Читать книгу: «Последние»
The Boston Globe: «Бостонцы, пришло время укрываться в бункерах! Ни для кого не секрет, что наш город захлестнула череда катаклизмов. Сначала мы пережили затопление восточной части города, потом пожар на Мэверик-стрит, и наконец нам пришлось бежать от землетрясения, которое чуть не раскололо город пополам. С последнего происшествия прошло почти две недели, и у каждого есть вопрос: когда нам ждать новой трагедии?»
1
Когда человек понимает, что спит, он может творить невообразимые вещи. Может летать, воздвигнуть целый город, стать рок-звездой или увидеть тех, кого уже давно нет с нами, – стоит только захотеть. Я всегда любила сон именно за это. Это был мой мир, которым владела только я – до тех пор, пока понимала, что сплю.
– Милая, – приоткрыв дверь, позвала бабушка.
Рефлекторный испуг заставил меня оторваться от зеркала.
– Прости, я уже иду спать.
Бабушка улыбнулась мне в зеркале.
– Тебе опять не спится?
– Нет, я встала в туалет, – вру я.
– Пойду найду снотворное, – не поверив, сказала она и скрылась в коридоре.
Отчаянно вздохнув, я посмотрела на своё отражение. Золотистые глаза сейчас кажутся почти чёрными, длинные каштановые волосы совсем завяли в последнее время. Мои 64 дюйма словно испаряются, и я становлюсь ниже, а 115 фунтов теперь кажутся не стройностью, а анорексией. На прямоугольном лице опущены щёки, чего почти никогда не бывало. Цвет кожи из слегка смуглого превратился в мертвенно-бледный. Просто ужас… Как кошмары могут довести до такого?
– Возьми.
– Спасибо, ба, – улыбнулась я.
Выпив таблетки, я отправилась обратно в постель.
Холод, взрывы и крик очень далеко. В панике я побежала куда-то вперёд, по пустынной, незнакомой улице, на голос того, кто кричал, но не успела добежать и очнулась.
– Вставай, – прошипела Аня.
Я с трудом разлепила глаза и сразу почувствовала ноющую боль затёкшей шеи.
– Посадка на рейс «Бухарест – Бостон» объявляется открытой, просим пассажиров пройти к выходу G, – объявляет голос диктора.
– Ну же, вставай!
Высокая длинноногая девушка с русыми волосами чуть ниже плеча запустила в меня ортопедическую подушку и улыбнулась своей ослепительной улыбкой. Мне всегда нравились её глаза, светло-голубые, отлично сочетаются с её милой ямочкой на правой щеке. Озорной и весёлый характер с детства остался только у неё, так же, как и спортивное тело, за годы упорных тренировок, получилось только у неё.
Простонав, я поднялась с удобного кресла, взглядом обвиняя подругу за её бодрствующий вид.
Странно осознавать, что твоя родина – это не твой дом. Я родилась в Бухаресте, большая часть моей семьи живет тут, но с двух лет я росла в Бостоне, он и стал моим домом. Мы с Аней пробыли в Румынии две недели, изучая каждый музей и достопримечательность, в тысячный раз тысячного приезда за двадцать один год.
– Не хочу домой, – пробормотала подруга, уткнувшись в иллюминатор.
Наша поездка случилась из-за её нервного срыва, что было очень удивительно, потому что это не в её характере. Только вдали от дома она снова вернулась к жизни. Хоть бы это не повторилось опять.
– До свидания, – улыбнулась я стюардессе. – Спасибо.
– До свидания, – улыбнулась ослепительная блондинка-модель.
Милая женщина весь полёт поправляла мой плед, в отличие от лучшей подруги, которая смотрела фильмы и опустошала провизию самолёта.
– Анна Мария Джой, добро пожаловать…
– Кристина Кристал, добро пожаловать в Соединённые Штаты Америки, Бостон, штат Массачусетс.
Я улыбнулась мужчине, конечно, безответно. И почему работники паспортного контроля никогда не улыбаются?
– Девочки! Я здесь!
– Я думала, за нами приедет папа, – нахмурилась Аня. – Но, похоже, Виктор соскучился по нам сильнее.
