Читать книгу: «Крылья для вилы», страница 2

Глава 3. Похищение

К концу дня снегопад усилился. Когда Влад с Дарой вышли из кинотеатра, улицы заполонила снегоуборочная техника.

– Поскорее бы весна, – Дара натянула капюшон. Шапки она не носила, считая, что ей не идут.

– Да ну, – отмахнулся Влад, – в березене[1] инициация. Что-то не хочется.

– Всего две недели, – Дара снова начала спорить. – Раньше мальчиков на год в лесные дома отправляли.

– Да я помню, – Влад опять испытал раздражение, – по истории проходили. Но не хочется время терять на ерунду.

– Это не ерунда, – Дара явно повторяла слова кого-то из взрослых. – Без инициации ты не получишь право стать волхвом или чиновником. Жениться – тоже.

– А зачем такие сложности? – Владу не хотелось портить день пустыми препирательствами.

В кино они сидели, как парочка, угощаясь попкорном из одного ведерка. Влад даже вытерпел, что фильм романтический – он не любил подобные истории.

– Поймешь, когда пройдешь, – серьезность прибавляла Даре несколько лет. – Это необходимый опыт.

– Проехали, – Влад достал из поясной сумки небольшую жестяную коробку в виде сердечка. – Это тебе.

Дара раскрыла коробку: внутри находились жевательные конфеты, Дара выбрала одну и угостила Влада:

– Дядя тебе уши открутит, если узнает, – предупредила она.

– Да ему плевать, – Влад разжевал конфету, внутри нее находился апельсиновый сок.

– Не сомневаюсь, – кивнула Дара. – Но надо делать вид.

За Дарой и Владом прибыло такси. Было бы проще добраться на метро, но Милена отпустила дочь с условием, что та будет избегать толпы. Влад сперва сопроводил Дару, а после отправился к себе – благо жили по соседству в элитном микрорайоне на Воробьевых горах. Низкие, по современным меркам, десятиэтажные дома расположились на высоком правом берегу в излучине Москва-реки.

Район был обнесен массивным забором, отсекая жильцов от остальной публики. Просторные дворы с детскими площадками, небольшая речушка – Чура с притоками, заключенная в гранитные берега, с перекинутыми через нее мостиками для пеших прогулок… На перилах крепились фигурки дворового – добрый знак для места. Считалось, что он будет присматривать за порядком, хотя и без него есть кому следить – район тщательно охранялся.

Такси медленно ползло по заснеженной дороге, а Влад размышлял, слова Дары никак не шли из головы. Почему нужно соглашаться с дурацкими предрассудками? Чем плох Валентинов день и валентинки? Не исконно языческий праздник? Ну и что, не хуже других и точно безопаснее. Влад решил не думать об этом, главное, Дара приняла подарок.

…Влада подняли в пять утра. Пробуждение было грубым, парня просто уронили с кровати на пол. Ничего не понимающий Влад подслеповато щурился, пытаясь разглядеть, что происходит. Но различил лишь два силуэта, лица были скрыты балаклавами. Владу на голову накинули мешок и потащили к двери. Он пробовал сопротивляться, но получил тычок в ребра и успокоился.

Вскоре Влада швырнули в микроавтобус, где он, избавившись от мешка, узрел Ждана и троих одноклассников. Еще одного парня Влад не знал – тот был постарше.

– Не так я ожидал начала сборов, – пошутил Ждан, на нем были лишь плавки и майка, как и на прочих.

– А одеться дадут? – Влад поджал босые ноги.

Несмотря на то что стояла первая декада березеня, зима не сдавала позиций. В микроавтобусе работала печка, но Влад покрылся мурашками: не то от холода, не то от нервов. Ведь знал, что на днях придется отправиться на прохождение обряда, но что все произойдет именно так…

– И в ресторан отвезут, чтобы мы позавтракали, – мрачно пошутил Ждан. – Я не знаю, – добавил он.

– Заткнулись все, – в машину заглянул один из похитителей, – чтобы я вас не слышал.

Появился второй, он сел за руль, и микроавтобус повез инициируемых к месту назначения. Боковые окна машины были закрашены черной краской, а потому о маршруте можно было лишь догадываться – через лобовое стекло мало что можно различить в ночи. Ребятам выдали пледы и сэндвичи с питьевой водой. Влад некоторое время пытался что-либо разглядеть через лобовое стекло, но неожиданно для себя вырубился.

