Читать книгу: «Надежда», страница 106
Нервные языки пламени костра плясали по черным теням студентов. Теперь в паузах между песнями в ночной тишине мне чудилось что-то бесовское. Преподаватель с огромными очками в черной оправе казался заколдованным жуком, а студенты – его марионетками.
Красный свет скользнул по кустам роз, окаймлявших нашу поляну. Их отцветающие лепестки были темно-красными, как запекшиеся сгустки крови. Я вздрогнула. Почему-то вспомнила бабушку. Подумалось: «Она уже не посоветует…» Я бросила сердитый взгляд в сторону «неправильного» доцента и демонстративно пошла в сторону своего дома. По дороге меня вдруг осенило: «Если я не понимаю преподавателя, это совсем не значит, что он не прав. Студенты – взрослые люди, а я глупая девчонка. Со временем разберусь!» Немного успокоилась. Буря в груди улеглась, но усмирить внутреннюю дрожь быстро не удавалось.
Меня догнал студент. Я еще утром приметила его. Высокий, худенький, в круглых очках, похожий на любопытного совенка. Его искренний интерес ко всему происходящему, доброжелательность, наивная смешливость не очень уверенного человека сразу бросились мне в глаза. А еще я заметила его желание показать себя значительным. Ношение очков приучило его держать подбородок чуть приподнятым, что придавало его внешности милую самоуверенность. Работая, он пытался усовершенствовать технологический процесс строительства, беспрерывно «сеял» научными терминами, обогащая знания друзей теоретическими выкладками и практическими применениями по части электрических устройств. Говорил он вдохновенно, красиво и умно, что не мешало ему справляться с заданием на объекте. Он очень старался.
Когда студент заговорил со мной о своем детстве и школьных годах, я поразилась тому, как близки наши взгляды на многие вопросы, как одинаково мы чувствуем. «Странно, у меня сложилось впечатление, будто я всегда знала его, и мы никогда не расставались», – подумала я. И вдруг он слово в слово повторил мою мысль вслух. Я опешила.
– Почему ты остановилась? – спросил он.
– Ты умеешь читать мысли? – удивилась я.
– Нет. Видно, две звездочки одновременно упали в одну точку Земли, – улыбнулся он.
Мы молча стояли, прислонившись к разным березам. А мне казалось, что мы составляем единое, неразделимое и гармоничное. Мои чувства были спокойными, радостными и очень приятными. Их хотелось сохранить на всю жизнь.
БОЛЕЗНЬ
В это лето должна бесповоротно решиться моя судьба: заканчивать мне десять классов или идти в пищевой техникум, как старшая сестра.
Мне не хотелось уезжать в город. Я понимала, что там придется начинать взрослую жизнь. Детство закончится. «А много ли его было? Я его толком и не почувствовала. Все время были какие-то сложности. А вот так, чтобы радостно и надолго – не получалось.
«Может, лучше быть самостоятельной, получать стипендию и ни от кого не зависеть? Отец Люсе «подкидывал» деньжат. Бабушка с дедушкой какую-никакую копеечку наскребали и домашними продуктами наделяли. Будут ли мне помогать? Сомневаюсь. Тут голодной из-за стола никогда не выходила. Не готова я быть взрослой. А если в техникуме не будет таких учителей, как Юлия Николаевна, смогу ли после него поступить в университет? Вдруг семью рано заведу как Люся? Многие учителя считают, что после излишней домашней строгости, я обязательно «в первых рядах выскочу замуж», только бы избавиться от опеки. Ошибаются! Из одной тюрьмы сразу в другую? Ну уж нет! Ни к чему мне семейный хомут! Не отступлюсь от мечты об университете!» – размышляла я беспокойно и тут же упрямо повторяла: «Смогу, добьюсь, все преодолею!»
Родители часто спорили за закрытой дверью о моей дальнейшей судьбе. Отец настаивал. Мать уговаривала. Но в середине августа произошло событие, которое само собой развязало узел всех сомнений.
