Читать книгу: «Время сеанса подошло к концу», страница 7
Так кажется мне. Но у него наверняка есть свое мнение на этот счет.
Сейчас он живет с женщиной, у которой маленькая дочь. Из их семьи тоже ушел мужик.
А я терпеть не могу детей, вот прямо от слова очень. Вечно орущие, капризные, достающие, надоедающие, жопу поджигающие, глупые, ничего не умеющие, стремные, громкие, грязные. Да господи, это можно продолжать бесконечно!
Безусловно, нормальные маленькие дети существуют, и я их даже встречал. Это не единороги там какие-нибудь. Хотя… Шансы встретить единорога, на мой взгляд, существенно выше.
Но эта девочка в итоге оказалась из тех, от кого бы я точно хотел держаться подальше. Она не внушала мне никакого доверия, только лишь раздражала даже просто своим нахождением в доме. И наблюдая за этой сложившейся ситуацией, я делаю для себя вывод, что отец все же чувствует, что где-то он конкретно проебался. По-другому и не скажешь, честное слово. Он понимает, что поступил совсем не хорошо, он сам говорил мне это, но на то были причины. И тут я даже могу понять, но детская обида, затаившаяся внутри, не хочет принимать все эти слова оправданий. И таким образом он, возможно, пытается исправить что-то. Наверстать упущенное, восстановить баланс. Дать этой девочке отца и вырастить ее вместе с ее матерью. Это будет не так уж и просто. Но лучше бы до этой ситуации вообще дело не дошло.
И каждый раз, когда я об этом думаю, я просто берусь за голову от безысходности. Меня начинает рвать от этого. Я не могу это принять, не могу его простить.
Так я и живу один уже несколько лет. И мне чертовски нравится. Да, с едой бывает трудно, но готовить я учусь, да и уже умею многое. А в остальном же – полный кайф. Свобода, личное пространство, вся квартира в твоем распоряжении. Только соседи могут приходить и долбить мозг какой-нибудь фигней. Но это редко происходит.
Врач вышел из палаты отца Вики. Мы все встали с кресел и буквально были готовы целовать его ноги, чтобы он сообщил нам хорошие вести. Но, к сожалению, в сценарии жизни этот момент уже был прописан, и мы никак не могли его отредактировать.
– Ну что, доктор? Какие новости? – нерешительно спросила мама Вики.
– Присядьте обратно, пожалуйста.
Девочки послушались, а я остался на ногах.
– Мы боролись за жизнь вашего отца до последнего. Но, к сожалению, оказались бессильны. Ему пробило легкое, он почти не мог дышать самостоятельно, потерял много крови… Мне очень жаль. Мы сделали все, что могли… – в голосе доктора явно было слышно отчаяние, его слова звучали искренне.
И в этот момент, глядя на рыдающих Вику и ее маму, я понял, что мои проблемы распада семьи теперь полное ничтожество по сравнению с этим. Я будто смотрел на Ниагару в непосредственной близости. Мне казалось, что ручьи воды из их глаз вот-вот обрызгают и меня.
Если мне сложно описать тот шок, который я чувствовал в момент произнесения доктором этих слов, и в момент, когда смотрел на убитых горем девушек, то я даже не представляю, что чувствовали они. Я думаю, это просто невыносимо.
Как через несколько недель мне сказала Вика: «в тот момент мое сердце просто отказалось быть со мной. Его как будто вырвали из меня, раздавили и выкинули. Я была совершенно разбита. На миллионы, миллиарды маленьких осколочков. И собрать их я не смогу уже никогда. Теперь все никогда не станет прежним. Все меняется. И я… Я боюсь этого.»
После этого еще много всякого произошло. К счастью, никто не погиб. По крайней мере до сегодняшнего дня. И как бы трагично это не звучало, но этот период помог еще сильнее укрепить нашу дружбу.
Я дал ей слово, что всегда буду рядом, всегда буду открыт для просьб, и буду готов помочь. И я его держал. Но она совсем не напрягала меня. Только лишь пришлось возить ее маму в разные учреждения, чтобы все оформить, подготавливать поминки. И еще пару раз я проводил время с Викой у нее дома.
