Читать книгу: «Империя. Настоящее и будущее. Книга 3», страница 9

Глава II
Триумф Ханаана

Глобальная долларизация

На протяжении тысячелетий главной формой существования денег было золото. Силы Ханаана всегда стремились к власти над золотом и с его помощью над всей экономикой. Пока Империя сохраняла монополию на чеканку золотой монеты, торговцы и ростовщики оставались под контролем. Римский солид и константинопольский безант на протяжении первого тысячелетия после Рождества Христова были главными мировыми «резервными» валютами. В VII веке арабы, опираясь на всемирную торговую организацию еврейских купцов-рахдонитов, вышли из-под валютного контроля Империи и начали чеканить серебряные дирхемы. Затем Константинополь утратил и золотую монополию. После разграбления города крестоносцами в 1204 году ханаанские торговцы поставили под свой контроль самый выгодный в мире бизнес – производство денег – и не выпускают его из рук вплоть до наших дней.

Константинопольский безант

Аверс и реверс испанского дублона

Спонсорами крестоносцев были венецианцы. Их дукаты и заняли место имперских безантов в международной торговле. Вскоре с венецианскими дукатами стали конкурировать флорентийские флорины, которыми римские папы собирали церковную десятину. Затем итальянские монеты были потеснены дублонами испанских Габсбургов: стабильность этой валюты обеспечивалась золотыми приисками Нового Света. Банкирами Габсбургов были Фуггеры из Аугсбурга, которые получили от монархов Священной Римской империи германской нации монополию на альпийские серебрянные шахты. Фуггеры стали учредителями и маркетмейкерами первой в истории биржи в Антверпене: они устанавливали цены на большинство товаров, пользуясь тем, что производство золота и серебра находилось в их руках.

После английской революции XVII века главенствующее положение в мире финансов заняла биржа в Лондоне. В 1877 году Ротшильдами была создана специальная Лондонская биржа металлов (LME), которая и по сей день диктует мировые цены на металлы. Тогда же Ротшильды инициировали систему золотого стандарта в европейских странах. Правительства стали скупать золото, которое стремительно росло в цене. Главными же производителями и трейдерами желтого металла были сами Ротшильды. В конце 1880-х годов они приобрели горнодобывающую компанию «Рио Тинто груп», в собственности которой находились рудники, расположенные в районе реки Рио-Тинто в Андалузии и до 1873 года принадлежавшие испанскому правительству. Сегодня «Рио Тинто» – это одна из крупнейших майнинговых транснациональных корпораций, капитализация которой в 2020 году составляла около 100 миллиардов долларов. Стоит ли говорить о том, что до сих пор она находится под акционерным контролем клана Ротшильдов.

В 1913 году была создана Федеральная резервная система США – частная фирма по печатанию долларов. Американские олигархи Рокфеллер, Морган и Меллон не желали признавать золотую монополию Ротшильдов. И последним пришлось смириться, что доллары станут совместным активом консорциума. При этом Норман Монтегю, председатель Банка Англии и ставленник Ротшильдов, с началом Великой депрессии в США фактически запретил доллар в британских колониях. Однако после Второй мировой войны всякое сопротивление Ротшильдов доллару стало невозможным: Англия, как и вся ротшильдовская Европа, была разорена войной, а Америка стала глобальным финансовым гегемоном.

Летом 1944 года, когда в Старом Свете еще громыхала война, в американском Бреттон-Вудсе странами-победителями была согласована будущая международная валютная система, наделившая доллар статусом единственной мировой резервной валюты. Обеспечением доллара стал огромный золотой запас США – 20 000 тонн. Никогда в истории ни одно государство не обладало такими сокровищами.

Лондонская биржа металлов

Источником этого богатства являлась, во-первых, политика «нового курса» президента Рузвельта. Уже в начале 1930-х годов он провел в США жесткие конфискационные мероприятия – у американских граждан и юридических лиц была реквизирована большая часть принадлежавшего им золота. Частным лицам было разрешено сохранить у себя лишь небольшое количество драгоценного металла на сумму, не превышавшую 100 долларов на человека. Во-вторых, пока шла война, в США были отправлены на хранение золотые запасы центральных банков Великобритании, Франции, Нидерландов, Бельгии, а затем и трофейное немецкое золото. Европейские центральные банки находились под контролем Ротшильдов, которые дали добро на перемещение этих золотых активов в США. Это означало, что отныне Уолл-стрит стал и для Ротшильдов главным финансовым центром. Франкфурт, Лондон и Париж отступили на второй план. Центр мирового Ханаана окончательно переехал в Нью-Йорк – новый Карфаген.

