Читать книгу: «Тайна стоимости. Теория стоимости в истории политэкономии», страница 3

Глава 11. Величина трудовой стоимости

При производстве вещей человек использует не только свой труд, но и другие вещи: сырье, материалы, инструмент. И совсем не обязательно все это он создает сам – многие вещи, необходимые для производства, он покупает или обменивает у других людей. Поэтому в политэкономии часто вместо понятия трудовой стоимости используется понятие «издержек» (costs), под которыми понимаются любые затраты, связанные с производством, включая труд.

Однако, если проследить цепочку создания какой-либо вещи, мы найдем, что первым и главным фактором производства все равно оказывается труд. Чтобы заготовить сырье для выплавки металла, нужно просто извлечь руду из земли с помощью труда. Потом с помощью труда выплавить металл. Потом сделать из металла какой-то инструмент или какую-то вещь. Потом создать с помощью этого инструмента или вещи другую вещь, которая уже сможет удовлетворить какую-либо конечную потребность человека.

Труд сопровождает производственную цепочку на всех этапах, это главная сила, которая преобразует природные ресурсы или вещи в другие вещи. Даже просто для того, чтобы сорвать плод с дерева, растущего в дикой природе, нужен труд. Поэтому в каждой вещи и на любом этапе вложен человеческий труд. И именно этот труд, как бы «накапливаясь» во время производственной цепочки, является стоимостью издержек. Поэтому стоимость издержек, в конечном счете, есть стоимость человеческого труда, – быть может, многих и разных людей. И говоря о трудовой стоимости товара, мы понимаем не только труд того человека, который создает конечный продукт и потребительскую стоимость на последнем этапе (например, крестьянина или виноградаря), но и стоимость всего труда, вложенного в создание данного товара.

И хотя трудовая стоимость в соотнесении с человеком, как и потребительская стоимость, является величиной субъективной, у этой величины, как и у потребительской стоимости, есть свои общие закономерности. Главная закономерность трудовой стоимости заключается в том, что чем большее количество вещей или товаров производится, тем выше становится трудовая стоимость каждой единицы товара. Это легко понять из простого примера. Допустим, что вы собираете плоды с дерева. Вначале вы полны сил, и за определенное время собираете много плодов. Но со временем наступает усталость, и каждый сорванный плод с дерева требует от вас все больше субъективных усилий – то есть трудовая стоимость возрастает. Или такой пример. Если крестьянин обрабатывает какой-то участок земли, а потом решит, что ему нужно производить больше зерна, ему потребуется подготовить новый участок и затратить для этого дополнительный труд.

И эта закономерность наблюдается в производстве при использовании и других факторов производства: при увеличении количества производимого товара на каждую единицу товара приходится тратить все больше усилий и ресурсов. Например, если удобрить землю, ее урожайность возрастет. Но при увеличении количества удобрений, урожайность будет расти все медленнее и медленнее, и в какой-то момент дальнейшее увеличение количества используемого удобрения уже не даст никакого прироста урожайности, или даже может навредить и снизить урожайность. Эта закономерность известна в политэкономии как закон роста предельных издержек.

Понятно, что и при товарном обмене эта закономерность будет проявляться. С первым мешком зерна крестьянин готов будет расстаться легче всего, так как в этот мешок было вложено меньше всего труда и затрат. Но с каждым последующим мешком крестьянин будет расставаться все неохотнее и неохотнее, так как трудовая стоимость каждого следующего мешка будет все более возрастать. Поэтому чем больше зерна произведет крестьянин для продажи, тем выше, при прочих равных условиях, будет трудовая стоимость этого зерна, – ведь чтобы произвести больше зерна, ему придется, если условия производства в остальном не изменятся (например, если крестьянин не купит еще одну лошадь), гораздо больше трудиться.

Часть 3. Меновая и рыночная стоимость

Глава 12. Формирование меновой стоимости

А теперь посмотрим, как происходит обмен товарами, описанный в Главе 6 «Стоимостный обмен», с учетом закономерностей величины потребительской и трудовой стоимости. Как будет происходить торг между крестьянином и виноградарем? При каких условиях они придут к согласию? В какой пропорции они обменяют свои товары?