Честно, я даже чересчур навязывался тогда. Я чувствовал, что должен быть рядом. Но, как часто бывает, такие чувства меня подводят.
Вика большую часть времени проводила с мамой, она немного отстала по учебе, но преподаватели были снисходительны. Все же такое горе… Нужно быть последним скотом, чтобы не понять и не проявить сочувствие.
И я переживал за них, как за своих родных. Мы за два месяца с Викой побыли вдвоем только два раза, да и оба раза она топила слезами мои плечи. Она не отлипала от моей груди, все время рассказывала истории из детства, связанные с отцом. А я только слушал, иногда поддакивая… Это было огромное количество информации, которую мой мозг тогда потреблял. Действительно огромное. Она говорила по несколько часов, даже не беря в рот и капли воды.
Казалось бы, я просто подвернулся в нужное время в нужном месте, потому что ей в любом случае нужен был человек, кому она была излить свою душу. Кроме матери. Но она не из тех, кто раскрывает себя и свою жизнь левым людям. Так что все прошло так, как и было нужно. Ближе друга, чем я, у нее не было.
?????
– И это все правда? Все действительно так? – девушка задала этот вопрос взволнованным тоном.
– Да. Отец Вики погиб в тяжелой аварии.
– А я спрашиваю о твоих родителях, – резко сказала она. У нее до ужаса приятный голос. Часами можно слушать и не надоест. Что бы она ни рассказывала.
Я лежал на кожаном коричневом диване, сложив ноги на подголовнике, и смотрел в темный потолок.
Саша говорит…
– Эй, соня, просыпайся, – прошептал мягкий женский голос.
– А? Чего…
– Вставай, говорю, нам на пары нужно.
Я с трудом открыл глаза, протер их руками и поднял голову. Передо мной была Вика. А моя голова лежала у нее на коленках.
Совсем же вылетело из памяти, что я приехал к ней вчера вечером. Она позвонила, когда пришла из ночного клуба. Но только почему я ничего не помню? И похмелья совсем нет.
– Мне сон снился… Странный. Опять, – сказал я зевая.
– Опять твоя смерть? – она была озадачена.
– Нет. Твой отец погиб в аварии… Господи, такое страшное зрелище было. И я видел только тебя и маму. А отца и аварию нет…
– Саш, это же был не сон…
– В смысле?.. – я растерялся.
– Ты что, забыл? Это случилось два года назад. Боже… – девушка сильно поникла.
Черт. Какого хрена? Но ведь мне прис… Или нет. А что за девушка со мной разговаривала?
Бред какой-то. Я уверен, это был сон. Просто в него вошла ситуация из жизни. Такое и раньше было.
– А у тебя я что делаю? – я решил спросить это на всякий случай, мало ли чего.
– Саш, хватит дурака валять. Ты у меня уже три дня живешь. А причину я и сама понять не могу.
Вот это поворот так поворот. И что я нее делаю? Я только что же был уверен, что приехал к ней ВЧЕРА.
– По какому поводу я приехал в первый раз, не напомнишь? – сильно озабоченным тоном спросил я.
– Да ты приклываешься? – ее это начало раздражать. – После клуба я тебя позвала, чтобы ты со мной побыл. Про Влада тебе рассказала. А ты сказал, что будешь рядом со мной, пока не разберешься с ним сам. А, ну да… Наверное, поэтому ты и живешь у меня. Что-то из головы вылетело.
Звучит разумно, на меня это действительно похоже. Но все же… Почему я совсем не помню эти последние три дня?
– А мы с Владом этим точно еще не встречались, а то я…
– Так, все, хватит, – резко и немного грубо сказала она. – Вставай, тебе собираться нужно.
– Да подожди, – я взял ее за руку, когда она пыталась уйти. – Я совершенно не помню последние три дня… И меня это сейчас пугает.
Я бегло осматривал ее серо-белую квартиру, конкретно гостиную, в которой мы сейчас находились. Солнце уже выходило и начинало озарять пространство вокруг. И оно чудесным образом падало на светло-серый шерстяной ковер, оставляя тень от узора на тюли.
– В смысле? Не шутишь? – она широко раскрыла глаза.
– Да куда шутить-то?
