Читать книгу: «Иной пол», страница 15

Пока его не было, Ангелина пыталась прийти в себя. Ее тело казалось, принадлежит не ей, оно было мягким и аморфным, как большое клубничное желе, одно из тех, которые она покупала в модных кондитерских своего города. Видимо, теперь о них навсегда придется забыть.

Весь этот долгий путь она чувствовала невероятный голод, прежде она никогда не испытывала ничего подобного. Она была готова съесть что угодно или даже кого угодно и понимание этого, вызывали в ней сотню смешанных чувств. Ангелина была воспитана в жестких ограничительных законах, связанных с убийством живых существ и употребления их в пищу. Женщины планеты много десятилетий пропагандировали массовое вегетарианство и употребляли специальные БАДы. Ангелина никогда не сидела на диете, в этом не было необходимости, она никогда не пропускала свой завтрак и у нее, как и многих других, были свои предпочтения в еде. Впервые в жизни, она чувствовала каждый изгиб своего голодного и сжавшегося до размеров грецкого ореха, желудка. Даже запах медвежьей шкуры, на которой она безвольно лежала, казалось, насыщал ее чум-то питательным. Этот оторванный и высохший кусок некогда дикого животного теперь грел ее и придавал сил. Все ее представление о мире разрушались с быстротой падающего в пропасть камня. К моменту, когда входная дверь скрипнула и Ангелина поняла, что Алекс вернулся, она уже готова была откусить и проглотить ошметок ужасно пахнущей шкуры, на которой лежала.

Ангелина думала, что Алекс раздобыл где-нибудь грибов или каких-нибудь ягод. Может, у него припасена картошка, она готова была съесть ее сырой. Девушка слышала, как Александр гремит какой-то посудой в глубине дома, затем на время воцарилась пугающая тишина. Чувствительные рецепторы в носу, уловили восхитительные запахи горящего огня. Кажется, он что-то растопил. Ангелину прошиб холодный пот.

Громкое шипение горящего масла на сковороде отозвались в ее животе острой болью. Уже спустя пару минут, по дому распространился запах жареного мяса. Она никогда прежде не ела жареное мясо, но именно сейчас, она прекрасно знала, как оно пахнет. Ангелина застонала и попыталась встать. Голова гудела, тело сразу повело куда-то в сторону, но ей удалось удержать равновесие. Медленными тяжелыми шагами, хватаясь за неотесанные деревянные стены, Ангелина прошла по коридору и вышла на кухню.

Алекс стоял к ней спиной и усиленно колдовал над плитой. Она видела, как он ловкими движениями переворачивает ароматные куски только что убитого животного. Ангелина отвела взгляд и рассмотрела капли крови, разбрызганной на массивном дубовом столе. Тошнотворный комок подступил к ее горлу. Девушка обратила все внимание на мусорное ведро и свисавшую из него безжизненную пушистую лапку. Ангелина прислонилась к дверному проему и сделала глубокий вдох. Алекс услышал за спиной движение и сразу обернулся. Они долго и многозначительно сверлили друг друга глазами, прежде чем Александр нарушил тишину.

– Есть будишь? – с вызовом спросил он.

Ангелина отрицательно покачала головой.

– Уверена?

Ангелина снова покачала головой.

– Тогда помешай, чтобы не пригорело, мне нужно отлучиться.

Ангелина в ужасе уставилась на него. Александр сделал вид, что не видит ее растерянного вида и попросту вышел из кухни. Свернув за угол, Алекс улыбнулся краешком губ и прислонился к деревянному косяку. Как он и предполагал, через пару минут на кухне послышался шум и лязганье посуды. Иной выбрался из своего укрытия и осторожно выглянул из за угла. Его самка стояла перед огромной скворчащей сковородой и удерживая худыми пальцами еще сырую крольчатину, с аппетитом уплетала его тугую и горячую тушку. Она глотала жареные куски мяса не разжевывая их, по ее губам текла теплая кровь и растопленное масло. Ангелина жадно грызла маленькие косточки убитого крольчонка и сдавленно рыдала, пытаясь остановиться. Но не могла. Алексу стало жаль ее.