Пятидолларовая купюра выпуска 1914 г.

В рамках Бреттон-Вудской системы доллар стал эксклюзивным деривативом на золото. Была установлена твердая цена в 35 долларов за тройскую унцию золота. Правительство США гарантировало свободный обмен долларов на золото. Все остальные валюты привязывались к доллару, причем национальные правительства обязались удерживать твердый обменный курс на американскую валюту, не котировать свои валюты в золоте и не повышать его цену. Международный валютный фонд (МВФ) становился структурой, которая следила за соблюдением валютных обязательств и кредитовала правительства с целью помочь им в сохранении валютного паритета.

С 1940 по 1950 год ВВП США вырос с 98 до 279 миллиардов долларов. В 1949 году на США приходилось 54,6 % мирового промышленного производства и 75 % золотых резервов (без учета СССР), тогда как, например, в распоряжении Банка Англии находилось 4 % мировых резервов.

Здание Федеральной резервной системы США

Золотое покрытие денежной массы в США составляло на тот момент надежные 57 %. Чтобы гарантировать исполнение взятых в Бреттон-Вудсе обязательств, Конгресс США принял Монетарный акт, гарантировавший золотое покрытие американской денежной массы не менее чем 25 %, причем в понятие денежной массы включались не только наличные банкноты, но и безналичные деньги на счетах банков – членов ФРС.

Олигархи Уолл-стрит, позиции которых были подорваны катастрофическими потрясениями Великой депрессии, жаждали вернуться в большую финансовую игру, чтобы делить колониальные рынки изможденных войной Англии и Франции. Однако поддерживать господство доллара оказалось непростым делом. Каждая из европейских колониальных держав имела зону, где главенствовала ее валюта: фунтовая зона Великобритании, франковая зона во французских колониях, зоны голландского гульдена, испанской песеты, португальского эскудо. Европейские страны старались объединиться в платежный союз, который бы позволял осуществлять клиринговые расчеты без привлечения доллара. Государствами вводились жесткие валютные ограничения.

Форт-Нокс, хранилище золотого запаса США

В 1947 году США добились от Англии введения свободного обмена фунта стерлингов на доллар, однако это вызвало такие потрясения в английской экономике, что через месяц от эксперимента пришлось отказаться. Зато в 1949 году 37 стран, на долю которых приходилось более половины мировой рыночной торговли, от Австралии и Аргентины до Швеции и Южной Африки, девальвировали свои валюты по отношению к доллару – в среднем на 30 %. Это была своего рода вассальная присяга глобальному господству американской валюты.

«Мир на протяжении десятилетий спокойно смотрел, как США, пользуясь тем обстоятельством, что их национальная валюта стала мировой расчетной единицей, фактически „приватизировали” часть эмиссионного дохода во всех странах долларового мира (а в странах, использующих currency board – валютное управление, – этот доход ими присваивался полностью)», – отмечают экономисты А. Б. Кобяков и М. Б. Хазин¹.

С конца 1940-х годов Америка навязывала режим currency board странам Третьего мира и даже некоторым развитым государствам второго эшелона. Суть этого режима заключается в том, что центральный банк страны ограничивает объем национальной валюты размерами золотовалютных резервов (как правило, на уровне 100 % покрытия и более), портфель которых формируется прежде всего из долларов и казначейских обязательств США. Фактически речь идет о валютной колонизации, которая обеспечивает спрос на американские доллары и исключает вероятность того, что та или иная страна будет богатеть опережающими темпами по сравнению с США.

Золотые слитки в Форт-Ноксе

Однако для того, чтобы достичь действительно глобального доминирования, американскому Ханаану предстояло добиться ликвидации альтернативных валютных зон фунта, франка и других, что было невозможно без деколонизации стран Африки и Азии и снятия большинства валютных ограничений со стороны развитых государств. Таким образом, США и СССР стали союзниками в деле деколонизации: США – в интересах олигархии нового правого Ханаана, а СССР – в интересах мирового коммунистического движения, порожденного левым Ханааном.

К началу 1960-х годов с укреплением независимости бывших колоний Бреттон-Вудская система начала функционировать в полном объеме. Однако этот успех фактически ее похоронил, поскольку она была принципиально неработоспособна, на что указал бельгийско-американский экономист Роберт Триффин. «Дилемма Триффина» состояла в том, что для обеспечения центральных банков других стран необходимым количеством долларов в целях формирования национальных валютных резервов, требовалось, чтобы в США постоянно наблюдался дефицит платежного баланса. Но дефицит платежного баланса подрывал доверие к доллару и снижал его ценность в качестве резервного актива, поэтому для укрепления доверия был необходим профицит платежного баланса.

