Читать книгу: «Увидеть Новый год», страница 3

Часть 4

Пробираясь по бетонному основанию моста, девушка как только ни старалась соблюдать осторожность. Пусть падение в воду сегодня должно страшить её меньше, поскольку рядом был тот, кто раз уже спас её и, она надеялась, сделает это вновь, но Варя делала всё, чтобы этого не произошло. Окунаться вновь в холодную воду не хотелось, да и родителям потом сложно будет объяснить, что она вообще здесь делала. По последней причине девушка совершала своё восхождение молча, чтобы её никто не обнаружил. А то примут за самоубийцу, вызовут полицию, и вот тогда уже родителям точно будет сложно что-то объяснить.

Когда же она наконец-то добралась до нужного места, Варя вытянулась во весь свой небольшой рост, осмотрелась по сторонам и с удовольствием подытожила, что её усилия точно стоили того. Здесь под мостом на самом деле открывался отличный вид на центральную площадь на другом берегу и новогоднюю ёлку на ней. А само же это место было скрыто в тени. Да и кому нужно сюда вообще заглядывать-то?

– Луан! – теперь позвала девушка русала, ради которого и забралась туда, куда бы раньше даже и не подумала лезть.

Тритон, всё это время наблюдавший из воды за странными передвижениями человека, подплыл ближе, прямо к бетонной колонне, но очень неторопливо.

«Зачем ты туда залезла?»

– Здесь прекрасный вид на площадь, при этом здесь темно и никто посторонний не увидит, – объяснила Варя, смотря на водяного сверху вниз.

«Мне из воды видно достаточно», – пробурчал Луан, с недоверием относясь к затее девушки.

Хотя с недоверием он косился на всю эту железобетонную конструкцию и очень боялся громкого шума над головой от проезжавших по мосту машин. Когда же по мосту с грохотом проезжали грузовые машины, то он не просто вздрагивал, а тут же прятался в воде, только глаза его и были видны. Не уплыл он сейчас от этого страшного грохочущего сооружения исключительно из-за девушки, потому что видел, что она была спокойна, даже когда раздавался весь этот грохот.

– Ты же сам говорил, что давно изучаешь людей, а, значит, уже видел наше главное средство передвижения – машины. Нет причин их бояться, когда находишься не на дороге.

«Но они издают такой шум!» – рыкнул русал, не решаясь выглянуть.

– В наших городах шум никогда не прекращается, – объяснила девушка, но увидела, что тритона эти слова ничуть не успокоили. – Если ты такой трус, зачем вообще заплывал внутрь континента? – тогда Варя решила сменить тактику и с хитрой ухмылкой начала его дразнить.

Получилось.

Русал её хитрости не понял, тут же с мысленным возмущением «я не трус!» показался из воды и надулся от оскорбления. Девушке же оставалось только посмеяться. Однако в тот момент, когда Варя уж хотела убеждать его выбраться из воды полностью и взобраться на горизонтальную площадку бетонной колонны, на которой стояла она сама, пришла новая проблема: стало понятно, что эта площадка слишком высоко над водой.

– Тебе бы надо взобраться сюда, только здесь высоко… – думала девушка и всё больше понимала, что это настоящая проблема.

У неё просто не было идей, как бы его поднять. От мысли подтянуть его самостоятельно пришлось моментально отказаться. Пусть она не видела его хвост полностью и не могла оценить его длину, но подозревала, что он очень тяжёлый. Так что ей его не подтянуть. Из-за чего девушка вскоре даже расстроилась, что её хорошая задумка так и окажется нереализованной.

Луан тем временем был занят иными раздумьями: он, косясь на девчонку, думал, а стоит ли ему её слушать, стоит ли вылезать из воды и приближаться к человеку. Конечно же, он боялся оказаться в беспомощном положении. Однако Варя ни разу не дала повода подозревать её в чём-то нехорошем, не доверять ей. А поэтому скоро любопытный русал не смог устоять перед тем, что ему хотели показать, и решил поверить.

