Читать книгу: «Убитый, но живой», страница 5

Глава 8.

“Боль, это единственное чувство, которое у него осталось. Боль, боль, боль. Он кричал, его били руками, ногами и током, выворачивали суставы, потом снова их вправляли, чтобы снова сломать. Ему казалось, что это длилось бесконечно. Потом постепенно боль отступила, мучители или устали, или им надоело, он почувствовал, как его поволокли по земле, каждый камень впивался в, и без того истерзанную, кожу. Он услышал как скрипнула дверь, повеяло жуткой вонью, запах человеческих страданий. Его швырнули внутрь, он упал на земляной пол, застонал от боли, пронзившей все тело. Вдруг в пучину боли прорвался голос брата. Юноша попытался приоткрыть заплывший глаз.

– Лёха, ты? Чёрт тебя дери, что ты тут делаешь?– крепкие руки помогли мужчине приподняться и сесть. С трудом ворочая распухшими и потрескавшимися губами, он заговорил.

– Как что? Тебя, идиота, пришёл спасать.

– Давно ты тут?

– Да пёс его знает, мы вышли из части … забыл, кажется пятого сентября, добирались до вас чуть больше суток, пока не нарвались на этих,– Леша злобно плюнул на пол, вместе со слюной выплюнув значительную часть крови,– а остальные ребята где?– спохватился солдат.

– Макс, Тыква, Сеня и Болт здесь, больше никого, скорей всего…– солдат замолчал, не договорив.

– А ваши? Где Петро?

– Его, как сержанта, запытали до смерти.

– Командир?– подал голос один из солдат, сидевший в сторонке и молча слушавший,– а ты то, кабы и тебя не… того.

– Я буду в норме. Серого ранили, я хотел ему помочь уйти, но он силой сорвал с меня лычки, и попер прямо на них с одним пистолетом, отвлекая огонь. Благодаря ему нам почти удалось уйти, но духов было слишком много, они догнали нас. Тогда я этого не понял, думал он со страху рванул меня за плечи, а теперьясно, он меня спас.

– Только надолго ли, командир?– при последнем слове солдат усмехнулся,– Они не будут держать нас тут вечно, выкуп за нас вряд ли кто заплатит, значит убьют. А ты, значит, теперь сержант, братец?

– Да, назначили, чтоб я командовал этой идиотской операцией по вытаскиванию твоей задницы.– Брат грустно рассмеялся.

– Фигово у тебя выходит.

– Саш?

-А?

– Нам надо выбираться, сегодня, если за мной снова придут, то я, боюсь, больше не выдержу.

– Какие у нас шансы?

– У меня есть нож, зажигалка и…– Леша усмехнулся, учитывая состояние его лица, ухмылка была жуткой,– одна граната.

– Ты чертов гений!– восхищенно прошептал Саша,– как же духи её не нашли?

– Тебе не стоит знать всех подробностей. В общем мой план таков, мы поджигаем ту стену этого подвала, я глянул, она смежная с их… не знаю что это, дом, хибара, не важно. Дальше…”

Мужчина проснулся от сильного удара в живот и женского вопля. Кошмарный сон, хотя скорее это было воспоминание, начал его отпускать, возвращая в не более приятную реальность. Он уже больше недели провел на этом складе. Душманы, похитившие его, то и дело привозили новых пленников, точнее пленниц. Все они были не просто женщинами, они были его женщинами. Все они были тут из-за него. Несмотря на то, что мужчину били, девушек, к его большому удивлению не трогали, что было таким людям совсем несвойственно. Чеченцами управлял старый Касим, он держал своих людей в повиновении, а на пленника смотрел с такой ненавистью, что кровь стыла в жилах.

– Смотрите, пёс проснулся,– лица похитителей были очень довольные, что не сулило ничего хорошего.– Сегодня к нам прибывает последний гость, наше собрание подходит к концу.

