Читать книгу: «Призраки Дракулы», страница 7
Глава 6
Апрель в Бухаресте – золотое время года. Все зеленым зелено, аромат розового масла почти на каждом шагу. Слава Богу, что он не аллерген. Живи и наслаждайся. Так думалось всем. Прошел год с тех пор, как страна зажила в условиях демократии. Но все спокойствие лежало на поверхности. Под ковром, как под кратером вулкана, кипели страсти, плелись интриги и заговоры.
Конечно, президенту Илиеску было далеко до господаря Влада Цепеша или (Дракулы), как до Луны. И на кол не посадить, и в пропасть не скинуть кое-кого из политических врагов. Что-то назревало.
Во времена Горбачева, как сорняки весной, стали выползать на поверхность всякие гороскопщики, шаманы, ясновидящие и другие умельцы запудрить мозги. Один из таких «гуру» прибыл в Бухарест, и ему даже дали возможность выступить в клубе посольства. Он много рассказывал о знаках Зодиака, о влиянии светил на все живое, включая червяков. Сделал многочисленные прогнозы о событиях в мировой политике, и все выглядело складно. Но, не сбылось. А для Румынии, вообще, предсказал «рай земной» в 1991 году. Он извинился перед дипломатами и пояснил, что он не может раскрыть секрет своих расчетов. Просил поверить на слово. Так как эти цифры, что слева направо, что наоборот, дают одинаковый результат, а это означает – символ счастья и радости. Это понравилось кое-кому из руководства торгпредства, и предсказателя хорошо покормили и даже одарили подарками.
Один из ретивых первых секретарей, основываясь на выводах «гороскопщика», написал прогноз ситуации в Румынии для доклада в МИД. Но посол благоразумно положил эту телеграмму «в стол». И как показали дальнейшие события посол оказался прав. Опыт, как говорится, не … Но об этом позже.
Алексей отложил дневник, где страница с описаниями событий 14 июня оставалась открытой. В душе Алексея эта рана тоже еще не зарубцевалась. Мозг периодически прокручивал события на университетской площади, особенно во сне. В те годы советскому человеку непривычно было увидеть такое. Но кто мог предсказать то, что случиться в СССР несколько позже. И развал империи, и Чечня. Бухарест отдыхает …
Об этом Алексей и мыслить не мог, он еще оставался в реалиях румынских трагедий, а новый катаклизм подбирался незаметно.
Глава 7
Как всегда, уроки курса мировой художественной культуры в средней школе при посольстве СССР в Румынии проходили при полном аншлаге. На эти уроки активно просились и дети дипломатов других социалистических стран, аккредитованных в Бухаресте. Накануне посол Чехословакии очень настойчиво попросил директора школы Малонета, чтобы он провел на урок популярного учителя МХК своего внука – фаната искусства эпохи Возрождения. Директор советской школы очень переживал за то, чтобы внуку понравилось на уроке, и чтобы дед снова обратился к нему с аналогичной просьбой. Школьный директор всю жизнь мечтал посетить всемирно известный курорт Карловы Вары и сознавал, что мостик туда лежит через внука чешского посла.
Резкий звонок известил об окончании перемены, и ручейки ребятишек потекли в классы. Через открытую дверь своего кабинета директор школы наблюдал за тем, как учитель МХК Наталия походкой дамы, окончившей Смольный, входила в класс истории и обществоведения. Повезло ее мужу, с завистью подумал директор, и через некоторое время подошел к дверям этого класса. Войдя в классную комнату он тепло поприветствовал Наталию и представил ей маленьких гостей ее урока. Незаметно он прошептал учителю, что надо выложиться на двести процентов, это очень важно для школы. Выйдя в коридор он по-прежнему ощущал нежный аромат ее французских духов, и почему-то ему вспомнилась собственная жена, до сих пор использовавшая духи «Красная Москва».
Тем временем Наталия каллиграфическим почерком написала на доске тему урока на русском и английском языках (с переводом как всегда помог муж-полиглот). Тема гласила: «Флоренция – Родина Возрождения».
Лекция о шедеврах эпохи Возрождения настольно увлекла Наталию, что она не сразу обратила внимание на то, что в классе не все в порядке. Дети как-то странно ерзали за партами, зажимали носы, сопели. На правах новенького самым смелым оказался внук чешского посла.
