видела зал, ей чудилось, что она бежит на перегонки с ветром по бескрайнему зеленому полю. Ярко светит солнце, ветвистые оленьи рога задевают голубое небо. И Звенит-звенит бубен.

И вдруг солнце погасло. Земля пошатнулась. Кто-то кричал.

«В здании пожар! Всем немедленно покинуть помещение!» – загудела сирена.

Актовый зал школы заполнился едким дымом. Мира слышала вдалеке шум, топот, выкрики. Пол снова зашатался, что-то с грохотом обвалилось. Ноги ослабели. Мира хватала ртом воздух, пытаясь проснуться. Но вокруг нее оживала темнота.

–Тэн-дэн-дэн – кружились звуки, вырастая в огромные серые тени.

– Пожар! – ликовал невидимый маленький мальчик.

– Наводнение! – хохотала женщина.

– Землетрясение! – шептал старик.

Глава 2

6

Темнота кружилась, множество голосов что-то шептали, выкрикивали, причитали. Невыносимая боль клевала виски. Мира открыла глаза и сразу зажмурилась от приступа дурноты.

– Ой, очнулась, очнулась! – Бронислава Павловна положила горячую руку Мире на лоб. – Водички хочешь?

Мира слабо мотнула головой. Алая вспышка боли тут жеударила по затылку.

– Потерпи, деточка, сейчас скорая приедет. – Бронислава Павловна сидела рядом, не выпуская тонкое запястье Миры из своей руки. В воздухе парил запах прелой осенней листвы, спину обдавало идущим от земли холодком – значит они где-то на улице, скорее всего во дворе школы.

Мира сделала еще одно усилие открыть глаза: земля качнулась, закрутилась как карусель, пятнами поплыла перед глазами. Миру затошнило и вырвало.

– Давай, давай, – приговаривала классная, помогая Мире лечь обратно. Она обтерла ей лицо мокрым платком и снова спросила – Легчает?

Мира утвердительно промычала. Боль чуть-чуть уменьшалась и земля наконец перестала вращаться.

– Сюда! Сюда! – Завопила Бронислава Павловна, резко подскочив. – Доктор идёт. Слава тебе Господи!

Мира попыталась сесть, но тело не слушалось. Руки и ноги будто весили тонну. Ну хоть голова не кружится.

–Лежи! – приказала Броня, махая изо всех сил скорой.

Парень в синей спецовке, с оранжевым чемоданчиком быстрым шагом направлялся в их сторону.

Мира на него: доктор был молодой, улыбчивый, в круглых очках, с длинным кудрявым хвостом и как будто светится весь. Точно за спиной у него гирлянда новогодняя горит. Мира моргнула и сияние исчезло.

Доктор присел рядом на корточки, взял Мирину руку, нащупывая пульс.

– Долго пробыла без сознания?

– Минут пять или десять. Школу тряхануло, свет вырубило, а потом дым пошел. Мы давай учеников эвакуировать быстро, – сбивчиво рассказывала Бронислава Павловна, что произошло, – Все выбежали уже, а я смотрю – кто-то лежит. Видно, упала и головой стукнулась. Подхватили с мальчишками её и на воздух. Вот только в себя пришла.

Доктор измерил давление, покачал головой.

– Голова не кружится?

– Вырвало ее только что, – поспешила сообщить Броня.

– Со мной всё в порядке. – твердо сказала Мира и опираясь на еще слабые руки кое-как села, прислонившись к дереву. На ней было всё то же белое короткое платье, только кто-то снял с нее сапоги. Рогов, слава богу, тоже не было. Боль разливалась горячей лавой по затылку, но была уже скорее ноющей, чем режущей.

Доктор внимательно осмотрел Миру и принялся, что-то строчить на бумажке.

– Родителей вызвали?

– Я здесь! – услышала Мира мамин взволнованный, запыхавшийся голос.

Мама подбежала, ледяные тонкие пальцы коснулись плеча Миры.

– Я здесь, доча, – повторила мама, с тревогой глядя на Миру.

– Сотрясение есть, но ничего критичного. – успокоил доктор, протягивая маме листочек. – Соблюдайте постельный режим пару дней и проконсультируйтесь у невролога.