Мой дядя Виктор стремительным шагом направляется к нам, как обычно, очень сосредоточенно. Он невысок, крепкого телосложения, даже слегка полноват, а немного седины в его темных волосах очень ему идёт. Не представляю, как он нашёл время в плотном графике владельца транспортной компании, чтобы встретить нас в аэропорту.
– Как отдых? – улыбнулся дядя, обняв каждую.
– Хорошо, – улыбается Аня. – Плюс двенадцать фунтов. Выпечка Нины божественна, но всё-таки хорошо, что нас отделяет океан, иначе никогда мне не попасть на олимпиаду.
Мы в общих чертах описали наш отдых, пока час плелись по пробке. Движение затруднено, половина дорог города оцеплено, а всё из-за крохотной трещины глубиной десять ярдов от Чайнатаун до Милк-стрит. Землетрясение произошло две недели назад, в день нашего вылета из Бостона. После этого город заполнили кричащие о разломе восточного побережья сейсмологи и, конечно, не обошлось без сумасшедших, утверждающих, что конец света близок, и начало положено в Бостоне. Зато на улице Миртл обычное тихое умиротворение, где-то за квартирными трёхэтажными домами из красного камня вой сирен и городская суета, по которой я уже успела соскучиться.
Виктор вытащил чемоданы из багажника своего новенького джипа, чтобы помочь поднять их, но Аня схватила свой и побежала через дорогу к своему дому.
– Я опаздываю на тренировку! – кричит она. – Меня ждут дети!
Аня тринадцать лет своей жизни посвятила софтболу, и третий год занимает пост тренера одной из местных школьных команд. Жду не дождусь увидеть её на олимпийском поле.
– Когда-нибудь она успокоится, – усмехнулся Виктор.
Дядя притащил мои вещи на третий этаж и поспешил вернуться на работу.
– Мама! – воскликнула я.
– Дочка! – Наташа выбежала в коридор. – Ты вернулась!
Мама обняла меня и укусила за щёку. Ненавижу эту её привычку!
– Мамааа, – заворчала я, вытирая последствия её поцелуя.
– Ты голодная? Я приготовила твой любимый суп!
Маме сорок, но генетике моей семьи можно позавидовать: она выглядит на тридцать. Она высокая стройная брюнетка с идеальными пропорциями лица, тёмными глазами и мудрыми мозгами. Мама всегда была моим идеалом: молода, красива и несмотря ни на что остаётся сильной. Ей пришлось нелегко, она эмигрировала в США в девятнадцать, когда мне было восемь месяцев. Молодой девушке в чужой стране с младенцем на руках, без образования и уверенности в завтрашнем дне, никогда не бывает легко. Такая уж судьба у матерей-одиночек.
Мы проговорили около часа на нашей миниатюрной светлой кухне, потом я пошла разбирать вещи, а она уехала на работу. Наташа владеет небольшим салоном красоты недалеко от дома, и уже вовсю планирует открытие второго. Моя когда-то семья эмигрантов завоёвывает рынок бизнеса. Только жаль, я не в своих родственников пошла, и бизнес далёк от меня ровно настолько, как Голливуд.
Ненавижу разбирать чемоданы – это потраченный час жизни и бессмысленные перемещения по квартире. Наше с мамой гнёздышко – это всего две спальни, маленькая гостиная, соседствующая с кухней, но зато с большой ванной. Весь наш дом – это минимализм, всё в светлых тонах, но есть исключения вроде жёлтых штор на кухне, синих кресел в гостиной или розовой мозаики в ванной. Вот мамина комната – это сплошная белизна и чистота, и только лишь фантики под кроватью напоминают о её любви к ночным перекусам. А мои апартаменты – обжитое годами и любимое всем сердцем цыганское логово. Любовь ко всему цветному делает мою комнату именно такой. Голубые стены завешаны фотографиями, вырезками из журналов и светодиодами. Низкий подоконник-кушетка завален книгами, но и книжный шкаф с полками тоже не пустуют. Шкафы и комоды, их у меня, кстати, больше чем достаточно, в потрясающе бирюзовом цвете под старину, как и обожаемый мной письменный стол с милыми полочками. Но что нравится мне больше всего, так это большая кровать, застеленная ярко-малиновым пледом, а многочисленные разноцветные подушки аккуратно сложены. Сразу видно: мама побывала здесь с уборкой.