– Снотворное подмешали, – прошептал Ждан, когда парней снова растолкали.

Новоприбывших выволокли из машины и швырнули на снег. Влад пытался подняться, но его сбили подсечкой с ног. Влад подавил желание дать сдачи – силы не равны.

– Новичков нужно унизить и сбить с толку, – еле слышно прокомментировал Ждан. – Не выпендривайся.

Затем их подняли по одному и потащили куда-то. Влад пытался осмотреться, но голову жестко зафиксировали, прижимая к груди, затем втолкнули в дверной проем. В помещении, куда попал Влад, под потолком тускло горели лампы. Он огляделся: кирпичная кладка, пол застелен досками, стоят скамьи, застеленные половиками – обстановка довольно скудная, зато тепло.

– Там – туалет, – сопровождавший парней мужчина ткнул в одну из дверей. – Там – помывочная. Через полчаса за вами придут.

Он оставил машинки для стрижки. Влад провел по шевелюре: жалко состригать; они со Жданом переглянулись: Ждан отрастил себе гриву до лопаток. Но возмутиться и в голову не пришло: о том, что с волосами придется расстаться, Влад знал – парни из школы, проходившие инициацию годами ранее, возвращались с короткими стрижками. В общем, отказываться надо было раньше, но Влад так и не решился, теперь же злился: на дядю, похитителей и себя.

Через полчаса парней, облаченных в камуфляж, вывели на улицу. Там их ждали трое мужчин, облаченные в волчьи шкуры, их лица скрывали маски.

– Ваша прежняя жизнь кончилась, – с этими словами один из мужчин, обладатель широкой грудной клетки, взял факел и поджег собранные вещи.

Влад наблюдал, как горит нижнее белье и срезанные волосы, со странным чувством: будто и впрямь все старое отделяется от Влада. Будто он здесь сам по себе, без какого-либо прошлого, без связей и родных и скоро начнет жизнь с чистого листа. Он взглянул на Ждана: все-таки непривычно видеть друга в новом облике, хотя быть коротко стриженным Ждану идет – его внешность этим не испортишь.

– С сегодняшнего дня вы лишаетесь старых имен. Пока не получите новые имена, будете зваться по порядковому номеру, – продолжал широкоплечий мужчина.

Владу достался третий номер, Ждану, естественно, – первый. Незнакомый парень стал шестым. Как понял Влад из скудных разговоров в помывочной, парня два года не допускали до инициации из-за проблем со здоровьем. Да и сейчас разрешили условно, велев принимать таблетки.

После вступительной речи парней повели в глубь леса по едва заметной тропке, вскоре шаг перешел в бег. После часовой пробежки Влад чувствовал, что пора снова в душ – одежду хоть выжимай. Хотя помывка перед началом испытаний – как обряд у бабы-Яги, многократно описанный в сказках, когда Иван-царевич избавляется от запаха живого человека и вкушает пищу мертвых, чтобы перейти в иной мир. А ведь проходящие инициацию символически умирают, чтобы затем воскреснуть в новом статусе.

Парни прибыли к лесному дому, он был сложен из неотесанных бревен. Над входом висела волчья голова, вместо двери – сшитые между собой шкуры. Лесные дома ранее возводились в виде головы тотемного животного, с которым предстояло сродниться испытуемым. Обычай этот пошел с древних времен, когда первобытные люди строили жилища из трубчатых костей мамонта и покрывали их шкурами. Поверх шкур укладывали рога оленей и лопатки мамонтов, вход делали из бивней.

– Значит, лютичи, – едва слышно прошептал Ждан.

Название древнего племени произошло от слова «лютый», им заменяли табуированное слово «волк». Даже странно, что изначальное слово сохранилось, в отличие от «медведя», которому повезло меньше. Влад почувствовал себя гением, когда на истории выдал теорию, что потерянное название медведя – бер, он вывел это от слова «берлога». Но «истеричка» высмеяла особо одаренного, как она обозвала Влада, сообщив, что бер – тоже заменитель истинного имения и обозначает в переводе «бурый».

