Читать книгу: «Девятая попытка Кота Митрохина», страница 3
– Ты куда собрался?
– Дубы обхаживать, – бросил Кот, не оборачиваясь. – Как говорится, спасибо этому дому.
– Погоди! – Иван, заинтригованный дальше некуда, вскочил на ноги.
Либо у Кота был такой маркетинговый трюк, либо он действительно хотел предложить нечто сногсшибательное и захватывающее – ведь неспроста же заговорил о романтике!
Кот застыл с поднятой лапой и обернулся.
– Ну?
– Подумаешь, обидчивый какой! Давай, колись до конца.
– Мне кажется, тебе это не подойдет, – ответил Кот, задумчиво подвигав усами. – Зря я вообще завел разговор.
– Ничего не зря, – решительно возразил Иван. – Рассказывай.
– Ну хорошо. – Кот вернулся к креслу и со второй попытки забрался в него. – Значит, так. Мир есть, сказочный…
– Извини, что перебиваю, но мне уже почти тридцать, и в сказки я давно не верю.
– А зря, зря, – покачал Кот большой головой. – К тому же что считать сказкой. В общем, пусть не сказочный, а похожий на нее. Леса, горы, поля – все есть. Народ – тоже есть. Странный народ.
– Ты кончай загадками говорить, – не вытерпел Иван. – Все-то у тебя странное да загадочное.
– А как есть, так и говорю. Путей до того мира не сыскать, нет их. Лишь по особому приглашению попасть можно.
– Кот, завязывай со своими байками, по-человечески прошу! – вскипел Иван. – Что это за место, и где оно конкретно находится?
– А нет его нигде, – зыркнул Кот на Ивана.
– То есть как, нет?
– А вот так: нет – и все. А там, где оно есть – другое измерение или еще черте знает что.
– Кончай лапшу на уши вешать, – отмахнулся Иван.
– Тогда я пошел.
– Сиди, – опять остановил Кота Иван. – И говори уже толком.
– Толком так толком. – Кот почесал задней лапой за ухом. – Короче, сказочности там и вправду ноль, если не считать, что все жители косят под каких-нибудь известных персонажей.
– Так ты что, в дурку меня спровадить решил? – членораздельно произнес Иван, приподнимаясь из кресла и возгораясь праведным гневом.
– Тихо-тихо, успокойся. – Кот вжался в спинку кресла. – Не дурка это, а гораздо хуже. То деяние черного владыки, сбивающего людей с пути истинного.
– Ага! Значит, секта, – догадался Иван.
– Да никакая не секта! – взъярился Кот, шипя от возмущения. Усищи его встали дыбом. – Ты можешь помолчать хоть пять минут?!
– Все, все, молчу, – примирительно сказал Иван.
– Вот и отлично! Еще раз повторяю: это обычный мир, населенный людьми, не нашедшими себя в жизни или утерявшими ее смысл. Там они могут воплотить в жизнь свои самые смелые идеи, мечты. Но всему есть цена – душа человеческая. Именно она является платой за вход туда. И я послан разрушить этот мир!
– Ну ты загнул! – невольно восхитился Иван. – Тоже мне, Терминатор нашелся! Да ты задницу-то сам себе подтереть не можешь, а туда же: «…до основанья мы разрушим!..»
– Положим, в этом нет необходимости. В смысле, в подтирании. А что касается разрушения, то я всего лишь скромный проводник между мирами, – смиренно мурлыкнул усатый, – а рушить будешь ты.
– Что?! – подскочил в кресле Иван. – Значит, ты меня хотел спровадить в мир законченных идиотов, забавляющихся ролевыми играми, чтобы я воевал с сатаной и спасал их души?
– В точку! Поэтому я и сказал, что тебе это не подойдет.
– Я согласен! – воскликнул Иван.
– Ваня, ты в своем уме? – Кот выразительно покрутил когтем у пушистого виска.
– М-м, не уверен.
– А знаешь, сколько было таких же неуверенных до тебя? Восемь! Хотя нет, те были уверены в успехе предприятия.
– Вот видишь! А я другой, я романтик.
– Дурак ты, а не романтик, – проворчал Кот под нос.
– Что, что?
– Я говорю, обратный билет только по выполнению задания.
– А что нужно сделать-то?