Для удобства описания процесса обмена примем, что зерно измеряется в килограммах, а вино – в литрах. Сколько килограммов зерна будет готов отдать крестьянин за один литр вина? Первый литр вина представляет для крестьянина наибольшую потребительскую стоимость, так как у него вообще нет вина, и этот первый литр удовлетворит его самую насущность потребность в вине. В то же время первые несколько килограммов зерна имеют для крестьянина наименьшую трудовую стоимость. Поэтому крестьянин наверняка согласится обменять на литр вина один, два или больше килограммов зерна.

Но сколько именно килограммов зерна будет готов отдать крестьянин за первый литр зерна? Очевидно, столько, чтобы потребительская стоимость литра вина превышала общую трудовую стоимость зерна, – то есть чтобы эта сделка оказалась для него выгодной. При этом сравнить величины потребительской стоимости вина и трудовой стоимости зерна может только сам крестьянин, так как обе эти величины являются величинами субъективными, и они соотнесены с потребностями и трудовыми затратами самого крестьянина. Как существуют эти величины в голове крестьянина и как он их сопоставляет, этого мы не знаем. Возможно, он оценивает свои трудовые затраты на каждый килограмм зерна в количестве времени или в субъективных усилиях, и если он сочтет, что удовольствие и польза, которое он получит от литра вина, больше этих его затрат времени и усилий, что вино того стоит, он согласится на обмен. И таким образом, он обменяет свой труд на потребительскую стоимость вина, на товар, который удовлетворит его потребность и принесет ему удовольствие и пользу.

Но у крестьянина остается еще много зерна. И никакой потребительской стоимости оно для него не представляет – только трудовую. Он для этого и привез хлеб на рынок, чтобы обменять его на что-то нужное ему в качестве потребительской стоимости. Поэтому он вполне будет готов продолжить торг и обменять еще несколько килограммов зерна на второй литр вина.

Но второй литр вина, согласно закону Госсена, будет иметь в глазах крестьянина уже меньшую субъективную потребительскую стоимость, чем первый литр. В то же время трудовая стоимость каждого следующего килограмма зерна будет все более возрастать. И из этого следует, что при обмене обязательно наступит такой момент, такая пропорция обмена, дальше которой крестьянину покупать еще больше вина уже будет невыгодно. Даже если у крестьянина еще останется какое-то количество зерна, обменивать его на вино при наступлении этого условия он не будет, так как зерно тоже представляет для него определенную стоимость – трудовую. И если он продолжит обменивать хлеб на вино, сделка станет для него убыточной, так как потребительская стоимость следующих литров вина уже не сможет компенсировать труд, затраченный на следующие килограммы зерна. И крестьянин постарается обменять оставшееся зерно на что-то другое, или же попробует использовать это зерно в своем хозяйстве с какой-то пользой, придав ему потребительскую стоимость – например, сварив из зерна самогон или начав выращивать кур.

С точки зрения виноградаря, процесс обмена будет выглядеть точно так же. Первые килограммы зерна будут представлять для него наибольшую потребительскую стоимость, и он с удовольствием обменяет на них вино. Но по мере увеличения количества приобретаемого зерна, потребительская стоимость зерна для виноградаря будет падать, а трудовая стоимость вина, напротив, возрастать. И для виноградаря также наступит предел, дальше которого он уже торговаться и обменивать вино на хлеб не станет.

Таким образом, в результате обмена и крестьянин, и виноградарь получат какую-то выгоду. А пропорция обмена зерна на вино и вина на зерно и задаст меновую стоимость зерна и вина. И если в следующем году условия производства зерна и вина не изменятся, как не изменятся и потребности крестьянина в вине и виноградаря в хлебе, они уже обменяют свои товары по такой же меновой стоимости, в такой же пропорции. И в этой меновой стоимости будут отражены четыре вещи: 1. Труд крестьянина. 2. Труд виноградаря. 3. Потребности крестьянина в вине. 4. Потребности виноградаря в хлебе. Меновая стоимость связывает производство и потребление хлеба и вина в единое хозяйство, в единую хозяйственную систему, и через меновую стоимость в рамках этой возникшей хозяйственной системы отражается производство и потребление хлеба и вина.

Поэтому любое изменение в этой хозяйственной системе немедленно отразится на величине меновой стоимости. Если крестьянин что-то изменит в производстве хлеба (произведет его больше или меньше, или же изменит сам процесс производства), или виноградарь что-то изменит в производстве вина – это скажется на меновой стоимости. Если потребности крестьянина в вине или виноградаря в хлебе как-то изменятся – это так же отразится на меновой стоимости. Поэтому меновая стоимость служит еще и важнейшим критерием для оценки состояния всего рынка, всей хозяйственной системы – как с точки зрения производства, так и потребления, так как в ней отражено соотношение труда и потребления.