Водный житель скрылся вновь среди своей родной стихии, но ненадолго. Буквально через несколько секунд он уже с брызгами выпрыгивает из воды. Силы его хвоста хватило, чтобы разогнаться и выпрыгнуть прямо на всю высоту колонны. После же тритон ухватился руками за её край, повис, а, чтобы не соскользнуть, впился в камень когтями. Но даже тогда ему не потребовалась помощь. Кажется, бурча, что его тело вне воды стало слишком тяжёлым и неповоротливым, он всё равно смог подтянуться на сильных руках и уже совсем скоро сесть на бетонную площадку.

Варя смотрела на всё это с нескрываемым удивлением, даже с приоткрытым ртом. Тритон оказался ещё сильнее, чем ей думалось. Впрочем, когда он уже забрался и сел, она так и не вышла из ступора.

Впервые они оказались так близко друг другу, разделённые, кажется, парой метров. Она не могла это не заметить, как и он. Луан, не радуясь неприятным ощущениям, которые ему дарила поверхность, продолжал коситься на девушку. Кажется, любое резкое её телодвижение вынудит его тут же прыгнуть в воду, туда, где он ощущал себя в безопасности. Впрочем, Варе было не до каких-нибудь там резких телодвижений. Она получила возможность увидеть русала почти что полностью, и, конечно же, любопытство не могло не взять своё.

Его вид в общем-то совпадал с её догадками. Вполне себе обычная русалка: до пояса черты человека, а ниже настоящий большой рыбий белый хвост. На хвосте привычные плавники, которые помогают регулировать движение. Во весь хвост и до самого затылка проходил спинной плавник. На спине гребень имел самый большой размер, выглядел красиво, чем-то напоминал плавник летучих рыб. На рёбрах жабры, которые сейчас не использовались, и дышал он, видимо, через нос. На руках перепонки. Странные же жгутики, которые доходили ему почти до пояса, от собственной тяжести сырой паклей свисали сзади. Однако несмотря на все описанные его особенности девушке показался его вид весьма… естественным. Именно естественным. Он не выглядел, как будто взяли верхнюю часть тела человека и нижнюю часть рыбы, всё это кое-как сшили, оживили и заставили жить. Нет, переход за счёт единой структуры чешую и плотной кожи происходил незаметно. Даже кажется, что это ноги у людей нечто неправильное, а не хвост у него. Верится, что такое создание может существовать. Да даже нарвал с его фантастически огромным рогом кажется большей нереальностью, чем этот тритон.

За время безмолвного осмотра Луан попривык к новым ощущениям, к близости человека, с которым получилось найти общий язык, а поэтому он заметно подобрел и не стал возмущаться, что на него пялятся, несмотря на то, что ему очень хотелось вернуться в воду, где его, белого и некрасивого, никто не увидит. Он-то людей изучает давно, привык к их непохожести, а вот Варя других из его народа не видела. Это он понял, а потому дал ей время и изучить, и привыкнуть.

Только очередной грохот над головой заставил тритона, испытывающего очевидный дискомфорт, сжаться и прижать уши к голове, а Варю – вернуться в реальность. Тогда девушка наклонилась к пакету, который принесла с собой и вытащила из него мужскую куртку.

От вида раскрытой на всю ширину рук материи тритон снова зарычал, оскалился и уже склонился к воде, чтобы в любой момент в неё прыгнуть. С момента их первой встречи Варя уже попривыкла к оскалам этого недоделанного ксеноморфа и почти не пугалась, отчасти потому что, за своим оскалом он прячется чаще от испуга, чем показывает агрессию. А чего его сейчас напугало? А кто его знает, может, он принял распахнутую куртку за сеть или похожую вещь, которой его могли бы поймать.

– Да не бойся ты. Это всего лишь куртка. На мне такая же.

«И зачем тебе вторая?» – чуть успокоился Луан, однако на воду коситься не переставал.

– Это для тебя. Тебе надо её на себя накинуть.

«Зачем?» – тритон снов растопырил уши от искреннего непонимания.