“Сарай горел, пленники уже начали задыхаться от дыма, когда дверь наконец поддалась и люди кучей вывалились наружу. В ауле был переполох, и беглецов пока не заметили, и, чтобы добавить шума, Леша кинул гранату, как можно дальше, создав второй очаг пожара и неразберихи. Но из семи человек двое были ранены, бывшая с ними в подвале девушка не приходила в сознание почти сутки, остальные были измученны жаждой, голодом и побоями, и они двигались очень медленно.

– Надо уходить через поле,– крикнул Саша,– и направился в нужном направлении.

– Ты уверен, часть в другой стороне, мы дадим большой крюк.

– Значит я говорю верно, именно там нас и будут искать в первую очередь.

– Нет, Саш, я сержант, и я говорю, что надо идти через горы, к части, мы можем немного отклониться… Саш, стой!– но брат не слушал и шёл прямо.

– Леш, от пыток твой мозг не может мыслить здраво,– группа вошла на поле и тихо пробиралась вглубь, скрытая высокой травой,– мы идём как нужно.

Впервые это случилось минут через десять. Люди медленно тащились через заросли, Саша нес девушку на руках, остальные помогали друг другу. Вдруг раздался щелчок, из-за тяжести девушки на его руках, Александр не успел остановиться, сделал шаг, он успел отбросить девушку вперёд, прежде чем взрыв разнес его на куски…”

Снова удар выдернул мужчину из жутких воспоминаний, и даже эта реальность казалась ему лучше той, до тех пор пока он не увидел “последнего гостя”.

– Что она здесь делает?– прохрипел мужчина осипшим голосом. Катя выглядела очень трогательно и ранимо, в лёгком платье, в том самом, в котором он впервые притащил её в тот бар. У неё были огромные от ужаса глаза, она прижимала к себе тубус. Её грубо швырнули на пол, в нескольких метрах от мужчины, туда, где жались друг к другу остальные девушки. Но вновь прибывшая не последовала примеру прочих, и когда талибы отошли, она подползла к пленнику.

– Ты цел? Господи, что они с тобой сделали?– девушка нежно убрала волосы с лица мужчины трясущимися руками, её прикосновения наполняли душу теплом.– Почему мы здесь, Лёш?

– Я не…– он удивлённо вскинул голову, глядя в ее грустные глаза, с лёгкой тенью насмешки,– как ты узнала? Никто в мире, кроме меня и одного контуженого, об этом не знают!– Девушка опустила глаза.

– Я видела ваши личные дела, мне очень жаль твоего брата, но почему ты выдал себя за него?

– Ты так и не объяснила, откуда узнала!– Мужчина шептал, но его шепот стал резким, за грубостью он прятал растерянность.

– Прости, я не…– Катя прятала глаза, но взгляд мужчины был требователен.– Я просто догадалась, по фотографии и…

– Хватит уже ворковать,– резкий голос с легким акцентом прервал их разговор.– Пора начинать.

Девушек согнали в кучу, мужчину в сторонке от них привязали к стулу. Касим вышел вперёд и заговорил.

– Этот ваш герой, Александр Измайлов, приговорён мной к смертной казни, за многочисленные убийства. Нет, я не имею в виду те жертвы, что пали от его руки в бою, я никогда не был сторонником этой войны, пока этот пёс не пришёл в мою деревню, и не уничтожил её. Три моих дочери, две из которых ещё не знали мужчины, и шесть внуков погибли из-за него, ещё трое были изуродованы. Всего в ту ночь погибло около сорока женщин и детей.– Девушки ахнули, удивлённо уставившись на своего бывшего любовника. Касим продолжил,– я жажду не просто мести, а справедливости. Вы взяты в свидетели её свершения. Каждая из вас подпишет эту бумагу, – старик поднял какой-то лист, чтоб его было видно всем. – Мы не звери, тут смертный приговор этому псу, вы присяжные, и поставив свою подпись вы можете быть свободны, обещаю. Да, если хоть одна из вас не поставит подпись, он будет помилован и отпущен. Однако эта противница справедливости займёт его место здесь, я уеду, а мои парни будут вымещать на ней всю злобу от неудовлетворенной мести. Кстати, если вы кому-нибудь расскажите о произошедшем тут, мы вас найдем и покараем. Все ясно?– Касим махнул рукой, девушки встали и начали по одному подходить к столу, расписываться, после чего беспрепятственно покидали помещение. Мужчина чувствовал облегчение, он боялся, что девушек тоже убьют, а то и что похуже. Он закрыл глаза, чтоб не показывать облегчения.– Саша,– Чечен повернулся к нему,– твои сородичи осудили тебя, те, кто ты думал, любит тебя, все отвернулись от тебя, и поэтому…