– Достаточно разрушить защитный барьер того мира. Скажу сразу: как это сделать, не знаю. Но что-то такое должно быть, может, талисман какой, а может, храм, либо что-нибудь подобное. Или слова какие заветные.
– Ясно. – Иван поскреб ногтями подбородок. – А теперь вопрос на засыпку: что с этого имеешь ты?
– Я с этого имею шанс вернуться к полноценной жизни, на что у меня осталось меньше двух недель.
Кот расстроено повесил голову и поводил ушами.
– Так ты же ничего не помнишь? – подловил его на слове Иван.
– Помню, но говорить не имею права, – хитро прищурился Кот, сузив зрачки. – Ну что? Едешь?
– Еду! – решился наконец Иван.
– В таком случае скрепим договор рукопожатием. – Кот протянул через стол лапу.
Иван, еще раз все хорошенько взвесив, пожал пушистую кошачью лапу с жесткими подушечками.
Мир вокруг взорвался фейерверком звезд и мерцающими блестками разноцветных огней. Закружились, сворачиваясь спиралями, невесть откуда взявшиеся ленты пурпурного и синего огня. Не было ни низа, ни верха – ничего. Лишь невесомая легкость и ощущение стремительного полета в никуда.
Внезапно огненная феерия треснула осколками, разлетелась в стороны и истаяла. Тяжесть вернулась с ощущением замирающего сердца.
Иван, отчаянно крича и дрыгая ногами, влетел пятками в серо-зеленую бликующую поверхность небольшого озерца. Вода взорвалась брызгами. Сиганули в стороны потревоженные лягушки.
«Приплыли! – только и успел подумать Иван, ухнув с головой в мутную воду. – Как пить дать…»
Глава 3. Странное королевство
Склизкие длинные ленты водорослей неприятно скользили по ногам. Иван брезгливо дернулся, заработал руками и выскочил на поверхность воды. Отплевался, содрал с головы пучок тины и зло отбросил. Болото, самое натуральное, с лягушками и зарослями камыша.
Совсем недалеко, в паре взмахов, располагалась кочка, покрытая травкой и лягушками, удивленно лупившими выпученные глаза на нового обитателя родного водоема. Иван доплыл до кочки, оскальзываясь, взобрался на крохотный островок, поудобнее уселся и обхватил колени руками. Огляделся, зябко ежась под порывами прохладного ветерка.
Слева стояли стеной сплошные заросли высокого камыша. Справа – невысокие кустарники, росшие прямо из воды. Впереди метрах в десяти к воде полого сбегал невысокий травянистый склон. На берегу, почти из самой воды, росли старые ивы. Дальше виднелась дубовая роща.
И полная тишина. Ни звериного шороха, ни птичьих трелей. Даже лягушки примолкли.
– Ё мое! – пробормотал Иван, отерев воду с лица и приглаживая влажные волосы. – Ну, Кот! Поймаю, уши оборву.
– Это за что же, смею спросить? – Из-за ствола ивы на задних лапах важно вышел Кот, держа в передних пару крошечных сапог.
– Вот ты где! – обрадовался Иван и погрозил Коту кулаком. – Ну, держись, усатый! Только вот доплыву сейчас.
Иван начал осторожно сползать с кочки, но поскользнулся и бухнулся в воду. Поплыл, неистово работая руками.
Кот сиганул вверх по склону, уселся на безопасном, с его точки зрения, расстоянии и принялся натягивать сапоги.
– Стой, гад!
– Да здесь я, здесь. – Кот закончил обуваться, встал и притопнул лапами, проверяя, удобно ли сидят сапоги. – Чего орать-то?
– Ты куда меня притащил, а? – Иван доплыл до берега, взобрался на него и встал в полный рост, уперев руки в бока. – Это, по-твоему, сказочное место?
– А я разве виноват, что сюда обычно выносит. Иногда, вон, прямо в лес или, хуже того, в горы.
– А шмотки? Где мои шмотки?
– Со шмотками проблема, – развел Кот лапами. – Сюда нельзя ничего приносить. И, кстати, выносить отсюда тоже. Даже сапоги приходится здесь оставлять.
– А предупредить было никак? – Иван оглядел себя, запоздало прикрылся ладонями, сел на травку спиной к Коту и обхватил плечи руками. – Вот, блин, попал! Э-эх!