– Не знаю… Ну, могу сказать, что ты выглядел и вел себя абсолютно нормально. Ты был ты. И как бы… И по голове не получал. Странно это.
– Вот и я думаю, странно. Ну и такой вот… немного женский вопрос. А у нас что-нибудь было за это время?
– Что?! Ой, Саша. Ты придурок? Нет, конечно! Ты даже спал все время вот на этом диване. Как ты вообще подумать о таком мог?
– Я просто хотел узнать. А вдруг… У нас же недавно кое-что произошло. Не спрашивай даже что, я знаю, ты поняла.
И она просто кивнула в ответ.
– Все, блин, собирайся давай. Может, в универе что-нибудь вспомнишь, – сказала она еще минут через десять, в течение которых я продолжал сидеть на диване.
И мы отправились в универ. Около него нас уже ждал Максим. Он тепло встретил нас и поздоровался. «Хм, у меня стойкое ощущение дежавю» – подумал я. Он ждал нас в том же месте, в то же время, что и в последний раз. Ровно так же мы приветствовали друг друга.
Вика оставила нас, а сама ушла встречать Дашу. Максим сказал, глядя ей в след:
– Какая же Вика нереальная, господь Иисус…
В тот раз он сказал об Алисе… Что происходит? Я что, присел посрать, и меня засосало в какой-то пространственно-временной континуум? Как Хрена Петровича тут происходит?
– Ты на приколе, Макс?
– Я-то? А ты? Три дня жил у этой цыпы и не вдул… Ну даешь, мужик. Ну даешь…
– Ты вот всегда только об этом и думаешь? Чтобы пристроить свою пиявочку куда-нибудь?
– Ну это в смысле?
– В прошлый раз ты сделал замечание о том, какая классная Алиса, а сейчас на Вику переключился.
– Какой прошлый раз, ты о чем?
– Когда я на тебя еще взбычил немного, чтобы ты не думал внедрять секс в нашу компанию. А про Вику так вообще не думай! Маньяк хренов.
– Чувак, ну ты за разговорами-то следи, – он выразил недовольство всем своим видом. – Я не понимаю, о каком разе ты говоришь. Серьезно, мужик.
Это начало пугать меня еще сильнее. Я осмотрелся по сторонам и увидел ту же самую картину, что и тогда. Светлый осенний день с довольной приятно температурой воздуха, еле заметный ветерок, что немножечко развивает длинные волосы на голове у девушек, желтые листья, лежавшие на земле или еще падающие с деревьев. Люди шли теми же парами, в тех же направлениях. А с другой стороны аллеи собирались наши девочки. Вика встретила Дашу, а после к ним подошла и Алиса, но она только поздоровалась с ними и сразу убежала.
– Так и о каком разговоре ты говорил?
– Да… Все, забей, – потерянно сказал я. – А как там твоя дама сердца? Нормально подкатываешь?
– Откуда ты знаешь? Я только сегодня собирался вам рассказать. И те…
– Меня с Викой позвать на двойную свиданку.
– Чувак? – он сильно удивился. – Ты меня пугаешь. Что происходит?
Ах знать бы мне это самому
– Да… Все в порядке. Просто, видимо, сон был вещий. Ощущение дежавю. Прямо конкретное такое.
– Ты лучш…
Саша говорит…
– Эй, соня, просыпайся, – прошептал мягкий женский голос.
– А… Чего…
– Вставай, говорю, нам на пары нужно.
Я с трудом открыл глаза, протер их руками и поднял голову. Передо мной была Вика. А моя голова лежала у нее на коленках.
Совсем же вылетело из памяти, что я приехал к ней вчера вечером. Она позвонила, когда пришла из ночного клуба. Но только почему я ничего не помню? И похмелья совсем нет.
– Мне сон снился… Странный. Опять, – сказал я зевая.
– Опять твоя смерть? – она была озадачена.
– Да нет, совсем херня какая-то.
А ведь, постойте, начиналось все ровно так же…
– Я у тебя проснулся вот так же вот. Потом мы в универ пошли… И там меня дежавю по голове как шарахнуло. И даже для всех это все было впервые, но я действительно видел уже эту ситуацию и знал, о чем будет думать Максим.