– Не все,– в просторном помещении звонко раздался тонкий, испуганный голос, усиленный, отражаясь от стен, на складе не осталось ни одной девушки, кроме Кати,– я это не подпишу, пока вы не убедите меня в его виновности, скажите, как он убил ваших родных.

– Он сжег целую деревню.

– Когда сбегал с вашего плена? Он не специально, у него не было выбора. Я отказываюсь подписывать это!

– Катя! Заткнись и подписывай!– чечен ударом заставил пленника замолчать.

– Екатерина Азовская, неожиданно. Если честно, я не думал, что с остальными будет все так легко, я собирал досье на всех вас. Одна занималась борьбой, другая гонялась за этим ничтожество по всем барам, припаивая, чтобы хоть так затащить в свою постель, но от тебя я не ожидал такой жертвенности.

– Катя, дуреха, они изнасилуют, изобьют тебя! Ты даже не представляешь…

– Замолчи,– Касим снова ударил мужчину.– Конечно ты прав, и моя месть все же свершится. Нет, я не убью тебя, мы тебя отпустим, но эта девочка подарила мне то, о чем я и не мог мечтать. Прежде, чем ты уйдёшь, ты узнаешь о ней немного больше.– Предводитель духов дал знак, и один из чеченов отобрал у девушки тубус и передал Касиму, затем ему отдали еще какую-то папку.– Азовская Екатерина Леонидовна,1989 г. рождения,– прочёл старик,– дело номер 134…

– Не надо, пожалуйста.– С отчаянием прошептала Катя, будто забыв с кем имеет дело. Естественно, на неё никто не обратил внимания.

Глава 9.

– Дело номер 134 об изнасиловании несовершеннолетней. Подсудимый Небалов Леонид Викторович, находясь в нетрезвом состоянии избил и изнасиловал свою двенадцатилетнюю дочь… ну дальше неинтересно, а вот ещё “в течении двух лет проходила реабилитацию, лечилась от психоза и боязни мужского общества в клинике…” Дальше опять не интересно. Похоже тебя хорошо вылечили, раз готова пройти все снова. А Саш? Как тебе такое? Как ты будешь жить зная, что из-за тебя она осознанно шагнула в ад, который лично для неё является адом в квадрате?– мужчина с ненавистью сверлил взглядом мучителя.

– Чего тебе надо, Касим? Убей меня и все, ты ведь так этого хотел.

– Да, но я был глуп, и это было слишком милосердно, дать тебе понять всю твою ничтожность и убить, я поступлю с тобой хуже. Я дам тебе понять, что есть человек, который дышал тобой,– Касим открыл тубус, и извлек картины, по очереди швыряя их пленнику под ноги. На всех был он. Очертания в облаках, он смеется, сидит на камне с пистолетом (так она там была?!), он, как его должен видеть человек которого он держит за руку над пропастью; десятки образов, и только слепой не увидит, как сам художник относится к человеку, изображенному на них.

– Катя,– простонал Алексей,– что ты натворила!