– Чтобы теплее было, а то на тебе уже сосульки нарастают. Да и если нас кто-то увидит, то в куртке издалека ты будешь похож на человека, а не на руса… тритона.

Если первую причину Луан мог оспорить, потому что плотная кожа и чешуя пока что спасали его от холода, то вот ко второй придраться он не мог, разумеется, считая такие меры предосторожности уместными. Однако пока он не решился дать согласие.

– Ну не противься. Я что зря столько сил потратила, пока запихивала папину куртку в пакет и пыталась вынести её из дома, чтобы никто не заметил? – с наигранным возмущением воскликнула Варя.

Русал этот тон понял правильно, убедился, что девушка шутит, а, значит, враждебно к нему не настроена, – и он согласился.

Преодолеть неуверенность, когда девушка к нему подошла и они оказались друг другу совсем близко, получилось не сразу. Всё-таки одно дело разговаривать, будучи разделёнными высоким берегом или хотя бы парой метров, и совсем другое – такая близость. В такой ситуации и он невольно вспоминал, почему людей стоит бояться и, что если она его обманет, он может и не успеть сбежать, и она видела в его когтях и зубах не просто отличительную особенность, а и опасность, ведь, если он вздумает напасть, её реакции точно не хватит, чтобы этого не допустить и убежать.

Но всё это было только в первые несколько секунд, потом же, встретившись взглядом и не увидев ни у одного каких-либо злых помыслов, успокоились, решили довериться. Всё-таки это не первая их встреча, да и не вторая – тоже, так что, если бы кто-то из них хотел сделать чего-то плохого другому, давно бы это сделал.

Когда же это естественное затруднение было ими обоими преодолено, Варя наконец наклонилась и аккуратно набросила на его плечи куртку, при этом внимательно наблюдала за его реакцией. На первый взгляд он никак не отреагировал, однако на самом деле Луан, когда на нём повисла непривычная для него тяжёлая материя, весь сжался, а его плавники, даже ушные, тут же вздыбились. Однако он продолжал молчать лишь в оба своих больших глаза наблюдать за действиями девчонки. Не услышав возмущений, Варя доделала то, что задумывала: накинула на его голову капюшон, а уже позже отошла назад, чтобы получше разглядеть результат своей задумки. Получилось неплохо, действительно издалека его можно принять только за человека, а хвост – за сугроб снега, намёрзший лёд или какую-то часть бетонной колонны. Однако, в отличие от неё, тритон был не особо-то доволен.

– Что-то не так? Что мешает? – побеспокоилась Варя, понимая, что у него может и раздражение пойти от искусственного материала куртки.

«Щекотно», – к счастью, всё оказалось не столь критично, когда русал объяснил причину своего недовольства.

Варя подскочила к собеседнику, хотела проверить куртку на наличие чего-то мешающегося, например, бирки, однако Луан отмахнулся от её помощи и сам поспешил вытащить из плена свои волосы-жгутики, перекинуть их через плечо, потому что материал куртки спереди сдавливал не так сильно, как со спины.

Видимо, его волосы на самом деле были каким-то осязательным органом, самым чувствительным. И они действительно шевелились – теперь Варя это увидела точно.

– Лучше? – побеспокоилась Варя, заодно до сих пор не сводила взгляд с его волос, думая о предназначении таких «живых» отростков.

«Да», – ответил Луан. Судя по тону, он продолжал ощущать дискомфорт, но сейчас он был уже терпимее. – «Не понимаю, как вы это носите. Тесно, неудобно и тяжело.»

– Зато тепло, правда же? – снова улыбнулась девушка от того, что вроде только что взрослый по поведению русал вдруг по-детски закапризничал.

Варе давно стало интересно: это он ещё подросток, поэтому так непостоянен в своём поведении, или он взрослый и такая эмоциональность свойственна всему его народу? Впрочем, спрашивать у него самого, она не решилась. Вдруг ещё обидится.

Луан ответил не сразу, а для начала постарался разобраться в своих ощущениях, поёрзал.

