Читать книгу: «Золото червонных полей», страница 5

Плюс к погодным воздействиям ещё добавлялось большое волнение, которое испытывала девушка, несмотря на то, что все поддерживали и радовались за совершённый ею выбор. Возможно, ещё давали знать о себе гормоны, которые бьют фонтаном во время беременности и непредсказуемо влияют на состояние и соответственно – на принятие тех или иных решений. В какой-то момент Юля даже начала сомневаться в том, что заставило пойти её на такой серьёзный поступок. Может быть, действительно виной всему были банальная физиология и гормональный фон? И что при отсутствии беременности она бы никогда не решилась на это. В общем, разобраться во всём этом довольно-таки сложно, поэтому исходить приходится из суровой действительности. Единственным условием, на котором очень требовательно настояла девушка, было отсутствие Максима на этой церемонии. Чтобы вновь не повторилось подобных конфузов, как на домашней группе.

Встреча была назначена на раннее утро, чтобы избежать лишнего внимания от проходящих мимо зевак. Местом сбора традиционно решено было выбрать вход в усадьбу. В этой усадьбе Дмитрий Олегович уже неоднократно проводил обряды крещения в тёплое время года. В частности, здесь же позапрошлым летом была крещена Ленка. Именно после её истории Юля захотела провести это таинство точно так же, несмотря на то что некоторые члены церкви во главе с пастором изначально попытались отговорить её, ссылаясь на беременность и довольно прохладную погоду. Но перспектива быть крещённой из тазика на сцене ДК как-то не сильно впечатляла девушку. В конце концов договорились на том, что она проконсультируется со своим врачом, который сделает заключение, можно ли в таком положении подвергаться подобным процедурам. В общем, врач предложила воздержаться от этой затеи, но при этом не высказала серьёзных опасений, и Юля, несмотря на это, приняла решение совершить таинство в водоёме.

Сама усадьба была построена во второй половине XVIII века каким-то генералом, служившим при императрице Екатерине II. На её территории располагались несколько прудов, разбросанных в восточной и северной частях соснового бора, в центре которого стояла основная постройка – просторный белый дом с мраморным крыльцом, фасадными колоннами и двумя флигелями по бокам. Также на территории можно было встретить массивные мраморные беседки, раскиданные по разным местам, несколько памятников и стел выдающимся деятелям того времени и православную часовню. Интересно, что Дмитрий Олегович прокладывал маршрут таким образом, чтобы максимально дальше проходить от этой часовни.

Погода стояла пасмурная, и синоптики давали высокую вероятность дождя. Но даже эта новость никак не могла повлиять на принятое решение Юлии. Подъехав одной из первых, она, к своему удивлению, встретила у входа Ирину с мужем.

– Здравствуй, Юлечка. Как ты, дорогая? Переживаешь? Как-то ты легко оделась. Замёрзнешь ведь.

– Доброе утро. Всё хорошо. Я взяла с собой полотенце и тёплые носки, чтобы не мёрзли ноги. Лена и остальные друзья ввели меня в курс дела. Так что я подготовилась.

– Дай Бог. О, а вот и Димка идёт. Он, конечно, очень ревностно относится к таким мероприятиям. Так что не подведи уж его, пожалуйста.

«Димка? – подумала Юля. Впервые она услышала такое обращение к пастору. Её даже немного смутило такое фамильярное отношение этой тучной женщины, несмотря на то что она являлась его двоюродной сестрой. – Хотя с другой стороны, как ей ещё нужно было называть его? Не по имени и отчеству же в самом деле!»

Пастор вежливо поприветствовал присутствующих и предложил подождать остальных на лавочке, куда поставил свою спортивную сумку. Ведь после мероприятия он собирался поехать на свою первую тренировку в новый спортзал. Совсем недавно ему в качестве благодарности «благословил» абонемент туда один из новых прихожан.

