Читать книгу: «Это жизнь», страница 21
–Звонит мне Надя, она и телефон мой не знает, наверно у сестры спросила и говорит: Дай мне телефон Али, я хочу встретится с ней. Зачем? Мой сказал: надо с Алей встретиться, надо девчонку спасать. Я, конечно, не дала.
–Правильно сделала, никому не давай мой телефон, мне проблемы не нужны.
–Но она так настаивала, зачем ты ей понадобилась? И ещё, этот её, представляешь? Алька не стала рассказывать ничего Тоне. Она взяла иголку. На неё начал ругаться Надин дух.
–Что тебе надо? Что ты лезешь, куда тебя не просят? Сиди тихо и не лезь к нам. Если не хочешь неприятности на свою голову. Алька была в шоке, как может то, чего ты не видишь, так ругаться и угрожать тебе, она до сих пор не верила в это. А потом Алька, не зная почему, погрузила этот цветок на тележку, увезла его на базар, и продала недорого.
ПРАЗДНИКИ
Выходной. К Альке заехал Глеб, была хорошая погода. Он всё время улыбался, был очень приветлив. Он взял пиво, они сидели, пили и болтали, он ей рассказывал, как там на работе.
–Слушай, Глеб, а поехали к твоей маме, поздравим её с праздником, скоро 8 марта, подарим ей цветы, вот у меня есть розы. Я её уже давно не видела, соскучилась. Поехали. На улице Глеб обнимал её, она подумала, что он хочет, чтобы они опять сошлись.
Когда зашли к Глебу домой, его мама с порога так начала кричать, видно ей совсем не нравилось, что они опять вместе, что они начали встречаться.
–У меня такое давление, а вы пьяные.
–Но мы уже совершеннолетние. Пошутила Алька. Тем самым ещё больше разозлила мать. Алька подумала:
–И зачем мы сюда приехали, да ещё в такую даль, так хорошо, тихо сидели. Зачем? С такими добрыми намерениями ехала, с такой добротой, а тебя, мордой, да об асфальт. Алька не любила, когда на неё так громко кричат и ругаются. Она попятилась назад к двери, на выход, хотела уйти. Ирина Гавриловна схватила Альку за одежду.
–Куда пошла. Он сейчас тоже за тобой побежит. Иди в комнату. Она кричала таким противным, грубым голосом, толкала и дергала Альку. Она схватила Альку за шею и толкнула её на диван, в зал, и довольная своей победой, поглядывала на Альку. Алька совсем отвыкла от такого обращения, на неё уже давно никто не кричал, ей было очень неприятно и обидно до слёз. Ирина Гавриловна так разозлила Альку, она смотрела на бывшую свекровь искоса и думала:
–Я ей, что, девочка на побегушках, так со мной обращаться. К Альки подсел Глеб, не обращая внимания на мать он обнял, и начал тихонько целовать Альку в щеки, в шею, крепко прижимая её к своему телу. Алька смотрела на бывшую свекровь в упор, из-под лба, и мысленно говорила ей:
–Да ты достала уже, злобная старуха. Сколько ты ещё будешь издеваться над нами? Тебе давно уже пора сдохнуть. Что-то ты задержалась на этом свете. Давай, вали на небеса. Ты здесь уже никому не нужна. Сдохни сволочь, и оставь нас с Глебом в покое. Сдохни сволочь. Сдохни. Мать ехидно улыбалась, глядя на Глеба. А Алька ещё больше презирала его мать.
СНОВА ПРИКЛЮЧЕНИЯ
У Альки день рождения. Конечно, не круглая дата, но Алька пригласила гостей. Одинокому человеку хочется общения. Пришла мама Альки, её брат с женой, Глеб с мамой, Тоня. Самые близкие люди. Алька любила готовить, и как всегда, как и у её мамы, стол ломился от еды. Прошло две недели, как Алька видела Глеба. Он стал такой худой, просто скелет, обтянутый кожей. Как будто всё это время он сидел на строгой диете, или его вовсе не кормили.
Алька подкладывала ему в тарелку курицу, мясо, колбасу, сыр, сало. Но он только пил и закусывал, но ничего не ел, тарелка так и стояла полная. Алька подошла к нему, и начала совать ему в рот еду. Но он её руками тут же вытаскивал, так его было жалко, так его хотелось откормить. Гости уже начали расходиться, Алька пошла их провожать.