– Пани учитель, пани учитель, – быстро проговорил он, показывая на открытое окно и сопя носом. Тут Наталия, с детства обладавшая исключительным обонянием, почти как у охотничьей собаки, поняла, что в класс проникает резкий посторонний запах. У нее зачесались глаза и выступили слезы. Бросив указку, она кинулась к окнам и стала закрывать их на шпингалеты. Она взглядом обвела класс и увидела, что несколько детей находятся в полусонном состоянии. Нашатырь как всегда пригодился. Она первой из администрации школы забила тревогу, и скоро вся школа погрузилась в бестолковую беготню, закрывая жалюзи и двери. Завхоз, в прошлом зам комвзвода химзащиты сразу определил, что школа подверглась атаке слезоточивым газом, и включил систему принудительной вентиляции. Телефоны разрывались от звонков в посольство, там подтвердили, что тоже чувствуется посторонний запах, но источник его происхождения пока не определен.
В тот самый момент Алексей крутил руль семерки, возвращаясь с важной встречи в городе. Еще издали он обратил внимание, что на площади Авиаториул, возле Дома Правительства, не все в порядке. Навстречу бежали люди с плакатами монархистской и цэрэнистской (крестьянской) партии. Срывающимися голосами они скандировали «Жос Илиеску, Скымбаря, Скымбаря (перемены)». Часть из них обвязала нос платками, кто платков не имел падали на газон и дергались в судорогах. Полицейский ОМОН в респираторах распылял слезоточивый газ и размахивал дубинками. Дубовые двери Дома правительства с мозаикой (резьбой) на карпатские темы были раскурочены, кругом валялись фрагменты отделки дубовой парадной. Из здания правительства полиция выводила с расквашенными лицами задержанных, которые пытались кричать «скымбаря, скымбаря» … Толпа в несколько тысяч человек отступала и освобождала правительственный квартал. Так произошла прелюдия к более драматическим событиям той весны ароматов роз с привкусом слезоточивого газа.
Глава 8
Боинг 777 компании Юнайтед Эрлайнс приготовился к посадке в аэропорту «Отопень». Видимость была скверной, на взлетно-посадочной полосе кружилась февральская вьюга. Порывы ветра пригибали верхушки деревьев близлежащего леса так, что казалось вырвут их с корнем. Снегоуборочная техника не справлялась с очисткой полосы, и диспетчер предложил командиру воздушного крейсера, флагману американской гражданской авиации, уйти на запасной аэродром в Софию. Но это не входило в планы экипажа, и была предпринята вторая попытка захода на посадку. Чувствуя что-то неладное, заволновались пассажиры.
Один из них, сидевший в супер кресле первого класса, неотрывно смотрел в иллюминатор. В его авиабилете имелась лаконичная запись: «Тони Свитдримс», а его дипломатический паспорт давал право беспрепятственно проходить все возможные контроли в аэропортах. В графе должность имелась запись: «старший советник посольства США». Любуясь выкрутасами вьюги на земле он тоже нервничал. Но принадлежность к всемогущему ЦРУ заставляла держаться невозмутимым. Тони возвращался из короткой командировки в Вашингтон, где в Лэнгли состоялось совещание резидентов ЦРУ стран Восточной Европы.
Не отрываясь от видов в иллюминаторе Тони мрачнел, его настроение ухудшалось в квадрате. Он вспомнил, как ему пришлось краснеть, когда директор ЦРУ перешел к оценке положения в Румынии. Резидент ЦРУ в Бухаресте подвергся критики за то, что принесенной на блюдечке американцами революции 1989 года, по-прежнему пользуется коммунист Илиеску, находясь под покровительством Горбачева. Хозяин Лэнгли привел в пример Тони Свитдримсу настойчивую работу московской резидентуры ЦРУ, которая находится в шаге от того, что либерал Ельцин отправит Горбачева на пенсию, а возможно и развалит СССР. Тони нечего было возразить.
В таком настроении он возвращался в Бухарест, понимая, что ставленник Запада премьер-министр Петре Роман – не Ельцин, а Илиеску – ему не по зубам. Миллионы долларов на поддержку румынских либералов оседали в карманах близкого окружения Романа.
– Да кто такой, собственно, Петре Роман? – рассуждал Свитдримс.
– Какой он к черту боец с таким комфортным прошлым?
Тони закрыл глаза и мысленно открыл досье на Романа.