Ленка не смогла приехать, но с удовольствием поддерживала подругу в её намерениях. Тут надо добавить, что вместе с Юлей желание принять крещение выразил ещё один человек. Тот самый охранник – коллега и антипод Михаила Сергеевича. Он приехал в сопровождении ещё двух прихожан, которые стали ему близкими друзьями и решили поддержать его. К тому же они были музыкантами, участвовавшими в прославлениях.

– Доброе утро, друзья. Рад приветствовать вас. О, вы, наверное, Юлия? Меня зовут Игорь Александрович. Елена мне про вас рассказывала. Значит, мы с вами братья по «несчастью»? – шутливо отметил он.

– Выходит, так.

– Ошибаетесь, Игорь Александрович. Ох как ошибаетесь! Жизнь во Христе есть самое настоящее счастье. И вы скоро в полной мере убедитесь в этом лично. Но если сомневаетесь, то лучше ещё подумать. Ведь обратного пути уже не будет.

– Нисколечко не сомневаюсь, пастор. Ведь попадание в «Христово Царство» было лучшим, что случилось со мной в жизни. А это я так, юморить изволил.

Для Юли был неожиданным тот факт, что ей не одной выпала возможность принять крещение в этот день. Несмотря на дружелюбное отношение мужчины, она всё же испытывала какой-то дискомфорт от его присутствия. Сложно было наверняка определить причину такого восприятия, но вероятней всего, им стали недоверие и подозрение, которые обычно возникают к незнакомым людям. Правда, в случае девушки нельзя назвать эти явления необоснованными, так как в словах охранника чувствовалась некая еле уловимая наигранность. Создавалось впечатление, что он преследует какие-то корыстные мотивы, играя роль блаженного.

Дождавшись всех, кто планировал посетить крещение, компания выдвинулась к пруду. Начинал моросить мелкий дождик, и ветер разгуливался всё сильнее. Подойдя к пруду, пастор предложил сложить вещи на лавочку, которая была расположена под ивой, чтобы хоть как-то укрыться от усиливающегося дождя. Там же было решено и раздеться.

Оставшись в одной плотной белой рубашке до колен, Юля вся покрылась мурашками и мысленно уже начала жалеть о том, что решилась на всю эту затею. Заметив это, пастор Дмитрий накинул на неё свою куртку и немного приобнял. Охранник тем временем копошился со штанами, не зная, куда их положить, и в итоге просто повесил на спинку лавки. Несмотря на свой возраст, у него было вполне подтянутое тело, которое местами покрывали поседевшие волосы, а именно спину и грудь. После этого он надел абсолютно новый кипенно-белый льняной костюм, который приобрёл специально для крещения.

– Занимаетесь спортом, Игорь Александрович? – поинтересовался Дмитрий Олегович.

– Самую малость. Физкультуру в основном делаю. Гирьки, гантельки потягиваю.

– Это заметно по вашей впечатляющей форме.

– Спасибо, – поблагодарил он.

–Аллилуйя, дорогие друзья! – торжественно произнёс пастор, и все обратили свой взор на него. – Дабы не подвергать опасности драгоценное здоровье наших новых прихожан Юлии и Игоря, которые выразили желание соединиться со Христом и пронести Его в своих сердцах до скончания земных дней, я постараюсь как можно короче произвести данное таинство. Да благословит нас Отец наш Небесный. Аминь.

– Аминь, – прошептали остальные.

После этого пастор сам быстро переоделся в длинную белую мантию для совершения обряда. Несмотря на холодную воду, он спокойно вошёл в неё до пояса, даже не подав вида, что ему холодно. Повернувшись лицом к берегу, где прихожане образовали небольшой коридор, священнослужитель обратился с речью ко всем присутствующим:

– Возлюбленные братья и сёстры! Сегодня мы собрались здесь по торжественному случаю, где наши замечательные брат Игорь и сестра Юлия примут крещение во имя Господа нашего Иисуса Христа, который сам когда-то был крещён, дабы искупить грехи наши и подарить нам жизнь вечную, победивши смерть на кресте. Несмотря на сегодняшнюю погоду снаружи, внутри же Господь согревает нас своей любовью и благословляет каждого на путь Истины. Путь, на который сегодня вступят ещё двое Его детей и понесут Его Слово через свои жизни, которые станут примерами для остальных Его чад, что ещё пока только ищут Господа и идут к нам на встречу за крещением во имя Отца, Сына и Духа Святого. Аминь.