–Глеб, останься. Посидим ещё.
–А мама, как одна поедет домой?
–Давай маму отвезём домой, и поедем ко мне, завтра ещё выходной.
–Нет, в другой раз. Альке так нужно было общение, сейчас все уедут, и она опять останется одна.
–Прощай. Ты меня больше никогда не увидишь. Почему-то сказала Алька, когда он садился в автобус. Хотя, даже сама не поняла, почему она так сказала. Может просто хотела растрогать и разжалобить так Глеба.
Когда всех рассадила по автобусам. Алька стояла на обочине дороги и плакала, холодный дождь сливался с её слезами. Она стояла и смотрела на проезжающие машины и думала, как она мечтала, что у неё будет машина и муж за рулём. Отвезёт её всегда, куда ей надо, это было очень удобно. Но проезжало столько много машин, там было очень много мужчин, водителей, может даже одиноких, и не один из них не был её мужем. Да и мужа то у неё уже давно нет. Никого у неё нет, только одна кошечка. Рядом с ней остановилась машина.
–Куда вам?
–А так, просто, никуда.
–Садитесь. Алька села на заднее сидение. Ей так хотелось пить, с водителем сидел мужчина, у него в пакете было пиво, он угостил её. Алька выпила. В машине было тепло, так приятно её укачивало. Сколько она ехала, куда, ей было всё безразлично. Ей было хорошо, и она не заметила, как уснула. Машина остановилась, за окнами было темно. Мужчина открыл дверь.
–Выходи. Алька вышла. Вокруг никаких огней, ни домов, ни деревьев.
–Садись вперёд. Алька села. Мужчина, сидевший за рулём, начал расстёгивать и снимать брюки.
–Бери. Скомандовал он. Алька посмотрела на его хозяйство.
–А, что там? Лениво проговорила Алька.
–Сама знаешь.
–А что там брать? Там нет ничего.
–Когда возьмёшь, он станет больше.
–Не думаю, что он станет больше. У меня мизинец больше, чем он. Умничала Алька. Мужчина сидевший на заднем сидении, начал хихикать. Мужчина сидевший за рулем, схватил её за волосы, и наклонил её голову вниз.
–Бери. Закричал он.
–Нет.
–Выкини её. Мужчина вышел из машины, схватил Альку за воротник куртки и вытащил из машины, она сидела на земле. Мужчина, сидевший за рулём машины, вышел и пнул её по спине. Алька покатилась вниз кубарем, с крутой горы, как футбольный мяч. Она во что-то уперлась, лежала на спине. Вокруг было только огромное небо с яркими звёздами.
–Привет звёздочки. Сколько вас много, какие вы яркие и красивые. Я вас люблю. Была страшная тишина, темнота, и только одно небо смотрело на Альку. Толи от того, что она была выпивши, толи от того, что она кувырком летела вниз, всё кружилось перед глазами. Звёзды переливались и кружились как в калейдоскопе, от этой красоты Алька не могла отвести глаз, ей очень нравился этот танец звёзд.
–Как красиво, где ещё такое увидишь? Алька лежала, как глупое, бесчувственное животное, как овощ на грядке. Ей было смешно, что она опять попала в новое приключение. Она начала потихоньку хихикать.
–А если здесь есть змеи? Это же горы. Она очень боялась змей.
Наконец, к ней вернулись чувства, и это были ужас и страх. Казалось, что она одна здесь на всей вселенной, она пошевелилась, хотела встать, но тут же свалилась на что-то твердое и острое. Это был бетонный канал, хорошо, что без воды. С двух сторон были высокие горы. Алька находилась в ущелье, она побоялась подниматься тем путём, что свалилась. Вдруг эти люди ещё не уехали, ей бы не хотелось ещё раз с ними встретиться. Она перешла канал, и полезла в гору. Она поднималась, цепляясь за траву, за кочки потому, что гора была очень крутая. Но опять сползала вниз, по сухой зыбучей земле, снова упиралась ногами в бетонную плиту. Ей казалось, что она уже умерла и попала в ад, и здесь уже начала отрабатывать свои земные грехи. По сценарию, не хватает только змея. Она начала кашлять, бить ладонями о землю, шуршать сухой травой, чтобы обитатели гор расползлись от неё подальше. Её охватил жуткий страх, и она, как обезумевшая, жадно цепляясь пальцами за землю и кочки, ползла вверх. Ей так не хотелось надолго оставаться здесь. Как будто, какая-то сила, может жажда жизни, заставляла её из последних сил подниматься вверх, гнала её из ущелья. Казалось, что эта гора никогда не кончится, она задыхалась, хватала жадно воздух ртом. Страх давал ей силы, и вдруг, неожиданно, гора кончилась, она увидела горизонт. Она легла на землю, вокруг только небо и горизонт. Вокруг не было никакой жизни: ни деревьев, ни домов, даже столбов ни каких не было, ничего, на чем можно было бы зацепить свой взгляд. Алька посидела, подумала, в какую сторону ей идти.
