Читать книгу: «На суше и на море. Книга 2. Том 3», страница 2
Цифровые разрезы были много разрешенней, много глубинней, и главное отчищены от многократных волн, что позволяло выявить и проследить глубинные границы, залегающие несогласно с верхними горизонтами! На разрезах, полученных аналоговыми машинами, эти кардинальные отличия не выявлялись!
Вернулся ЛИК в Геленджик 12.12.1968 и подробно беседовал с Я.П. Маловицким о переходе на цифровые методы сбора и обработки геофизических данных и создании ИВЦ на базе отдела МОИ, с оснащением его ЭЦВМ. Однако, полного понимания и одобрения не получил. Я.П. увлечен был экспресс – разрезами, получаемыми прямо в море, в реальном времени на ЭЛП «АНАП», разработанном Ю.М. Мистрюковым. Он предложил ЛИКу поработать над созданием цифрового вычислителя для АНАП и оснастить им все ПСЗ, находящиеся в отделе МОИ. ЛИК принял это указание к исполнению, но настаивал на кардинальном переходе к цифровым методам сбора и обработки геофизической и прежде всего сейсмической информации.
При обработке и анализе данных МСП – МОВ, полученных во 2-ом рейсе НИС «Академик Курчатов» стало совершенно очевидным, что регулярные отражения на подавляющем большинстве сейсмограмм, вступающие на 5 – 6 секунде после вступления от дна, представляют реальные глубинные отражения от реальной регулярной границы на глубине от 12 до 17 км под дном океана, что может быть сопоставимо с границей твердой коры и мантии, т.е. с границей М, четко выделяемой на разрезах ГСЗ. Подтверждалась идея возможности непрерывного профилирования МОВ не только осадочной толщи, но консолидированной коры. Таким образом, два научных направления , завладели ЛИКом: создание цифровых систем сбора и обработки сейсмической информации и, на этой основе, разработка глубинного сейсмического профилирования МОВ (ГСП – МОВ), способного раскрывать строение не только осадочной толщи, но и всей консолидированной коры под дном морей и океанов.
С этими идеями и мыслями он пришел к новому 1969 году. ЛИК, вместе с Леночкой и Людочкой для встречи нового года с его родителями, вылетели из Геленджика в Краснодар, а от – туда в Ташкент 30.12.68. Утром 31.12.68 они уже были в Ташкенте.
В аэропорту ЛИКа с семьей встретили отец и Лорис Еольян, которому о приезде ЛИКа сообщил Юлдаш Тохтамухамедов. Лорис познакомился с Людой и Леночкой. Сам он пока оставался холостым, не сделав выбор окончательный между многими своими девушками. Он серьезно ушел в работу на посту главного инженера крупнейшей в Узбекистане Червакской ГЭС, построенной под г. Чирчиком, на слиянии двух рек Пскема и Чаткала. Даже встречать ЛИКа он приехал на своей персональной черной ВОЛГЕ, с правительственными номерами, на которой и привез отца ЛИКа. Благо день 31.12.1968 был у него не рабочим. Отец, после первых минут теплых объятий и радостной встречи, сообщил ЛИКу, что его мама Е.М. приболела, поэтому не приехала их встречать. С вокзала все вместе поехали к Главтете, где и планировалось семье ЛИКа жить во время визита в Ташкент. В маленькой квартирке родителей это было неудобно. К удивлению Люды и Леночки день выдался очень теплым +21 С*, весенним, а не новогодним, что в Ташкенте, бывало, не редко. По Пути к Главтете заехали на Алайский Рынок, где закупили много фруктов и овощей, очень красиво выглядящих в торговых рядах. Особенную гордость составляли две дыни: огромная бухарская и длинная как торпеда чарджуйка. Полные покупками приехали к Главтете, к хорошо всем знакомому дому у парка Тельмана. Их встретила любимая всеми и уважаемая, но одинокая тетя, бабушка Тамара, прослезившаяся при виде так возмужавшего племянника, его красавицу жену и, главное, Леночку, уже первоклассницу, которую она знала со дня её рождения, здесь в Ташкенте и почти годичного проживания в этом доме.