– Ангелина… – тихо позвал он ее.

Девушка вздрогнула и обернулась. У нее был вид человека, совершившего страшное преступление и пойманного с поличным. Она замерла на мгновение и отбросив в сковороду недоетый кусок, закрыла лицо руками. Ее плечи содрогались от громких безудержных рыданий. Алекс даже растерялся. Подойдя ближе, он попытался обнять ее, чтобы хоть как-то успокоить. Но она продолжала и продолжала плакать.

– Ангелина, перестань… Это всего лишь наш ужин. Здесь нет еды. Мы будем есть мясо или умрем с голоду.

– Я тебя не ненавижу… – выдавила она из себя.

Алекс дернулся, словно его ударили.

– Я ожидал что-то вроде «спасибо», – ответил он холодно, убирая от нее свои руки.

– Спасибо, за то, что ты заставил съесть меня это… Мне плохо, – отрезала она.

– Мне тоже, – честно сказал он, – Если ты поела, иди приляг. Тебе нужно отдохнуть.

Она не ответила, медленно вытерла руки мокрым полотенцем, и отрешенно направилась обратно в спальню.

– Я принесу и разогрею воду, после сна ты примешь ванну, – добавил мужчина с горечью в голосе.

– Надеюсь, тебя рядом не будет, – донеслось до него в ответ.

И зачем он попросил у Господа, чтобы она начала с ним разговаривать?

– Я уйду из дома, чтобы ты могла спокойно помыться. Здесь нет отдельной ванной комнаты. Тебе придется делать это прямо в спальне.

На этот раз она промолчала. Алекс устало протер покрасневшие глаза и снова подошел к плите. Кролик маняще жарился на сковородке. Не став дожидаться, пока он станет мягким, Иной быстрыми движениями затолкал в себя несоленое мясо и без аппетита его проглотил. Он знал, что уже завтра эта еда закончится и надо будет убить кого-нибудь снова. И за каждую мертвую белку или нутрию, ему придется отвечать перед женщиной, которая сейчас лежит в его комнате. Осознав этот факт, перспективы дальнейшей жизни стали видится Алексу очень призрачно. Возможно, он ошибался, и Ангелина никогда не сможет принять его таким, каков он есть. Для нее он навсегда так и останется беглым Иным, похитившим ее, простым дикарем, не понимающим реальной жизни.

Нахмурившись, Александр в скверном расположении духа, вышел из дома и направился в сторону горного ручья с большим ведром. Несколько раз он возвращался в свой дом, чтобы наполнить старую деревянную лохань водой, предварительно разогретую на газовой печке. Ангелина все это время безынициативно наблюдала за его действиями. Она обняла себя руками, как будто отодвигаясь от Александра, откровенно раздвигая невидимое пространство между ними. Женщина гордо приподняла подбородок и не издавала ни звука.

Наполнив ванную до краев, Алекс жестом указал на нее и также молча ушел из своего дома, плотно прикрыв за собой дверь. На улице было темно, холодная ночь опустилась на заснеженное ущелье, предостерегая Иного от дальних путешествий. Но не это вытащило его на улицу, ему просто необходимо было продышаться. События последних дней выжали мужчину, как перезрелый плод, который испустил последние соки.

Чтобы не думать об этом, Алекс пробирался по запорошенным снегом ухабам, прямо наверх, туда где росла сладкая дикая рябина. Он очень боялся, что Ангелина вообще перестанет есть, значит он должен достать для нее нечто особенное. Может быть тогда, эта самка проявит хоть маленькую толику благосклонности к нему. Дойдя до своей цели и изрядно вымотавшись, Алекс залез на первое попавшееся дерево и набрал в мешок большие гроздья ароматной терпкой ягоды. Закончив с рябиной, Иной еще какое-то время осматривал почву у себя под ногами, вглядывался куда-то вдаль и прислушивался к завывающему над горным выступом ветру. Приметы подсказывали ему, что скоро будет снежная буря и возможно им с Ангелиной придется провести вместе немало ночей, прежде чем они отправятся по направлению к его клану. Интересно, насколько хватит его терпения, прежде чем он возьмет ее силой?