«Тепло», – в итоге был вынужден согласиться подводный житель. – «Теперь понимаю, зачем вы это носите.»

Девушка порадовалась, что они вновь пришли к взаимопониманию, а после, подложив рюкзак, присела рядом.

– А теперь смотри, зачем я тебя сюда притащила, – произнесла Варя и указала рукой в сторону площади.

С тех пор, как он выбрался на поверхность, тритон привыкал к окружению, то посматривал на девчонку, то на воду, то поднимал голову на источник постоянного шума, и любопытно оглядываться по сторонам у него не было времени. Однако когда девушка указала точно, куда надо было смотреть, он наконец-то понял изначальную её задумку.

Набережная была вся в огнях: на каждом фонарном столбе или дереве висели гирлянды. И именно вечернее время раскрывает весь потенциал этого света. Цветные огоньки и создавали ту самую волшебную атмосферу, преображали строгую в обычные дни площадь. Со стороны, казалось, будто бы они смотрят в портал и видят там не привычный серый город, а какой-то другой, вынырнувший прямиком из сказок. Будто бы это и не гирлянды светились, а множество магических огоньков поселилось на набережной и танцевало под новогодние песни, которые здесь, увы, заглушались шумом машин, создавая то самое движение, мерцание.

Красиво всё это выглядело со стороны, а прямо там наверняка было ещё лучше. Те прохожие, которые сегодня отправились на праздник на площади, не просто видели какой-то там портал, они сами оказались в этом чудесном, полном множеством ярких радужных цветов месте.

Увиденная картина вызывала восторг у Вари, хотя подобное ей приходилось видеть ежегодно, поэтому не поддаётся описанию, что сейчас испытывал любопытный тритон. Заметив, что её собеседник подозрительно долго молчит, девушка обернулась и застала его полностью заворожённым увиденным. Вновь забыв об осторожно и прочих мыслях о небезопасной для него поверхности, Луан увлечённо изучал набережную. Тот самый свет от гирлянд так забавно отражался в его больших глазах, переполненных по-настоящему детским восторгом. Потому что восторг в глазах взрослых часто выглядит очень скупым, будто бы они стесняются позволять себе выглядеть глупо или забавно, признаться, что что-то в этом мире выходит за грань их понимания, может удивить. Этого стеснения были лишены дети, они полностью отдаются увиденному восхищению. Девушка тут же вспоминала своего брата. И именно Даньку сейчас ей напоминал мифический знакомый: он даже и не думал скрывать, что увиденное вызывает у него восторг. Это заставило Варю улыбнуться, подумать, что восторг и радость это точно не то, чего бы следовало стесняться.

– Что-то ты слишком удивлён для того, кому и «из воды видно достаточно», – посмеялась девушка, напомнив русалу о его изначальном нежелании сюда забираться.

Луан впервые отвлёкся от изучения и глянул на девушку, а потом пристыжено потупил взгляд и опустил уши.

«Здесь сильный шум. Я никогда сюда не заплывал и не видел этого места в вашем поселении», – признался тритон, что врал ей, и на самом деле не бывал около центральной площади.

Слишком маленькая ложь, тем более вызванная обычным страхом, чтобы из-за неё так сокрушаться. Варе даже стало не по себе от его расстроенного вида.

– Да ладно тебе, я же шучу, – легонько подтолкнула его локтем девушка.

Луан поднял голову, увидел, что собеседница смотрит на него, улыбаясь, и без обиды из-за его лжи, и повеселел сам.

– Лучше посмотри туда, – решила перевести тему Варя и вновь указала на площадь. – Видишь ёлку?

«Ёлку?» – весьма ожидаемо, он её не понял.

– Дерево такое, прямо на площади стоит. У него ещё веток на верхушке мало, но чем ближе к земле, тем их больше.