– Аминь, – вновь дружно произнесли остальные.

– Я хочу пригласить сюда нашу сестру Юлию, – продолжал он и указал на место рядом с собой.

Тут заиграла гитара и несколько человек начали петь прославление, пока девушка неспешно двигалась в воду через коридор христиан, при этом одной рукой машинально придерживая живот. Ступив на илистое дно водоёма, Юля постаралась скрыть неприятное ощущение от соприкосновения с ним. Немного замедлив скорость, чтобы не поскользнуться, она уверенно подошла к пастору и встала от него по правое плечо. Музыка замолкла.

– Дорогие друзья! В это замечательное утро волею, данною мне Отцом Небесным, я готов совершить крещение в воде дочери Божьей Юлии. – Он мягко положил правую руку на спину девушке и призвал её скрестить руки на груди. – Но перед этим я хочу спросить тебя: Юля, веришь ли ты, что Иисус Христос есть Господь и Сын Божий?

– Да.

– Ещё раз. Веришь ли ты, что Иисус Христос есть Господь и Сын Божий?

– Да, – ещё громче произнесла девушка, но пастор в третий раз переспросил её и еле слышно добавил:

– Вспомни, как мы с тобой репетировали.

– Я верю, что Иисус Христос есть Господь и Сын Божий!

– Ты готова пообещать служить Ему в доброй совести и исповедовать Его в своём сердце до конца земных твоих дней?

– Да. Я обещаю служить Ему в доброй совести и исповедовать Его в своём сердце до конца своих земных дней.

– Аминь, – провозгласил священнослужитель и, положив левую руку ей на грудь, чуть ниже шеи, а правой придерживая со спины, аккуратно погрузил в воду. – Крещу тебя во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

После этого все радостно зааплодировали и вновь заиграла музыка для прославления. Дмитрий Олегович указал рукой на берег в знак того, что всё закончилось, и пригласил к себе охранника. Тот вошёл в воду и еле сдержался, чтобы не поскользнуться на илистом дне. Дождь усиливался.

С блаженной улыбкой стоял в холодной воде Игорь Александрович и слушал сладострастные речи проповедника, с нетерпением ожидая двух вопросов, на которые уже давно были заготовлены ответы.

– Игорь, веришь ли ты, что Иисус Христос есть Господь и Сын Божий?

– Я верю, что Иисус Христос есть Господь и Сын Божий! – закрыв глаза и подставив лицо под дождь, уверенно произнёс мужчина.

– Ты готов пообещать служить Ему в доброй совести и исповедовать Его в своём сердце до конца земных твоих дней?

– Я обещаю служить Ему в доброй совести и исповедовать Его в моём сердце до конца земных моих дней, – произнёс он и, улыбнувшись открыл глаза, взглянул на Юлию, как бы показывая ей, как это нужно было сделать с первого раза.

– Крещу тебя во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь, – аналогичным погружением совершил таинство пастор.

Снова на берегу раздались аплодисменты и заиграли прославления. В такой торжественной обстановке Дмитрий Олегович решил произнести небольшую проповедь, продолжая оставаться в воде, тем самым показывая свою преданность служению.

– В назидание нашим новым братьям и сёстрам, а также всем остальным хочу напомнить о важности данных нами обещаний Господу. Ибо наступит также и крещение Святым Духом, и наступит распятие плоти со страстями и похотями. Не принадлежав более себе, уподобимся же мы Господу Иисусу Христу в новой твари. Вручим же Ему свои земные жизни взамен на новые – жизни вечные. И примем их с благодарностью, ведь они нетленны в своей сути. К тому же, друзья мои, будьте готовы пройти крещение огнём, так как жизнь христианина непрерывно подвергается испытаниям. Ведь именно преодоление трудностей с достоинством и честью характеризует нас таковыми. А самое главное – в любви. Любите, любите и ещё раз любите! Возлюбите Господа и ближнего своего, как самих себя. А также любите врагов ваших и благословляйте проклинающих вас. Ведь если любить только любящих вас – какая вам награда? Ведь и грешники делают то же самое. И если только братьев приветствуете ваших, что особенного делаете? Поступайте же так, как велит Господь, и крещены будете огнём. Да благословит нас Небесный Отец! Аминь.