С обреченными мыслями, Александр отправился обратно к дому. Где-то далеко он слышал грозный вой волков, и это было странным, так как они никогда не подходили близко. Это значит, что-то заставило их выйти из своего укрытия, возможно голод. Александр долго запутывал свои следы, присыпая их специальным порошком. Он не хотел, чтобы хищники в одно прекрасное утро помешали им выйти из своего укрытия.

К тому времени, как он вернулся к дому, была уже глубокая ночь. Черное дымчатое небо, усыпанное миллионами горящих звезд, указывало ему верный путь. Когда он подошел к двери, то увидел, что та слегка приоткрыта. Алекс нахмурился и решительно вошел внутрь. Зрелище, которое он увидел перед собой, вытянуло его лицо в немом удивлении. Кажется, он еще никогда не был так удивлен. Едва зайдя в спальню, он наткнулся на совершенно голую Ангелину, с глазами полными ужаса сжимающую в руках огромный кухонный нож, который он оставил на столе после разделки крольчатины. Увидев Иного, женщина ощетинилась, как волчица и гневно прокричала:

– Ты! Ты оставил меня! Ты что, решил бросить меня здесь?! Я все знаю! Ты решил оставить меня здесь одну!

– Тихо, тихо, тихо… – пробормотал Александр, совершенно растерявшись.

Похоже, его самка передышала местным кислородом, иначе он не мог объяснить ее агрессивное поведение.

– Я уходил, чтобы ты смогла помыться. Еще я принес тебе ягод…

– Это было пять часов назад!! – крикнула она громко, продолжая опасно сжимать огромный тесак и двигаясь вокруг Алекса, словно готова была накинуться на него, – У меня нет одежды! Я съела все твое мясо! Ты оставил меня одну!!! Как ты мог?!

Она завыла во весь голос, нелепо прикрывая рукой свое оголенное прекрасное тело с округлой вздымающейся грудью. Алекс невольно опустил глаза ниже, и теперь уже кислорода не хватало ему. Длинные стройные ноги этой женщины, манили и возбуждали его. Она была такая ладненькая, хрупкая, острая… У Александра даже в глазах потемнело.

– Оденься… – твердо попросил он ее, – Это не просьба.

– Да? А что ты сделаешь?! Что ты можешь сделать?! Изнасилуешь меня? Ну давай, попробуй! – с вызовом закричала она и набросилась на него размахивая наточенным острием.

Алекс ловко увернулся от нее и оказался аккурат возле кровати. Теперь ему уже не казалось это забавным. Ангелина невольно могла ранить его или себя.

– Женщина, не искушай меня, – прорычал он ей в ответ, – Я ведь могу и принять твое приглашение.

– Да пошел ты! Дикарь! Сволочь! Ненавижу тебя! – услышал он в ответ и тут же отскочил в сторону. Ангелина как тигрица, перепрыгнув через деревянную лохань, снова взмахнула своим смертельным оружием. Кажется, теперь нагота ее чистого и приятно пахнущего тела, не слишком волновала девушку.

– Женщина, перестань играть со мной, ты можешь пораниться, – мрачно сказал Алекс.

– Нет, сначала я убью тебя! – ответила она ему злобно, – За то, что ты сделал мне больно, за то, что увез меня без моего согласия, за то, что оставил меня тут одну и за то… За то, что предал меня! Слышишь! Ты мерзкий жалкий предатель! Я убью тебя, а твое тело сожрут гадкие червяки!

От ее грубых слов, сердце Алекса как будто придавили стенке. Каждой фразой эта дикая женщина убивала в нем чувство собственного достоинства и надежду в лучшее.

– Ангелина, положи нож, – жестко бросил он ей.

В нем начинал закипать первобытный гнев. Как она смеет так разговаривать с ним. Как она смеет подвергать его жизнь опасности.

– А ты попробуй забрать его у меня… – прошипела она, подходя к нему ближе.