Система глобального валютного доминирования США могла функционировать только в ущерб национальной экономике США. Справедливость этой дилеммы становилась очевидна со второй половины 1950-х годов, по мере успехов в распространении Бреттон-Вудской системы: несмотря на процветание американской экономики, золотой запас США непрерывно истощался, сократившись к 1961 году до 15 000 тонн. За пределами США стремительно разрастался долларовый «пузырь», уже многократно превышавший золотые запасы Форт-Нокса.

Возник рынок «евродолларов», находившийся вне зоны контроля американских властей. Туда потянулись американские банки и корпорации, стремясь уйти от все возраставшей налоговой нагрузки в самих США. Важную роль в его формировании сыграло советское золото, продававшееся «Московским народным банком», который в 1960-х годах стал одним из влиятельнейших банков лондонского Сити. Поскольку Советский Союз не входил в капиталистическую систему и не ратифицировал Бреттон-Вудские соглашения, Моснарбанк мог продавать как «советское» золото любое другое, помогая лондонским трейдерам обойти установленные этими соглашениями ценовые ограничения.

Джон Фицджеральд Кеннеди (1961–1963)

В 1961 году президент Джон Кеннеди забил тревогу: «С 1958 года дефицит нашего платежного баланса возрос почти на 11 миллиардов долларов, держатели долларов за границей перевели их в золото в таком количестве, что это вызвало полный отток золота из наших резервов почти на 5 миллиардов долларов»². При этом Кеннеди констатировал, что дефицит 1960 года был «результатом увеличения оттока частного капитала в поисках новых возможностей и намного более высоких прибылей и спекулятивного преимущества за границей»³. Обратившись к президенту Chase Manhattan Bank Дэвиду Рокфеллеру с вопросом, как можно исправить американский платежный баланс, Кеннеди услышал стандартный ханаанский ответ: ограничить государственное вмешательство в экономику, снизить налоги, сократить правительственные расходы, в частности на соцобеспечение. Президент решил пойти другим путем: он распорядился подготовить введение «уравнительного налога», принуждавшего американские корпорации платить существенные дополнительные средства с прибылей, полученных от инвестиций за границей. Вскоре после того как началась работа над законопроектом, Кеннеди был убит. Он повторил судьбу президента Авраама Линкольна, который также встал на пути у банкиров Ханаана.

На протяжении 1960-х годов правительству США становилось все труднее совмещать осуществление нескольких противоречивших друг другу целей: поддержание глобального доминирования доллара и заниженной цены на золото в размере 35 долларов за тройскую унцию, обеспечение прибыли американскому Ханаану и реализацию принятой после войны кейнсианской экономической стратегии, когда правительство посредством налогов изымает значительную часть национального дохода и более равномерно распределяет его между гражданами. Было невозможно одновременно обогащать и олигархов, и простых американцев, вести холодную войну, поддерживать господство доллара и удерживать золотой паритет. Чем-то нужно было пожертвовать.

Первым в жертву был принесен золотой стандарт. Когда степень золотого покрытия американской денежной массы достигла 27 %, президент Линдон Джонсон принял решение об отмене Монетарного акта. Недостаток денег не должен был мешать ни реализации социальных программ «великого общества», ни войне во Вьетнаме. Это было прямым нарушением Бреттон-Вудских соглашений.

Шарль де Голль (1959–1969)

В ответ президент Франции генерал Шарль де Голль в феврале 1965 года заявил: «Золото не меняет своей природы: оно может быть в слитках, брусках, монетах; оно не имеет национальности, оно издавна и всем миром принимается за неизменную ценность. Несомненно, что еще и сегодня стоимость любой валюты определяется на основе прямых или косвенных, реальных или предполагаемых связей с золотом»⁴. Закономерные слова для французского военного, родившегося в стране ротшильдовского золотого стандарта.

В США из Франции были направлены корабли и самолеты с грузом на 750 миллионов долларов с целью обменять их на золото. В результате этой беспрецедентной операции золотое покрытие французского франка увеличилось до 80 %. Страна покинула золотой пул государств, поддерживавших заниженный курс драгоценного металла. Появился свободный рынок золота, и цена на него стала расти. Замаячила перспектива того, что франк может составить конкуренцию доллару как резервной валюте и что в этой конкуренции его поддержит социалистический лагерь. Тогда была организована масштабная операция по обрушению франка. Она включала в себя информационную войну в прессе, игру на повышение германской марки и, наконец, события «красного мая» 1968 года, являвшиеся не чем иным, как цветной революцией, вынудившей де Голля досрочно покинуть президентский пост. В августе 1969 года преемник де Голля Жорж Помпиду, многолетний сотрудник Ротшильдов, признал поражение и девальвировал франк на 11 %.