– Да забыл я, понимаешь. У котов ведь шмоток не бывает. – Кот осторожно приблизился к Ивану и сочувственно похлопал его лапой по плечу. – Ладно, не переживай, Вань. Я сейчас сгоняю кой-куда и добуду тебе что-нибудь. Тут недалеко.
– Только давай побыстрей, – рявкнул Иван, стуча зубами и мелко подрагивая.
– Так стыдно?
– Так холодно! – огрызнулся Иван и опять полез в теплую воду.
Кот помахал на прощанье лапкой и припустил вверх по склону, сверкая подошвами и позвякивая шпорами.
– Нет, ну надо же, – досадливо пробулькал в воду Иван.
Под ступнями неприятно расползалась глина, сочась меж пальцев. Иван переступил с ноги на ногу, затем подплыл поближе к берегу и удобно устроился на скользком плоском камне.
Время текло медленно. Солнце постепенно поднималось все выше. В воздухе зазвенели комары.
– Вас еще не хватало! – зло буркнул Иван, пришлепнув кровососа, пристроившегося у него на лбу. – И где только проклятого Кота носит?
Макушку начинало припекать. Окунувшись в воду, Иван от нечего делать поплавал туда-сюда. Потом долго гонялся за лягушкой, поймал одну, довольный выбрался на отмель – хоть какое-то развлечение – и погладил ее между глаз. Лягушка разомлела, закрыв глаза и повесив лапки.
– Хай! – донеслось из-за спины. – Ну и как улов?
Иван вздрогнул и выпустил лягушку. Та шлепнулась в воду, мигом ожила и, активно работая лапками, скрылась в тине.
Метрах в трех выше по склону стояла чумазая девчонка лет тринадцати, полненькая, щекастая и розовая, словно поросенок. Губы и щеки вымазаны чем-то красным и липким. Соломенные завитые кудри спадают на плечи. Коротковатое пышное, некогда белое платье, сверкающее жемчугом, было все в пятнах бурого и красного цвета. На ногах – потертые бальные туфельки с потемневшими серебряными пряжками. Девчонка возвышалась над Иваном и нагло, с каким-то непонятным вызовом пялилась на него, уткнув одну руку в бедро. В другой она держала небольшой сверток.
– Ох, ё! – опомнившись, Иван скользнул с отмели туда, где поглубже. – Ты кто?
– Вот. – Девчонка оставила вопрос без ответа, кинув Ивану сверток. Тот шлепнулся на траву у самой воды, едва не скатившись в нее, и распался. – Одевайся.
Иван пригляделся к одежде. Штаны, похожие на плотные бархатные лосины бордового цвета, и свободная полинялая синяя рубаха. Поверх одежды лежали серые кожаные туфли с длинными загнутыми носами.
Девчонка продолжала стоять, явно не собираясь уходить.
– Ну, чего встала? – разозлился Иван.
– А что, нельзя? – нахально спросила девчонка, утерев нос грязным пальцем.
– Нет, нельзя.
– Почему?
– Потому!
– Я, между прочим, тутошняя принцесса, а мой папка – король.
– Плевать. Давай шуруй отсюда!
– Хам! – презрительно фыркнула девчонка. – Я ему одежду принесла…
– Ты дашь мне, наконец, одеться или нет? – разозлился Иван, сделав страшное лицо. – Иди отсюда, кому сказал!
– Фи! – Девчонка тряхнула гривой волос и неторопливо, царственной походкой, скрылась за ближайшим дубом.
Иван выждал немного, прислушиваясь, потом выбрался на берег, подобрал штаны и брезгливо повертел их так и сяк.
– Бесовская одежа!
Подобрав рубаху, Иван потряс и ее. Белья не было, и пришлось надевать штаны на голое тело. Натянув правую штанину до половины, Иван запрыгал на одной ноге по траве.
– Ай-яй-яй, как не стыдно! – донеслось язвительное из-за спины.
Девчонка кривлялась возле дуба, весело строя рожицы.
Иван упал на траву, торопливо натягивая узкие штаны.
– У, мелкая стерва! – процедил он сквозь зубы, погрозив девчонке кулаком. – Ты у меня сейчас точно схлопочешь!
– Только попробуй! – серьезно предупредила девчонка, но на всякий случай спряталась за толстым стволом дуба. – Я все папке расскажу! Он из тебя бифштекс на палочке сделает. На копье. Хи-хи!