Алекс мрачно гипнотизировал девушку тяжелым взглядом, аккуратно продвигаясь к ней. Он медленно обогнул деревянную лохань, вода в которой уже давно остыла и остановился в двух шагах от Ангелины. Ее нежное тело было так близко, что Алекс чувствовал его кремовый сладкий запах. Он забивался в ноздри, распаляя его чувственность и желание.

– Я не смогу сдержаться… – тихо произнес он.

В глазах Ангелины застыл вопрос. Она даже не успела до конца осмыслить его слова. Алекс молниеносно приблизился и больно схватил за руку, в которой был зажат нож. Кисти рук машинально раскрылись, и оружие с грохотом упало на пол. Ангелина издала громкий стон и зажмурилась. Она знала, что сейчас Алекс наверняка ее ударит. И накажет. И сделает ей больно, чтобы она больше никогда так себя не вела. Однако ничего не случилось. Ангелина тяжело дыша, открыла свои уставшие заплаканные глаза и увидела Александра прямо перед собой. В его глазах сверкали молнии, а сам он принял воинственную позу, возвышаясь над ней, как исполин.

– Нет… – прошептала она зачем-то и попыталась отступить назад.

– Да, – сказал он металлическим голосом и силком дернул ее к себе.

Ангелина сразу сползла в его объятия, прижимаясь к Иному обнаженным дрожащим телом. Руки Александра тут же принялись ее ласкать. Она испуганно замотала головой, пытаясь оттолкнуть его от себя. Но силы были неравны. Иной резким движением раздвинул Ангелине ноги и не стесняясь запустил руку к ее естеству.

– Что ты делаешь?! – закричала она, пытаясь вырваться, – Пусти!

– Ну уж нет, – усмехнулся он зло, – Минуту назад ты пыталась убить меня, женщина. Неужели ты думаешь, что я оставлю этот факт без внимания?

– Сволочь! – крикнула Ангелина ему в ответ.

Александр сделал вид, что не слышал ее. Его рука насильственно продолжала ласкать ее, а острые зубы больно кусали шею, оставляя на коже заметные следы. Он облизывал ее скулы и рычал, как пойманный в ловушку зверь. Ангелина поняла, что теперь Иной точно не остановится. Она слишком долго испытывала его скупое мужское терпение и вот, наконец, доигралась.

– Попытайся расслабиться, иначе я сделаю тебе больно, – прорычал Алекс, утыкаясь носом в ее мягкую шею.

– Ненавижу тебя, – с придыханием сообщила она ему.

– Попробуй придумать что-нибудь пооригинальней, – усмехнулся он ей в лицо и сильнее прижался к ней.

Ноги Ангелины тут же подкосились. Сквозь острые приступы непринятия этого человека, Ангелина с ужасом поняла, что ее тело совершенно не слушается. Оно удивительным образом реагировала на Алекса, невольно отзывалась на его грубые прикосновения. Та боль, которую он доставлял ей была похожа на сладкий тягучий мед, в котором она утопала и таяла, как цветочная пыльца.

– Ненавижу… – вяло пробормотала она, постанывая и извиваясь в его сильных руках.

Алекс удивленно взглянул на нее. Ангелина обмякла и двигалась в такт его ласкам, сжимая свои ноги так, чтобы получить еще больше удовольствия.

– Так-то лучше, девочка, – удовлетворенно изрек он и попытался поднять ее на руки.

Иной замешкался всего на одну секунду, когда вдруг почувствовал острую боль в правой руке. Глаза его расширились от негодования, едва он понял, что она сделала. Машинально, Александр отпустил Ангелину и схватился за свою руку, в которой застрял его любимый охотничий нож… Девушка тут же отпрыгнула в сторону, и быстро прижалась к стене. На ее лице застыл дикий ужас, кажется, Ангелина сама не поняла, что натворила.

– Не смей больше прикасаться ко мне, – прошептала она дрожа от страха, – Я убью тебя, слышишь! Я убью тебя.

– Господи, да за что же мне это… – устало пробормотал Алекс и сморщившись от боли, рывком выдернул из себя проржавевшую сталь, – Молись, чтобы у меня не началось заражение крови. Здесь совсем нет медикаментов.

– Надеюсь, ты сдохнешь, – с чувством ответила она.