Глава 13. Величина меновой стоимости

Таким образом, величина меновой стоимости будет определяться той границей, за пределом которой дальнейший обмен становится невыгодным для одного из участников торга. Каждый из участников торга, – и крестьянин, и виноградарь, – стремятся получить от обмена выгоду. Более того, каждый из них стремится получить выгоду максимальную, то есть такую, при которой разница между полученной потребительской стоимостью в виде чужого товара и отданной трудовой стоимостью своего товара будет наибольшей. Крестьянин за каждый килограмм своего зерна хотел бы получить как можно больше вина, или же за каждый литр вина предпочел бы отдать как можно меньше своего зерна. Но и виноградарь хотел бы за каждый литр своего вина получить как можно больше зерна.

Поэтому соотношение зерна и вина при обмене первых килограммов зерна на первые литры вина во многом будет случайным, и будет зависеть от умения крестьянина и виноградаря вести торг и «набивать цену» своему товару. Но поскольку обмен в таких количествах чрезвычайно выгоден обоим из них, сделка наверняка состоится. Обмен может произойти в пропорции 3 кг зерна к 2 литрам вина, или 5 кг зерна к 3 литрам вина, или 2 кг зерна к 3 литрам вина или как-то еще. Но при малом количестве обмениваемых товаров потребительская стоимость чужого товара для обоих участников торга будет значительно превышать трудовую стоимость своего товара, а значит, обмен при таких количествах будет весьма выгоден обоим участникам торга.

Но чем большее количество зерна обменивается на большее количества вина, чем более возрастает объем сделки, тем меньше становится разница между потребительской стоимостью чужого товара и трудовой стоимостью своего товара, так как потребительская стоимость чужого товара с каждой новой единицей все уменьшается, а трудовая стоимость своего товара все более возрастает. Но торг продолжится, так как, хотя эта разница все время уменьшается, она все-таки существует, а значит, дальнейший обмен принесет дополнительную выгоду.

И только в тот момент, когда потребительская стоимость чужого товара уменьшится настолько, что сравняется с трудовой стоимостью своего товара, участник сделки прекратит торг, так как дальнейший обмен ему уже невыгоден и будет означать уменьшение его общей выгоды от обмена. Возможно при этом, что для второго участника торга был бы выгоден и дальнейший обмен, ведь совсем необязательно, что для крестьянина и виноградаря потребительская стоимость чужого товара и трудовая стоимость своего товара сравняются при одном и том же количестве своего и чужого товара. Но как только это условие равенства стоимостей наступит хотя бы для одного из участников сделки, он прекратит дальнейший обмен и выйдет из торга.

Таким образом, условием прекращения торга является равенство потребительской стоимости какой-то единицы чужого товара и трудовой стоимости какой-то единицы своего товара для одного из участников обмена. Или, если говорить языком математики, равенство предельной трудовой стоимости и предельной потребительской стоимости. Именно при таком объеме обмена товарами и при такой пропорции один из участников обмена получит максимальную выгоду, и дальнейший обмен лишь уменьшит его общую выгоду. Но и второй участник обмена также получит значительную выгоду от обмена, хотя, возможно, при продолжении торга и увеличении объема сделки он мог бы ее еще несколько увеличить.

Из сказанного следует, что итоговая пропорция обмена, или меновая стоимость товаров, всегда зависит от объема сделки, от количества товаров, обмененных в такой пропорции. И, говоря о меновой стоимости, всегда подразумевается, что по такой меновой стоимости было обменено совершенно определенное количество товаров. Но это вовсе не значит, что при другом объеме сделки товары будут обменены в такой же пропорции, по такой же меновой стоимости. Например, если в итоге крестьянин обменяет 40 кг зерна на 20 литров вина, то есть в пропорции 2:1, из этого вовсе не следует, что 20 кг зерна будут обменены на 10 литров вина, или 10 кг зерна будут обменены на 5 литров вина. Меновая стоимость товаров при обмене всегда «привязана» к определенному объему сделки.