– Алло, – улыбаясь, ответила я.
– С приездом, тёть! – воскликнул радостный друг в трубку.
– Привет, – усмехнулась я.
– Сегодня пятница, я не могу уйти из бара, так что жду вас.
– Хорошо, приедем позже.
– Жду!
Вероятно, Лео очень торопился, так как повесил трубку под чей-то крик.
Чуть позже ко мне заглянули жена Виктора Татьяна и пятилетняя кузина Ариэль. Этот маленький вредный ребёнок – моя точная копия в детстве. Такое же ангельское лицо и длинные волосы цвета пшеницы. Только её волосы не торопятся темнеть, как когда-то мои, и ростом она явно не в меня пошла, а в какую-то супермодель. Я зацеловала сестру, затискала до такой степени, что она убежала от меня с криками и больше играть не хотела.
– Ну расскажи, как там дома?
Низенькая пышнотелая блондинка принесла мне фаршированные болгарские перцы, моё любимое блюдо от Татьяны.
Виктор, Татьяна и Ариэль живут по соседству. Мои тётя и дядя познакомились, когда я родилась. Моя мама снимала квартиру в студенческом районе, и её соседкой оказалась Татьяна, студентка медицинского университета. Виктор приходил навещать свою сестру и новорождённую меня, так они и познакомились. Через несколько месяцев сыграли свадьбу и переехали из Бухареста в Бостон, вскоре и моя мама перебралась в США. Моя семья и ещё несколько румынских эмигрантов жили все вместе в маленькой съёмной квартире. Денег не хватало, еле сводили концы с концами, но в нашем доме всегда царили смех и радость. Именно таким мне запомнилось моё детство – весёлым, ведь ребёнком я никогда не чувствовала нужды. В те сложные времена моя семья подружилась с семьёй Джой, коренными американцами, и с тех пор мы неразлучны. Поэтому мы с Аней вместе практически с рождения, нам не было и года, когда наши родители предрекли нашу дружбу.
– Хорошая погода, там нет этого проклятого ветра, – нудно сообщила я.
Рассказав, как дела на родине, я принялась гоняться за сестрой по квартире и одаривать её многочисленными подарками. Она всегда очень энергична, пухлые щёки и любопытство – её главные черты, прямо как у меня. Через какое-то время к нам присоединился второй мой дядя, Алексей. Высокий, красивый, с пухлыми губами – ему бы работать моделью или объявить себя братом Анджелины Джоли, но они вместе с Виктором занимаются транспортной компанией. К слову, оба дяди – младшие братья моей мамы, во что иногда совсем не верится. Поучать она их любит так же, как и строить из себя важную персону этой семьи, но по факту страшим должен был быть Виктор, он больше подходит на эту серьёзную роль.
Веселье с родственниками продолжалось недолго, вскоре мне нужно было идти за Аней.
Квартира Джой – яркий пример эклектики, здесь можно найти всё, что надо и не надо. Много пространства, захламлённого барахлом, с которым мама Ани не может расстаться. Её можно понять: кризис ударил по всем, но сломанный три Рождества назад венок над входной дверью – это перебор. Но кто бы что не видел и не думал, в этом доме всегда главенствует добро. Эта квартира и есть сам исток доброты.
– Чарли-и… – обрадовалась я и присела на корточки. – Ты скучал по мне? Я скучала!
На входе меня всегда встречает старенький пинчер. И я всегда говорю ему одно и тоже, если бы он мог, наверняка сказал бы то же самое. Погладив собаку, я прошла на кухню, где хлопочет мама Ани.
– Кристи, – заулыбалась она.
– Привет!
Мэнди обняла меня и вернулась к готовке. Она низкого роста, со светлыми, очень короткими волосами и пышной фигурой, как у Татьяны. Я часто говорю: «Это самая добрая душа», но я всегда говорю правду. Мэнди самая добрая душа. Они одновременно так похожи и не похожи с Аней. Подруга переняла от неё лучшие качества: доброту, сострадание и твёрдость убеждений. Именно на примере Мэнди я поняла, что взрослый человек тоже может оставаться ребёнком, и сколько бы лет тебе ни было, никто не вправе диктовать, какой должна быть женщина. Иногда мне кажется, что она и сама не понимает, сколькому научила своих детей и меня заодно.
