Читать книгу: «Призраки Дракулы», страница 4

Глава 10

Когда Генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев закончил читать докладную записку секретаря ЦК Яковлева о завершившемся вчера съезде ЦК Румынской компартии, он стал весь пунцово-красным. Его правая рука долго не поддавалась, чтобы написать резолюцию в левом верхнем углу документа. Наконец, справившись с этим Горбачев написал резолюцию и от внезапно нахлынувшего волнения никак не мог поставить ручку с золотым пером в настольную базу. Он очень дорожил этим подарком, который ему вручил президент США Рейган на встрече в Рейкьявике. Ручка так и не попадала в базу, на помощь пришел Яковлев, сидевший напротив.

– Давайте помогу, Михаил Сергеевич, мне сподручнее.

Яковлев знал толк в дорогих подарках, не раз их получал в бытность послом СССР в Канаде. Водрузив ручку на место он смог взглянуть на резолюцию, адресованную Председателю КГБ Крючкову. Вот это он зря делает, там и без наших Штирлицев все сделают как надо.

– Да, Александр Николаевич, этот «мамалыжник» совсем чувство реальности потерял. По голосу Яковлев понял, что необузданная злость еще крепко держит Генсека.

– Я сельским хозяйством всю жизнь занимаюсь, а урожаи пшеницы в 70 центнеров с гектара только на экспериментальных полях мы собирали. А здесь, в какой-то отсталой Румынии, они «под каждым кустом ее находят» в таких количествах. А что, внешний долг «карпатский брехун» тоже погасил – резко сменил тему Горбачев.

– С этим тоже надо разбираться, Михаил Сергеевич, (хотя знал, что Румыния долг погасила). Чаушеску на съезде много чего наговорил, может наша разведка и перепроверит, а то наш посол по-комсомольски верит всему, что румыны пишут в партийной прессе.

– Ты прямо мои мысли читаешь, коллега, я уже написал резолюцию Крючкову.

Яковлев понял, что его молчаливая поддержка Горбачева как-то того успокоила.

Сделав хороший глоток чая из алтайских трав Горбачев, мимикой показывая, что его одолевают глубокие размышления, сказал:

– Современному коммунистическому движению, активно продвигающему политику перестройки, видимо, не по пути с такими лидерами, которые опустили народ в нищету, чтобы покрасоваться перед всем миром на белом коне.

– Ладно, Александр, – он называл Яковлева по имени, только при обсуждении доверительных вопросов, – что у нас дальше?

Яковлев давно ждал этот вопрос в такой последовательности, а именно, после обсуждения румынских дел.

– Михаил Сергеевич, надо ускорить подготовку к саммиту на Мальте с Джорджем Бушем. Там много технических вопросов, ведь встреча пройдет на американском авианосце. Повестка в принципе согласована. Но в последний момент американская сторона сообщила, что хотела бы неофициально обсудить тему о нарушении прав человека в Румынии.

– Они прямо, как я думают, – и Горбачев углубился в чтение документов.

Глава 11

7 декабря 1989 года руководитель Румынии Чаушеску принял с докладом начальника внешней разведки. Еще с 70-х годов, из книги румынского предателя генерала Пачепы, было известно для узких специалистов, что Чаушеску лично курирует несколько наиболее ценных агентов, а их данные никому кроме него неизвестны. В этот день Чаушеску ознакомился с донесением самого ценного агента, давно окопавшегося в штаб-квартире НАТО. Агент сообщал, что на встрече советского лидера Горбачева с президентом США Бушем-старшим, состоявшейся 2–3 декабря 1989 года у берегов Мальты, обсуждался вопрос о положении в странах Восточной Европы. В донесении прямо указывалось, что Буш озабочен проблемой нарушения прав человека в Румынии. Американский президент получил неофициальные заверения Горбачева, что СССР не станет вмешиваться в дела Румынии. Агент подчеркнул, что в руководстве НАТО это восприняли, как зеленый свет для Запада на имплантацию демократии в Румынии.