–Я на необитаемом острове. Романтика! Да ладно, пойду куда глаза глядят. А глаза то, не глядят потому, что темно сразу и везде. Да ладно, мне завтра не на работу, до пенсии мне ещё далеко, как в песне: Никто нигде не ждёт меня, бродяга я. За ночью всегда приходит рассвет, куда ни будь, когда ни будь, всё равно приду. Это же не тайга непроходимая с медведями, не зима, не холод. Вот в прошлый раз, когда меня выкинули из машины, было намного хуже. В одних колготках, в декабре, вот это было холодно, а сейчас хорошо, весна, свежий, чудесный воздух. Подбадривала себя Алька.
–Главное, что выбралась из этой ямы. Интересно, а здесь волки водятся? Как бы Алька себя не утешала, всё равно ей было жутко страшно.
–Надо же, как быстро человек привыкает к цивилизации, к обществу, совсем отвык от первобытного строя. Интересно. Почему я всё время попадаю в какие-то жуткие ситуации? Это у всех так в жизни? Или это только я притягиваю к себе неприятности?
И вдруг Алька увидела за своей спиной яркий свет, это был свет от фар машины. Она осветила землю, и Алька вышла на не асфальтированную дорогу. Алька встала посередине дороги, расставила руки в сторону, как шлагбаум, машина остановилась.
–Возьмите меня, я заблудилась. Алька села. В машине сидели мужчина и женщина.
–Мы тоже заблудились. Хотели сократить путь и заблудились. Сказала женщина.
–Я понял, почему мы заблудились, это вас надо было здесь забрать. Как вы тут оказались?
–Меня везли на машине. Я там заснула. Потом меня там чуть-чуть не изнасиловали. Потом выкинули из машины. Вы в какую сторону едете? Может, подвезёте меня до Автовокзала? А дома я с вами рассчитаюсь.
–А где это? Автовокзал?
–Как где? В Алма-Ате? Шутила Алька.
–Да вы что? До Алма-Аты 80 километров.
–Вы шутите? Каких 80 километров?
–Мы тебя до трассы довезём, а там пересядешь. Нам в другую сторону. Мы и так большой крюк сделали.
Алька пересела на другую машину. Машина была полная. Впереди двое мужчин, и на заднем сидении мужчина и женщина.
–Мне до Алма-Аты. Если до дома довезёте, я с вами дома рассчитаюсь, сколько скажите, столько отдам.
–Нет. Только до Автовокзала. Как вы тут оказались?
–Я в машине ехала и уснула. Потом меня чуть-чуть не изнасиловали. Потом меня выкинули из машины. Потом мужчина с женщиной заблудились и вывезли меня на трассу. Все весело смеялись.
–А сколько до города?
–Можете ещё выспаться, успеть. Все смеялись. Рассказывали свои смешные случаи, анекдоты. Только впереди мужчина, сидевший рядом с водителем, молчал. Потом мужчина с женщиной вышли раньше. Машина остановилась. Мужчина, сидевший впереди, вышел, закрыл дверь, подошёл к задней двери, где сидела Алька. Открыл дверь, и молча схватил её за шею, и начал вытаскивать из машины.
–Эй, ты что? Что тебе надо? Отпусти. Он молча тащил Альку из машины. Она цеплялась руками за переднее сидение, кричала.
