Читать книгу: «Только ты», страница 4

Глава 10. Рома

Когда я спускаюсь на лифте и сажусь в машину, сердце колотится, будто хочет вырваться из груди. Бешеное желание сменяется страхом. Я не планировал говорить ей о своих чувствах. Вернее, планировал, но как-нибудь потом, когда она привыкнет ко мне. Не так.

Нужно было, чтобы сначала она привыкла к новой стране, к новой жизни. Я был бы рядом, как всегда. Чтобы помочь, поддержать, направить. Но вышло совсем не так…

Все произошло само, слова сами слетели с губ. А, когда увидел её взгляд, понял, что поспешил. Она не была готова это услышать. А я просто кретин.

Зачем я вывалил на неё все это? Даже представить боюсь, что она теперь себе надумает. А от Наташи можно ждать чего угодно. Импульсивность у неё в крови, она же творческий человек. Ей нужно рисовать, создавать. Но нужно, чтобы она сама захотела, сама выбрала.

А вдруг она Сашку до сих пор любит? Вдруг все, что она говорила тогда, было просто пьяным бредом? Если она выберет не меня? О чем я только думал? Понятно, о чем! Разве можно думать, когда она так близко? Поцеловал её один раз и все, тормоза отлетели. Столько чувств, эмоций, которые держал в себе годами, теперь стали невыносимым грузом. Особенно после того, как Саша отпустил её. Ещё и она говорила, что больше его не любит. Я вдруг подумал "а почему нет? А вдруг?"

Открываю пультом ворота и въезжаю во двор. Захожу в дом, меня встречает привычная тишина. Тут всегда так тихо. Этот дом не должен пустовать. А сейчас он такой же одинокий, как и я. Тут не хватает жизни. И не хватает Наташи.

Прохожу на кухню, не включая свет. Там вся мебель белая, отчего мне все хорошо видно в лунном свете, который падает в окно. Подхожу к барной стойке, беру бокал, наливаю вина. Красная жидкость переливается в ночном свете. Я смотрю на блики света на бокале, и память услужливо подбрасывает воспоминания двухгодичной давности.

Прохожу в гостиную, сажусь на диван и смотрю в не горящий камин. Вино терпким сахаром разливается по языку.

Два года назад

Снова пятничный вечер, а значит, снова вечеринка. Неугомонные студенты, растрачиваем свою молодость на веселье. И в этом наше счастье.

В этот раз Брайан пригласил всех в загородный дом его родителей, сказав, что предков не будет и можно оттянуться на славу.

Когда приезжаю, вечеринка уже в разгаре и пиво льётся рекой. Пьяные парни и девушки танцуют вовсю. Кто-то уединяется в комнатах второго этажа, а те, кому комнаты не досталось, обнимаются и целуются в каждом укромном уголке.

Я привычно ищу глазами Наташу, но не нахожу. Не люблю такие вот пьяные сборища. Вернее, раньше любил, а теперь хожу по привычке, не пропуская ни одного мероприятия.

Первое время после того, как увидел Наташу, думал, что смогу найти ей замену и все забудется. Менял девушек каждую неделю. Искал особенную и не находил. Я их просто брал, представляя на их месте совсем другую девушку.

Но в последние месяцы все изменилось. Что-то надломилось во мне, когда я осознал, что мне нужна только Наташа. И вот теперь я брожу по дому среди пьяных компаний, проталкиваюсь мимо целующихся пар. Пока не нахожу удалённую от шума комнату, по обстановке похожую на кабинет.

Сажусь на диван возле камина, в котором горит огонь. Не знаю, кто и когда разжег его. Огонь успокаивает, внося в душу умиротворение.

Так и сижу в тишине. Где-то вдалеке слышна музыка. Но мне это не интересно это веселье. Стало одиноко в толпе людей – разве так бывает? Я погружаюсь в свои мысли. Как всегда, все мои мысли занимает Наташа, её светлый образ стоит перед глазами. Так близко, но до него не дотянуться.