Чаушеску мрачно посмотрел на начальника разведки. Потом снова взял документ в руки, сделав вид, что перечитывает его, но смотрел куда-то в сторону. Его не заботила реакция генерала на это, он давно привык к тому, что мнение других о нем не имело значение. Вождизм проявлялся не только в отношении подчиненных, но и к равным себе, то есть лидерам других стран. За всем за этим, конечно, стоит и Горбачев. Он прекрасно понимал, что президент СССР хотел нагнуть его на переговорах в Бухаресте, в апреле 1989 года. Но Чаушеску давно уверовал, что непримиримость духа как у господаря Влада Цепеша или Дракулы, это – его главное оружие в отношениях с врагами и союзниками. Он считал Горбачева «показушником» и «мягкой тряпкой». Неужели ошибся?

– Ну что, генерал, думаешь обо всем этом? Горбачев нас предал? Этот «меченый» не знает насколько един и верен мне румынский народ. Никто не пойдет против. Но в крайнем случае, мы тоже можем устроить вторую площадь Тяньаньмень (расстрел тысяч студентов в Пекине в июне 1989), армия всегда со мной.

Генерал, несмотря на вопрос вождя, и не думал, что он даст ему слово. Успел изучить его стиль в работе с подчиненными. Но Чаушеску вновь взглянул на него и спросил, какие есть идеи? Начальник разведки обычно идей не имел, зная, что вождь не жалует «идейных», но сейчас промолчать почему-то не смог.

– Вся агентура ориентирована на сбор дополнительной информации, это что касается внешнего фланга, а здесь, в стране, надо бы задействовать наших «детей». Я их сам подбирал, готовил. Все в идеальной форме, обеспечены всем необходимым. Они настолько «обрумынились», что никто не подумает, что они этнические арабы. Каждая группа будет иметь конкретную задачу по выявлению заговорщиков и зачинщиков, а если потребуется, то сработают лучше любого «эскадрона смерти» (отряды убийц в Латинской Америке). Не дай Бог, конечно. И генерал перекрестился. Главное, что ни секуритате, ни МВД не замажутся. А наши дети просто испарятся, как призраки, благо комплекты иностранных паспортов у них есть. Да, улетят как призраки. Он хотел добавить… Дракулы, но не решился.

Чаушеску одобрительно кивнул и дал понять, что беседа закончена.

Глава 12

В годы социалистической Румынии в стране проживало около двух миллионов этнических венгров. Как правило, они жили на территории географической области Трансильвания компактно в селах и поселках городского типа. Город Тимишоара, что недалеко от границы с Венгрией, считался неофициальной столицей этнических венгров. Ранее, с 1945 по 1968 годы, венгры имели автономию. Однако, Чаушеску провел территориальную реформу, и автономия была упразднена. Не без участия Будапешта, автономистские настроения подогревались. Уровень жизни населения в Венгрии и Румынии отличался на порядок. Несмотря на объемный экспорт промышленной и сельскохозяйственной продукции магазины в Венгрии были забиты товарами, как на Западе. В то время, как в Румынии, этнические венгры и румыны в 80-е годы еле сводили концы с концами, имея деньги, необеспеченные товарами, жили на продовольственные карточки.

В начале декабря 1989 года, после очередной службы в реформаторском соборе в городе Тимишоара пастор Ласло Текеш собирался закрывать храм, чтобы отправиться домой. Однако к нему подошла группа постоянных прихожан, один из них попросил уделить время для серьезного разговора. Текеш согласился и провел их в служебное помещении в цокольном этаже церкви.

– Здесь хорошее место для разговора, укромное для посторонних глаз и ушей – сказал пастор.

– Да, падре, это разумно, осторожность очень кстати, – поддержал пастора молодой прихожанин спортивного телосложения. Он и продолжил разговор от имени других.