Вот вы и дома, – обратилась она к приехавшим. И это действительно было так. Для ЛИКа это был второй дом в Ташкенте после родительского, и в тайне Главтетя была уверена, что здесь он и останется навсегда с семьей, завершив свои скитания по земному шарику. Лорис вместе с отцом ЛИКа уехали, а счастливое семейство засадила тетя за стол, водрузив на него все самое лучшее, что только было в доме из вкусностей, включая сухофрукты и бухарский плов, специально ей приготовленный к приезду гостей. Беседа велась в доброй и приятной обстановке, тишине окружающего зимнего парка. Леночка, казалось, вспомнила этот дом и вела себя воистину, как Дома. Ей тетя – бабушка отвела отдельную комнату с видом к реке Салар, что было встречено радостно и с восторгом. Ведь в Геленджике они по-прежнему жили в однокомнатной квартире №5. Трапеза длилась час, а потом гости улеглись спать, после ночного перелета. ЛИК вышел во двор, пообщался с престарелым, но все еще грозным Джеком. Спать не хотелось. Он чувствовал, что мама его ждет с нетерпением, и пошел по хорошо знакомой дороге через парк Тельмана в отчий дом на Ассакинскую, оставив своих девочек спать.
Действительно мама его очень ждала. Приступ боли от хронического воспаления тройничного нерва прошел, и она смогла обнять своего странствующего и единственно оставшегося живым сына. Сели пить чай с приготовленным мамой традиционным наполеоном. И рассказам ЛИКа о «местах, в которых мы бывали, о друзьях, которых мы встречали» не было конца. Так просидели и беседовали до 18-00. Темнело быстро декабрьским днем. Отец подал команду вставать и, пока еще не стемнело окончательно, идти к Туне, как он назвал свою старшую сестру – Главтетю, встречать новый год 1969. В 19-30 они уже были в доме Главтети, где на встречу нового года собиралась вся семья Каганов. Так и встретили новый 1969 год в кругу большой семьи.
Все десять дней каникул провели в Ташкенте, посещая родственников, друзей, театры и даже побывали с Людочкой на концерте Эдиты Пьехи, знаменитой и любимой Людой эстрадной певицы. 08.01.1969 ЛИК даже участвовал в мачте первой команды ташкентского Динамо на выезде в г. Чирчик. Леночка побывала на елках: в большом театре им. Навойи, в САзПИ, как внучка Е.М. и в школе №18, которую заканчивал ЛИК, как его дочь. Люда много времени проводила в доме Главтети, помогая ей по хозяйству. Однако, во всех походах ЛИКа к родственникам и друзьям она участвовала, и была встречена с большим интересом и радостью. ЛИК систематически получал поздравления от людей, с которыми встречалась Люда. Однажды, она была приглашена на тренировку женской сборной Узбекистана и провела показательный урок непостижимой свободной игры.
Аван – проект ОАСУ МОРГЕО
Десять дней в Ташкенте пролетели быстро, и 11.01.1969 ЛИК с семьей рано утром вылетел из Ташкента в Краснодар на ИЛ – 18, а оттуда в Геленджик на чешском маленьком самолетике, курсировавшим между Краснодаром и Геленджиком. В 13-00 по МСК или 16-00 по ташкентскому времени они благополучно приземлились в маленьком аэропорту на Тонком мысу в Геленджике, а в 17-30 уже были дома в кв. №5 на Красногвардейской 75. Еще подлетая к Геленджику и, главное, при виде круглой красивейшей бухты все втроем почувствовали радость приезда домой, в свой собственный дом и городок, к которому уже привязались и полюбили.