– Анна собирается.
Анна, именно так зовут подругу. Аня – сокращённое имя от Анны в тех краях, где я родилась. Так её начал называть Виктор, а потом и остальные подхватили. И когда мы выросли, Анной её уже никто не называл, за редким исключением.
– Значит ещё час ждать.
Мы похихикали и, минуя коридор, я прошла в комнату подруги. Раньше Аня делила её со старшей сестрой, но та недавно вышла замуж, и теперь хозяйка здесь одна. Светлые бархатные обои мы выбирали вместе. Как и круглую кровать и кресло-мешок в виде бейсбольной перчатки. Но вот свои многочисленные медали и награды расставляла по полкам и прибивала к стенам она сама. Зато я занималась доставкой этого потрясающего серого махрового ковра, а ещё помогала двигать шкафы. Ремонт тут был всего четыре месяца назад, но беспорядок в виде разбросанной одежды и спортивного инвентаря испортил наше дизайнерское творение. Аню невозможно приучить к порядку, хорошо хоть грязную одежду сразу стирает.
– Аня…
Подруга стоит у окна, как столб, и даже не реагирует на моё появление.
– Я сейчас, – шепнула она и сдвинулась.
С разбегу плюхнувшись на кровать, я уставилась в телефон.
– Мне только что звонил Лео.
– Ну он же знает, что тебя нужно предупреждать за неделю, чтобы ты собралась вовремя, – усмехнулась я.
– Все уже собрались.
Какой-то у неё грустный голос.
– Всё хорошо? – забеспокоилась я.
– Да.
Наверное, устала от перелёта, и сейчас в баре снова повеселеет.
Мне не стоило и удивляться, когда мы вышли из дома через сорок минут, для Ани это ещё режим высокой скорости. Долго решали, в чью машину сядем: в мой красный «Ниссан» или в её серую «Киа». В итоге вызвали такси, потому что решили выпить по коктейлю.
Таксист довёз нас на улицу Бойлстон за полчаса, и всё из-за этой дурацкой трещины, которая совсем рядом к нужной нам улице.
По будням «49» – обычный бар в стиле старого Техаса, где можно послушать кантри в компании вкуснейшего стейка и миленьких официанток в топиках и шляпах. А по выходным тут аншлаг, сложно найти место у барной стойки, не то что столик выхватить, слишком много людей и слишком многие хотят напиться.
– ООО! – закричал бородатый парень. – Они решили вернуться!
Кэндис и Ханна завизжали при виде нас, а Лео с Джейденом громко засмеялись. Я принялась радостно обнимать своих друзей. Кэндис Миллер, девушка с идеальным чёрным каре. Мы встретились на первом курсе, и никто не мог подумать, что наша очевидная неприязнь перерастёт в такую крепкую дружбу. За короткое время мы стали очень близки, иногда она понимает меня лучше Ани из-за своего невероятно лёгкого отношения к жизни. Ханна Стоун, темнокожая девушка с крашеными светлыми волосами, – само воплощение милого ангела. Дружим с пелёнок, мы выросли на одной улице, как и с Лео. Самолюбивый эгоистичный Лео Росс был звездой старшей школы исключительно благодаря харизме и очарованию. У него очень красивые, большие глаза, его улыбка сногсшибательна, а пышная борода – заслуга мексиканских корней. И конечно, напоследок я оставила самого сладкого, обаятельного пухляка Джейдена Мёрфи – наш местный мишка, его доброта и живот мягче облаков. С ним судьба свела Аню в спортивном колледже. Всем назло, гордясь своими формами, он пошёл на факультет спортивного менеджмента, и обнаружил в себе талант потрясающего комментатора.
В наше отсутствие ничего интересного не происходило, разве что в бар стали захаживать сумасшедшие. Лео надоело их выгонять, ведь он крайне раздражительная личность, к тому же почти хозяин – баром владеет его отец, а он что-то вроде разнорабочего, от управляющего до бармена, если потребуется.
– Ну как она? – спросил друг, когда мы остались наедине.
– Вроде хорошо, но она всё равно не призналась.