Родился в Бухаресте в 1946 году, в семье ортодоксальных коммунистов. Мать испанская еврейка, отец румын, тоже еврей. В годы Второй мировой войны родители Романа работали в Москве на радио Коминтерна. В 1945 году после установления в Румынии коммунистической диктатуры супругов Роман перевели в Бухарест для организации вещания социалистической пропаганды на Испанию. После гимназии, где Петре учил также русский язык, он поступил, а через пять лет закончил энергетический факультет политехнического университета в Бухаресте. С 1971 года продолжил научную работу в университете Тулузы во Франции, преподавал там в трех университетах. Проживая во Франции, попал в поле зрения «Сюрте насьональ» и ЦРУ. Выразил желание бороться за установление демократии в Румынии и готовность участвовать в свержении режима Чаушеску. Короче говоря, проблем с Петре Романом американцы не испытывали.
Тони Свитдримс вспомнил, как в декабре 1989 года достали Романа, как чертика из табакерки, и ввинтили во Фронт национального спасения под крыло Иона Илиеску. Все бы ничего, но у Запада оказалась «короткая скамейка», а против Романа и его команды противодействовала старая номенклатура, сплотившаяся вокруг Илиеску.
На совещании в Лэнгли резидент ЦРУ в Бухаресте не стал озвучивать свой прогноз о скорой отставке Петре Романа. Не так бы все поняли. Он заверил шефа, что резидентура располагает средствами для расшатывания позиций президента Илиеску. Организуем и митинг нон-стоп, и демонстрации, но по любому, как глава исполнительной власти, премьер-министр окажется крайним.
Шасси Боинга наконец-то коснулись ВПП, и загорелось на табло «отстегните ремни».
Глава 9
Алексею не спалось. Накануне, с представителем ССОДа Николаем они долго просидели у атташе по культуре посольства, обсуждая командировку к липованам, которая должна была состояться год назад. Тогда ее реализации помешали события на Университетской площади, и разгон митинга шахтерами. Атташе по культуре был не против поездки к липованам, но в его позиции чувствовалась неуверенность.
– Николай, ну ты же видишь, какая ситуация в столице. Постоянные демонстрации у Дома правительства, попытки штурма здания радикалами, полиция не справляется. Президент Илиеску очень обеспокоен, Москва тоже нервничает. А премьер Петре Роман только подбрасывает, так сказать дрова в топку. Затеял не ко времени в угольно-добывающей промышленности реформы. Закрывает шахты, сотни шахтеров оказались без работы. Да, что я вам говорю, вы не хуже меня знаете. Посол боится усиления напряженности. А здесь два ценных работника в отъезде за сотни километров.
Николай с Алексеем слушали, не перебивая, но все-таки настояли на своем. Обещали через три дня вернуться.
Сон так и не приходил. Алексей вышел на балкон, свежий весенний воздух пьянил. Его прозрачность позволяла видеть эту часть города на далекое расстояние. Взору открывалась Шоссяу Киселеф. Не до конца распустившаяся листва столетних лип позволяла рассмотреть многие детали обычно скрытые зеленым массивом. Вот – комплекс резиденции американского посла, морские пехотинцы даже ночью обходят периметр. Справа, через шоссе, здание посольства СССР. Охрана из сотрудников румынской полиции уютно устроились в будках и, видимо, спят. Левее – школа при советском посольстве. Свет не горит. Только в цоколе здания освещено окно каптерки завхоза. Вероятно, как всегда, с физиком и географом расписывают пульку. Везде тишь, да гладь. Алексей хотел уже вернуться в спальню, как боковым зрением почувствовал какое-то нарушение полусонной идилии. Метрах в ста за школой, в двухэтажном особняке, двор был освещен, и вокруг коттеджа царила необычная движуха. От офицера безопасности Алексей знал, что этот особняк арендует резидент ЦРУ в Бухаресте. Для «безопасного» такое соседство главного цэрэушника с советскими объектами было постоянной головной болью. Он, конечно, предпринимал кое-какие меры. Например, на школьных линейках и других подобных мероприятиях, включались на максимальную громкость пионерские марши и песни, а динамики разворачивались в сторону «плохого» особняка. Пытались делать что-то еще, но все безрезультатно.
Эта странная суета: приезд и отъезд бронированных джипов, насторожила Алексея, и он решил с утра пораньше скинуть эту информацию «безопасному».
Согнав сиамскую кошку Лизку со своей кровати Алексей покрутился, повертелся и провалился в глубокий сон.