12.01.1969 ЛИК приступил к работе. В его отделе МОИ, на смотря на круглосуточную работу в праздничные дни, завал не обработанных данных не прекратился. Ведь все 6 сейсмических партии ОМГР ВНИИМОРГЕО продолжали работу на судах и в праздничные новогодние дни. ЛИК полностью утвердился в своей идее, рожденной еще на «Курчатове» в 1967, и многократно подтвержденной во время работ на «Новаторе с ЦСС-1 и во время стажировки в ИВЦ ВНИИГеофизики в 1968, что решение вопроса с обработкой сейсмических данных возможно только в рамках создания единой системы сбора и обработки первичной геофизической информации на база ЭЦВМ и средств вычислительной техники. Его повторные беседы в этом аспекте так и не нашли поддержки директора ОМГР Я.П. Маловицкого, и ученого совета ОМГР. ЛИК решил обратиться прямо в дирекцию головного института с докладной запиской по этому вопросу, как зав. отделом ВНИИМОРГЕ и член ученого совета этого нового института. До конца января он тщательно работал над этим вопросом. Результатом труда стала подробная докладная записка на 10 стр., которую вместе с рапортом он 23.01.69 направил директору ВНИИМОРГЕО академику К.Я. Спрингису, и в копии: Я.П. Маловицкому, членам ученого совета института и отделения. Ждать долго не пришлось, 01.02.69 из Риги за подписью директора ВНИИМОРГЕО пришли вызов ЛИКа в институт с прибытием 10.02.1969 и приказ К.Я. Спрингиса, с приглашением всех членов Ученого совета Института из Геленджика прибыть в Ригу 15.02.69 для участия в работе Ученого совета института. Одним из вопросов повестки дня, был доклад ЛИКа «Об использовании вычислительной техники для сбора и обработки геофизических данных во ВНИИМОРГЕО».
ЛИК, получив вызов в головной институт в Ригу и увидев в предлагаемой повестке дня ученого совета постановку его доклада по важному для него и, по его мнению, для всех вопроса, приступил к тщательной подготовке. Он написал тезисы, а затем и весь доклад, и показал его А.М. Агафонникову. Аскольд Михайлович прочел и удивился смелости и широте постановки вопроса, который по сути своей сводился к созданию единой автоматизированной системы сбора, обработки , хранения геофизических данных, их интерпретации и принятия решений по управлению морскими геолого -геофизическим работами (МГГР) на база средств цифровой вычислительной техник и прежде всего ЭЦВМ. За основу проекта ЛИК взял работы американских ученных из Массачусетского технологического института (МТИ), наиболее продвинутого в этой области. Аскольд Михайлович сразу понял суть проекта, но усомнился в возможности его реализации во ВНИИМОРГЕО в ближайшие годы. Доводы ЛИКа, что американские геофизические компании уже приступили и успешно используют результаты автоматизации МГГИ, мало повлияли на заключение А.М.
Так ведь это американцы, а они далеко впереди нас в этой области, – сказал А.М.
Без специальной поддержки Правительства и МинГЕО, такой проект нашему институту не поднять, учти это ЛИК – заключил он.
ЛИКа домой пригласил Я.П. Маловицкий, и они по-дружески и очень подробно обсудили доклад ЛИКа на предстоящем ученом совете ВНИИМОРГЕ. На этот раз Я.П. отнесся к идеям использования ЭВМ серьезно. Вероятно, на его мышление оказало влияние начавшаяся в стране компания по внедрению в народное хозяйство автоматизированных систем управления производством, которая широко освещалась в печати. Крое того, Я.П. беседовал по этому вопросу с М.К. Полшковым и получил серьезные наставление от бывшего директора. Так что теперь идеи ЛИКа ему уже не казались фантастическими. Однако, масштабы предложений по внедрению АСУ МОРГЕО с ГИВЦ в Москве в МИНГЕО СССР, ИВЦ во ВНИИМОРГЕ в Риге и ОМГР в Геленджике, а также в Дальневосточной экспедиции института на Сахалине (ДМНГЭ) и в создаваемой в Мурманске морской геолог -геофизической экспедиции (МАГЭ) и на крупных геофизических судах, строящихся на Украине и Дальнем востоке, его пугали. И конечно, он советовал ограничиться пока рассмотрением только созданием ИВЦ в Геленджике в ОМГР для всего института и его подразделений.
Перед отъездом в командировку ЛИК рассказал жене о своих идеях. Она посоветовала ГИВЦ МОРГЕО создавать не в Москве при министерстве, а в новом ВНИИМОРГЕО в Риге, ставшем центром морской геофизики СССР. ЛИК понял это предложение как повод для переезда в Ригу на ПМЖ, что было давнишней, с 1960 года, мечтой Людочки.