– Падре, вы, конечно, знаете, что за ваши проповеди о свободе, об угнетенном положении венгров в Румынии, о необходимости восстановления автономии, давно находитесь под наблюдением секуритате. Один наш друг в спецслужбах сказал, что терпению Чаушеску настал предел, и он дал команду пресечь автономистские настроения решительными действиями. Со дня на день вас должны арестовать, о других мерах мы не знаем.

– Я не боюсь ареста, со мной наш Бог, они не смогут заткнуть мне рот даже в тюрьме, – гордо продекламировал падре, расправляя складки сутаны.

– Мы в этом не сомневаемся, – почти хором, приглушенным голосом сказали прихожане. Слово снова взял их лидер.

– Падре, вы должны знать о том, что вас мы в обиду не дадим, а на день вашего ареста планируем масштабные протесты. Почти все венгры Тимишоары выйдут на улицы, для нас это реальный шанс скинуть «Дракулу».

Дверь неожиданно открылась, в помещение вбежал еще один молодой человек и сообщил, что надо быстро расходиться. Вокруг собора заметили две подозрительные «Дачии» с бухарестскими номерами.

Глава 13

В то утро 13 декабря 1989 года фермер Ионеску решил воспользоваться погодой, то есть, еще не наступившей зимой, чтобы выпасти своих трех коз на небольшой поляне в роще, находившейся между озером Снагов и небольшой деревушкой. Он только вчера был в этом месте на заготовках хвороста и обратил внимание, что под лучами время от времени появляющегося из-за облаков солнца пробились наружу побеги зеленой травы. Это, видимо, прощальный аккорд уходящей теплой осени, – подумал он. Надо завтра этим воспользоваться. На козье молоко всегда есть спрос, заработаю какие-то деньги.

В предрассветные часы выгнал из стойбища коз, закрыл калитку и направился в сторону рощи. Туда вела пыльная грунтовая дорога, козы знали это место и бежали отвязанные, благо автотранспорт и днем здесь редко появлялся. Ионеску остановился, чтобы скрутить цигарку и насладиться самосадом. Хотел прикурить, но рука вздрогнула от лязга тормозов, и от душераздирающих стонов животного. Выскочив за поворот, он увидел удаляющуюся небольшую бронемашину, типи БРДМа, и лежащую на дороге сбитую насмерть козу. Когда осела пыль, взлетевшая как смерч из-под колес этой бронемашины, старик увидел, что она въехала в ворота трехэтажного дома, который когда-то был сельскохозяйственным колледжем. А сейчас о нем ходили разные слухи, но что там, никто толком не знал.

Действительно, об этом здании, расположенном недалеко от дачи посольства СССР, знали лишь посвященные. В это декабрьское утро туда одна за одной въехало около десятка затонированных «Дачий» с форсированными движками. И лишь несколько лет спустя стало известно, что в то утро в актовом зале бывшего колледжа начальник румынской разведки проводил совещание с командирами «троек» и «пятерок» подразделения, которое в Латинской Америки называли «эскадроны смерти».

Открывая совещание генерал сразу сказал, что страна в опасности, внутренний враг поднимает голову, и «Папа» уверен, что его «дети» не подведут. Ребятам много объяснять не надо было. С детства их воспитывали в духе преданности Чаушеску, и их час пробил. Арабская кровь закипала от гнева, что кто-то покушается на их «Отца».

Все командиры получили конверты с боевым заданием, и, как ветер, умчались на тонированных «Дачиях», как призраки этого загадочного дома.

Глава 14

К полудню, 17 декабря в Бухаресте стали распространяться слухи о трагических событиях в Тимишоаре. Источники информации назывались самые разные, но в официальных СМИ было затишье. На 15 часов в посольстве назначили совещание, которое проводил советник-посланник, второе лицо в дипмиссии. Он сообщил, что посла срочно вызвали в Москву.

