Читать книгу: «Я люблю тебя», страница 3
– Но у меня же гимнастика?
– Скажешь, что временно приболела. И помни, что все дети даются от Бога.
– Он от Бога? Этот нахальный тип? Вероломно влез в меня, в мою жизнь, в мои планы. Как мне дальше жить с этим? С этим дьяволом, сатаной.
– Ребенок то не виноват.
– Не виноват? А кто виноват? Кто его звал? Зачем он пришел? Лиза пошла в общежитие, убитая нелепой новостью, с тяжелой ношей на плечах, с опущенной головой, со слезами на глазах.
– Ты почему не кушаешь?
– Устала. Что-то не хочется совсем ни есть, ни пить, ни жить.
– Ну что сказали в поликлинике?
– Так. Ничего хорошего. Она задумалась. А. В поликлинике сказали, что просто съела, что-то плохое, несвежее. Она вспомнила, снова заплакала. Таблетки попить, витамины, получше питаться.
– Ну хорошо. Хоть ничего серьезного.
Лиза боялась говорить девочкам по комнате, о своей беременности, в которую сама то с трудом верила, чтобы не было лишних пересудов. Это же сейчас быстро разнесется по институту, смеяться будут, пальцем показывать. Разве кто-нибудь сможет поверить в такой бред, инопланетяне, непорочная беременность.
Она всю ночь не спала, она только плакала и думала, как ей дальше жить. Что с ней теперь дальше будет. За ним нужно будет ухаживать. Институт теперь для нее закрыт навсегда. А мама. Как ей сказать об этом? Скажет. Артистка моя, с укором. Не успела выскочить из дома, уже побежала по мужикам. Что не могла хотя бы пару лет подождать. Я растила тебя одна без мужика, чтобы на старости лет ты меня опозорила.
Разве она сможет поверить в такое, что он сам появился неизвестно откуда. Залез, гад, сидит там как не в чем не бывало. Паразит! Она смотрела на свой живот. Ты откуда взялся? Что тебе от меня нужно? За что мне все это, Господи. Пошел вон от сюда гад. Оставь меня в покое. Найди себе другое тепленькое местечко, пригрелся тут, сволочь. Она плакала в подушку, просто не могла успокоиться. Ей так хотелось найти такое место где никого нет, чтобы там она могла вдоволь наораться, нареветься от души.
Что теперь будет со мной? Что теперь будет с мамой? Как приехать в поселок с животом или с ребенком, какой позор! Нет. Уж лучше просто сдохнуть. А может напиться каких-нибудь таблеток, чтобы он там сдох, этот инопланетян. А как узнать какие таблетки нужно выпить, чтобы сдохнуть мне или ему. Вдвоем мы жить никак не сможем, или он или я. Посмотрим кто кого победит.
Лиза решила избавится от вероломного наглеца. Она ему объявила войну. На следующий день она начала усиленно заниматься гимнастикой, но потеряла сознание во время тренировки. Врач сказала, что девочка сильно истощена, занятия нужно временно прекратить до восстановления сил, получше питаться, побольше витаминов и гемоглобин.
Иногда она себя успокаивала, что может там ничего и нет, что может врачи просто ошиблись, бывает же такое. Но иногда он даже сильно, особенно по ночам давал о себе знать, а то тихонько толкал ее в живот. Шло время. Животик стал расти. Его острый бугорок виднелся под футболкой, рассеивая все сомнения о его не существовании.
–Хорошо, что сейчас зима, под теплым свитером его не так заметно. А что будет дальше? Лизе все время хотелось спать и есть. Она не могла сосредоточится на занятиях, была рассеяна.
– Лиза. Вы что не выспались? Идите домой спать. А здесь нужно работать, выкладываться по полной. Лиза! Что с вами такое? Вы спите на ходу. Сейчас толкну, вы упадете на пол и захрапите. Все смеялись.
А Лиза все больше плакала. Она никак не могла успокоиться. Ее мозг не понимал, не принимал случившееся. Иногда ей казалось, что ничего этого просто не может с ней быть наяву, что это просто какой-то длинный и странный сон, а потом, когда она проснется, все будет как прежде, радость, здоровье, счастье, восторг от жизни.