– Аминь, – тихо повторили все остальные.

***

– Поздравьте меня, Михаил Григорьевич! Я принял крещение! – с порога заявил Игнатьев.

– О, Максим Алексеевич…

– Александрович, – перебив врача, произнёс пациент. – Вы почему-то всегда путаете мои фамилию и отчество.

– Хм… Действительно, – театрально посмотрел на медкарту Рауцер. – В таком случае прошу прощения, Максим Александрович. Вы присаживайтесь, пожалуйста. Крестились, говорите? И в какой же церкви?

– В нашей местной, протестантской. Дмитрий Олегович, тамошний пастор, любезно принял меня в общину и познакомил со многими замечательными людьми, которые приходят туда.

– Протестантскую? Неожиданный выбор! А почему не в православную? Она же вроде как более популярна в наших краях.

– Вы знаете, очень уж у них всё скучно и уныло. Все эти кресты, иконы, свечки, рясы, которые уводят в сторону от истинного учения Христова. От этой церкви нет никакой пользы.

– Это вам так пастор сказал?

– Об этом говорит само Писание, которое мы регулярно читаем на домашних группах. Не хотите, кстати, поприсутствовать как-нибудь?

– Спасибо за предложение, Максим Александрович, но я не являюсь верующим человеком. А теперь давайте перейдём к вашему лечению.

– Михаил Григорьевич, разрешите? – Постучав, в кабинет вошла медсестра. – Выручайте, у нас тут проблема! Поступил вызов, а выезжать некому, так как дежурный уже уехал на предыдущий.

– То есть вы хотите сказать, что в течение нескольких часов поступило два вызова о суицидах?

– Да. Именно так.

– Не припоминаю, чтобы такое было. Обычно нас, наоборот, вызывают в соседние округа, так как в основном дежурства проходят спокойно.

– Вот и я о том же. Ну так что? Выручите?

– Пусть главврач принимает решение. Я не могу поступить в этой ситуации по собственному усмотрению.

– Он сейчас находится на совещании в министерстве. Телефон не отвечает. Заместитель на больничном и тоже не выходит на связь.

– Ну тогда ничего не остаётся, как ждать возвращения дежурного, – спокойно произнёс Рауцер. – У меня нет полномочий, чтобы отработать этот вызов. К тому же у меня сегодня проходит приём пациентов, как вы успели заметить.

– Михаил Григорьевич, пожалуйста! Там девчонка молодая ещё совсем. Глупенькая. Забралась на крышу и собралась прыгать. Это может случиться в любую минуту. К тому же это в двух районах от нас всего лишь.

– Ну хорошо. Я готов сделать это при условии, что вы свяжетесь с Виктором Петровичем и введёте его в курс дела, а также перенесёте приём пациентов по графику. Ответственность за организацию этих моментов будет лежать на вас, и спрос, соответственно, будет с вас.

– Я поняла. Сделаю всё, что необходимо.

– Максим Александрович, я вынужден прервать нашу занимательную беседу. Надеюсь, вы не будете против, если я отлучусь?

– И когда мне теперь приходить? А лекарства? Сколько мне ещё их пить?

– Пока продолжайте приём и сдайте вот эти анализы. – Доктор достал из-под стола стандартный бланк с печатью и, подписав его, протянул пациенту. – По их результатам решим эти вопросы. Можете прийти ко мне в любой день после того, как получите их. А теперь прошу простить меня, мне нужно торопиться.

– Да благословит вас Господь.

Рауцер взял пальто, зонт и, не снимая халата, вышел в коридор, где решил сам связаться с начальством. Но на том конце провода так и не ответили. На ходу он решил написать короткое SMS своему начальнику:

«Поступил вызов. Ехать некому. Осталось только мне».