–Ты что? Отвяжись. Ты, что больной? Не трогай меня. Он ударил Альку кулаком по лицу, и молча тащил её из машины. Он был не высокого роста, худощавый, но любой мужчина, он всегда физически сильнее средней женщины. Он схватил за грудки куртки одной рукой, и за шею другой рукой, и вытянул Альку из машины на улицу. Он ударил Альку кулаком в живот, она согнулась от боли. Он схватил её за шею и потащил в тёмный переулок, швырнул под ближайший куст, начал снимать с неё брюки. Сел между ног Альки и начал расстёгивать ширинку.
Но тут внезапно переулок осветился ярким светом фар от машины. Это был милицейский патруль. Крепкие мужчины в милицейской форме схватили мужчину за шкирку, как котёнка, швырнули его в сторону так, что он ударился лицом об капот машины. Он стёк с неё, как пластилиновый мальчик, мужчина поднял его, ударил кулаком в живот. Один из полицейских подошёл к Альке.
–Иди девочка домой. Алька пошла по переулку на дорогу. Оглянулась, увидела в свете фар, как её насильника били и пинали.
Алька поймала очередную машину. Она сказала адрес и сидела молча. Уж очень сильно её потрясла эта потрясающая, эта необычайно незабываемая, длинная ночь. Она просто хотела уже наконец доехать до дома, без приключений. Дома её встретила плачущая мать. Она сказала, что звонила Тоня, дала ей молитву на возвращение, долго не приходящего домой человека. Брат делал РЭЙКУ, говорил маме, как Альке сейчас плохо, но вот она уже выбирается и возвращается домой. А мама Альки просила Святого Николая Чудотворца, что бы он послал ей людей, которые ей помогут. Глеб молил Бога за Альку. Все близкие ей, любящие её люди, просили Высшие Силы, о невероятном её спасении, и Алька невредимой переступила порог своего дома.
РАЗБИТОЕ КОРЫТО
Алька ходила по магазинам, базарам, покупала себе к лету новую обувь, одежду. Там, на базаре, она встретила сестру Вадима. Света на базаре работала.
–Как там, Вадим с Олей поживают?
–Да никакая она не Оля. Наташа, тюремщица и аферистка, чуть его квартиры не лишили, вместе с одноногой. Вадим привёз мне свои документы на квартиру, а её кое как с милицией выгнал.
Алька снова стала думать о Вадиме, как он там поживает, она позвонила ему домой.
–У меня всё хорошо, холодильник набит едой, хочешь, приезжай. У него из рук взяла трубку женщина.
–Приезжайте, будем гостям очень рады.
–А что привезти?
–А всё, что не жалко, то и везите и бутылочку можно, и еду. Алька поехала. Так хотелось его снова увидеть. Вадим открыл дверь. Алька с трудом его узнала.
–Это ты?
–Да.
–Боже. Что с тобой? Волосы его были давно не стриженые, чёрные, длинные до плеч. Жёсткие и потому торчали во все стороны. А лицо заросло не щетиной, там была борода, чёрная. И сам он был весь чёрный, худой, морщинистый. У неё уже не было слов, она смотрела и не верила своим глазам, он был похож на снежного человека, только в одежде, а одежда была, как с мусорных баков.
–Йети.
–Что?
–Ничего. Алька пошла на кухню, чтобы положить продукты в холодильник. Там стояла одна двухлитровая банка, в ней было солёное сало.
–Это. что, холодильник ломится от еды? Она зашла в зал, там на кровати лежали мужчина и женщина. Алька нарезала всё, что принесла с собой, на тарелочки, остальное положила в холодильник.
–Вставайте, моя жена приехала. Женщина долго с любопытством и удивлением разглядывала Альку.
–Опять врёшь? Всё время врёшь. Алька узнала, что он попал в аварию и запил. Чтобы выезжать, нужно отремонтировать машину, чтобы отремонтировать машину, нужны деньги, надо выезжать. Эти люди жили у него на квартире, а платили едой, которой его кормили.
–Мы увидели его, он валялся пьяный на улице, искал еду по мусорным бакам, думали он бомж. Он говорил, что у него есть квартира, что он потерял ключи, но ему никто не верил. Люди приносили ему еду, мужики наливали ему для согревания. Потом сломали замки, оказалось, что правда, у него есть квартира. Это уже конченый человек.
–Нет. Я ещё поднимусь, встану на ноги, отремонтирую машину, буду ездить.
–Да ты уже потерянный, пропащий человек.