ЛИК вылетел в 07-00 10.02.69 из Геленджика в Краснодар и затем в Ригу на Ил 18. В 16-00 он добрался до института Геологии АН Лат. ССР, где еще располагалась администрация ВНИИМОРГЕО. Новое здание института в Саласпилсе только начало строиться. В приемной директора он представился и был направлен к ученому секретарю Татьяне Бартош, к. г-м. н. оставшейся при своей должности, которую занимала в институте Геологии Ан Лат. ССР. Это была красивая женщина лет 35 – 40, с ярко выраженной интеллигентностью, элегантно одетая и с приятным спокойным голосом. После обмена приветствиями Татьяна сообщила, что директор примет ЛИКа завтра в 11-00 утра, а сейчас он может повстречаться с первым зам. Директора по геофизике А.П. Милашиным и рассказать ему о своих проблемах и идеях в области автоматизации морской геофизики и использования ЭЦВМ. Кроме того, она пригласила в свой кабинет зав. отделом Информатики и хранения данных института к.г-м.н. Валерия Щербакова и представила его ЛИКу.
Валерий читал вашу докладную записку, переданную ему директором, и является вашим горячим сторонником. Так что у вас будет достаточно времени познакомиться и побеседовать до встречи с директором завтра в 11-00 – сказала ученый секретарь. С этими словами она вручила ЛИКу направление в гостиницу РИГА, дающее право проживания в ней 10 дней.
Валерий оказался молодым ученым геологом, осваивающим и внедряющим в институте информационно – поисковую систему (ИПС) на база использования ЭЦВМ. С ЛИКом они были ровесники и даже чем – то похожими по телосложению и спортивному виду. Поэтому после крепкого рукопожатия они оба вышли из кабинета ученого секретаря и сразу же перешли на «ты».
Валерий посоветовал ЛИКу встретиться с желаемыми коллегами до 18-30, т.к. в 19-00 институт закрывается, и здесь не принято задерживаться или задерживать сотрудников после этого времени.
Знаешь ЛИК, здесь в Латвии, отношение к людям, не смотря на внешнюю доброжелательность, весьма холодные и формальные даже среди близких коллег латышей, и не говоря уже об отношении к приезжим из России, даже давно здесь проживающим. Учти это всегда и в быту, и на работе! – предупредил ЛИКа Щербаков. Договорились встретиться завтра после визита ЛИКа к директору академику Спрингису К.Я. Отдел Щербакова находился в другом здании. Валерий вручил ЛИКу свою визитную карточку, где были обозначены его должность, звание, адрес, служебный и личный телефоны. Визитные карточки в СССР практически не употреблялись. Однако, здесь в Латвии, они были в ходу и печатались на двух языках, на латышском и русском. Распрощавшись с Валерием Сергеевичем Щербаковым, ЛИК вошел в кабинет А.П. Милашина, так и не дождавшись приглашения. Рабочий день близился к концу. А.П. сидел один в небольшой комнатке за рабочим столом во всю её ширину и разбирался с кипой документов, лежащих на его столе. ЛИКа он принял приветливо, не смотря на вторжение без приглашения. Но держался А.П. очень напряженно, без свойственной ему в Геленджике раскрепощенности и уверенности. На вопрос ЛИКа прочитал ли А.П. его докладную, он ответил отрицательно.
Хочу послушать тебя «Живьем». Вопрос ты подымаешь очень серьезный, судя по названию докладной и откликам из Геленджика. Поэтому и рекомендовал К.Я. вызвать тебя в Ригу и послушать в узком кругу до начала слушания твоего вопроса на ученом совете института. Кроме того, я переслал твою докладную М.К. Полшкову с просьбой высказать мнение головного института по разведочной геофизики по этому вопросу. Ответ пришел очень хороший. Твои идеи поддержали в Москве, и на заседание ученого совета ВНИИМОРГЕО направят О.Г. Сорохтина, хорошо тебе известного апологета внедрения цифровой техники в геофизические исследования. Так что у тебя будет сильная поддержка. Дерзай и не оплошай. К.Я. докладывай очень кратко и максимально просто. Он большой ученый, но в наших делах новичок.