В тот памятный день я вымыла голову и, как всегда, сразу заплела косы, потому что, если сушить густые волосы в распущенном виде, они запутываются, и опять приходится целый час их расчесывать. Вскоре подружки позвали меня играть в городки. Мать отпустила. Я обрадовалась. «Видно, перед отъездом слабину дает», – решила я. Потрогала волосы. Влажные. «Ветер сильный, но теплый», – подумала я и побежала на луг. Поиграла пару часов и занялась приготовлением ужина.
А ночью проснулась от того, что горло раздирал глухой, надрывный кашель. Горела и раскалывалась голова. Я не чувствовала левой половины тела. Испугалась. Умру? Останусь на всю жизнь калекой? Понимая, что сама виновата в болезни, побоялась разбудить мать, чтобы попросить лекарство. Под утро самочувствие резко ухудшилось. Опухшие гланды при вдохе захлопывались, и правая часть тела извивалась в судорогах. Я трясла головой и пыталась пальцами помочь себе выдохнуть. В этот момент на меня нападал нечеловеческий ужас. Мне казалось, что наступают последние секунды жизни. Наконец удавалось вдохнуть, и горло опять перекрывалось, обрекая меня на муки. Каждый приступ удушья изматывал неимоверно, а передышки были так кратковременны!
Первое время мозги еще работали. Потом от боли и страха я уже ничего не понимала, кроме того, что мне во что бы то ни стало надо суметь получить глоток воздуха. Все чаще казалось, что гланды сомкнутся, слипнутся навсегда или мне не хватит сил вытерпеть боль от скручивающих тело судорог, побороть ужас смерти. Я слабела. Сознание затуманивалось.
Преодолевая боль и страх, я не думала о родителях. Вдруг в какой-то момент в мозгу четко высветилось: «Помогите!» Слезть с кровати я уже не могла, кричать тоже. Удары здоровой рукой о железную спинку не дали результата. Мысль о том, что между приступами необходимо достать деревянный пенал, придала мне силы. Портфель, как всегда, рядом, на стуле. Ощупала его. На мое счастье, не застегнут. С третьего раза удалось вытащить пенал.
Мать услышала стук, – и через минуту уже бежала в сельсовет звонить в больницу. Врач сделала несколько уколов. Я уснула и не слышала, как она приказывала для скорейшего выздоровления есть мне каждый день в течение недели по два лимона и по пачке масла. Еще она говорила, что во избежание осложнений я должна в течение двух месяцев находиться под ее наблюдением, и предупредила родителей, чтобы из-за угрозы паралича, они не позволяли мне простужаться и перенапрягаться.
РОДИНА
Целую неделю я провалялась в постели, строго выполняя назначения врача. Я быстро поправилась и возвращалась к обычной жизни. Одно меня раздражало: я не понимала, почему позволила себе выйти на улицу с мокрой головой? Бабушка категорически запрещала подобное! Почему теперь, когда ее нет рядом, я пренебрегла ее советом? Еще не повзрослела, и мне, как маленькому ребенку, надо десять раз напоминать об одном и том же? А еще в учителя собралась!
Когда я выздоровела, мать, обеспокоенная ослабленным состоянием моего организма, повезла меня в город на консультацию. (А может, она хотела привезти отцу подтверждение слов деревенского доктора.) Коля тоже поехал с нами. Справку получила быстро.
Возвращались домой рабочим поездом. В вагоне на удивление мало народу. Через час пути возникла непредвиденная остановка. Мы должны были пропустить встречный поезд, поэтому наш состав отогнали в тупик. Люди вышли размяться. Я тоже не усидела у окна.
Передо мной кирпичный домик, обозначивший полустанок. Шлагбаум. На склоне аккуратная клумба, на которой белыми камешками выложены слова «Слава труду!» Слева и справа от домика бесконечные посадки. К ним-то я и направилась.
Когда мы здесь проезжали весной, меня заинтересовали удивительно нарядные деревья, но наш поезд мелькнул, как веткой по окну чиркнул. Я только успела елки разглядеть. Их многоярусные юбочки, были «обшиты» оборками весеннего обновления. У маленьких они нежно-салатные, у тех, что постарше – дымчатые. А одна, высокая, стройная, горделивая, будто праздничными бусами себя украсила. На повороте поезд притормозил, и я поняла, что каждая ветка елки тоже «оторочена» молоденькими весенними побегами.