Посмотрев на весёлую, танцующую в ковбойской шляпе Аню, я с ужасом вспомнила страшные события двухмесячной давности. Подруга пропала, она просто не пришла домой в ночь, когда восточную часть Бостона затопило. Мы нашли её машину по GPS и потом пять часов бродили по районам вокруг. Это были самые страшные часы в моей жизни. Когда мы всё-таки нашли Аню, она сидела под дождём на земле, испуганная, возле какого-то заброшенного дома. Её пришлось долго успокаивать, она боялась всего, даже света. Отказывалась говорить с кем-то, кроме Мэнди. Матери говорила, что у неё просто случилась паническая атака, а я чувствовала, что она врёт. Её заставили пройти осмотр у врача, который сказал, что она в полном порядке, по крайней мере, физически, но вот с головой начались проблемы. После той ночи Аня вела себя более чем странно: перестала ходить на тренировки, а она, между прочим, тренер, не ходила в колледж, почти не ела и всё время запиралась в своей комнате. Так продолжалось около месяца, потом она более-менее пришла в себя, вернулась к нормальной жизни, но временами на неё накатывала необъяснимая тоска. Любому прогрессу в её состоянии я радовалась, но что-то подсказывало мне, что ей нужна смена обстановки. Заставить её полететь в Румынию мне удалось почти силой, но только там она снова начала смеяться и вернула своё весёлое настроение.
– Что обсуждаем? – Подбежала подруга.
– Да так, – улыбнулась я. – Пошли танцевать!
Танцевать – это моё третье призвание после лени и спорта. Занимаясь своим любимым делом, я была очень оскорблена, когда какой-то придурок толкнул меня, и я налетела на Кэндис.
– Эй!
– Не обращай внимания, – засмеялась подруга. – Этих ненормальных тут полный бар!
И действительно, меня толкнул разодетый в розовый латекс парень. Он, кажется, даже не понял, что сделал, уставился на меня, как пугало.
– Что?! – разозлилась я. – Извиниться не хочешь?
Он ничего не сказал, продолжал пялиться, а Кэндис ещё громче засмеялась и потащила меня на улицу.
– Ты бы видела, что тут творилось, когда было землетрясение, – говорит она, вдыхая свежий воздух. – Лео пришлось разгонять всех огнетушителем!
Я засмеялась.
– Чёртов урод!
Мы обе обернулись на ругательство, которое прокричала вылетающая из бара Аня.
– Что случилось? – испугалась я.
– Этот ненормальный толкнул меня прямо на столик! Теперь вся блузка в маргарите!
Я уже собралась засмеяться, как гром оглушил нас, мы все подпрыгнули от испуга.
– Дождя вроде не обещали, – непонимающе заявила Кэндис, таращась на небо.
– Вот ублюдок…
Аня продолжает ругаться, тщетно пытаясь вытереть блузку, а небо снова разразилось оглушительным громом, и в секунду на нас обрушился прямо-таки океан. Пришлось с визгами возвращаться.
Веселье продолжалось ещё несколько часов, потом наши силы иссякли, и мы еле выбрались на улицу, где уже успокоилась буря.
– Слушайте! – воскликнула Кэндис, когда мы уже садились в такси. – У меня есть предложение!
– Ты всё-таки решила дать шанс Кевину? – спросил Лео.
– Кевин? Это тот, что с усами как у подростка? – засмеялась я.
Девушка скорчила недовольное лицо и ударила друга.
– Как насчёт того, чтобы сходить к гадалке?
Первые секунды реакции никто не подавал, но потом Джейден заразил всех смехом.
– Ну-у! – разозлилась подруга. – Мне говорили, что эта гадалка очень профессиональна и помогает людям. Её зовут Тереза Таблер.
Таблер? Немка?
– Кэндис, в том-то и дело, что профессиональна, – заговорил пухляк. – Они все шарлатаны.
– Мне её рекомендовали, я верю, что она поможет мне.
Друзья переглянулись, и даже Лео смягчился.
– Конечно, мы поедем с тобой, – улыбнулась Аня.
Отец Кэндис пропал три года назад. Он был очень болен, и в помутнении рассудка просто ушёл из больницы и не вернулся. Были подключены все: полиция, детективы, международный розыск, но его не нашли. Кэндис всегда недолюбливала его, он часто обижал её мать, и когда он пропал, она вела себя почти как обычно, так что странно, что она решила пойти к какой-то гадалке.