Но наступало новое утро, новый день, а старая проблема сидела в ней. Иногда тихонько как мышка, иногда тихонько копошилась, как будто-то, что-то там искала или пряталась, а иногда толкалась в живот, как будто что-то хотела сказать ей.
Лиза все время думала, как ей дальше жить с этим. С тем, что внезапно ворвалось в ее жизнь, вероломно, без спроса и без предупреждения, как фашист. Что теперь с ним делать? Она не могла свыкнутся с этой мыслью потому, что приближался новый год, елки, спектакли, новогодние праздники, а она с этим инопланетным, сама стала инопланетянкой, потому, что все время пребывала в какой-то прострации, в невесомости, в недоумении, как будто она не жила здесь, а в какой-то стране чудес, стране сна, только редкие толчки внутри ее возвращали в страшную действительность.
– Мама. На новый год никак приехать не могу. Выступления, праздники. Только после нового года. Писала она маме.
Все девочки разъехались по домам. Только Лиза одна сидела в своей комнате и плакала. Она не знала, как появиться маме на глаза, с таким подарком. Ведь мама ее так любит, гордится ее успехами. Это ее просто убьет. А если с собой что-то сделать, ее это тоже убьет. Она растила меня с такой любовью и надеждой и вдруг, на старости лет, остаться одной.
Лиза день и ночь просто выла в подушку. Она не знала, что делать. Ехать к маме нельзя и не ехать нельзя. Прошла уже целая неделя каникул, осталось всего 3 дня, а она еще не приняла решение.
– Да будь, что будет! Вот поеду и все ей расскажу. А вдруг она обрадуется, что у нее будет внук. Возьму академический отпуск, по уходу за ребенком, потом ясли, садик. Потом восстановлюсь в институте. Буду дальше учиться. Зато у меня уже будет подрастать сын. Приеду все расскажу и быстро уеду. В поселке никто не узнает, буду жить в Москве, пойду работать, заберу маму в город. Лиза быстренько собрала сумку и поехала на автовокзал.
– Девушка. Автобус скоро отходит, а другой только завтра будет.
– Я успею.
– Бегите на вторую платформу. Лиза побежала. Автобус еще стоял. Он начал трогаться. Она кричала.
– Стойте. Стойте. Водитель ее увидел, остановился. Лиза бежала, не различая дороги. Она поскользнулась и упала почти у самых дверей. Парень помог ей подняться.
– Вы не ушиблись?
– Немного ногу подвернула. Лиза так радовалась, что успела. Она так радовалась, что приняла наконец правильное решение и смирилась со своей участью матери одиночки. Она радовалась, что сегодня наконец увидит свою родную мамочку.
– Когда она немного отдышалась, успокоилась, автобус мчал ее на встречу к ее любимой маме.
– Мама я люблю тебя. Думала она, вспоминая маму. Ехать предстояло долго. Она задремала с улыбкой на лице и радостными мечтами. Лиза увидела во сне маму с улыбкой на лице, а на руках ее был малыш.
И вдруг резкая боль в низу живота, как кинжалом пронзила ее тело. Это случилось так внезапно.
– А! А! А! Начала она кричать. И вдруг что-то мокрое и теплое полилось по ее ногам.
– А! А! А! Помогите! Автобус остановился.
–А! А! А! Больно! Кричала она. Лиза потеряла сознание. Она сползла с сидения и упала на пол.
– Девушке плохо. Кровь течет по ее ногам.
– Ей нужно срочно в больницу.
–Тут за поворотом, квартал проехать, потом направо, есть поселковая больничка. Автобус свернул с дороги, ехал по направление, как указал мужчина в автобусе.
В небольшом одноэтажном доме горел свет. Мужчины взяли Лизу на руки и занесли в больничку, положили на кушетку.
– Тут в автобусе девушке стало плохо. Молоденькая девушка в белом халате дала ей понюхать нашатырь, помазала виски, положила под голову небольшую подушку. Автобус поехал дальше.
У Лизы начались роды. Молодая девушка, медсестра бегала охая, не знала, что делать. Увидев кровь, она начала с Лизы снимать обувь, колготки. Согнула в коленях ноги, положила пеленку.
– Тужтесь. Вспомнила она, как учили ее недавно в институте. Ребенок выскочил прямо на кушетку. Лиза потеряла сознание. Таня дала ей понюхать нашатырь, помазала виски. Лиза пришла в себя.