Сегодня ели выглядят иначе. Молодые побеги потемнели. Зато на них появились желто-коричневые шишечки. И теперь кажется, что тонкие кружевные каемки золотистыми змейками соскальзывают с острых верхушек, перескакивают с ветки на ветку, закручиваются и огибают нежные, пушистые ветви, подчеркивая стройный стан и изящность вечнозеленых красавиц.
Полюбовалась елками и отправилась дальше. Преодолела ров, крапивные заросли, кусты шиповника и белой акции. Туя?! Вот в чем особенность этого полустанка: странные формы деревьев! Кто-то с любовью занимается ими, придавая причудливые очертания! Одни куполообразные, другие как струи ниспадающих водопадов. Эта – как женщина, склоненная у ручья. А вот то огромное развесистое дерево – тоже туя, но у нее мощный и высокий, как у сосны, ствол. Желтые мелкие плоды усеяли ветви. На старых деревьях они рассыпаны пучками, а на молодых – похожи на тонкие нити гирлянд из маленьких золотистых лампочек. Август удивляет новогодними украшениями! Растираю плод туи в руках. В нос ударяет сильный аптечный запах. Шишки ели и сосны – роднее, приятней пахнут.
Подошла к туе в форме шатра, раздвинула ветви, а внутри пусто. Только кое-где на стволе торчат сухие сучья. Обломала нижние, села на мягкую хвою и словно в раннее детство окунулась. Так радостно сделалось! Оперлась спиной о корявый ствол, гляжу сквозь узорную зелень на голубое небо, пронизанное золотом заката. И тишина в душе, и покой, и благодать…
Встрепенулась только от гудка поезда. Сердце испуганно екнуло. Не опоздать бы! Опрометью помчалась к железной дороге. Когда перемахнула ров, увидела, что люди не спешат к вагонам. Успокоилась. Значит, встречный сигналил. Лицо еще горело, когда вскочила в вагон. Мать встретила сердито. Я не обиделась. Виновата, заставила волноваться. Зализала царапины на руках от колючек шиповника и, все еще переполненная восхищением прекрасным, откинулась на спинку деревянной лавки.
Минут через десять мы продолжили путь. Мать послала меня с кружкой к титану. Я просунула голову в дверь купе, где сидел улыбчивый долговязый проводник. Он оторвался от письма, взглянул на мою любопытную рожицу и спросил доброжелательно:
– Скучно?
– Ага, – ответила я весело.
– Кому пишете? – позволила я себе продолжить разговор, потому что дядя показался мне особенным, мечтательным.
– Женщине. Десять лет назад встретил ее в этом вагоне. И теперь каждый день письма пишем дуг другу.
– Вы женаты?
– Семья, дети. У нее тоже.
– А почему не разведетесь и не женитесь на ней?
– Зачем? Ты развелась бы, если бы твой муж с увлечением читал любовные романы? Семья, дети – это святое, неприкосновенное. Я их очень люблю. А в письмах мы выражаем свои нерастраченные чувства и фантазии. На расстоянии не стесняемся доверить самое сокровенное, тайное. Мы не стремимся встретиться. Иначе пропадет романтика взаимоотношений, исчезнет одна из сторон существования наших душ, маленькая радость, согревающая в нелегкой и не очень романтичной жизни. Каждый по-своему украшает свою жизнь. Мой друг пишет стихи и дает мне почитать. Они очень личные, душевные.
– Интимные, то есть глубоко личные, – солидно произнесла я.
– Правильно. Наверное, сама пишешь стихи?
– Пишу. Они, конечно, не настоящие, но от души, – созналась я.
Заглянул Коля и прошептал:
– Мама сердится. Говорит, тебя не за водой, а за смертью посылать надо.
Мы с проводником кивнули друг другу, и я пошла на свое место. Мать возмутилась:
– На цепь привязать?