А.П. Взглянул на часы. Было уже 18-50.
Пора домой на «рижскую сметану». Задерживаться в институте вне рабочего времени здесь не принято, и считается дурным тоном, – сказал А.П. с некоторой усмешкой в голосе. Так что отдыхай и устраивайся в отель «Рига», место тебе забронировали. Возможно, встретишь там своего оппонента Ю.М. Мистрюкова. Советую с ним хорошенько побеседовать. Он противник твоих инноваций, как и широкого использования ЭЦВМ в геофизике в целом.
А.П. протянул руку ЛИКу, давая понять, что беседа окончена. Распрощавшись с Милашиным ЛИК решил пешком пройтись до гостиницы Рига, где в 1960 году, девять лет назад они поженились с Людмилой Балабан. Район центра города ЛИК помнил хорошо. Пройдя по улице Барона, где располагалась дирекция ВНИИМОРГЕО, к памятнику свободы и потом прямо по центральной улице Ленина (Свободы) к гостинице, ЛИК заметил, что все объявления и рекламы теперь были на двух языках: латышском и русском, что вокруг слышалась в основном русская речь, и встречались русскоговорящие люди много чаще более молчаливых и высоких латышей и латышек. Даже в самой гостинице стало как-то проще, и обстановка холла менее напоминала крупные отели Норвегии или Европы, в которых он уже успел побывать за прошедшие девять лет. Даже переходить на английский в регистратуре не хотелось, т.к. везде звучала русская речь, даже без латышского, прибалтийского акцента. Это радовало ЛИКа и слегка огорчало, т.к. Рига потерла что-то в своей самобытности 60 года. В регистратуре он предъявил документы и направление в гостиницу, и без всякой проволочки получил ключ от одноместного номера на 5 этаже, с красивым видом из окна на Даугаву и Ригу. Опять зазвучала по радио знакомые слова: «РУННО РИГА», а в разговоре с латышами: ЛУДЗУ, БАЛДИЕС и др. Ярко возникли в памяти первые дни совместной жизни здесь с Людочкой в августе 1960 года.
ЛИК принял душ, переоделся в свой любимый и все еще единственный серый выходной костюм, надел новую голубую китайскую рубашку дружба и бордовый галстук, и спустился вниз на первый этаж в ресторан поужинать. В регистратуре он узнал номер Юрия Мистрюкова и позвонил ему. Но телефон не ответил. Вероятно, Юрия не было в номере. ЛИК оставил приятелю аудио сообщение с просьбой связаться с ним. В ресторане царила прежняя атмосфера уюта, создаваемого притемненностью и тихой приятной музыкой. Очень быстро к столику ЛИКа подошел высокий и фирменно одетый официант и принял заказ, предварительно, с заметным прибалтийским акцентом, посоветовав попробовать фирменные блюда. ЛИК от них отказался и заказал привычные ромштекс с картофелем фри, салат из свежих овощей с растительным маслом и два стакана чая с лимоном. Не устоял, и заказал порцию фирменного шоколадного торта РИГА, вызвав улыбку официанта отсутствием заказа спиртного. Плотно поужинав, расплатившись сравнительно приемлемой суммой в 39 рублей, в 21-30 ЛИК оделся и отправился на прогулку по вечерней РИГЕ, в самом её центре. Он помнил, что кафе и рестораны работают здесь до 2 или 3 часов ночи. Прогулка по старой Риге заняла два часа, и в 23-00 он вернулся в номер. Нажав тангенсу телефона, он услышал приятный голос Ю.М. Мистрюкова, просившего перезвонить ему по возможности до 24-00. ЛИК позвонил. Ю.М. обрадовался приезду приятеля каспийца и пригласил зайти на вечерний чаек к нему в номер. ЛИК спустился на третий этаж, где жил Ю.М, и вошел в его номер, без стука, как на малом судне, где им приходилось по долгу бывать и жить вместе в одной каюте. Ю.М. жил в этом номере долго, ожидая получения квартиры в городе, в строящемся доме для приглашенных специалистов ВНИИМОРГЕО. Так что в его «каюте» было все по – домашнему обжито. Зная трезвость ЛИКа, Ю.