Читать книгу: «Экскурсия в шестидесятые…», страница 2

Трое смелых, не считая их родителей

Но настало время уточнять адреса нужных институтов, об университетах даже разговоров не было. Это считалось чем-то очень редким и изысканным.

Поскольку Лиля давно определилась со своим выбором, то письма были разосланы в Москву, Иваново и Ташкент. О существовании текстильного ВУЗа в Ленинграде она не знала и не заметила в справочнике.

И это удивительно, ведь значительная жизнь Лили будет связана с этим городом. Но это не скоро.

Письма из приемных комиссий трех городов пришли с перечислением необходимых документов, с перечнем предметов по которым надо сдать экзамены, месяц и число начала экзаменов. Условия проживания указали не все.

Между прочим, это были основные школьные предметы, по которым только что страсти кончились. А теперь, через месяц, все предстояло сдавать снова.

Но куда поехать?

Мало того, что родителям было боязно отпускать несовершеннолетнюю дочь далеко, еще и средства требовались, которых было ох как мало у пенсионеров. Да, Лиля была поздним ребенком в семье, но не единственным. И пенсионером—то был один отец, а мать, работая в войну на заводе, получила отравление какими-то кислотными парами, заболела и вскоре после вынуждена была остаться домохозяйкой.

Никакой пенсии за потерянное здоровье или по возрасту тогда не платили.

Была надбавка к пенсии отца на жену иждивенку.

Это была сумма в двенадцать рублей.

События развивались дальше и очень выгодным образом. В классе, среди девушек, появились еще интересующиеся текстильным делом. Интерес этот родился не сразу, но окончательное решение было принято в конце июня.

Итак – трое смелых и не опытных семнадцатилетних, порядочных, добросовестных и по сути беззащитных. И выбрали – то самое катастрофическое место – Ташкент. Почему Ташкент? А потому, что юнные головы уже начали оценивать ситуацию и решили, что в центральных городах, после двойного выпуска школ, конкурс на поступление для провинциальных девочек будет не пробиваемый. Но, как уже ранее описано, непробиваемость оказалась другого рода.

Почему место катастрофическое? Да ведь это же был 1966 год! Совсем недавно в Ташкенте произошло страшнейшее землетрясение с эпицентром в районе Аллайского базара (рынка), а это почти центр.

Уже несколько недель через железнодорожную станцию Лилиного города шли эшелоны строительных материалов со всех республик страны в сторону Средней Азии. Ребята – старшеклассники из Лилиной школы не раз рассказывали, как они себя развлекали встречей этих грузовых эшелонов. И что-то пытались доброжелательно скандировать на тему дружбы народов. Да, забавы юношей еще чаще всего были здоровыми. Составы шли поздно вечером.

Впоследствии Лиля стала свидетелем того, насколько оперативно и красиво был восстановлен город Ташкент. Привезли сюда не только материалы, но и массу специалистов – строителей, которые жили в палатках, как и часть пострадавших.

Особенно преобразился центр города, появились новые районы. Жилые дома конечно строили однотипные, но на торце стены каждого дома выкладывали цветные национальные орнаменты каждой республики Советского Союза, построившей дом.

Однако, глядя на события на расстоянии многих лет, хочется поступок родителей как-то оценить.

То ли это наивная общепринятая вера в твердый и справедливый миропорядок внутри своего государства, то ли это великая вера в своих детей и самих себя. Ведь у большинства родителей во все времена жива уверенность в том, что своим воспитанием они подготовили к жизни целеустремленных и умных людей.

Иначе как могло произойти, что три девушки: Лиля, Лариса и Вика едут в плацкартном вагоне в самые жаркие дни лета 1966 года в город Ташкент.

О папы и мамы! Что вы чувствовали провожая дочек в неизвестность?

Единственной «страховкой» был адрес родственника Ларисы, тамошнего жителя, что очень помогло. Жить в период экзаменов пришлось именно в этой семье, так как все общежития учебных заведений или большая их часть были заполнены семьями ташкентцев, дома которых были разрушены.

В то время население Ташкента было очень разнообразно по национальностям, большой процент был русских жителей.

Взаимоотношения поддерживались очень здоровые и, если были предрассудки, то достаточно далеко спрятанные.