Варя постаралась ему объяснить и указать. Однако вскоре стало понятно, что проблема не в том, что он не знает, как выглядит ёлка. Луан смотрел точно в ту сторону, куда ему указывала, щурился, но так ничего и не увидел. Тогда-то девушка и поняла, что проблема в его зрении, которое хуже, чем у людей, и он просто не видит вдаль. Сначала её это удивило, поскольку она думала, что все органы чувств тритона превосходят людские, но потом Варя подумала, что плохое зрение у него – это весьма ожидаемо. Зачем рыбам, особенно тем, которые живут в мутной воде или в темноте глубин, зрение, когда в разы полезнее будут другие способы получения информации об окружающем мире?

– А если попробовать так, – сказала Варя и передала в руки русалу бинокль, который она достала из рюкзака. – Только будь, пожалуйста, осторожен, не разбей.

«Что это?» – с большим интересом начал вертеть в руках устройство Луан и изучать.

– Бинокль. Он помогает нам видеть вдали, – дальше Варя начала объяснять, как им пользоваться.

Луан слушал внимательно, а потому был уверен, что готов использовать устройство правильно. Но стоило ему поднести его к глазам, как увиденная картина, которая была столь чёткая и одновременно далёкая, его напугала, и русал выронил бинокль из рук. «Вооружённому глазу» было суждено разбиться, упав на бетон, однако в последний момент благодаря своей реакции бинокль был пойман тем, кто его и обронил.

Но не успел тритон похвастаться спасением чудной вещи, как девушка вырывает эту самую вещь из его рук и грозно на него смотрит.

– Я же просила быть осторожнее! Ты даже не представляешь, как бы мне от папы попало, если бы он разбился! – ругалась Варя.

«Извини», – произнёс Луан и сам расстроился из-за своей неаккуратности.

Тритон вновь загрустил, опустил уши, а большие глаза смотрели на девушку с извинением. Заодно он просил вернуть заинтересовавшее его устройство и обещал быть осторожнее. Снова он напоминал кота. Ну прям морской котик какой-то. Варя даже вздохнула. Ну как только на него можно обижаться?

Злость Вари прошла, она вернула бинокль собеседнику. А он, и правда, стал держать устройство осторожно, даже легонько в него вцепился когтями, чтобы оно случайно не выскользнуло из его склизких рук.

Около пятнадцати минут девушке пришлось ждать, пока тритон наиграется с биноклем. Получив возможность видеть дальше, чем он привык, Луан пользовался ею по полной, осмотрев, наверное, каждого человека на площади. Когда же ему показали, что, «крутя колёсико» на бинокле, можно менять резкость, он начал осматриваться по сторонам. И не успокоился, пока не изучил все стороны света.

«Ёлка – это дерево, на котором висят шарики и… пушистые змеи? Нашёл», – позже тритон наконец-то вернулся к тому, что ему говорила девушка.

– Это не змеи, а мишура. Искусственное украшение, – поправила его Варя, боясь, что он и правда будет верить, что они змей на ёлки вешают.

«Значит, вы украшаете дерево. Но почему одно? И почему ёлку?»

– Ёлка не одна. Просто эта как бы главная, центральная. А так принято ставить ёлку и украшать её в каждом доме. А почему именно ёлка, я не знаю. Я привыкла считать её нашим символом праздника.

«Как дерево можно поместить в доме?» – удивился тритон.

– Да не такое дерево, Луан, – хихикнула девушка от очередного его детского вопроса. – Ёлки ставят маленькие, иногда просто их ветки, но чаще всего – искусственные, и это хорошо.

«Ёлка – ваш символ. Теперь понимаю, почему важно ложить подарки под ёлку», – собрал в одну мысль всё услышанное тритон. – «Маленькие ёлки дома – это символ для каждого, а большая – символ для всего вашего поселения?»

– Всё правильно.

«И под большой ёлкой будут подарки?»

– Нет, конечно. Максимум, что под этой ёлкой может быть – это детский хоровод. Он сейчас, кстати, и идёт. Сегодня праздник для детей, на котором зажгут ёлку.

«Зачем сжигать?!» – шокированно воскликнул Луан, неправильно поняв смысл её слов.