Этот момент в истории политэкономии всегда ускользал от внимания. Считалось, что если на рынке установилась какая-то определенная меновая стоимость (или цена), то она одинакова для любого количества товара, ведь покупатель платит одну и ту же цену, независимо от того, сколько товара он покупает. Но рыночная цена устанавливается как средняя величина сделок, и она зависит от совокупного количества товаров на рынке. То есть на рынке все будет определяться совокупным спросом и предложением, общим объемом предложенного товара и объемом спроса на этот товар. И именно это соотношение спроса и предложения и задает меновую стоимость и цену, и, естественно, при их изменении будет меняться и меновая стоимость с ценой. Впрочем, даже при розничной торговле продавец всегда может предложить скидку в случае покупки большего количества товара, то есть меновая стоимость и здесь привязывается к объему сделки. То есть меновая стоимость определяется не только трудом и потребностями, но и объемом торговой сделки, количеством обмениваемых товаров.

Глава 14. Теория предельной полезности

В свое время из-за непонимания того, что меновая стоимость и цена товара зависят от конкретных объемов отдельной сделки или торгов, в истории политэкономии возник забавный парадокс, вокруг которого завязался длительный спор.

Суть этого парадокса заключалась в следующем. Представим, что на необитаемом острове оказался Робинзон, у которого имеется пять мешков с зерном, и ему нужно как-то правильно распорядиться этими мешками, употребив их с наибольшей хозяйственной пользой (этот пример с Робинзоном встречается в трудах классиков австрийской школы политэкономии). Первый мешок Робинзон использует для самой важной и насущной своей потребности – на то, чтобы не умереть с голода. И этот первый мешок будет иметь наибольшую полезность, так как сохранение жизни является главной потребностью Робинзона. Второй мешок Робинзон может использовать для поддержания здоровья, чтобы не испытывать голод. И этот второй мешок будет иметь уже меньшую полезность, чем первый, так как сохранение здоровья является менее важной потребностью, чем сохранение жизни. Третий мешок Робинзон может использоваться для откорма птицы, чтобы его питание было более разнообразным и качественным. Этот мешок будет иметь еще меньшую полезность, чем первые два, так как потребность во вкусной пище менее важна, чем потребность в сохранении жизни и здоровья. Четвертый мешок Робинзон может использовать для производства самогона, чтобы его жизнь стала более приятной, и этот мешок будет иметь еще меньшую полезность. Наконец, последний, пятый, мешок Робинзон может использовать для кормежки попугая, чтобы еще более скрасить свою жизнь на необитаемом острове. И этот мешок будет иметь наименьшую полезность.

Спрашивается, а какова же будет ценность каждого отдельного мешка? Все мешки с зерном одинаковы, и мы можем легко поменять их местами. И если Робинзон лишится одного мешка, то он не сможет кормить попугая, то есть не сможет удовлетворить свою наименьшую потребность. При этом все остальные, более важные, потребности он по-прежнему сможет удовлетворить с помощью оставшихся четырех мешков. Не означает ли это, что ценность каждого мешка будет определяться наименьшей ценностью, то есть ценностью последнего, пятого, мешка, ведь с утратой любого из пяти мешков Робинзон не сможет удовлетворить наименьшую свою потребность?

Именно таким образом рассуждали сторонники теории предельной полезности, полагая, что ценность каждой единицы блага определяется полезностью (и ценностью) последней (marginal) единицы блага. Среди создателей и сторонников теории предельной полезности были такие видные представители австрийской школы, как Менгер и Бем-Баверк, а также Визер, Джевонс и Вальрас (их называют «маржиналистами»). Элементы маржиналистской теории стали также важной частью неоклассической экономической школы, основанной Альфредом Маршаллом.

Однако в теории предельной полезности возникает интересный парадокс, связанный с определением ценности запаса блага. Чтобы суть этого парадокса стала ясней, приведем еще такой пример. Допустим, что у нас есть какое-то благо в количестве n. Согласно закону Госсена, при увеличении количества блага полезность и ценность каждой новой единицы блага будет все время уменьшаться. И если этого блага у нас очень много, то полезность и ценность последней единицы будет очень мала или даже близка к нулю. И тогда полезность и ценность каждой единицы этого блага также будет близка к нулю. Например, если у нас рядом есть озеро с большим количеством воды, то ценность и полезность каждого ведра воды будет близка к нулю, и, в сущности, каждое ведро воды не будет стоить для нас ничего. Или если у нас выдался очень хороший урожай яблок, так что яблоки буквально валяются на земле и гниют под ногами, то ценность и стоимость килограмма яблок будет для нас очень мала, и любой килограмм яблок мы будем готовы отдать практически даром.