Испытуемых провели через вход, символизирующий пасть тотемного предка. Влад и его напарники были образно пожраны волком и умерли для прежней жизни. Сопровождающие хранили торжественное молчание, и почему-то это сильно смешило Влада. Ему пришлось приложить усилия для сохранения видимой серьезности. Он даже старался ни на кого не смотреть, чтобы не расхохотаться в голос.

– Десять минут, чтобы разместиться. Затем третий и пятый, – скомандовал сопровождающий, – на готовку обеда. Шестой и первый – уборка помещений. Второй и четвертый – за мной.

Потекли обычные будни: заготовка дров для бани и дома, приготовление еды, уборка. Единственное, что отличало их от пребывания дома, так это усиленные физические нагрузки, а еще вечерние посиделки. Испытуемые собирались на лесной поляне вокруг костра, где им рассказывали древние мифы.

Вел эти занятия волхв Велеса по имени Добрав. Одежду волхв предпочитал армейскую: камуфляж, высокие берцы; да и сам служитель бога отличался спортивным телосложением: ни грамма лишнего жира, жилистый и крепкий. На правой щеке волхва была вытатуирована змея: отсылка к хтонической сущности скотьего бога.

Часть историй, поведанных Добравом, Влад слышал еще на уроках истории и помнил, благодаря «истерички», чуть ли не наизусть. Правда, тут они звучали в более взрослом варианте. Так история о Роде, который каплями орошал землю, обросла пикантными подробностями.

– Мы взрослые люди, – вещал жрец. – Думаю, вы и без меня знаете, что без семени мужчины женщина не родит. Род излил семя на землю, она зачала и родила людей. И не только людей.

Влад обошелся бы без детальных знаний, подобные вопросы мало интересовали его. Конечно, благодаря проживанию с дядей, Влад находился в курсе жреческих церемоний, иерархии в совете волхвов и прочих ненужных подробностей, но сам Влад предпочитал более интересные вещи, такие, как разработка искусственного интеллекта – за ним будущее. А боги очень далеко, только Хорс каждое утро взлетает на огненной колеснице в небо из пасти зевающего Ящера. Да еще шлет послания Забаве – однокласснице Влада, а та и рада – не у каждой девушки в поклонниках сам бог.

Пребывание в лесном доме казалось Владу скучной игрой, где взрослые делают вид, что это необходимо подрастающему поколению, а поколение старательно играет по установленным правилам. Хотя перетерпеть можно: много физподготовки, ограниченное питание и якобы тайные знания, которые, наверняка, преподают в университете.

Больше всего Владу не хватало гаджетов и общения с Дарой, а еще, как ни странно, он скучал по дяде и своей комнате. И особенно остро, перед сном, – по пропавшей матери. Почему-то пребывание в новом месте усилило тоску, будто Влада снова выдернули из родного гнезда и запихнули в место, где ему не место. Лишь поддержка Ждана позволяла примириться, что целых две недели будут вычеркнуты из жизни Влада.

По вечерам парни трепались о происходящем. Ждан здорово подражал волхву, истории в его исполнении делались более кровавыми и страшными.

– Не хочешь сам потом новичкам байки втирать? – предложил Влад другу, но Ждан лишь усмехнулся.

Хотя они дружили уже три года, Ждан во многом оставался для Влада загадкой. Внешне он позволял себе проявление эмоций, хотя и редко, но вот внутренне… Влад не был уверен, что Ждан не таит в себе сюрпризов, как положительных, так и не очень. Порой ему казалось, что внутри друг, как сжатая пружина, и в любой момент она может сорваться.

[1] Березень, березозол – март

Глава 4. Инициация

Быть ребенком вилы не то чтобы не просто. Быть ребенком вилы – плохо, в первую очередь, для ребенка. Ждан не знал, как отцу удалось раздобыть крылья вилы, тот молчал об этом. Впрочем, Ждан легко мог сам додумать, к тому же кое о чем проговорилась бабушка по отцу. Скорее всего, это произошло у озера, куда вилы в обличье лебедей слетаются на отдых. Там они скидывают свои невесомые золотые крылья, обращаются в прекрасных девушек и заходят в воду. Всем известно: вилы зарождаются в росе, и когда навещают поля, проливается живительный дождь, дарующий растениям жизнь. Поэтому судьба вил связана с водой, долго без нее они обходиться не могут.