Я опустила глаза. Мне не хотелось оправдываться и портить себе хорошее настроение.
Когда мать задремала, мы с Колей пошли в тамбур. За окном мелькали поля, проплывали отдельные серые ветхие приземистые хаты и деревеньки. Опять мелькнула блеклая вывеска: «магазин». Легкая грусть наплыла на сердце. Не «продукты», не «одежда», а просто «магазин» – символ маленьких деревень. Значит, керосин, хлеб, рубашки – все за одним прилавком.
Вспомнила глухой захолустный хуторок, где жила дальняя родня отца. Мы на денек заскочили проведать стариков. Была зима. Жалобно стучала калитка, висевшая на одной петле. Заунывный вой ветра навевал скуку. Одинокая старушка на лавке в покорности смиренной… Где-то прочитала: «И день ей сер и вечер темен. Прозрачен смысл ее житья… Нет прелести в тиши. Тоской опутана душа». На мой вопрос: «Как живете?» – «Приноравливаюсь бесперечь», – только и сказала… А в соседней хате еще одна старушка, тоже древняя…»
Зажглись огни на привокзальных столбах. Дома глазами окон глядят в ночную синь. В них – калейдоскоп человеческих судеб. Опять темно до следующей остановки. Мерно покачивается наш вагон, с грохотом проносятся встречные пассажирские поезда, разнося по свету горечь разлук и радости встреч.
Вернулись на место. Ужинаем. Я разглядываю лица людей. Все они разные, часто задумчивые. Может, в поезде у людей появляется возможность отринуть от себя суету и заглянуть себе в душу, попытаться понять себя, других? Какие они эти люди? Уставшие от быта, озабоченные, но все-таки добрые, хорошие.
Рабочий поезд продолжает кланяться каждому столбу. Я дремлю, положив голову на сумку с гречкой, и вздрагиваю от хлопков двери. Потом незаметно для себя засыпаю.
Проводница громогласно объявляет:
– Следующая станция – Любимовка. Готовьтесь.
Мы с братом хватаем сумки и выходим в тамбур. Мать пересчитывает вещи. Я пристроилась у окна. От запотевшего стекла веет прохладой. Зябко повела плечами.
Светает. Вдали проплывают мягкие волны синеватых холмов. Мелькают сонные рощи, туманные овраги, темные низины. Родные места! Столбы отсчитывают секунды, минуты, километры. Я уже «акклиматизировалась», но состояние внутренней дрожи не проходит. Необычайное волнение охватило меня. Почему? За окном спокойный, привычный равнинный пейзаж.
И вдруг, непонятно отчего, не грустное, не тоскливое, а именно щемящее чувство сжало мое сердце особенной, ни с чем не сравнимой, сладостной болью. Будто я задохнулась острой, чуткой нежностью в ожидании самого дорогого. Ноги стоят, а сердце бежит вперед, торопится.
Почему сердце щемит? Я же не расстаюсь, а возвращаюсь домой. Когда встречаешь друга, визжишь, подпрыгиваешь от восторга. А здесь другое: не выплескиваются чувства. Тихо, трогательно стонет сердце, переполненное любовью. Теснятся в нем и радость, и печаль. Тонко вздрагивает оно от ощущения ожидания встречи с родным, бесценным. Счастьем заходится.
Сердце. Какое в нем многообразие богатых оттенками тонких глубинных чувств, полностью познать которые мне, наверное, не дано! Взять хотя бы одно только томление души: то трепетно-радостное или тревожно-грустное, то восторженное!
За окном – простенький ландшафт. Нет величавых гор, каких-то там северных сияний или великолепной красоты водопадов. Но до чего же милы сердцу эти нежные березки, дымка над утренними полями, зеленые плюшевые луга, пестрые клинья отавы, тенистые ивы над спокойной рекой! Рай земной!.. Почудился мягкий говор бабушки Ани, запах старого кожушка на печке… Вот-вот увижу родные хаты…
За четыре года много раз я возвращалась в Любимовку, но только сегодня, впервые, мое сердце проснулось и нашло свою родину. Не сказать, что очень сладко мне здесь жилось и что каждый день был в радость, но именно в Любимовке открылась неведомая грань моей души. Я поняла, что по-особому люблю единственный на земле уголок, мой «островок счастья», мою маленькую родину, дороже которой на свете не бывает. Здесь – моя любовь, моя боль и мое счастье.