– Кстати, этот перчик тебе звонил. Я подняла трубку, ты же не против? Он сказал, что после пар встретиться хочет с тобой.
– А, ну, окей… Слушай, а… Я же вчера приехал к тебе, да?
– Ну да, – она странно на меня посмотрела.
Надеюсь, это уже не сон. Что-то совсем странное со мной происходит.
Я оглядел комнату вокруг себя. Это действительно была гостиная Вики. С большим серо-черным диваном, и вся исполненная в серо-белых тонах. Свет красиво и атмосферно падал на шерстяной ковер сквозь тюль, оставляя на полу свет от него.
Все было как и во сне. Эта же картина. Но я надеюсь, содержание изменится…
– Давай, вставай, Саш, тебе собираться нужно. А я чай тебе уже заварила, – и стояла она передо мной в белом махровом халате, под которым, кажется, не было совсем ничего. – Чего смотришь так? И смущаешься еще, ой, вы ж посмотрите на этого заю, как будто это он тут в халате на голое тело стоит.
Она потрепала меня за щеки и ушла в свою комнату. Ага, все-таки на голое… Что эта девушка себе позволяет? Мы только с ней решили остаться друзьями, получив зеленые сигналы на случай «если что», а она вот так… Тяжело и страшно.
А страшно потому, что я уже начинаю испытывать этот прилив теплых чувств. И нет, это не метафора к моему стояку. Вот уж кашу она заварила… А не могла просто молчать? Ну, я не знаю, просто дальше играть в дружбу. Само вскрылось. Я же себя знаю, я бы ей точно рассказал. Но вот от нее первого шага не ожидал вообще.
После универа нас встретил Максим. Он выглядел обеспокоенно.
– Здоров, мужик, – мы пожали друг другу руки.
– Что хотел-то? – поинтересовался я.
Он посмотрел на Вику и они кивнули друг другу. Что?
– По поводу Влада. Разбираться-то с ним будем или как?
– А что с ним разбираться? Вик, ты его вроде игнорить дальше хотела.
– Хотела, и буду. Ну а когда ему взбредет что-то в голову?
– А тогда и разберемся.
– Да брось, ты не можешь постоянно быть рядом со мной, – она закатила глаза и откинула голову назад.
– Сань, нужно с ним перетереть. Просто нужно.
– А с твоей стороны какой к этому интерес?
– С такой, что ты тряпка. А девушке твоей защита нужна, – на этих словах Вика отвернула взгляд. – Да и тебе, видимо, тоже. А если один ссышь, то я тебе помогу. Кореша мы все-таки, или кто?
– Ладно, я понял, Макс, спасибо. Но это точно необходимо?
– А что, ты хочешь, чтобы он покалечил Вику? Или тебя? Вряд ли. Ну вот и порешали.
Кратко и действительно обоснованно.
– Ну и когда ты это провернуть хочешь?
– Да прямо сейчас. Поехали, я знаю его адрес.
Я не был готов к такому решительному повороту событий, но ехать все же пришлось. Еще и Вику с собой взяли. А за поездку почти через полгорода никто и слова не сказал. Только когда в машину сели, Максон озвучил адрес.
И ехал я не торопясь, осматривал полупустой город, на дорогах которого почти не было трафика. «Странно, – подумал я, – обычно в такое время машин и людей гораздо больше».
Вокруг холодные стены домов, которые казались уже мертвыми от своей старости. А новых у нас строили не много, да и стройки эти обычно затягивались. Вот уж эта постсовковая Россия в провинции. Не то что ваши эти две столицы.
Еще и небо совсем серым стало, дополняя эту картину мрака и пустоты.
Вскоре мы доехали до места, а я не хотел выходить из машины. Что-то тоска от увиденных картин меня совсем довела. А сейчас еще и разборки эти…
– Ты вообще уверен, что он дома? – Вика озвучила мои мысли.
– Да, вон его тачка стоит. И кент мой говорил, что должен быть дома.
И мы дружно вывалились из машины, а Максим повел нас к подъезду. Он шел так уверенно и с улыбчивой мордой, как будто он не дела решать идет, а по пиву опрокинуть. Вика остановила меня и отвела немного в сторону.
– Ну алё, голубки, не время, – недовольно сказал Максим.