– Так, пора по домам! – воскликнул Джей.
– В десять в баре!
Что?
– Во сколько?! – взбунтовалась я. – Сейчас почти три!
– На меня даже не рассчитывайте, – засмеялся Лео и быстро скрылся в баре.
– Твою мать, – выругался Джейден и запрыгнул в свой старенький пикап.
Через пятнадцать минут я уже лежала в своей мягкой кровати, засыпая, даже не переодевшись.
2
Где взять силы, чтобы встать за кофе?
– Я убью их, – пробормотала Кэндис. – Так опаздывать могут только эти придурки…
– Всего десять минут прошло, – сказала Ханна.
– Всё равно это по-свински, – не унимается подруга.
Усмехнувшись, я направилась за своим капучино.
Мы снова собрались в баре, но мальчики опаздывают. Лео, конечно, не удалось разбудить, но с нами едет Джейден и Уолтер, последний как раз одолжил у отца минивэн для нашей компании.
– Вуди, – позвала я. – Мой капучино готов?
– Я сказал тебе, что ищу…
Я отшатнулась от грозного басистого голоса. Подозрительный парень, стоит спиной ко мне и нервно грубит кому-то в трубку. Он высок, примерно 73 дюйма, тёмно-русые волосы в прекрасном беспорядке. Одет в джинсы и серую водолазку, под ней прекрасно видно атлетическое тело, широкие плечи, большие руки. Всегда считала, что парни в водолазках слишком сексуальны.
– Сколько мне ещё раз повторять? Надо было посылать кого-нибудь ответственного, чтобы двадцать лет твоей жизни не прошли даром…
Он пробормотал что-то невнятное, и на секунду мне показалось, что его телефон полетит в стену.
– Эм… Это мой…
Похоже, он позарился на мой капучино! Не тут-то было, дружок!
О мой Бог! Какой он красивый! Широкие плавные скулы, пухлые губы, ресницы до небес, под которыми кроется манящий взгляд ярко-зелёных глаз. Это линзы такие? По голосу можно было догадаться, что он чертовски красив. Интересно, он спортсмен? Похоже, что да…
– Я стою здесь дольше тебя, – совсем без тени дружелюбия, сказал он.
– Не уверена в этом, – разочарованно усмехнулась я.
Очередной засранец тут же пал в моих глазах. Даже если это и его капучино, он его не получит.
– А я уверен, – настаивает парень.
Придурок подвинул к себе стакан навынос, а я снова вернула его обратно.
– Это грубо. Отдай мне мой кофе и жди своего.
Бармен в замешательстве спешит готовить второй капучино. Кому тут откажешь? Клиенту или подруге босса?
– Грубо? – Его выражение лица сменилось на усмешку. – Девочка, сколько тебе лет?
– Девочка? – разозлилась я. Ненавижу, когда мне так говорят! – Это мой кофе!
Парень широко улыбнулся, распахивая свои зелёные фонари, а Вуди тем временем поставил второй стакан.
– Крис, идём! – позвала Аня.
Хм.
– Ой…
Я как бы нечаянно уронила кофе, и брызги попали на него. Парень отшатнулся назад, а я взяла второй стакан и направилась на улицу за друзьями.
– Спасибо, Вуди, – улыбнулась я, обернувшись на ходу. – Прости.
К чему эта тупая улыбка? Осёл! Но всё же такой милый, поэтому, подмигнув ему, я вышла и направилась к машине.
Мы ехали около часа, куда-то в сторону Манчестера. Все задремали, а когда машина остановилась в какой-то деревне, двое из нас явно занервничали.
– Ты чего? – спросила я Аню.
– Ничего, – улыбнулась подруга и уставилась вслед заходящей в дом гадалки Кэндис.
Этот дом стоит на окраине улицы и ничем не отличается от тех, что вокруг, только во дворе слишком много деревьев и кустов, что мешает хорошо его разглядеть. Кроме красной черепицы и зелёного дерева, ничего не рассмотреть.
Пока не было нашей мисс гениальность, мы веселились от души, поедали пончики, которые припас Джейден. Аня с Уолтером устроили эстафету, всё никак не могут выяснить, из кого спортсмен лучше.
– Аня!
