Читать книгу: «Беседка на Волге (Часть III)», страница 3

– Вся страна наша из вот таких участков. За то и переживаю, – после паузы он продолжил. – Ну, кроме твоего участка, Васильна. Такие, как ты, и спасут наше отечество, – он продолжал стоять на своем месте.

– Пошли, утес нас ждет, – предложила я.

От моего дома до Шукшинского утеса час ходьбы. Грунтовая пыльная дорога особо усложнялась жарой. Мои гости из Мурманска такую жару переносят особенно сложно. Но, вооружившись головными уборами и холодной водой, мы двинулись в путь не спеша. На входе из деревни Аристарх еще раз обернулся, замедляя шаг. Он, кажется, не мог отпустить дом Руслана, хоть он давно пропал из виду. Я посмотрела на населенный пункт вслед за ним. Опустевшая деревня впервые за двадцать лет, как я не живу постоянно здесь, показалась мне одинокой. Меня настигло чувство предателя: я уехала, оставив это место вместо того, чтобы остаться и внести свой вклад в развитие. Но нет. Я вместе с детьми покинула Логовский, чтобы позаботиться о себе лично. Это странно. Почему именно сейчас я пришла к этому? Почему раньше не испытывала тоски и жалости к этому месту? Наоборот, я с таким высокомерием возвращалась сюда, городская, вся в лоске, все время своим соседям рассказывала, как там – «у нас». «А у нас такого нет» или «если надо, идем покупаем». Вот такие высокомерные нотки, стоя у подножия деревни, я обнаружила в самой себе. Имея хорошее медицинское образование, я бы могла остаться здесь, помогая людям, но я с мужем уехала. Каждый меняет этот мир, оставаясь здесь, возможно, Логовский не был бы таким немощным, брошенным.

Но не все так плохо, как я описываю. На горизонте были каменные дома с побелкой, местами свежий ремонт крыш придавал простую свежесть. Признаться, старый шифер придает некую солидность, однако, солидность не убережет от ветра и дождя. Это как подделка брендов на человеке среднего достатка: тепло и удобно, но не имеет ценности.

– Я первый раз вижу Логовский из этой точки, – прервала свои мысли, чтобы объясниться с друзьями. – Мы обычно к утесу и обратно идем в разговорах, разглядывая грунт под ногами или поля. Мы с детьми всегда избегали взглянуть на наш дом издалека.

– Тоска по родине, Васильна? – спросил Аристарх.

– Тоска по родине, Петрович! – ответила я.

По дороге ничего приметного для меня не было, но новые пейзажи с зелеными полями нравились моим друзьям, на их губах мелькала улыбка.

– Лиличка, может, купим здесь домик и останемся? – предложил Аристарх.

– А могилу детей наших куда денем? С собой заберем?

– Мы и сейчас не каждый день ходим к ним. Будем летать туда. Тебе будет полезно новое место. Воздух какой сухой, климат южный.

Ответ не поступил, это особенность характера Лилии – не давать ответа, когда он лежит на поверхности.

Мы долго шли в тишине, каждый в своих мыслях, слышны были только редкие порывы ветра, дальние звуки мотора тракторов в полях. И вот на горизонте виднелись воды Волги.

– Интересно, чем мотивированы люди, которые приобретают, захватывают земли, о которых не способны заботиться? – Аристарх все не отпускал идею с жадностью. – Если бы не твой уютный и благоустроенный дом, Марта, я бы ни разу не подумал об этом. Познание в сравнении. У него двадцать четыре сотки земли, на которой хибары, будки, свалка…

– Колодец, у него свой колодец. Руслан не ходит за водой как остальные, – вмешалась я.

– У тебя ведь тоже? – спросил Аристарх.

– Да, мой покойный муж нашел скважину, установил водонапорный режим.

– А у него только колодец, зато свой.

– Я уже вижу беседку Шукшина, – Лилию не интересовали наши разговоры. – Наконец-то перевал, хоть поедим. А вид какой, смотрите.

Аристарх нес рюкзак с едой и со скатертью, а я рюкзак с водой и посудой. Лилия ускорила шаги, ее тонкая фигура в летнем сарафане со спины маскировали горечь, которую несли тонкие плечи.

Мы накрыли в тени от беседки скатерть, уселись и разложили овощи, фрукты, бутерброды с сыром и с колбасой. Приступили с аппетитом есть все и смотреть в даль Волги. Ее мощные воды внушают дрожь перед силой природы. Если она захочет, все снесет на своем пути, никого не пожалеет. С утеса не понятно, кто на кого смотрит: Волга на беседку Шукшина или беседка на Волгу. Так или иначе, когда смотришь со стороны, это выглядит, как переглядки дракона с птичкой, где дракон покорен мирным видом птички.

Через полчаса солнце прилично сдвинулось на горизонте, и теневая сторона стала солнечной. Мы дружно схватили за скатерть и сдвинулись глубже за беседку, виды изменились, но не стали хуже. Сейчас птичка загораживала дракона.

Аристарх, усаживаясь, обратился к жене:

– Еще вчера смотрели на серые панельные дома, Лиличка, сегодня – на мать Волгу.

– Нам бы для счастья бокал вина, ну хотя бы капельку, – сказала Лилия, кажется, без капли смущения. Ее диагноз алкоголизм проявлялся все ярче.

Аристарх сменился в лице, он отложил свой хлеб с помидором и с сыром, его спина округлилась, будто на нее слегла бетонная стена.

Но Лилия на него не смотрела, даже периферийно не смотрела.

– Тебе, Лилия, пить не рекомендуется ничего. Попробуй неделю быть трезвой, – мягко сказала я. Но, если честно, мне хотелось кричать, ругаться и ломать, чтобы она услышала и поняла.

В это мгновение я впервые поняла, каково Аристарху – ему постоянно приходиться следить за словами и за тоном речи.

– Все из меня делают алкоголичку, но я не моя мать. Я знаю, какие бывают алкоголички. Я не она, мне хочется пить просто ради удовольствия, а не потому, что не могу без водки жить, – Лилия тоже отложила свой хлеб. – От ваших разговоров про мой алкоголизм мне хочется еще больше пить.