Хотя, конечно, в бытовом плане молодежь, например, в дальнейшем расселении студентов по комнатам в общежитии, группировалась больше по национальным интересам и все со стороны наблюдали обычаи другу друга, включая изучение особенностей приготовления еды на общей кухне в конце очень длинного корридора с поворотом в другое крыло здания.

Познания и признания

А все-таки не зря родители в своих детей верили. Как же все добросовестно суетились с документами, ходили на консультации, потели на экзаменах. Никаких развлечений и в мыслях не было, да и общепризнанный стиль поведения в те шестидесятые требовал строгости.

Кстати, известен факт, что преступность в эти годы была самой низкой в стране за все предыдущие годы.

Результат всех стараний получился не лучший. Причины, конечно, всегда можно найти: и те, что ранее перечислялись, и то, что контролирующий преподаватель на письменной математике ходила по рядам и некоторым откровенно вслух помогала. Видя это, другие тоже потихоньку выпрашивали подсказку. Сосредоточиться было трудно, добавилась собственная неуверенность и раздражение.

Сдала все экзамены в тот год только Лариса и она была того достойна. Еще в школе было многим понятно, что эта девушка являлась редким образцом внешней красоты, ума и добросердечности. Поэтому места зависти не было никакого и Лиля с Викой, поздравив подругу, посмотрев на яркие краски уже восстанавливающегося города, уехали домой.

Им предстояло познать жизнь и людей с другой стороны – в производственных коллективах. Жизнь этих двух девушек разошлась совершенно в разные стороны. Увидеться им довелось случайно уже в тридцатилетнем возрасте, когда за плечами была успешная учеба, работа по назначению (направлению из института), замужество и дети.

Какое хорошее дело было – это назначение, для сегодняшних выпускников просто мечта. А ведь кое-кто тогда возмущался и рвался в свободный «полет» по устройству на работу. Сейчас без слез не вспомнить ту благодать, когда каждый молодой специалист получал по прибытию на предприятие обязательное право на инженерную должность и особую очередь на получение отдельного жилья и обычно получал его в пределах трех лет и ранее.

За правильным устройством подготовленных кадров следили и руководители производств держали за это ответ. Выпуски специалистов планировали по отраслям, учебные заведения действительно учили, а студенты пыхтели сами над чертежами и курсовыми заданиями, делая расчеты до четвертого знака после запятой на арифмометрах (по очереди) или логарифмических линейках уже как позволяла шкала.

После серьезных раздумий Вику повлекла педагогика, ну а Лиля осталась верна своей цели и отправилась ученицей на текстильную фабрику своего города, дав себе задание постоянно повторять материал вступительных предметов в текстильный ВУЗ.

Это желание держать форму и ряд других решений и поступков порой заводило Лилю на ложные тропы, но были и правильные направления, хотя, как знать, может это была линия судьбы, от которой по словам песни: «Никуда не убежишь, никуда не скроешься». Но эти общие рассуждения о причинах и разнообразии жизненных ситуаций пришли гораздо позже. Дело в том, что все рассуждения всегда были про себя, все решения принимались лично, ни с кем не совещаясь. Этому есть причины.

Лиля была младшим ребенком в семье и росла фактически одна: старшие дети уже жили отдельно, а в детский садик ее не определяли. Возможно это было потому, что в те 50-е годы мать была домохозяйкой, а садиков хватало только для детей работающих женщин. Были конечно общения с соседскими детьми на улице и во дворах частных домов. Но в основном маленькая Лиля любила свой уголок в доме за печкой, где она шепотом устраивала личную жизнь кукол среди детской мебели и самостоятельно мастеря им наряды. Там любил заставать ее после работы улыбающийся отец. Господи, как же это было давно!

Мама постоянно занималась хозяйством в доме и маленьким огородиком во дворе. Говорить и размышлять особо было не с кем. Девочка росла и все, что зрело в голове так там и оставалось, формируя собственный мир, решения и поступки. Эта привычка осталась на всю жизнь, что порой мешало. Было интересно наблюдать людей, которые перед принятием решений с кем только не обсудят предстоящее действие, а Лиля так не могла. Сегодня бы сказали:

«А что вы хотите от человека, рожденного в год „Быка“, а по зодиаку „Рыба“?»