Вдруг я слышу, как за спиной открывается дверь, и кто-то входит в комнату. Оборачиваюсь и вижу Наташу. Она прекрасна в своей неповторимой красоте. На ней обычный белый свитер и джинсы, тёмные волосы рассыпались по плечами. Она тихо подходит к камину и садится рядом. Она смотрит на огонь, а я смотрю на неё. Думаю: разве так бывает, что только подумал о ней, и она пришла? Может, мне это кажется уже? Наверное, я уже просто схожу с ума…

– Не понимала никогда, почему он все время выбирает блондинок. – Нет, не кажется, это точно она. Она говорит о Саше. Видимо, они опять поссорились, и он позволил очередной девушке подобраться к себе поближе. – Может, мне следует осветлить волосы? – спрашивает вдруг.

– Нет, не следует, – отвечаю ей. – У тебя очень красивые волосы. – Я смелею под влиянием момента и провожу рукой по её волосам. Она так близко, но бесконечно недосягаема для меня.

Улыбается, но не поворачивает головы, продолжает смотреть на огонь.

– Мне нравится покой, который дарит огонь. Люблю, когда в доме камин. – Говорит она тихо, будто на свои мысли какие-то отвечает.

Я молчу, наблюдая как пламя огня отражается в её карих глазах, отчего они окрашиваются янтарным блеском. Освещение от камина отбрасывает тени на её лицо, и оно выглядит более вытянутым и загадочным.

– Когда-нибудь я бы хотела иметь семью и дом. – говорит будто сама себе. Я не мешаю ей выговориться, сижу тихо, слушаю её. – И чтобы в доме обязательно была гостиная с камином. И чтобы кухня была светлая, с белой мебелью и барной стойкой. Не люблю маленькие кухни. Хочу, чтобы в кухне помещалась зона для готовки, и было место для обеденного стола, за которым в выходные будет собираться семья. А ещё мне бы хотелось, чтобы там была моя мастерская, с огромными окнами с пола до потолка. Это будет комната, в которой будет много света и я там смогу рисовать свои картины. И из окна мастерской будет видно сад. Я буду рисовать и смотреть на детей, которые будут играть в саду. – Она замолкает и смотрит на меня. По её взгляду я понимаю, что она никому раньше не рассказывала этого.

Я вижу, как по её щеке катится слеза. Поднимаю руку и вытираю слезинку. Она внимательно смотрит на меня, будто замечаю то, что никогда раньше не замечала. Но потом закрывает глаза, чуть встряхивает головой и поворачивается к камину.

Глава 11. Натали

Я позвонила родителям и сказала, что у меня все хорошо, и что я остаюсь в России, как и планировала. Во время разговора я много смеюсь и шучу, чтобы мне поверили, думали о том, как замечательная моя жизнь. Не захотела говорить о том, что план мой провалился и что Саша встречается с другой девушкой. Мне по-прежнему больно, что так все сложилось. Но не от того, что к нему остались чувства. Скорее от того, что мои глупые мечты, которые я выстраивала годами, оказались замком из песка. Я пока не решила, что делать дальше. Так зачем беспокоить их по пустякам?

Всю неделю я рисую одну картину за другой. Не знаю, что нашло на меня, но я погружаюсь в работу утром и вспоминаю о том, где я, только вечером, когда начинает темнеть.

И всю эту неделю я чувствую себя счастливой, как никогда. Я так привыкла к тому, что родители не считали моё хобби чем-то серьёзным, к тому, что это не важная часть меня. Но сейчас родителей рядом не было, никого не было, даже Рома всю неделю не приходил. Но он каждый день звонит и спрашивает как я, не нужна ли помощь. Мне приятно его внимание, хоть я и привыкла, что он всегда рядом. Но все равно, так я ощущаю себя не одинокой. И его голос, такой знакомый и привычный, успокаивает меня, вселяет надежду.

Я осталась одна в квартире, ни друзей, ни родных. И это не было плохо. Потому что я наконец могла делать то, что хочу. А рука тянулась к холсту и краскам.

Сначала были пейзажи, потом цветы, потом натюрморт, потом я стала рисовать человечески тела в различных позах. Не знаю, что именно я хотела нарисовать. Просто дорвалась до кистей и стала рисовать все подряд.

Я думала, что уже перепробовала все материалы, которые нашла в коробке. Но нет. Наткнувшись на текстурную шпаклёвку, я захотела попробовать. Никогда раньше я не использовала её. Но видела, как этот материал использовали другие мастера для создания объёмных фактур.

Беру текстурную смесь, наношу на холст, получая объёмные разводы. Создаю основу, вылепливая на холсте цветы.