В 1971 году президент США Ричард Никсон официально похоронил Бреттон-Вудскую модификацию золотого стандарта. Выступая 15 августа по телевидению, он сообщил, что США вводят 10 %-ную импортную пошлину, чтобы выровнять свой торговый баланс. Он констатировал, что по Европе бродит 55 миллиардов «бездомных» долларов, которые не могут быть покрыты американскими золотыми резервами. По этому случаю США «приостанавливали» (а на самом деле навсегда прекращали) обмен долларовых купюр на золото. Это был суверенный дефолт. Однако наказать США было некому – они полностью доминировали в капиталистической системе. Недовольный де Голль был свергнут. Остальные молчали.

За дефолтом последовала цепочка соглашений с западными странами, что позволило смягчить последствия финансовой катастрофы. Западная Европа и Япония переходили к свободно плавающему курсу своих валют, для которых, однако, был установлен диапазон колебаний 1,125 %. В апреле 1972 года США девальвировали доллар на 8 %, а в феврале 1973 года – еще на 10 %. Официальная цена золота была повышена: сперва до 38 долларов за тройскую унцию, а затем – до 42. Эти меры вряд ли спасли бы гегемонию доллара, если бы мировой Ханаан не произвел фактическую перезагрузку мировой валюты. Золотой стандарт был объявлен современными экономистами «пережитком варварства». Было предложено новое неофициальное обеспечение доллара – нефть.

Режиссерами этой манипуляции выступили Рокфеллеры, позиции которых в глобальном олигархате к тому времени заметно укрепились и которые являлись акционерами четырех из семи крупнейших нефтяных компаний мира. В мае 1973 года одна из важнейших структур неформального мирового правительства – Бильдербергский клуб, плотно контролируемый Рокфеллерами, – констатировал, что в скором времени мировые цены на нефть значительно возрастут. А уже осенью 1973 года усилиями госсекретаря США Генри Киссинджера, верного сотрудника Рокфеллеров, была сперва спровоцирована, а затем так же быстро завершена Война Судного дня между Израилем и коалицией арабских государств во главе с Египтом и Сирией.

Страны ОПЕК, большинство из которых являлись нефтяными монархиями Персидского залива, во главе с Саудовской Аравией воспользовались войной как предлогом, чтобы объявить эмбарго на поставки нефти в США и другие страны, поддержавшие Израиль.

Топливный кризис нанес серьезный удар по индустрии развитых и развивающихся стран. При этом главным выгодополучателем сказочных нефтяных доходов стала ханаанская финансовая олигархия. Киссинджер добился от саудовского короля согласия на то, чтобы все расчеты за нефть осуществлялись исключительно в долларах. Получаемые саудитами и их союзниками доллары направлялись в банки Уолл-стрит, где использовались для дешевого кредитования развивающихся стран, которые на эти деньги покупали нефть. Таким образом была реализована законченная ростовщическая схема, приносившая своим организаторам сверхприбыли.

Нефтедолларовая схема гораздо больше соответствовала духу Ханаана, чем отошедший в прошлое золотой стандарт, где банкирам приходилось сообразовываться с государством и считаться с физическими ограничениями золотых запасов в мире. Дело в том, что дефицит нефти был искусственным, а сама нефть колоссально переоценена. Доллар, таким образом, превращался в счетную единицу спекулятивно-ростовщической схемы.

Безусловному торжеству ростовщического духа соответствовала новоустановленная в 1976 году Ямайская валютная система. В рамках этой системы курсы валют устанавливались на свободном валютном рынке, «архаичное» золото было демонетизировано и превращено в обычный товар. ФРС США тем самым освобождалась от любых внешних ограничений, и отныне доллары можно было печатать в неограниченном количестве.

Новой валютной системе соответствовала новая экономическая идеология, пришедшая на смену объявленному устаревшим кейнсианству. Мысль о том, что государство стимулирует платежеспособный спрос, напрямую перераспределяя национальный доход посредством налогообложения богатых и обеспечения твердых зарплат и социальных пособий бедным, был отброшена.