– Тсс! – раздалось в сторону него. – Я вижу, ты не в восторге от этого, Саш. Вижу, ты нервничаешь. Успокойся, пожалуйста. Мне тоже не хочется сейчас здесь быть. Но если мы сами нашу проблему не решим, то кто это сделает? Это никому больше не нужно.
Я понимающе кивнул ей в ответ, и мы вернулись к Максу, который уже открывал мертвую серую металлическую входную дверь подъезда, такую же мертвую, каким казался и весь этот старый панельный дом. А я действительно нервничал и был максимально недоволен складывающейся ситуацией. Но Вика права, это наша проблема и решать ее нам. И Макс тогда был прав говоря, что я тряпка… А я даже и не знаю, что с этим делать.
Моя лучшая подруга попала в неприятность, а вместе с ней и я. Но для себя я бы это пока не считал неприятностью, потому что это никак на меня еще не повлияло, но вот на нее… А я что? Просто боюсь заступить за нее. Я этого всей душой хочу, поэтому я сейчас здесь. Но, черт возьми, мямля и ссыкло внутри меня не могут собраться в команду с этим желанием.
И таких моментов было… Они были. Я было видно. И Вика знает. Знает, что я избегаю конфликтов, особенно таких, которые могут довести до драки. Но она не придает этому значения. Или просто не подает виду… Друзья же все-таки. Она может месяцами молчать о том, что ей не нравится что-то, а потом обрушивается, как лавина.
Пренеприятная ситуация. Я боюсь, что в какой-то момент этот баг во мне может оттолкнуть ее насовсем.
– Алло, кореш, выходи! – крикнул Макс, стуча в дверь и долбя кнопку звонка.
– Чего разорались-то? – спросил он через дверь.
– Открывай, браток, смерть твоя пришла. В жопу драть будем, – Максим стукнул по двери.
Через пару минут этот черт все-таки выполз из своего логова.
– Чего? – Влад открыл дверь и вышел на лестничную площадку старого подъезда, который явно нуждался хотя бы в косметическом ремонте. Стены сине-белые – классика, штукатурка с краской местами отваливаются, дверь лифта полностью разрисована местными дегенеративными вандалами. А мы стоим как глоток свежего и молодого воздуха в жизни этого старого здания.
Он заметно охренел от того, что увидел тут нас. А когда его глаза дошли до Вики, он вообще замер.
И как не замереть от ее вида? Стоит такая вся стройная милашка, в черных брючках, черных ботиночках, в сером пальто, и держит черную сумочку перед собой своими маленькими ручками.
– И хрена вы приперлись? – возмущенно спросил Влад.
– С тобой базарить, кент. Ты что думал? Думал, вот так просто сможешь обижать девушку моего друга?, – мы с Викой переглянулись и буквально телепатически сказали друг другу: «ну ладно, пусть говорит». – А вот хрен там плавал. А еще что удумал? И ему самому через нее угрожать? Ну ты вообще поехавший, пес.
– Девушка?.. Его? Да я же…
– Хлеборезку свою щас захлопни, – Максим подошел ближе к парню, а я сделал шаг ближе к нему, мало ли чего. – Еще раз ты появишься рядом с Викой, где угодно вообще: рядом с ее домом, в универе, в парке будешь мимо проходить. И я гарантирую тебе перелом пары конечностей. Я… Мы. Так ведь, Санек? Девушкам он будет угрожать… Ты ж погляди, мачо, блять. Тьфу на тебя, собака сутулая.
– Да я не знал, что у нее парень есть! Что он ее парень! – Влад очень торопливо это выкрикнул, боясь снова быть перебитым.
– И что с того? – вступила Вика. – Даже если бы его не было, это что, дает тебе право под угрозой жизни меня на свидание тащить? Ты с головой дружишь?
– Нет, но…
– Да тут не может быть никаких «но», козел. Хотя бы подумать о том, что если он мой друг, то он впряжется за меня в любом случае. Мозгов и на это не хватает? Уже небось кроме железа твоего качалочного там и нет ничего, в голове твоей.
– Последний вопрос. Ты все усёк? – грозно произнес Максим.