Вот это желание «держать форму» и завело Лилю по собственному решению в местный вечерний текстильный техникум, ошибочно думая, что там-то лучше всего с этим справиться.

Но это была просто наивность.

Начались профильные предметы, людей готовили по технологии и техническим знаниям соответствующего производства. Все это было далеко от школьной программы вступительных экзаменов в ВУЗ.

Однако зиму Лиля ходила на занятия, до рабочей смены или после.

Все домашние решили, что пусть хоть техникум окончит, хотя она сама так ни минуты не думала.

Работу на станках Лиля конечно тоже освоила, сдала технический и технологический минимум знаний молодого работника. Лиля получила невысокий разряд ткачихи в уже заведенную трудовую книжку, имела всю зиму небольшую заработную плату.

С наступлением весны начала разворачиваться новая полоса жизни, но не в родном городе. Сейчас, из далека, эта полоса кажется серой и даже опасной.

Она закончилась в жаркий день взмахом листка представителя приемной комиссии.

Лиля продолжала осознавать благополучный исход своей судьбы, сидя на кровати в рабочем общежитии среди собранных к переезду в студенческие пенаты вещей и связок книг.

А было не легко…

Ткачество и чудачество

Эта новая полоса жизни в течении тринадцати месяцев – осень-весна 1967—68г.г. была прожита совершенно самостоятельно. Приехав опять в г. Ташкент и потерпев неудачу во второй раз, Лиля и мысли не допустила, что это – все («Бык» же!).

Текстильному комбинату требовались рабочие и его представители легко их находили в фойе учебного корпуса и на той самой площадке перед входом, где потом все же победа у Лили состоялась.

Не стоит анализировать вторую неудачу: причины те же с разными вариациями. Появилось чувство досады, домой просто стыдно было ехать.

Позже Лиля болезненно вспоминала свою неудачу, но и не могла не оценить принимаемых тогда решений и действий.

В самом деле смелость и молодость города берут.

Так она оказалась в рабочем общежитии, устроившись ученицей по той простой профессии заряжальщицы. Ранее приобретенные навыки и разряд ткача в родном городе на этой фабрике не пригодились из-за другой специфики. Дело в том, что технология производства натуральных шелковых тканей и процесс ткачества хлопковых тканей заметно отличаются.

А Ташкент и просторы республики – это прежде всего хлопок, рекордные сборы которого в Узбекистане, потрясали в те годы всю страну. Как давались эти сборы знали тогда все студенты республики всех учебных заведений и даже школьники, так как первые полтора-два месяца каждого учебного года все были в дальних и ближних сельскохозяйственных полях на сборе и подборе.

Да, именно на подборе хлопковых остатков, которые валялись на земле после комбайнов. Их было довольно много.

Опытные местные ребята могли собрать в день порядка 10—15 кг. и больше. Приезжие из других областей страны с непривычки просто мучились больными спинами под весом фартуков и собирали чуть больше половины установленного задания. За этот сбор немного платили.

Но пока Лиля еще на пути к этому периоду жизни. Все это, как и мучительное проживание целыми курсами студентов в случайных помещениях среди бескрайних хлопковых полей, еще впереди.

А сейчас предстояло сдать воспитателю рабочего общежития казенное имущество, по существу постельные принадлежности, оформить обходной лист по некоторым точкам на фабрике и идти на трамвайчик со своим имуществом.

В две руки все уместилось.

Год назад с таким же грузом на две руки Лиля сюда приехала в числе неудачников, как бы подобранных представителями текстильного комбината. И ведь приехала оттуда, куда сейчас собралась, потому что на свой второй год приезда после землетрясения студенческие общежития уже принимали абитуриентов. То есть пострадавшие от стихии семьи в большинстве своем получили жилье и оно наверняка было лучше, чем потерянное. Это поражало и выглядело рекордом.

Приезжающую молодежь тогда расселяли по четыре или шесть человек в комнату. Все были очень разные.