Отец подкараулил вилу, забрал крылья и уехал. Через неделю она явилась к нему, согласная на все, лишь бы вернуть похищенное. Говорят, полубогини способны на многое. Они умеют «запирать» воду, предсказывать смерть, лечить болезни, а отец потребовал, чтобы вила вышла за него замуж. Хотя вилы тоже смертны, но живут не в пример дольше людей, так что со смертью человека уговор истек бы сам собой. Впрочем, когда вила находит крылья, она также освобождается.

Ждану тогда было всего пять лет. Последнее, что он запомнил: мать стоит возле окна. Оттуда бьёт солнце, поэтому Ждан видит только силуэт, словно состоящий из капель воды. Силуэт подсвечен золотистым сиянием, ведь за спиной матери обретенные крылья. Ждан тянет к ней руки, но она лишь стоит и смотрит на него, а потом шагает в раскрытое окно и улетает. Ждан тоже собирается выйти в окно, но кто-то хватает его за плечи и удерживает.

Прошло двенадцать лет, но до сих пор Ждан мучился: почему мать не взяла его с собой? Почему улетела одна? Возможно, он напоминал бы ей нелюбимого человека, похитившего крылья. Но ведь Ждан был ее сыном! Разве этого недостаточно?! А может, Ждан не смог бы жить среди вил, ведь своих крыльев у него не было? Только он и среди людей жить – не мог.

Облик матери потускнел, хотя Ждан часто просматривал фотографии: вечно печальная женщина со светлыми волосами и выразительными глазами, в которых словно разлились два озера. Мать с мужем, сыном – и нигде улыбка не касается ее губ, точно эта способность оказалась навсегда утрачена. Порой Ждан до боли в глазах вглядывался в снимки, чтобы запомнить, как выглядела мать. Но когда закрывал глаза, в памяти всплывал лишь ее силуэт, все черты лица стирались, будто кто-то провел влажной губкой по нарисованному на доске портрету. Осталось лишь имя – Милолика, милая ликом.

– Завтра инициация? – Ждан думал, что все уже заснули, как парень, получивший шестой номер, задал мучивший всех вопрос.

– Вроде бы, – откликнулся Влад. – Скоро возвращаться.

Об инициации остро хотелось говорить всем, и в то же время парни избегали разговоров о ней, словно о чем-то постыдном. Мужчинам не пристало проявлять пустое любопытство. Или необязательно? Впрочем, обет молчания был нарушен, и всех словно прорвало. Ждан, наконец-то, узнал, почему шестого номера не допускали до инициации:

– Медотвод, – пояснил парень. – Сильная аллергия.

Шестой и внешне выглядел не Ахиллом: ниже среднего роста, хилый. Ждан не был уверен, что Шестой и в этот раз пройдет обряд. Все-таки не всем удавалось. Ежегодно находились неудачники, которые не смогли взять этот барьер. Кто-то даже погибал, несмотря на то что современная версия инициации была не в пример легче, чем в стародавние времена.

– А как же ты сейчас? – участливо спросил Влад.

– Таблетки, – Шестой потряс коробкой, – разрешили на фоне антигистаминных пройти.

– Мы вроде должны выжить в лесу, – произнес одноклассник, получивший второй номер, остальные переглянулись.

– Да, я слышал это, – подтвердил Шестой. – Парни между собой обсуждали, но без подробностей.

Ясное дело, при непосвященных о таких делах не говорят – не принято. Ждан однажды весь день убил, роясь в интернете – вдруг отыщутся подробности? Но если кто что и выкладывал, то сообщения быстро терлись. А отец говорить на эту тему отказался наотрез: не положено! Все, что Ждан знал об обряде, было написано в учебнике истории: «После наступления семнадцати лет, парень и девушка имеют право пройти инициацию, чтобы получить полные права гражданина». Право, но не обязанность!

Всегда находились те, кто отказывался по разным причинам: по болезни, из-за трусости или считал, что ему это не нужно. Если Шестой, что и слышал, так в общих чертах. Но в целом, Ждан так и думал – им придется продержаться в лесу зимой и не умереть. Не самое легкое задание, но вполне достижимое: семьдесят девять процентов испытуемых с ним справляется с первого раза.

Утром их разбудили звуки ударов: за окном раздавалась какая-то какофония – кто-то стучал по железу и дереву. Ждан от неожиданности подскочил на кровати: на сон он никогда не жаловался, а здесь все время недосыпал, поэтому даже обычное пробуждение давалось с трудом.