В моменты полного расслабона Алексей часто видел сны о ситуациях, которые частично случались, но в конце закачивались так плохо, что это могло бы быть, но никогда не случалось. Он знал, что означает «сон в руку», но сам с этим не сталкивался. Сейчас ему снились соляные пещеры недалеко от Плоешти, куда пару месяцев назад он ездил на экскурсию. Он где-то читал, что соль в тех местах начали добывать еще даки в период Римской империи. В семидесятых годах соляные шахты закрыли и организовали доступное массам посещение этой достопримечательности. Особенно это место – пещера Сальник (глубиной 120 метров, протяженностью около одного километра) – стало популярным среди астматиков и тайных сектантов, считавших, что Бог сотворил их из «соли Земли». Они там проводили свои шаманские ритуалы и приносили мифические жертвы.
Алексея судьба забросила в соляные пещеры благодаря тому, что посол поручил ему важную миссию. Надо было сопроводить в пещеры высокого гостя из Москвы – сотрудника административного отдела ЦК. Им оказался Федор, который заранее «голубиной почтой» предупредил его не показывать виду, что они знакомы. Расслабились только в машине по пути к пещерам.
– Алексей, не обижайся, я тебя и здесь поэксплуатирую. Ты человек надежный и проверенный. И сам понимаешь, от прожектора Старой площади никуда не скроешься. Про карающий меч я уже и не говорю.
Оба дружно засмеялись, и Федор дружески похлопал Алексея по плечу. Затем Федор доверительно рассказал, что реформы Горбачева буксуют, ему уже никто не верит. Ельцин набирает силу, и грядут великие потрясения.
– Столыпина на них нет, – и Федор смачно выругался.
– Что будем искать в соляных пещерах или что-то прятать? – пытался прозондировать ситуацию Алексей.
– Ни то, ни другое. Видишь, впереди деревня, при въезде – корчма. Высадишь меня за поворотом и гони прямо по шоссе, через час вернешься. Потом – пещеры и цуйка с мамалыгицой. Энтьендес? – перешел на испанский Федор.
– Комо но, сеньор (так точно сэр), – с улыбкой ответил Алексей.
Сон прервался от того, что Алексея как будто обухом огрели. Это сиамка Лизка прыгнула ему на грудь и замяукала. Через пару минут кровать слегка подпрыгнула.
– Что, опять толчок, – сонно прошептала жена?
– Успокойся, не сильный, – полусонно буркнул Алексей, нежно обняв ее за плечи и поцеловав.
Снова нахлынули воспоминания.
Экскурсия в соляные пещеры оказалась делом непростым. Пришлось ждать почти час, пока не собралась группа из двадцати человек. Собственно, это количество нужно было для того, чтобы заполнить по максимуму лифт, марки Сименс, произведенный в двадцатых годах прошлого столетия. Как объяснил гид, низкая стоимость билетов не окупала затрат на эксплуатацию лифта. Гонять порожняком было не выгодно.
Скрипучий спускаемый аппарат нехотя двинулся вниз. Плотно стоявшие друг к другу люди почему-то резко напряглись, и естественно их дыхание участилось. Сразу почувствовалась нехватка кислорода. Движение лифта замедлилось, хотя спустились не более, чем на семьдесят метров. Всего же глубина шахты составляла около ста двадцати метров. Лифт остановился. Никто не мог понять причину. Наступило гробовое молчание. Наконец, по громкой связи передали, что произошла авария на линии электропередач. Для запуска генератора потребуется минут десять. Всех попросили сохранять спокойствие.
Прошло десять минут, лифт стоял как мертвый.
– Что будем делать, амиго, не нравится мне эта ситуация. Я немного клаустрофоб, – с небольшим напряжением произнес Федор. Короче, я сам заварил эту кашу, надо же было придать какой-то смысл поездке в эту деревню. «Враг хитер и коварен …».
Несмотря на связность речи, в интонации Федора была заметна легкая паника. Наверное, есть более сильные причины, кроме клаустрофобии, подумал Алексей. Лифт внезапно качнулся, и всех пассажиров по инерции повело вправо. Федор, получивший дополнительное ускорение от своего соседа – румына, почти лег правым боком на Алексея. И Алексей почувствовал, что в правом внутреннем кармане пиджака своего спутника как будто кирпич лежал. Видимо, документы, сразу понял Алексей.
Сбоку что-то резко скрипнуло и лязгнуло. Лифт чуть-чуть накренился на левый бок. Металлический хруст снова привлек внимание. Седой мужчина в возрасте крепко прижал к себе мальчика лет семи.
– Это трос расплетается, как-то буднично произнес он.