Он прекрасно понимал, что пошёл на этот отчаянный шаг в нарушение всех возможных инструкций. К тому же после последней беседы с Виктором Петровичем ему ясно дали понять, что само его существование в стенах данного заведения находится под угрозой. И с одной стороны, ему необходимо было как можно быстрее реабилитироваться при работе «в поле», а с другой – не спровоцировать нарушений по другим направлениям: внутренняя дисциплина, соответствие инструкциям и прочее. В общем, согласившись поехать на этот злополучный вызов, Рауцер очень многое поставил на карту.

Меньше чем через десять минут врач добрался на такси до места вызова. На жестяном козырьке крыши пятиэтажной «хрущёвки» под пасмурным небом стояла девочка-подросток с тёмными волосами, развевающимися по ветру, в чёрном балахоне. Снизу собрались небольшая толпа зевак, скорая помощь и полицейский наряд патрульно-постовой службы. Они-то и вызвали медиков. Кто-то пытался докричаться до неё и отговорить от необдуманных действий, кто-то молча снимал на телефон, а местные пьяницы с опухшими лицами после опохмела самоотверженно успокаивали девчонку прокуренными и хриплыми голосами, а параллельно стреляли сигареты и мелочь у остальных зевак. Но в какой-то момент полицейские прогнали их угрозой забрать в «обезьянник», так как побоялись, что те своими шумными действиями могут спровоцировать подростка на суицид.

– Ну наконец-то! Что у вас там за бардак происходит в вашем диспансере?! – поинтересовался врач скорой помощи.

– Отрабатывали другой вызов, – спокойно ответил Рауцер и закурил сигарету. – Что у вас тут?

– Собрание собственников многоквартирного дома. Хотим выбрать председателя. Не видите, что ли? – съязвил врач и указал рукой на крышу, где стояла девчонка.

– Будете продолжать острить или всё-таки введёте меня в курс дела? Или я сейчас же разворачиваюсь и возвращаюсь в свой уютный кабинет, где остывает чашка ароматного кофе, который я не успел допить, согласившись приехать сюда вместо дежурного врача, который сейчас находится на другом вызове. А вам, вероятнее всего, придётся возиться со жмуром.

– Девчонка. Подросток. Никаких требований не предъявляет. Пару раз только агрессивно крикнула, чтобы все расходились.

– Как? Как она туда попала? У неё был ключ? Кто-нибудь объяснит мне, что тут вообще происходит? – начал паниковать подошедший мужчина невысокого роста в спортивном костюме.

– Успокойтесь, пожалуйста. Вы кто? – поинтересовался один из полицейских.

– Я начальник местного ЖЭКа! И я хочу знать, как она туда попала! Согласно всем журналам осмотра, проход на крышу в данном подъезде был закрыт на замок.

– Ну вы можете спросить у неё, – предложил Рауцер, – только вот не удивляйтесь, если вместо ответа на ваш вопрос она спрыгнет.

– Так сделайте что-нибудь скорее же, чтобы этого не произошло! Мне эти проблемы с органами не нужны. Может, я могу чем-то помочь?

– Да. Просто успокоиться и не мешать мне. Не провоцировать девчонку своими истериками. Ну и желательно как-то подстраховаться снизу на случай, если она решится на суицид. Можете поискать какой-нибудь ковёр или брезент и натянуть его под ней.

После этих кратких инструкций Рауцер пошёл в подъезд, при этом намеренно, не поднимая взгляд на крышу, чтобы лишний раз не привлекать внимание девчонки. Быстрым шагом он поднялся по серым ступеням до последнего этажа. Там, за распахнутой решётчатой дверью, находился вход на чердак, который представлял из себя маленький предбанник с выходом на крышу. Оттуда дул сквозняк и слышался гул ветра. Аккуратно взобравшись по вертикальной лестнице в предбанник, психиатр взглянул на часы, а потом попытался сориентироваться, с какой стороны расположен выход, чтобы своим появлением не застать девчонку врасплох. Самое печальное во всём этом было то, что он не знал ни её имени, ни причин, по которым та решила свести счёты с жизнью. Это было серьёзным препятствием для того, чтобы войти с ней в контакт. Хотя, конечно, предположения на этот счёт были, но в любом случае задачу с ходу наладить коммуникацию это не упрощало. А в случае с людьми, которые находятся в таком возбуждённом состоянии, это была, пожалуй, самая основная и сложная задача. Потому что если не вызвать у них доверие, то с большой долей вероятности вы превратитесь из спасителя в ненавистника, и это легко может спровоцировать суицид.