ЕЩЕ ОДНА СТУПЕНЬКА ЛЕСТНИЦЫ НАДЕЖД
Сошли с поезда. Светлая заря пришла, как первая любовь, как предвкушение радости и счастья. Мне хорошо. Сумки не кажутся тяжелыми, а путь дальним.
Переступили порог дома, когда совсем рассвело. Позавтракали. Родители закрылись в зале. Я понимала: идет семейный совет, решается моя участь и с замиранием сердца прислушивалась к разговорам за дверью. Через долгих десять минут мать сообщила: «По результатам обследования врачи сделали заключение: опасность для здоровья не миновала». Техникум тебе «не светит». Я чуть не задохнулась радостью.
Как бы то ни было, поговорка «Что бог ни дает, все к лучшему», на этот раз оправдалась. Судьба распорядилась по-своему. Первого сентября я пошла в восьмой класс.
Ура! Ура! Школьное детство продолжается! Какое счастье! Теперь моя мечта сбудется!! Витек, баба Мавра, Петя, Ирина, я обязательно поступлю в университет!!!
ЭПИЛОГ
Моя героиня продолжила обучение в любимой школе. Грустные мысли и треволнения о будущей самостоятельной жизни, мучившие ее в седьмом классе, очень скоро улетучились. Легкое естественное детство снова вернулось в сердце девочки, и оно теперь было более уверенным и бесшабашным. По сути дела судьба подарила ей два счастливых, по-своему беззаботных года, не омраченных мудрствованием и ненужным философствованием над личными и «мировыми» проблемами. Жизнь в семье не изменилась, но, несмотря на многочисленные трудности, которые бывают у каждого, она радовалась любой приятной мелочи «на полную катушку». И только давняя высокая мечта заставила школьницу в выпускном классе вновь посерьезнеть и усиленно заняться изучением дополнительного материала к вступительным экзаменам в вуз. Физика и математика полностью поглотили ее, вытеснив из головы остатки запоздалого детства.
Упорство незамедлительно дало свои результаты. Аннушка окончила школу с золотой медалью и поступила в университет. И только став студенткой, она как бы одним днем окончательно повзрослела, отринула все детские беды, недоразумения, непонимания и поднялась на новую ступеньку своей жизни, в которой не находилось места пустопорожнему нытью. Студенческая жизнь была сложной, голодной, интересной и такой прекрасной! И как она складывалась, зависело только от самой героини. Много хороших и разных людей встретилось на ее пути. Она справилась с трудностями, как и многие друзья, окружавшие ее в те юные счастливые годы.
Не стану отрицать: этой победе сопутствовал нелегкий опыт семнадцати лет «школы жизни», в которой трудолюбие, собранность, целенаправленность, вера в свои силы выковывались каждодневно, ежечасно.
Контакты
Уважаемый читатель! Буду Вам благодарна, если Вы поделитесь мыслями о моих книгах на сайте, где скачали эту книгу. Если проблемы, поднятые в моих книгах, созвучны с Вашими переживаниями и взглядами на жизнь, или Вы хотите поделиться эмоциями или историями лично – вот мои контакты:
Вконтакте:
https://vk.com/shevchenko.larisa
Сотовый:
+7-919-162-6620
Skype:
e.shevchenko25021945
email:
larisa.shevchenko.lipetsk@yandex.ru
Сайт:
Пишите, звоните. Буду рада общению!
Благодарность
Выражаю признательность и искреннюю благодарность
за материальную помощь в издании книги депутатам
областного Совета г. Липецка:
Борцову Ю.Н.
Бирюкову Н.И.
депутатам городского Совета г. Липецка:
Пищалину И.Е.
Курочкину А.А.
Чеглову А.Е.