К счастью, никто кроме Алексея, не обратил внимания на слова старика. А прошло уже двадцать минут после остановки лифта. Если начали лопаться струны в тросах лифта, это может стать началом необратимого процесса. Надо поговорить со стариком, может вместе просчитаем возможное время живучести тросов, он похоже в этом разбирается. Только Алексей хотел подойти к деду, как лифт, как сугроб весной, как бы просел почти на метр. И вот уже многие увидели, что один трос из десяти полностью лопнул.
Сказать, что началась паника, это ничего не сказать. Пассажиры засуетились в бездумном броуновском движении. Кабина стала раскачиваться. Люди, стоявшие на дне пещеры и с такой высоты похожие на муравьев, тоже включились в это действо. Они думали, что группа туристов раскачивает лифт ради прикола, и начали махать руками, выражая свое восхищение действиям смельчаков.
В кабине, тем временем, паника стала неуправляемой.
– Алексей, надо срочно что-то делать, скомандовал Федор.
Вспомнив занятия по строевой подготовке на военной кафедре института, Алексей железным голосом командующего парадом на Красной площади крикнул:
– Взвод, смирно, всем молчать, – он произнес это на румынском и английском языках, может быть, подобрав не те слова. Но неожиданный командный голос произвел эффект «ушата холодной воды». Все моментально стихли.
Тишина продолжалась несколько секунд. Ее нарушил спокойный, но твердый, в стиле Левитана, голос пожилого румына с внуком.
– Братья мои и сестры, я – в прошлом мастер по эксплуатации лифтов, произнес он, как профессор, начинающий лекцию.
Взгляды всех туристов устремились в его сторону.
– Я приблизительно рассчитал, что поскольку струны в тросах начали лопаться, этот процесс уже не остановить. Даже если кабина будет стоять, как вкопанная, это не решит проблему. Он не успел закончить фразу, как лопнула еще одна струна, и ее оторванный конец впечатался в окно кабины лифта. Стекло пошло узорами и рухнуло вниз. К счастью, осколки никому не причинили вреда.
– Если будем стоять спокойно, продолжил бывший мастер по лифтам, – до критического момента, когда тросы не выдержат веса кабины, мы имеем максимум полчаса. При этих словах одна полная женщина свалилась без сознания, лифт качнулся, и все услышали, как разом лопнули три струны, и кабина накренилась на правый бок.
Федор толкнул в плечо Алексея и показал на ящик в углу кабины. Друзей осенило моментально, что ящик надо вскрыть. Внутри оказался канат. В трех других углах кабины тоже оказались ящики, и только в одном канат отсутствовал. Прикинули, что если канаты связать, то до земли не хватит метров пять.
То, что с лифтом происходит что-то неладное, привлекло внимание людей, находившихся на дне пещеры. Пожилой румын с внуком что-то быстро написал на бумаге, запаковал записку в банку из-под каких-то лекарств и бросил вниз. Тем же профессорским голосом он пояснил, что попросил соотечественников в пещере из рюкзаков, одеял и других подручных вещей сделать площадку для приземления пассажиров лифта. Нашелся в кабине и бывший моряк Дунайской флотилии, который морскими узлами намертво связал канаты.
Энергичные действия Алексея и Федора помогли осуществить быструю эвакуацию. За неполных пятнадцать минут все горе-туристы оказались на дне пещеры и, часто вздыхая, приходили в себя. Федор со сноровкой моряка «линкора» скользил по канату и еще успевал отдавать Алексею последние рекомендации, так как увидел, что струны тросов лопаются одна за другой. Алексей, имея меньшую массу, скатился вниз со скоростью переспевшего яблока, падающего с яблони. Не успели его ноги коснуться земли, как он услышал приказ своего друга:
– Беги, «ноги в руки», на меня.
Наверху что-то скрипнуло, заскрежетало, и через пару секунд кабина рухнула на землю, спровоцировав настоящее «цунами» из мириадов соляных песчинок. Когда соляная пыль улеглась на землю, Алексей увидел, что все, кто находился в пещере, лежали на земле, а те, кто не успел далеко убежать от эпицентра, были полностью покрыты соляной пылью, как подмосковные березки первым липким снегом.