– Прости, Саш… Леша, прости,– она подняла на него глаза полные слез, столько тепла и обожания он ещё не видел ни в одном взгляде.– Да я люблю тебя, с первой секунды, я… прости, что тебе придется жить с этим чувством вины. Но поверь, эти две с половиной недели, пока ты был рядом, подарили мне столько счастья, что умереть за тебя мне не страшно.

– Катя, нет! После всего что с тобой было… Ты не получила от меня ничего, я в упор тебя не замечал! О каком “вместе” ты говоришь?!

– Я не говорила “вместе”, я сказала “рядом”.

– Да какая разница! Я у тебя на глазах водил трахать других девок, при этом ещё и обсуждал это с тобой! Как ты можешь говорить, что ты меня любишь? Тебя это устраивало?

– Нет, но я не имела права требовать от тебя того, чего у тебя нет.

– Катя,– боль сжимала сердце Алексея,– твои картины, они… прекрасны, но они лгут, я не такой.

– Для меня такой. Я знаю тебя лучше, чем ты сам. Поэтому я поняла, что ты Алексей, я знаю каждую черточку твоего лица, я знаю твои улыбки, меня не обмануть так просто. Открыв досье, я сразу поняла, на каком фото ты, только не поняла почему.

– Касим! Долго ещё ты намерен позволять этому псу трепаться со своей сукой?

– Сколько им будет нужно, чтоб после ему было без нее невыносимо жить. Продолжайте, мне тоже интересно, почему она называется тебя именем твоего погибшего брата.

– Потому, что там мы погибли оба.

– Леша, умоляю, расскажи, я никогда у тебя ничего не просила, я имею право знать. Все.

– Мне казалось, что так мне будет легче, это было помешательство, я убеждал себя, что это я погиб, а брат жив, все кто мог точно сказать кто из нас умер, сами погибли на том минном поле, кроме Макса, но его контузило, и он даже говорить не мог, а возможно и до сих пор не может. Когда мы добрались до части, я находился в таком состоянии, что и сам уже считал себя мертвым и все твердил “Лёха погиб”, когда через пару недель я оклемался, то понял, какая ошибка произошла, но домой уже были отправлены письма, меня наградили посмертно, а брату, то есть мне присвоили звание сержанта, опять. Мне было плохо, и не было желания разбираться в этих бумажных формальностях. Узнав о моей смерти, у мамы случился инфаркт и она умерла до моего возвращения. Та сука, которую нес Саша, когда подорвался, пыталась подать в суд, на нас, за то, что пока её несли, уронили и она вывихнула копчик! Да если б не она и её гребаный копчик, возможно Саня был бы жив! К счастью наш капитан так “убедительно” растолковал ей, куда она может идти со своим заявлением, что с тех пор мы её больше не видели. Когда я вернулся, сперва не знал как объясняться с нашими девушками. Но тревоги об этом оказалась ненужными, Сашина девушка от кого-то залетела, я даже не стал разбирается, просто ушёл. А моя девушка, при встречи бросилась мне на шею, с воплями “Сашенька, ты вернулся, твой брат всегда был лишь твоей тенью, и из вас двоих жив должен был остаться именно ты!”, тут я был с ней согласен, лучше бы жив остался Саня. Потом она скинула с себя всю одежду и отдалась мне прямо в обоссаном подъезде, так и не поняв, что это был я. После я уехал, обосновавшись в старом дедовом доме, подлатал его, и стал жить жизнью лютого женоненавистника, и с каждой встреченной мной девкой, все сильней укреплялся в своих убеждениях.– Леша замолчал. Девушка немного подождала, надеясь услышать еще что-то, но потом кивнула.

– Хорошо,– она глянула на Касима, и вся сжалась, потом окинула взглядом пятерых стоящих за его спиной мужчин, в ее глазах мелькнул панический ужас, ужас который лишает рассудка и более крепкие натуры. Она на секунду зажмурилась, сглатывая слезы и запихивая страх вглубь себя.– Мне можно с ним попрощаться?