Иван отвернулся, решив игнорировать нахалку. Встряхнул и натянул рубаху, неторопливо обулся в дурацкие туфли. Еще колпак с бубенчиками – и натуральный шут выйдет.
– Ты еще здесь? – оглянулся Иван, поднимаясь с травы и отряхиваясь. – Все, концерт окончен, финита ля комедия.
– Тоже мне, комедия, – поморщилась маленькая нахалка. – Скучища, каждый раз одно и то же. Пошли, там карета ждет.
– Какая еще карета?
– Королевская, какая же еще! Вот дурак!
– Ах ты!.. – Иван рванулся вперед, резко выбросив руку в попытке дотянуться до противной девчонки.
Девчонка взвизгнула, увернувшись от протянутых к ней пальцев, резво подобрала подол платья и сиганула вверх. Иван злорадно ухмыльнулся и попытался по привычке засунуть руки в карманы, но, к глубокому его сожалению, карманы в этих идиотских штанах отсутствовали.
Неторопливо взобравшись вверх по склону, Иван обнаружил хорошо утоптанную тропинку, петлявшую меж деревьев. Девчонки нигде не было видно, и одно лишь это несколько подняло ему настроение. Иван терпеть не мог нахальных детей, обнаглевших до одури от безнаказанности.
В лесу заливались птахи, порхая с ветки на ветку. Из дупла выглянула белка, проводив Ивана настороженным взглядом. Иван подмигнул ей и зашагал, насвистывая мелодию из песни «А нам все равно». Непривычно свежий, насыщенный кислородом воздух немного кружил голову.
Бодро вышагивая по тропинке, Иван вскоре вышел на дорогу, сильно напоминавшую тракт русской глубинки в сухую пору – подсохшая, застывшая буграми грязь с хорошо наезженной, глубокой колеей. В колее на огромных деревянных колесах стояла настоящая карета, похожая на тыкву, с небольшой короной наверху и вся в завитушках и позолоте. Карета изредка покачивалась на длинных деревянных рессорах, будто внутри нее ворочался кто-то огромный, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. Застекленное окошко изящной, со скругленными краями дверцы было завешано подобранными шелковыми занавесочками. На козлах гордо восседал кучер в оливковой ливрее с галунами, мешковатых синих штанах до колен и белых шелковых чулках. Кучер держал в руках длинный хлыст и поводья, тянущиеся к четверке вороных…
Иван почувствовал, что ему становится дурно. В карету были впряжены четверо человек, затянутых с ног до головы в черные блестящие облегающие костюмы из латекса или чего-то похожего на него. На руках и ногах костюмы имели копыта. Также в положенном месте наличествовали пышные хвосты. Головы скрывали маски в виде лошадиных морд.
«Лошади» стояли на «задних» широких копытах, пританцовывая от нетерпения на месте. Переднюю двойку составляли две грудастые женщины с широкими бедрами, заднюю – крепкие, с мускулистыми ногами мужчины.
Иван долго смотрел на «коней», не в силах оторвать взгляда, пока в боку кареты не распахнулась дверца.
– Садитесь, Иван Игоревич. Прошу вас, – донеслось из кареты. Голос был низкий и мягкий, но с повелительными нотками.
Иван, поколебавшись, забрался по ступенькам в карету.
Внутри карета оказалась обита красным бархатом – стены, сиденья и даже потолок. В ней было тесновато и неприятно пахло смесью запаха немытого тела и кисло-сладкого ягодного аромата. На передней скамейке, спиной к кучеру, сидела, болтая ногами, давешняя девчонка с двухлитровой стеклянной банкой на коленях и ложкой с длинной ручкой уплетала варенье. Варенье тягуче капало с ложки и плюхалось ей на платье. Девчонка показала Ивану язык и отвернулась к окну.
На заднем сиденье, царственно развалясь на мягких подушках, одетый в строгий черный костюм, полулежал немолодой мужчина. Его узкое скуластое лицо с острым носом, резкими чертами и тонкими губами выражало благодушие, миролюбие и приветливость.
– Присаживайтесь, – предложил мужчина, указав на сиденье напротив себя. – Добро пожаловать в наше королевство!
– Благодарю.
Иван насилу втиснулся между стеной и девчонкой, беспардонно рассевшейся посередине. Вредина недовольно наморщила нос, рывком выдернула из-под Ивана платье и отодвинулась к стенке.
