Читать книгу: «Скажи, что любишь», страница 3

Глава 7

Ксения.

– Кроме руки, что-то болит? – спрашивает мужчина, мельком повернув в мою сторону голову.

Еще болит в боку. Но я боюсь говорить ему это. Если не шевелиться, то не болит, можно перетерпеть.

– Почему молчишь? – спрашивает снова. – Плохо себя чувствуешь?

В его голосе я слышу испуг, наполовину с заботой. Как не странно, заботой обо мне.

– Бок еще болит, – говорю, едва сумев выдавить из себя хоть что-то.

Я сразу узнала этого человека. Это же он, постоялец гостиницы. Тот самый, который наверняка, уже нажаловался на меня Александре Дмитриевне. Почему он не дает мне покоя, даже теперь? Решил так отомстить?

– Потерпи немного, – успокаивает меня мужчина, – тут рядом хорошая клиника.

Мой взгляд скользит по ткани пиджака, к запястью с дорогими часами. Не могу сказать, что я эксперт в этом вопросе. Но от этого человека веет достатком и деньгами. Он, явно, не моего полета птица. И я бы с ним и рядом не стояла, если бы по глупости не рухнула ему на капот.

И куда он везет меня? В какую клинику? Страшно представить, во сколько обойдется этот визит.

Вон как старается! Переживает, наверное? О себе, конечно. Думает, что я в полицию пойду?

– Не волнуйтесь, я не стану обращаться в полицию, – говорю. Голос дрожит. – Можете не беспокоиться обо мне, я справлюсь.

Мужчина снова оторвал взгляд от дороги и посмотрел на меня. Хорошо, что на светофоре зажегся красный, потому, что он не смотрит, а пялится.

– Не нужно везти меня к врачу, и в клинику не надо, – уверяю его.

Хоть рука и болит просто адски, – хотелось добавить. Но я, конечно, промолчу об этом.

– Может, отпустите меня? – с тоской и надеждой прошу его. – Мне уже лучше, честное слово. А рука сама пройдет, я уверена.

На светофоре зажегся зеленый, машина тронулась и поехала вперед.

– Как тебя зовут? – спрашивает он неожиданно.

– Ксения, – отвечаю машинально.

Мы въехали в небольшой двор, остановившись у двери с большой вывеской над ней.

Ой, мамочки! Я знаю эту клинику. Но слышала о ней только то, что цены там космические.

Сердце ухнуло в пятки от ужаса. Боюсь, для того, чтобы оплатить здесь лечение, мне придется продать почку.

– Приехали, Ксения, – сообщает мужчина. Он вышел из машины, обошел ее спереди и открыл двери с моей стороны. – Идем.

– Может, не надо? – пробую протестовать в последний раз.

– Надо, Ксюша, – кивает он мне, – надо!

Выхожу из машины, проигнорировав протянутую мне ладонь. С тоской и страхом смотрю на вывеску. Только этого мне не хватало!?

Может, сбежать, пока не поздно? Не станет же он за мной гнаться!

Я так и сделала. Вернее, попыталась. При первом же рывке в боку больно кольнуло, и я замерла на месте, громко простонав.

– Ты что делаешь?! – заорал на меня мужчина. – С ума сошла?!

И он приобнял меня за талию, чтобы я больше и не пыталась удариться в бега, повел в клинику.

Боже, ну зачем этот человек появился? Опять! Будто, мало ему того, что я теперь потеряю работу?! Мало того, что мне поставят неуд по конституционному праву?! И того, что мне неловко находиться рядом с ним после того, как он услышал наш с подругой разговор, мало?!

– Здравствуйте, – обращается мужчина к администратору, едва мы вошли, – нам срочно нужен травматолог. Для девушки.

Как в страшном сне, слушаю диалог. А потом, смирившись со своей участью, протягиваю паспорт. Все равно, хуже, чем теперь, уже не будет. Просто потому, что быть уже не может. Но, как же я жестоко ошибалась! Рентген выявил трещину в предплечье, а осмотр – ушиб ребра. И, в довесок ко всему, врач сказал:

– Девушке нужно остаться в клинике, хотя бы на три дня. Ей нужен квалифицированный уход.

Еще и добавил, увидев мое побледневшее лицо:

– Не волнуйтесь, барышня, у нас очень комфортные палаты. И вкусно кормят. Вам понравится. Я уверен.