– Тужтесь. Сейчас надо родить детское место. Вспомнила Таня как учили в институте. Тут же плюхнулся маленький кусочек мяса.
– Вот и все. Отдыхайте. Таня смотрела на этот маленький, весь в крови, синенький, костлявый, не на что не похожий кусочек мяса и не знала, что делать. Она со страху сразу все забыла, чему ее учили в институте. Она зашла в другую маленькую комнатушку, села и плакала. Ее прислали сюда, сразу после института, только неделю назад, в этот Богом забытый поселок. Здесь уже давно никого не было, чтобы она кому-то, измерила давление, сделала укол, измерила температуру, наложила шину при переломе, выдала таблетку от головы или от кашля. А тут такое. Она была в шоке, сама от страха едва не теряла сознание.
Таня немного успокоилась, вышла, посмотрела на девушку, на выкидыш, аккуратно завернула его в пеленку и положила в угол под батарею. Лиза спокойно лежала, она ее обработала, поменяла пеленку, измерила давление, напоила ее теплым, сладким чаем накрыла пледом. Села за столик и тихонько вытирала слезы.
Лиза отдохнула, полежала часик, посмотрела на медсестру. Таня растерянно встала, подошла к Лизе, убрала плед, подняла пеленку.
– У вас все хорошо. Как вы себя чувствуете? Голова не кружится? Если хотите можете еще полежать. Лиза села на кушетку.
– Что, я уже могу идти домой? Я к маме ехала. Тут вот вдруг случилось.
–Да конечно. Если все хорошо, можете идти домой.
– А мой ребенок? Где мой ребенок?
– У вас мальчик.
– Я знаю. Лиза смущенно улыбалась.
– Мертвый. Таня слегка закусила губу.
– Как мертвый?
– Выкидыш.
– Выкидыш? Лиза раскрыла рот и смотрела вверх на Таню.
– Да, выкидыш. Так бывает. На маленьком сроке. Лиза закрыла лицо руками и заплакала.
– Я могу собираться? Спросила Лиза.
– Можете одеваться, немного сукровица есть. Я вам дам пеленку. Крови нет. Все хорошо. Лиза достала из сумки чистое белье, оделась. Немного посидела. Посмотрела на Таню. И тихо пошатываясь вышла на улицу, со слезами на глазах и с опущенными плечами.
Лиза остановила попутную машину, уже вечерело, зимой дни короткие. Она поехала к маме. У нее было такое состояние опустошенности, потерянности, как будто не спросив, внезапно из нее ушла жизнь, душа, любовь. Ведь она только что наконец уже свыклась с мыслью, что она будет мамой. Она уже чувствовала ответственность за этого будущего ребенка.
Она так уже привыкла, что он в ней, такой родной, беспомощный. Ей уже было не важно от кого он, главное, что он был от нее, он ее, родной, живой. Когда он толкал ее в живот, он говорил ей, мама, я здесь, мама я рядом, я не сплю, я слышу твой голос, мы вместе, ты и я. Мы связаны с тобой одной нитью, одной жизнью.
А сейчас его нет. Он умер. Я не уберегла его. Какая же я после этого мать. Слезы котились по ее щекам, было так грустно, пусто и одиноко.
– Он умер, а я осталась без него, одна, почему я тоже не умерла вместе с ним. Заплакала в голос Лиза.
– Что вы сказали?
– Нет. Это я так, сама с собой.
Лиза подъехала к дому мамы. В окнах горел свет. Лиза зашла в дом. Настя лежала на кровати, а на стуле лежали коробочки и баночки с лекарством. Лиза встала на колени перед кроватью матери, положила голову на край и плакала. Настя увидела дочь.
– Ой! Лизонька! Доченька приехала. Настя начала вставать. Лиза села к ней на кровать.
– Лежи, лежи мамочка. Я люблю тебя. Лиза плакала, она думала о своем недавнем потрясении. Она думала о своей маме, как ей было трудно, вынашивать, рожать и растить свою дочку.
– Лизонька, я тоже очень люблю тебя. Они обе плакали обняв друг друга.
Михаил
После ухода Лизы, Таня закрыла дверь на ключ, села, положила руки на стол и задремала, положив голову на руки. Было очень тихо. Вдруг она услышала еле слышный писк. Она подняла голову, посмотрела по сторонам.