– Да, я понял все. Больше не нарисуюсь, приношу свои извинения за неудобства, – он сказал это немного на «отвали», но все же с каплей раскаяния.
– И кенты твои чтобы подальше держались, понял? Если замечу, что ты мутишь что-то, хреново тебе жить будет, ой хреново.
– Ладно, ладно, все, закрыли базар, я все понял.
Я был удивлен тем, насколько эти два парня говорили на одном языке. А Максим раньше и виду не подавал, что он близок к этой гоп-культуре. Но иногда он рассказывал разные истории еще из школы, в основном из старших классов, когда они с пацанами мутили беспредел. Но все равно это меня поразило. Он так четко, коротко и быстро с ним разобрался.
И только один вопрос оставался у меня на уме: «А какого хрена я просто стоял и смотрел, для чего я там вообще был?» Но в любом случае, я благодарен Максу за то, что он впрягся в эту телегу. Иначе и представить сложно, что было бы. Потому что я себя знаю, я бы точно бездействовал. А когда этот черт что-нибудь бы натворил, я бы просто жалел о том, что ни хрена не сделал и не смог защитить Вику. Но сейчас все выглядит хорошо. Надеюсь, он действительно отвалит.
– Эй, Саш, ты чего такой расстроенный? – нежно спросила Вика, когда мы подходили к машине.
– Да… Отойдем?
– Что вы все от меня скрываете? – возмутился Максим.
– Чувак, ну ты же знаешь. Переживаниями спокойно делиться только с ней могу, – Вика на этих словах улыбнулась.
– Да фиг с тобой, идите, – он махнул рукой и сел в машину.
– Ну что такое, милый?
– Ну вот я там простоял, а все Макс затащил. Мне стыдно перед тобой. Очень, – мой голос был, наверное, на пике грусти.
– Тихо ты, не переживай. Ты сыграл свою роль. Был бы Максим один, кто знает, что было бы. А так ты сыграл в роли дополнительного устрашителя. Окей?
– Но я ни слова, блин, не сказал.
– Но ты все равно был нужен.
– Тебе нормально вообще терпеть меня? Ты моя лучшая подруга. Действительно лучшая и самая близкая. А я заступиться за тебя не могу. Господи, ну почему все так плохо-то… – я был крайне расстроен и выражал это все в голосе и гримасе.
– Я тебя сейчас побью, боже. Саш, ну перестань. Я знаю, что у тебя есть с этим проблемы. Но мне это не мешает. Мне хорошо рядом с тобой. Да и просто понимать, что ты у меня есть. Из любых ситуаций нужно уметь выходить. И если мне понадобится такого рода защита и помощь, я смогу обратиться к каким-нибудь знакомым. А тебя я принимаю таким, какой ты есть. Окей? Но и все равно мне кажется, что в экстренной ситуации ты сможешь это преодолеть, – она подошла и приобняла меня одной рукой.
– Спасибо… Я не знаю, что еще тебе сказать на это, кроме благодарности, – я почти прошептал ей это на ухо.
Плюс еще один эмоциональный момент в ходе диалогов с Викой за последние дни. Это раскрепощает и приближает к мыслям о возможных отношениях, но я все еще боюсь влезать в это. Я не хочу, чтобы были варианты закончить наши взаимоотношения на какой-то плохой ноте. А при развитии полноценных отношений это вполне себе вероятно…
Но ведь насколько крепка должна быть наша связь, чтобы такая девушка находилась в постоянном контакте и дружеских отношениях с таким парнем, как я? Я все еще понятия не имею. Но ее слова заставляют крепенько так призадуматься.
Но меняться уже слишком поздно. Можно лишь надеть какую-нибудь маску и стать немного жестче, но измениться в корне – увы.
Алиса говорит…
– Что скажешь? Как с Викой потусили? – мягко спросил Саша.
– Все норм было, я подцепила мальчика и с ним уехала потом. А что ты хотел?
– Встретиться надо. Вечером заеду к тебе, – он сразу отключился, не дав мне сказать и слова.
Зная его, могу предположить, что ничем хорошим это не закончится. Тем более, что у нас в последнее время отношения не очень ладятся.