В соответствии с новой идеологией монетаризма, пророком которой выступил американский экономист Милтон Фридман, регулированием денежной массы должны заниматься финансисты. Центральные банки, прежде всего ФРС, должны предоставлять кредиты коммерческим банкам, а те, в свою очередь, давать деньги в долг предприятиям и частным лицам. Тем самым при высоких темпах роста инфляции удорожание кредита способно привести к сжатию денежной массы. Напротив, при возникновении дефляции вброс «дешевых» (позднее их назовут «вертолетными») денег способен оживить спрос. Однако и в том и в другом случае ссудный процент останется в руках дельцов Ханаана.

Переход с кейнсианской на монетаристскую идеологию, произошедший в США и Великобритании в 1979–1981 годах, окончательно отдавал управление экономикой из рук государственной бюрократии в руки ростовщиков. С социалистическим, «жреческим», проектом, восходящим к Рузвельту, было покончено. Впервые после Великой депрессии вся полнота власти вновь оказалась в руках олигархов. Доллар же из национальной валюты США превратился в расчетную единицу глобальной ростовщической схемы.

Свое господство ростовщики начали с глобального долгового кризиса. Возглавивший ФРС Пол Уолкер в качестве приоритетной цели провозгласил «борьбу с инфляцией», для чего кредитная ставка была взвинчена до 20 %. В США эта политика привела к массовой безработице. В остальном мире – к цепочке финансовых дефолтов развивающихся стран, влезших за предыдущие годы в дешевые нефтедолларовые кредиты.

Роль «долгового коллектора» на службе у нью-йоркских банкиров взял на себя МВФ. Он предлагал задолжавшим государствам реструктуризацию проблемных кредитов под условием введения внешнего управления их экономикой. В основе стандартного пакета реформ, предлагавшегося МВФ (иногда представители фонда забывали переписать название страны в заглавии своих презентаций, что приводило к конфузам), – массовая приватизация, закрытие «неэффективных отраслей», чаще всего конкурирующих с американскими, отмена любых протекционистских мер по защите национальной экономики, снятие ограничений на ввоз и вывоз капиталов, отмена госрегулирования и отказ от социальных программ.

Результатом реформ, проводившихся по рецептам МВФ в обмен на «реструктуризацию» долга, были деиндустриализация, снижение уровня жизни и утрата каких-либо экономических перспектив. Общая сумма долга при этом значительно возрастала. В. Катасонов отмечает: «В 1980 году 109 стран-должников имели общую сумму долга 430 миллиардов долларов. За период 1980–1986 годов эти страны выплатили банкам 658 миллиардов долларов, в том числе в порядке погашения основной суммы долга 332 миллиарда долларов, обслуживания долга (проценты) – 326 миллиардов долларов… По данным Всемирного банка, в 1986 г. совокупный долг этих стран составил уже 882 миллиарда долларов»⁵.

Торжествующие ростовщики Ханаана стали создавать новую глобальную систему на принципах «свободной» торговли и «свободного» перемещения капитала в интересах транснациональных корпораций и банковской олигархии. США в этой системе отводилась роль «печатного станка» и «полицейского с дубинкой», вынуждавшего целые государства играть по ханаанским правилам. При этом внутренний долг самих США рос в катастрофических масштабах.

За время президентства Рональда Рейгана, вопреки своей консервативной риторике предоставившего ростовщикам почти неограниченные возможности, госдолг США вырос в три раза – с 930 миллиардов до 2,7 триллиона долларов. На обслуживание госдолга уходило 20 % бюджета. А совокупный долг Америки стал равен 10 триллионам долларов. К 1986 году 55 % домохозяйств Америки стали фактическими банкротами. По оценке В. Катасонова, «с учетом долгов всех секторов экономики (домашних хозяйств, штатов и муниципалитетов, финансового и нефинансового сектора), „забалансовых” обязательств властей, социальных обязательств государства долг Америки составляет не менее 1000 % (одной тысячи) ВВП»⁶.

Очевидно, что при такой долговой нагрузке невозможно считать доллар адекватным отражением возможностей американской национальной экономики. Это давно уже не национальная валюта, а инструмент и символ ханаанской экономической, политической и духовной власти. Доллар трансформировался в главный инструмент транснационального ханаанского спрута. Этот спрут рассматривает само государство США как своего рода обслуживающую Ханаан частную военную компанию, в функции которой входит продвижение доллара, подавление национальных валют, претендующих на то, чтобы стать независимыми от доллара, а также навязывание другим странам «правильного» экономического и политического курса. Именно поэтому «сверхдержава доллара», несмотря на то что она представляет собой классическую финансовую пирамиду, никогда не рухнет по чисто экономическим причинам. У ее краха должны быть веские политические и геополитические предпосылки.