– Не сжигать, а зажигать. На ёлке помимо игрушек и мишуры, есть ещё и гирлянда – она же висит на других деревьях на набережной и светится.

Девушке вновь стало смешно, когда она представила, что для него точно будет шоком, если он узнает, что на масленицу действительно принято сжигать красивую куклу.

Судя по виду, Луан ещё больше проникся пониманием важности ёлки, раз её даже зажигают отдельно, сопровождая каким-то ритуалом. И теперь он продолжил с помощью бинокля изучать, что происходило на площади, хотя это выходило у него с трудом, потому что людей в такой дали не мог помочь рассмотреть даже бинокль.

«Варя, я, кажется, вижу Деда Мороза. Как ты описывала. Но как это возможно? Ты же говорила, что его не существует.»

– Так он и не настоящий, это переодетый взрослый. Детям это нравится.

«Взрослый создаёт чудо для мальков и сам прикасается к чуду?» – вспомнил сказанное ранее девушкой Луан и заметил, что её слова как раз похожи на то, что он сейчас наблюдал на площади.

– Всё так, – улыбнулась Варя.

«Получается, в этом и есть смысл праздника?» – обрадовался тритон, думая, что он постиг суть этого людского праздника.

– Нет, Луан, не в этом. Точнее не только в этом.

«Тогда в чём?» – воскликнул русал от осознания, что опять что-то не понимает.

Варя вздохнула. Опять он требовал ответа, а она не знала, как его дать. Ведь даже всё то, что она ему описывала, это праздник, каким видит его именно она, а ведь сколько людей, столько и мнений. И как это всё объединить в один ответ для любопытного русала?

– Я уже говорила, что не могу тебе ответить. Для каждого из нас этот праздник что-то своё. Кто-то его даже не празднует. Поэтому что бы я тебе ни ответила, всегда найдётся тот, кто скажет, что суть Нового года не в этом.

«А что этот праздник значит тебя?»

– Для меня… – обрадовалась Варя, что вопрос наконец-то стал более конкретным, однако она на какое-то время задумалась. – Семья. В первую очередь, я ценю этот праздник за возможность побыть с семьёй.

«Вы редко видитесь?»

– На самом деле, нет. Мы живём в одном доме.

«Тогда почему?»

– Из-за нашей занятости. Все всегда заняты своими делами. А когда всё-таки освобождаемся, всегда есть множество способов, на что потратить свободное время. В настоящее время это стало совсем не трудно сделать. Так что становится и не до семьи, и не до общения. И Новый год остаётся единственным праздником, когда накануне все собираются вместе за одним столом. Ждать курантов, полуночи, – это традиция. Никто не уходит раньше, потому что встать изо стола и уйти – это просто неприлично. В этот единственный раз в год, кажется, весь мир замирает, и мы никуда не торопимся, не спешим, а просто проводим время вместе и разговариваем. Для меня это бесценно.

Сейчас это место, на которое совсем не принято и часто – запрещено забираться, погрузилось в какое-то уединение, отгородилось от внешнего мира, даже от шума грохотавших над головой машин. Два существа двух разных миров, которые никогда не должны были встретиться, остались здесь совсем одни.

– У тебя есть семья, Луан? – спросила вдруг Варя и глянула на своего столь неожиданного знакомого. После того, как она рассказала что-то своё, личное, поделилась своими мыслями, наверное, что-то подобное хотелось услышать и от собеседника.

Впрочем, вся эта неожиданно накатившаяся на них атмосфера тайны могла и сойти, стоило русалу в очередной раз напомнить, что она спрашивает о том, о чём он не хочет говорить. Но на этот раз Луан отчего-то промолчал, упустил момент для возмущения. Кажется, слова девушки погрузили и его в ту же задумчивость и желание поделиться чем-то своим, личным.

«Из родителей только мама.»

– А что случилось с твоим отцом?

Эти слова погрузили русала в ещё большую растерянность, заставили что-то вспомнить, даже загрустить, потому что его уши слишком уж жалобно затряслись. Варя даже закусила губу, отругав себя, что спросила.