Тонких В.Е.
Чеботареву В.Н.
Коротаеву А.С.
Козину А.С.
Бондареву Б.А.
Крупнову А.С.
Тонких А.Д.
руководителю департамента образования
и науки Липецкой области
Тарану Ю.Н.
ректору Липецкого государственного
педагогического университета
Бугакову П.Г.
От всей души благодарю консультанта общественной приемной
Липецкого городского Совета депутатов М.Н. Чернецову за оказание
организационной помощи, способствующей выходу этой книги.
МИРЫ ЛАРИСЫ ШЕВЧЕНКО
…У Вас есть талант, остальное зависит лишь от Гоголевского метода.
В. Белов, писатель, публицист, г. Вологда
Книги Ваши – дар бесценный для наших школьников.
О.С. Белова, г. Вологда
Ваши книги из тех редких книг, в которых хочется читать каждую строчку.
О.Н. Волкова, инженер по маркетингу.
А.В. Волков, адвокат, г. Липецк
Открываешь книгу, читаешь первые строки и буквально проваливаешься в другой мир. Это как в детстве: стоит только представить, что ты в заколдованном замке, и вот уже двери шкафа становятся входом в подземелье, старое мамино платье – изысканным нарядом принцессы, а простой карандаш – волшебной палочкой. Читая рассказы Шевченко, мы переносимся в другие миры силой, даже не воображения, а живого чувства автора. Казалось бы, описываются простые события, в которых действуют простые люди. Однако за каждым эпизодом ты открываешь новый мир чувств, неподдельного страдания, чистой радости, стихов, музыки, настоящего человеческого понимания жизни.
Чтение этой книги – это сновидение, в котором ты встречаешься с самим собой маленьким. Каждый нюанс отношений между детьми, детьми и взрослыми узнаваем, несмотря на различия времени, пространства, действующих лиц. Это только кажется, что наши детские переживания так разительно отличаются друг от друга в зависимости от внешней канвы жизни. Маменькин сыночек и детдомовский малыш, принц и нищий – все они дети с душой, не готовой ко злу и открытой к добру. В детстве мы все переживали горькие обиды и непонимание взрослых, сталкивались с неоправданной жестокостью со стороны детей или сами совершали поступки, благодаря которым обнаруживали в себе совесть. Каждый из нас делал свои маленькие открытия и замирал от ожидания чуда. Вот только, став взрослыми дядями и тетями, мы позабыли об этом, или перестали придавать этому детскому опыту значение. А раз так, значит большинство из нас потеряло возможность понимать своих детей, говорить с ними на одном языке. Иной раз идешь по улице, слышишь, как мать шипит на дочку, а отец нудно выговаривает сыну, и диву даешься: и это родительская любовь? А ведь они, при определенных обстоятельствах, наверное, не задумываясь, жизнь отдадут за своего ребенка. Вот тогда-то у него и будет шанс узнать о любви папы и мамы. Только зачем ему знать, что его любили, когда для нормального взросления ему надо чувствовать, что его любят!
Девочка от события к событию учится собирать малейшие росинки человеческой доброты, не ожесточаться даже в самые сложные моменты жизни. В ней, словно в зеркале, отражается вся боль, переживать которую способна только детская душа, и все великодушие, на которое способны только дети. Раскрывая неприглядные, иногда просто шокирующие стороны отношений между людьми, она не становится обличителем и не бьет на жалость, а лишь только делится тем, как это отражается в детском сознании. Именно поэтому каждый эпизод, подобно волшебному ключу, открывает все новые и новые двери в мир детства самого читателя.