Тишину разорвал хлесткий щелчок кнута, карета тронулась с места. Шла она рывками, подпрыгивая на кочках и раскачиваясь из стороны в сторону, словно лодка на волнах.
– Как вам наше королевство? – поинтересовался мужчина, закинув ногу на ногу.
– Пока не разобрался, – пространно ответил Иван. – А что это за странные лошадки у вас?
– Лошадки? Ах, лошадки! Это, друг мой, отличные скакуны – почти не требуют ухода и готовы работать до упаду.
– Какая мерзость! – Ивана передернуло от подобного цинизма. – Прямо фашизм какой-то!
– Вы слишком резки и поспешны в суждениях, молодой человек, но это издержки вашего возраста. – Голос у мужчины был обволакивающим и тягучим, интонация – напевной и бесцветной. – Хотите выпить?
Мужчина небрежно скинул на пол пару подушек справа от себя и поднял половинку сиденья. Под ней оказался бар, полный бутылок и фужеров.
– Коньяк, бренди, виски? – предложил мужчина. – Может, «Столичной»? Обожаю ее, знаете ли. Чистейший продукт!
– Нет, благодарю, – поспешно отказался Иван, но мужчина уже достал две рюмки, затем ополовиненную бутылку «Столичной», скрутил с нее крышку, зажав бутылку между коленями, и щедро плеснул в обе рюмки.
– Держите, – передал он одну рюмку Ивану, и тому не осталось ничего другого, как принять ее. – За вас, борец с несправедливостью! – произнес мужчина тост и выплеснул в рот водку. – Забористая вещь, смею заметить!
Иван принюхался к водке и, подумав, отпил половинку. Поморщился.
– Что же касается моих лошадок, как вы их изволили назвать, – продолжил прерванную тему мужчина, вытащив из передвижного бара посудину с солеными грибами и передав ее Ивану, – так это их личная инициатива.
– В каком смысле? – спросил Иван, пытаясь подцепить пальцами скользкий грибок.
– В самом что ни на есть прямом. Им нравится изображать из себя лошадок, а я предоставляю им такую возможность. В итоге все довольны и счастливы.
– Я что-то не совсем вас понял. – Иван наконец подцепил пальцами грибок и отправил его в рот. – Вы хотите сказать, что они добровольно занимаются подобным безобразием?
– Именно, мой друг! Именно! – Мужчина налил себе еще одну рюмку, не предложив Ивану, и быстро выпил. –Мазохисты – странный народ.
– Так их же лечить надо, а не потакать.
– Вот вы им и скажите об этом, хорошо?
Иван подумал, вздохнул и выпил остатки водки. Повертел в руках пустую рюмку.
– Но ведь это ненормально!
– О, мой друг, кто знает, что в мире нормально, а что – нет, – наигранно вздохнул мужчина. – Вам налить еще?
– Нет, достаточно.
Иван вернул рюмку и вяло поковырялся в тарелке с грибами. Есть расхотелось.
Дорога стала заметно ровнее. Карета шла более плавно и не так раскачивалась и подпрыгивала.
Лес закончился. За окном потянулись поля, на которых паслись коровы и работали люди, размахивая серпами и вилами. Полным ходом шла ручная уборка урожая. Никакой механизации. Средневековье, одним словом.
Девчонка доела варенье, приоткрыла окошко и выбросила банку на дорогу под ноги оборванному мужичонке, волочащему за веревку упирающуюся козу. Мужичонка никак не отреагировал. Король тоже. Он сидел, в величественной задумчивости подперев пальцами подбородок, и взирал на свои владения.
– Как вы оказались там, в лесу? – спросил Иван.
– О! Встреча гостей – моя приятная обязанность, – ответил мужчина, не отрываясь от окна.
– Но откуда вы узнали, что я сижу в болоте?
– Могли бы и сами догадаться – Кот сообщил. – Серые глаза мужчины сфокусировались на лице Ивана.
– Да, конечно… А где, кстати, он сам?
– Знаете, Иван Игоревич, даже не интересуюсь. Терпеть не могу котов, особенно котов-проходимцев.
– Нет, почему же! – возразил Иван. – Мне он показался вполне ничего так. Порядочный, общительный.