Все засмеялись. Ханна начала смешливо утешать любимого, а мы с Аней запели «Чемпионов». Тогда Уолтер отвесил Ане подзатыльник, и они устроили драку. Друг всегда дерётся, в шутку, конечно. Харрис очень самоуверен – привилегия футбольной звезды города. Он высокий и накачанный блондин, что делает их пару с Ханной очень красивой. Футболист давно завоевал сердце нашего ангела.
– Ну всё, – помотала головой появившаяся Кэндис. – Стоит вас оставить на полчаса, как вы устраиваете цирк.
Похоже, гадалка помогла, ведь она выглядит довольной.
– Ну как? – спросила я.
– Нормально, – заулыбалась подруга. – Он мёртв.
Все оцепенели, не понимая, как реагировать.
– Кэн… – начал Джей.
– Не надо, – остановила его девушка. – Все и так догадывались. Лучше знать такую правду, чем жить в неизвестности.
Это правда. Все были практически уверены, что он умер, ведь он был слишком болен и не выжил бы за пределами больницы.
– Она попросила девочек зайти к ней, – сообщила Кэндис.
– Нет, – сказал как отрезал Уолтер.
Стоило этого ожидать.
– Зачем она об этом попросила? – усмехнулась я.
– Не знаю. Спросила, одна ли я и попросила, чтобы остальные девушки зашли. Сказала, что это на пару минут.
Аня выглядит довольно странно и, похоже, даже испуганно. Уолтер вцепился в Ханну, и его угрожающий вид дал понять, что наша милашка никуда не пойдёт.
– Мы пойдём?
– Ну давай, – немного подумав, ответила Аня.
– Прикольно, – засмеялась я. – Интересно, она скажет, получу я всё-таки диплом или нет?
Девочки засмеялись. Но мне это правда интересно!
– Ещё одни… – заворчал Джейден и полез в машину за очередной порцией пончиков.
Я направилась к дому, а подруга неторопливо пошла за мной.
– Что с тобой? Неужели боишься?
– Немного.
Это очень странно. Аня всегда первая в очереди на новые приключения. Она всегда первая идёт в нашей колонне трусов на страшных квестах, но кричит громче всех.
Пребывая в дурацких рассуждениях, я не заметила, как мы оказались возле этого странного дома. На секунду у меня появилась мысль убежать, но дверь открылась раньше, чем я успела это сделать. На пороге стоит та самая Тереза Таблер с длинной чёрной кучерявой шевелюрой, её костлявое тело будто говорит, что она одна из ведьм Салима, только сигарета в зубах напоминает, что она из нашего столетия. Одета женщина в странную оранжевую тунику – такие носят старенькие бабушки, ковыряясь на ферме. Я разглядывала её секунду, всё внимание привлекли её глаза, бледно-карие, с красными крапинками. Может, это линзы, трюк для привлечения клиентов? Уже второй человек за день, носящий необычные линзы.
– Где третья? – спросила она, смотря сквозь нас. Голос хриплый, прокуренный. – Ну и ладно, проходите.
Женщина пошла вдоль длинного коридора, а мы за ней. Дом старый, мрачный, скрипучий и сильно пахнет благовониями. По пути я успела заглянуть на кухню, где горы немытой посуды. Ещё одна комната выглядит как старая лаборатория, заросшая растениями. Она химик? Химик-ботаник – что-то новенькое в мире ведьм и драконов.
– Садитесь.
Похоже, её кабинет. Книжный стеллаж весь ободран, будто ему тысячу лет, валяются всевозможные банки и склянки, коробки и даже камни всех цветов по всему полу. Картины на стенах выцвели от старости, а растения засохли в горшках.
– Ну я вас слушаю, – вздохнула гадалка.
Мы удобно устроились в креслах перед её древним столом, будто на приёме у психолога.
– Это вы нас позвали, – напоминаю я.
– И вам совершенно нечего мне сказать? Или, может быть, спросить?
Я задумалась: да мне вроде нечего спрашивать. Гадалка потушила сигарету в стоящем на столе кактусе, где уже десяток бычков, и закурила новую. Делать из цветка, пусть даже из такого непривлекательного, пепельницу, нехорошо.
– Ну тогда начнём с тебя. – Она посмотрела на меня. – Как дела у мамы?
У мамы?
– Хорошо.
– А у папы?