Помню, он что-то говорил о важном разговоре, когда я не смогла поехать в больницу к Вике… Но с этого прошло уже достаточно времени. Неужели он не мог поговорить со мной раньше? Но он никогда не оставляет важные темы, если уже о них заикнулся. Сколько угодно пройти может, но по телефону или в сети он это обсуждать не станет. Именно важные, я подчеркиваю. А так, конечно, дела или проблемки он может спокойно обсуждать в онлайне.
Он уже рассказывал вам историю нашего знакомства, ведь так? Возможно, вы захотите взглянуть на это с моей точки зрения.
Я, тогда еще ничего подозревающая, но уже с бунтарскими наклонностями, милая маленькая девочка пришла к ним в класс. И в этот же день, даже, наверное, в ту же секунду, как только меня отец завел в класс, все окрестили меня «мисс 7а». Это было с одной стороны приятно, а с другой все же расстраивало меня. Безусловно, я обожаю находиться в центре внимания. Но это сейчас. Тогда я еще была ребенком и не совсем понимала, как это работает.
Пройдемся по пунктам?
Почему же приятно? Ну, в моей прошлой школе я была ну максимум на третьем или даже четвертом месте в рейтинге красоток класса. Но это и даже шестой еще был! А здесь – сразу в топ. Поговаривали даже, я была самой привлекательной штучкой среди всех параллельных классов. Конечно, это продолжалось до моего выпуска. Никто круче так и не пришел.
Ага, с ЧСВ у меня порядок. Серьезно. Я же рассказываю вам историю, и факты в ней абсолютно объективные и общепризнанные.
И я получала множество ухаживаний, заботы от одноклассников. А вот девочки начинали меня тихо ненавидеть. Это было, знаете, похоже на тайные общества в России в девятнадцатом веке. Но скорее я бы назвала это террариумом. Просто сборище змей, малолетних паскуд, которые все время пытались мне поднасрать и как-то подставить. Все палили учителям, рассказывали мальчикам о том, что я шалава последняя. И большинство же в это верили! Первый год мне действительно жилось нелегко, но позже я сумела решить проблему. Совершенно не важно, как. Я просто заткнула этих овец так глубоко в жопу, что к ним даже учителя стали относиться с глубочайшим недоверием.
Почему же это расстраивало меня? Ну, отчасти, я описала это выше, но все же есть, что дополнить.
Очень сложно, когда в тебе видят только внешность, не пытаясь заглянуть глубже. Хотя куда там заглядывать внутрь 13-летнего ребенка… И все мальчики обращали внимание только на это. У меня уже начинала складываться достойная фигура, по сравнению с остальными девочками из класса, которые либо были плоские, либо толстые. Но была одна… Очень горячая. До самого конца школы я заглядывалась на ее фигуру с отвисающей с губы слюной. Но личико ее подвело… Фигура просто на десятку, господи, а мордашке я бы не дала ничего выше 4,5. Но парням от нее все же доставалось. Они то и дело лапали ее постоянно. Ей, конечно, это не особо нравилось. Но как-то она призналась мне, что в глубине души она рада, что хоть так привлекает внимание парней. У нее было несколько хороших подруг из нашего класса и из параллели, она не была гадким утенком.
А меня никто и пальцем тронуть не рисковал. Конечно, после одного случая. Не сразу же вот так.
Что, как вам кажется, думает главный «альфач» в классе, когда в коллектив приходит красивая девочка? Ну, я полагаю что-то вроде: «Ну короче, пацаны, эта цыпа будет моей. Смотрите, как ща облапаю ее.» И хрен ему в зубы в таком случае.
Этот снежок, пытавшийся косить под ниггеров, подошел ко мне на следующий день. Говорит такой: «Зачетный орех». Затем обходит и довольно сильно бьет меня по попе. Я развернулась с серьезными намерениями дать ему в харю, а так же на моем лице красовалась гримаса злости и удивления.
– Ну что? Что ты сделаешь? Вылупилась она. Мне все можно, кого хочешь спроси.
И действительно, поговаривали, что он даже 9-классниц тогда лапал за мягкие места.
Ну и в ответ на его слова я очень сильно заехала ему по шарам. Удар был настолько сильным и точным, что мне показалось, я услышала, как они лопнули.