Но как оценить полезность и стоимость всего запаса данного блага? Следует ли нам для определения стоимости всего запаса блага просто умножить ценность последней единицы, которая близка к нулю, на количество данного блага? Или же при определении ценности запаса блага следует взять наибольшую ценность, ценность первой единицы блага? Или же нужно брать какую-то среднюю величину, полученную в результате деления общей полезности запаса блага на количество единиц этого блага? По этому вопросу в политэкономии разгорелись жаркие споры, порой похожие на споры средневековых схоластиков.

Сторонники теории предельной полезности утверждали, что ценность и стоимость всего запаса блага следует вычислять путем умножения ценности последней (marginal) единицы блага на количество единиц этого блага. Вот как рассуждает по этому вопросу, например, маржиналист Визер, один из создателей и наиболее видных сторонников теории предельной полезности – терминология немного устаревшая и тяжеловатая, но речь идет о предельных величинах:

Утверждение, что все без исключения единицы запаса оцениваются на основе предельной полезности, кажется парадоксальным, оно оспаривается большинством даже тех теоретиков, которые в остальном присоединились к учению о предельной полезности.

Развязка парадокса очень проста. Утверждение, что все единицы запаса оцениваются кумулятивно на основе предельной полезности, тотчас же теряет видимость парадокса, как только оно истолковывается с позиций хозяйствующего человека. Теоретик не должен стремиться вложить в это толкование больше, чем это делает практическая жизнь. Жена рабочего, которая закупает необходимое для семьи количество хлеба, по-своему узнает, что она точно выполняет требования экономичности, если одинаково высоко оценивает все куски хлеба, и действия ее тогда не бессмысленны; и если в формуле, которой теоретик определяет ее действия, проявляется видимость бессмыслицы, то это вина теоретика, поскольку он не нашел ясного выражения для осмысленности действий. Поскольку все единицы запаса в хозяйстве оцениваются исключительно по предельной полезности, постольку полностью достигнута максимально возможная польза. Предельная полезность должна фиксироваться кумулятивно для всех элементов, чтобы не допустить такого положения, когда экономически установленная граница использования некоего ресурса не будет достигаться в той или иной точке, ибо совершенно недостаточно желания предотвратить неполное использование ресурса только для последнего элемента запаса, для «флангового элемента».

Из предельного закона вытекает следствие, что каждый делимый запас экономически оценивается путем умножения предельной полезности на количество единиц запаса (частей, штук). Если запас состоит из десяти единиц и каждая оценивается по предельной полезности в размере n, то все вместе они оцениваются по предельной полезности в размере 10 n. Это не новый закон, а только другая формулировка предельного закона, важность которой обусловлена тем, что она дает ключ к пониманию повсеместно осуществляемого на практике экономического расчета. (Фридрих фон Визер, «Теория общественного хозяйства»).

Итак, Визер утверждает, что ценность и полезность всего запаса блага определяется путем простого умножения ценности последней единицы на количество этого блага. Допустим. Но ведь если ценность и полезность последней (предельной) единицы блага близка к нулю, то мы получим, что и ценность всего запаса блага будет также близка к нулю! Умножение на ноль в результате дает ноль! И тогда получится, что ценность всего запаса воды в озере или всего урожая яблок также для нас равна нулю! А если в примере с Робинзоном мы будем определять ценность пяти мешков, просто умножив ценность пятого мешка на пять, то вполне может так получиться, что ценность всех пяти мешков окажется даже меньше, чем ценность одного только первого мешка, призванного удовлетворить наиболее важную потребность Робинзона!

Но ведь совершенно очевидно, что это не так и это абсурд. Если наш Робинзон готов довольно легко расстаться с пятым мешком, который удовлетворяет его наименьшую потребность, то это вовсе не значит, что он почти с такой же легкостью готов расстаться со всеми пятью мешками. Если мы готовы расстаться с каждым отдельным ведром воды или каждым килограммом яблок даром, то это вовсе не означает, что весь запас воды в озере или весь урожай яблок для нас также ничего не стоит – если мы лишимся всей воды и всех яблок, то это будет для нас большой потерей. Тогда, возможно, ценность и стоимость всего запаса блага следует все же определять не по предельной полезности (то есть полезности последней единицы), а по средней полезности, то есть полезности какой-то средней единицы?