Сердце подскочило к горлу, громко ударив, оно стало отбивать какой-то сумасшедший мотив.

– Нет, нет, не надо мне в клинику, – голос дрожит от волнения. Или Страха? Боже, как же я боюсь того момента, когда придется сказать, что у меня нет на все это денег!

– Я в порядке, точно вам говорю, – настаиваю на своем.

Резко подскакиваю со стула, чтобы уйти. Но бок простреливает болью, и я с гримасой боли на лице опускаюсь назад в кресло.

– Вовсе ты не в порядке, – комментирует мужчина. – Доктор прав, лучше тебе пока побыть под присмотром врачей.

И он посмотрел на меня так, словно, хотел добавить, что очередной попытки побега терпеть не станет. Верно, он меня готов ремнями к кровати привязать, чтобы было все так, как он скажет.

– Вот и отлично, – кивает врач, делая запись в моей карте. – Можете пока подождать на диване в коридоре. Я скажу, чтобы вам подготовили место.

Мужчина аккуратно берет меня под руку, помогая встать и выйти из кабинета доктора. Как с маленькой, возится. Но это обманчиво, я точно знаю. Не бывает в жизни благотворительности. Никто и никому просто так помогать не станет. Так гадко! Еще и рука болит!

– Присядь пока, – мужчина помогает мне сесть на диван. – И постарайся поменьше делать резких движений.

Да куда уж?! Уже все движения, что могла, сделала!

Мне ни за что не найти денег на пребывание в этом месте. Наверное, до пенсии буду батрачить, оплачивая этот счет. Еще и на работу сегодня не попаду, а Александре Дмитриевне это не понравится.

От злости на себя и свою беспомощность у меня на глаза навернулись слезы. Безудержной волной, которую не удалось сдержать. Несмотря на то, что я отчаянно пыталась, сжимая руки в кулаки и закусывая губу.

Вдруг стало безмерно себя жаль и обидно от всего происходящего. Ну, почему все так? Казалось, я все распланировала и организовала. Пусть, приходилось непросто, но все же! А теперь… что теперь будет? Сколько продлится этот больничный? Как мне делать свою работу? И я еще взяла заказ на два реферата, которые нужно написать вовремя. Как теперь все это делать одной рукой?!

Глава 8

Кирилл.

Наверное, никогда еще мне не приходилось кого-то уламывать столько времени. Эта девчонка – ходячее недоумение, и я уже начинаю терять терпение.

Как можно так к себе относиться?! Она хочет казаться сильной и независимой. Ладно, это понятно. Но, на деле, она – просто маленькая испуганная девочка с кучей комплексов и обид. Скорей бы уже устроить ее в палату, и тогда можно ехать по своим делам.

Только бы прекратила уже свою браваду! Сил нет терпеть! Не могу же я бегать за ней, как за маленькой?! Уже жалею, что не вызвал скорую. Хотелось быть героем? Молодец, Кир! Теперь будешь нянчить эту дурочку!

Но девочка оказалась не промах. Ровно в тот момент, когда я уже был готов зарычать на нее, только бы не слушать ее глупостей, она всхлипнула, согнувшись в кресле.

Да что же это такое?! Только слез мне не хватало?! Правда, в груди неприятно засосало. Я, конечно, тот еще засранец, обидел ребенка. Сначала покалечил, а теперь еще и злюсь на нее.

– Эй, ты чего? – опускаюсь на корточки, чтобы заглянуть девочке в глаза. – Все будет хорошо. Ты же слышала, что доктор сказал?

Но всхлипов меньше не стало. Наоборот, девчонка еще громче зарыдала. Да что за напасть такая!

Какое мне дело до ее слез? Но, черт возьми, цепляет. Маленькая она совсем, беспомощная.

– Ксения, – мой голос дрогнул, – не плачь, не надо. Не все так плохо. Поверь мне, я точно знаю.

Она поднимает голову. Смотрит на меня заплаканными глазами.

– Да что вы может знать?! – выпаливает мне в лицо. – Откуда вам знать?! Вы понятия не имеете, что значит постоянно быть ничтожеством. Вечно бежать, чтобы все успеть. Потому, что иначе, мне просто не выжить!

Она запнулась, потому, что все это проговорила на одном дыхании и теперь вынуждена жадно хватать ртом кислород.