Произведение Шевченко Л.Я. могло бы быть названо (если это позволительно) энциклопедией детского переживания. Чуткий читатель с удивлением обнаруживает в них не только свое собственное детское мировосприятие, но и уже с позиции взрослого прослеживает шаг за шагом формирование детских чувств, мыслей, детской души. Каждый рассказ – это осколочек памяти, такой живой и непосредственной, что кажется: автор все это видел, слышал, чувствовал вчера. Впрочем, так оно и есть. Из нашего разговора с Ларисой Яковлевной: «Я как будто слышу каждое произнесенное тогда слово, вижу все в мельчайших подробностях». Удивительная память, богатый детский опыт в сочетании с желанием поделиться подарили нам этого замечательного писателя, по произведениям которого можно изучать детскую психологию: не абстрактную науку с ее обобщениями и закономерностями, а живую детскую душу. Если когда-нибудь между миром взрослых и миром детей восстановится утраченная связь, то в этом, безусловно, будет и заслуга Ларисы Яковлевны Шевченко, владеющей волшебной способностью общаться со своим внутренним маленьким человеком.
Станкевич Надежда Глебовна, психолог, кандидат
психологических наук, доцент кафедры профессиональной
подготовки учителя иноязычной культуры ЛГПУ
Книга Ларисы Шевченко настолько современна, насколько нам необходимы сегодня инъекции истины и доброты. Добр или зол человек по своей натуре? Над этим вопросом бьются веками философия и психология, наука и искусство. Церковь утверждает, что человек по природе своей грешен (Адам и Ева подвели). Марксизм-ленинизм отождествляет эту самую природу с дарвиновской обезьяной, которая, получается, сама себе – царь. А истина всегда лежит на поверхности. Это – та самая слеза ребенка, о которой говорил Алеша Карамазов.
Действие в книге происходит в маленьком сельском детдоме, где сироты послевоенной поры пытаются выжить в очень сложных условиях. И не только выжить, но и сохранить в себе чистоту души, доверие к людям, братскую любовь и уже недетскую мудрость.
Книга написана и читается, что называется, на одном дыхании. Она – о том, что в любых условиях человек может остаться собой. Человек – это не царь природы, но и не темный мешок звериных инстинктов, он не бог, но и не червь. Повесть заставляет нас задуматься о том, что причины неудачных революций и бесчеловечных перестроек лежат, видимо, внутри нас. Мы все связаны в этом мире, а стало быть, причастны к цепной реакции зла. Мы научились делать атомную бомбу и поворачивать реки вспять, «заглядывать» в параллельные миры и летать в Космос. Но в нашей жизни по-прежнему почти не остается места духу и душе. Когда же мы заглянем в «параллельный мир» детдомов и домов престарелых, психушек и домов инвалидов, чердаков и свалок, подворотен, тюрем и просто нищих лачуг? Когда придем к этим нашим собратьям и скажем: «Вы такие же, как мы?» Протянем руку помощи, поделимся тем, что имеем (пусть даже делиться особенно нечем). Вот это была бы демократия без утопии.
Лариса Яковлевна Шевченко не профессиональный литератор. Она физик и очень занятой человек. Ее книга – яркое, самобытное произведение, написанное простым и выразительным языком. Достоверные события, поднятые до уровня искусства, впечатляют читателя. Книга подводит нас к серьезным размышлениям о жизни, радует философской зрелостью и неиссякаемой верой в добро. Я думаю, все это можно назвать вместительным словом – талант.
Нынешней молодежи, не знающей, «делать жизнь с кого», не ведающей, какой выбрать путь в мире, где все покупается и продается, книга будет очень полезна. Неподкупная честность и скромное мужество юных героев повести оставит след в душе любого читателя.
…Книга психологичная, пронзительно откровенная, и именно это делает ее талантливой. Хорошо, что повествование не приглажено, не прилизано (по содержанию). Все переживания подлинны, не испорчены искусственным отбором. Информационно книга очень насыщенная. Материал подается органично, лаконично, последовательно…
…Вы пишете о том, о чем не принято писать. И в то же время у Вас есть профессиональное чутье, чувство меры, позволяющее не «растечься мыслью по древу», Вы управляете своей мыслью. У вас есть замечательный дар брать события и краски в их первозданной свежести (видеть их глазами ребенка). Простые факты повседневности приобретают у вас художественную ценность благодаря искренней заинтересованности Вашей героини в изучении мира и людей. Это творческое любопытство к окружающему миру передается читателю, и он легко становится на Вашу точку зрения. Это черта профессионального писателя. Кроме того, книга дает широкую панораму самых разных характеров, психологических типов. Книга познавательна и вширь, и вглубь даже для взрослого читателя. Она учит нас любить жизнь во всем ее многообразии».