М. приготовил очень вкусный ароматный чай и поставил на стол все вкусности, которые у него были в номере в холодильнике. В дружеской обстановке он рассказал об особенностях своей рижской жизни, во многом повторяя предупреждения Щербакова и добавив к ним описаниями красот старой Риги, очарованием посещения концертных залов, театров, выставок современной живописи и Домского собора с его знаменитым органом. Только к часу ночи они перешли к деловой части разговора, к прежним многократным дискуссиям о преимуществах цифровой и аналоговой техники в морской геофизике. Не смотря на дружеский тон беседы в убеждениях своих Ю.М. был ортодоксально тверд и убедительно доказывал, что «никогда и никакая цифровая техника не заменит аналоговую или аналогово – цифровую технику в морской геофизике». ЛИК внимательно слушал приятеля и не спорил с ним, зная, что это только подольет масло в огонь. Беседа продолжалась до 04 -00 утра, когда, оставаясь при своих мнениях, приятели разошлись, и ЛИК поднялся к себе в номер, где немедленно уснул, как только очутился в постели.
На следующий день 11.02.1969 он свежим и бодрым проснулся в 8-00, принял душ и спустился в буфет позавтракать. Разминку делать не стал, т.к. решил заменить её быстрой пробежкой в институт по свежему морозному воздуху. Ночью выпал снег, и улицы Риги преобразились. Из труб старых домов подымался белый дымок каминов и печей отопления, хотя большинство из них уже давно перешло на паровое центральное отопление. Старая Рига выглядела как на старинных гравюрах 17 – 19 веков. В 9-30 ЛИК прибежал к институту, по пропуску вошел в приемную, привел себя из спортивной в деловую форму и присел в ожидании приглашения к директору. Ровно в 10-00 секретарь директора, пожилая статная дама в строгом сером платье, в тон седым, коротко постриженным волосам, пригласила его в кабинет директора, с сильным латышским акцентом сухо произнеся: – Доктор ЛИК, академик Карл Яковлевич Спрингис приглашает вас на беседу. Проходите, пожалуйста.
Это была первая встреча ЛИКа с директором ВНИИМОРГЕО. Он ожидал встретить холодного и строгого академика 75 лет, с латышской внешностью старого интеллигента. Однако ошибся. Из огромного дубового и черного стола к нему на встречу встал высокий, крепкий мужчина, выше его на голову, приветливо улыбаясь во все лицо, широко по-сибирски, и протянул ему огромную крепкую и горячую ладонь для пожатия. ЛИК даже несколько смутился от неожиданности и приложил усилие, чтобы ответить достойно. К.Я. пригласил его жестом сесть в удобное кресло у отдельного столика у окна и спросил на совершенно чистом русском языке, несколько напоминающем по интонации голос главного геолога Красноярского ГУ Рябоконя:
Что предпочитаете чай или кофе.
ЛИК еще более удивился и сказал, что предпочитает чай. После этого К.Я. подошел к своему столу, включил переговорное устройство и что-то сказал по-латышски секретарше. Потом присел на противоположное кресло к столику, внимательно осмотрел ЛИКа и сказал:
Я прочел вашу докладную записку и показал её своему коллеге, директору нового института Информатики и вычислительной техники (ИВТ) АН Лат. ССР, академику Якубайтису. Мы считаем её весьма своевременной. Поэтому я созвал Ученный совет нашего института, на котором хотим вас послушать. На совет пригласим ученых из института Якубатиса. Возможно, он выкроит время присутствовать и сам. Так что готовьтесь хорошенько. Излагайте не торопясь, и подробно останавливаясь на обоснованиях ваших идей. А теперь расскажите мне просто и доходчиво, почему вы уповаете на вычислительную технику и в частности ЭЦВМ в морской геологии и геофизике, именно в геологии и геофизике, а не только в геофизике, ибо без геологии геофизика весьма академична и расплывчата, даже в разведочной модификации, не так ли? – пригласил он ЛИКа к беседе.