– О, разумеется. – Мужчина позволил себе скупую улыбку. – Затащил очередного героя в наш мир и сбежал, бросив на произвол судьбы – это в его духе.
Иван нахмурился.
– Вы знаете, какой вы по счету?
– Он что-то такое говорил, – попытался припомнить Иван. – Кажется, восьмой.
– Девятый, молодой человек. Вы – девятый.
– А почему вы не любите котов? – поинтересовался Иван, уходя от не совсем приятной темы.
– А за что их любить?
– Ну как же… – Иван растерянно почесал затылок. – Довольно милые, ласковые животные. Еще урчат.
– Вот разве что. Наглые, независимые, ищущие лишь собственной выгоды животные. Вы со мной не согласны?
– Они мышей ловят, – набычился Иван. Мужчина нравился ему все меньше и меньше.
– Понимаю. Что-то вроде симбиоза получается. Вы им сметанку, они вам мышей.
Размышляя о своем, Иван вдруг припомнил слова Кота.
– Возможно. Но подозреваю, что ваша нелюбовь к кошкам имеет несколько иное происхождение.
Глаза мужчины стали вдруг пронзительно-холодными. Он долго, не отрывая взгляда, изучал лицо Ивана, потом лаконично отозвался:
– Возможно. Но все-таки давайте перейдем ко второй моей обязанности. Ваша роль.
– Моя – что? – переспросил Иван.
– Роль. Кем вы намереваетесь здесь стать?
– Я, простите, хотел бы остаться самим собой! Понимаете, я не актером сюда устраиваться приехал.
– Все мы актеры, исполняющие свои роли. Помните, у Шекспира: «Весь мир – театр. В нём женщины, мужчины – все актёры…»
– И что же из этого следует? – Иван сложил руки на груди и откинулся назад, с вызовом глядя в глаза мужчине.
– В каждом обществе свои правила. В этом мире они тоже существуют. Например, человек не может жить вне утвержденных ролей.
– Что-то вроде табели о рангах?
– Скорее, перечня специальностей.
– Если не секрет, у вас какая роль?
– Король, – спокойно, без апломба, произнес мужчина.
– Неплохо устроились. А что же вы намерены предложить мне? Судя по костюму, который мне выдали, никак не ниже роли шута.
Мужчина проигнорировал язвительное замечание Ивана.
– В замке я смогу предоставить вам полный перечень вакансий.
– А если, предположим, меня не устроит ни одна из них? Ну, мало ли.
– В таком случае мы попытаемся выработать решение, удовлетворяющие обе стороны.
– То есть вы готовы ради меня создать новую… э-э… вакансию?
– Это моя обязанность, молодой человек: всемерно содействовать удовлетворению потребностей и устремлений жителей нашего славного королевства. Разумеется, в допустимых пределах. Иногда, знаете ли, такого нажелают, нафантазируют.
– Могу себе представить, – усмехнулся Иван, намекая на «коней» и «лошадок». – Но в чем ролевых игр, которые вы гордо именуете специальностями.
– А кто говорит про игры? Люди именно живут жизнью конкретных героев.
– И никто не волынит, не увиливает от исполнения своих служебных обязанностей?
– Вы можете увильнут от исполнения обязанностей Ивана Игоревича Вершинина?
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – растерянно пробормотал Иван.
– Что ж тут непонятного? – Мужчина озадаченно нахмурился. – Занимая конкретную вакансию, человек приобретает личность, соответствующую сути вакансии.
– Вы хотите сказать, что… – не на шутку разволновался Иван.
– Вероятно, – не дал ему закончить мужчина, – вас ввело в заблуждение слово «специальность». Но у нас специальность – не совсем то, что вы привыкли подразумевать под этим термином, а скорее, набор ролевых правил. К примеру, дровосек рубит дрова, шут развлекает толпу, а Иван-царевич скитается по свету, ища приключений на соответствующее место – каждому свое.
– А если я не желаю ни искать приключений, ни развлекать толпу? А, к примеру, хочу остаться самим собой?
– Такой вакансии, увы, нет, – отозвался король с наигранной печалью в голосе. – И не может быть.
Колеса загромыхали по деревянному настилу моста, перекинутого через широкий ров, и карета въехала под арку ворот. В карете стало совсем темно. У Ивана возник порыв на ходу выскочить из нее вон и бежать куда глаза глядят. Но ворота и стража, стоящая в них с внушающими трепет уважения алебардами, внезапно остались позади.