А. Тамбовская, писатель, г. Липецк
Где-то в дневниках у Льва Толстого написано, что будущие романисты не станут искать занимательных сюжетов, они лишь опишут течение жизни какого-нибудь Ивана Ивановича, и под талантливым пером судьба человеческая заиграет красками высокого искусства. Двадцатый век дал множество подтверждений этим словам. Достаточно вспомнить «Улисс» Дж. Джойса или в «Поисках утраченного времени» М. Пруста. У нас в России это Константин Паустовский с его «Повестью о жизни», конечно, «Тихий Дон» Михаила Шолохова, «Угрюм-река» Вячеслава Шишкова, известные эпопеи писателей-сибиряков.
В сущности Лариса Шевченко создает своей мозаикой новелл развернутый роман о жизни только входящего во взрослый мир человека. Миниатюры ее просты по форме, прозрачны и легки для чтения. Она не стремится расцветить их беллетристикой (в одной из новелл прямо говорится о неприятии «сладких слов»).
Бесспорным достоинством новелл Ларисы Шевченко является их непридуманность, их беспощадная правда. Когда-то Василий Шукшин сказал: красота есть правда. Новеллы Ларисы Шевченко погружают нас в такую вот красоту и многомерность непростой жизни. Очень выпукло, выразительно показан талантливый ребенок, его достаточно уже богатая духовная жизнь, его готовность сострадать и умение терпеть. Автор вполне профессионально останавливает внимание читателя на самых, казалось бы, простых проявлениях жизни, показывает их реальную глубину, внутреннюю сложность, неповторимость, – в общем, дает нам аромат детства.
Может быть, в этом и состоит талант писателя: переоткрыть чьими-то глазами то, что рядом с нами, что является «нашим», но чего мы либо не помним, либо принимаем с равнодушием пресыщения. Пробудить бодрствующего – вот одно из предназначений искусства. Ларисе Шевченко это удается.
Член Союза писателей России, В.Д. Коршиков, г. Липецк
…В своей книге Л. Шевченко описывает «незаживающие раны взрослого» детдомовского детства. В ней воедино сплавлена любовь и боль ребенка. (Айсберги бед детдомовских детей иногда так велики!) В книге нет зла, есть горечь незаслуженных обид, непонимания, сожаления, поэтому сложные моменты из жизни маленьких героев ложатся на сердце легкой, но глубокой грустью… Читатели страница за страницей прослеживают органичную связь и единение души ребенка с природой. Посредством ее обнаруживают глубину детских переживаний, и начинают физически ощущать проблемы детдомовцев. (Метель не утихала. Мне казалось, что я маленькая льдинка из красивого узора снежинки.) …И в то же время книга светлая, очень добрая. Основные темы автора: Семья, Родина, Любовь… Это книга добра и света… В книге Ларисы Шевченко – «целый мир пространства преображения, театр жизни ребенка», который покоряет и очаровывает… Спасибо за восхитительные часы, проведенные за чтением Вашей книги… Ваши книги должны быть не только в каждой библиотеке, они должны быть в каждой семье.
Г.С. Гурьева, заведующая центральной городской детской
библиотекой г. Липецка
…Книги Ларисы Яковлевны Шевченко подсказали мне, что «достойная жизнь человека и есть подвиг. Герой – человек, у которого хватает сил в любой ситуации оставаться добрым»… Книги Л. Шевченко бесценный подарок для нас. Умный и смышленый детдомовец, прочитав их, сможет в будущем защитить себя морально от нападений со стороны обычных детей, от ударов судьбы, пережить горести и неудачи… Иногда мне кажется, что жизнь человеческая – это цепь утрат. Но книги Л. Шевченко ободряют и вселяют надежду. …Закончила читать Ваши книги и как будто рассталась с хорошей подругой, «светлым лучиком одиноких грустных дней».