– Тогда тебе нужно было ударить меня в район груди. Там у меня находится сердце, которого как ты думаешь, у меня нет, – пробормотал он устало.

Теплая кровь Иного хлынула на деревянный пол, на котором тут же образовалось большое красное пятно. Увидев это, взгляд девушки слегка изменился, она словно не понимала, что происходит. Как будто все вокруг дурной сон и скоро, она обязательно проснется.

– Если не можешь помочь мне, иди в кровать, – спокойным тоном отозвался Алекс. Ангелина непонимающе уставилась на него, – А что ты хотела? – спросил он с сожалением, – Чтобы я убил тебя в ответ?

Ангелина заплакала и закрыла лицо руками. Алексу начало казаться, что еще немного, и он сойдет с ума.

– Пожалуйста, женщина, делай, что тебе говорят… – изнеможённо пробормотал Александр и поднявшись с пола, быстро направился на кухню, чтобы найти там пару тряпок для перевязки. Рука больно ныла, скорее всего, Ангелина перерезала ему связи и задела артерию, поэтому кровь хлестала из него, как из ведра. Алекс нахмурился и попытался завязать рану старым пыльным полотенцем, висевшим на умывальнике. Это не помогло. Капли крови продолжали выступать над взмоченной тканью.

– Вот черт, – выругался он и попробовал отыскать бутылек с пенициллином, оставшийся с незапамятных времен.

Его как назло не оказалось. Иной мучительно думал, как же сделать так, чтобы обеззаразить руку. Отыскав на полках огромную банку со спиртом, он щедро полил им отверстие в руке. Рана была не так страшна, но вот потеря крови могла его доконать. Не понимая, что ему теперь делать, он вернулся в спальню и попробовал перевязать руку льняной одеждой, оставшейся от погони. Кровь постепенно переставала течь из его руки. Он мельком взглянул на Ангелину. Девушка лежала на кровати и прикрывалась одной из медвежьих шкур. Она была напугана и подавлена. Не отрывая от нее пристального взгляда, Александр начал медленно раздеваться. Ангелина молчаливо наблюдала за его осторожными движениями. Вид его оголенных гениталий рассыпал на ее лице гамму смешанных чувств. Если бы не этот нож, вероломно воткнутый в его тело, Александр наверняка бы улыбнулся. Но теперь эта самка была опасна, и он должен быть начеку. С этими мыслями Иной опустился в уже остывшую воду лохани и поудобней устроив голову на жестком дубовом тазу, слегка прикрыл глаза.

Несколько недель спустя.

Дни тянулись бесконечно медленно. Все это время Александр пытался добиться от Ангелины расположения, даже не смотря на то, что рана на его руке воспалилась и медленно заживала. В один из вечеров, похожих один на другой, они снова поругались. Ангелина огрызнулась на простую фразу, отчего Алекс слетел с катушек и больно схватил ее за правое бедро. Женщина дернулась и попыталась вырваться из его крепких объятий. Агрессия и злость в каждом его движении поразила ее, напугала. Ангелина почувствовала панику, которая с бешеной скоростью перерастала в дикий, почти животный страх. Боль, которая она испытала от его грубых прикосновений, жгла кожу. Напоминанием о ней служили свежие синяки на ее руках и ногах. Вся ее пятая точка была в синяках. Он не бил ее, нет. Он лишь пытался сделать так, чтобы она никуда не убегала, чтобы она, как и прежде, оставалась рядом. Делал это не умеючи, не привыкши к долгим уговорам и ожиданию. Это боль была платой за его нетерпение, за его откровенное чувственное желание и неумение обходится без конкретного человека. Без конкретной женщины.