«Первые ваши вещи я получил от отца. Он любил подниматься на поверхность. И делал это часто. Но всегда возвращался. Но не в последний раз. Однажды, уплыв, он не вернулся. Когда я вырос, то последовал за ним. Думал: смогу найти. Но ваш мир оказался слишком большим. Искать в нём бесполезно. Зато я понял, чем поверхность его привлекала.»

– Думаешь, люди виноваты в исчезновении твоего отца?

«Не обязательно. В воде опасности не меньше, особенно для таких, как он. Он любил возиться с акулами. А они тупые. Сегодня видят друга, готовы делиться добычей, а завтра – уже конкурента и нападают. У отца было много шрамов, даже плавник откусан. Но это его ничему не научило.»

Теперь Варю не удивляло, почему её собеседник такой непоседливый, ведь есть в кого. Заодно её порадовало, что Луан не во всём копирует своего родича, а ведёт себя осторожнее. Как минимум шрамов от акульих зубов на нём не видно.

– Твоя мама, наверное, волнуется, когда ты здесь.

«Наверное. Я давно не был дома, не знаю.»

– И тебя не беспокоит, что ты оставил её одну?

«Беспокоит? Почему? Она дома, в безопасности. Остальные о ней позаботятся, даже если я не вернусь.»

Для девушки такое легкомысленное отношение к родительнице казалось неправильным, но как-то возмущаться она не стала. Русал не выглядел эгоистом и самовлюблённым, он искренне удивился её вопросу. Может, такое мышление для них – норма. Может, очевидно, более малочисленный народ, чем люди, имеет более тесные отношения друг с другом, а не только внутри одной семьи. Что-то вроде общины. Поэтому он точно был уверен, что «стакан воды в старости» поднесут и без него. Варя этого не знала наверняка, но и спрашивать его, значит, нарушить обещание не лезть в его секреты, так что лучшим решением было просто больше не поднимать эту тему.

Но русал так скоро не смог вернуться к праздничному настроению, а продолжил блуждать в своих мыслях, который ещё и развеяли его былую браваду.

«На самом деле… С исчезновения отца мама перестала одобрять моё увлечение. После каждого возвращения она запрещала мне возвращаться на поверхность. Но я не слушал. Мы ругались перед каждым моим отплытием. Но в последний раз – очень сильно. Она сказала, что, если поверхность меня волнует больше собственного народа, мне следует там и остаться. Поэтому не думаю, что моё скорое возвращение её порадует.»

– Я уверена, это она сказала не всерьёз.

«Я надеюсь… Но, если я вернусь, она опять расстроится и разозлится. Я не могу остаться, даже если она этого хочет. Поверхность – слишком удивительный мир. Поэтому лучше не возвращаться.»

– Но ты же скучаешь по ней?

«Скучаю. Мне жаль, что я не могу быть сыном, который её не расстраивает.»

Увидев грусть тритона, его опущенные уши, Варе стало его искренне жаль. Она, желая его поддержать, легонько обхватила лежащую руку русала; склизкую и холодную, но сейчас ей было не до брезгливости.

– В таком случае зачем ты мучаешь себя и её? Вместо ссор и побега ты не пробовал просто с ней поговорить? Она же твоя мама, она тебя поймёт.

«Просто? У вас, человеков, это считается простым?»

– На самом деле, нет. Всегда сложно первому начать разговор. Но всем известно, что множество ссор действительно можно решить простым разговором по душам. Поэтому, если есть возможность поговорить, почему бы не сделать сначала это, а не идти на крайности вроде твоего побега?

«Не уверен, что она…»

– А ты не сомневайся, а просто попробуй. И знаешь, очень хорошо оставлять все обиды уходящему году. Потому что новогоднее чудо должно объединять людей.

«У нас нет такого праздника.»

– Это не столь важно, потому что ты же помнишь, кто создаёт всё это чудо?

«Вы сами?»