Гробовое затишье длилось недолго, и все пассажиры лифта, кроме одной женщины, подвернувшей ногу, подбежали к друзьям из СССР и, обнимая их и целуя, стали выражать свою благодарность за спасение от того, что могло стать последним турпоходом в жизни. У кого-то нашлась цуйка (румынская ракия) и кое-какая закуска. Общее веселье нарушило объявление по громкой связи. Всем находящимся в пещере сообщили, что в течении часа спасательный отряд шахтеров организует люльку для подъема всех наверх. Люлька рассчитана на пять человек, поэтому рекомендовали заранее разбиться на пятерки, чтобы избежать давки и хаоса. Взгляды румын почему-то обратились на советских представителей. Единогласно попросили их взять команду на себя. Федор слегка подтолкнул Алексея в бок и сказал:
– Вспоминай, почему в институте тебе присвоили звание младшего лейтенанта.
Алексей на самом деле был лучшим по строевой подготовке на военной кафедре института. Ее начальник, полковник Вишняков, как-то сказал Алексею, что он мог бы служить в Кремле в роте почетного караула. Алексей намек понял, но решил посвятить себя другому делу.
Румыны, как стадо овец, сгруппировались вокруг друзей и начали заметно нервничать. Всем хотелось быстрее выбраться наружу. Наступил «момент личности» в этой конкретной истории.
И как на плацу, прогремела команда:
– Дети и женщины – ко мне, – по правую руку, мужчины – стройся по росту, по левую.
Женщин с детьми оказалось ровно пятнадцать, Алексей разбил их на пятерки. Назначил старших пятерок и дал команду: «вольно, оправится». Мужчины долго тыркались, не зная кому куда встать. Здесь Алексею пришлось повысить голос и даже взять палку, эффект присутствия которой оказал умиротворяющее действие. Разбил на пятерки, назначил старших. Старших записал пофамильно и, «на всякий пожарный», попросил указать места работы. Румыны стали вести себя дисциплинировано и лишних вопросов не задавали.
Федор незаметно подошел к Алексею, взял его за руку и отвел подальше от румын.
– А сейчас, мой дорогой, не задавай вопросов, а выполняй мои команды. То, что мы будем делать сейчас несложно, а смысл я тебе подробно объясню потом, когда выберемся на поверхность. Понял?
– Да вопросов нет.
Так вот, Леша, времени у нас в обрез, скоро, видимо, шахтеры подвезут люльку, и мы не успеем сделать то, что мне поручили в Москве. Значит так. Объясни румынам, что мы впервые в этой шахте и хотим сделать беглый осмотр. Без этих пояснений они будут относиться к нам с подозрением.
Алексей созвал старших пятерок и попросил не разбредаться по пещере, чтобы быть максимально готовыми к эвакуации. Румыны типа «взяли под козырек». Они, внешне с пониманием, отнеслись к желанию русских осмотреть пещеру и стали заниматься своими делами.
Когда друзья остались одни, Федор предложил осмотреть пещеру по периметру, по часовой стрелке.
– А что мы ищем?
Движением бровей Федор показал, чтобы Алексей не продолжал разговор. И только убедившись, что они находятся достаточно далеко от румын, сказал:
– Я специально удалился, так как понял, что некоторые румыны хорошо понимают русский язык, и это неудивительно. Столько лет под нашим внешним управлением. Так вот, мой друг, нам надо найти на стенах шахты, на высоте человеческого роста символ Метростроя. Это знакомая тебе буковка «М» в круге. Со временем она скорее всего покрылась соляной пылью, достаточно липкой, и может быть еле заметна. Это пока все, что я могу тебе сказать.
Алексей подумал, что Федор опять в своем репертуаре. Такие же загадки, как и в перуанских Андах. Но уточнять ничего не стал.
Когда пошли по периметру пещеры, стало понятно, что она не такая маленькая, как показалось вначале. Стало ясно, что там не один, а несколько залов, в которых то тут, то там возникали ответвления, похожие на короткие коридоры. Пригодилась и палка, с помощью которой друзья поняли, что входы в коридоры были засыпаны недавно. По ходу движения Федор делал многочисленные снимки на американский Кодак. В одном из коридорчиков увидели еле заметную дырку или отверстие, из которого тянуло прохладным воздухом. Алексей предложил копнуть, но Федор резко его остановил. Движением головы он показал, что они не одни. Боковым зрением Алексей увидел человека, которого в их лифте точно не было. Он сделал вид, что в сторону русских не смотрит. И тут Алексей чуть не вскрикнул «Эврика». Тень незнакомца чуть отконтрастировала часть стены пещеры, на которую, со стометровой высоты, из купола центрального зала шахты, падал солнечный свет. Там проглядывались контуры буквы «М».