Что же с тобой случилось, девочка? Кто тебя так обидел?

– Но вам же все равно, да? – продолжает она, размазывая слезы по лицу. – Вы даже не спросили меня, могу ли я остаться здесь сегодня! У меня нет денег на эту клинику. Я никогда не рассчитаюсь за их комфортный номер с хорошим питанием!

Слушаю все это, стойко выдерживая ее истерику. Пусть выговорится, полегчает.

– Да откуда вы взялись на мою голову?! – эти слова ей даются с трудом, голос осип. – Я лишусь работы, зачета и заказа на рефераты! И все из-за вас! Осталось еще почку продать, чтобы хватило в уплату счета, пока я буду отлеживать здесь бока!

Выдохнувшись, она резко замолкает. Тяжело дышит, растирает щеки, размазывает по лицу слезы. Бравый солдатик, столкнувшийся с не решаемыми задачами. Привыкла всегда и везде решать сама, а теперь, вот, не справляется. Немудрено впасть в истерику.

Когда-то я тоже был молодым. И воспринимал мир так, словно, он вращается вокруг меня. Казалось, все ни по чем. Учеба, работа, бизнес. Все просто катилось, и мне не нужны были наставники. Наоборот, это ко мне все приходили за советом. А девочка, она только пытается быть сильной. И ей это не особенно удается. Неправильно как-то, девочки должны быть слабыми и принимать помощь. А она считает каждую копейку, чтобы прийти к выводу, что все, это конец. Разве, в ее возрасте так бывает?

– Ну, вот что, – говорю, протягивая девушке носовой платок, – клинику я уже оплатил, пока тебя врач осматривал. Так что, можешь не рыдать. И почку продавать не нужно.

Ксения всхлипнула, громко ойкнув, прикрывая рот рукой. Она смотрит на меня заплаканными глазами. И что-то мне в этом взгляде не нравится.

– Я не приму от вас денег! – шепчет едва слышно. От рыданий ее голос совсем осип. – Это неправильно.

И она снова залилась слезами.

Вот теперь я уже совсем ничего не понимаю! То надо, то не надо. Да что не так с этой девчонкой? Захотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Но вовремя вспоминаю, что у нее травмирована рука. А, может, и не только. С нее станется! Эта маленькая дурочка могла и промолчать о других ушибах. Конечно, ей надо остаться в клинике. Тут квалифицированные врачи. Если есть проблема, они не пропустят.

И тут, как озарение, в памяти всплывает ее разговор с подругой. Что-то мне подсказывает, что тогда, пока не увидела меня, она говорила абсолютно искренне.

– Как же ты собиралась продать девственность, если не можешь позволить мужчине даже такой пустяк, как счет в клинике? – спрашиваю ее немного язвительно.

Громко икнув, девушка уставилась на меня, вытаращив глаза. Покрасневшие от слез щеки, стали пунцовыми. Она даже платок из рук выпустила, и рыдать резко перестала.

– Так-то лучше, – говорю, наслаждаясь тем, как быстро удалось прервать ее истерику. Окрыленный успехом, я даже руку ей на щеку положил и провел пальцем, смазывая остатки слез.

– Вы все слышали? – спрашивает Ксения тихим голосом. – Вы должны были предупредить о своем присутствии, а не подслушивать.

Наивная ты простота!

– Подслушивая, – говорю ей, уголок моих губ чуть искривила улыбка, – можно узнать много интересного.

Забавно икнув, девочка смущенно опускает взгляд. А, все-таки, хорошенькая она, когда не пытается изображать из себя солдата на поле брани.

– Это неправильно, – шепчет Ксения.

– А ты всегда знаешь, как правильно? – поддеваю ее.

Она стушевалась.

– Нет, но… так неправильно.

Железная логика. Женская, я бы сказал. А собралась воевать со всем миром, глупая.

– Вот что, – говорю ей, – прекращай реветь. Скажи лучше, кто-то может твои вещи собрать? Тебе же надо во что-то переодеться, пока ты в клинике будешь.

Она замерла, обдумывая мой вопрос.

– Моя подруга, – говорит она, – но вас в общагу не пустят, – мотает головой.

То же мне проблема! И кто охраняет эту обитель? Бабушка с дробовиком?

– Говори адрес, – достаю телефон и открываю навигатор.