–А вы знаете, как этот потерянный человек, совсем ещё недавно жил? У нас был дом, 15 соток земли, хозяйство, куры, кролики, огород, дача, квартиру сдавали, машину ему купила, шоколад большими кусками ел. Представляете? Потом связался с малолеткой, завёл себе любовницу 19 лет. А жену, она ему сказала, что надо её убить. Он взял нож и пошёл меня убивать. Вот так он и остался у разбитого корыта.
–Вот ты дурак, да ты просто мразь, ты ещё хуже, чем я о тебе раньше думал. Такая у тебя жена была. Ну ты козёл! Тьфу. Он плюнул в его сторону. Лёг на кровать и отвернулся к женщине, которая легла раньше, обнял её. Всё было выпито, всё было съедено. Вадим тоже лёг на кровать и отвернулся к мужчине, положил на него руку. Алька сидела, смотрела на эту картину.
–Они, что, все трое спят, на одной кровати? Думала она. Алька сидела одна за столиком, курила. Она схватила голову обеими руками, локти опустила на колени, сидела и качала головой.
–Боже, любовь не зла, полюбишь и козла. У неё, как будто только сейчас, открылись глаза, и она увидела его без прикрас.
–Моя любовь, не мытая, не бритая.
Моя любовь, ты мной почти забытая.
А этот человек, так глуп, никчёмн,
Не уступает обезьяне он не в чём.
Моя любовь, ты хитростью влюбил,
И оскорблял, и убивал, и бил.
Любовь глупа, любовь тупа.
Как я тобой болела, как была слепа!
Экспромтом родились у Альки стихи. Ей было так жалко бывшего мужа, так жалко было себя, так жалко было этих людей. Она подумала, что может всё правильно, может она просто не современная, кто знает истину? Альке так захотелось, чтоб все люди были просто счастливы. Она встала и пошла на выход, она здесь уже больше не нужна, она уже ничем не может помочь своему бывшему мужу, у него был шанс и даже не один.
–Прощай. Прошептала она в пустоту коридора, захлопнула дверь и вышла на улицу. У неё на душе не было ни радости, ни печали – только тоска, ностальгия по ушедшей любви, и сожаление о потерянном времени и не сбывшихся мечтах.
ПРОЩЕНИЕ
Алька жила одна, постепенно покой и даже радость вошли в её жизнь. Она целыми днями беззаботно болтала по телефону с Тоней. Общалась с соседками, шила, вязала, вечером телевизор, звонил Глеб. Она была свободна и даже счастлива. Она просто жила, и просто наслаждалась жизнью, у неё всё было хорошо. В середине мая позвонил Глеб:
–Маму парализовало из-за высокого давления, она лежит в больнице. Алька понимала, что ей нужно съездить к ней в больницу, ей было её очень жалко, но она не могла приехать к ней с постной рожей. Она не любила лицемерить, изображать любовь, когда за душой камень. Она должна её простить, просто потому, что она мать человека, которого она давно, и очень сильно любит, просто потому, что этот человек находится на грани жизни и смерти. И все обиды, перед лицом смерти, выглядят нелепо. Но обида была очень сильная и многолетняя. Уж очень много неприятного Алька терпела от этого человека. Но её воспитание не позволяло ей грубить и ругаться с ней, выяснять отношение, да ещё и скандалов, и криков она очень не любила, предпочитала лишний раз просто помолчать.
И сейчас, когда ей очень плохо, Алька должна собрать со своей души и ретивого сердца всю обиду в комок, и выкинуть её. Это всё равно, что вывернуть своё нутро на изнанку, чтобы приехать к ней и оказать ей посильную помощь. Алька встала на колени перед иконами, плакала и просила терпения, просила помощи, простить за все обиды свою бывшую свекровь. Часа три Алька каталась по полу, боль и обиды душили её, душа плакала, сопротивлялась, воспоминания наносили душевные раны. Новые обиды всплывали в воспоминаниях, и накладывались одна на другую, как слоёный, горький пирог. Она просто захлёбывалась от своих обид. Она понимала, что гордость и самость гложет её, ведь перед Богом мы все ровны.
Алька долго сидела на коленях, положив голову к полу, потом она как очумевшая, просто сидела на коленях, закрыв глаза, и просто тихо плакала. Она глотала свои горячие и солёные слёзы. Держа руками голову, в полном отчуждении, так она долго и мучительно, по капельке, по слезинке, выдавливала из себя обиду, горечь, унижение. Потом она глубоко вздохнула и пошла на кухню курить.