Он упал на пол, выражая своим лицом адские муки, а кричал он так, будто дьявол вылез из ада. Его друзья подбежали и пытались говорить с ним, утешать, жалеть. А я сделала шаг, наклонилась к нему, взяла его немного пухлую морду за щеки и направила его взгляд на меня.
– Видишь это лицо? И ты хорошо почувствовал мою ногу? Надеюсь, тебе это будет сниться в кошмарах. Или ты хотя бы подумаешь о последствиях, прежде чем лапать девочек. Ни хрена ты не угадал, мальчик. Тебе ни хрена нельзя.
Он лишь с явным страхом на лице кивнул в ответ, потом поднялся, и его кореша повели его под руки в коридор.
Это был единственный раз, когда от девочек я получила овации. И никто меня даже потом не поблагодарил, что этот черт перестал ко всем подряд приставать. Были, конечно, случаи. Да и не только он этим занимался. Ну а что поделать? Переходный возраст наступал, им гормоны бошку драли.
И вот еще на следующий день ко мне уже впервые подошел Саша и заговорил со мной.
– Привет, Алис, – он был очень застенчив.
– Привет. А тебя как зовут? – я мило улыбнулась ему.
– Саша. Очень приятно, – он протянул мне руку, я ее пожала, а затем просто обняла. Он показался мне очень милым и теплым человеком.
Я заметила его еще в первые два дня своего пребывания у них в классе. Он был таким тихоней, почти не выходил на перемены, общался только с парой мальчиков и девочкой. А еще в то время он был почти отличником! Покатился он, конечно, по дороженьке наклонной…
И вот его спокойное, тихое и неконфликтное поведение меня очень заинтересовало. Мне показалось, что это идеальный человек, чтобы влиться в коллектив. Но не было даже мысли использовать его для этого. Мне предстояло учиться здесь еще долго, поэтому нужно было находить себе друзей. А он не вызывал у меня отвращения, так что выбор был очевиден.
– Тот пацан, которому ты вчера шарики сломала, подкатить к тебе хотел изначально, – он усмехнулся. – И на что вот он рассчитывал, с таким поведением? Пойдем, я провожу тебя в кабинет.
И мы пошли с ним от гардероба до кабинета математики на третьем этаже школы.
– Серьезно? Подкатить? А он не очень умный, похоже. Он же у вас тут типа самый крутой? Да? И многие девочки на него ведутся?
– Да, типа крутой… Ну, встречался он с двумя только. Никому не нравится, что он всех лапает. Поэтому и встречаться не хотят. Но трогать свои жопки ему позволяют. Дуры такие…
– Да уж, дуры. Надеюсь, вчерашняя ситуация заставит их задуматься. А каково твое положение в классе, Саш?
– Ну, если убрать этого дятла, то я там всем заправляю. Мое мнение очень ценно, ребята прислушиваются ко мне. Хотя я и мало с кем общаюсь…
– А можно мне примкнуть к твоему кружку одиночества?
В этот момент я увидела, как его глаза засияли. Вряд ли он ожидал, что вновь прибывшая красавица сама проявит инициативу к дружбе.
– Конечно, – сказал он спокойным тоном. – Тогда я познакомлю тебя с моими ребятами. Надеюсь, с ними ты найдешь контакт.
И с того дня началась наша с ним история. С тех пор много воды утекло, да и дерьма тоже утекло не меньше… Мы часто ругались с ним, но продолжали дружить. Мне было интересно с ним, а ему со мной. Именно я в какой-то момент затащила его на темную дорожку. Темной я ее называю потому, что она просто была чуть темнее его обычной милой светлой жизни правильного ребенка.
Только со временем я заметила, что я повлияла на многое в его жизни. На то, каким человеком он вырос, какую личность он построил.
Наверное, стоило все-таки уберечь его от меня, но мама Саши любила меня. Она была в восторге от нашей с ним дружбы. Даже не понимаю, почему…
Тогда он бы мог стать светлым умом нашего поколения, заниматься наукой или искусством. Совершать какие-то открытия или писать книги. Он многого мог достичь. А сейчас он просто ведет музыкальный канал на ютубе, которым ему все больше и больше лень заниматься. И это печально, потому что его каверы действительно очень неплохи.