Когда основа готова, даю ей высохнуть. Делаю себе кофе. Пью напиток, легкомысленно болтая ногами под столом.

Слышу звонок в двери, подбегаю к двери. Открываю и вижу Рому.

– Привет, – говорит улыбаясь.

– Привет, проходи, – говорю ему и пропускаю его в комнату.

Я не спрашиваю, зачем он пришёл. Мы не договаривались о встрече. Но я рада его видеть. После того поцелуя и его признаний, я не знаю как отношусь к нему. Так же, как со всеми вопросами, смысл которых сводится к "что с этим всем делать?", я решила не спешить. И пока просто наслаждаюсь моим пребыванием в Москве.

Провожу его в кухню и угощаю кофе. Пока он пьёт, я рассказываю о том, сколько картин нарисовала. И о том, что я рисую и не могу остановиться. Чувствую, как щеки мои горят во время разговора. Вернее, это я болтаю без умолку. А он сидит и с улыбкой смотрит на меня.

– Не обращай на меня внимания, рисуй, – говорит он и усаживается в кресло. Я поворачиваюсь к холсту, беру кисть и начинаю прорисовывать фон. Все точно так же, как было, когда он приходил в мастерскую в Америке, он просто сидел и смотрел, как я рисую.

Чувствую на себе его взгляд. Зная о его чувствах ко мне, я представляю, как он сейчас на меня смотрит, стараюсь не думать об этом. Я продолжаю рисовать, но перед глазами стоит его полный желания взгляд.

Тело покрывается мурашками, сердце стучит громко в висках, разгоняя по телу кровь. Когда я слышу его приближающиеся шаги, сердце чуть не выпрыгивает из груди.

– Ты только не бойся меня, – слышу его тихий голос у самого уха.

– Я не боюсь, – отвечаю смело, но мой голос звучит хрипло.

Он проводит рукой по спине, легко, почти невесомо касается шеи. Его прикосновения отзываются в теле роем мурашек, сердце стучит все сильнее. Я замираю, не зная нужно ли мне повернуться к нему лицом.

– Не отвлекайся, рисуй, – шепчет мне в ухо.

Я набираю краску на кисть, делаю мазок, потом другой. Он пальцами обхватывает мою шею, гладит большим пальцем пульсирующую венку. Опускает руку и целует меня в шею. Я шумно выдыхаю, снова замирая с кистью в руке.

– Рисуй, – снова шепчет мне в ухо.

Я собираю волю в кулак и снова набираю краску кистью, провожу по холсту. Вот тут надо добавить тень, а тут свет.

– Ах, – выдыхаю, когда он слегка кусает кожу на шее, а потом проводит по месту укуса языком.

Я закрываю глаза, моё тело горит, пульс стучит в висках. Внизу живота тянет от напряжения и возбуждения. Его игра с моим телом завела меня так быстро, что меня это удивляет на мгновение. Но все мысли улетают, когда я снова слышу его голос.

– Рисуй, – повторяет хрипло и обхватывает рукой за талию, прижимает к себе. Бёдрами я чувствую его эрекцию. Боже!

Снова набираю краски на кисть, руки дрожат, я плохо понимаю, где свет, где тень, но держусь из последних сил и провожу ещё линию по холсту.

Он играет с моим телом, выписывая лёгкие касания по спине и бёдрам. Я рисую, но на самом деле, уже просто ляпаю краской, где и как попало. Не хочу, чтобы он останавливался.

Чувствую жар во всем теле, на спине появилась испарина, низ живота налился тяжестью, колени подкашиваются и дрожат. Тело жаждет разрядки. Но он не продвигается дальше, водит пальцами по телу, наслаждаясь моей реакцией.

– Пожалуйста, – прошу тихо, не знаю о чем. Я просто хочу, чтобы это томление в теле прекратилось, просто хочу… И не готова одновременно. Мысли, что рано, что так нельзя вылетают из головы, пока я не сдаюсь его рукам и тем ощущениям, что он во мне вызывает.

– Чего ты хочешь? – хрипит его голос возле уха. – Скажи мне. Я дам тебе все, что ты попросишь. – Вибрации его голоса отзываются в теле волной дрожи и возбуждения.