Беседа, именно дружеская беседа, за чашечками чая с лимоном и печеньем, продолжалась два часа. ЛИК был изумлен директором, такому приему и ведением деловой беседы в дружеской обстановке. Он был окрылен вниманием академика, его искренним желанием понять собеседника и, вероятно, поддержать его. В заключение К.Я. позвонил Якубайтису и переговорил с ним по-латышски. Затем сообщил ЛИКу, что его ждут в институте ИВТ завтра к 10-00 утра для беседы со специалистами. После этого К.Я. пожелал ЛИКу успехов и хорошей подготовки к беседе завтра в ИВТ и докладу на Ученом совете ВНИИМОРГЕО.
Выйдя из кабинета директора, ЛИК любезно поблагодарил секретаршу за чай и помощь в беседе и уехал в отель готовиться к завтрашней встрече со специалистами ИВТ.
Всю оставшуюся часть дня ЛИК провел в своем номере в отеле, готовясь к завтрашней беседе со специалистами кибернетиками. И хотя это слова не произносилось, как отголосок резкой критики кибернетики «как служанки буржуазии» в сталинские времена, а заменялось «автоматизацией», суть дела от этого не менялась. ЛИК прочел еще раз свою докладную записку, подготовил и просмотрел все слайды со схемами и составными элементами предлагаемой им иерархической системы автоматизации морской геологии и геофизики, от автономных информационно – измерительных систем сбора данных (АИИС) на буях, малых судах, удаленных станциях, до автоматизированных комплексов сбора, хранения и обработки информации и управления на крупных судовых, береговых ИВЦ и головного ИВЦ (ГИВЦ) . Еще раз перелистал свои пометки в только что вышедших из печати и взятых с собой книгах: Бусленко Н. П. «Моделирование сложных систем», Думпер С.А. «Управление производством и кибернетика», Квейд Э.Р. «Анализ сложных систем». Эти книги с начала 1968 стали для ЛИКа настольными – Библией и Евангелием. Лег он спать поздно, но с чувством хорошей разминки перед серьезной игрой в баскет.
В 7-00 12.02.1969 ЛИК встал как по команде, свежим и полным сил. Сделал почти часовую разминку в номере, принял душ. Оделся по парадному и пошел в буфет завтракать, выбрав овсяную кашу, стейк и стакан знаменитой рижской сметаны, в котором ложечка стояла вертикально. Запил эти яства двумя стаканами чая с лимоном и приготовился к серьезной беседе в ИВТ. Вышел из гостиницы в 9-00. День только начинался. Время местное, приравненное к московскому, было сдвинуто почти на два часа по сравнению с астрономическим, со среднеевропейским. Морозный утренний воздух и свежий снег, выпавший за ночь, бодрили, вливая силы и уверенность в душу ЛИКа. Он сел в автобус экспресс, номер которого указал ему К. Я., и через 40 минут вышел на конечной остановке в новом районе Риги, под названием Академическая (АКАДЕМИАС, как объявил кондуктор). Обратил внимание на отсутствие тесноты в автобусе, большом красном Икарусе, который в России обычно использовался на междугородних линиях. Выйдя на остановке, он очутился почти за городом в сосновом бору, среди которого разместились новые, очень красивые 5 – 9и – этажные здания из красно – коричневого кирпича, разнообразной архитектуры, от пирамидальных, цилиндрических, до прямоугольных разноуровневых, совершенно не похожие друг на друга. В них располагались институты АН Латвийской ССР, в том числе и ИВТ, образуя вместе с жилыми одно и двухэтажными коттеджами академиков и научных сотрудников Академический городок, отгороженный высоким узорчатым чугунным забором. У входных ворот ЛИК предъявил новенькое бордовое удостоверение ВНИИМОРГЕО. Дежурный из охраны посмотрел списки приглашенных, нашел его фамилию и показал ЛИКу, как пройти в здание ИВТ. В 9-50 ЛИК вошел в это здание, сдал свое нейлоновое пальто в гардероб, и ровно в 10-00 вошел в приемную директора, академика Якубайтиса. Его уже ждали и немедленно пропустили в кабинет директора. ЛИК вошел в огромный овальный кабинет, в центре которого стоял длинный