Алька приезжала к свекрови в больницу, делала ей массаж, поила её с ложечки морковно-свекольным соком, который она старательно делала сама дома. Было страшно и жутко смотреть на неподвижно лежащего, как младенец, взрослого человека. Который только недавно, на тебя кричал, теперь разговаривает чуть слышно, шёпотом. Недавно, тебя хватал, толкал, а теперь лежит неподвижно, беспомощно. Который не может не только встать, но даже взять ложку и покормить себя сам.
Когда мы обижаем людей, даже не нарочно, невзначай, иногда даже не замечаем этого. Мы считаем себя сильными, здоровыми, правильными, молодыми, мы даже не задумываемся, что когда-то всё закончится: и молодость, и сила, и красота, и наступают последние, мучительные дни жизни. И становится очень стыдно за свои поступки. Мы торопимся, толкая друг друга локтями, нам всё надо, нам везде надо успеть, нам некогда остановиться и посмотреть, кто с нами рядом, а может ему очень нужна наша помощь. А кто может сказать, как нам жить правильно? Только наше ретивое сердце, которое, несмотря ни на что, умеет любить и прощать.
ПРОЩАНИЕ
В конце мая, вечером, позвонил Глеб и сказал:
–Мама умерла, приезжай.
–Как же так. Думала Алька. Я только вчера была у неё, кормила её с ложечки, как маленькую девочку. Люди после паралича встают, потихоньку ходят, потом ещё живут. Как же так, почему, она через две недели внезапно умерла. Почему? Человек, умирает, со здоровыми органами в организме. Что это за болезнь такая? Давление? Что это за тварь такая, которая укладывает человека в могилу. Почему организм с ней не борется? Лекарства не помогают?
Алька приехала в дом Глеба. Здесь была его сестра, милиция, она расспрашивала всех о причине смерти. Когда милиция уехала, вызвали людей с похоронного бюро. Они привезли всё необходимое для похорон, обмыли, одели и уложили покойницу в гроб. Когда сидели родственники у гроба, племянница Глеба сказала:
–Тётя Аля, вам с Глебом нужно сходиться. Как он будет теперь один жить? Ночь. Глеб ушёл спать в другую комнату, завтра похороны. Сестра Глеба сказала: Интересно, что там за завещание? Ирина Гавриловна ещё при жизни сказала дочке, что хочет сделать завещание на сына, Марина устроила грандиозный скандал, ругалась, угрожала. Тогда Глеб сказал сестре, что завещание ещё не заверено, что они только думают. Она успокоилась.
–Да его ещё нужно заверить у нотариуса. Сказала дочь Лена, довольно улыбаясь. На их лицах Алька не увидела скорби. Незадолго до смерти Ирины Гавриловны Глеб заявил:
–Мама, если с тобой что-то случится, я как буду жить без тебя? Где я буду жить? Меня моя сестра выкинет из дома, я буду жить возле мусорных баков? Мать и сын пошли к нотариусу и заверили завещание на Глеба.
Утром Алька рассказала Глебу о ночном разговоре сестры и племянницы. Глеб показал завещание сестре. Она ходила злая, ни с кем не разговаривала. Потом села рядом с гробом, где уже давно сидела Алька. Марина охала, стонала, вздыхала, качала головой, плакала. Потом она встала, подошла к покойной, наклонилась низко над матерью:
–Почему? Почему ты так поступила со мной? Она била кулаками по углам гроба и кричала прямо в лицо покойной.
–Почему? Ты так со мной поступила? Почему всё ему? А мне? Я твоя родная, старшая дочь. Почему? Всё ему?
Марина, сразу после института, вышла замуж, и всегда жила отдельно. Когда умер муж, свекровь уехала к дочке в Россию. Марина с дочками жила в квартире. А Глеб всегда жил с матерью и выполнял всю мужскую работу по дому.
Когда Алька и Глеб жили в браке, в квартире Альки, к ней заезжала свекровь. Она жаловалась, что дочь ей говорит:
–Мама, ты скоро умрёшь, ты больной человек. Алька начала возмущаться.