– Да отруби ты ему голову, папочка, – подала голос до того молчавшая принцесса. – Видишь, какой он! Чего с ним возиться?
– Что? – опешил Иван.
– Чего слышал! Он, между прочим, меня маленькой стервой обозвал.
– Мелкой, – поправил Иван, любивший во всем точность.
– Во, слышал? – Девчонка взмахнула руками, поправив свисающие по бокам головы кудряшки. – Отруби ему голову!
Иван побледнел.
– Нет, какое чувство юмора! – загоготал мужчина. – Не правда ли, смешно?
– Я бы так не сказал, – пробурчал Иван. – Дурацкие шутки.
– Я не шучу! – Девчонка саданула кулачком по коленке.
Монарх загоготал пуще прежнего.
Девчонка надула и без того пухлые щеки, зло наморщила лоб и опустила голову.
Карета, прогрохотав колесами по мощеной булыжником широкой дорожке, остановилась посреди обширного двора, огороженного высокой каменной стеной.
Двор был пуст, если не считать сваленных у самых стен куч прелой соломы, дров, мусора, разбитой мебели и прочего хлама. Справа и слева виднелись несколько закрытых широких ворот. Иван предположил, что за ними скрываются какие-нибудь хозяйственные помещения, в которых могут располагаться склады и домашние животные. Над двором стелился непередаваемый аромат скотного двора. Натужно лаяли потревоженные собаки, блеяли овцы.
К карете подбежал лакей, ожидавший у парадной лестницы, распахнул дверцу и поклонился.
Принцесса соскочила со скамейки.
– Когда я стану королевой, всех казню! – Она показала язык и спрыгнула на землю, грубо отпихнув предложенную лакеем руку.
– Не обращайте на нее внимания, Иван Игоревич, – голос мужчины вновь утратил выразительность. – Она еще ребенок.
– Опасный ребенок, – заметил Иван и выбрался на свежий воздух из душной кареты следом за владельцем замка.
– Ваша правда. Поэтому пока вы находитесь у меня в гостях, почаще оглядывайтесь по сторонам, а ложась спать, обязательно проверяйте постель.
– Вы серьезно? – Брови Ивана поползли вверх.
– Как нельзя более.
Они приблизились к широкой потертой лестнице с массивными каменными перилами. По бокам лестницы застыли в почтительном поясном поклоне два лакея.
– И вы ничего не предпринимаете?
Иван догнал мужчину и пошел рядом.
– Дорогой мой Иван Игоревич, – обернулся король, продолжая подниматься по лестнице легкой, пружинящей походкой, – пока вы не являетесь гражданином королевства, я ничего не могу предпринять для вашей защиты.
– Но я ваш гость!
– Незваный, – уточнил монарх, воздев указательный палец вместо восклицательного знака. – Поэтому рекомендую вам поскорее решить вопрос с получением гражданства. И специальности, что неотделимо друг от друга.
– Меня позвал Кот.
– Дался вам этот Кот! – Мужчина поморщился, словно от внезапной зубной боли. – Кот не гражданин королевства, хотя и обладает некими привилегиями. У него… гм-м… особый статус, если можно так выразиться.
– Какой?
– А вот это вам лучше уточнить у Кота!
Король прибавил шагу и первым вошел в распахнутые слугами створки тяжелых высоких дверей из мореного дуба. Иван решил не отставать и проскользнул следом мимо двух усатых охранников, смеривших его недобрыми взглядами.
В огромном полутемном зале царило пыльное запустение. Высокие, этажа в четыре, потолки подпирали шесть круглых колонн. С потолка диковинным плодом свисала огромная люстра, какие можно видеть в театрах. На люстре горели с полсотни свечей, но от них, увы, было не так много толку. К тому же, благодаря живым, колышущимся язычкам пламени, казалось, будто в темных углах зала неприятно кривляются и изворачиваются жуткие тени.
С двух сторон залы полукругом взбегали вверх широкие парадные лестницы с длинными ступеньками, соединявшиеся на высоте третьего этажа площадкой, огороженной резными деревянными перилами. От площадки разбегались два коридора, укутанных сумраком. Замок всем своим видом навевал уныние и неодолимую тоску.