стеклянный стол эллиптической формы. За столом сидели девять латышских мужчин и четыре женщины, все в строгих светло синих (мужчины) и светло серых (женщины) костюмах. Мужчины все в галстуках серого и синего цвета, женщины с открытыми воротничками блуз или в свитерах. Они непринужденно разговаривали на латышском языке. Перед каждым стояли высокие чашки с приятно пахнущим горячим кофе и маленькие бутылочки боржоми. Трудно было понять, кто из них директор. ЛИК, помня наставления, полученные вчера от Щербакова, Милашина и Спрингиса, был рад, что одел свой парадный светло серый английский костюм, голубую рубашку и бордовый галстук. Он контрастировал мужчинам цветом своего костюма, смуглым загаром лица и черными волосами. Обстановка напомнила ему встречи с норвежскими учеными в Бергене, но норвежцы не носили форменной одежды. ЛИК стоял несколько минут в нерешительности, а потом подошел к столу и приветствовал коллег по-латышски. Это вызвало одобрительный смех и его заметили. Навстречу поднялся коренастый мужчина лет 45-50 и представил ЛИКа на латышском, а потом на московском чистейшем русском сказал:
Доктор ЛИК, судя по вашему акценту в приветствии нашей компании, ваши знания латышского этим и ограничиваются. Поэтому перейдем все на русский. Садитесь во главе стола, берите свою чашку кофе и рассказывайте, что привело вас к нам? Доклада не нужно, а постарайтесь кратко изложить свои идеи и вопросы к нам. У нас время беседы ограничено тремя часами. Коллеги вас могут прерывать вопросами и по ходу беседы высказывать свое мнение. Начинайте.
ЛИК поблагодарил присутствующих за внимание и в течение 15 минут рассказал суть вопроса, сделав упор на огромную плотность информационного потока в морской геофизике, достигающего 10 в 12 степени бит в секунду. После этого последовали вопросы по методике и технике морских геофизических работ, по территориальной их распределенности, по квалификации специалистов, по финансовому обеспечению, по оснащенности вычислительной техникой и ЭЦВМ (везде далее ЭВМ). ЛИК старался медленно и подробно отвечать на поставленные вопросы. На некоторые из них, касающиеся деталей самой предлагаемой большой системы автоматизации морских геолого -геофизических работ в целом он ответить не мог. Иногда ему на помощь отвечали сами слушатели, среди которых он с увидел наконец Валерия Щербакова, свободно говорящего по-латышски и иногда переводившего ответы ЛИКа. Они обменялись приветствиями персонально. Очевидно, Валерий был здесь своим человеком. «Допрос» ЛИКа продолжался два часа. Когда поток вопросов иссяк, председательствующий академик Якубайтис попросил своих коллег высказываться кратко и по сути. Каждому представлялось не более 5 минут. Общее мнение сводилось к одобрению идеи рассмотрения автоматизации МГГР как единой большой иерархической информационной системы управления со всеми вытекающими от такой постановки последствиями. В заключении директор сказал, что эта серьезная задача весьма интересна и по силам ИВТ, и может быть успешно решена только в тесном сотрудничестве с ВНИИМОРГЕО и многими другими организациями, которые нужно будет привлечь к её решению. Он также дал ряд советов ЛИКу, как лучше доложить эту задачу на ученом совете ВНИИМОРГЕО и обещал полную поддержку со своей стороны и своих сотрудников. На этом совещание закончилось.
После его окончания Якубайтис попросил ЛИКа задержаться, и еще минут 15 говорил с ним, расспрашивая его о том как он лично заинтересован в реализации доложенного и в какой роли видит свое участие в нем.
Реализуя проект, вам придется серьезно бороться с косностью и недоверием ваших коллег, а зачастую и сориться с ними, т.к. они не являются кибернетиками и не могут охватить проблему в целом, системно. Я даже удивлен, как к такому широкому пониманию этой проблемы самостоятельно пришли вы, не являясь специалистом в этой области?