–Да вы что? Никто никогда не знает, кто, когда умрёт. Больные люди живут долго, здоровые внезапно, без причины, умирают, никто не может знать срок своей жизни. В Библии написано: Внезапно судия при идет. Нужно настраивать себя на положительные эмоции, и никогда не думать о смерти. Она всегда ходит с нами рядом, со дня нашего рождения, и оберегает, что бы ничего не случилось до назначенного срока. Человек живёт столько, насколько он себя настраивает. Почему, у кого родители долгожители, и дети их, как правило живут долго? Потому, что сын или дочь говорит, у меня родители жили долго, значит и я буду жить долго. А у кого родители умерли рано, то и дети рано умирают потому, что они говорят, что я тоже умру рано. Не нужно думать о смерти, она придёт, не спросит. Нужно ценить каждый день, подаренный жизнью. Радоваться каждому новому дню, будь то лето, зима, весна или осень. Нужно находить радость во всём, просто жить, создавать самому себе хорошее настроение. Идёт дождь, радоваться дождю, солнцу. Чувствовать, как солнце согревает ласковыми лучами вашу кожу, радоваться птичке, которая поёт на улице для тебя. Которая просыпается утром, у неё нет дома, она не делает запасов еды. А она поёт, она счастлива, она радуется каждому новому дню, она просто любит жизнь, любит жить.
–Аля, ты права. Но ведь, она же врач, как ей не верить? Она сказала, что больше полугода я не проживу. Она вытерла слёзы и всхлипывала.
–Она всего лишь врач. Она не Бог.
–Как-то она пришла ко мне с дочкой и сказала: Мама, ты уже старая, тебе тяжело работать на земле, надо продать дом и землю, мы купим тебе однокомнатную квартиру с удобствами. А себе купим двухкомнатную квартиру и мебель. Я спросила: а Глебу что? А у Глеба есть квартира, он живёт с женой, в квартире.
–Да вы что? Разве можно сравнивать квартиру с частным домом? Конечно, зимой в квартире хорошо, тепло, удобства. А чем заняться в квартире весной, летом, осенью. Один маршрут: кухня, ванна, телевизор, диван. В результате: гиподинамия, аритмия, гипертония, остеохондроз, духота, ссоры с соседями. А дом, это свежий воздух, даже зимой по любому, выйдешь в туалет, снег почистить, летом свежие продукты, физический труд, природа. Только выйдешь из двери, и вот тебе радость, всё цветёт, растёт. Вы понаблюдайте, кто живёт на земле, двигается, живёт дольше, чем те, кто живут в душных квартирах. После таких разговоров с Алькой свекровь воспрянула духом, она начала больше улыбаться, радоваться, и прожила еще 15 лет.
Алька предложила поминки делать дома, она же повар, обслуживала свадьбы, большое количество людей.
–Я накатаю лапши, сварю борщ, всё смогу приготовить сама. Лучше поминать там, где человек жил при жизни, больше людей могут прийти. Но здесь командовала Марина, а Алька здесь была никто. Заказали стол в кафе, для узкого круга людей.
Ирина Гавриловна прожила здесь почти всю жизнь. С России по распределению, её направили в Алма-Ату, 45 с лишним лет она проработала учительницей. Её здесь все знали, а в кафе пришли только близкие и родственники. 9 дней Алька делала сама, убедила всех, что нужно делать дома, там, где она жила.
НОВАЯ ЖИЗНЬ
Глеб с детства плохо слышал, теперь он ослеп на один глаз. Алька стала его глазами и ушами. Она рассказывала ему, что слышала, о чём говорила Марина и её дочка. Когда Ирину Гавриловну привезли домой с больницы, её положили в зал, на диван. А в её комнате Марина устроила чистку. Она скидывала и перелистывала все книги со шкафов и полок, и складывала их в большую сумку, потом выкидывала их в сарай. Перетрясла все её вещи, искала деньги. После похорон она вела себя в доме, как хозяйка, командовала, ходила рассуждала, что здесь в доме она поставит туалет, проведёт воду, сделает ремонт крыши:
–Потрачу 10 тысяч долларов на ремонт, приведу дом в порядок, чтобы здесь можно было жить на природе. Нам бы только от Альки избавиться, а с этим дурачком, мы и так разберёмся. Алька рассказала всё Глебу:
–Если она вложит в дом деньги, то она будет иметь права на твой дом, станет совладелицей. Глеб устроил скандал.