Алекса уничтожала мысль, что она его не хочет. Он не понимал, как женщина может не хотеть того, чего даже не знает. Как поймет она саму себя, так ни разу не прикоснувшись к нему по-настоящему. Не урывками и беглыми жалящими пальчиками, будто бы случайно дотронувшимися до его плеча или руки. Эти касания оставляли в его паху почти заметные глубокие вмятины. Сама того не сознавая, она с грациозностью профессионального танцора, незримо отбивала на его яйцах мексиканскую чечетку. Первую неделю Александр успешно терпел этот психотропный сексуальный садизм, и даже когда она полуобнаженная вылазила из лохани, неловко запаковавшись в грубое ворсистое полотенце, он старался не думать о ее налившихся грудях, вздернутых будто от холода сосках и длинных космических ногах. У него не было женщины очень давно. С тех самых пор, как статистические мысли об Ангелине отвратили его от нежнейшей медвежатины, которую он с таким упоением готовил для себя. И для нее. Нет. Скорее для нее, а потом уже и для себя. Ему казалось, что после того, как он насытит ее изголодавшийся желудок, после того, как напоит ее лучшим вином из своих запасов, женщина растопит его своей нежной улыбкой, укачает его на волнах своего желания, подарит ему хотя бы жест. Хотя бы слово. Ему было необходимо ее одобрение, ее глупое женское одобрение. Ее «спасибо» за то, что ради нее он убил этого чертового медведя. Спасибо, что ради нее, он все еще несет ответственность за свои действия, и не насилует ее прямо здесь, на этом остром деревянном полу, покрытым лаком. Александру нужно было одобрение и понимание того, что все, что он тут с ней делает – не тупая бессмысленность, не дикость, которую она пока не в состоянии осознать, а истинно правильное решение главы их дома. Их, черт возьми, дома, какой бы он не был. И теперь, когда он держал ее в своих грубых могучих руках и видел, как она от ужаса глотает ртом воздух, потому что и в этот раз он сжал ее слишком неосторожно, Иному впервые стало страшно. А вдруг когда-нибудь он сожмет ее слишком сильно, не рассчитает свою каменную хватку и задушит в порыве всепоглощающих эмоций. Он совсем дошел до черты. Ежеминутно доказывая ей свое превосходство, доминируя и подавляя ее ослабленную волю, Алекс перестал обращать внимания на то, что с ней происходит.

Ангелина между тем походила на растоптанную куклу, которой так и не успели воспользоваться. В неестественной позе она распласталась на полу и прикрывала свою наготу руками. Даже сейчас, в момент, когда казалось бы, еще чуть-чуть и он мог бы просто убить ее, она по-монашески охраняла свое женское целомудрие от его грязных посягательств. Нет, конечно же, он ее не трогал. Но то, как Алекс смотрел на нее, как раздевал ее глазами, – было прекрасно ясно, что занимает его мысли. Иной беспринципно пялился на полную грудь женщины, мог рассматривать ее часами, пока она спит. Ему хотелось, чтобы Ангелина всегда спала именно так, в его кровати, обнаженная, раскинув руки в разные стороны, в позе, лишенной оборонительной позиции, со сбившимися отросшими волосами на голове и неслышно сопела, как сурок. И вроде не было в ней ничего особенного, но пленница полностью затопила его душу своим присутствием и чувственным запахом, который он распознал бы из тысячи других. Это был его цветок, его ребенок, если угодно, и никто не смел причинять ей боль, даже он сам.

– Подымайся, – глухо пробормотал Алекс, и его лицо залила алая краска.

Ангелина ничего не заметила. Ее большие распахнутые серые глаза наполнились слезами, а личико скуксилось, как у маленького обиженного ребенка, которому невежественные взрослые причинили боль.

– Я не хотел, – добавил он из-за спины и протянул ей руку, чтобы она уцепилась за нее, как за спасительный трос.

Но женщина не воспользовалась его предложением. Она привычным движением вытерла слезы и встала сама, без посторонней помощи. В этом была вся она. Могучая и сильная, как древо жизни, не смотря на все унижения, которым была подвергнута. Ангелина всегда держала свою голову прямо и с честью, будто в нее от рождения затолкали стальной стержень, не позволяющий согнуться.

Алекса внезапно затошнило от всего происходящего.