– Прохладно тут у тебя всё-таки, – сказал доктор, глядя в спину девчонке. После чего та резко обернулась.

– Вы ещё кто такой? Немедленно проваливайте, иначе я спрыгну! – Девчонка робко попятилась в сторону жестяного козырька крыши.

«Ну вроде не под кайфом, слава богу», – подумал Рауцер. Хотя внешний вид подростка вполне мог навести на мысли, что проблем с веществами исключать не стоит. На вид девчонке было не больше пятнадцати-шестнадцати лет. Одета была как типичный для такого возраста неформал. Капюшон от уже изрядно поношенного балахона с изображением какой-то современной рок-группы был натянут на голову. Тонкие губы были накрашены тёмной помадой, а большие серые глаза подведены чёрным карандашом. На одной из бровей и на подбородке под губой был пирсинг. Нельзя было сказать, что она отличалась какой-то выдающейся красотой, но и страшненькой назвать было тоже нельзя. Даже несмотря на неформальный макияж, который абсолютно ей не шёл. Обгрызенные ногти на пальцах были также покрашены тёмно-фиолетовым лаком, который уже изрядно облупился, а на ногах были надеты чёрные высокие ботинки с фиолетовыми шнурками, заправленные в чёрные поношенные джинсы. Также на пальцах было несколько колец из бижутерии с какими-то надписями по типу рун или иероглифов.

Рядом со входом на крышу валялся принадлежавший ей чёрный рюкзак со множеством разноцветных значков, прицепленных к нему, а также с яркими нашивками разного толка. В общем, это был абсолютно типичный подросток, который всеми силами старался обратить на себя внимание и показать свою значимость, с одной стороны, и за счёт выражения протеста отвергал принятые нормы поведения – с другой. Стандартный набор молодого эгоцентрика.

– Меня попросили выяснить, что тут у тебя происходит и откуда у тебя ключ от крыши.

– Это не ваше собачье дело! Короче, дядя, я сейчас закрываю глаза и считаю до трёх, и если, когда я их открою, вы ещё будете здесь, то клянусь всеми богами, что сброшусь с этой грёбаной крыши!

– Хорошо-хорошо. Только скажи мне, где замок с ключом от крыши, чтобы потом, когда всё закончится, я мог закрыть эту грёбаную крышу!

– Раз… Два…

– Кать, просто скажи, где замок, и я уйду.

– Я Милена! Три! – Девчонка открыла глаза и увидела перед собой силуэт Рауцера, прикуривавшего сигарету.

– Тут я бы точно никогда не догадался. Ну так что там с замком?

– Дядя, ты дурак?! Я же сказала, что сейчас спрыгну! Хрен ли ты ко мне с этим замком докопался?

– Потому что эта мелочь может повлиять на других людей. И раз уж ты подумываешь сброситься, то могла бы напоследок помочь.

– Насрать мне на других людей! Как и им на меня! – всё более возбуждённой становилась Милена.

– Ну если бы это было так, то внизу не собралась бы такая толпа. Как думаешь?

– Ты что, очередной психолог? Решил залечить тут меня?! Короче, проваливай, я сказала! Быстро! – И она встала на самый козырёк крыши лицом к мужчине.

– Сраная зажигалка! – прокричал мужчина и с размаху бросил её себе под ноги. – Ты куришь?

– Чего?! – опешила девчонка.

– Куришь, говорю? Есть зажигалка? Спички там?

– Ну… вообще-то… есть. В рюкзаке, в боковом кармане.