Мужчина прошел к правой лестнице и начал неторопливо взбираться по ней. Иван поспешил за ним, оглядываясь по сторонам. Позади, бесшумно ступая, семенили два лакея.
– И все же, простите, потакание избалованному вконец собственному ребенку отдает дикостью.
– Дикость, – повторил монарх, как бы смакуя. – Красивое слово, не правда ли? Есть в нем нечто первобытно-животное, утерянное человеком. Что же касается принцессы, то, во-первых, такова ее роль, – охотно пояснил он. – А во-вторых, она мне вовсе не дочь. Вернее, неродная дочь. Я женился на женщине, пожелавшей стать королевой, у нее был ребенок. Королева умерла, когда малышке исполнилось лишь три года.
– Но это не повод так распускать ребенка!
– Но ведь это ее жизнь и ее свобода!
Мужчина ступил на площадку и замер, уставившись на странную парочку, возившуюся с огромной китайской вазой у полукруглой ниши в стене.
Миловидная женщина, подстриженная под горшок, в мешковатом рабочем комбинезоне, то и дело приподнимала вазу, поворачивая ее то одним боком, то другим. У женщины были сильные руки и резкие движения. Другая дамочка в черно-белом костюме горничной – узком и коротком расклешенном платье с длинными рукавами и крошечном передником – обмахивала мягким веничком вазу. У горничной были ужасно волосатые ноги, затянутые в сетчатые чулки. И еще длинные черные волосы, волнами ниспадавшие на спину. Заметив короля, обе дамы обернулись. Та, что в комбинезоне, едва не грохнула вазу, успев в последний момент подхватить ее и водрузить на подставку. У второй, с длинными волосами, оказалось бородатое жесткое лицо с напомаженными ярко-красными губами и подведенными глазами.
Иван от неожиданности отшатнулся.
– Вы мне вазу не расколотите! – грозно предупредил Король. – Знаю я вас.
– Мы аккуратно, Ваше Величество, – бородатая «служанка» исполнила книксен, а та, что в комбинезоне – только поморщилась.
Король отошел от них и, царственно возложив руку на перила, другой указал на правый коридор.
– Вам сюда, Иван Игоревич.
– Скажите, это настоящая бородатая дама? – тихо, чтобы случайно не обидеть женщину, спросил Иван.
– Что вы! Обычная семья трансвеститов. Одной не нравится быть женщиной, а другому – мужчиной.
– Вы… серьезно? – не поверил Иван.
– Как нельзя более. А что вас так удивило?
Иван не нашелся что ответить. Да и что тут, собственно, скажешь.
Откуда-то послышались хлесткие удару кнута, а вслед за ними по лестнице прокатились волной сладостные стоны.
– Что это? Пытки?
– Вы угадали. Утренний моцион, так сказать.
– Только не говорите, что побои доставляют ему удовольствие. – Иван был готов уже поверить во что угодно.
– Разумеется! Неужели вы могли подумать, будто я, цивилизованный король, буду издеваться над людьми без их желания.
– Ужас какой-то! Да что у вас здесь творится, в самом деле? Это же невыносимо!
– Вы правы, стоны и хлопанье кнута ужасно раздражают слух. Если честно, терпеть не могу насилия. Вас проводят в ваши покои, жду вас к обеду.
Король развернулся и поспешно скрылся в другом коридоре.
– Прошу следовать за мной, сэр! – хорошо поставленным голосом произнес один из лакеев.
Тихие, чуть шаркающие шаги идущего впереди лакея отражались гулким эхо от серых каменных стен коридора. Коридор освещали чадящие факелы, вставленные во вделанные в стены жестяные подставки. Низкие деревянные двери с бронзовыми ручками-кольцами располагались лишь вдоль левой стены и следовали одна за другой на расстоянии метров пяти. Окон в коридоре не было вовсе. От стен тянуло сыростью и холодом. По коридору гуляли зябкие неприятные сквозняки.
Иван поежился.
– У вас здесь всегда так холодно?
– Нет, сэр, – глухо отозвался лакей. – Иногда бывает холоднее.
– Звучит не очень обнадеживающе.
Лакей не ответил. Пройдя еще немного вперед, он остановился у очередной двери, ухватился за кольцо рукой, затянутой в белую перчатку, и потянул на себя. Дверь отворилась на удивление без скрипа. Из комнаты Ивану в лицо пахнуло сухим теплом.