Обсуждался один вопрос, что происходит в Тимишоаре. Задача для всех была поставлена одна – сбор информации. Доклад руководителей отделов каждый час.

Алексей, конечно, сразу вспомнил дословно сообщение «Сальвадора» и ничему не удивился, зная, что Федор и другие компетентные лица в курсе дела. Только вышли из зала совещаний, как Алексея пригласили к городскому телефону. На проводе был его хороший знакомый, первый секретарь посольства Испании. Испанец предложил встретиться в ресторане Дипломатического клуба, обсудить ситуацию, а заодно поужинать. Кроме ресторанов гостиниц «Интерконтиненталь», «Холидей Инн» и еще пару мест, ресторан Дипломатического клуба был излюбленным местом встреч дипломатов. Многие, а особенно те, кто читал книгу генерала Пачепы понимали, что это заведение нашпиговано подслушивающей техникой. Но что делать, беседовать где-то надо, и кухня там была изысканная и недорогая.

На парковке Дипломатического клуба «ВАЗ-2107» Алексея была очень заметен на фоне «Мерседесов», «Ауди», «Фольксвагенов» и т. д. Не успел он отойти от машины, как его окружила небольшая группа западных дипломатов, которых он хорошо знал как по теннисному клубу и как переводчик посла встречал их на различных раутах. Первым подскочил бесцеремонный американец Вокер, и сразу ошарашил вопросом в лоб.

– Алекс, дружище, может ли в Румынии повториться Венгрия 56 года или Чехословакия 68? Может ли Чаушеску вывести танки на улицы, как сделали китайцы на Тяньаньмень?

К американу присоединился британец и еще какой-то гусь, вроде голландец.

Алексей понял, что от этих акул так просто не уйдешь. Бубнить что-то невнятное в стиле дипломатов школы Громыко не захотелось. Он не привык выглядеть растерянным. Ну, что придумать? Неожиданно пришла озорная мысль – сыграть, как говорил Задорнов, на тупости американов. Алексей по-панибратски обнял Вокера, и чтобы все слышали сказал:

– Что вас интересует я понял, и есть что сказать неофициально. Но для начала я вам всем задам один вопрос, ответите – я весь ваш.

Англосаксы насторожились, и правильно сделали, потому что Алексей предложил им загадку, которую младший сын, второклассник, принес из школы. На подобных загадках в советских школах развивали логическое мышление детей.

– Ну что, господа присяжные заседатели, – вспомнил он крылатую фразу из «Двенадцати стульев». Вопрос: каких камней нет в море? Можете совещаться, пять минут у нас есть.

Началось что-то похожее на клуб «Что? Где? Когда?». Весело было смотреть на взрослых дядек-дипломатов.

– Это вам не оружие моджахедам поставлять, здесь думать надо.

Версии строились самые разные. Британец так разволновался, что попросил разрешение, якобы сбегать в туалет. Когда вернулся, отмочил какую-то ерунду, что все дружно заржали. Американец выбросил белый флаг.

Алексей сделал серьезное лицо и «голосом ведущего Ворошилова» дал ответ:

– В море нет сухих камней.

Возникла пауза и опять все снова заржали. Чтобы не обижать коллег Алексей сказал:

– Ну, а теперь я отвечу на ваш вопрос. Чаушеску резко критиковал ввод советских войск в Чехословакию в 1968 году. И если рассуждать логически, разве он обратиться за помощью к странам Варшавского Договора, когда беда пришла в его дом.

Американец и британец были поражены такой железной логикой и согласно кивали. Голландец же записывал ответ Алексея слово в слово.

Великое дело логика, Алексею сразу вспомнился «главный по логике – Георгий Бурков» в фильме «С легким паром», в любимой советскими мужчинами сцене: «Сандуны, водка, пиво». И он не сдержал улыбку.