– Мышка где-то пищит, на улице холодно, забежала погреться. Через некоторое время писк повторился. Она пошла на звук. Присела на корточки. Смотрела на пеленку, где был завернут выкидыш.
– Боже. Как страшно. Она только хотела встать и уйти, как увидела, его ротик тихонько раскрылся чуть-чуть и снова медленно закрылся.
– Живой! Боже! Живой! Что делать? Она вспомнила, что бывшая медсестра, бабушка, оставила ей телефон, сказала, если что-то серьезное с больным, в тяжелом, экстренном случае, можно позвонить в больницу по этому телефону, проконсультироваться.
– Где он? Где же он? Где этот телефон. Куда я его положила. Она начала судорожно перебирать бумаги на столе.
– Здравствуйте. Это областная больница? Вы можете срочно приехать ко мне. У меня тут выкидыш ожил, он пикает как мышка, он открывал ротик, я видела.
– Какой выкидыш? Какой ротик? Вы что там мухоморов объелись.
– Сами вы объелись. Плакала Таня. Он живой. Его надо спасать, он умирает. А я не знаю, что мне делать.
– Кто живой?
– Я же говорю. Выкидыш. Девушка с автобуса. Ее принесли, она начала рожать. У нее выкидыш. Она ушла домой. А я слышу он как мышка пикает, посмотрела, а он живой. Через 15 минут приехала скорая.
– Какая мышка? Какой выкидыш?
– Вон там. В углу. В пеленке на полу. Врач. Молодой мужчина, осторожно поднял с пола пеленку, положил на стол, развернул.
– Вы что, даже пуповину не обрезали? Таня молчала и плакала.
– Ну и где же он живой? Он же недоношенный, а где мамаша? Роженица где я спрашиваю.
– Ушла домой.
– А данные ее где?
– Какие данные?
– Фамилия, имя, отчество, где проживает?
– Я не знаю.
– Вы что не записали? Нет? Ух как дал бы вам сейчас. Посадят тут девчонок.
– Михаил Юрьевич. Ну что будем делать? Спросила девушка, приехавшая с ним.
– Признаков жизни нет.
– Михаил Юрьевич. Но и трупного окоченения тоже нет.
– Ой, смотрите. У него пальчик вздрогнул, большой. Прошептала Таня.
– Вижу. Ему нужна специальная больница. Что будем делать, на улице то мороз? А везти далеко. В Москву придется везти. Как повезем маленького?
– У вас есть грелка? А коробка?
– Алло! Свяжитесь срочно с Москвой. С заведующей родильного отделения. Скажите нужно срочно инкубировать глубоко недоношенного ребенка. Жировой слой отсутствует, пульс плохо прослушивается, дышать не может, глотать не может, нужна срочная вентиляция легких, состояние крайне тяжелое, вес примерно 800 грамм, пусть срочно готовят. Мы едем прямо туда, каждая минута дорога. Михаил взял большую коробку, положил туда грелку.
– Ну давай парень. Была не была. Вдруг ты в рубашке родился. С Богом парень. Он взял свою меховую шапку, положил туда пеленку с ребенком, прикрыл его. Закрыл коробку завязал бинтом и понес в машину. Посмотрел на Таню.
– А с тобой еще будет отдельный разговор. Молись, чтобы ребенок выжил.
– Включи обогрев на полную, погнали, включи сирену. У нас тут ангел умирает.
На следующее утро Михаил позвонил в родильное отделение
– Ну как там наш подкидыш? Стабильно тяжелое? Но главное, что он живой. Держись пацан, мужиком станешь. Михаил улыбался, вытирая влажные глаза.
– Женщины, милые, у нас тут в инкубаторе очень тяжелый малыш, глубоко недоношенный. Если у вас остается лишнее молоко, пожалуйста сцеживайте в стерильные пробирки, нам для него нужно много молока, чтобы он выжил. Медсестра ходила по палатам рожениц, со слезами на глазах, все очень переживали за его жизнь.