– Господи, никогда ж такого не было, чтоб в Москве да землетрясение! – Бронислава Павловна схватилась за сердце. – Ой и мне давление смерьте пожалуйста, доктор, голову аж повело.

Броня захватила внимание молодого доктора. А Миру словно холодной водой окатило от её слов.

–Землетрясение? А папа где?

– Машину паркует, сейчас подойдет., – сказала мама, махнув рукой в сторону паркинга, – Мы дома были, когда толчки начались. Люстра ходуном ходила. Жутко, конечно. Но сейчас уже всё успокоилось.

Мама гладила Мирину руку. Ее пальцы уже не были такими ледяными.

– Ты как?

– Нормально, только затылок болит, – ответила Мира, возвращаясь к своим мыслям: землетрясение, пожар… – А наводнения не было?

– Этого еще не хватало, – охнула Бронислава Павловна, рассасывая Валидол, который дал ей доктор, – Трубу в туалете только прорвало. Проклятье какое-то.

Проклятье… Миру снова замутило. Она глубоко вдохнула холодный воздух и прикрыла глаза.

– Мам, поехали уже домой.

7

Папа отнес Миру в машину и они направились к дому. Москва была похожа на банку с муравьями, которую только что хорошенько потрясли. Все суетились, сигналили, спешили.

По радио сообщили, что землетрясение магнитудой шесть баллов в Москве – это отголоски подземных колебаний в море Лаптевых. Пострадавших и раненых нет.

– Шесть баллов, – покачал головой папа.

Мира смотрела в окно. В груди металось тяжелое чувство, которому сложно было придумать название: смесь страха, вины и тревоги. Разве можно вызвать землетрясение по желанию? Одной мыслью?

Да ладно! Совпадение. Так не бывает.

– А море Лаптевых – это где-то рядом с Якутией? – спросила Мира с надеждой, что папа сейчас начнет смеяться над ее познаниями в географии. И ни Якутия, ни Мира не имеют никакого отношения к этому землетрясению.

– Да, в Заполярье. Там же твои родичи живут? – Папа повернулся к маме. Он был за рулем, а мама перебирала содержимое сумочки.

– Да, Усть-Янские по отцу.

– А по матери? – Эти названия ни о чем Мире не говорили, но что-то внутри кольнуло – спроси.

– Из Вилюйска. – ответила мама коротко.

– Это где знаменитая Удаганка жила?

От папиных слов у Миры по спине полезли мурашки.

– Удаганка? – переспросила она, вдруг послышалось.

– Это так женщин-шаманок называли. Раньше они лечили людей, могли вызвать дождь, засуху. – Папа любил всякие истории, особенно связанные с мистикой и загадками. – Говорят, и сейчас встречаются такие люди. Ань, твоя же тетка рассказывала про какого-то шамана в вашем роду?

Мама нахмурилась.

– Не забивай ребенку голову. Мало ли кто, что говорил.

Маленькая морщинка, похожая на птичку села ей на лоб. Мира знала, что птичка-морщинка – это знак, что дальше разговаривать с мамой бесполезно.

– Интересно просто, это же как-то наследуется, – папа птичку-морщинку похоже не заметил.

Мира на заднем сиденье ловила каждое слово. Однако мама молча смотрела куда-то в сторону.

– У нас вот точно ничего подобного не было в роду, – продолжал папа.

Он родился в Заречье. А его мать из Ростовской области по распределению в Якутск приехала, там и встретила деда. Наверное, это от нее у Миры кожа белая как фарфор.

– Ну и Слава Богу, – отозвалась мрачно мама и вдруг добавила сердито, – Быть шаманом – это не дар, а ноша, нести которую приходится в одиночестве. Никому такого не пожелаешь.

Папа наконец увидел птичку-морщинку на мамином лице и, озабоченно крякнув, переключил свое внимание на дорогу.

В машине повисла тишина. Только где-то в далеке позвякивали маленькие колокольчики. «Тень-Дзень, Тень-Дзень». Настойчиво с каждым разом всё громче и ближе. Мира взглянула в окно, между машин прямо по дороге шла женщина в старинном якутском длинном платье в цветочек. В черных заплетенных в длинную косу волосах звенели колокольчики и бубенцы. «Тень-Дзень», —пропели они. Женщина обернулась, и протянула Мире руку, будто звала к себе.