Я остолбенела. Зачем она спрашивает про отца?
– Я… я не…
– Не стоит так переживать, для нашего времени вполне естественно не знать своего отца.
– Я знаю своего отца, – обидчиво заявила я.
– Действительно? И где же он?
Что за чёрт?!
– Не знаю.
– Почему же он не пришёл попрощаться с тобой?
– Что? – Наконец ожила Аня.
– Откуда вы знаете? – опешила я.
Откуда она узнала, что отец не приехал в аэропорт попрощаться со мной? Нет, я, конечно, подозревала о существовании сверхъестественных сил, даже ТВ-шоу смотрю, но не сталкивалась с подобным, и мне становится страшно.
– Не стоит думать о человеке, который всю твою жизнь боялся тебя только из-за сомнений, что ты не поймёшь его глупые поступки молодости. Настанет день, когда он перестанет бояться, и вся твоя обида и непонимание пройдут, а пока просто живи и заботься о матери.
Это что сейчас было? Откуда она всё это знает? Кэндис? Может, она загипнотизировала Кэндис? Что-то я не вижу здесь маятника или хотя бы метронома.
– Теперь ты. – Гадалка посмотрела на Аню.
– Мои родители вместе, – улыбнулась подруга.
– Смешно.
А у этой женщины красивая улыбка, и сама она сразу преобразилась. Резко Тереза убрала улыбку и испуганно округлила глаза, всё это время смотря на Аню. Я сразу забыла про отца и пришла в себя.
– Не может быть, – тихо и восторженно прошептала гадалка. – Так вас, оказывается, двое…
Её бешеный взгляд пропал спустя только минуту, она снова откинулась на кресло и, выкинув истлевшую сигарету, закурила новую.
– Ты ничего не хочешь рассказать? – спросила она.
Аня молчит и, кажется, сейчас заплачет, а я в непонимании перевожу взгляд то на неё, то на женщину. Гадалка сняла что-то с руки, наверняка кольцо, и засунула в ящик стола, ожидая ответа.
– Ясно, – вздохнула она. – Сколько вам лет? Вы же одного возраста?
– Да, двадцать один, – ответила я.
– Родились в один день?
– Нет, – продолжаю я, смотря на бледную подругу. – Разница в два месяца и один день.
– А должны были в один день, – улыбается гадалка.
Я даже рот открыть не смогла. Откуда она знает это? Теперь не уверена, что Кэндис могла нас так разыграть.
– Столько лет труда и такая неожиданная встреча… – задумчиво пробормотала женщина.
Она сказала это настолько тихо, что я еле расслышала.
– Нам пора идти, – вскочила я и схватила Аню. – Спасибо.
Подруга подчинилась и встала за мной.
– Помогите мне, – тихо и уже в слезах заявила она.
– Что? – не поняла я.
Тереза кивнула ей, а я буквально вытолкнула подругу в коридор.
– Вы что с ней сделали?! – воскликнула я. – Учтите, если вы навели на неё какое-то заклинание, я вашу избушку на курьих ножках сожгу!
На выходе из кабинета я споткнулась об огромный камень и упала. Резко вскочив, бросила злой взгляд на гадалку.
– Будь осторожна, – женщина восторженно заулыбалась.
Я фыркнула и выскочила из дома за Аней.
– Чёртова ведьма, – прорычала я, хлопнув дверью. – Аня! Не хочешь объяснить?
Друзья резко прекратили смех и уставились на нас.
– Что случилось? – забеспокоилась Ханна.
Я вздохнула и полезла за остальными в фургон.
– Кристал, – позвал Джейден. – Всё нормально?
– Да, – улыбнулась я другу. – Она оказалась ненормальной.
Мы успели проехать минут десять, как все вдруг захотели кушать, и Уолтер остановился у придорожного кафе.
– Послушай, если ты чего-то боишься, то…
– Хватит опять начинать, – попросила Аня.
Мы мыли руки в уборной и, конечно, мне не удалось вытащить из неё ни слова. Она о чём-то думает и то, что она опять много думает, меня совсем не радует – я боюсь, что мы вернёмся к старому.
– Я видела у неё на мизинце кольцо, как у нас.
– Да? – удивилась я.
– Разве ваши кольца не единственные? – спросила Кэндис.