Малыш лежал в отдельной капсуле. От него отходило множество трубок и проводов. Зонд для искусственного вскармливания, потому что у него отсутствовал глотательный рефлекс. Искусственная вентиляция легких, потому что он не мог самостоятельно дышать. Он был похож на космонавта в стерильном скафандре. Он много спал и почти не шевелился. Если на него долго смотреть, то можно подумать, что он умер. Только робкое биение его маленького сердечка на мониторе и редкое вздрагивание ручек и ножек говорило о том, что он еще живет, он борется.
Он еще не был похож на новорожденного ребенка, скорее на мешочек с костями, обтянутый красно-синей, тонкой, сухой кожей. Она была морщинистая, собранная в складки, подкожного жира не было. Мышечный тонус снижен, да и мышц у него почти не было. Ноги короткие по отношению к туловищу. Голова большая, недоразвитие кровеносных сосудов. Анемия.
Вся больница молилась за него. Новость о том, что в реанимационном отделении находится умирающий ребенок, разнеслась по родильному отделению. Мальчику приносили не только молоко, которого с избытком хватало для вскармливания, роженицы приносили шапочки, пеленки, рукавички, носочки, ползунки.
Хотя он в весе прибавлял очень мало, но самое главное, что он не умирал, его организм боролся за жизнь. Ему в стороне отгородили пленкой место, что бы посторонних не было, смотреть на него было не для слабонервных.
– Ну что наш ребенок выживает, надо его как-то оформлять. Фамилию, имя, отчество. Заведующая собрала совещание.
– Он за пикал, как мышка, когда его услышала медсестра и привез его Мишка, то есть Михаил. Может назовем его Миша, Михаил. Предложила Люда. Медсестра, которая не отходит от него ни днем, ни ночью, с самого первого дня, вот уже несколько дней. Спит с ним рядом на стуле или на кушетке.
– А что, красивое мужское имя.
– А пусть и отчество будет Михайлович, что тут голову ломать.
– Ну хорошо. Принимается. А какую мы ему фамилию придумаем, нашему подкидышу-выкидышу?
– Ну он же выкидыш, до родов сбежал от мамки. Что если Дородный?
– Почти как Народный.
– А что он и есть у нас народный, мы его всем миром выхаживаем.
– А если он будет известным артистом. Народный артист Михаил Михайлович Народный.
– Да. Не очень как-то звучит. Лучше уж Дородный.
– Артист. Он хоть бы побыстрее кушать и дышать сам научился.
– Научится. Человек тоже когда-то из сперматозоида появляется, которого только под микроскопом видно. А потом вон какой большой становится, некоторые больше 100 килограмм весят.
– Кушать поменьше надо и спортом заниматься.
– Из сперматозоида человек не появляется, а развивается в яйцеклетке, которая все делится и делится на множество других клеток.
– Михаил Михайлович Дородный. А что, звучит. Ладно, оставим пока так. Все равно после усыновления приемные родители ему дадут другую фамилию.
– Все. Ставим его на довольствие.
– Да он уже давно на довольствии, с удовольствием. Смеялись и радовались новой жизни работники больницы.
За первый месяц Михаил прибавил очень мало. Кишечник слабенький, плохо работает. Кожа стала красного цвета. Только на втором месяце он стал понемногу набирать вес. Кожа стала ярко розовая. Только на третьем месяце своей маленькой жизни он стал интенсивно набирать вес.
Когда на Михаила надели маленький памперс, рукавички, штанишки, теплые носочки, он стал такой миленький. Он стал похож на новорожденного малыша с большими глазами. Он начал двигать ручками и ножками, иногда улыбался или зевал, широко открывая свой маленький ротик. Мишу уже кормили из соски.
Его перевели в другую камеру, в специализированное отделение. Ему все еще требовался особый уход, условия для выживания, постоянное наблюдение врача. Там поддерживалась специальная температура воздуха 22-24 градуса, влажность воздуха, содержание в нем кислорода.
Когда Миша достаточно набрал в весе 2500 грамм, его перевели в дом ребенка, где ему официально присвоили фамилию, имя, отчество. Зарегистрировали на основании акта о приеме. Где он пробыл до 3-х лет. Ему отказывали в усыновлении потому, что он был очень слаб, ему был необходим особый уход, контроль врача.
После 3-х лет его перевели в детский дом. Он был очень худенький, слабенький. Только после 5 лет его позволили усыновить одной серьезной, интеллигентной, уже в возрасте, бездетной паре. Они очень хорошо о нем заботились. Любили его, как родного сына.