– Одеваемся, – он сообразил быстрее остальных.

Парни, путаясь из-за спешки, поспешили натянуться на себя одежду. За окном раздался продолжительный вой, Ждан и Влад переглянулись: вот и началось. Дверь распахнулась, и в дом ввалилась орава, состоящая из крепких и высоких мужчин. Их лица были скрыты за масками, пошитыми из волчьих шкур. Новоприбывшие были облачены в волчьи шубы, вместо шапки – голова волка.

Вперед вышел волхв Велеса:

– Сегодня вы станете одними из нас. Умрете в одном обличье и возродитесь в другом.

Он взмахнул посохом, мужчины завыли, подражая волкам, и парни под гам и грохот вывалились на улицу. Рядом со входом умирал конь гнедой масти, его горло было перерезано. Бока коня с шумом поднимались и опускались, он косил глазом, не желая расставаться с жизнью.

– Проводник ждет вас, – Добрав указал на коня, – чтобы отвести в мир мертвых.

Ждан сперва не понял, что высится неподалеку, но вскоре разглядел в свете факелов огромную голову волка, сделанную из фанеры. Ее пасть была широко раскрыта.

– Вы будете съедены нашим великим предком, – объявил волхв, и парни направились в раззявленную пасть.

Ждану пришлось нагнуться, чтобы пролезть, – проход явно не был рассчитан на его рост.

– Символическое пожирание, – прошептал Влад.

Сразу после пасти они попали в темный туннель, состоящий из дуг, обитых темной тканью.

– А теперь нас переваривают, – мрачно пошутил Шестой.

Испытуемые прошли туннель и попали на поляну, посреди нее горел костер.

– Вы готовы? – спросил Добрав.

Парни нестройными голосами протянули: «Да». Рядом стоял складной стол. На пластиковых тарелках лежали блины и куски густого овсяного киселя – пища мертвых. Жлан запихнул в себя пару блинов, кисель оказался холодным и безвкусным, Ждан едва не подавился, заглатывая его. Кто-то из мужчин включил изначальную версию песни Летова «Ходит дурачок»:

«Идёт Смерть по улице —

Слава!

Несёт блин на блюдце —

Слава!

Да кому-то мы поём —

Слава!

Да тому и выпоем —

Слава!

Кому кольцо вынется – скоро сбудется,

Тому сбудется – не минуется!

Ходит покойничек по кругу,

Ищет покойничек мертвее себя».

Во время подблюдной песни Ждан с парнями символично вытерли лицо и руки влажными салфетками, чтобы убрать запах живых, затем обмазались пахучей мазью – в ней ощущалась мята и черемуха. Добрав подошел к каждому, поочередно вручив кубок из рога тура, обитого серебром. Ждан тоже отхлебнул, стараясь не морщиться. К его удивлению, вкус у напитка оказался приятным, там явно угадывались костяника и голубика. Ждан некоторое время подержал гладкий, медово-желтоватый рог, чувствуя, как напиток скользит по нёбу, проваливаясь в гортань.

Затем волхв взял кубок из рук Ждана, а тот смотрел, и казалось, что все происходит, словно в замедленной съемке. Вот кубок медленно плывет в воздухе, и уже Влад отхлебывает из него, а затем провал и – раз! – кубок теперь у Шестого. Волхв стряхивает последние капли на снег, и они рассыпаются по нему кровавыми бусинами.

«На море на Окиане, на острове на Буяне, на полой поляне, светит месяц на осинов пень, в зелен лес, в широкий дол. Около пня ходит волк мохнатый, на зубах у него весь скот рогатый; а в лес волк не заходит, а в дол волк не забродит. Месяц, месяц— золотые рожки! Расплавь пули, притупи ножи, измочаль дубины, напусти страх на зверя, человека и гады, чтобы они серого волка не брали и теплой бы с него шкуры не драли. Слово мое крепко, крепче сна и силы богатырской», – Добрав читал заговор, задрав голову и обратив взор к месяцу.

Сопровождающие мужчины снова завыли и затопали ногами. Ждан ощутил, как тепло разливается по телу, как бьется жилка на правом виске, как учащается дыхание. Волхв подвел парней к огромному пню, посреди которого был воткнут нож.