Его рука проводит по внутренней стороне бедра, я откидываю голову назад, ему на плечо. Второй рукой он сжимает мою грудь, я выдыхаю со стоном. Тогда он просовывает руку мне под футболку, сжимает пальцами сосок, потом поглаживает. Потом снова сжимает и снова поглаживает, будто заглаживая грубую ласку.

– Пожалуйста, – снова вырывается у меня. Но это больше похоже на всхлип.

– Чего ты хочешь, малыш? – его хриплый голос у меня возле уха вызывает волну удовольствия в моем теле. Я извиваюсь, но это ещё не оргазм. – Ты хочешь меня?

– Я.... Не.... Зн.. Аю… – выдыхаю, ничего не понимая. Моё сознание потерялось между где-то и нигде.

Он шумно выдыхает и обхватывает губами мочку моего уха, у меня с губ вырывается стон. Он просовывает руку мне в трусики и касается мокрых складочек, раздвигая их. У меня подкашиваются ноги, но он крепко держит меня. Продолжая сжимать грудь, он надавливает пальцем на клитор.

– Хочу, чтобы ты кончила, малыш, – его голос едва доходит до моего сознания. Моё восприятие сужается до его рук и губ, ласкающих меня.

Он пальцем выписывает круги вокруг клитора, потом слегка надавливает, потом поглаживает очень нежно, снова водит по кругу вокруг клитора. Когда мне кажется, что оргазм уже близко, он ослабляет давление, будто проверять границу моего терпения. Это похоже на пытку.

Я едва не хнычу, когда он опять расслабляет руку, и едва касаясь, проводит между складками. Извиваюсь в его руках, повиснув на нем, чтобы не упасть. Удовольствие такое тягучее, на грани фантазии и реальности, я едва не теряю сознание. Будто почувствовав моё состояние, он вводит в меня сразу два пальца до упора, и я тут же взрываюсь, задыхаясь от экстаза.

Он чувствует, как мои мышцы сжимают его пальцы и в этот момент немного раздвигает пальцы внутри, отчего меня прошибает ещё одна волна оргазма. Я висну на нем безвольной куклой, тело сотрясает судорога. Ничего не слышу и не понимаю, сознание выключилось, только дикое неземное удовольствие.

Постепенно возвращаюсь в реальность. Первое, что вижу – это измученный "шедевр" на холсте. Я все ещё сжимают кисть, но, видимо, я хваталась руками за холст, мои руки в краске.

Рома берет кисть из моих рук, откладывает в сторону. Разворачивается меня к себе и целует в губы, едва касаясь.

– Ты очень красивая, – говорит он тихо, чуть оторвавшись от моих губ.

Я всматриваюсь в его лицо, не знаю, что сказать. Я не влюблена в него. Но и воспринимать его как друга уже не могу.

Глава 12. Натали

В субботу Рома заезжает за мной. Несмотря на то, что было между нами в прошлую встречу, не чувствую неловкость, когда он появляется на пороге квартиры. Он одет в синие джинсы и рубашку. И я выбираю похожий наряд.

Рома продолжает показывать мне Москву, каждый раз открывая мне этот город с другой стороны. В этот раз он ведёт меня в Третьяковскую галерею.

Полотна, известные на весь мир, и которые я видела в книгах, теперь смотрят на меня со стен галереи. Я кручу головой, останавливаясь возле каждой. Рассматриваю детали, восхищаюсь мастерством автора.

Меня переполняют эмоции. Восклицаю:

– Это все за один день не пересмотреть! – за что тут же получаю гневное "Не шумите!" со стороны женщины с бейджиком на груди, которая следит за порядком в зале.

– Ты можешь приходить сюда хоть каждый день, – шепчет Рома мне на ухо. Его улыбку я не вижу, потому что, открыв рот, разглядываю полотна. Я чувствую, как он улыбается по голосу.

Мужчина не ведёт меня из зала в зал, не старается что-то показать, он тихо следует за мной, пока я продвигаюсь между залами. Я чувствую себя в своей стихии, вдохновение переполняет меня, когда смотрю на полотна, созданные не мной. Хочется взять в руки кисть и попробовать повторить эту красоту.

Мы переходим в темно-синий зал с приглушенным светом. Таинственная атмосфера комнаты добавляет загадочности полотнам Врубеля, развешанным на стенах.

Я прохожу мимо известного изображения демона на фоне заката. Замираю, разглядывая уверенные мазки, передающие настроение картины. На полотне демон повернул голову в сторону, мне не видно его взгляд, но ощущение страдания и безысходности исходит от него.