Часть 2
Звездная жизнь
Когда Лиза приехала к маме, она увидела на стуле рядом с кроватью много коробочек и баночек с лекарствами.
–Мама. Ты что болеешь? Почему у тебя столько лекарств?
– Да вот немного приболела.
– А что с тобой?
– Что-то с легкими.
–Мама. Может ты возьмешь отгулы, я приехала всего на два дня. Чтобы мы побыли с тобой вдвоем.
– Да можно и не брать отгулы.
– Ты на больничном?
–Сейчас уже нет. Я не работаю, дочка. Но я потом буду искать другую работу. Может в библиотеку пойду.
–Тебя уволили с работы?
– Да нет, не уволили. Понимаешь. Я инвалидность оформляю. Мне там вредно работать, для моих легких.
– А что с твоими легкими? Что говорят врачи? Какой диагноз ставят?
– Сказали нужно в больницу ложится на обследование и на лечение, а здесь такой больницы нет, вот пока лекарства принимаю. Чтобы полегче было дышать.
Лиза приехала в институт. Ей нужны были срочно большие деньги, чтобы купить квартиру и положить маму на обследование. У нее было немного в банке, но только на коммуналку, но она хотела купить хоты бы однокомнатную приличную квартиру.
Лиза нашла больницу куда положат маму. Она привезла и положила ее на обследование и на лечение. Через две недели ей сообщили диагноз, он был ужасным. Бронхоэктазы. Лиза поговорила с главным врачом.
– Заболевание органов дыхания, характеризуется расширением и деформацией бронхов в которых развивается хронический нагноительный процесс. В следствии воспаления легких, скопления в легких мокроты, способствует воспалению стенки бронха и окружающей легочной ткани. Болезнь прогрессирует. По утрам сильный кашель. Где она работает?
– Она работала на химическом комбинате. Сейчас не работает, оформила инвалидность.
– Исключить полностью взаимодействие с какой бы то ни было химией, пребывание в запыленном помещении, перепадов температур, токсических веществ. Питание с повышенным содержанием животных белков, витаминов, дыхательная гимнастика, думаю в ее случае без операции никак не обойтись.
– На какую сумму мне нужно готовиться?
– Операцию проведут за счет комбината. Но кровь, лекарства. Нужно будет много крови. Лекарства стоят немалых денег. Так что настраивайтесь на операцию, послеоперационный уход, нужны будут дорогие лекарства и немалые расходы. Так что готовьтесь, деточка.
Лиза сходила с ума. Что делать? Где брать деньги? Операция. Потом ей нельзя будет жить одной в поселке. Там нужно будет топить печку, рубить дрова.
– Нужно срочно покупать квартиру. Нет, сначала операция. На лекарства деньги в банке есть. Нужно собирать деньги на покупку квартиры. Можно в гостинице. Нет в гостинице дорого, нужно сразу после операции привезти ее на постоянное место, чтобы не таскать ее по гостиницам. Это не выход, нужна квартира, сейчас это самое главное, только не в поселок.
Лиза устроилась в ресторан, вечером пела романсы под гитару. У нее было несколько пробных сьемок, но предложений на сьемку пока не поступало. Она отпрашивалась из института, бралась за любую работу, которую предлагали, за любые деньги. Тамадой на свадьбах, юбилеях, пела песни на праздниках и вечерах. В институте ей предложили быстрый выход решения проблемы.
– Снимись в порно фильмах или для эротического журнала. У тебя шикарная внешность и сексуальная фигура. Быстрое обогащение, будешь просто в шоколаде.
– Нет. Это просто исключено.
– Ну и зря. Многие так карьеру делают, даже страшненькие, а тебе просто сам Бог велел.
– Пусть многие делают. Но я так карьеру делать не буду. Как потом с этим дальше жить. Я деньги заработаю честным трудом.
Кроме того, Лизе для выступлений нужна была новая, красивая одежда. Она купила себе два дорогих платья и недорогую бижутерию, меняла их, чтобы не в одном каждый день выступать.
Как-то вечером после выступления в ресторане к ее ногам поднесли большую корзину бело-розовых роз. В записке было написано. Моей русалочке. После этого ее засыпали цветами, в ресторане повысили гонорар за выступления. Начались новые предложения на незначительные роли.