– Давайте, – велел Добрав, и Ждан прыгнул первым.

Казалось, он завис над пнем, и тут же мир изменился.

Изогнутый нож с черной ручкой раскалывает действительность на две части. На одной из них застыл Добрав с поднятым посохом – наполовину медведь, наполовину человек. Ждан видит, как руки Добрава обрастают темной шерстью, как укрупняется голова, как вытягивается челюсть, как сам волхв увеличивается в размерах. Чуть поодаль стоят волки-мужчины; содранные с убитых волков шкуры прирастают к человеческим телам. Напротив, в прежней реальности, – пятеро парней, которым предстоит обрести новую суть. И он, Ждан, – в процессе перерождения, на пути из обыденного мира в сказочный.

В следующий миг Ждан уже бежит по лесу, по пояс проваливаясь в снег. Зрение и прочие чувства обострены. Несмотря на темень, Ждан хорошо различает деревья и кусты, спрятавшиеся в предрассветной мгле. Ждан слышит малейший звук, ноздри раздуваются, улавливая запах. Кровь все быстрее бежит по жилам, придавая скорость ногам.

Вдох-выдох, вдох-выдох, грудная клетка раздувается подобно кузнечным мехам. В виске бьется жилка, точно пойманная птица. Ждану чудится: он не бежит, а словно летит над сугробами. Телу легко и невесомо, будто за спиной выросли крылья – золотистые крылья вилы. От них разгорается свет, он окрашивает горизонт и подсвечивает макушки деревьев, черными контурами выступающими на посветлевшем небе…

…Ждан очнулся далеко за полдень. Он обнаружил себя в снежной норе, которую, видимо, вырыл, когда устал носиться по лесу. Ждан раскопал снег и выбрался наружу. Вдалеке били барабаны, звучал горн; благодаря усилителям, звук разносился по всему лесу. Ждан отряхнулся и только тогда заметил: руки были в крови. Он набрал пригоршню снега и вытер кровь, затем вновь посмотрел на руки: не разбиты. Значит, кровь не его.

Ждан огляделся: никого и ничего. Он попытался вытащить хоть какое-то воспоминание, но в памяти всплыли лишь отрывки заполошного бега по лесу, на этом всё. А еще отшметок слова.. Парень потер виски: Несмеян… Наверное это его тайное имя, обретенное во время ритуала. Ждан пожал плечами и, слегка покачиваясь, отправился на звуки барабанов. Его мутило от голода и жажды, пришлось останавливаться и черпать снег, чтобы слегка притупить сушняк.

Ждан пришел не первым, возле костра Ждан увидел двоих одноклассников. Вскоре появился третий, не хватало только Влада и Шестого. Ждана заставили перепрыгнуть через ухват, символизируя таким образом возвращение в мир людей и человеческую сущность. Затем он пролез под хомутом, что означало прохождение через родовые пути и новое рождение.

После этого к Ждану подошли парни и мужчины из лагеря, они обменялись рукопожатиями, принимая его в круг равных.

– Запаздывают, – волхв выглядел обеспокоенным.

– Если через полчаса не объявятся, начнем поиски, – мужчина, сопровождавший парней все это время в лагере, смотрел на монитор планшета. – Один-то неподалеку, движется к нам.

Как понял Ждан, в одежду были вшиты чипы, благодаря которым можно отследить любого из испытуемых. Но кто-то потерял одежду; наверное, Шестой, а потому сканер обнаружить его не мог. Ждан отправился в лесной дом, где навернул с голодухи двойную порцию борща, затем пюре с большой котлетой и горячий чай с пирожками.

После принял горячий душ, переоделся во все чистое и вернулся к костру. Там уже находился Шестой. Под глазами у него запали тени, но выглядел он счастливым.

– Прошел, – рот Шестого расползся до ушей.

Ждан от души пожал ему руку. Он огляделся: Влад все еще в лесу? Странно. Друг не хотел проходить инициацию, считая ее устаревшим явлением, но в том, что Влад справится, Ждан не сомневался: Влад не слабак. И теперь Ждан не знал: начинать волноваться или погодить? Он вновь подошел к мужчине с планшетом, тот взглянул на Ждана и отрицательно покачал головой:

– Надо объявлять поиск.