– В юности Врубель влюбился в женщину, которая не ответила ему взаимностью. Она была замужем, а он был безнадёжно влюблен. – слышу за спиной тихий голос Ромы. Я замерла, почувствовав настроение мужчины, который не настаивает, ждёт моей реакции. – Он был одержим ею, всюду видел её лицо. Она стала его личным демоном, поэтому в каждой картине можно разглядеть её черты. – Эта история и сама атмосфера зала задевают глубинные струны души. Я понимаю, отчего столько отчаяния во взгляде демона, который не пугает, а страдает.

Я смотрю на картину за защитным стеклом, потом перевожу взгляд на свое отражение в стекле и натыкаюсь на взгляд Ромы за моей спиной. Меня будто кипятком ошпаривает.

В его взгляде огонь и боль, желание и сдержанность. Он терпеливо ждёт меня, пока я сама не захочу быть с ним. Этот взгляд прожигает меня, но я не в силах разорвать зрительный контакт. Мы стоим перед картиной, но глядя друг другу в глаза.

Я поворачиваюсь к нему лицом, наталкиваясь снова на этот взгляд. Мне хочется утешить его, успокоить. Но в то же время я понимаю, что не моё утешение ему нужно. Поднимаю руку к его лицу, провожу подушечками пальцев по щеке. Он вздрагивает, накрывает мою руку своей, прижимает к щеке. Поворачивает голову и целует внутреннюю сторону ладони.

Когда он снова смотрит мне в глаза, я понимаю, что в моих силах растоптать этого сильного мужчину своим отказом. Это понимание наваливается на меня, давит на плечи, мне хочется сбежать. Меня пугает глубина его чувств ко мне, ведь я не знаю, что я сама к нему чувствую. Я не уверена, что смогу когда-нибудь полюбить его также сильно.

Словно прочитав мои мысли, он говорит тихо, наклонившись к моему уху:

– Ты ничего мне не должна, малыш. Но давай попробуем.

Я шумно выдыхаю и киваю. Он берет меня за руку и ведёт по залу, прерывая мои размышления и переводя моё внимание на картины. Я разглядываю лица на полотнах и в каждом вижу похожие черты одного и того же лица. В целом впечатление от зала угнетающее, особенно теперь, когда я знаю историю художника. Однако непередаваемый колорит полотен завлекает меня, заставляя всматриваться в каждый образ.

Выйдя из этого зала, мы идём дальше по галерее. На стенах множество полотен, но нигде больше нет такой угнетающе тёмной атмосферы. Я ловлю себя на мысли, что дальше все воспринимается немного не так. Будто из суровой врубелевской реальности мы попали в сказку других сценариев и полотен.

Однако, я не могу упустить возможность и стараюсь посмотреть все, что только успею. Ноги гудят, но я не обращаю внимания. Стоит мне повернуться, за спиной вижу настороженный взгляд Ромы, который все это время рассматривает меня, считывая каждую реакцию и эмоцию. Смущаюсь от столь пристального внимания. Но ненадолго. Окружающая меня красота увлекает, заставляя позабыть все другие мысли.

Вечером Рома привозит меня домой. Он целует меня в губы нежно, не углубляя поцелуй. Будто боится переборщить с напором. И мне не хочется большего. Я ещё под впечатлением от своих открытий по поводу его чувств. Понимаю, что этот мужчина не просто влюблен, он одержим мною. И я боюсь форсировать, не понимая, чего я сама хочу от этих отношений.

Захожу в квартиру, закрываю двери и прислоняюсь к ним спиной. Я пытаюсь представить каково это, когда ты одержим кем-то настолько сильно. Когда ты любишь без взаимности, без надежды и без шанса, что твою любовь оценят и примут. Вспоминая историю художника, мне кажется, я почти физически ощущаю эту боль безысходности. Когда душу раздирают эмоции, которые нельзя проявить. Но в душе живёт надежда, что, возможно, когда-нибудь получится добиться взаимности.

Прохожу в гостиную. Руки сами тянутся к карандашу и бумаге. Я рисую, не думая, просто передаю чувства. Когда заканчиваю рисунок, на меня с листа бумаги смотрят глаза Ромы, в которых огонь и отчаяние, а ещё безграничное терпение.