Затем она снялась в небольшом криминальном сериале, где она играла свидетельницу, оставшуюся в живых после нападения на нее маньяка убийцы. Неизвестный поклонник дарил ей цветы, дорогие подарки, украшения. Всегда подписывался. Моей русалочке.
Лиза заработала уже достаточное количество денег, которых хватило на лекарства после операции, на квартиру, на сиделку по уходу за мамой и даже на санаторно-курортное лечение, куда она отправила маму. Было много приглашений на кинопробы, на сольное выступление в концертах. Были деньги на дорогую одежду и украшения, но совсем не было времени, чтобы побыть с ее дорогой, любимой мамочкой. Лиза приехала домой.
– Лизонька, ты опять ненадолго заехала, давай я тебя хоть покормлю.
– Мамочка. Мы с тобой скоро будем вместе целый месяц. Я взяла путевку в Крым. Собираемся и завтра едем. Отдыхать будем.
– В Крым? Зачем? А как же твоя работа?
– А я всем позвонила, всех предупредила. Я так хочу побыть с тобой вдвоем, я так устала, хочу отдохнуть. Мама. В Крым. Это же так здорово, свежий воздух, свежие фрукты, море, пляж, отдых. Твоим легким нужен свежий воздух. Собирай документы, выписки из больницы, хватит киснуть, едем.
Лизе и Насти дали одну комнату на двоих. Пришли на прием к главврачу.
– Анастасия Тимофеевна. Вам очень полезен морской воздух, водные процедуры. Солнечными ваннами не злоупотребляйте. Я вам назначу массаж, лечебный душ, дыхательную гимнастику, диетический стол. Отдыхайте, кушайте побольше витамины, вечером у нас танцы.
– Мама, пойдем на обед. Садимся за столик, нас обслужат.
– А что, хорошо. Все свежее, вкусное, дома готовить не надо, а то я все время на этих перекусках, все бегом, бегом. Теперь будем отдыхать. Мама, представляешь, мы целый месяц будем отдыхать вместе, ну разве не здорово. Мамочка я тебя люблю.
– Лизонька, девочка моя, я тебя тоже люблю.
– Сейчас погуляем по тенистым аллеям, после еды. А воздух то какой, как здорово. Я бы тут осталась жить на всю жизнь. Сейчас пойдем отдохнем, после обеда подремать надо. А после ужина на танцы. Как доктор прописал. И не возражай, мамочка.
– Стрекоза. Артистка ты моя. Какие танцы. Я уже старая по танцам бегать, да и не привыкла я по танцам ходить.
–Мамочка. Какая же ты старая, ты у меня еще совсем молодая, тебе даже еще и сорока нет, а выглядишь ты вообще на 25 лет. Мы тебе тут еще и жениха найдем на танцах.
– На танцах? Какие там женихи на танцах. Ты себе лучше жениха найди, может внука мне родишь или внучку, буду нянчиться на старости лет.
– Да ты сама еще себе можешь родить сына или дочку, а мне братика или сестренку.
–Придумала тоже. В краску меня вводишь Хохотушка. Настя и Лиза лежали в комнате и смеялись.
– Мамочка я же уже не могу долго без музыки.
– Вот ты и иди. А я куда старая пойду.
– Ты забыла. Тебе врач что сказал, вечером танцы. Доктор прописал. Надо выполнять все рекомендации врача. Так что собирайся.
– Ой, придумала тоже, я не пойду, мне стыдно.
– Мамочка ты же со мной, мы вдвоем, а вдвоем не стыдно, сходим посмотрим, поглядим. А то мы не придем, наши женихи без нас заскучают, а то еще чего доброго наших женихов без нас расхватают другие.
– Кого? Кого расхватают?
– Наших женихов другие женщины расхватают, а мы останемся одни, без наших женихов.
– Все Лизонька. Хватит. У меня уже живот болит от смеха. Я больше не могу смеяться.
Танцы были на улице, на свежем воздухе, рядом фонтан, светомузыка. Приехали известные артисты, было весело. Лиза не могла устоять на месте. Заиграла медленная музыка. К Насте подошел мужчина среднего роста.
– Можно вас пригласить на танец. Настя посмотрела на дочь.
– Иди. Иди мамочка. Я здесь постою.
– Извините. Можно спросить? Как вас зовут?