Когда Алексей отвязался от англосаксов, он устремился в ресторан и увидел испанца, застывшего в нерешительности: продолжать ждать или уходить. Алексей быстро объяснил ему причину долгой задержки, и это было воспринято с пониманием.

– Ну, этим шакалам только до крови добраться, – испанец был скрытый антиамериканец, и Алексею это помогало в общении с ним. Так как при общении с испанцем он тоже не скрывал неприязни к американцам.

На аперитив заказали виски «он зе рокс», маслины и соленые орешки. Под красное сухое вино «Мурфатлар» наслаждались вкусно приготовленными стейками, а вместо салата заказали блюдо со всевозможной зеленью. За девять месяцев в Бухаресте Алексей всего второй раз ел стейк. Такие блюда в ресторанах были дороговаты для бюджета советского дипломата тех времен. Для дипкорпуса в столице Румынии работали лишь два магазина. Не всегда, и постояв в очереди, можно было купить упаковку в три килограмма свиной вырезки, ну и другой еды понемножку. Городские же продмаги светились пустыми полками. Ну рынки еще выручали, для многих румын они были почти недоступны.

Беседа с испанцем, оказалась плодотворной, здесь уже Алексей старался запоминать каждую деталь. Испанец ненавидел британцев за войну из-за Мальвинских островов. Там погибли его родственники – аргентинские офицеры, а американцев – за то, что они поддерживали генерала Франко, на совести которого тысячи замученных республиканцев.

По умолчанию, за ужином обсуждали новости футбола, литературы и кино. Испанцу импонировало то, что Алексей в оригинале прочитал книгу известного испанского писателя Бласко Ибаньеса «Кровь и песок» и хорошо разбирался в тавромахии. Алексей несколько раз посещал корриду в Лиме и неплохо овладел особенностями этой испанской страсти. Словом, для испанского дипломата он был интересным собеседником.

Расплатились за ужин пополам и решили прогуляться по аллеям Дипломатического клуба, благо они были освещены, и для середины декабря стояла относительно теплая погода. Во время этой прогулки и состоялся основной разговор, не предназначенный для посторонних ушей.

Испанец, ссылаясь на информацию из штаб-квартиры НАТО, сразу сказал, что дни Чаушеску сочтены. Президент США Джордж Буш на переговорах с Горбачевым на Мальте получил заверения советского лидера о невмешательстве СССР в дела Румынии, как бы не развивалась обстановка. Скоро, по словам испанского дипломата, митинги, охватившие Тимишоару, дойдут до Бухареста, и начнется революция. У американцев есть какой-то секретный план по свержению Чаушеску, но они в него никого не посвящают. Свою информацию испанец завершил тем, что западные посольства начали потихоньку вывозить свой персонал в соседние Венгрию и Югославию.

Алексей, честно говоря, был ошарашен такой прямотой испанца, нарисовавшим страшный сюжет развития ситуации в Румынии. Вернувшись в посольство он оформил свой разговор с испанцем в виде записи беседы и передал советнику-посланнику.

Глава 15

С 17 по 21 декабря Бухарест затих в ожидании какой-то неопределенности. Нервы всего многомиллионного города натянулись как тетива арбалета. По городу ползли невероятные слухи. Многие запасались продуктами, алкоголем и табаком перед лицом неясной перспективы. У кого-то не выдерживало здоровье, и в городе, то тут, то там раздавались сирены карет скорой помощи. К их реву присоединялись сирены автотранспорта специальных служб. Войска столичного гарнизона получили приказ о переходе в состояние боевой готовности.

Чаушеску в эти дни пытался связаться с Горбачевым по экстренным каналам связи, но советский лидер был недоступен. Чаушеску хотел обсудить вопрос о возможном вводе войск стран Варшавского Договора в случае реальной опасности социалистическому режиму в Румынии.