–Мне не надо, чтобы здесь кто-то жил со мной. Можете приезжать, но только в гости, а жить мне здесь не надо, я буду здесь жить один. Марина психанула, собрала полные, большие сумки и пакеты, забрала всё, что поместилось, оставила рваные тряпки, старьё и уехала. Приехала другая племянница Глеба, Ада:
–Надо делиться. Почему всё тебе одному досталось? Надо всё продать и поделить 30 на 70, нас же больше. Глеб просто взбесился:
–Что делить? Что продавать? У вас есть квартира, вы в ней живёте. А я здесь всю жизнь живу, я здесь всю жизнь землю капал, дом ремонтировал, это мой дом, я не могу жить в квартире.
Ада находилась в доме в тот день, когда умерла Ирина Гавриловна. Алька завела её в отдельную комнату, и начала ей задавать вопросы: как умерла бабушка, что происходило в последние минуты жизни, кто, где был и что делал? Она всё рассказала:
–Глеб ушёл на работу. Мама покормила бабушку, и посадила её на высокие подушки, а сама вышла на улицу. Бабушки стало плохо. Я побежала за мамой: Бабушка умирает, скорее, помоги ей. Мама, не торопясь, зашла в дом. Я начала ей делать искусственное дыхание: мама, помоги бабушке! У неё было такое недовольное выражение лица, она начала делать вид, что помогает. Бабушка хрипела, задыхалась и умерла. Тетя Аля, хоть это моя мама, я скажу вам, что это страшный человек.
Глебу приснился сон: как будто, рядом с их домом, проходила трамвайная линия. Его мама пошла на остановку. Марина толкала его в спину: Иди, догоняй маму, Глеб побежал. Ирина Гавриловна остановилась, махнула три раза рукой, как будто звала кого-то, показала два пальца, села в трамвай и уехала. Глеб подбежал, он не успел, он долго бежал за трамваем, спотыкался, падал, звал её и плакал. Он на всю жизнь запомнил этот сон.
Глеб сходил с ума по маме, он много пил и плакал. Рассказывал, как он шёл с работы, в день её смерти, как он почувствовал, что её уже нет на земле, стало так холодно и страшно. Он побежал домой, возле дома он увидел машину скорой помощи и милицию, он сразу всё понял.
–Мама, забери меня к себе. Постоянно причитал он. До 40 дней он её видел и слышал, и частенько разговаривал с ней. На следующий день, после 40 дней поминок, он сказал:
–Всё, ушла… В доме её нет, она ушла. Он постепенно начинал приходить в себя, но до года всё равно просил её забрать к себе, когда пил, он сильно плакал и переживал.
Алька приезжала к Глебу на субботу и воскресенье. Она жила на два дома, таскала тяжелые сумки с продуктами, готовила ему еду, ухаживала за огородом и уезжала к себе на квартиру, там была её кошечка, её надо было кормить. Весной и летом она выращивала помидоры, огурцы, цветы, зелень. От Глеба она тащила овощи, фрукты, дома закатывала банки. Позже, Глеб ей дал ключи от дома, теперь она могла приезжать в любое время, поливать, садить. Алька начала делать ремонт в доме, прибила красивые, белые потолки на страшные трещины. Глеб приходил с работы, ругался:
–Я привык так жить, мне нравится, я ничего не хочу менять. Постепенно Алька переубедила его, и вот они уже, с руганью и со скандалом, выложили кафелем выпукло-вогнутую печь. Глеб начал немного успокаиваться, меньше стал страдать по маме.
А его родственники наоборот, начали делать мелкие пакости. То фотография, где они вместе, пропадёт, то стакан с набора, а когда они приезжали, всё возвращалось. После них находили какие-то бинтики, рваные, грязные тряпки, Алька всё сжигала в печке, в бане. Привозили корейскую, острую, с перцем и уксусом еду, а сами её не ели, говорили, что это мы для вас купили, хотя их не просили. После их отъезда Глеб с Алькой ссорился, болел, она уезжала в слезах. Бросала ключи, говорила, что больше не приедет, он начинал пить, она переживала, как он там, вытаскивала его с запоя, снова приезжала. Она не могла его бросить, если с ним что-то случится, она себе этого не простит, она ведь понимала, откуда ветер дует.