– Я скоро, – буркнул он и пулей вылетел из дома, громко хлопнув тяжелой металлической дверью. Ангелина успела заметить его бледное лицо и большие сугробы выпавшего за ночь свежего снега во дворе. Будто примирившись со своей судьбой, она медленно подошла к электрической плитке и поставила на нее большую кастрюлю с супом. Открыв крышку девушка неторопливо помешала тяжелый густой отвар в котором плавали огромные куски убитого Алексом дикого оленя. Ангелина все еще не могла нормально есть мясо. Ее организм был к этому не приучен. Но она училась. Ей хотелось делать что угодно, лишь бы это не напоминало ей о том мире, в котором она жила раньше. Дождавшись, когда кастрюля нагреется, а суп начнет закипать, Ангелина налила себе большую миску и осторожно присела на высокий деревянный стул с длинной спинкой. Ложки не было. Девушка вздохнула и стала есть руками, высовывая из супа куски картошки и других овощей. Делала это медленно и скорее, машинально, чем от голода. Затем взгляд ее упал на ноги, и она поняла, на них нет живого места. В моменты буйства Алекс хватал ее за ляжки и пытался сделать так, чтобы она хотя бы слушала его. Но Ангелина не хотела диалога. Она не разговаривала с ним вот уже неделю и сама томилась от этого. Перенести то, что он спал с Витой, для нее оказалось гораздо сложнее, чем даже принять тот факт, что Алекс был очень груб и властен и мог по неосторожности сделать больно.

Дверь громко хлопнула и Ангелина застыла с куском хлеба в руках.

Алекс вошел мрачнее тучи, с опущенной нестриженной головой и сжатыми в кулак руками. Ангелина присмотрелась и увидела на костяшках его пальцев кровь. Ее пробрала дрожь. Иногда Александр вел себя так странно, она не могла объяснить, что он в тот или иной момент сделает. А вдруг он захочет ее убить?

Нет…

Она точно знала – он никогда не причинит ей боль. По крайней мере, осознанно. А если у него сорвало кукушку? Ей доставляло искреннее удовольствие мучить своего дикаря. Это его расплата за необузданность, за измену, и за все то, что ему еще придется причинить ей.

Девушка взглянула на него чистым и вопросительным взглядом. Иной перехватил ее смятение, но ничего не ответил. Быстрым движением снял свои теплые сапоги, запорошенные свежим снегом, и неслышно прошуршал в сторону тяжелой деревянной тахты. Ангелина видела, как осторожно он ложится на правый бок и как тяжело ему дается каждое движение. Рана, полученная от ее удара ножом, еще не до конца зажила.

Алекс был так несчастен, что Ангелине стало не по себе. Впервые за время их совместного проживания, женское сердце дрогнуло и всколыхнулось под гнетом жалости к мужчине. Она осторожно встала и подойдя ближе, тихо присела на краешек кровати. Алекс даже не шелохнулся.

– Завтра я отвезу тебя в Конфедерацию, – подал он вдруг голос и Ангелина вздрогнула.

Опять туда? Опять «Эконтер»? Он что, издевается? Но он мрачно продолжил:

– Я не хочу больше удерживать тебя силой. Это невыносимо. Ты выворачиваешь меня на изнанку. Я маюсь тобой. Делаюсь слабым и безвольным. Ты лишаешь меня покоя и сна.

Он перевернулся на спину и уставился на Ангелину покрасневшими темными глазами. В них было отчаянье, смятение, и что-то еще. Ангелину пробрала дрожь и она машинально обняла себя за плечи. В глазах Алекса она отчетливо прочитала боль, и это так тронуло ее, что она готова была провалиться сквозь землю.

Александр тяжело вздохнул и продолжил:

– Мир видится тебе иным. Ты не подходишь для моего мира, или я, не подхожу для твоего. Будто силой мне приходится вторгаться в твое пространство, на твою личную территорию, и ты отталкиваешь меня с той мощью, на которую способна. Ты не в состоянии понять, что сама потеряна. А пока не познаешь себя, то никогда не узнаешь и меня…

Ангелина отрицательно замотала головой, пытаясь сбросить с себя груз услышанного. Нет, она не может потерять Алекса, просто не может. Да, ей тяжело, боль измены почти сожрала ее душу, в глазах до сих пор стояла картина обнаженной Виты и лежащего рядом любимого человека. Она испытала такой шок, осознав произошедшее, что даже мысль о том, что она никогда не увидит близких ей людей – не казалось страшнее.