У Лили Клавдиной это второе поступление было важной целью. Другие, те кто по первому году после школы, радовались свободе, красоте большого города, спешили тратить деньги, полученные от родителей, и особо не огорчились, не пройдя первый же экзамен. Были и такие, которые рассчитывали на влиятельных отцов в своих краях и областях. В среде ровесников они отличались бойкостью и желанием всеми руководить. Но подобные влияния отцов не всегда были удачными. По мере того, как после первого же экзамена по письменной математике численность в комнате резко уменьшилась, уехала и девушка Света, что ожидала легкой победы с папой. Суждено ей было поступить на следующий год, второй для нее и удачный третий у Лили, и начать учиться на механическом факультете, что было необычно: в основном это была мужская группа.

Эта Света и Лиля оказались удивительным образом очень похожи лицами, их путали. Пользуясь знакомством еще с прошлого года, они поддерживали добрые отношения. Ее папа продолжал активно участвовать в жизни дочери все пять лет учебы, организовав замужество своей дочке за человека заметно более старшего и явно по расчету. Подобную покорность никто от Светы не ожидал, ведь она за годы учебы развилась в законченную бузотерку на почве праздничных возлияний и чудачеств, хотя именно такое решение судьбы Светы было наверное лучшим.

А сходство с Лилей было только внешнее.

Дороги и пороги

Трамвай стучал по рельсам улицы им. Мукими, пока еще плохо обсаженной зеленью, двигаясь со стороны еще более молодого микрорайона города Чиланзар.

Отодвигалось вдаль все пережитое за прошедший трудовой год в этом городе и второй трудовой в жизни Лили.

Контингент живущих в уже покинутом рабочем общежитии был удивительно «разношерстный». Были очень приличные девушки, например, из Сибири. Они приехали по организованному набору в Ташкентское ПТУ из любопытства, желания начать самостоятельную жизнь, романтической мечты и т. д. Звали их Лида и Эмма.

А надо сказать, что в те годы, для работы на фабриках, в республики Средней Азии собирали работниц из Украины, Белоруссии, России и других мест, так как местным женщинам работать полноценно на производстве было некогда: они находились постоянно в декрете, да еще каждый четверг – базарный день.

То, с чем столкнулись сибирские путешественницы еще в стенах училища, приобретая профессию прядильщиц – их потрясло.

В составе группы они обнаружили откровенно распутных девиц, воровство и прочую аморалку. Все это частично (все же был отсев) переносилось и в стены рабочего общежития. И того, что переносилось хватало на не спокойную жизнь в комнатах, топот в корридорах по ночам и стуки в двери. Пропускной режим похоже был условный, хотя вахтер имелся, и заметно нетрезвые особи мужского рода бродили по этажам в поисках своих подруг.

Периодически кто-то воровал по комнатам.

Сами двери в комнаты были хлипкие, а замки раздолбаны до безобразия. Уходя на смену, ни в чем нельзя было быть уверенной.

Так однажды Лиля стала жертвой кражи. Украли хорошие теплые вещи из только что полученной посылки из дома и новые туфли, недавно купленные, уже здесь, на заработанные деньги.

Было очень горько от чувства беззащитности, а призывать на помощь кого-то считалось делом бесполезным.

Но поначалу Лиле повезло: она была поселена третьей в комнату этих сибирячек, которые, поработав немного, все же уехали домой, оставшись в памяти и на фото надежными людьми, с нормальным понятием о нравственности и потребностью цели в жизни.

Именно того, что помогало подобным людям сохранить себя в условиях жизни этого котла различных страстей и драматических судеб.

После их отъезда и, видя серьезность оставшейся девушки, воспитательница общежития переселила Лилю на другой этаж в очень маленькую комнатку (сейчас по площади почти такие кухни в «хрущебах»), но зато двухместную.

Воспитательница – довольно колоритная дама, по должности очень общительная, конечно с первого взгляда видела человека. Перед ее глазами прошло множество судеб, но не так много счастливых, зато легкомысленных, не устроенных – полно.

Лиле показалось, когда она сегодня, в день переезда прощалась и выходила за порог общежития – эта дама так до конца и не поверила, что девушка поступила и уходит учиться на дневное отделение.

Второй в комнате была хорошая девушка Люба, которая тоже была целеустремленная и подготовила себе прямую дорогу к замужеству. Подготовка была продуманная, цель здоровая, серьезная.