Врач подошёл к рюкзаку и, расстегнув самый большой отсек, увидел на его дне замок с ключом. Но сделал вид, что не заметил этого.

– В боковом! Я же сказала!

– Нашёл! Спасибо. – Прикурил наконец-то сигарету, после чего протянул пачку Милене и сказал: – Будешь?

– Буду.

Рауцер положил зажигалку в пачку с сигаретами и бросил её под ноги подростку.

– Часто здесь бываешь?

– Не твоё дело! Я не собираюсь вести сейчас задушевные разговоры. Держи свои сигареты и проваливай!

– Я не психолог, Милен. Так что можешь расслабиться. Лечить тебя не буду.

– Да и не получилось бы. Я их в школе столько навидалась, что блевать тянет от одного этого слова – «психОЛУХ»! Все они лицемеры конченые.

– А предки что? Не слышат тебя?

– Предки? – нервно рассмеялась девчонка. – Да они помешаны на всём этом дерьме психологическом. Ты сейчас проецируешь! Потом сублимируешь! А теперь компенсируешь! Тьфу, бл#! Роботы неадекватные!

– А друзья?

– Дядь, ты чего меня грузишь? Я тебе сказала, что не собираюсь тут обнажать свою душу! Так что спасибо за курево и прощай!

– А я и не претендую как бы. Просто интересно, кому столько чести оказываешь, что готова жизнью пожертвовать?

– Никому я ничего не оказываю! Друзей у меня нет. Так что ваши догадки снова мимо.

– Ну значит, парень. Больше вариантов не остаётся.

– А вот это не вашего ума дело! – крикнула Милена, попятившись назад, и на её глазах проступили слёзы.

«Так. Вот, кажется, и нащупали причину данного концерта», – подумал Рауцер и обратился к девчонке:

– В общем, Милен, ты, конечно, можешь поступать как хочешь, и я не вправе тебе тут указывать, но позволь мне поделиться с тобой одной ситуацией из своей жизни, чтобы потом не терзать себя мыслями, что не сделал всё возможное от себя. Поверь, это не займёт много времени.

– Пять минут. Я засекаю. Время пошло, – сказала она и закурила ещё одну сигарету.

– Чуть больше двадцати лет назад я служил срочную службу в армии. Наша часть располагалась в глуши Сибири, посреди бесконечных лесов. И вот меня, двадцатилетнего пацана, отправляют с оружием в очередной караул. И всё бы ничего, но буквально накануне мне пришло долгожданное письмо от любимой девушки, клятвенно обещавшей дождаться меня из армии. В нём она сообщает, что нашла себе другого парня и мы расстаёмся. А ведь я всерьёз собирался жениться на ней по возвращении. О чём писал ей в своих письмах и представлял практически каждый день перед сном. Пожалуй, только эти мысли в тот период жизни и помогли мне выжить в первый год службы, когда было тяжелее всего, став для меня единственным утешением и мотивацией вытерпеть все эти тяготы, лишения, унижения и оскорбления со стороны старших сослуживцев и офицеров. Но в один злополучный вечер этого не стало. В тот момент казалось, что земля уходит из-под ног и жизнь потеряла всякий смысл. На следующий день наш взвод заступал в караул, и всю ночь я думал, как жить дальше, – и пришёл к выводу, что… никак. Этой ночью мною было принято решение застрелиться стоя на посту. Короче, спустя сутки я заступаю на пост. Всё происходило как в тумане, так как почти двое суток я не смыкал глаз и больше суток ничего не ел. Сложно объяснить свои ощущения тогда, но это чем-то похоже на то, будто через меня пустили электрический ток с высоким напряжением. И оно ощущалось в каждой клеточке тела. В какой-то момент мне показалось, что я даже не моргаю. И вот на вышке я беру в руки автомат. Дует пронизывающий ветер, и снег застилает глаза. Стоит невыносимая тишина, которая буквально закладывает уши. Дрожащей от холода рукой где-то с третьей попытки мне удалось наконец-то передёрнуть затвор и заслать патрон в патронник. Затем подношу холодное дуло автомата к подбородку. Чувствуется запах металла. Смазанные накануне детали внутри оружия жадно ожидают, когда их приведут в действие. Тело трясёт, и начинают стучать зубы, пронизывая тишину так, что кажется, от этого стука разносится эхо. Но это не холод. Это страх. Я закрываю глаза, жмурюсь и… делаю выстрел. Но перед этим резко дёргаю головой в сторону так, что пуля со свистом проходит мимо вверх, а пороховые газы обжигают лицо. После этого я сел на холодный пол и положил автомат рядом с собой, а затем… начал хохотать. От такого безумного смеха из моих глаз лились слёзы и сводило живот. Пожалуй, так сильно мне никогда не было смешно – ни до, ни после этих событий.