– Настя.
– А, отчество?
– Да какое отчество. Можно и без отчества.
– Тогда меня тоже можно без отчества. Меня зовут Андрей. Что-то я вас здесь раньше не видел.
– А вы что, часто приходите на танцы?
– Вообще-то, я здесь работаю.
– Правда. А где?
– В этом санатории. Я врач диетолог. Так почему вас раньше не было на танцах?
– А мы только сегодня приехали, с дочкой.
– Музыка закончилась. Настя и Андрей отошли в сторонку и разговаривали. Начался быстрый танец, веселая ритмичная песня. Лиза не удержалась и присоединилась к группе молодых танцующих девушек и парней. Многие начали делится на пары. Лизу кто-то взял за руку, они отделились от группы, весело танцевали.
– А вы неплохо танцуете.
– Да? А вы тоже неплохо танцуете.
– А меня звать Артем.
– А меня Лиза.
– А завтра придете на танцы?
– Может быть.
– А может придете?
– Может приду
– Я вас завтра буду ждать. Лиза смеялась. Танец закончился. Лиза подошла к Насте и Андрею.
– Завтра выходной. А поехали завтра ко мне на шашлыки.
– Вот так прям сразу, на шашлыки? Но мы ведь даже не знакомы. Настя посмотрела на Лизу. И улыбнулась.
– Мы подумаем. Сказала Лиза.
– Завтра в 9 часов утра я вас буду ждать у корпуса. Лиза с Настей переглянулись.
Вечером в комнате Настя перелистывала журнал, Лиза расчесывала волосы после душа.
– Сходили на танцы. Засмеялась Лиза.
– Да. Сходили на танцы. Засмеялась Настя.
– Мам. Ну как он тебе? Настя пожала плечами. Ну что понравился или нет?
– Да я его не разглядывала.
– Как не разглядывала?
– Ну не приглядывалась.
– А со стороны вы даже очень хорошо смотрелись.
– Да. И что?
– Ничего, хитро улыбалась Лиза. Мама. Тут не надо разглядывать или приглядываться, тут надо свое сердце слушать.
– А что его слушать?
– Сердце оно лучше знает, оно лучше чувствует человека.
– Ой, ну ты прям бабка знахарка. Сама то еще и замужем не была, а мать учишь.
– Потому мамочка замужем и не была, что мое сердечко еще ни от кого не екает. А мне мужчина понравился, сразу видно, что он серьезный, интеллигентный, образованный, между прочим еще и симпатичный. Ну что едем к нему завтра на шашлыки?
– Если он такой, как ты говоришь серьезный, что же как только увидел, сразу в гости нас пригласил?
– А это мамочка потому, что ты ему сразу понравилась. Любовь с первого взгляда.
– Как это с первого взгляда?
– Мамочка. Да как же в тебя не влюбится. Ты же у меня такая красивая.
– Скажешь тоже. Это я для тебя красивая.
– Только слепой тебя не заметит. И он тебе тоже понравился. Да, мамочка?
– Ну что ты меня краснеть заставляешь.
– Мало того, я чувствую…
– Что? Ну что ты там чувствуешь?
– Что у вас все будет хорошо.
– Только человека один раз увидела, она уже что-то там чувствует. Лиза подошла и обняла мать.
– Мамочка. Со стороны всегда лучше видно. Лицом к лицу лица не разглядеть. Большое видится на расстоянии. Только сердцем можно почувствовать. А со стороны было видно, что вы будете отличной парой.
– Ладно. Давай спать. Стрекоза. Егоза.
– Я люблю тебя мамочка.
– Я тебя тоже люблю. Лизонька.
Лиза и Настя приехали в дом Андрея. Дом был большой, красивый. Вокруг дома сад, цветы. Из дома на встречу им выбежала девочка лет 10-ти.
– Это моя дочка Анжелика. А это наши гостьи Настя и Лиза.
– Дочь? Удивилась Лиза. А жена? Тоже есть?
– Вдовец я, вот уже 3 года.
– Извините. Вы же врач?
– Врач. Но не Бог. Светочка упала с дерева. Саркома почки. Она не жаловалась. Только когда сильная слабость была, обнаружили уже 4 степень. За год ее не стало. Он вытер рукой влажные глаза и отвернулся.