Ангелина испуганно закрыла рот руками. Они сильно дрожали.

– Помоги мне, – прошептала девушка еле слышно.

Щеки ее горели, ладони стали мокрыми, сердце колотиться так быстро, что казалось, выскочит из груди.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – расширила она свои глаза, – Не бросай меня. Не оставляй меня дольше, чем на время охоты, на которую ты уходишь. Не бросай меня… – повторила она тихо.

Алекс застыл на секунду. В ее зрачках он видел свое растерянное отражение. Мужчина просто не мог поверить, что снова слышит звук тонкого мелодичного голоса, который накрыл его с головой, будто теплой морской волной.

Александр едва заметно улыбнулся и замолчал на пару минут, чтобы она осознала всю степень важности того, что происходит между ними.

– Ангелина, – осторожно произнес он, чтобы не спугнуть невидимую ниточку, появившуюся между ними, – Я и не собирался тебя бросать…

Кажется, его ответ немного расслабил женщину. Он видел, что ее острые плечи опустились, и она невольно облокотилась о краешек холодной стены.

– Мне ничего не нужно от тебя, – добавил он уверенно, – Только твой свет. Твоя чистота. Твой трепет, когда я целую тебя.

Ангелина опустила глаза.

– Ты можешь получить это ото всех женщин мира, – послышался горький ответ.

– Могу, – согласно кивнул он и осторожно, чтобы не спугнуть, прикоснулся к ее руке.

По телу женщины сразу пробежал божественный холодок. Она всегда так реагировала на Александра. Ее тело жадно отзывалось на каждое его касание. Алекс притягивал ее сильнее, чем земное притяжение притягивает орбиту земли. Сильнее, чем чернота притягивает солнце и сильнее, чем тянутся друг к другу самые мощные резонансные магниты планеты. Она дрожала от его слов, взгляда и дыхания. Ее ноздри раздувались с механической готовностью вдыхать его запах, тело находилось в заряженной боевой готовности впитать в себя его сок и его семя.

– Но я хочу получить тебя, – твердо сказал он, – Для меня это так же естественно, как есть, пить или дышать. Я не могу просто смотреть на тебя, не касаясь твоих ног, твоего теплого тела… Возможность обладать тобой и есть главное понимание этого мира для меня. Я награждаю тебя своей силой, наполняю частью себя… Я вижу твои расширенные от возбуждения зрачки и отзываюсь на этот невидимый призыв… Ты ведь зовешь меня, Ангелина. Молча, без слов, ты зовешь меня каждую ночь, и я прекрасно слышу все то, что происходит внутри тебя. Борьбу, которую ты ведешь не со мной, а с собой…

Ангелина напряглась и опустила руки, которые случайно соскользнули и легли на его натренированную красивую грудь, вздымающуюся от тяжелого дыхания. Алекс застыл.

– Ты бросишь меня, – прошептала Ангелина, полностью уверенная в своих словах, – Ты исчезнешь, словно дым, оставишь меня в этих непроходимых лесах или подаришь какому-нибудь члену своей группы и будишь смотреть, как они будут развлекаться со мной, как я буду прислуживать им, массировать ноги и готовить еду.

Алекс не сдержал нервный смешок. Ангелина жестом попросила его не перебивать ее.

– Я не верю в твое благородство. Еще вчера ты был так услужлив, а сегодня таскаешь меня по полу, словно я домашнее животное, которое плохо себя ведет. Что будет, когда ты насытишься мною, когда я удовлетворю все твою похоть, страсть, когда ты поймешь, что внутри я такая же, как миллиарды других женщин на планете. Разве есть что-то, что удержит тебя рядом со мной? Может быть этот суп, который я приготовила для тебя?

Ангелина демонстративно показала Алексу свои пальцы, перепачканные в еде, и торопливо их облизала. Она и не подозревала, сколь много эротичного распознает в этом невинном жесте мозг Иного и не заметила, как потемнели от желания его соколиные глаза.