Девчонка называет адрес. О! Это совсем рядом с гостиницей, где я снимаю номер. И ехать недалеко. Думаю, до обеда управлюсь.

Глава 9

Доезжаю быстро. Многоэтажка спряталась за высотками, я бы не нашел без навигатора. Во дворе курят студенты, беззаботно прогуливая занятия. Девушки в коротких юбках о чем-то громко спорят, чуть приседая на неудобных высоких каблуках.

Надо же, столько лет прошло, а ничего не меняется. Все в точности так, как было во времена моего студенчества. Даже ностальгия пробрала. Не думал, что вновь окунусь во все это. Ленка не захотела учиться, сколько не читал ей лекций. Она, как мать, надеется на интуицию и везение. К чести их обеих, надо сказать, что везет им по жизни просто невероятно.

Забавно, как по-разному бывает. Моя дочь, имея практически неограниченные возможности, не хочет даже попробовать поступить. Я уж не говорю о том, чтобы дочь вдруг начала что-то с интересом и усердием изучать. Да и этого от нее не требуется! Так, только на лекции ходить, а сессию я оплатил бы. И в то же самое время, где-то, в клинике, сидит перепуганная девочка, которая готова продать девственность, чтобы иметь возможность учиться. Конечно, она станет циничной… Даже юность не смогла сделать ее слепой…

Если задуматься, то где девчонка не права? Разве жизнь справедлива?

Как и думал, на входе бабушка- комендант. Вся ее строгость мигом улетучилась при виде бумажки с крупным номиналом. Вот вам и защита студентов. Такая охрана может защитить вход в здание только от самих студентов. Прохожу мимо нее и иду в точно указанном Ксенией направлении.

Давний ремонт и сильно видавшая виды лестница, как зеркало в прошлое, напоминают о моих студенческих днях. Один в один, в моей юности так было. Будто, по прошлому шагаю, даже странно немного. Проходящие мимо студенты косятся на меня с удивлением, уж очень не вписываюсь я в это вот все. Комнату Ксении нахожу быстро. Постучал, дождался, пока кто-то отреагирует. Но никто не вышел мне навстречу. Поэтому открываю ключом, который дала мне девушка, и захожу в комнату.

Да, точь в точь моя комната в общаге. Кадр из юности, похлеще машины времени. Тот же старенький шкаф противного цвета ореха, который еще тогда вызывал уныние. Поэтому и нет у меня в квартире мебели такого оттенка.

Окно, две кровати, пара тумбочек. На одной из кроватей пара мягких игрушек. Большое красное сердечко и чебурашка. Вторая ровно убрана и выглядит почти сиротской. Даже на тумбочке, рядом с ней, ничего не стоит. Я почти уверен, что именно эта и есть постель моей новой знакомой. Просто и рационально, как в армии. Да девчонка и живет, как на войне. Каждый день завоевывает право на лучшее будущее. Если и есть в мире что-то неправильное, так это вот это – недоверие к жизни и уверенность в собственной незначительности.

Разве, я был таким в юности? Что-то не помню в себе такого отчаяния.

Распахиваю шкаф. Ксения подробно объяснила, где лежат ее вещи. Но я бы и без ее наводки справился – полки с вещами девушки в идеальном порядке. Словно, в любую минуту кто-то может наведаться, чтобы проверить, насколько ровно сложена каждая вещь. Сгребаю все в пакет, особо не заморачиваясь.

– Что вы здесь делаете? – отвлекает меня женский голос. – Кто вас сюда пустил?

Поворачиваю голову. В дверном проеме стоит девушка, возраста Ксении. С кудряшками на голове и очками на носу. И по-детски наивным взглядом. Должно быть, владелица сердечка и чебурашки?

– Ты, наверное, Наташа? – спрашиваю ее. – Не бойся, не обижу.

– А я и не боюсь, – немного заносчиво, вздернув курносый нос, говорит она.

– Ты только не волнуйся, – говорю девушке, – Ксения попала в аварию, но с ней все будет хорошо.

– Ой! – восклицает девушка, закрыв рот рукой и испуганно вытаращив глаза. – Как? Она же еще утром…

Наташа резко побледнела, чуть качнувшись в дверном проеме. Ну, вот! Только этого мне не хватало! Еще и эту теперь успокаивать?!

– Успокойся, – меня начинает раздражать эта манера реагировать на все, как на конец света, – с Ксенией все будет хорошо, она сейчас в клинике.