– Именно. Каждый сам кузнец своего счастья – так у нас говорят. Если ты хочешь чудо, которое поможет тебе помириться с мамой, создай его сам.

Луан очень серьёзно отнёсся к словам девушки. Ему, однозначно, теперь было, о чём подумать. Впрочем, это он сделает потом, когда вернётся в безопасную для него среду. А пока русал довольно-таки быстро избавился от былого своего состояния, и грусти как не бывало. Благодаря этому его мысли вернулись к происходящему.

«Зачем ты это делаешь?» – тритон наконец-то обратил внимания на руку человека, что держала его руку.

– Ой, извини, пожалуйста. Я… я не подумала, – благодаря его словам и девушка в полной мере осознала, что поступила неправильно, поддалась лишнему порыву, раскраснелась и тут же отстранилась.

«Нет, всё хорошо. Только не понимаю, зачем ходячие это делают?»

– Прикосновения для нас важны. Держать за руку человека позволяет почувствовать близость с ним, оказывать ему поддержку.

«Не понимаю. Как можно чувствовать поддержку, если не ощущаешь прикосновений?»

– То есть? – вот теперь она его точно не понимала. – Мы прекрасно ощущаем чужие прикосновения.

«Руками?»

– Конечно. И… погоди, а ты разве не чувствуешь? – наконец догадалась Варя в причине его удивления.

«Нет. А зачем? Руки, не чтобы «чувствовать», нужны.»

– Как странно, – ахнула девушка, хотя услышанное было вполне себе логичным, потому что чешуя и плотная кожа не могут осуществлять осязательную функцию в полной мере. – Тогда как вы подчёркиваете близость с кем-то? Или прикосновения у вас не приняты?

«Приняты. Наши волосы помогают нам чувствовать мир, так и друг друга. С близкими мы переплетаемся волосами, а голосом подчёркиваем уровень этой близости.»

Девушка тут же глянула на белые жгутики тритона, свисающие с его плеча. Как она и думала, его «волосы» являются его главным осязательным органом. И хотя ей это всё казалось странным, но нельзя не отметить, что это очень интересно.

«А ты можешь… протянуть руку?» – теперь большими глазами, переполненными интересом, на неё посмотрел тритон. – «Интересно, как ощущаются человеки.»

Варя хихикнула, получив в очередной раз напоминание, что здесь происходит как бы контакт разных существ, так что такие глупые просьбы не должны удивлять. И девушка выполнила его просьбу, осторожно протянула руку к тритону, коснулась пары жгутиков его «волос». Что ж они оказались даже приятны на ощупь. Кажется, теплее, суше и шершавее. Больше напоминали кожу человека, чем рыбы. Только вот каждый «ус» – это живой орган, способный к движению. А это уже разум человека считал чем-то противным.

Когда она коснулась этих жгутиков, они дёрнулись, зашевелились. Нет, изгибаться и закручиваться щупальцами они не могут, а на суше, их движения были очень вялыми, незначительными, но они всё-таки были. Правда испытать отвращения перед чем-то противоестественным Варя не успела, потому что Луан вздрогнул и поспешил отодвинуться от неё раньше.

– Что-то не так? Тебе больно? – обеспокоилась Варя, хотя напрасно. Любопытный взгляд тритона не изменился, и скорей всего он отодвинулся от неожиданности, тоже от ощущения чего-то противоестественного для него.

«Нет, всё хорошо. Но… твоя кожа такая горячая и сухая! Как она не трескается, она же такая тонкая?!» – затараторил набравшийся новых впечатлений тритон. – «Какие же вы, ходячие, странные.»

Вот теперь Варя не сдержалась и вновь засмеялась.

Так прошло ещё какое-то время. Очевидно, Луану нужно было переварить свои новые открытия. Девушка же за время ожидания вспомнила, о чём ещё хотела спросить своего морского знакомого.

– Получается, имя дал тебе отец?

«Почему ты так решила?» – мгновенно вернулся в реальность Луан и спросил, но, судя по его удивлённому виду, она оказалась совсем не далеко от правды.