Горбачева проинформировали по теме, которую хочет обсудить Чаушеску. Тот, в свою очередь, кулуарно сказал одному из своих помощников:

– Пусть вспомнит шестьдесят восьмой год и свои выпады против действий СССР в Чехословакии. На вопрос, как реагировать на звонки румынского лидера, Михаил Сергеевич отмахнулся, как от назойливой мухи.

Ну что делать Чаушеску?

21 декабря вводится чрезвычайное положение в уезде Тимиш, блокируются все возможные пути миграции этнических венгров в столицу. В этот же день Чаушеску созывает организованный митинг перед зданием ЦК партии. Основные лозунги и речевки стотысячного митинга – заклеймить венгерских сепаратистов, ведущих Румынию к развалу. Поначалу, как и всегда, митинг проходил по давно отрепетированной схеме. Чаушеску, видя, что толпа его поддерживает, торжествовал. Ему бы остановиться, но он наслаждался поддержкой масс. Елена улыбалась, торжествуя вместе с мужем. Люди начали потихоньку расходиться, ворча под нос здравицы в адрес обоих Чаушеску. Все заканчивалось стандартно, как вдруг что-то пошло не так. Сначала никто ничего не понял, а скорее не поверил своим ушам. Все прислушались. Хриплый голос из толпы повторил фразу, которая стала историей: «Долой Чаушеску! Долой Чаушеску!»

На секунду все замерло. Николае Чаушеску приложил руку к уху показывая, что он не расслышал выкрик. Тогда часть толпы, видимо организованная, помогла «пионеру» лозунга. «Жос Чаушеску!». «Долой Чаушеску!» закричали тысячи глоток. В один момент толпа поняла, что не так страшен черт, как его малюют. В сторону полетели плакаты с портретами Елены и Николае. Раздался свист и улюлюканье. Чаушеску дал какой-то сигнал одному из приближенных, но в этот момент раздался взрыв. Толпа бросилась врассыпную, проклиная власть.

С этого начались стихийные митинги по всему Бухаресту. Поначалу все проходило шумно, но мирно. Однако, когда по толпе кто-то начал стрелять, народ озверел. Все полагали, что это секуритате ликвидирует неугодных. Танки и бронетранспортеры оккупировали центральные площади. Но паника не стихала. Трупы убитых относили на газоны. Армия находилась в нерешительности – не стрелять же по народу? Когда выяснилось, что министр обороны Василий Миля покончил собой, вооруженные силы перешли на сторону революционеров.

Революция была сделана. Чаушеску спасались на вертолете, но от них отвернулась даже собственная охрана. Супруги были пленены. 25 марта состоялся трибунал и расстрел.

Скоротечность трибунала до сих пор вызывает массу вопросов. Даже семья российского царя Николая Второго после отречения больше двух месяцев провела в заточении, в Ипатьевском доме, в нормальных условиях. А в Румынии все так быстро, и – к стенке. Прямо какая-то махновщина. Кто-то очень торопился. Уже не секрет, и об этом писалось в открытых источниках, что вокруг лидера румынской революции оказались никому неизвестные на тот исторический момент личности, как Петре Роман, ставший впоследствии премьер-министром. А также некто Войкан Войкан Войкулеску, который организовал и руководил трибуналом над Чаушеску. В первые годы после революции именно его называли идеологом быстрой расправы над Николае и Еленой. Ему же приписывалась и роль палача. Об этом писали независимые румынские издания 90-годов. Если первый президент свободной Румынии Ион Илиеску был на виду и даже входил в ЦК РКП, то его сподвижники, особенно Войкулеску, как с неба свалились. Они явно не подходят на роль призраков Дракулы, но казнили чету Чаушеску именно в его манере.

Другой вопрос, который будоражил головы румыноведов, кто были те не пойманные, и не ликвидированные «террористы», пытавшиеся отбить телецентр и обстреливавшие армию? Опыт цветных революций показывает, что так называемые «террористы» – не обязательно «слуги» уходящих режимов. Отсутствие доказательств в пользу этой версии говорит об обратном.