– Если хорошо, зачем клиника? – неожиданно логично спрашивает девушка.

Похоже, она переживает за подругу совершенно искренне. Интересно, это с ней Ксения говорила по телефону в нашу первую встречу?

– И почему она мне не позвонила? – не унимается девушка. – Скажите честно, она в коме?

Мои брови подпрыгнули вверх. Ну и фантазия у этих малышек! Почему сразу в коме?! Мы не в сериале, в жизни все не так драматично бывает. Да и зачем бы мне понадобились ее вещи, если девушка в коме?!

– Нет, она не в коме.

На миг в голову проникла быстрая мысль – а если в коме? Я же не знаю, что там в клинике и как девушка себя чувствует теперь. Резко стало не по себе, даже голова закружилась от ужаса.

Боже, эти девушки сведут меня с ума!

– Не в коме, – повторяю, как мантру. Еще раз скажу, и сам поверю.

Девушка прошла в комнату и забралась на кровать с игрушками, поджав под себя ноги и обнимая плюшевое сердце. Я был прав, это ее постель. Выходит, вторая кровать – это Ксении. Я снова посмотрел на нее, ни одной складочки на покрывале. Разве это нормально для молоденькой девушки?

– А вы ей кто? – спрашивает девушка, подняв на меня взгляд.

Я ей никто, деточка. Совсем. Тем более странно, что никто пришел в комнату, открыв ключом, и стал собирать вещи девушки, которую совсем не знает. Пожалуй, скажу правду, и эта фантазерка придумает какой-то триллер.

– Я ее любовник, – говорю, вспомнив разговор девушек, который подслушал в гостиничном номере.

Судя по реакции девушки, это с ней говорила в тот вечер Ксения. Она сразу мне поверила.

– А…? – хочет спросить что-то еще.

– Я спешу, – прерываю ее, быстро подхожу к двери.

– А когда Ксения вернется? – спрашивает вдогонку девушка.

Уже схватившись за ручку двери, оборачиваюсь. Я понятия не имею, что ей ответить. Потому, что, если по-честному, то все может усложниться в ближайшие сутки, и тогда Ксении придется задержаться в клинике. Все же, надеюсь, этого не произойдет, и все пройдет благополучно.

– Скоро, – обещаю девушке, – не успеешь соскучиться.

Выхожу из комнаты, пока девчонка не придумала что-то еще. Спускаюсь по лестнице, перепрыгивая через ступеньку и, мимо все той же бабули, выхожу во двор. Иду к машине, закидываю пакет с вещами на заднее сидение. Сам сажусь за руль. Резко захотелось курить. Достаю сигарету и, наплевав на обещание самому себе бросить эту пагубную привычку, прикуриваю.

Смотрю на здание общаги. Есть своя прелесть в юности, что-то трогательное. И только спустя годы понимаешь, всю беззаботность тех лет. Я был невыносим. Постоянно прогуливал лекции, а по ночам зависал в барах с друзьями. Даже несколько раз приходилось на улице ночевать. Наша комната находилась на пятом этаже, забраться туда по водосточной трубе смог бы только человек-паук. Впрочем, в то время мы даже не знали о таком супергерое.

В голову пришла шальная мысль. Дурацкая, я бы сказал.

Мотаю головой, чтобы прогнать из мыслей эту глупость. Достаю телефон и звоню жене.

– Привет, – говорю первым, – как вы без меня?

Сейчас она скажет, что погорячилась, и что хочет, чтобы я вернулся домой.

– Мы отлично, – говорит Марьяна, и мое сердце ухает к животу, а потом подскакивает обратно. Не ждал я такого ответа, и такого тона не ждал, – не волнуйся, все хорошо. Ленка ушла к подруге, вернется только завтра. А у меня все хорошо.

– Марьяна…, – начинаю я, но тут же замолкаю, когда в трубке слышится посторонний мужской голос.

Она… что?!? Притащила мужика в нашу квартиру, стоило мне уйти?! Ну и как ее теперь назвать?!

– Ты совсем охренела?! – шиплю в трубку.

Это стало последней каплей, контроль полетел к черту. Я многое терпел, но это! Это уже край!

– Это кто такой?! – ору в динамик телефона.