– «Зачем?! Зачем мне это делать?! Ради чего?! Ради кого?!» – вслух спрашивал я себя и смеялся. – Это же безумие! Кто она такая?! Кто?! Слишком много важности и чести для этой подруги, которую я знал-то всего лишь чуть больше года. В тот момент мною было принято решение, что несмотря ни на что я продолжу жить. Нет! Я даже поклялся себе в этом! И никогда больше не позволю ни одному живому существу посеять в своём сознании мысль о возможности лишить самого себя жизни ради кого бы то ни было! Никто не заслуживает такого щедрого подарка от меня, как бы ни было больно и обидно. Это мимолётная мысль, которая посеялась в ту роковую ночь, до сих пор живёт глубоко в сознании. И с тех пор у меня больше никогда не возникало такого желания. Вот такие дела, Миленочка. Вот такие дела…

– А дальше что было? – поинтересовалась девчонка.

– Да ничего особенного. Прибежали начальник караула, разводящий и в итоге замяли всё это дело, влепив мне выговор и сославшись на дикое животное, которое в очередной раз якобы забрело в охранную зону.

– Нет. Я про неё. А она что?

– А что она? Не знаю. Несколько раз слышал от знакомых про неё, а потом вроде как она переехала в Европу с родителями и её след затерялся.

– Даже не хотелось отомстить за такое предательство?

– Поначалу хотелось, но потом понял, что лучшая месть – это устроить свою жизнь так, чтобы стать счастливым. Чтобы по возможности она кусала локти, если узнает об этом.

– И что – получилось?

– В целом да. Я окончил универ и устроился на работу, которая мне нравится. Есть любимая женщина, интересы, увлечения.

– Пфф… разве в этом счастье? – обесценивающе произнесла девочка-подросток.

– А в чём же оно?

– В кайфе! В кураже! В непредсказуемом течении жизни! В её уникальном сценарии! Знаете, как в книгах, кино, музыке? Когда есть неожиданные повороты, развязки, сценарии. А у вас что? Всё серо, уныло и блёкло. Обыденно, одним словом. Странно, что при таком раскладе вы ещё сами не стоите над пропастью на крыше вместо меня, – рассмеялась она.

– Мда уж. Как много тебе ещё предстоит познать и удивиться! Я даже завидую тебе на самом деле, – тоже рассмеявшись, сказал врач. – Неужели ты думаешь, что есть какой-то уникальный сценарий с неожиданными поворотами и развязками? Тут я вынужден тебя разочаровать, Миленочка. Человеческая природа довольно примитивна, предсказуема и скучна. И то, что ты называешь уникальностью, является всего лишь набором череды обстоятельств, которые, в свою очередь, возникают по абсолютно закономерным причинам и следствиям. И практически всё, что происходит в жизни каждого человека, уже происходило у многих других людей. Или неужели ты думаешь, что никто не прыгал с крыш из-за предательств или неразделённой любви? Или никто, кроме меня, не стрелялся в карауле? Думаешь, что только у тебя такие «уникальные» отношения с предками или со сверстниками, в которых нет взаимопонимания? Конечно, мысли и чувства погружают в одиночество в таких случаях и кажется, что ты одна с такими проблемами на всём белом свете, но это заблуждение. Поэтому что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться. Как сказал один великий мудрец.