Кому что.

Ко времени переселения Лили на остаток времени до лета 1968 года в эту комнату, Люба уже имела друга, слава богу примерного парня, немного младше ее.

Наверное в этот период она была беременна, потому что к весне совсем все стало ясно с ее фигурой, как и с их взаимоотношениями. Парень жил и работал в другом месте города.

Приезжали его родители, полные предубеждений, что сын выбрал девочку из общежития, но в данном случае им повезло.

Так что комната освобождалась: вслед за Лилей уезжали и молодые.

Ну вот и поворот трамвая на оживленный проспект, по которому практически расположено почти все текстильное в этом городе. Транспорт делает поворот сразу после остановки «Текстильный комбинат», хотя к нему еще надо хорошо пройти через дорогу вправо за угол и прямо. А если так же пройти в левом направлении, то по пути будет (или было) здание с не особо заметной вывеской завода по производству крутильных машин.

Интересно: почти все текстильное оборудование производилось в российских городах и национальных республиках. Например, новейшие ткацкие станки – в Сибири, Чувашии, приготовительные машины – в Москве, Вязниках, Клину, Ташкенте и других городах.

По этой отрасли существовали машиностроительные конструкторские организации и проектные строительные.

И сырье-то в основном было свое, как натуральное – лен, хлопок, шерсть, натуральный шелк, так и искусственные – вискоза, ацетат, триацетат. Синтетического тоже было достаточно – капрон, лавсан, нитрон и прочее.

Ткани ткали и отделывали в три смены и не хватало. Все текстильные предприятия были важны и нужны.

Шагая по этому проспекту, вскоре можно дойти до следующей остановки – «Соц. город». Вот было такое название в социалистическом Узбекистане. Навряд ли оно существует до сих пор. Однако именно здесь, через дорогу, немного в глубине, между прочих больших домов, находилась витая металлическая изгородь с воротцами.

Это и есть вход на территорию текстильного института. Дорога ведет прямо к порогу здания библиотеки и от него расходится в разные стороны в глубь двора к различным учебным корпусам.

Удивительная женщина работала в этой библиотеке, в основном технической и общественно-политической литературы. Она была очень строгая и обязательная. А как иначе со студентами? Звали ее Инция, сокращенная – индустриализация.

Студентам особо не было нужды как-либо ее называть, да и не все знали как надо. Обращались вежливо, но обезличенно.

Вот такая фантазия имен была у родителей предвоенного времени тридцатых годов. И эта фантазия, похоже опять повторяется с другими оригинальностями сейчас.

Следующая остановка по проспекту им Ш.Руставели – «Дворец текстильщиков».

В этом месте по обе стороны расположились самые важные для студенческого досуга и быта интересные здания.

Особо хочется зафиксировать, что все это имело свое истинное назначение в шестидесятые годы двадцатого века и наверняка до 1991 года, а что дальше – трудно сказать.

А именно: прекрасный Дворец текстильщиков. Здание достаточно интересное по архитектуре и, как обычно в то время, использовалось исключительно для эстетического развития людей: различные кружки и студии для детей и взрослых, кинозал, помещение для творческих выставок – работ по итогам занятий в кружках и прочее. Это на государственном уровне считалось важным и целесообразным.

Все празднования важных дат текстильщики комбината проводили там.

Ну а студенты – текстильщики жили напротив, через дорогу. Это был почти студенческий городок: большой четырехугольный двор, который образовался внутри построенных друг против друга четырех зданий общежитий различных факультетов.

Именно сюда Лиля Клавдина держала путь – к порогу корпуса проживания студентов – технологов, где для нее подготовила место в своей комнате с третьекурсницами Лариса. Да, та самая одноклассница, одна из тех трех девушек, что покидали свой родной город два года назад.

Лариса уже перешла на третий курс и была очень рада успеху Лили, познакомила со своими подругами, вполне доброжелательными, но заметно разными по своим жизненным установкам.

Дальнейшее общение было интересным, с разными нюансами взаимоотношений и текущих событий.

Главное – началась студенческая жизнь. Но это уже другая длинная история.

Л.И.М

Г. Оренбург

2015г.

Л. И. Михина.