Марьяна шумно выдыхает. Я прям вижу, как она закатила глаза. Как всегда, когда разговор предстоит серьезный, и что-то решать она не намерена. Меня всегда раздражала эта ее привычка. Но я никогда не говорил об этом. Просто терпел, как и многое другое.

– Кир, ну мы же решили, – говорит Марьяна, растягивая слова, – живем отдельно, каждый своей жизнью.

Так, стоп! Про каждый своей жизнью речи не шло! Я же не сошел с ума?! Точно помню, что разговор был о том, что нам надо какое-то время пожить отдельно. Временно, чтобы стерлись все противоречия и забылись обиды. Это же просто временная мера. Я и представить не мог, что она сразу пустится во все тяжкие?!

– Значит, своей жизнью? – повторяю за ней, сузив глаза. – Может, и счета разделим?

В трубке повисло напряженное молчание. Вопрос собственного комфорта всегда был для моей жены приоритетным.

– Ты не поступишь так со мной и дочерью, – говорит жена, внезапно сменив тон.

Кровь забурлила в венах, едва я нащупал ее слабое место. Никогда не считал такие методы чем-то нормальным. И она права, я не оставлю жену и дочь без средств к существованию. Но сейчас, на какое-то мгновение, вкус мести показался соблазнительно сладким.

– Почему бы тебе не попросить денег у своего нового друга, м? – продолжаю все тем же резким голосом.

Совершенно гадкий разговор, он пошел не по плану. Мне хочется уколоть жену. Так, чтобы ей стало больно. Как мне было весь год, пока я проглатывал факт ее измены. И значительно болнее, чем мне теперь.

– Кир, не надо, – просит Марьяна, – я же знаю, ты не такой.

Она чертовски права, я не такой. Тем паршивей от того, насколько хорошо она меня изучила за годы брака. И тем обидней от того, что никак не могу ее задеть, никак не могу отомстить.

– Вспомни, сколько хорошего у нас было, – говорит Марьяна сладким голосом.

Она знает меня лучше, чем я знаю себя. Знает мои слабые места. И понимает, как для меня важна семья. У нас бывало всякое. Хорошее и плохое. Хорошего больше. Просто в какой-то момент все пошло наперекосяк, и теперь мы пришли туда, куда пришли.

Кажется, я совсем сошел с ума, если терпел предательство жены так долго. Зачем было так? Надеялся, что все наладится, и она поймет, кто ей по-настоящему дорог. Но, вот же идиот! Отчего я решил, что именно я по-настоящему ей дорог?

– Я хочу развода, – слова слетели с губ раньше, чем я успел их осмыслить.

Резко стало не хватать кислорода. Отбрасываю в окно недокуренную сигарету, ослабляю галстук и делаю жадный глоток воздуха.

– Ты уверен? – спрашивает Марьяна. А мне кажется, что я, даже с этого расстояния, слышу ее мысли. И ни одной обо мне! Только о том, как она станет жить дальше, особенно в случае, если я буду недостаточно щедр.

– Боишься, что обижу? – скалюсь, губы скривила злая усмешка.

– Просто, никогда не думала, что ты первым произнесешь эти слова, – в динамике телефона фоном послышался звук посуды, где-то включилась кофемашина.

Отчего-то, именно факт чашки кофе для постороннего мужчины в моей квартире окончательно переполнил чашу весов. Не говоря больше ни слова, отключаю звонок и тянусь за новой сигаретой.

В голове гудит, а сердце шарахает по ребрам с непривычной активностью. Моя жизнь уже долгое время не менялась, все просто катилось по накатанной. Дом, работа, семья, иногда отпуск и пляж. И меня это вполне устраивало. А теперь, вместо всего светлого, что было раньше, разверзлась пропасть. Она, как зияющая рана, кровоточит и рвет натянутые нервы.

Как можно так легко отказаться от всего, что мы выстраивали долгие годы?

Не всегда было сладко. В начале, даже, сложно. Но потом родилась Ленка, и заботы о ребенке многое сгладили, отодвинув на второй план. А, когда мой бизнес стал приносить хорошие деньги, то, и вовсе, все стало простым и понятным. Пока однажды я не узнал правду…

Как же хочется отомстить ей! Сделать так больно, как было мне! Хотя бы заставить понять, кого она потеряла…

Я так долго подавлял в себе злость и обиду…

Столько раз молчал, когда надо было кричать…

Хотел, как лучше. А получилось…. так, как получилось.

А что, если…?